"Кровавая Роза" - читать интересную книгу автора (Монсиньи Жаклин)ГЛАВА XXV ПАНАМА– Он есть очень толстый… очень вкусный! – с удовлетворенным видом заявил Вакеро. Вся в слизи удава, Зефирина отупело смотрела на улыбающееся лицо вождя чимаронов. Индеец спас ее во второй раз, резким ударом отрубив голову змее. Зефирина была вся в синяках и кровоподтеках, прихрамывала и с трудом дышала. Она позволила Вакеро умыть себя. – Белая женщина, спустившаяся с небес, – очень красивый! – тоном знатока заявил чимарон. Он подобрал медальон, который она потеряла, надел ей на шею и завернул Зефирину в рубашку. Появление Зефирины, которую нес на руках краснокожий Вакеро, встретили криками. – Это очень неосторожно, сударыня, гулять одной в этих диких местах! – засюсюкала Плюш, у которой всегда была наготове прописная истина. Зефирина не могла сесть на лошадь. Кортес приказал приготовить носилки. Но нет худа без добра. У Зефирины вновь начались регулы, говорившие о том, что она не была или больше не была беременна. Явился ли тому причиной удав или усталость от путешествия? Успокоенная Зефирина не знала, но все еще переживала ужас от недавнего происшествия. Она обещала себе впредь быть послушной и добродетельной. Лежа на жестком деревянном полу, она надрывно кашляла, ей было больно дышать. – Цибальт!.. Цибальт! – проговорил Вакеро, всунув ей в рот трубочку из коричневых листьев с горящим кончиком. Он сделал ей знак вдохнуть. Зефирина послушалась. Теплый дым заполнил легкие. Она закашлялась, стала отплевываться. Удивленная, заинтересованная, с глазами, полными слез, она повторила опыт. И потихоньку привыкла. Дым успокаивал ее. Она заметила, что многие испанские солдаты проделывают то же самое; они называли эти растения tabaco. Что же касается мадемуазель Плюш, подружившейся с одним беззубым чимароном, почтенная старая дева, сидя на своем муле, курила «цибальт» за «цибальтом». Три дня спустя с трубочкой tabaco в зубах Зефирина и ее дуэнья выехали на холм, с которого открывался вид на Панаму… Несмотря на боль и слабость в теле, Зефирина пожелала сесть на лошадь, чтобы въехать в город рядом с Кортесом. Каким образом удалось конкистадорам всего за десяток лет[115] построить на этих негостеприимных землях свою маленькую цивилизацию, этот белый город, омываемый лазурными водами Южного моря? Этот испанский город на южном море был похож на шахматную доску. В центре располагалась Пласа Майор, где находились символы новой власти как гражданской, так и религиозной: позорный столб и помост для приговоренных инквизицией к сожжению на костре. Своими деревянными домами, церквами, строящимся собором, монастырем, портом Панама восхищала путешественника. Зефирина не являлась исключением. Она смотрела на испанский город глазами провинциального человека, попавшего в цивилизацию. Улицы наводняли моряки, солдаты, алькальды, альгвасилы, поселенцы, чиновники испанского короля, эмигранты, искатели приключений, идальго, торговцы, смуглолицые дети-метисы, мулаты, индейцы, испанцы, негры, zambos (дети негра и индеанки), castizos (светлокожие метисы) или coyotes (темные метисы). Плотники строили новую флотилию, чтобы бороздить Тихий океан. Были там и публичные дома, женщины легкого поведения, игорные дома, кабаре. Среди всей этой суматохи прогуливались индейцы с перьями на голове. Другие, менее удачливые, были закованы, обращены в рабство. Несчастные тащили тяжелые грузы вместе с неграми, привезенными с берегов Африки португальскими, английскими и французскими моряками, которые извлекали выгоду, продавая на островах рабов испанцам. – Посмотрите, сударыня, на все это золото! – проезжая мимо, восхищалась Плюш. Золоченые идолы, серебряные статуи, ларцы с драгоценностями громоздились перед церквами. Зефирина не нуждалась в объяснениях. Она уже не знала, имеет ли право клеймить все это: