"Кровавые грехи" - читать интересную книгу автора (Купер Хей)

Глава 7

— Вы посылали за мной, Отец?

— Да, дитя. Как ты себя чувствуешь?

Бэмби улыбнулась.

— О, я чувствую себя отлично, Отец. Я всегда чувствую себя превосходно после того, как рассказываю свою историю в церкви.

— Я рад слышать это, дитя. — Он поощрительно улыбнулся, обходя свой стол и беря ее за руку. Но даже с улыбкой на губах, он выглядел бледным и усталым, его глаза потемнели и были необычайно тусклыми и практически неживыми. — Я хочу, чтобы ты села со мной и поговорила немного.

— Конечно, Отец.

Бэмби села на единственный стул для посетителей с низкой спинкой, который стоял перед его большим столом из красного дерева.

Он присел на край стола, продолжая держать ее за руку.

— Ты ведь была счастлива здесь, с нами?

— Очень счастлива, Отец. Все именно так, как я и сказала в церкви. Я обрела здесь мир. Я нашла здесь Бога.

— А Бог рад, что ты нашла Его. Он очень сильно любит тебя.

У Бэмби на глаза навернулись слезы.

— Я чувствую это. Благодаря вам и церкви, я действительно чувствую это, Отец.

— Я знаю, дитя. И Господь тоже знает. Но никогда не повредит помолиться Ему и поблагодарить за свое счастье.

Он соскользнул со стола и обошел стул, отпустив ее руку, чтобы положить свои ладони ей на голову точно так же как ранее в церкви.

И точно так же как в церкви, она склонила голову и закрыла глаза.

— Помолись со мной, — сказал Преподобный Сэмюель, его глаза немного прикрылись, а голос охрип. — Возблагодари Бога вместе со мной, дитя.

— Да, Отец. Я благодарю Бога… — она неожиданно дернулась и застонала, ее голова откинулась назад.

Он ладонями обхватил ее голову, пальцы нежно двигались, будто массируя ее, голова Сэмюеля двигалась из стороны в сторону, будто слепо что-то ища.

— Поблагодари Бога, — сказал он хрипло. — Поблагодари меня. Отдай себя мне, дитя.

Бэмби вновь застонала. Ее руки, лежащие на подлокотниках стула, конвульсивно подрагивали, а затем обхватили дерево, и ее пальцы сжимались до тех пор, пока не побелели от напряжения.

— Отдай мне, дитя. Отдай мне все, чем ты являешься, все, что у тебя есть.

— Да, Отец… да… о, Господи… так хорошо…

Ее грудь поднималась и опадала, а ее тело подрагивало. Снова и снова, будто сотрясаемое волнами чувственного удовольствия. Прошли долгие минуты. Ее лицо побледнело, затем покраснело и побледнело вновь. Ее стоны становились тише, слабее. Хватка рук на стуле ослабла, пальцы разжимались, пока не расслабились окончательно.

Преподобный Сэмюель поднял голову, его глаза открылись. Он на минуту перевел взгляд на Бэмби, а затем убрал ладони и направился к своему столу.

Он… изменился. На его лице появился здоровый румянец, его глаза стали яркими, и каждое движение было наполнено энергией. Даже его волосы выглядели скорей серебренными, нежели серыми. Казалось, он почти сияет.

— Спасибо тебе, дитя, — мягко сказал он.

Он опустился на свой стул, затем нажал кнопку на замысловатом телефонном аппарате.

Открылась дверь, и в комнату вошел Риз Демарко.

— Мы с Бэмби закончили, — сказал Сэмюель.

— Конечно, Отец. — Демарко подошел к стулу для посетителей и поднял Бэмби, легко придерживая ее безвольное тело. — Сегодня понадобится что-то еще? — добавил он, продолжая держать молодую девушку на руках.

— Нет, думаю, нет. Спокойной ночи, Риз.

— Спокойной ночи, Отец.

Демарко вынес Бэмби из комнаты, тихо закрывая за собой дверь.

Сэмюель откинулся назад на стуле и засмеялся.

— Как хорошо, не чувствовать голода, — сказал он.

Тесса со вздохом села на кровати, ее сердце бешено стучало.

О, Боже.

Он кормится ими.

— Черт, он — энергетический вампир.

— Похоже на то, — согласилась Холлис.

