"Белая ведьма, черное проклятье" - читать интересную книгу автора (Харрисон Ким)

Глава 1

Кровавый отпечаток руки исчез, его стерли с окна Кистена, но не из моей памяти, и меня бесило, что кто-то смыл его, будто пытался украсть то немногое, что я помнила о той ночи, когда Кистен умер. Если быть откровенной с собой, то моя злость была сильно приправлена страхом. Но настолько честной я не буду. Обычно это оказывается лучшим вариантом.

Сдерживая дрожь от декабрьского холода, пронизывающего пустующий катер, который нашел покой в сухом доке — вместо того, чтобы плавать по реке, — я стояла на крошечной кухне и смотрела на молочный пластик, как если бы хотела вновь сделать явью страшную сказку. Поблизости раздался ужасающе сильный грохот дизельного поезда, пересекающего реку Огайо. Ботинки Форда громко скрипели по металлическому покрытию лестницы. Мне было тревожно.

Федеральное Внутриземельное Бюро официально закрыло следствие по делу об убийстве Кистена — Охрана Внутриземелья его даже не открывала — но ФВБ все равно не пустило бы меня на место преступления без официального сопровождения своего сотрудника. Его роль выполнял умный и неуклюжий Форд. С тех пор, как Эдден решил, что я нуждалась скорее в психиатрической помощи, он вряд ли предложил бы мне что-нибудь еще. Но я заснула на кушетке, и все в отделении ФВБ Цинциннати услышали мой храп. Я не нуждалась в диагностике. То, в чем я нуждалась, было чем-то — чем угодно — чтобы пробудить мои воспоминания. И если это кровавый отпечаток руки, то пусть будет так.

— Рэйчел? Подождите меня, — крикнул психиатр ФВБ, превращая мою тревогу в раздражение. Я похожа на человека, который не сможет справиться с этим? Я — большая девочка. Кроме того, все равно видеть было нечего: ФВБ очистило все. Очевидно, Форд был здесь раньше — судя по лестнице и незакрытой двери — перед нашим появлением все было относительно прибрано.

Грохот форменных ботинок по тику (древесина тикового дерева, применяемая в судостроении из-за высокой устойчивости к загниванию) подтолкнул меня вперед, я расцепила прижатые к себе руки и оперлась, чтобы не потерять равновесие, о маленький камбузный стол, когда направилась в гостиную. Пол был неподвижен, что создавало ощущение нереальности. За короткими занавесками, окаймляющими теперь абсолютно чистое окно, виднелись грязно-серые и блестящие синие брезенты лодок в сухом доке, стоящих на добрые шесть футов ниже нас.

— Вы остановитесь? — Снова спросил Форд и загородил собой просвет, когда вошел. — Я не смогу помочь, если вы будете в комнате далеко от меня.

— Я жду, — проворчала я, останавливаясь и поправляя свою сумку на длинном ремне. Хотя Форд пытался это скрыть, у него были определенные «трудности» с лестницами. Я думала, что идея о психиатре, страдающем боязнью высоты, очень забавна, — пока амулет, который он носил на шее, не стал ярко-розовым, когда я упомянула об этом, а сам он не покраснел от смущения. Он был хорошим человеком со своими демонами в кругу и не заслужил моих насмешек.

Дыхание Форда замедлилось в холодной тишине. Бледный, но уверенный и сосредоточенный, он схватился за стол, его лицо было белее, чем обычно, что оттеняло короткие темные волосы, а взгляд его карих глаз стал более проникновенным.

Вслушивание в собственные ощущения утомляло меня, и я ценила его старания пробраться сквозь мое эмоциональное дерьмо, чтобы помочь мне связать вместе разрозненные воспоминания о том, что случилось.

Я ему слегка улыбнулась, и Форд расстегнул несколько верхних пуговиц своего пальто, продемонстрировав деловую хлопковую рубашку и амулет, который он всегда носил во время работы. Металлический лей-линейный артефакт был дисплеем, визуализирующим эмоции, которые он воспринимал. Форд улавливал эмоции вне зависимости от того, был на нем амулет или нет, но у окружающих появлялась хотя бы иллюзия частной жизни, когда он его снимал.

Айви, моя соседка по квартире и деловой партнер, считала глупым пытаться с помощью человеческой психологии преодолеть магический барьер, чтобы вернуть мне память, но я уже была в отчаянии. Ее попытки узнать, кто убил Кистена, ни к чему не приводили.

Форд вцепился в стол так, будто только что чудом избежал смерти, его облегчение от того, что теперь он окружен стенами, было почти ощутимо. Я подошла к узкой двери, ведущей в гостиную и на остальную часть катера, и ощутила слабый аромат вампира и пасты — в воображении и воспоминаниях. Это было пять месяцев назад.

Сжав челюсти, я не отрывала взгляда от пола, смотреть на сломанный дверной косяк не хотелось. На ковре виднелись пятна грязи, которых прежде не было, следы, оставленные небрежными людьми, которые не знали Кистена, никогда не видели его улыбки, не слышали его смеха, понятия не имели, какие чертики плясали в его глазах, когда ему удавалось меня удивить. Технически смерть внутриземельца, к которой люди были непричастны, находится вне юрисдикции ФВБ, но поскольку ОВ совершенно не волновало, что мой бойфренд был превращен в дар крови, ФВБ начало расследование просто ради меня.

