"Прятки на осевой" - читать интересную книгу автора (Васильев Владимир Николаевич)

Глава пятая

Странно, но толком переговорить с Психом в этот вечер так и не получилось. Сначала Кекс со своей командой честно праздновал, а потом вдруг обнаружил, что Психа в баре уже нет.

«Ну и черт с ним, — подумал Кекс без всякого сожаления. — Все завтра. Вот бы еще отменился этот выход дурацкий, вообще бы все стало тип-топ».

Батон к Покатилову ходил, Кекс сам видел. Вернулся Батон вполне спокойным; расспрашивать его при всех Кекс не решился, а повода отойти в сторонку как-то все не представлялось. Ясно было одно: если Покатилов Батону чего и сообщил, то очень скупо, так, что тот ничуть не встревожился и не принялся требовать объяснений от ведущего.

Ближе к ночи Кекс, памятуя о завтрашней подготовке и позднем выходе, решительно объявил:

— Я все. Баиньки.

И встал из-за стола.

Тут же поднялся и Батон:

— Я тоже.

Напрасно их пытались уговорить остаться (особенно старались Грек с Паней), Кекс твердо решил идти спать, причем домой, а не в кубрик. Глядя на него, не поддался уговорам и Батон.

На том и разошлись. Батон отправился в кубрик, поскольку отдельное жилье ему было все еще не по карману, а съем комнаты отмычки справедливо полагали дурной блажью — чем оно отличается от кубрика, кроме большей цены и прискорбной удаленности от источников пива и прочей выпивки?

Кекс — иное дело, сталкер с каким-никаким именем, еще не легенда, но уже далеко не неофит. Ему по статусу полагается собственная берлога, даже если это однушка в ветхой хрущобе. Зато в центре поселка.

Зона выпивает слишком много моральных сил, а потому почти всем, кто там часто бывает, органически требуется немножко одиночества, хотя бы время от времени. Это отмычки тянутся друг к другу, потому что пока глупы и неопытны. Матерый сталкер — зверь одинокий.

Свою степень заматерелости Кекс скромно оценивал процентов в семьдесят — семьдесят пять, и, если взглянуть трезво, оценивал вполне объективно. Зона вообще не прощает самоуверенности. Отмычка, пожалуй, от нуля до тридцатничка будет по той же шкале, просто сталкер — тридцать-пятьдесят. Выше полтинника — опытный сталкер, вроде Басмача, Мухомора или самого Кекса. Ну а сто — просто легенда, как Меченый, Шухов и Семецкий.

Хотя нет, Семецкий, наверное, даже больше ста затянет. Умирать каждый день по несколько раз в течение почти двадцати лет — для легенды чересчур. Это уже не менее чем эпос.

В подобных размышлениях Кекс дотопал до своей обшарпанной хрущобы, свернул во двор, потом к подъезду. И тут же остро почувствовал…

Нет, не опасность. Скорее, чье-то присутствие. Там, в подъезде, или на ступеньках, или на первой же межлестничной площадке. Свет, естественно, не горел, ибо скверная привычка вывинчивать общественные лампочки никуда не подевалась с древних советских времен. А что теперь это не устаревшие лампы накаливания, а экономичные светильники тлеющего разряда, так это дела не меняет: новые даже дороже. Сильнее соблазн вывинтить.

Тот, кто скрывался в подъезде, вряд ли хотел Кексу или еще кому навредить, иначе спрятался бы получше. Скорее всего просто ждал.

— Кекс, ты? — донеслось из темноты. Голос был знакомый, это Кекс определил сразу, но кто именно из коллег-приятелей спрашивает, в первую секунду понять не сумел.

— Ну, я, — буркнул Кекс не особо приветливо. Дожидаться его вполне мог кто-нибудь из безденежных завсегдатаев любого из баров. Кекс ведь из зоны вернулся, значит, хабар сплавил, гонорар получил. Можно стрельнуть деньжат на опохмел, а то и просто на посидеть вечерок в том же «Вотрубе».

— Это я, Жук, — обозначился собеседник. — Не пальни с перепугу.

— А, — Кекс тут же расслабился. — Ты, Жучара? Кого ждешь?

Даже странно, что Кекс не сразу опознал приятеля по голосу. Что-то такое сквозило в голосе Жучары — необыденное, возможно, даже тревожное. Потому, наверное, и не узнал в первую же секунду.

Жучара бесшумно выскользнул из темени подъезда на хоть и скудно, но все-таки освещенное крылечко.

— Тебя. Поговорить надо. Ты сам-то никого не ждешь? В гости.

— Нет. Отоспаться надо. Завтра дела.

— В Зону идешь?

— В Зону? — довольно натурально удивился Кекс. — Что ты, как можно! У меня же лицензии нет.

