ИСТОРИЯ ВТОРАЯ: АТТЕСТАЦИЯ МИРОВ

— Авразил, срочно пройдите к Господу Богу! Второй раз повторяю. Авразил, срочно пройдите к Господу Богу!

Голос новой секретарши патрона обладал такой визгливой резкостью, что, отражаясь от стен Небес, вышибал целые пласты штукатурки. Даже Мурка, любимая черная дыра апостолов Петра и Павла, недовольно заворочалась, когда эхо упало в нее.

Заведующий складом моделей старший ангел-хранитель Авразил с сожалением отодвинул чашку чая, щедро сдобренного пятизвездочной амброзией.

— Вот и пришел мой черед, дядя Петя, — сказал он апостолу, грузный Петр только вздохнул.

Авразил выбрался из-за стола, снял с вешалки крылья и нимб. У дверей швейцарской он остановился. Нашарил в складках тоги коробок зевесовых молний и швырнул их в Мурку.

— Жри, скотинка.

Мурка, распробовав энергию, благодарно заурчала.

— А лиру-то, лиру! — спохватился Петр.

Авразил взял протянутый инструмент и полетел к Богу на Страшный Суд. На душе у него было спокойно: «Ну, выгонят, плевать! Пойду к чертям в Ангельский Дом завотделом христианских миров. Давно зовут».

В приемной господа Бога было тихо. Мадонна преклонного возраста с непроницаемым лицом вязала, сидя за пишущей машинкой. «Где Он ее выкопал? — в который раз поразился Авразил, — К этакой образине голубя не зашлешь. Бедная птичка на подлете от ужаса сдохнет».

— Меня вызывали, — доложил он секретарше.

— Ждите.

Закончив ряд, секретарша поднялась и, печатая шаг, подошла к переговорной трубе.

— Авразил прибыл.

— Ангелы являются, — донеслось из трубы. — Пусть влетает.

Бог был не один. Рядом парил Фома Неверящий из бухгалтерии.

— Значит, вот какое дело, — начал Господь, — У меня тут выкладки за последнее время. На многих моделях резко упала энергоотдача: то ли изверились, то ли их бес попутал. В общем, нужна срочная аттестация миров.

Авразил перевел дух: увольнение откладывалось на неопределенный срок. Правда, «аттестация миров» — это работать, не снимая крыльев.

— Сколько времени тебе потребуется?

— Треть вечности. Ну, может, еще пару недель прихвачу.

— Месяца хватит. Главное, если модель создавалась на паях, проверь энергетику всех. И молись, чтоб не повторилось, как с ЗМ-3.

В разговор встрял Фома:

— И никаких приписок в финансовом отчете.

— Ты меня хоть раз ловил? — огрызнулся ангел.

— Брэк! — окоротил их Господь. — Авразил, учитывая сложность и срочность задания, я принял решение включить объединитель. Умеешь пользоваться?

— Я его сам придумал, — не без гордости напомнил Авразил.

Гордость его была оправдана. Рядовой небослужитель мог войти в купол модели только через специальную шлюзовую камеру. Если одновременно запускали в работу несколько миров или, как сейчас, требовалось провести аттестацию, шлюзование отнимало слишком много времени. А тут еще добавляются затраты на переход с энергетического уровня модели на энергетический уровень Небес. Авразилу надоело объясняться с Фомой за нарушение сроков и сметы, и у него родилась идея, как объединить модели в квазиреальное пространство. Всего-то и нужно: добавить пару электронных плат в энергосборник, да установить в куполах моделей лампы дальнего света по единому плану. На планетах подобные переделки, само собой, не остались без внимания. «Изменили рисунок созвездия!» — шумели их обитатели. Зато теперь, при необходимости, с планеты на планету можно было перебираться напрямую. За эту работу Авразил получил старшего ангела-хранителя, а потом и должность завсклада.

— Ну и прекрасно, — сказал Господь, — Не будем тянуть резину. Авразил, тебе, возможно, придется столкнуться с негостеприимством туземцев, возьми у меня в столе пару булавок с небесным воинством.

Как известно, на острие булавки помещается ровно 999 ангелов. К сожалению, никогда заранее не знаешь, каких именно. Булавки у Бога были подписаны, но…

Однажды Авразил воспользовался булавкой с надписью «гвардия». Его как раз окружили кровожадные дикари, еретики и иноверцы. Однако вместо конницы или мотопехоты с неба в 999 луженых глоток грянул гвардейский ангельский хор. К счастью, и этого оказалось достаточно, но больше искушать судьбу Авразилу не хотелось. Ему была памятна история святого великомученика Липатия, прежнего завсклада, который до сей поры томится на какой-то модели в электромагнитных застенках тамошней академии наук.

Поэтому, оглянувшись на Господа, занятого разговором с Фомой, он активизировал булавку с все той же надписью «гвардия».

И прянули кони! Воздух наполнился топотом копыт, ржанием горл и звоном холодного оружия. Запахло дракой, ядреным мужским потом и свежим навозом: умные животные перед битвой опорожняли кишечники. Вперед на лихом белом мерине выступил Георгий Победоносец:

— Армагеддон! — зычно заорал он.

— Учебная тревога, — отозвался Авразил из-за кресла Господня.

— Авразилка, ты! — обрадовался воин. — Сколько лет, сколько зим! Опять, значит, не Армагеддон?

— Не, это я.

— Ну ладно. Труби отбой, — Георгий двинул древком копья по затылку ангела-трубача с яркими цифрами «восемь» на крыльях.

— Путаю я их, херувимов, — объяснил он Авразилу: — как заставлю трубить кого-нибудь из первой семерки (дело-то военное, разбираться некогда), так обязательно какая-нибудь гадость: то лампа дорбалызнется, то скелеты из могил полезут. Вот я им цифры и намалевал.

Тут Авразил обратил внимание еще на семерых духовиков, стоявших с кислым видом по порядку номеров. У каждого в руках была медная труба и пакет с сургучными печатями и надписью «При Акопалипсе вскрыть».

Георгий перехватил взгляд ангела:

— Ноты у них там, — пояснил он: — Музыка им понравилась, дудилам. Готовы день и ночь репетировать. Я и запечатал.

Авразил хотел сказать, что надо писать не «Акопалипс», но, взглянув в светлые глаза Победоносца, перевел разговор на другое:

— Смотрю, у тебя драконов прибавилось.

Белую шкуру мерина испещряли пятна, которые при ближайшем рассмотрении оказывались трехцветными татуировками драконов, пронзенных копьем.

— Работаем помаленьку, — скромно ответил архангел.