Дело об убийстве не может быть закрыто, но следствие было официально приостановлено. Я уцепилась за первый же шанс приехать сюда и попытаться расшевелить свою память. Кто-то прокусил внутреннюю часть мой губы, чтобы привязать меня к себе. Кто-то убил моего бойфренда, причем дважды. Кто-то попадет во вселенную боли, когда я узнаю, кто это был.

Чувствуя, как дрожат мои внутренности, я смотрела мимо Форда на окно, где когда-то был кровавый отпечаток руки, оставленный как крючок, чтобы постоянно бередить мои раны, но не дающий никаких реальных зацепок, за которые можно было бы ухватиться. Трус.

Амулет на шее Форда окрасился злобно-черным. Он поднял брови и встретился со мной взглядом, и я заставила себя попридержать эмоции. Я не могла вспомнить это дерьмо. Дженкс, мой напарник и второй деловой партнер, использовал на мне чары забвения, поэтому я не могла вспомнить убийцу Кистена. И я не могу его в этом винить. Пикси был всего четырех дюймов роста, и это стало для него единственной возможностью удержать меня от самоубийства. Я была ведьмой с непривязанным вампирским укусом и, в любом случае, не смогла бы противостоять немертвому вампиру.

— Вы уверены, что вы к этому готовы? — Спросил Форд, и я заставила себя убрать руки с плеч. Опять. Притупившаяся боль запульсировала с новой силой, когда воспоминания попытались пробиться на поверхность. Во мне заворочался страх. Воспоминание о том, что случилось с другой стороны двери, и о попытках ее сломать, было самым старым. Это было почти все, что я знала о той ночи.

— Я хочу знать, — произнесла я, но сама услышала, как дрожит мой голос.

Я пнула эту гребанную дверь. Ногой, потому что руки болели от падения. Все это время я плакала, волосы лезли мне в глаза и в рот. Дверь от пинка открылась.

Память отсеяла все, что я знала, и пульс участился, когда что-то забрезжило — воспоминание о том, как я падаю на спину, ударяясь о стену. Моя голова бьется о стену. Задержав дыхание, я посмотрела через гостиную на безликие и нетронутые панели. Прямо здесь. Я помню.

Форд подошел ко мне вплотную.

— Вы не обязаны делать это таким способом.

В его взгляде читалась жалость. Мне не понравилось, что он испытывает ко мне это чувство, и его амулет засветился серебром, когда я, собрав волю в кулак, переступила через порог.

— Я сделаю это, — отважно сказала я, — даже если я не смогу ничего вспомнить, ребята из ФВБ могли что-нибудь упустить.

Фэвэбэшники отлично умели собирать информацию, даже лучше, чем в ОВ. Это объяснялось тем, что учреждению, состоящему из людей, приходилось полагаться на поиск улик, а не сканировать помещение с помощью второго зрения или использовать ведьминские чары, чтобы установить, кто и зачем совершил преступление. Однако любой может что-нибудь пропустить, и это было одной из причин, почему я здесь. Второй была надежда разбудить мою память.

Когда я упала, я была напугана. Моя голова ударилась о стену… прямо здесь.

Форд следовал за мной, наблюдая, как я изучаю гостиную с низким потолком, простиравшуюся от одного борта до другого. Сейчас она выглядела как всегда, если не считать неподвижности линии горизонта Цинци, видимого через узкие окна. Я прижала руку к талии, когда у меня в животе все свернулось. Я вспомню, что бы это ни было.

— Я имел в виду, — сказал Форд, засовывая руки в карманы, — что ведь есть и другие способы вызвать воспоминания.

— Медитация? — Спросила я, мне было стыдно, что я заснула в его кабинете.

Чувствуя приближение головной боли, я прошла мимо дивана, где мы с Кистеном обычно ужинали, мимо телевизора, показывавшего слишком плохо, чтобы мы когда-нибудь на самом деле его смотрели, и мимо бара с алкоголем. В дюйме от неповрежденной стены у меня заныла челюсть. Я медленно поднесла руку к обшивке в том месте, где ударилась головой, и провела пальцами. Пальцы начали дрожать. Моя голова ударилась о стену. Кто меня толкнул? Кистен? Его убийца? На моя память была разбита на тысячи осколков. И в этом месте больше не было черепков.

Отвернувшись, я засунула руки в карманы, чтобы скрыть легкую дрожь. Дыхание вырывалось почти видимыми клубами пара, и я плотнее запахнула пальто. Поезд давно прошел. За занавесками все хранило неподвижность, кроме трепыхавшегося на ветру синего брезента. Инстинкт говорил мне, что Кистен погиб не в этой комнате. Надо было идти вглубь корабля.

Форд ничего не сказал, когда я направилась в темный узкий коридор, на мгновение ослепнув, пока мои глаза не привыкли к полумраку. Пульс застучал быстрее, когда я шла мимо крошечной ванной, где когда-то примеряла острые колпачки на зубы, подаренные мне Кистеном на день рожденья. Я затихла, прислушиваясь к своему телу, и поймала это чувство, когда потерла кончики пальцев, ощутив в них покалывание.

Что-то раздражало мою кожу, и я остановилась, уставившись на свои пальцы и вспоминая ощущение ковра под ними, горячими от трения. Я задержала дыхание, когда в моей голове вспыхнула новая мысль, относящаяся к давно прошедшим событиям. Насилие, беспомощность. В этот коридор меня волокли силой.