Жучара вопреки ожиданиям не стал понимающе ухмыляться. Он вообще остался предельно серьезным, что только укрепило подозрения Кекса: у приятеля какие-то неприятности.

— Поднимемся, если ты не против?

— Поднимемся, — согласился Кекс без энтузиазма, но и без демонстрации недовольства. — Только ненадолго и без бухла. У меня завтра день тяжелый, не хочу усугублять.

Кекс подсветил фонариком-зажигалкой и первым вошел в подъезд. Однушка его располагалась на пятом этаже, и в ней все было обустроено для того, чтобы в экстренном случае без проблем уйти с балкона через крышу. Обустроил это прежний владелец, удачливый и умный сталкер по прозвищу Редактор. Удачливый, потому что много раз возвращался из Зоны живым, а умный, потому что сумел вовремя сказать: «Хватит!», раздать и собрать долги, продать снаряжение барыгам, а квартирку еще зеленому, но как раз пошедшему в гору Кексу и навсегда покинуть эти гиблые места. Кекс ничего в новом для себя жилище менять не стал, только выбросил вместе с мусором и ненужным хламом полотенца и постельное белье, даже выстиранное, из шкафа, и купил все новое. Не то чтобы он был избыточно брезглив — просто посчитал, что так будет правильнее.

Впустив Жучару в прихожую, Кекс запер дверь, сменил кроссовки на тапочки, бросил под ноги гостю вторую пару и прошел на кухню. Здесь он приоткрыл форточку и ткнул выключатель чайника. Кухня почти сразу же наполнилась негромким гулом, постепенно перешедшим в утробный клекот закипающей воды.

Жучара без раздумий втиснулся в узенькую щель между посудным шкафчиком и крохотным столом, дабы не загромождать и без того клаустрофобическую кухню. В Киеве Кекс как-то видел грузовой лифт, заметно превышающий размерами это, с позволения сказать, помещение.

«Надо плиту отключить и выбросить, угол освободится, — с тоской подумал Кекс в тысячу первый раз. — Все равно не готовлю, а сухпай и в микроволновке прекрасно разогревается…»

Впрочем, реликтовая двухконфорочная газовая плита с пародией на духовку вряд ли бы увеличила площадь кухни намного

Еще разливая кипяток по чашкам, Кекс отметил, что Жучара выглядит более мрачным, чем показалось внизу.

— Выкладывай, — вздохнул Кекс, пододвигая к центру стола сахарницу и коробочку с чайными пакетиками.

Жучара с отсутствующим видом подсластил кипяток и утопил в чашке пакетик «Хейлиса».

— Полоз вчера пропал, — сообщил Жучара отрывисто. — Я с ним сегодня в ночь договорился на Свалку выйти. Весь день его разыскивал.

— Ушел из бара с неизвестным типом?… — скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал Кекс.

— Угу. Из «Ать-два».

— Твою мать, — выругался Кекс. — Значит, или через недельку найдется в Зоне сухим, или…

— Лучше бы или, — буркнул Жучара. — Только я не верю.

— Слежение, конечно же, не сработало, — Кекс снова принялся пророчествовать. — И никто ни хрена не запомнил. Так?

— Так, — подтвердил Жучара безрадостно. — Я сам у вояк вчера сидел. Правда, ушел раньше, до Полоза. Но ребята остались, я потом переговорил с ними — ни рожна не помнят. Вояки всех свидетелей допросили — шиш с маслом, как и в прошлые разы. Но на этот раз есть одна случайная зацепочка.

Кекс поневоле напрягся.

— Давай не томи, выкладывай, — подогнал он Жучару, который именно в этот момент вознамерился отхлебнуть чаю.

Жучара подтянул рукав и оживил ПДА. Машинка у него была из модерновых, даже с экранным удвоителем (хотя за каким хреном это нужно в Зоне — не очень понятно). Но зато фотки или видеоролики рассматривать было не в пример удобнее, чем на компактных моноскринах. А Жучара хотел показать Кексу именно фотку.

Поелозив пальцем по экранному меню, Жучара быстро вызвал нужный файл и раскрыл его.

Кекс сразу узнал внутренность «Ать-два» — столик, за столиком теплая компания: Жучара, Басмач, Дунай, Мухомор и толстяк Феда; на заднем плане отчетливо просматривались выпивающие Полоз и ученый-контрактник, которого Кекс знал только по фамилии — Сиверцев.

— Он, что ли? — недоверчиво протянул Кекс, пытаясь вспомнить за Сиверцевым хоть один серьезный грешок.

— Не туда смотришь, — тихо сказал Жучара, увеличил масштаб и сдвинул фотку так, что на экране остался только правый верхний угол. Почти весь видимый фрагмент занимала барная стойка и все, что за ней находилось, включая верхнюю половину бармена, кусочек салаги-дневального с тряпкой в руках и полки с шеренгами бутылок.