— Скоро придется шкуру наращивать. Коню, я имею в виду, — отвесил Авразил неуклюжий комплимент.

— Уже. Два раза. Вот недавно был случай…

Беседу прервал разъяренный Господь: он и Фома наконец-то выбрались из-за лошадиных крупов. Заметив багровое лицо шефа, опытный полководец оборвал рассказ на полуслове и, пришпорив мерина, скрылся на острие булавки. Воинство ринулось следом. Миг, и кабинет опустел.

— Ты что себе позволяешь! — взревел Всевышний.

Сбиваясь и путаясь, Авразил начал оправдываться. Не дослушав, Господь махнул рукой:

— Бери булавки и проваливай! У меня теперь в столе порядок, проверять не надо… Гвардию не трожь!

Авразил выбрал себе легкую конницу и бронетанковую дивизию. И, на всякий случай, прихватил гвардейский ангельский хор.

— Не забудь пройти инструктаж у Моисея, — напутствовал его Бог: — Как говориться, С Богом!

Фома на уход Авразила никак не прореагировал. Он пытался краем ковра стереть с подошвы сандалеты последствия учебной тревоги.

В отдел связей с общественностью Авразил залетать не любил. Пророк Моисей, залучив свободные уши, мог трепаться веками. Но перед отправкой на модель отметка об инструктаже была обязательной, иначе бухгалтерия не принимала отчет к оплате.

— Знаем, знаем! Аттестовывать миры летим! — встретил ангела пророк. — Ну-ка, восьмую заповедь справа налево.

Авразил отбарабанил ответ.

— Молодец, — похвалил его Моисей тоном палача, довольного выносливостью жертвы.

Еще с полчаса Авразил доказывал свои знания. Десять заповедей, свой конек, Моисей заставлял называть через букву, задом наперед, на языках живых и мертвых, в редакции братских вероучений. Наконец, утомился.

— Скажи мне, как другу и соратнику, — начал пророк, — вот я на фуршете у Будды одну-единственную фразу сказал, не подумав, и меня сразу лишили квартальной премии. А ты, — в Хранилище бардак развел, черти у тебя разве что не живут, Землю в Реальное Пространство пришлось до времени выпустить, и что?

Авразил промолчал. Моисей обиженно засопел:

— Ну, не хочешь, не надо. Инструктаж ты прошел. На вот, почитай на досуге, — он выкатил тележку, заваленную богословскими трактатами. — К отчету приложишь конспекты. Список контрольных вопросов получишь по возвращении.

Пророк удалился и Авразил вполголоса выругался. Он ожидал какой-нибудь подлости, но такое! С трудом волоча за собой тележку, он направился на чердак, к Хранилищу Миров.

У врат Хранилища переминался с ноги на ногу апостол Петр, пряча за спиной объемистый баул.

— Заходи, дядя Петя, — сказал Авразил: — Сезам, откройся!

Тяжелые створки со скрипом разошлись. «Вернусь — надо будет смазать», — подумал ангел. Навстречу, с мешков из-под пыли веков грубого помола поднялся черт. Отряхивая красные шаровары, он радостно осклабился.

— Я уж заждался тебя! — приветствовал нечистый Авразила.

— Чего надо?

— Слышал, тебя посылают на аттестацию. Даже объединитель включат.

— Ну, и?

— Попутчиками будем!

— Нафиг ты мне сдался?

— То есть как? Уговор был?

— Уговор только Земли касался.

— Не скажи. Договаривались о совместной работе по модели. Название там не фигурировало.

— Теперь фигурирует. Изыди…

— Погоди, погоди! — черт умоляюще сложил лапки и закатил глазки. — Ты наше предложение помнишь? Так вот, место тебя дожидается с удвоенной зарплатой плюс процент с оборота.

— Меня пока не увольняют.

— Так уволят! Ты что думаешь, в приказе будет упомянута Земля? По предсказаниям наших ясновидцев тебя уволят за «несоответствие служебному положению, выразившемся в невозвращении с аттестации миров».

— Это почему «невозвращении»?

— Сказать не могу — подписку давал. Вот если ты меня с собой возьмешь, мне приказано всемерно содействовать успешному завершению твоей миссии.

Авразил задумался. Ему на удивление легко сошло с рук все перечисленное Моисеем. Что, если черт не шутит? Меняя тогу на рабочий комбинезон и упаковывая в рюкзак книги и сухой паек из манны небесной, он все не мог прийти к решению: брать черта с собой, или нет. «Все равно увяжется. Пусть лучше на глазах будет».

— Собирайся, — хмуро сказал ангел.

— Всегда готов! — черт ловко отсалютовал хвостом.

Авразил подошел к апостолу Петру.

— Ну, не поминай лихом, дядя Петя. Прости, если что не так.

— Я тут тебе припас на дорожку, — апостол протянул баул.

— Что там?

— Рыбка. Копчененькая. Собственного изготовления.

— Копченая?! — изумился Авразил, — Это, где ж ты?

— Я одну из ихних труб приспособил, — Петр покосился на черта. — Наш-то, божественный огонь без дыма, без копоти.

— Во даёт! — восхитился черт. — Он там рыбу коптит, а мой кореш из кочегарки уже третий выговор схлопотал за падение тяги и снижение производительности.

Авразил его проигнорировал.

— А внизу? Варенье?

— Мурка там. В магнитной банке. Она тебе пригодится. Дыра умная. Командам обученная.

— Ага! «Жрать», «спать», и… — нечистый захохотал.

— Умолкни! — прикрикнул на него Авразил.

Петр поставил баул на пол, неуклюже обнял ангела и троекратно облобызал. Затем, не говоря больше ни слова, отвернулся и, загребая ногами пыль веков, ушел. Авразил вздохнул.

— Слышишь, Авразил, — вырвал ангела из задумчивости нечистый. — Ты ничего не чуешь?

— Нет.

— Беллетристом потянуло!

— Каким?

— Да все тем же. Кто про последний день модели накропал.

— Ну и что?

— А то! Действовать надо, а не вздыхать. Мы, можно сказать, творим историю на глазах изумленной публики. Ведь каждое наше слово записывается!

— Пусть.

— Вот зануда! А ты заметил, — мой образ получается более выпуклым, более жизненным, не то, что твой — дух бестелесный.

— Мы ангелы в чем-то такие и есть.

Черт с кривой ухмылкой окинул взором крупную коренастую фигуру Авразила, отметив его выпирающий животик, мясистые руки, небритую физиономию и грустные карие глаза.

— Особенно ты, — подытожил нечистый, — Ладно, пора в путь.

Авразил подошел к пульту энергосборника и набрал на клавиатуре код включения объединителя.