Вспышка воспоминаний вызвала панику, и я подавила ее, заставив себя дышать медленнее. Царапины, оставленные мною на ковре, были стерты пылесосом ФВБ с места преступления и чарами — из моей памяти. Воспоминание о них хранило лишь мое тело, а теперь и я.

Форд молча встал позади меня. Он знал, что что-то прояснилось в моем мозгу. Впереди была дверь в спальню, и страх усилился. Это было то место, где все произошло. Это было то место, где лежал Кистен, его раненое и истерзанное тело свалилось на кровать, глаза посеребрились и застыли в истинной смерти. Что, если я вспомню все это? И сломаюсь, прямо здесь, перед Фордом?

— Рэйчел.

Я подскочила в испуге, и Форд вздрогнул.

— Мы можем сделать это другим способом, — уговаривал он. — Медитация не сработала, но гипноз может. Это не так мучительно.

Покачав головой, я потянулась к ручке двери в комнату Кистена. Мои пальцы были бледными и холодными, чего нельзя сказать обо мне. Спокойствие, которое дает гипноз обманчиво — паника все равно настигла бы меня, в самое глухое время ночи, когда я была бы одна.

— Я в порядке, — отозвалась я и открыла дверь. Медленно набрав воздуха, я вошла внутрь.

В просторной комнате было зябко, широкие окна, освещавшие помещение, не сильно препятствовали проникновению холода. Обхватив себя руками, я посмотрела туда, где на кровати лежал Кистен. Кистен. Там ничего не было. Мое сердце заболело — я скучала по нему. Позади меня послышалось прерывистое дыхание Форда. Я постаралась сдержать свои эмоции, чтобы они не давили на него.

Кто-то почистил ковер, на котором Кистен умер во второй и окончательный раз. Не то что бы здесь было много крови. Порошок для выявления отпечатков пальцев был убран, но единственные отпечатки, которые они нашли, принадлежали мне, Кистену и Айви. Его убийца не оставил никаких следов. Даже на теле Кистена. Возможно, его тело подчистили парни из ОВ — у них было на это время, между моим отъездом, чтобы пнуть под зад некого вампира, и моим возвращением вместе с ФВБ, когда я была сбита с толку и ничего не помнила.

В ОВ не хотели расследовать это убийство. По их мнению, кто-то получил кровь Кистена в подарок, как благодарность, и состава преступления не было. Очевидно, традиции внутриземельцев они ставили выше, чем законы общества. Те самые люди, вместе с которыми я когда-то работала, покрывали это убийство, и меня это вымораживало.

Мои мысли метались между яростью и беспросветной тоской. Форд начал задыхаться, и я попыталась успокоиться — хотя бы ради него, все равно ничего другого у меня не получалось. Немигающими глазами, изо всех сил стараясь сдержать слезы, я уставилась в потолок, вдыхая холодный застоявшийся воздух и считая в обратном порядке от десяти. Форд научил меня этому бесполезному упражнению, чтобы я могла погрузиться в легкое состояние медитации.

По крайней мере, Кистен избежал унижения быть осушенным ради чьего-то удовольствия. Он умер дважды, с минимальным перерывом, и оба раза, вероятно, пытаясь спасти меня от вампира, которому его отдали. Вскрытие не дало вообще никаких подсказок. Даже не смотря на то, что после своей первой смерти он благодаря вампирскому вирусу успел восстановиться до того, как умер снова. И если то, что я сказала Дженксу прежде, чем потерять память, было правдой, то во второй раз он умер, укусив своего убийцу и смешав их немертвую кровь, чтобы забрать его на тот свет вместе с собой. К сожалению, Кистен для этого слишком недолго был мертв. Поэтому, скорее всего, намного более старший вампир, которому его подарили, был всего лишь ранен. Сейчас я этого не знала.

Мысленно, досчитав до нуля и успокоившись, я направилась к шкафу. В нем был ящик с его рубашками, и я едва не согнулась от внутренний боли, когда поняла, что лежит передо мной.

— О, Боже, — прошептала я. Вытянула руку, медленно распрямляя сжатые в кулак пальцы. Это была съедобная комбинашка, которую Кистен подарил мне на день рожденья. Я забыла, что она осталась здесь.

— Мне очень жаль, — прохрипел Форд, и я сквозь слезы увидела, как он неуклюже вваливается в комнату.

Я слегка скосила глаза, чтобы сморгнуть слезы, и задержала дыхание. Голова раскалывалась, и я мелко задышала, только чтобы не переживать этого снова и не потерять контроль. Проклятье, Кистен любил меня, и я любила его. Это несправедливо. Неправильно. И, возможно, в этом была моя вина.

Тихий звук со стороны входа сказал мне, что Форд уже на пределе, и я заставила себя дышать. Я должна взять себя в руки. Я причиняла Форду страдания. Он чувствовал все, что я испытывала, и я многим ему обязана. Форд был единственной причиной, по которой я еще не оказалась на допросе в ФВБ — не смотря на то, что иногда на них работаю. Он был человеком, но его проклятие чувствовать чужие эмоции работало лучше, чем полиграф или чары правды. Он знал, что я любила Кистена и была испугана тем, что случилось здесь.

— Вы в порядке? — Спросила я, когда его дыхание выровнялось.

— Нормально. А вы? — Произнес он осипшим голосом.

— Как огурчик, — отозвалась я, схватившись за верх шкафа. — Простите меня. Я не знала, что это будет так больно.

— Я знал, на что шел, когда согласился привести вас сюда, — сказал он, вытирая слезы со своих глаз, — сама я больше не заплачу. — Я смогу уловить все, что вы излучаете, Рэйчел.