золото, которое Кортес отобрал у ацтеков, готовили для отправки в Испанию. Дворец губернатора вчерне уже закончили. Великолепное здание, грандиозное, вычурное, новенькое, сверкающее. Губернатор дон Бенито ждал Кортеса на ступенях крыльца. После обычных приветствий конкистадор сухо упрекнул дона Бенито за плохое состояние дорог. – Необходимо срочно строить мосты… Чем вы тут занимаетесь! У вас сиеста[116]! – буркнул Кортес, не обращая внимания на ослепительный в лучах солнца город. Приунывший дон Бенито предложил направить рабов на прокладку дороги через джунгли. Выяснив этот вопрос, Кортес согласился устроиться со своей свитой во дворце. Но тут конкистадора ожидал сюрприз. – Фернан, любовь моя!.. Ацтекская женщина, прекрасная Малинцин[117], бросилась в его объятия. Она вела себя с ним как с законным супругом. И в самом деле, вслед за ней появился очень красивый ребенок – Мартен Кортес[118]. Женщина приехала из Теночтитлана, чтобы встретиться со своим «мужем». Взглянув на смущенного Кортеса, Зефирина с трудом поборола сильнейшее желание расхохотаться. Конкистадор мог подмять под себя целый континент, но сник, оказавшись между двумя женщинами. Умная и страстно влюбленная в Кортеса прекрасная Малинцин, Зефирина сразу поняла это, была активной помощницей завоевателя, даже его политической советницей в вопросах, касающихся ацтеков. Сотрудничая со своим любовником, она оказывала ему огромную помощь в завоевании империи Монтесумы. Одного взгляда на Зефирину было достаточно, чтобы отнести ее в стан соперниц и возненавидеть. Малинцин не скрывала ненависти. Чтобы держаться подальше от враждебных взглядов, Зефирина отказалась от приглашения губернатора. С Пикколо и Плюш она нашла приют в маленьком домишке одного францисканца, брата Андело. Он был шокирован, увидев ее в мужской одежде. Вымыв волосы и смазав царапины, Зефирина вновь облачилась в костюм, присущий ее полу, который, так же как и Плюш, предусмотрительно привезла с собой. В сопровождении Пикколо и дуэньи молодая женщина спустилась в порт. Первым человеком, кого она встретила, оказался Вакеро, вождь чимаронов. Раньше у нее не было времени попрощаться с ним и поблагодарить. На глазах у четырех идальго, потеющих в своих безвкусных пестрых камзолах и шапочках с султанами, Зефирина бросилась на шею Вакеро. – Ради всего святого! Вот стыд! Белая женщина и дикарь! – насмешливо бросил самый высокий из идальго. – Этот «дикарь», сеньор, настолько дик, что спас мне жизнь, и я запрещаю вам говорить такие глупости! – заявила Зефирина. Идальго, ворча, ретировались во дворик таверны. – Вакеро, чем тебя отблагодарить? – оборачиваясь к чимарону, спросила Зефирина. Она хотела подарить ему что-то на память или дать несколько золотых реалов, которые позволили бы ему купить оружие, безделушки, которые люди его племени просто обожали. Вакеро с достоинством отвел руку Зефирины. – Белая женщина, сошедшая с небес, навсегда оставила изумрудный блеск глаз в сердце Вакеро… С этими словами, достойными трубадура Тибо Шампанского, он удалился, оставив Зефирину, погруженную в задумчивость. Она с достоинством прошествовала мимо хохочущих идальго. «Цивилизация часто оказывается совсем не там, где принято считать!» Она бродила среди бочонков с гвоздикой, горчицей, корицей, расспрашивала моряков. Расследование на пристани дало результаты, превосходившие все ее ожидания. «Бригантина[119] под командованием Диего де Альмагро четыре дня назад ушла из Панамы. На ее борту находились женщина под вуалью, ребенок, карлик и оруженосец с бычьей шеей…» – Вам известно, куда отправился корабль? – трепеща, спросила Зефирина. – Судя по постановке парусов, на юг, но это все, что я знаю, сеньора, – ответил матрос, проворно засовывая в карман золотую монету, которую протянула ему Зефирина. Молодая женщина в задумчивости вернулась в домик брата