Дверь шлюза скользнула в сторону, и ангел с чертом оказались в черной пустоте. Далеко-далеко тускло светилась лампа первой модели. Больше всего при использовании объединителя Авразил не любил долгие перелеты с одного мира на другой. Поудобнее подтянув лямки рюкзака, он сжал зубы и рванул вперед. Пустота засвистела в ушах.

Рядом крутился черт. Похоже, нечистый не страдал боязнью открытого пространства. Он носился взад-вперед, размахивая коричневым саквояжем свиной кожи, плевал на пролетающие мимо астероиды, а одной комете так прижал хвост, что та заверещала дурным голосом и, сбившись с курса, врезалась в шлюзовую камеру.

— Эй, Авразил!

— Отстань.

— Философские беседы вести будем?

— Нафиг?

— Ну, как же! Я — черт, ты — ангел, летим меж миров. Нам положено!

— На то, что положено…

— Хам ты, Авразил.

— Да пошел ты!

— Скажи мне, ангел небесный, ты хоть одну книжку, кроме инструкций, прочитал?

— Прочитал.

— Букварь, да?

— А ты читал?

— Только не надо стрелки переводить! — черт плюнул в очередной астероид и радостно воскликнул, — Хорошо летим! Чего ты лиру не взял? Песни б попели. «На воздушном океане, без руля и без ветрил…»

— Не ори, и так противно. Лучше имя свое назови. Скоро полвечности, как знакомы, а имени твоего не знаю.

— Зови меня чертом. Других чертей рядом нет, не ошибешься.

— А имя секрет, что ли?

— Конечно. Это вам, ангелам, позволено являться или не являться, а нам: вынь да положь. Стоит имя назвать — вызовами замордуют. Взять, например, Воланда, а лучше Асмодея: он, бедный, и псевдонимы менял — все равно вычисляли. Хоть в бутылку лезь! Хорошо у нас один, не буду называть его имени, выкрутился. Сначала баки пудрил: «Я часть той силы…» А потом назвал профессию…

— Это ты про Мефистофеля?

— Я сам мефистофель. Второго разряда.

— Уже второго? Растешь… Я давно хотел спросить, ваша хромота — профессиональная болезнь? Низвергали с Небес только вашего шефа, а хромают даже уборщицы…

— Ты, Авразил, хоть и старший ангел, а дурак. Представь, приходит вызов. Принимает его дежурный мефистофель. Сегодня дежурит прыщавый вьюнош, тощий как жердь. А назавтра — толстяк в годах, вроде тебя. Должна же быть у них хоть одна общая черта — рогами, копытами и хвостом не всегда можно воспользоваться.

Так, за разговорами, ангел с чертом долетели до первой, извините за рифму, модели.

Ближе всего к шлюзу были миры 325, 326, 327, 328, 329 и 330. Вот Авразил и решил начать с них. Первую модель покрывал слой льда до пяти километров толщиной. Дрожа от холода в тонких шароварах, нечистый ругался:

— Жмоты несчастные! Не могли отопление предусмотреть.

Ангел не слушал. Он настраивал походный измеритель энергии веры. Прибор не работал. Стрелка оставалась неподвижной. Авразил переключился в режим измерения чертовщины и направил датчик на нечистого. Щелкнула защита от перегрузок.

— Как дела? — поинтересовался черт.

— Веры нет, а наличие разума фиксируется. Странно.

— У меня тоже по нулям, — черт спрятал в саквояж миниатюрный приборчик с цветным жидкокристаллическим дисплеем: — Истощилась моделька.

— Да, придется отключать, — с сожалением произнес Авразил.

— Сначала отопление сделай, хоть погреюсь напоследок. Или тоже спикало?

— Это из-за лампы. Видишь, как тускло горит?

— А вспышки?

— Стартер пробило. Сейчас заменю.

Авразил достал из рюкзака новый стартер и полетел лампе. Скоро планету залил яркий свет. Начал таять лед. Авразил откинул южную полярную шапку и включил механизм самоуничтожения.

— Согрелся? Давай собираться. Сейчас рванет. Освободит плацдарм для новых…

Внезапно черт завертелся на одной ноге, подпрыгнул и, завывая, унесся прочь с планеты. Авразил удивленно посмотрел ему вслед, потом переместил взгляд на шкалу измерителя веры и остолбенел. Стрелку шкалило на верхнем диапазоне!

Лампа жарила во всю. Лед, покрывавший поверхность модели растаял, и великий океан лениво катил свои волны на островок у полярной шапки. Хлопнув себя рукой по лбу, Авразил вытащил из кармана комбинезона краткий описатель миров. «Модель 325. Идея С.Лема. Рук. раб. — Г.Б. Разумн. океан. Чистая вера при tgt;15 град. Ц. Высш. гр. рент.»

— Что я наделал! — в отчаянии воскликнул ангел. — Хорошенькое начало: отключить модель высшей группы рентабельности! Кто ж знал, что этот чертов океан просто замерз?!

Раздался зуммер десятисекундной готовности. Поспешно рассовав по местам прибор и книгу, Авразил стартовал. Едва он успел пересечь орбиту луны, как его настигла взрывная волна. Океан чистой веры перестал существовать.

Авразил, чуть не со слезами на глазах смотрел на багровое облако, клубящееся на месте модели 325, когда к нему подлетел черт.

— Ты, бесовское отродье, предупредить не мог?

Удивительно, но черт не злорадствовал. Он прекрасно понимал, что будет с Авразилом за уничтожение мира.

— Когда этот сволочной океан оттаял, меня так скрутило от его праведности и святости, чуть копыта не откинул. Пришлось срочно линять, если жить хотел. Ты уж извини.

— Да ладно. Сам виноват. Надо было раньше в каталог заглянуть.

На второй модели жили собаки. Все еще переживая, ангел тихо скользил сквозь слои атмосферы. Неожиданно навстречу промчался черт.

— Опять?!

— Да нет, собаки кусаются, — нечистый повернулся спиной. Чуть ниже хвоста из шаровар был выдран изрядный кусок.

— Наши собачки, Господни, — удовлетворенно отметил Авразил.

— Посмотрим, как они тебя встретят! — огрызнулся черт.

И сглазил-таки! Приземлиться ангелу не дали. Здоровенные лохматые псы дикими стаями носились по бескрайней степи и грозно рычали, стоило Авразилу приблизиться к поверхности. Авразил достал каталог.

«Модель 326. Псы Господни. Порода берет начало от пастушьих собак бр. Авеля. Нетерпимы к силам зла. Сред. гр. рент.»