Тесса повернулась к собеседнице, держа обеими руками чашку и делая маленький глоток горячего кофе.

— Ты не кажешься удивленной, — наконец медленно сказала она.

— У нас было подозрение, что происходит именно это. Или, по крайней мере, может происходить. Очевидно, мозг способный забирать экстрасенсорные способности — крадет и энергию. Должно быть однажды он осознал, что может украсть достаточно, чтобы восполнить все свои потери.

Голос Холлис звучал вполне бодро, да и она сама выглядела окончательно проснувшейся, хотя было около половины пятого утра, и она была в ночной рубашке и халате точно так же, как и Тесса.

Тесса внимательно посмотрела на нее.

— Большинство людей просто отдыхают, когда их энергетические ресурсы истощены.

— Большинство людей не используют энергию так, как это делают экстрасенсы, — покачала головой Холлис. — Но, несмотря на это, большинство экстрасенсов тоже просто отдыхают, спят. Черт, после одного дела я проспала четыре дня подряд.

— Сэмюель не может делать это?

— Может, да, а может, нет. Вероятно, он не может позволить себе роскошь — так долго быть настолько слабым и уязвимым.

— Потому что него есть враги?

— Потому что он должен сдерживать свою паству.

Тесса минуту подумала над этим.

— Если он расслабится слишком сильно или слишком надолго, тогда его хватка ослабнет. И они — что? Очнутся? Поймут, что их удерживают силой, которую большинство из них назвали бы колдовством?

— Будь я на его месте, я боялась бы именно этого. Особенно если однажды я уже рискнула большим количеством силы, может быть даже всей, и, вернувшись домой ослабленной, обнаружила, что среди моих последователей разразился небольшой бунт.

— Он это сделал?

— Согласно информации, которую обнаружила Сара, это случилось в прошлом октябре. Тогда произошло несколько странных вещей. Примерно в то же время когда, как мы думали, завершали дело о серийном убийце в маленьком городке недалеко от Атланты.

— Вентура.

— Вентура.

— Ты не упоминала об этом раньше, — нахмурилась Тесса.

— Я не знала, — скривилась Холлис. — Я говорила с Бишопом прошлым вечером. Тогда он мне и рассказал. Очевидно, Сэмюель смог восстановить контроль над своими людьми достаточно быстро, но мы не знаем, как он этого добился.

— Ментально?

— Если он имел над ними такую власть.

— Ты сомневаешься.

— Ну… да. Контроль над разумом и волей хотя бы одного человека — невероятно сложная вещь, и находится за пределами возможностей любого экстрасенса, которого мы когда-либо встречали, и неважно насколько он или она сильны. Подобное управление сознанием мы видели между кровными братьями или сестрами, но даже тот контроль был невероятно неустойчив и нестабилен. А контролировать сотни людей? Всех сразу? Все время? Некоторых даже за пределами Резиденции, в милях от нее в городе? Нет. Сэмюель не настолько силен. Он не может быть таким.

Тесса приняла это, но больше потому, что не хотела, чтобы это оказалось правдой, а не потому, что была абсолютно убеждена. И, кроме того, она практически не сомневалась, что Холлис и сама чувствует то же самое.

— Хорошо. Если он не контролирует их ментально, тогда как?

— Думаю, он использует свои способности гораздо более ограниченно и аккуратно. Ты читала о лидерах культов — они все используют комбинацию техник, начиная со строго контролируемого расписания и четкой структуры и заканчивая лишением сна, социальной изоляцией, сексуальным или эмоциональным доминированием, публичным признанием грехов и предполагаемых грехов и неприкрытым «промыванием мозгов». Внушение идей посредством многочасовых проповедей, главной темой которых всегда является «Мы против Них». При этом «мы» — конечно же, избранные. «Они» — все остальные, кто не принадлежат к данному кругу, кто как вместе, так и по отдельности, представляют ужасную угрозу для «Нас».

— Да, я помню, что читала о подобном. Но никто из лидеров культов, о которых я читала, не был экстрасенсом.

— Думаю, они бы очень хотели ими быть. Многочасовые проповеди не нужны, если ты можешь оказывать влияние на каждого.

— Это делает Сэмюель?