Анджело. Она полагала, что донья Гермина отправится на север в империю ацтеков[120]. А она двинулась на юг. Тем временем пришел Кристобаль, картограф, чтобы от имени его милости Кортеса пригласить Зефирину на ужин. – Друг мой, что, по вашему мнению, находится на юге? – спросила Зефирина. На земле возле домика францисканца Кристобаль нарисовал перешеек Золотой Кастилии и два округлых континента. – Мессир Кортес завоевал империю ацтеков «мексикас» – это здесь. Со своим знаменитым лейтенантом Педро де Альварадо он покорил королевство микстеков и майа[121], основав Веракрус… Но там, на юге, сеньора Зефирина, находится огромная империя со сказочными богатствами: Пиру[122]!.. На сотни тысяч лье там растянулась сказочная империя инков… которой управляет абсолютный государь, наделенный божественными правами, Сапа Инка. – Если бригантина ушла на юг, Кристобаль… куда, по-вашему, она может причалить? – Да, это капитан Диего де Альмагро, – без труда догадался Кристобаль. – Он направился в авангарде с каноником Люком… Альмагро, сеньора, плывет сюда, в Тюмбес[123], – ответил Кристобаль, изобразив на карте завиток. – Но Кристобаль… – Пойдемте, сеньора Зефирина, сегодня вечером вы, без сомнения, узнаете все, что вас интересует… – Что ж, дайте мне несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Вполне удовлетворенная затраченными усилиями, с завитыми волосами, одетая в простое бледно-зеленое платье, но с головокружительным декольте, Зефирина с мадемуазель Плюш и Кристобалем появилась во дворце губернатора. Великолепный Кортес с изумрудными и брильянтовыми серьгами в ушах встречал молодую женщину как хозяин дома. Везде, где бы ни появлялся этот дьявол в облике мужчины, он становился бесспорным главой. С нежностью, которая переполняла безумным бешенством прекрасную Малинцин, он обнял Зефирину за талию и представил ей приглашенных. Толстый, крайне неприятный банкир Гаспар де Эспиноза и… четверо идальго, в которых Зефирина сразу же узнала своих утренних знакомых из порта. – Позвольте представить вам, княгиня, гордых капитанов, старых друзей, Франциско Пизарро и его братьев Гонсало, Фернандо и Хуана… Зефирина мгновенно возненавидела этих братьев Пизарро с их хвастливым, кичливым видом и алчными глазами. Уроженцы Эстрамадуры, они были незаконными детьми одного офицера, который не стеснял себя узами брака и наплодил детей от разных женщин, одна из которых – проститутка, как говорили, бросила сына Франциско на ступенях церкви, и он хвастался, что его вскормила свинья. Отслужив солдатом в Италии и конкистадором под предводительством Кортеса (отсюда и брала начало их «дружба»), Франциско Пизарро встретил троих своих братьев, затем Диего де Альмагро и отца Люка, таких же неучей, как он сам. Эти отчаянные головы основали «союз» для завоевания страны инков, в которую они уже совершили набег. Слушая, бахвальство, Зефирина не пыталась скрыть раздражения. Как может" Карл V доверять проходимцу Франциско Пизарро, его подозрительному дружку Люку и этому Диего де Альмагро, который, видимо, стоит их! Казалось, не замечая холодности молодой женщины, братья Пизарро принялись расточать любезности, чтобы заставить ее позабыть об утренних насмешках. Кортес перебил их, чтобы представить Зефирине еще одного приглашенного. – А вот, княгиня, Фернандо де Сото… Он отличился в империи майа, искусная шпага и сердце из бронзы. Казалось, что Кортес оказывает Сото большое уважение. Капитан с изысканностью поклонился Зефирине. Она ответила любезным реверансом. К Пизарро она испытывала лишь презрение, однако оценила благородную осанку де Сото. Она заметила, что Кортес на все лады склонял ее титул «княгини» Фарнелло. Вдали от Карла V конкистадор более не опасался произносить ее имя, призванное ослепить его «друзей». Между этими великими капитанами, за исключением, быть может, Сото, разгорелось