«Что-то здесь нечисто, — подумал ангел: — Нюх они потеряли, что ли?» Сделав с десяток безуспешных попыток приземления, он уселся на облако и проверил энергетику. Все в норме. Стрелка устойчиво дрожала на середине шкалы. Ничего не понимая, ангел покинул планету. Из-за обратной стороны луны перед ним выскочил черт и гавкнул.

— Р-р-гав!

— Фу, черт, напугал! Чего хихикаешь?

— Не дали собачки по травке походить?

— Не дали.

— Хочешь, скажу почему?

— Тобой пропах.

— А вот и нет! Хоть и близко, — черт сделал сальто, сверкнув черной шелковой заплатой на красных шароварах. — Что у тебя в рюкзаке?

— Сухой паек, полтонны книг, а-а! Рыба!

— Не угадал. Что еще?

— Еще?

— Мурка у тебя там! Черная дыра семейства кошачьих.

— Тьфу!

— С тебя причитается.

— Раскатал губу!

— Вот так всегда с вами. Помогаешь, подсказываешь, сочувствуешь, а в ответ — хамство!

Ангел с чертом заблудились. Когда в третий раз они вылетели к планете собак, черт не выдержал:

— Ну, ты, Иван Сусанин, куда дальше?

Авразил недоуменно пожал плечами.

— Посмотри в путеводителе.

— Модель 327, бывшая ДП-777… - начал читать Авразил и воскликнул. — Эврика!

— Какая Эврика? Только баб тут не хватало.

— «Эврика» — значит, нашел, в смысле, вспомнил. На ДП-777 овладели тайной гравитации.

— Ну и что?

— А то! Они пространство искривили. Я сам лично Гефеста из дома быта «Олимп» приглашал на предмет распрямления…

— Нашел, кого приглашать! Мы ж его за пьянку выгнали.

— Вроде трезвый был.

— Вроде!

— И как теперь?

— Вызывай бронетанковую дивизию, будем пробиваться.

Авразил сунулся за булавкой и громко выругался.

— Чем опять недоволен?

— Все из-за тебя! Заморочил мне голову беллетристом во время сборов.

— Булавки на Небесах оставил? — догадался черт.

— Одну взял, — мрачно ответил Авразил.

— Какую?

— С гвардейским ангельским хором.

— Ничего, авось пригодится.

Авразил погрузился в раздумья. Выход был один: возвращаться в шлюз бывшей 325-ой модели и входить снова, но уже через 328-ую. Внезапно рюкзак на спине ангела завозился.

— Мурка проснулась. Жрать хочет, — ангел стукнул по рюкзаку кулаком.

— А что она ест? — спросил черт.

— Все.

— А вакуумные рогалики и крендельки ест?

Просветлев ликом, ангел хлопнул черта по плечу.

— Молодец! Сейчас она нам в неэвклиде такой туннельчик прогрызет!

Мурка не подвела. Треск разгрызаемого пространства сменился сытым урчанием, и ангел с чертом продолжили свой полет.

Модель 327 была планетой ученых, а потому относилась к низшей группе рентабельности по энергии веры. Правда, в последнее время на ней начали происходить изменения в лучшую сторону. Ряд командных должностей захватили бывшие мракобесы, а ныне передовики религиозной мысли. Часть ученых ударилась в коммерцию, а для замаливания грехов и успокоения совести они поспешили открыть в своих душах чуланы и подсобки веры. Так что с моделью еще не все было потеряно.

На сей раз, приземлились с комфортом. Светлая лужайка мягко приняла в свои теплые объятья аттестационную комиссию. Авразил повел датчиком из стороны в сторону.

— Стрелка скачет, — сказал он черту. — Очень неустойчивая энергетика.

— И у меня, — пожаловался черт. — Пошли исправлять?

— Нет уж, ты со мной. А то, пока я в южном полушарии буду сокрушать бастионы атеизма, ты в северном столько сатанинских сект наплодишь!

— Я ж только помочь хотел.

— Вот и помоги. Рюкзак нести.

Черт изобразил крайнюю степень отвращения:

— Книжки выкини.

— Не могу. Мне их еще конспектировать надо. Может, пособишь?

— Я тебе наконспектирую, враз с работы турнут. Давай лучше перекусим. Сразу предупреждаю: у меня ничего нет. Я не думал, что ты меня с собой потащишь.

Они расположились у ручья, в тени громадной смоковницы.

— Посмотрим, что нам Бог послал, со мной переслал, — приговаривал ангел, роясь в рюкзаке, — Так, от манны небесной ты откажешься. Вот! Рыбка! Разверни пока.

Черт поймал завернутую в несколько слоев полиэтилена рыбу, понюхал её…

— Ты сильно голоден?

— Как сто чертей! — довольный своей шуткой ангел хохотнул.

— Тогда я после тебя, — нечистый пододвинул к Авразилу пакет. — Ешь.

Тут и ангел ощутил некоторое амбре, исходящее от свертка.

— Не хочется.

— Почему? — черт сделал круглые глаза.

— Пахнет.

— Где?

— Рыба пахнет.

— А что она должна делать? Петь-танцевать? Конечно, пахнет. Лежит себе бедненькая копчененькая рыбка-маринка и пахнет, — черт сграбастал пакет, сунул под нос Авразилу и прогнусавил. — Ку-ушай, ангел!

Авразил отшатнулся:

— Не буду.

— Ну, если ты не будешь, то и я не буду, — черт зашвырнул рыбу в кусты и брезгливо вытер лапы о траву. — Ну и вонь!

— Ты ж ее скушать хотел? — съехидничал ангел.

— Я?! Это ты хотел. Я еще подумал, как он такую вонючую рыбу есть будет?

Авразил посмотрел в сторону кустов, куда черт закинул пакет.

— Не отравляй окружающую среду. Брось лучше в Мурку.

— Такую тухлятину даже она…

— Интересно, почему это райская рыба так быстро испортилась?

— Я давно говорю, что Небеса прогнили.

— Может, не в рыбе дело?

— А в чем, в упаковке?

— Не-ет. Где ее Петр коптил? В вашей трубе, то-то и оно!

Черт оскорбился за родную кочегарку:

— А нечего всякую гадость в наш дым совать!

— Вы еще подеритесь! — раздался чей-то голос.

С дикой мыслью, что рыба ожила, ангел с чертом обернулись. В тот же миг их члены сковала необоримая тяжесть.

— Попались, голубчики! — на поляну высыпала толпа аборигенов в белых халатах, подпрыгивающих от научно-познавательского возбуждения.

Накинув на пленников еще парочку силовых полей, туземцы развели костер и устроили симпозиум с ритуальными плясками для восхваления своей научной доблести.