— Мы так думаем. Судя по отчетам Сары, службы проходят не каждый день, и не длятся всю ночь. Но ежедневно он говорит и притрагивается к каждому своему последователю, и они оказываются, так сказать, зачарованными, — пожала плечами Холлис. — Кроме того, просто подумай обо всех этих милых, убедительных… чудесах, которые ты можешь продемонстрировать перед легко поддающейся внушению толпой, которая более чем согласна поверить, что ты Божий посланник на земле. У людей долгая и легендарная история следования за пророками и мессиями.

— И не важно, куда они приведут нас.

— И не важно, куда они приведут нас, — согласилась Холлис.

Брук знала, что ее друзья правы. Знала, что не сможет сама добраться до Техаса. Но это знание не помогало. Как и то, что у нее есть друзья, которые знают то же, что и она, которые все понимают.

Она боялась.

Она не сомневалась в Коди, когда он сказал, что вот-вот случится что-то плохое, куда хуже того, что уже произошло. Она не сомневалась в нем, потому что Коди никогда не ошибался в подобных вещах, да она и сама чувствовала то же самое.

Это ощущение было подобно ноше, от которой она не могла избавиться. Она лежала в своей постели несколько часов, чувствуя ее тяжесть и темноту. Она изо всех сил старалась укрепить свой щит, сделать его более прочным, но казалось, это ничего не меняет. Ноша оставалась. И с каждой минутой она становилась все тяжелей.

Когда ночной кошмар разбудил ее, Брук хотела закричать, и в поисках утешения бежать в спальню родителей, как она делала раньше. Чтобы ее заверили — ей ничто не причинит вреда, и ей не стоит бояться, что под покровом ночи что-то притаилось.

Когда-то это было правдой. Но не теперь.

Лежа неподвижно во мраке своей спальни, Брук начала плакать.

В другой части Резиденции, в своей постели без сна лежала Руби. Она тоже работала над тем, чтобы укрепить свой щит, но даже сейчас, она чувствовала вину за то, что скрывает от своих друзей часть правды. Конечно же, не потому что она не доверяла им, а просто… Просто это была единственная вещь в этом мире, которая принадлежала только ей, единственная вещь, которую Отец не смог забрать.

Единственная вещь, которую она должна была защищать.

Руби повернулась и крепко обняла Лекси.

— Все хорошо, — прошептала она. — Я не позволю причинить тебе боль. Не смотря ни на что.

Тесса нахмурилась.

— Значит… Сэмюель может быть ясновидящим с целой историей видений, которые осуществились. Может обладать телекинезом и передвигать вещи, может даже поднимать в воздух свое собственное тело. Может быть телепатом со способностью читать мысли.

Холлис кивнула.

— Любое из сказанного тобой может привлечь внимание, убедить людей слушать его, верить ему. Следовать за ним — даже головой вниз со скалы. Может даже помогает ему держать людей под контролем, убеждая их в том, что он — истинный лидер, выбранный Богом, что им суждено следовать за ним. Особенно если он добавил свой собственный трюк к уже известной системе контроля.

Тесса все еще боролась с мыслью, которая казалась ей просто тошнотворной.

— Женщины. Он нашел способ давать им… что-то лучше наркотиков.

— Это называют «маленькой смертью» не без причины. Оргазм может произвести необыкновенное количество чистой энергии, — мрачно сказала Холлис. — Если он нашел способ вызвать подобное ментально, и затем…

— Красть для себя энергию?

— Почему нет? Пока у него есть контроль, чтобы остановить процесс до того, как он возьмет слишком много, это — возобновляемый источник энергии. Особенно если это влияет на них как наркотик и заставляет их желать подчиниться ему вновь и вновь. Это и на него может влиять как наркотик. Черт, они все могут быть в зависимости от этого.

Тесса поставила свою чашку с кофе обратно на столешницу и скрестила на груди руки.

— Меня тошнит от этого, — пробормотала она.

— Да, меня тоже. Какое-то ненормальное сексуальное доминирование, это точно.

— А мужчины, мужья? Они просто позволяют это?

— Вероятно, они не желают верить в то, что подозревают. Может они не могут поверить. Судя по всему, он не доводит женщин до оргазма публично в церкви пока идет служба, по крайней мере, не до конца. Хотя Сара говорила, что было несколько женщин, которые подошли к самой грани. Но настоящего оргазма, который ты видела во сне? Если увиденное тобой — правда, тогда он предпочитает оставлять эту часть в тайне. Все происходит один на один с Отцом и результаты известны только ближайшему окружению. А может только тому парню, которого ты видела.