Я отвернулась, чувствуя себя виноватой. Форд остался там же, где и был, расстояние помогало ему справиться с перегрузкой. Он никогда никого не касался случайно. Должно быть, это был дерьмовый способ выжить. Я заставила себя отвлечься от подобных мыслей и провела пальцами по нижней стороне дверцы шкафа, от верха к нижнему левому углу. Там было что-то липкое. Понюхав кончики пальцев, я ощутила слабый толчок силы.

Липкая сеть. Кто-то использовал липкую сеть и заляпал ею нижнюю часть дверцы шкафа. Я? Убийца Кистена? Липкая сеть действовала только на фейри и пикси. Это было немного больше, чем надоевшая всем паутина, которую плетут пауки. Дженкс отказался приезжать сюда под тем предлогом, что слишком холодно, но, возможно, он знал больше, чем говорил.

От возбуждения моя душевная боль немного ослабела, и я, встав на колени и откопав в своей сумке фонарик, осветила им пространство под шкафом. Я готова была поспорить, что пыль здесь никто не вытирал. Форд подошел ближе, я выключила фонарик и встала. Я не хотела правосудия ФВБ. Только мое собственное. Мы с Айви могли бы придти сюда позже и провести наш собственный осмотр. А также проверить потолок на следы углеводородов. И вывернуть наизнанку Дженкса, чтобы узнать, как долго он был вместе со мной той ночью.

Неодобрение Форда было почти осязаемым, и я знала, что если я посмотрю на его амулет, то увижу ярко-красный цвет, отражение моего гнева. Меня это не волновало. Я была зла, и это гораздо лучше, чем раскисать. С новым остервенением я повернулась лицом к остальной части комнаты. Форд видел эту липкую грязь. ФВБ открыло бы дело вновь, если бы они нашли хотя бы один хороший отпечаток — кроме того, который я сейчас оставила. Вполне может быть, что это последний раз, когда мне позволили сюда войти. Прислонившись к шкафу, я закрыла глаза и скрестила на груди руки, силясь что-нибудь вспомнить. Ничего. Мне нужно было больше.

— Где материалы? — Спросила я, одновременно и боясь, и торопясь поймать то, что все еще таилось в моем подсознании, готовое выйти на поверхность.

Раздалось шуршание пластиковых пакетов, и Форд неохотно вручил мне папку с показаниями и стопку фотографий.

— Рэйчел, мы должны убраться отсюда, если здесь есть неотработанный отпечаток.

— У ФВБ было пять месяцев, — сказала я, дрожащими руками принимая папки. — Теперь — моя очередь. И не порите чушь насчет улик. Весь отдел был здесь. И если здесь есть отпечаток, то он, скорее всего, на одном из снимков.

Он вздохнул, когда я отвернулась к шкафу и разложила пластиковые пакеты стороной с подписями вниз. Первыми я взяла фотографии, и мой взгляд упал на изображение комнаты, в которой мы находились.

Я сунула фотографию смазанного кровавого отпечатка руки на кухонном окне в нижнюю часть стопки и аккуратно сложила пачку из нескольких деловых бумаг. Единственное, что давал мне отпечаток руки, это чувство, что он не принадлежал ни мне, ни Кистену.

Фотографий Кистена, слава тебе Господи, мне не попалась, я вытянула фотку вмятины в стене и прошла через комнату к этому месту. Форд ничего не сказал, когда я коснулась обшивки, наверное, решила я, из-за отсутствия фантомной боли, которую я не испытывала. Я не участвовала в той схватке, от которой остался этот след. Вероятно, они боролись за меня.

Я вытащила фотку из середины стопки. На ней был крупный план обнаруженного под подоконником отпечатка ботинка. Моя голова начала пульсировать — это было как предупреждение, что что-то было здесь, скрывалось в моих мыслях. Стиснув зубы, я заставила себя подойти к окну, встать на колени и пробежаться рукой по гладкому ковру, пытаясь пробудь свою память, как бы страшно это не было. На фотографии был след мужского ботинка. Не Кистеновского. Он был слишком обычный для него. Кистен носил только самое модное. «Был этот ботинок черным или коричневым?», — думала я, стараясь силой воли вытянуть из глубин своего подсознания воспоминание о нем.

Ничего. Расстроенная, я закрыла глаза. В моих мыслях аромат вампирских феромонов смешался с незнакомым лосьоном после бритья. По мне прошла дрожь, и не заботясь о том, что подумает Форд, я уткнулась лицом в ковер, чтобы вдохнуть запах волокон. Что-нибудь… Что угодно… Пожалуйста…

В мозгу щелкнул выключатель, и все запахи обрели свои имена. На краю сознания забилась паника, и я заставила себя дышать глубже, не заботясь о том, что мой зад висит в воздухе. Мускусные тени, никогда не видевшие солнца. Удушливая вонь застоявшейся воды. Земля. Шелк. Пыль. Ароматические свечи. Запахи складывались в единое целое — немертвый. Если бы я была вампиром, я смогла бы, наверное, вычислить убийцу Кистена по одному запаху, но я — ведьма.

Спустя некоторое время, когда я вновь смогла дышать, то попыталась выцедить что-нибудь из своих мыслей, но безуспешно. Чувство паники медленно уходило, и головная боль отступала. Я с облегчением выдохнула. Я ошиблась. Здесь ничего не было. Только ковер, а мой разум сам выдумал запахи, чтобы утолить мою жажду ответов.