Ангел и черт, лишенные возможности не только двигаться, но и говорить, обратились в слух. Из неосторожных выкриков аборигенов они узнали, что еще при первых опытах с искривлением пространства был обнаружен шлюз. Не разгадав назначения этой штуковины, засаду все-таки устроили. Вскоре там был схвачен и брошен в электромагнитные застенки академии физических наук старший ангел-хранитель Липатий. Бедный ангел, подвергнутый бесчеловечным экспериментам, ничего не выдал. Более того, иная энергетическая основа делала бесполезными попытки что-нибудь у него отрезать. Не удалось даже оторвать кусочек одежды для анализов. При этих словах Авразил вздохнул с облегчением, а черт, чья энергетика ближе человеческой природе, внутренне содрогнулся. То, что черта и ангела повязали столь оперативно, объяснялось просто. Религиозные фанатики и неосатанисты, объединившись в академии и институты, предпринимали не одну попытку выкрасть Липатия. Поэтому вокруг физической лаборатории, где он содержался, установили круглосуточный дозор. Теперь решался вопрос о судьбе новых пленников. Каждая исследовательская группа захвата заявляла свои исключительные права.

Светало. Костер прогорел. Утомившиеся аборигены сидели, тупо глядя на уголья, изредка бросая оппонентам вечные фразы, типа «А ты кто такой?» Эйфория от поимки прошла, туземцы мучились в поисках консенсуса.

Единого мнения достигли в одном: пакет с протухшей рыбой отдали тому аспиранту, в которого он угодил, брошенный меткой рукой черта. Аспирант сидел на краю поляны, с подветренной стороны, прижимая к чахоточной груди чемодан Дьюара с наборным замком и противосоавторским устройством. В чемодане, в жидком водороде, покоился драгоценный сверток. Коллеги, продолжавшие ругаться у костра, изредка, с приятным чувством собственного благородства, вглядывались туда, где в темноте светились счастливая морда аспиранта и фиолетовый фингал под его левым глазом. После этого дискуссия на короткое время оживала. Увы, силы были слишком равны, и было их раз в десять больше, чем пленников.

Наконец договорились ангела и черта временно поместить в подвалы механической мастерской, а самим перейти в более защищенный от нападения и подслушивания конференц-бункер. Соорудили из веток смоковницы импровизированную антигравтележку, погрузили на нее добычу и, не прекращая перебранку, зашагали к комплексу зданий института, сереющих на холме.

Вскоре за ангелом и чертом захлопнулась дверца электромагнитной клетки, с них сняли поля и оставили одних.

— Да-а, попали мы в переделку, — протянул Авразил.

Черт сосредоточенно ковырял пол в углу.

— Что ты там делаешь?

— Подкоп.

— Брось. Бетон тоже арминирован силовыми полями.

— Откуда ты знаешь?

— По прибору определил.

— Разве у тебя рюкзак не отобрали?

— Нас же не обыскивали. А рюкзак я в момент нападения под крылом держал.

— А мой саквояжик тю-тю. Какая вещь была! Как представлю, что чьи-то грязные лапы в нем роются!.. Одно утешает, у меня там есть такие штучки… Эх! Были б они здесь, мы бы этот поганый институт…

— Слушай. Твои ясновидцы не ДП-777 имели в виду, когда говорили о моем «невозвращении»?

— Я почем знаю?

— Как?

— Елки-моталки! И ты поверил? Ангел черту поверил? У-у, ты моя лапочка!

— Поверил, не поверил, — Авразил надулся, — обещал — выручай.

— Тебе-то что? Это мне надо беспокоиться. Хоть бы кого из наших встретить!

— Ваших?!

— Наших, наших, не делай страшные глазки. Ты думал, мы такую высокоразвитую модель без внимания оставим? На нас тут целые академии работают! Даже здесь, у физиков, наши гранты есть.

— Какие еще «гранты»? Шпионы?

— Почему сразу шпионы? Такие же атеисты: ни в Бога, ни в Черта. Только они свой атеизм тешат на наши деньги.

— Вам-то, какая выгода?

— Информация, конечно, секретная, но тебе скажу. За это они результаты своей работы нам отдают, и даже наши заказы выполняют. Оборудование у них так себе, зато мозги — будь здоров.

— Деньги большие платите?

— Тьфу, сказать стыдно. За свои мозги они в сто раз больше могли запросить. Да ну их! Все равно, в открытую они нам не помогут: шкуры. Давай лучше сами думать, как выбираться.

Авразил помялся:

— Можно опять Мурку выпустить. Она силовые поля больше молний любит.

— Точно!

— Вот только…

— Что?

— Обожрется она. Придется оставить: в руках ее не утащишь, а в банку не залезет. Жалко. Замучают ее здесь.

— Дай я сам с ней поговорю. У меня не обожрется.

Черт взял магнитную банку, подошел к прутьям клетки и вывалил на них Мурку. Сразу две силовые линии со свистом и чмоканьем, словно спагетти, исчезли в недрах чуда семейства кошачьих. Мурка мявкнула от удовольствия и потянула в себя остальные. Ее теперь было не оторвать. Авразил знал об этом, а потому больше следил за чертом. Нечистый принялся с остервенением хлестать себя хвостом по копытам. С его рогов посыпались зеленые искры. Шерсть на нем вздыбилась, потом припала. Внезапно черт засиял малиновым светом.

Мурка замерла и, выплюнув недоеденную силовую линию, поплыла к черту. Подвал вдруг заполнил голодный вой хищного зверя.

— Свят, свят, свят! Нечистая сила! — перекрестился ангел.

Он никогда не видел, чтобы Мурка по своей воле сдвинулась хоть на микрон. И такого воя от нее Авразил никогда не слышал. «Она же его съест сейчас!» — ожгла мысль. Авразил быстро схватил с пола магнитную банку и надел ее на Мурку. Черная дыра яростно стукнулась в стенку и успокоилась. Вой стих. Черт прекратил бить хвостом, самодовольно улыбнулся и потерял сознание.

Авразил присел на корточки над бездыханным телом. Как выводить чертей из обморока он не знал. «Нашатырьчику бы… Обойдемся!» Ангел торопливо достал из рюкзака брикет сухого пайка и, раскрошив манну небесную, насыпал ее черту на верхнюю губу. Нечистый тотчас же сел, чихая и отплевываясь. Поведя осоловелым взглядом, высморкался и со стоном повалился на пол. Авразил тем временем упаковывал рюкзак.

— Вставай, чертушка! Бежать надо! Ну, вставай же!

Черт, продолжая лежать, ухмыльнулся:

— А?! Кое-что и без саквояжа могем!