— Демарко? Шеф Кавено думает о нем, как о вампире.

— Похоже на то. Особенно если под покровом ночи он относит истощенные тела жертв Сэмюеля в их кровати. Нет никакой возможности узнать его мотивы, может он искренне верит в Сэмюеля. Или он просто наемник.

Тесса нахмурилась еще сильней.

— Я ничего не почувствовала от него. А его лицо не выражает никаких мыслей или эмоций.

— Если он — ближайший к Сэмюелю… советник, охранник, помощник, да как бы он там себя не называл, он может быть единственным, кто знает правду, знает, что происходит в покоях Сэмюеля. Публично же, во время службы, остальные мужчины, вероятно, видят в женщинах то, что видят и чувствуют многие верующие в церкви — своего рода экстаз. Не совсем оргазм, но что-то близкое к этому. Духовное переживание, которое привязывает их к Отцу куда более сильными узами.

Сойер так резко проснулся, что когда его глаза открылись, оказалось, что он уже сидит на диване. Он оглядел свой темный кабинет, его сердце ударялась о грудную клетку, а затем опустил ноги на пол и пальцами взъерошил волосы.

Просто сон.

Да, продолжай себе говорить это.

Игнорируя этот саркастичный внутренний голос, он проверил свои часы и скривился, когда увидел, что уже почти пять утра. Он проспал четыре часа. И, несмотря на усталость, которую он чувствовал — знал, что бесполезно пытаться заснуть вновь.

У него никогда это не получалось. Сон измучил его.

Как и всегда.

Но сейчас даже больше. Особенно сейчас. И ты знаешь почему. Ты просто не желаешь признавать этого.

Продолжая игнорировать внутренний голос, он встал с кожаного дивана и потянулся, чтобы размять затекшие мышцы. Затем пересек комнату и подошел к своему столу. Он оставил лампу включенной, и в луче света казалось, что на столе царит хаос из папок, карт и всевозможных бумаг.

Но Сойер прекрасно знал, где что лежит, и когда сел на стул, то безошибочно вытащил папку, лежащую под двумя другими. В ней лежали отчеты о шести подозрительных убийствах — все тела были найдены в реке, но настолько далеко вниз по течению, что дела не попадали под его юрисдикцию.

Черт, двое из них всплыли в другом штате.

Жертвы не были опознаны, впрочем, они остаются такими и до сих пор, и числятся как Джон и Джейн Доу. Четыре женщины и двое мужчин.

Сойер не просил фотографии вскрытия, но к каждому отчету была приложена единственная фотография жертвы в том виде, в котором он или она были найдены. Фотографии черно-белые, холодные, равнодушные, ужасные.

Такими же были и сами отчеты — просто равнодушные факты, описанные бесстрастными медицинскими терминами. Все жертвы были молоды — двадцать — тридцать лет. Ни на одном теле не было найдено признаков болезни или обычных ран, приведших к смерти, причина смерти не была установлена.

Никаких обычных ранений перед смертью. Никаких следов пулевого ранения или ножевой раны, нет признаков удушения или травмы от удара тупым предметом, и никаких следов того, что они утонули. Не было найдено остатков яда, и токсикологические анализы по каждой жертве показали отсутствие наркотиков и алкоголя.

Единственная общая черта у всех этих жертв — они не должны били умереть.

По крайней мере, судя по этим отчетам. Но когда в его округе было найдено тело Эллен Ходжес, Сойер более внимательно посмотрел на то, что до тех пор было вызывающей беспокойство, но неофициальной проблемой. Он сделал запросы и изучил все отчеты, а затем сам обзвонил каждого судмедэксперта или коронера, который был вовлечен в то или иное дело, и задал несколько прямых вопросов.

Он обнаружил, что люди, занимающиеся расследованиями, не обладали живым воображением. Они имело дело с фактами, обычно с безобразными фактами, и если что-то выходило за грань чьего-то опыта или знания, этому обычно уделяли очень мало внимания. В лучшем случае на это смотрели сквозь пальцы, а в худшем — активно игнорировали. Поэтому было нелегко получить ответы, которые он искал, не делясь информацией, а просто задавая наводящие вопросы.

Но терпение и упорство сослужили ему хорошую службу, и он узнал некоторые детали, которые не были включены в отчеты.