Зато в левой части фрагмента запечатлелся некто, сидящий на высоком табурете у самого края стойки. Он был с ног до головы укутан во что-то вроде бесформенного балахона — не дать ни взять бедуин или средневековый монах. Кроме балахона и капюшона, Кекс сумел разглядеть только кончики пальцев на стакане. Изображение было темноватым и нечетким, не в пример центральной части кадра с теплой компанией, куда и наводился фокус камеры.

— Кто фоткал? — поинтересовался Кекс, быстро сообразив, что раз Жучара присутствует на снимке, то вряд ли в роли фотографа выступал он сам.

— Да хрен его знает, сидел какой-то лось военный за ближним столиком. Вообще сначала я пару раз ребят сфоткал, а потом уж этого лося попросил — хотелось быть в кадре со всеми. Но вот он, — Жучара опять ткнул пальцем в верхний правый угол снимка, — только на последнем снимке.

Кекс лихорадочно пытался сообразить, что же с неожиданно свалившейся информацией теперь делать. Но, оказывается, Жучара все уже обдумал.

— Для начала я хочу попросить тебя: сохрани это, — сказал он и положил на скатерть перед Кексом мини-флэшку размером с двухкопеечную монету. — Там говна всякого вагон, и среди него эта фотка. Так… на всякий случай.

— Боишься, что… с тобой может что-нибудь случиться из-за этой фотки? — деликатно уточнил Кекс.

— Боюсь, — не стал отпираться Жучара. — Любой бы испугался. Но отправиться вслед за Булатом, Розеном и Полозом тоже не больно охота. Вот и трепыхаюсь, как могу.

— И поэтому решил меня тоже подвести под удар? — Кекс без труда предсказал один из возможных вариантов развития событий.

— Мы давно уже все под ударом, Кекс, — мрачно процедил Жучара. — Две недели назад Розен. Вчера Полоз. Кто знает, может, еще через две недели скажут: «Кекс пропал!» Или не Кекс, а Жук.

— О тебе скажут не «Жук», а «Жучара». Только ты сам себя Жуком называешь.

Жучара не ответил, лишь зло поиграл желваками на скулах.

— Ладно, — пробурчал Кекс примирительно. — Но хотелось бы знать — почему я? Почему эту гребаную фотку ты решил сдать на хранение именно мне?

— Во-первых, не одному тебе, — пояснил Жучара уже довольно спокойно. — Я несколько штук раздал, ты просто очередной. Только не спрашивай, кому именно раздал и сколько флэшек, все равно не скажу. Никому из вас, ни тебе, ни остальным. Поймешь почему, если подумаешь.

— Уже понял, — оценил замысел приятеля Кекс. — Только когда спросят по-настоящему… скажешь ведь, никуда не денешься.

— По-настоящему спросят — ясен перец, скажу, — не стал упираться Жучара. — Я ж не Че Гевара. И любой скажет, кто еще не окончательно с катушек съехал. Но пока будут спрашивать — у каждого из наших останется в запасе немножечко времени. Не думаю, что так уж много, но сколько-то по-любому будет. А значит, сохранится шанс, что хоть кто-то сумеет лечь на дно или свалить достаточно далеко, что хотя бы одна фотка уцелеет, а значит, всех, кто убивает наших, можно будет попытаться вывести на чистую воду. И я тебя еще об одном хотел попросить, Кекс. Ты вроде к Покатилову вхож. Как думаешь… Ему зачем-нибудь могли понадобиться эти смерти?

Кекс выпятил губу и пожал плечами: поди пойми этих воротил-толстосумов… Что Покатилову выгодно, а что нет — станет понятно, только когда он прикажет одно из двух: или премию тебе выдать, или без затей пристрелить в ближайшей подворотне.

— Не знаю, Жучара. Просто не знаю, — безрадостно, но честно признался Кекс.

— Я не спрашиваю тебя — знаешь ты или нет. Я спрашиваю — как ты думаешь?

Кекс скривился, словно лимон надкусил, но все-таки поразмыслил и осторожно предположил:

— Мне кажется, что Покатилову нужнее живые сталкеры, чем мертвые. Мы ж ему хабар таскаем, а он с этого купоны стрижет.

— Хабар носят не только ему, — заметил Жучара. — Может, он так конкурентам насолить пытается?