— Могем, могем, вставай!

Нечистый спокойно покачал головой.

— После такого фокуса я дня три не то, что бегать, ходить не могу.

— Тогда хватай меня за шею, я тебя на закорках.

Авразил перекинул рюкзак на грудь, взвалил между крыльев тяжелое тело черта и, кряхтя, поднялся с колен. Нечистый понемногу оживал.

— Брось меня, командир! — начал юродствовать он, до боли сжимая плечи ангела.

Авразил, пошатываясь, выбрался из подвала и полетел. Скоро открылось второе дыхание. Они добрались почти до границы модели, когда о побеге узнали. Разъяренные ученые врубили на полную мощь искривители пространства. Ангела завертело, подступила тошнота. Черт, похоже, опять потерял сознание. «Только бы руки не разжал. Ну, Мурочка, выручай в последний раз!» Авразил вытряхнул черную дыру, а ставшую ненужной банку запустил в сторону ненавистной планеты. Недовольная грубым обращением Мурка повисела в улитке пространства, но неудовлетворенный аппетит взял свое, и она принялась пожирать неэвклидику, разбухая с каждой секундой. Чуть только Авразил смог протиснуться в открывшийся туннель, он рванул изо всех сил.

Ангел с чертом на закорках летел в пустоте. В недельной щетине сверкали льдинки слез.

— Я еще вернусь! Я вернусь за тобой, Мурка! И тогда держитесь! — ангел погрозил кулаком оставленному миру.

— Вместе вернемся! — произнес очнувшийся черт. — Мне эти убийцы в белых халатах за погубленный саквояжик дорого заплатят!

— Живой! — обрадовался Авразил.

— Что мне сделается? Вот саквояжик!

— Ничего с ним не будет.

— Не трави душу.

— Я точно говорю. Я на него заклятье наложил, именем Господа Бога. Они его даже пальцем не коснутся!

От хорошей новости черт сразу повеселел и уже через час-другой слез со спины Авразила и полетел рядом, придерживаясь за лямку рюкзака.

Черт увлеченно строил планы отмщения «за саквояжик», один изуверистее другого.

— Прекрати, — не выдержал Авразил смакования кровавых подробностей.

— Мстял, мстю и буду мстять!

— Чем у тебя эта сумка набита, что ты так разошелся?

— Во-первых. Не сумка, а саквояж свиной кожи! А во-вторых, в ней все мои приборы и инструменты.

— Такие ценные?

— Для тебя — вам такие и не снились. У нас этого барахла, как алмазов в каменных пещерах. Я за саквояжик переживаю. Это знаешь, какая вещь! Он и детям, и внукам моим послужит!

— У тебя уже дети есть? — с легкой завистью спросил ангел.

— Бес его знает. Может и есть где.

Авразил так поразился безразличному отношению черта к собственным детям, что забыл, о чем еще хотел спросить… Впереди показалась кабина шлюзовой камеры.

— Выйти хочешь? — спросил черт.

— Да. Возьму булавки с воинством и такое им устрою!

Однако дверь шлюза не открывалась.

— Заело, — Авразил безуспешно подергал створки.

— Мне кажется… — проговорил нечистый.

— Кажется — креститься надо! — оборвал его Авразил, пиная дверь.

— Да постой ты! Мы в какой модели?

— В 325-ой. Не видишь, планеты нет?

— Это другая модель.

— 326-ая? Так на ней шлюза нет. И на 329-ой тоже. После того, как я объединитель сделал, их с каждой третьей модели сняли.

— Значит это 328-ая!

В голосе черта звучала такая убежденность, что Авразил прекратил попытки взлома.

— Сейчас проверим.

Ангел вытащил из нагрудного кармана комбинезона какие-то специальные очки и нацепил их на нос.

— Это что-то новенькое, — заинтересовался черт, — Для чего очки?

— Номер модели узнать… — ангел вдруг замолчал.

— А где он написан? — не унимался черт.

Авразил снял очки и протянул ему.

— На лампе ближнего света пятна видишь?

— Ну.

— Теперь взгляни через очки.

Бесформенные, беспорядочно разбросанные пятна слились в буквы и цифры.

— Я же говорил — это 328-ая!

— Бывшая ЗМ-3! — ангел в сердцах сплюнул.

До черта начало доходить.

— Это значит, ты после вывода Земли в Реальное Пространство просто заблокировал шлюз?

— Ну.

— Не обесточил купол, не отсоединил кабели энергосборника?

— Нет.

— И такого разгильдяя нам завотделом зовут!

Авразил не ответил. Раньше он просто нахамил бы черту, послал куда подальше, и дело с концом. Теперь же на справедливое возмущение нечистого он только виновато опустил глаза.

— Ладно, халявщик, двинули дальше.

Долго летели молча.

— Может, ты с беллетристом договоришься?

— О чем? — недовольно отозвался черт.

— Сам же сказал — ты у него любимый герой. Попроси, пусть шлюз откроет. Что ему стоит написать: «В ответ на нечеловеческие усилия ангела и черта створки шлюза со скрипом разошлись».

— Хреновый из тебя писатель, Авразил.

— Почему?

— Какой скрип в вакууме? А про «нечеловеческие усилия черта и ангела» я вообще молчу.

— Он же написал «Пустота засвистела в ушах».

— В голове у тебя пустота засвистела, а не в ушах!.. Он и сам не рад, что мы так долго путешествуем.

— Ну и помог бы.

— Не может.

— Почему?

— Потому что три рубля! Отстань! Вон, планета приближается.

— Это 329-ая. У нее шлюза нет.

— Зато мир есть. Тебя зачем послали? Аттестовывать? Вот и аттестуй!

— Мурка там.

— Не пропадет твоя Мурка! Хоть раз свою работу сделай по-человечески.

О 329-ой модели в описателе было сказано: «Учительский мир. Синусоидальная рентабельность».

— Это как понять? — спросил черт.

— В апогее преподают закон божий. А в перигее — научный атеизм.

— А сейчас она где?

— Посередке. Забыл, как называется по-астрономически.

— Сделал бы стационарную орбиту. Тебе благодарность объявят.

— На каком удалении от лампы?

— Сам решай. Ты у нас завсклад.

— Я сейчас ни о чем кроме Мурки думать не могу… И есть хочется.

— Манну погрызи.

— Она с рыбой долго лежала.

— Что ты разнылся! Соберись! Снижаемся.

Посередке между апогеем и перигеем учителя бастовали. Требования были разные: от отмены солнечных ударов до упорядочивания броуновского движения. Преподающие массы проводили стихийные митинги в пустующих аудиториях. Страсти бурлили, кипели, выплескивались и накалялись.