Такие как тот факт, что все до единого тела имели, по крайней мере, одну внутреннюю странность, которую детективы и медэксперты не способны были объяснить.

Помятые и даже разорванные органы. Раздробленные кости.

Белые глаза.

— Господи, что же там происходит, — пробормотал он и потер затылок рукой, тщательно изучая отчеты.

Вновь и вновь перечитывая то, что он уже и так выучил наизусть. И вспоминая разговоры, которые, в конечном счете, звучали одинаково.

«Я бы очень хотел помочь тебе. Хотел бы, чтобы у меня было объяснение, как могло быть ушиблено и повреждено сердце без внешней раны, через которую это могло быть сделано. Я не знаю, как это произошло. Я не представляю, как это даже могло произойти. Будто бы… будто бы невероятно сильная рука дотянулась до его тела и… Но это, конечно же, вздор».

Конечно. Именно так.

Вздор. Это — невероятно.

Сойер откинулся назад на стуле, и он протестующе скрипнул. Его взгляд остановился на противоположной стене, но мысли унеслись намного дальше. Он вспомнил другой короткий и на первый взгляд обычный разговор на углу улицы в центре города, который имел место пять лет назад. Разговор, который сбил с толку и растревожил его тогда, и который сейчас очень волновал его.

«— Соейр, ты очень хорошо справляешься с полицейской работой.

— Что? Преподобный Сэмюель у меня не было намерения…

— Я просто надеюсь, что когда придет время, ты будешь знать, кто твои друзья. Кому ты можешь доверять.

— Преподобный…

— Я знаю ты не член нашей церкви, но такие люди как мы… мы должны держаться вместе. Ты согласен, Сойер?

— Я не понимаю, о чем вы говорите Преподобный.

— Нет? Может и нет, — улыбнулся он, вежливо кивнул и пошел своей дорогой, оставляя Сойера смотреть вслед».

Сойер огромным усилием вернул свои мысли из прошлого и понял, что все это время смотрел на телевизор, стоящий на другой стороне комнаты. Он не намеревался сосредотачиваться на нем, но обнаружил, что размышляет над тем, что еще слишком рано для «местных» новостей по каналу Эшвиля.

Лампа на его столе мигнула, а затем ожил телевизор, без звука, как он и оставил его вчера, демонстрируя рекламный ролик.

— Черт.

Он быстро убедился, что жалюзи все еще закрыты, и немного расслабился только после того, как убедился, что никто из офицеров третьей смены не может заглянуть в его кабинет.

Хорошо.

Он опустил взгляд и заметил, что его часы остановились. И вновь выругался, на этот раз сквозь зубы.

Плохо. Но нельзя сказать, что необычно.

Тебе следовало несколько лет назад купить акции в главной компании, занимающейся часами. Или же просто сдаться и купить себе солнечные часы…

Солнечные часы. И сотовый, который продержался бы больше недели. И еще ему следовало закупить целый вагон электрических лампочек. Потому что он взрывает их, когда очень устал или обеспокоен и не может полностью себя контролировать.

Он закрыл глаза, прилагая необходимые мысленные усилия, чтобы собрать блуждающие мысли и свою энергию. Это было несложно, после всех этих лет упорной практики и концентрации. Но это был контроль, который ускользал, когда он был изнурен или растерян.

И это было плохо.

«…такие люди, как мы…»

Это было действительно плохо.

Тесса покачивала головой в ответ на теорию Холлис о физическом удовольствии, которое принимается за духовный восторг.

— Хорошо, тогда объясни мне поведение женщин. Скажи как женщина — взрослая, ведущая половую жизнь, может не понять, что она пережила оргазм. И как женщина может объяснить это чувством сопричастия.

— Мне говорили, что некоторые объясняют это так.

— Холлис.

— Ладно, ладно. Готова поспорить, что это еще один аспект способностей Сэмюеля. Он не может контролировать их разум ментально, но я уверена, может внедрить в их сознание уверенность, что испытанное ими — духовное, а не физическое наслаждение — что-то вроде постгипнотического внушения. Я даже уверена, что те, кого он приглашает в свое личное убежище, скорей всего просыпаются на следующее утро с уверенностью, что у них просто был эротический сон.

— Это… извращение, — поежилась Тесса.

— И даже более того.