— Ничего, — пробормотала я в ковер, и успела один раз глубоко вздохнуть, прежде чем резко осела.

Пульс бешено заколотился от ужаса, когда я ощутила аромат вампира. В шоке я неловко встала на ноги, осуждающе глядя на ковер, как если бы он меня предал. Проклятье.

В холодном поту я отвернулась и расправила свое пальто. «Айви. Я попрошу ее придти и проверить запахи, исходящие от ковра», — подумала я и чуть не заржала. Попытавшись скрыть бульканье нервного смеха, я изобразила кашель. Замерзшими пальцами я вытащила следующую фотографию.

«О, еще лучше», — саркастически подумала я. Царапина на обшивке. Дыхание участилось, и я бросила взгляд на стену между крошечным туалетом. Кончики пальцев начали пульсировать. Почти задыхаясь, я глядела на царапины и не могла заставить себя подойти ближе и убедиться, что размер моей пятерни в точности соответствует этим следам. Я боялась, что что-нибудь вспомню, пусть даже именно этого я и добивалась. Я не помнила, как на стене появились эти следы, но было очевидно, что это сделало мое тело.

Я испытывала ужас и раньше. Вы ощущаете ужас, яркий и обжигающий, когда смерть приходит за вами, и включается инстинкт выживания. Мне знакома омерзительная смесь страха и надежды, когда смерть подбирается к вам медленно, и вы всеми силами пытаетесь увильнуть от нее. Я выросла со старым страхом того типа, который постоянно ощущается на грани сознания, смерть маячит на горизонте, столь неизбежная и непреодолимая, что теряет свою силу. Но эта парализующая паника безо всякой видимой причины была для меня новым чувством. Дрожа, я пыталась найти способ справиться с ней. Возможно, я смогу ее игнорировать. У Айви так обычно получается.

Откашлявшись, я попыталась принять самый беспечный вид и разложила оставшиеся фотографии на комоде, но вряд ли Форд на это повелся.

Пятна крови — не залито, но закапано. Это кровь Кистена, если верить ребятам из ФВБ. Фотка сломанной тумбочки, которую уже убрали с глаз долой. Еще один неизвестный кровавый отпечаток руки на палубе, где убийца Кистена перегнулся через борт. Ни один из них не затрагивал меня настолько, насколько царапины на стене или ковер. Во мне боролись желание узнать и страх вспомнить.

Пульс медленно успокаивался, плечи опускались. Я перебирала фотографии, стараясь не касаться герметичных пакетов с пылью и соринками, собранными ФВБ. В одном из них я увидела прядь своих рыжих волос вместе с ворсом ковра и крошками. Я бросила взгляд на себя в зеркало, и тут мои пальцы наткнулись на знакомую резинку для волос в мешке с вещдоками. Она точно была моей, и ею я стянула свой волосы той ночью. Промелькнул хвост какого-то воспоминания, и я ощутила слабую пульсацию в скальпе. Форд встревожено зашевелился.

Дерьмо, эта резинка что-то значила.

— Скажи мне, — произнес Форд, и я прижала свой большой палец через полиэтилен к резиновому шнуру, пытаясь отогнать страх и взять себя в руки. Улики указывали на меня, что я — убийца Кистена, и этим объяснялось не то, чтобы особо тщательно скрываемое недоверие ко мне со стороны ФВБ, но я не делала этого. Я была здесь, но я этого не делала. По крайней мере, Форд мне верил. Кто-то оставил вонючие кровавые отпечатки руки.

— Это мое, — сказала я очень тихо — чтобы не было слышно дрожи в голосе. — Думаю, кто-то вырвал мне волосы. Мало сознавая происходящее, я перевернула пакет и прочитала на этикетке, что это было обнаружено в спальне. Меня затопило новой волной паники. Сердце колотилось, но я заставила себя дышать ровно. Память отматывалась назад, кусками, и ничего из них не приносило пользы. Пальцы в моих волосах. Лицо в стену. Убийца Кистена, стягивающий резинку с моих волос. Неудивительно, что я не особо разрешала детям Дженкса касаться моей головы последние пять месяцев, и понятно, почему я взбесилась, когда Маршал слегка убрал мне волосы за ухо.

Ощущая тошноту, я опустила пакет. У меня закружилось голова, и в глаза, по краю зрения, начала наползать темнота. Если бы я упала в обморок, Форд бы кого-нибудь вызвал, и все на этом. А я хотела знать. Должна была.

Последняя улика повергла меня в ужас. Прислонившись спиной к комоду, я извлекла из угла пакета с вещдоками маленький небьющийся голубой шарик. Он был заполнен уже неактивными одноразовыми сонными чарами. Это была единственная штука в моем арсенале, которая возьмет немертвого вампира.

Слабое покалывание на границе волос на шее усилилось, когда в моей голове всплыла новая мысль, и мое сердце сжалось от шепота памяти. Я с трудом выдохнула и склонила голову. Я рыдала и материлась. Наведя пейнтбольный пистолет, я нажала на курок. И он, засмеявшись, поймал мои чары.

— Он поймал это, — прошептала я, закрывая глаза — чтобы из них не вытекли слезы. — Я попыталась выстрелить в него, и он поймал шарик, не повредив его.

Мое запястье запульсировало от боли, и забрезжило новое воспоминание. Тонкие пальцы схватили мое запястье, и рука разжалась. Пистолет с грохотом упал на пол.