грозное соперничество. Маленькие черные глазки Франциско Пизарро сузились от зависти, когда Кортес рассказывал о своих геройствах в стране Монтесумы! Бледная, гордая, закутанная в полосатые покрывала, украшенные рубинами с кровавыми бликами, Малинцин вступала в беседу редко, но говорила на превосходном кастильском. Зефирина не могла не восхищаться ацтекской красавицей. Тяжело было смотреть, как та совершенно потеряла голову от любви к Кортесу. Не считая мадемуазель Плюш, Зефирина была единственной белой женщиной на ужине. Эти господа очень вольно вели себя и, не особенно смущаясь, затеяли под столом атаку. Три ноги, принадлежащие капитанам Пизарро, дотронулись до ножки Зефирины, младший брат Хуан строил куры Плюш, которая не помнила себя от восторга. Что же до Кортеса, то он хотел показать сидящим за столом, что Зефирина принадлежит ему и что она поедет за ним на юг. – Итак, дорогая княгиня Зефирина, что вы скажете о Пизарро, который собирается в третий раз отправиться на юг вслед за лейтенантом Альмагро… Мне говорили, что между вами с Диего возник холодок! Ба! На юге ваш лед растает!.. Мой бедный Франциско, там ты не найдешь ничего, кроме груды камней! – насмехался основатель Веракрус, осушая бокал. Подавив бешенство, Пизарро ответил: – Иногда камни превращаются в золото, дружище Кортес. Это лучше, чем когда золото превращается в камни, как произошло с сокровищами Монтесумы! – Ха! Ха! Ха! Трое Пизарро расхохотались вслед за старшим братом. Зефирина подумала, что Кортес сейчас взорвется. С большим трудом конкистадор овладел собой, и беседа приняла более спокойный характер. Много говорили об эпидемии пурпурной лихорадки[124] и нарывных болезнях[125], которые свирепствовали среди индейского населения Мексикаса и Юкатана. Никто не произносил этого вслух, но Зефирина догадалась, что капитанов не особенно огорчало, что небеса решают проблему перенаселенности, сделав индейцев беззащитными перед болезнями, завезенными конкистадорами. Затем разговор перешел на более веселые темы. Зефирина поняла, что торжествующий Франциско Пизарро получил от Карла V, письмо с королевским указом, назначающим его официальным представителем испанской короны на юге, почти вице-королем. Кортес впал в дурное расположение духа. Пизарро оказался неуязвим для его колкостей, тем более, что банкир Гаспар де Эспиноза финансировал предприятие. Бригантины Пизарро должны были сняться с якоря через несколько дней. Кортес принялся разглагольствовать. Зефирина воспользовалась этим, чтобы прошептать: – Мне бы очень хотелось отправиться с вами, капитан Пизарро. – Это не увеселительная прогулка, сеньора, я беру только мужчин, – также шепотом ответил Пизарро. – Однако, капитан Пизарро, я позволю себе настаивать… – Вопрос исчерпан, княгиня, это слишком опасно. Вы останетесь с моим другом Кортесом… он уж об этом не пожалеет. После чего Франциско Пизарро и Гонсало прижали свои ножищи к коленам Зефирины. Неужели ей, чтобы добиться своего, придется удовлетворить похоть всех четверых Пизарро? Это слишком для одной женщины. Однако Зефирина решила, что должна любой ценой проникнуть на борт. Но каким образом, не «уступив» братьям Пизарро? В столовой, освещенной канделябрами, стояла невыносимая жара. После ужина гости вышли в парк. Зефирина была вся в поту, шелковое платье прилипло к телу. Она стала искать место, чтобы освежиться. В кабинете она нашла горшок с теплой водой и смочила лицо и руки, при пламени свечи пригладила выбившиеся пряди волос. Она смотрела на свое отражение в зеркале, и внезапно руки ее замерли в воздухе. Искаженное злобной гримасой лицо Малинцин появилось за ее плечом. Темные глаза индеанки сверкали бешеной ненавистью. Малинцин держала в руке длинный кривой нож. – Ты завладела сердцем Кортеса… Ты умрешь… – прошипела красавица, схватив Зефирину за горло. |
||
|