— Да брось, насолишь так, ага, — фыркнул Кекс. — Зона большая, артефактов там прорва, и после каждого выброса становится еще больше. Но у Покатилова и прочих воротил весь мир в клиентах, а весь мир сожрет без остатка хабар из десяти таких Зон, из ста — сожрет и не подавится. И добавки попросит. Нет, Жучара, я бы еще понял подобную борьбу с конкурентами, если бы у Покатилова были проблемы со сбытом. Но со сбытом проблем у него нет, у него проблемы только с поставками, потому что хороших сталкеров мало, а мелюзга всякую муть копеечную из Зоны таскает, вроде «медуз» или «крови камня». На этом разве наваришься?

— А, может, Покатилов хотел тех же Розена с Полозом окончательно под себя подмять? Чтобы только на него работали? А они сдуру отказали?

— Полоз, считай, только на Покатилова и работал, — пожал плечами Кекс. — Какой смысл его убирать?

Жучара поморщился, словно услышал большую глупость.

— Нет, ты погоди, — Кекс принялся развивать мысль. — Если все так, как ты сказал, то Покатилов сначала должен вербовать чужих сталкеров, а потом уж, если откажутся, убирать. Верно?

— Верно.

— Во-от! На тебя Покатилов или еще кто из крупных заказчиков выходил? Говорил с тобой — мол, давай ко мне в бригаду?

— Нет, — мрачно ответил Жучара.

— В таком случае — чего тебе бояться? Вот если тебе предложат, а ты откажешься, вот тогда…

— Ладно, — неожиданно сменил вектор беседы Жучара. — Раз ты так считаешь, тогда обратный вопрос: как думаешь, а есть ли смысл показывать тому же Покатилову эту фотку?

Кекс быстро уловил суть:

— Думаешь, он ухватится и сам вычислит тех, кто убивает наших?

— Раз смерти сталкеров ему не выгодны — должен ухватиться.

— Должен, — Кекс иронически скривил губы. — Я даже здесь, у себя дома, предпочитаю не произносить эту фразу — что Покатилов кому-то чего-то должен.

Ирония Кекса получилась откровенно грустной — могущество людей, подобных боссу, можно было сравнить разве что с могуществом стихий. А поскольку со стихией невозможно бороться, с ней приходится сотрудничать. Увы, исключительно в роли подчиненного, чтобы не сказать пешки. Давай, Кекс, бери ноги в руки и марш в Зону, где тебя в любой момент могут сожрать, прожарить или вывернуть наизнанку. Но только ты не моги в Зоне помирать, ибо велено тебе добыть для босса то-то и то-то и в целости-сохранности доставить в «Вотрубу», где поджидают Хома с охранниками и прочими покатиловскими подручными, вплоть до кассира и бухгалтера…

Кекс мотнул головой, отгоняя невеселые мысли. Рефлексия, конечно. Гнать ее, гнать, к чертовой матери! Надо относиться ко всему просто как к бизнесу: склонил голову, напрягся, получил бабки. Еще несколько лет, и как Редактор — снаряжение барыгам, квартиру, например, Греку, если к тому времени не гробанется, ноги в руки и ходу отсюда. К морю, к маме. И гори оно все…

— И все-таки, — Жучара поглядел Кексу в глаза, — покажи Покатилову эту фотку как-нибудь. Если не хочешь лишний раз мозолить глаза — сам не светись, просто перешли ему, подсунь, как получится. Я нутром чую: если нас что и спасет, так это гласность и расторопность. Нельзя нам молчать и бездействовать, понимаешь?

— Нельзя, — со вздохом согласился Кекс. — Но и светиться особо тоже неохота…

— Потому я и говорю — не светись. Оставайся в тени, играй себе в прятки. Только не забывай, что ты не во дворе с пацанами играешь, как в детстве.

— Прятки, — проворчал Кекс, невольно зевнул и поглядел на микроволновку, на встроенные часы. — У нас вся жизнь — прятки. Как шарахнет — мокрое место не всегда остается, зато всегда оказывается, что кто не спрятался, тот сам виноват… Ладно, Жучара. Считай, что ты меня убедил. — Он смахнул мини-флэшку со стола в подставленную ладонь. — Подсуну я твою фотку Покатилову и придумаю, как это сделать по уму, не дрейфь. Завтра же утром.

— Тогда на еще одну. — Жучара выудил откуда-то из-под полы вторую флэшку, точно такую же, и уронил в ладонь Кекса. — Чтобы у тебя все равно одна осталась…

Кекс только тяжело вздохнул.

— Все, проваливай, — сказал он Жучаре, вставая. — Я спать буду.

Жучара кивнул, выцедился, словно таракан, из щели между столом и кухонным шкафчиком и без возражений протиснулся в прихожую, где сразу же принялся обуваться.

— Здоров будь, сталкер! — попрощался Кекс и открыл дверь.

— И тебе не чихать, бродяга, — отозвался Жучара.

Мрачновато отозвался, не без этого. Но хотя бы не безнадежно.

И на том спасибо…