— Он сжимал мою руку, пока я не выронила пейнтбольный пистолет, — произнесла я. — Думаю, после этого я убежала.

Я испуганно посмотрела на Форда, с удивлением увидев, что его амулет стал фиолетовым. Мой маленький красный пистолет никогда никуда не пропадал, и его не было здесь при осмотре. Все мои зелья вошли в опись. Кто-то явно положил оружие на место. Я даже не забыла сделать сонные чары, но этот шарик явно был одним из моих. Хороший вопрос, где другие шесть.

Я с яростью пнула комод ботинком. В удар ноги я вложила всю свою злость, и мебель загрохотала, ударившись о стену. Это было глупо, но я почувствовала себя лучше.

— Эй, Рэйчел? — И я снова пнула комод, что-то проворчав.

— Со мной все хорошо, — огрызнулась я, сдерживая слезы. — Со мной все охрененно хорошо!

Но моя губа запульсировала в том месте, где кто-то укусил меня. Тело пыталось заставить мозг вспомнить, но я ему просто не позволю. Меня укусил Кистен? Или его убийца? Слава Богу, я не привязана. Так сказала Айви, а она бы знала.

— Ага, и выглядите вы отлично, — сухо сказал Форд. Я потянулась застегнуть свое пальто и повесила на плечо сумку. Он улыбался моей вспышке, и это меня взбесило.

— Прекратите смеяться надо мной, — произнесла я, и он улыбнулся еще шире, снимая свой амулет и убирая его, как будто мы закончили. — И я с ними закончила, — добавила я, когда он начал собирать фотографии.

— Так и есть, — сказал он, и я, нахмурившись, наблюдала за его необычно уверенными движениями. — Вы рассержены. Это лучше, чем растерянность или горе. Ненавижу использовать клише, но теперь мы можем двигаться вперед.

— Бред, — насмешливо произнесла я, сгребая пакеты с вещдоками прежде, чем он мог дотянуться до них, но он был прав. Я действительно почувствовала себя лучше. Я кое-что вспомнила. Возможно, человеческая наука действует не хуже нашей магии. Может быть.

Форд забрал у меня пакеты.

— Скажите мне, — попросил он, нависая надо мной, как скала.

Мое хорошее настроение исчезло, сменившись желанием сбежать. Забрав коробку со своей сорочкой из ящика комода, я двинулась мимо него. Мне надо было выйти. Я должна была создать какое-то расстояние между собой и следами царапин на стенах. Вряд ли я смогу носить рубашку, которую подарил мне Кистен, но оставить ее там я тоже не могла. Форд мог думать о выносе доказательств с места преступления все, что хочет. Доказательств чего? Что Кистен любил меня?

— Рэйчел, — сказал Форд, я слышала сзади его шаги, приглушенные ковром в коридоре. — Что вы вспомнили? Я улавливаю лишь эмоции. И я не могу вернуться и сказать Эддену, что вы ничего не вспомнили.

— Уверена, можете, — ответила я, ускоряя шаги. Меня ослепил свет, когда я вышла в гостиную.

— Нет, не могу, — наставал он, нагнав меня в сломанном дверном проеме. — Из меня паршивый лгун.

Я задрожала, пересекая порог, но меня притягивало холодное сияние позднего вечера, и я, пошатываясь, вышла за дверь.

— Лгать легко, — с горечью сказала я. — Просто придумайте что-нибудь и притворитесь, что так все и было. Я делаю это все время.

— Рэйчел.

Форд протянул ко мне руку и заставил меня удивленно застыть в кубрике. На нем были надеты зимние перчатки, и он лишь слегка дотронулся до моего пальто, но это показало, насколько он был расстроен. Солнце сверкало на его темных волосах, и он щурился от яркого света. Холодный ветер трепал его челку, и я старалась определить выражение его лица, пытаясь найти повод сказать ему, что я вспомнила, чтобы не скатиться к отношениям между людьми и внутриземельцами в стиле «они-против-нас» и просто позволить ему помочь мне.

За ним раскинулся Цинциннати со своей перемешанной и привычной застройкой, слишком лихо завернутые дороги и чересчур крутые холмы, и я вдруг ощутила защиту, исходящую от огромного количества жизней, переплетенных вместе.[1]

Мой взгляд упал на ноги и остатки от сухих листьев, занесенных сюда ветром. Плечи Форда немного расслабились, когда он понял, что моя решимость поугасла.

— Я вспомнила какие-то кусочки, — сказала я, и он переступил с ноги на ногу на отполированном деревянном полу. — Убийца Кистена вырвал прядь моих волос, прежде чем я успела выбить дверь из проема. Это я сделала царапины на шкафу, но я помню только о том, как их делала, а не о том, от кого я пыталась… сбежать.

Мои руки сжались в кулаки, и я засунула их в карманы, держа коробку с сорочкой под мышкой.

— Этот пейнтбольный шарик мой. Я помню, что стреляла, — сказала я, и мое горло сжалось, когда я встретилась глазами с Фордом и увидела его сочувствие. — Меня преследовал второй вампир, не Кистен. У него были… большие руки.

От нового приступа страха, когда я вспомнила мягкое ощущение толстых пальцев на своем подбородке, у меня едва не оборвался пульс.

— Я хочу, чтобы вы пришли завтра, — сказал Форд, его брови сошлись от беспокойства. — Сейчас вам уже есть с чем работать, и я думаю, что гипноз помог бы собрать все воедино.