— Но он же не может получать всю энергию, которая ему нужна от одних только женщин?

— Это сомнительно. Время от времени для удовольствия или же по необходимости, но они не могут быть первоисточником. Особенно, когда ему приходится расходовать большое количество энергии.

— А мы знаем, как он это делает?

— Нет. Мы знаем, что он делал это в прошлом, но не представляем, сколько энергии у него уходит на то, чтобы контролировать свою паству и добиваться своих целей. Каковы бы они ни были.

— Мы чертовски многого не знаем, — заметила Тесса.

— Это точно, добро пожаловать в наш мир. Здесь это в порядке вещей.

Тесса взяла чашку и сделала глоток остывающего кофе, давая себе время подумать.

— Значит, если мы предположим, что он использует больше энергии, нежели у него есть — по какой-либо причине — тогда мы так же должны предполагать, что он должен восполнять эту энергию каким-то образом.

— Каждый экстрасенс, которого я знаю, вынужден делать это. И хотя отдых — самый естественный способ, но он не самый быстрый; многие из нас могут также получать энергию из внешних источников. Грозы и магнитные поля, например. Неужели ураганы не беспокоят тебя? Из-за них я чувствую себя как один огромный оголенный нерв.

— Я становлюсь раздражительной, — признала Тесса, а затем, нахмурившись, замолчала. — Подожди-ка. Когда я изучала информацию о Грейс, об этой территории, я запомнила одну вещь — погода здесь необыкновенно сурова с весны до осени. Что-то связанное с гранитом в горах, формой долины и тем, как двигаются погодные фронты. Много штормов, особенно грозовых. Вот почему Сэмюель основал свою церковь здесь?

— Мы так думаем. Поэтому он так заинтересован в собственности во Флориде, которой ты якобы владеешь. Последний раз, когда я проверяла, у Флориды был рекорд по всем Штатам по количеству ударов молний за определенный период. Летние ураганы могут быть ужасными. Как здесь.

— Но практически всегда весна кладет им начало. Зимние ураганы очень редки.

Холлис кивнула.

— А это значит, что в течение зимних месяцев, как сейчас, заряженные электрические или магнитные поля из которого можно тянуть или восстанавливать, энергию, очень редки. Но он использует энергию, и возможно очень интенсивно. Негативные флюиды, которые ты уловила, возможно, даже боль, вероятно, не более чем разрядка: неконцентрированные остатки энергии после того, как он использовал свои способности.

— А это значит…

— А это значит, он должен нуждаться в чем-то очень мощном, чтобы перезаряжать, восстанавливать свой энергетический баланс. Если в нем есть хоть что-то сбалансированное, а я в этом очень и очень сомневаюсь.

Тесса проигнорировала это бормотание.

— Тогда что же он делает? Ты сказала, что женщины не могут быть его основным источником. А в это время года, источником не может служить и погода. Значит?

— Во время оргазма тело рождает огромное количество энергии, — неохотно ответила Холлис. — Так же тело рождает огромное количество энергии во время смерти — особенно, когда смерть мучительна и ужасна. Поверь мне, я знаю.

— Ты хочешь сказать, что он убивает, чтобы питаться?

— Я всего лишь говорю, что такое возможно. Это может объяснить те… непонятные смерти. И эта возможность, это подозрение — привело нас сюда.

— А разве ФБР не должно ждать, когда их пригласят?

— Конечно, при расследовании обычных убийств. Мы стремимся уважать юрисдикцию штата и местной власти. Но для некоторых преступлений, ФБР привлекается автоматически — и это включает в себя серийных убийц, которые совершая свои преступления, пересекают границы штата.

— Но разве та часть официального расследования не закончилась в Вентуре? Я думала, что нет никаких твердых доказательств, связывающих Преподобного Сэмюеля с тем убийцей.

— Доказательство было… шатким, — признала Холлис.

— То есть оно было получено с помощью экстрасенсорных способностей?

— Давай скажем так — у нас есть куда больше одной причины продолжать не высовываться здесь, в Грейс.

— Я поняла. И у нас так же нет твердых доказательств, связывающих Сэмюеля с телами, которые были найдены в реке.

— Тесса…

— Так их нет?

Наконец после долгого молчания, Холлис ответила:

— Нет, у нас их и правда нет. У нас вообще нет против него никаких веских доказательств.