— А где ученики? — спросил нечистый у Авразила, когда они завершили облет планеты.

— Нет их, — просто ответил ангел.

— Как так?

— Проектом не предусмотрено. Эксперимент. Создание учительского мира без учеников, как яркий пример самодостаточности.

— Летим отсюда. У меня о школьных и студенческих годах атавистически радостные воспоминания.

— А покушать?

— Тебе голодание на пользу, — отрезал черт, однако, пошел на посадку…

— Где тут еду можно раздобыть?

— В школьных буфетах. Только они закрыты. Бастуют.

— Тогда давай тоже эксперимент проведем: питание подкожным жиром и костным мозгом, как яркий пример самодостаточности.

— Не смешно.

— Грустно!

— Можно в студенческую столовую попробовать зайти. Но туда без разрешения врача и согласия родственников не пускают.

— Эх, был бы у меня мой саквояжик! Любую бумажку… Эй! Если тут учителей полно, значит, им учебная литература нужна?

— Еще как!

— Давай твои богословские книжки толкнем. Если их даже по весу менять, нам на год хватит.

— Какой из меня торговец.

— Ты знай, книги доставай. Мне к ним прикасаться противно.

В черте погибал великий коммерсант. Книг не уменьшилось и на половину, а за спинами книгопродавцев громоздились кучи разнообразнейшей снеди.

— Пора бы перерыв на обед устроить.

— Сдурел? Самая торговля! Последние экземпляры! Только сегодня и только у нас: духовная пища с Небес в обмен на пищу животного и растительного происхождения! Разоблачение гнусной сущности атеизма! Основополагающий труд классика: «Материализм-эмпириокретинизм»!

Преподаватели слова и дела божия, теологи всех мастей, философы религиозного окраса осаждали прилавок. У каждого в руках была зажата куриная тушка или бутылка водки. Внезапно черт прекратил драть горло и с озабоченным видом повернулся в Авразилу.

— Много осталось?

— С четверть.

— Высыпай.

— Зачем?

— Не спрашивай. Рюкзак набивай жратвой получше, ну и, сам закуси.

Причина резкой перемены в поведении нечистого стала понятна Авразилу спустя несколько мгновений. К ним приближалась ощетинившаяся дрекольем колонна атеистов. Впереди под черным знаменем шагал высокий бородатый мужчина с изможденным лицом аскета и горящим взором фанатика. На знамени белыми костями было выложено «БПСП!»

— Что это значит? — спросил ангел.

— Бей попов, спасай планету, — ответил черт и перегнулся через прилавок к изящной даме с флаконом портвейна в ридикюле. — Позвольте ваши перчаточки!

Пока дама набирала воздух, чтобы разразится гневной тирадой, нечистый успел напялить ее кожаные перчатки на свои лапы и уже протягивал даме несколько томиков.

— Прошу принять в знак искренней признательности!

Дама приняла, расплывшись в чиизе, а черт схватил стопку книг и швырнул в толпу.

— Бесплатно! Бесплатно!

Народ нахлынул на халяву. Вернулись даже те, кто отоварился.

— Ты что делаешь? Ты все книжки попортишь! — возмутился ангел.

— Пусть лучше атеисты попортят нам руцки и ноцки?

Тем временем колонна приблизилась и богоборцы, размахивая дрынами и громко скандируя «Бо-га нет!», накинулись на боголюбов.

— Разгонят! Разгонят! — волновался нечистый.

— Ну, чего копаешься? Завязывай рюкзак, я их задержу! — крикнул он Авразилу.

Ангел с трудом проглотил кусок мяса.

— Как?

— Где у тебя сухой паек?

— Вот он, с краю, — Авразил указал на горку пахнущих рыбой брикетов прессованной манны небесной.

— Сейчас я им приведу такие доводы в защиту религии, что они не смогут отвертеться!

Первым нечистый поразил командира. Аскет упал.

— Наша берет! Нам бы только день простоять, да ночь продержаться!

Черт принялся с удивительной точностью метать брикеты в головы наступавшим. Весомые доказательства существования Бога, приведенные чертом, остудили пыл атеистов. Но ненадолго.

— Готов? — крикнул черт Авразилу.

— Готов!

— Вперед!

Сытый ангел орлом взмыл под облака.

— Он сказал «поехали!» и взмахнул рукой! — немузыкально проорал черт, швыряя последний брикет.

И издавая губами крайне неприличный звук, вознесся вслед за Авразилом.

— Какие будут заключения высокой комиссии? — полюбопытствовал нечистый, выплевывая куриную косточку.

— Все в норме.

— Это черносотенный атеизм — в норме?!

— В перигее еще хуже.

— Удивляюсь я на тебя!

— А я на тебя. Кому из нас надо за веру переживать?

— Глупый вопрос, конечно мне. Наша контора своим благополучием целиком обязана вашей. Исчезнет солнце — исчезнет и тень! — мефистофель второго разряда напыжился.

Авразил хмыкнул, достал каталог и нашел в нем модель 330.

— Она только строится. Чего ее проверять?

— Ну, уж нет! Я еще никогда не был при закладке миров.

— Зато я был.

— Вот и будешь мне гидом.

Приземлиться на 330-ую оказалось непростым делом. Ангел с чертом совершили три облета, но все никак не могли найти точку входа в атмосферу.

— Озонаторы еще не собрали, поэтому для защиты от жесткого излучения весь стройматериал поднимают в стратосферу.

— Забор, понимаю, — важно одобрил строителей черт.

— Берегись!

Черт едва успел отскочить от горного хребта, который внезапно вынырнул из-за дремучего леса.

— Давай на скалу присядем. Должны же они когда-нибудь горы начать монтировать, — предложил нечистый.

С удобством расположившись на уступе, путешественники опять перекусили.

— Первый раз за все время поел спокойно.

— И я.

— Может, вздремнем?

— Хорошая мысль.

Разбудил их пронзительный свист атмосферы. Уши заложило. В последний момент перед столкновением с планетой горы резко затормозили. Сонную парочку вжало в камни.

— Руки-ноги пообрывать оператору! Не картошку сажал! — ругнулся Авразил.

Когда пыль осела, они огляделись. Кругом, до самого горизонта, шло возведение мира. Ангелы и херувимы, серафимы и серапионы сновали с крайне деловым видом: подкрашивали траву и небосвод, взбивали облака, рыли ямы для океанов. Инженеры человеческих душ обсуждали какой-то чертеж, а прорабы духа зычно матерились на подчиненных. Под горой херувим с лицом олигофрена что-то ожесточенно кромсал тупой пилой.