Собрать все воедино? Да он хоть представлял, о чем просил меня?

Кровь прилила к моему лицу, и я отошла от него в сторону.

— Нет.

Если бы он попытался заставить меня, то за последствия я не отвечала.

Развернувшись, я нырнула под ограждение, перекинув свой вес, и выскочила на лестницу. Маршал уже ждал меня снаружи у своего огромного танкообразного внедорожника, и я хотела как можно скорее оказаться внутри машины и сбежать от тех слов, которые мог сказать мне в ответ Форд. Я заколебалась, ощущая неуверенность, стоит ли мне бросить коробку с комбинацией здесь или взять ее с собой.

— Рэйчел, постойте.

Позади раздался звук открываемого замка, и, оставив коробку под мышкой, я начала спускаться по лестнице, держась за борт катера. Я обдумывала идею о том, чтобы убрать лестницу и оставить его там, но тогда он, наверное, напишет об этом в своем отчете. Кроме того, у него с собой телефон.

Наконец, я достигла земли. Глядя себе под ноги, я постаралась не заляпать грязью ботинки, помня о машине Маршала, припаркованной позади машины Форда в лабиринте конфискованных лодок. Маршал предложил меня подвезти после того, как во время хоккейного матча я пожаловалась ему, что моя машина может застрять в этой мешанине слякоти и снега. Я согласилась.

Меня грызло чувство вины за то, что я отказалась от помощи Форда. Мне хотелось узнать, кто убил Кистена и попытался сделать меня своей тенью, но были вещи, которые я хотела бы держать при себе. Например: почему я выжила при распространенном, но смертельном заболевании крови, и почему этой кровью я могла активировать демонскую магию, или чем занимался мой отец в свободное время, или почему моя мать чуть не сошла с ума, лишь бы я не узнала, что мой настоящий отец — не тот, кто меня вырастил.

Глаза Маршала выдавали его беспокойство, когда я села во внедорожник и захлопнула дверь. Два месяца назад этот человек появился на моем пороге, вернувшись в Цинциннати после того, как его гараж в Макино был сожжен местными вервольфами. К счастью, он успел спасти дом и катер, который был его средством к существованию — потом он продал их, поскольку получил степень магистра в университете Цинциннати. Мы познакомились прошлой весной, когда я была на севере, спасая старшего сына Дженкса и Ника, моего бывшего парня.

Несколько раз мы с Маршалом ходили на свидания, и у нас нашлось много общего, — жаль, что у меня была привычка подвергать жизни близких мне людей опасности. Не говоря уже о том, что его бывшая подружка была сумасшедшей дамочкой, и он не искал серьезных отношений. Проблема заключалась в том, что мы оба любили активно отдыхать, начиная от похода в Зоопарк и заканчивая катанием на роликах на площади Фонтанов. У нас были платонические отношения вот уже два месяца, и это весьма шокировало моих соседей. Я чувствовала облегчение от того, что мне не приходилось гадать на счет нас с ним. Сдерживать мои естественные потребности было легче, чем поддерживать отношения между нами. Я бы не смогла перенести, если бы ему причинили вред из-за меня. Кистен сделал так, что я разрешила себе мечтать. А мечты могут убивать людей. По крайней мере, мои. И убивают.

— Ты в порядке? — Спросил Маршал, его голос с северным акцентом был низким от беспокойства.

— Все хорошо, — пробормотала я, бросая коробку с комбинацией на заднее сидение и прикладывая холодные пальцы к векам. Когда я ничего не добавила, он вздохнул и опустил водительское окно, чтобы поговорить с Фордом. Офицер ФВБ подошел к нам. Я была готова обвинить Форда в том, что он попросил Маршала привезти и увезти меня отсюда, зная, что мне понадобится жилетка для слез; и хоть Маршал не был моим парнем— это на сто процентов лучше, чем наоборот.

Но Форд искал мою дверь, а не Маршала, и подойдя наискось к его двери, тихо нажал на кнопку, открывая мое окно. Я попыталась поднять его обратно, но он заблокировал управление, и я одарила его злостным взглядом.

— Рэйчел, — сказал Форд, подходя ко мне ближе. — Мы будем контролировать весь процесс. Это сработает.

Черт возьми, он догадался о причине моего отказа, и смущенная из-за того, что он поднял этот вопрос перед Маршалом, я нахмурилась.

— И мы можем не проводить сеанс в моем офисе, если из-за этого вам не комфортно, — добавил он, щурясь от яркого декабрьского солнца. — Другим не нужно знать.

Меня не интересовало, будут или нет знать в ФВБ, что я встречалась с их психиатром. Но все же…

— Я не сумасшедшая, — пробормотала я, в то время как сквозняк раздувал мои волосы под шапкой.

Форд положил свою руку на открытое окно в знак поддержки.

— Вы, возможно, самый здравомыслящий человек из всех, кого я знаю. Вы просто выглядите, как сумасшедшая, и это из-за того что вы постоянно имеете дело со множеством странных вещей. Если вы хотите, на сеансе я могу научить вас способу держать свой рот на замке, и ваши тайны останутся при вас. Наша встреча будет полностью конфиденциальной, только вы и ваше подсознание.

Удивленная, я уставилась на него, и он добавил:

— Я не хочу знать то, что вы скрываете.

— Я вас не боюсь, — сказала я, но мои колени ощущали себя странно. Какой еще вывод обо мне он успел составить, и о чем не упомянул?

