"В исключительных обстоятельствах" - читать интересную книгу автора (Пронин Виктор, Ромов Анатолий, Рыбин...)

«СПЕКТАКЛЬ»

В десять утра под сводами ГУМа запорхали антисоветские листовки. Они летели сверху, как листья в погожую осеннюю пору, немного покрутившись, падали на пол, на головы и плечи людей, толпившихся у витрин, в очередях. С площадки второго этажа их разбрасывал турист из Швеции, юноша в заплатанных джинсах и видавшей виды куртке. Он истошно выкрикивал что-то непонятное окружающим. Впрочем, были тут и такие, кто понимал и все по-своему интерпретировал: кто-то позаботился предупредить корреспондентов западных газет, радио и агентств о времени и месте, где будет разыгран «спектакль». Эти люди стояли в стороне, щелкали фотоаппаратами, что-то наговаривали в диктофоны. Но на лицах нетрудно было уловить огорчение: «спектакль» явно не удался. Листовок не расхватывали, не передавали из рук в руки, а те, кто прочитал, недоуменно пожимали плечами: «Кто он такой, этот преступник? И почему надо спасать его? От кого? Против чего протестовать, если субчика посадили за антисоветскую деятельность?» Реакции, на которую рассчитывали постановщики «спектакля», не последовало. Человек, разбрасывавший листовки, он, как выяснилось, вопил о «свободе слова», «свободе личности», был задержан. Теперь ему отвечать по соответствующей статье уголовного кодекса.

На первом допросе турист отмалчивался. Придерживался талейрановской мудрости: «Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли...» Отмалчивался и снисходительно поглядывал на следователя. В лучшем случае отвечал, односложно «да», «нет». В Москве он второй день. Плохо говорит по-русски. На вопрос, хочет ли связаться со своим посольством, последовало категорическое — «нет».

Многие зрители, оказавшиеся свидетелями представления, пришли в комнату милиции, чтобы засвидетельствовать все виденное и слышанное. Кое-кто успел пощелкать фотокамерой. Работники милиции благодарили, записывали адреса свидетелей, охотно, принимали пленки, хотя знали, что дежурившие в универмаге сотрудники уголовного розыска успели заснять «спектакль».

Все, о чем Бутов должен доложить генералу, уже подготовлено. О фактах — письменные свидетельства, фотографии. Комментарии — устно. Есть интересное и в протоколе допроса.

— Вам известно содержание листовок, которые вы разбрасывали?

— Да.

— Расскажите.

Молчание.

— Слушаю вас...

— Это был призыв...

— Чей?

— Прогрессивного человечества.

— Конкретнее.

— Прогрессивных людей Запада.

— Вы знаете, кто сочинял листовки?

— Точно не знаю. Какая-то антисоветская организация,

— Вам что-нибудь известно о ней?

— Нет.

— Вы говорили, что умеете читать по-русски. Вот прочтите. — И следователь показал туристу последнюю строку листовки. — Вам известна эта организация?

Молчание.

— Вы сказали, это был призыв. К чему призывала листовка?

Молчание.

— Вы сами-то читали ее?

Молчание.

— Вы что же, решили отмалчиваться? К чему призывала листовка?

— Защищать права советских людей.

— Всех советских людей?

— Всех.

— Но в листовке названы три фамилии. Вам известны эти лица?

— Это не имеет значения... Этих трех я не знаю...

— Судя по вашим ответам, вы слепо выполняли чье-то задание. Чье?

— Я отказываюсь отвечать.

— Вы приехали как турист. Пробыли в Москве три дня, включая день ареста. Что вы успели увидеть? Где были? В музеях, театре, на выставке? С советскими людьми общались?

— Меня это не интересовало.

— А что вас интересовало?

— Я отказываюсь отвечать.

...Бутов вместе со своим помощником Сухиным систематизируют материалы, условно озаглавленные ими «спектакль в ГУМе», перечитывают протоколы допроса туриста, разглядывают фотографии-свидетельства. Они разложены на диване, стульях, и кабинет полковника сейчас чем-то напоминает кабинет художника иллюстрированного журнала. Хлопотливое это занятие прервал телефонный звонок.

— Слушаю... Да, это я... Здравствуйте, Крымов... Что же, можем встретиться... Через час у памятника Пушкину. Устроит вас? Вот и хорошо...