— Правду-матку режет, — объяснил Авразил. — Видишь, на упаковках написано «нестандарт».

— Зачем ее резать?

— Чтоб в тайники поместилась. Будет аборигенам что поискать на досуге.

— Ну, ты, дальтоник! — заорали в небе. — Ты как радугу собираешь? Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан! Разбирай все взад! Какая тебе разница, кто такой фазан? Зверь лесной!

— А там чего? — спросил черт, когда утихли акустические волны, указывая на белое здание божественной архитектуры с громадным лозунгом «Слава Богу!» на фронтоне и конным архангелом у дверей.

— Управление строительства светлого будущего.

— Красивый дом. Туземцам понравится.

— Его по сдаче объекта демонтируют и вместе с персоналом перенесут в иной мир.

— Понятно. Весело тут. Лапки так и чешутся помочь.

— Сиди смирно.

Неожиданно прозвучала сирена. Все замерло. В тишине и неподвижности ожил репродуктор на белом доме.

— Авразил, срочно пройдите в управление! Авразил, срочно пройдите в управление!

Сирена рявкнула отбой, и вновь закипела работа.

— Откуда они знают, что я здесь? Не нравится мне это. Посторожи рюкзак, — попросил Авразил черта и запрыгал вниз по склону.

В управлении ангелу вручили телеграмму-молнию. Ощущая неприятное покалывание сквозь диэлектрические перчатки, Авразил с трудом разобрал текст: «Сразу по получении прибыть с отчетом на Небеса. Бог.» Впустую потолкавшись по кабинетам, Авразил ушел. Вечерело. Лететь Авразилу не хотелось — и так намахался крыльями до отвращения. Напрягая зрение, чтобы в темноте не переломать ноги, ангел побрел к черту. Внезапно строительную площадку залил яркий свет. Авразил увидел, что стоит у конца длиннющего стола, уставленного бутылками, тарелками, блюдами и кастрюлями. Само собой, не пустыми! Тысячи небослужителей вразнобой гаркнули: «С возвращеньем, Авразил!» А с новеньких кучевых облаков затянул «многая лета» гвардейский ангельский хор. К Авразилу подскочил черт:

— Решил тебе отвальную устроить. Не возражаешь?

— Когда я попить-поесть возражал? — ответил польщенный ангел и добавил. — Остаться хочешь — оставайся, я тоже не против.

— Мы просто братьями стали, без слов понимаем! Соберешься за Муркой и Липатием, заскочи сюда, за мной. Строить — не творить, за неделю не управимся. А сейчас давай такое сбацаем, Небесам жарко станет!

И они дали. Долго еще с удовольствием вспоминали эту вечеринку на Небесах. А в репертуаре гвардейского ангельского хора появилось немало препохабнейших, но веселых песенок, напетых чертом. Господь Бог, клюкнув амброзии, очень любил их послушать: «Цыгане! Прям цыгане! А ну-ка, эту…» И хор «нукал» эту.

В хранилище Авразила поджидали два архангела. Не дав бедняге умыться и опохмелиться, его доставили пред суровые очи Господни.

— Угробил океан?

«Откуда он знает?» — опешил Авразил.

— Снаряжение дома оставил? — Господь начал загибать пальцы, — Манной небесной швырялся? Книги божественные на мирскую жратву променял? Животину загубил? Купол ЗМ-3 не обесточил? По стройплощадке без нимба шатался? Хватит, или дальше продолжать?

То, что Бог обошел стороной черта, странным образом успокоило Авразила. Уж об этом Он должен знать, а если молчит, значит…

— Скоро собрание акционеров, а что я им доложу? Извините, планету высшей группы рентабельности какой-то раздолбай уничтожил? Что со мной будет, знаешь? — Господь вытащил платок и промокнул лоб, пожевал бороду, — Теперь твой черед. Убеди меня, что все хорошо.

Авразил задумался. Что он мог сказать в свое оправдание? Нашел Липатия? Так это случайность. Сберег силы небесным воинам? Им просто повезло, что булавки на Небесах остались. Распространил полтонны богословских трактатов и манной небесной нанес тяжелый урон атеистическому движению? Опять не его заслуга, а черта.

Однако говорить ничего не потребовалось. Двери кабинета широко распахнулись, и вошел Фома. На лице его блуждала странная улыбка. Улыбающийся бухгалтер, да еще перед собранием акционеров? «С ума сошел», — подумал Авразил.

— Что с тобой? — испуганно спросил у Фомы Господь. Видимо, Всевышнего посетила та же мысль.

— Помните ЗМ-3? — дергая физиономией, ответил Фома.

— Еще бы!

— Там, оказывается, такие пройды живут. Они успели скупить кучу наших акций. Курс подскочил на двадцать пунктов!

— Новость, конечно, приятная…

— Это не все! — перебил бухгалтер Бога, — они каким-то образом разузнали все подробности своего появления в Реальном Пространстве…

Фома умолк. Лицо его покраснело и напряглось.

— Да не тяни ты! — голос Господа предательски дрогнул.

— И жутко нам благодарны! — заорал Фома и закатился безумным смехом.

Господь совсем струхнул. Увидев, какое впечатление произвел его хохот на шефа, Фома осекся.

— Извините. Давно не смеялся. Отвык.

— Ты, значит, не того? — Бог выразительно покрутил пальцами.

— Кого? А-а, нет! — Фома опять коротко хохотнул и Господь попятился.

— Да вы что, не поняли? — Фома пошел за Богом, — ЗМ-3, один из крупнейших держателей наших акций, полностью за нас! Я, конечно, говорю про христиан. Но и этого вполне достаточно!

Бог, отступая, наткнулся на стол и замер. Замер и Фома. Странная улыбка бухгалтера начала появляться на лице шефа.

— Значит, все хорошо? — спросил Господь.

— Да!!

— И только поэтому ты хохочешь?

— Да!!! Страшно подумать, что бы с нами было бы, если бы не этот разгильдяй, алкаш и тунеядец, — Фома дернул головой в сторону Авразила, — Тогда Земля бы все еще была бы моделью и нам бы…

Фома еще долго неумело радовался, как до этого неумело смеялся. Авразил взглянул на сомнабулически улыбающегося Бога и пошел к себе.

Врата Хранилища Миров со скрипом закрылись. «Нужно смазать, — подумал старший ангел-хранитель Авразил, разгильдяй, алкаш и тунеядец, — Но сначала…»

Авразил выбрал в подсобке ведро побольше, наполнил его живой водой и, вооружившись тряпкой и шваброй, принялся убирать с пола Хранилища пыль веков грубого помола.