Переступив своими ногами в слякоти, Форд пожал плечами.

— Неправда. И это очень мило, — он бросил взгляд на Маршала и улыбнулся. — Большой и страшный охотник, который может победить черных ведьм и вампиров, боится маленького и беззащитного меня.

— Я не боюсь вас. И вы не такой беззащитный! — Воскликнула я, и Маршал захихикал.

— Тогда вы сможете это сделать, — уверенно произнес Форд, и я застонала от досады.

— Да, ладно, — пробормотала я, а потом вновь попыталась закрыть окошко. Я хотела убраться отсюда до того, как он поймет, что творится у меня в голове, и скажет мне об этом.

— Я должен рассказать Эддену о липком шелке, — продолжил Форд. — Но я подожду с этим до завтрашнего дня.

Я посмотрела на лестницу у борта катера, которая все еще находилась на своем месте.

— Спасибо, — ответила я, и он кивнул, принимая от меня тяжелые эмоции благодарности, которые я распространяла. Моя соседка за это время успеет прийти сюда с младшим детективом Китом и сфотографировать все, что им приглянется. Надо не забыть сказать им о ковре.

Форд улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Ну, если уж мы решили не проводить сеанс у меня, тогда как насчет того, чтобы я пришел сегодня к вам где-нибудь в районе… шести? Где-то после моего обеда и до вашего ленча?

Я уставилась на него от такой наглости.

— Я занята. Как на счет следующего месяца?

Он наклонил свою голову, как будто был смущен, и посмотрел на меня, не переставая улыбаться.

— Я хочу поговорить с вами до того, как поговорю с Эдденом. Завтра. В три часа дня.

— Я завтра в это время встречаю моего брата в аэропорту, — сказала я быстро. — И проведу с ним и мамой весь день. Извините.

— Увидимся в шесть, — твердо сказал он. — К этому времени вы уже будете дома, потому что сбежите от вашего брата и матери, чтобы немного расслабиться. Этому трюку я тоже могу научить вас.

— Боже! Я ненавижу, когда вы так делаете! — Сказала я, возясь с ремнем безопасности для того, чтобы он понял намек и ушел. То, что он поймал меня на попытке сбежать, больше смутило меня, чем разозлило.

— Эй! — Выглянула я в окно, когда он собрался уходить. — Не говорите никому о том, что я делала лицом на ковре, ладно?

Позади меня Маршал издал заинтересованный звук, и я повернулась к нему.

— Ты тоже.

— Без проблем, — произнес он, включая передачу во внедорожнике и выезжая.

Мое окно поднялось наверх, и я чуть ослабила шарф, который повязала для того, чтобы согреться. Форд медленно пробирался по слякоти к своей машине, доставая телефон. Вспомнив, что мой собственный стоит на виброзвонке, я достала его из кармана. Покрутив меню, я поставила его на нормальный звонок, думая, как сказать Айви о том, что я вспомнила на катере.

С негромким звуком, выдававшим озабоченность Маршала, он вдруг развернул свой внедорожник обратно в парк, и я подняла голову. Форд стоял у открытой двери своей машины, держа телефон у уха. У меня появилось нехорошее предчувствие, когда он посмотрел на нас. И оно усилилось, когда Маршал подъехал к нему и опустил водительское окно. В глазах психиатра было тяжелое беспокойство.

— Это был Эдден, — сказал Форд, закрыл телефон и положил его в сумку на поясе. — Гленн ранен.

— Гленн! — Я наклонилась в сторону приборной панели, получая возможность насладиться запахом красного дерева, исходящим от Маршала. Детектив ФВБ был сыном Эддена и одним из моих друзей. Как это произошло? Это случилось из-за меня? — С ним все в порядке?

Маршал напрягся, и я чуть отодвинулась от него. Форд тряхнул головой, глядя на реку.

— Он был на дежурстве и расследовал кое-что, что не должен был. Они нашли его без сознания. Я собираюсь ехать в больницу, чтобы посмотреть, насколько сильно пострадала его голова.

Его голова. Форд имел в виду мозг. Кто-то избил его.

— Я тоже поеду, — решила я, отстегивая ремень.

— Я могу подвезти тебя, — предложил Маршал, но я уже завязывала шарф и доставала коробку с заднего сидения.

— Нет, но спасибо за предложение, Маршал, — ответила я, мой пульс подскочил, когда я коснулась его плеча. — У Форда есть пропуск. Я, эээ, позвоню тебе попозже, ладно?

Карие глаза Маршала были полны беспокойства, и его черные волосы, зачесанные назад, чуть качнулись, когда он кивнул. Прошло всего несколько месяцев, как он отрастил их, — по крайней мере, теперь у него были брови.

— О’кей, — эхом отозвался он, не давая мне возможности увидеть, насколько это его расстроило. — Будь осторожна там.

Я вздохнула, посмотрела на стоящего неподалеку Форда, его нетерпеливую позу, потом вновь на Маршала.

Спасибо, — сказала я мягко, и быстро поцеловала его в щеку. — Ты классный парень.

Я выскочила из машины и в быстром темпе направилась к машине Форда, мой желудок сжимался от предчувствия того, что мы могли увидеть в больнице. Кто-то причинил вред Гленну. Конечно, он был офицером ФВБ и постоянно подвергался риску на работе, но у меня не проходило ощущения, что в этом случае была как-то замешана я. Наверное. Со мной всегда так.

Просто спросите у Кистена.[2]