"Четвертое правило Мангуста" - читать интересную книгу автора (Вайнин Валерий)

ГЛАВА 10

Проснулся я оттого, что Дашка, лежа на моей груди, покусывала мои губы, нос, уши – все то, что могла прихватить зубами. Ощущение было восхитительным. Стоило мне открыть глаза, она произнесла:

– Разрешаю присоединиться. Но больше не опаздывай.

Что происходило дальше, описать невозможно. Достаточно лишь заметить, что часа через два Дашка точно так же лежала на моей груди, но кусаться уже не могла: не было сил. Однако мне хорошо было известно, что силы ее быстро восстанавливаются.

– С кем говорил ночью? – осведомилась она, гладя мои волосы. – Давай-давай, вздыхай: обожаю так качаться. Ну, с кем?

Я укрыл ее одеялом.

– Отвечу только в присутствии адвоката.

– Ладно, ставлю вопрос иначе. Что сказал тебе Илья?

Порой я и вправду готов поклясться, что она читает мои мысли.

– Илья совершил интеллектуальный прорыв. – Я выложил ей версию о том, что двойники никак не связаны с лже-Французом. Затем добавил к этому ряд ночных рассуждений и подытожил: – Остался пустячок: отыскать хмыря в полотняном костюме и выловить того лысого забияку.

Дашка лежала тихо-тихо, очевидно размышляя. Потом проговорила со вздохом:

– Знаешь, почему Гольдберг такой умный? Потому что сидел со мной за одной партой.

– Жуткая хвастунья, – сказал я.

Дарья приподняла голову:

– Кто хвастунья?

– Угадай с трех попыток.

– Ах, так? Хочешь, озвучу умную мысль?

– Валяй, – кивнул я. – Для разнообразия.

Дашка назидательно подняла указательный палец:

– Возьмем лже-Француза. В чем его интересы? Ответ прост: грабить, оставаясь безнаказанным. Именно с этой целью он подписывается твоей кличкой. Правильно?… Продолжим рассуждать. Допустим, ты полностью оправдаешься перед МУРом – выгодно это самозванцу? Конечно же, нет. Ибо МУР отстанет от тебя и примется искать его. То есть подстава коту под хвост. А если, допустим, тебя арестуют…

– К чему ты клонишь? – не утерпел я. – Все это вроде очевидно.

Зеленые Дашкины глаза сверкнули.

– Любовь моя, ты дурак! Если тебя арестуют, твоему кровожадному тезке и это не в жилу. Потому что очередное преступление нельзя уже будет приписать тебе. Значит, с его точки зрения, загремишь ты или оправдаешься – один черт. Что же остается? Подумай. Если для подставы он выбрал тебя, то наверняка знает, что ни МУР, ни ФСБ, никакая другая контора с тобой не сладят. Стало быть, об аресте твоем можно не волноваться. Надо лишь побеспокоиться о том…

– …чтобы я не отмылся до конца. – У меня возникло ощущение, будто меня под дых лягнула лошадь. – А чтобы я не отмылся, нужно периодически кропить мой след кровью. Чтобы меня вместе с МУРом держать в постоянном напряге. Озвучила-таки умную мысль!

Дашка вновь положила голову мне на грудь.

– Наверное, – прошептала она, – поэтому он и пытался убить капитана Сычову. Вот она идет по следу подозреваемого, даже сидит на его коленях – но вдруг бац!.. Долго тебе пришлось бы отмываться, любовь моя, если б ты по прихоти своей не оживил эту вздорную особу.

Повисла тишина.

– Что с вами делать, с такими умными? – пробормотал я.

Дашка вздохнула:

– Хотел меня в Токио отправить, засранец. Кто бы тебя тут охранял?

Зазвонил телефон.

Выбравшись из-под жены, я проворчал:

– А кто теперь охраняет Токио? – Я взял трубку.

Звонила моя директриса:

– Глеб Михайлович, не могли бы вы срочно приехать в школу?

– Это еще зачем? – неприветливо отозвался я.

– Нужно обсудить покраску классов. Срочно. – Взволнованный голос Зинаиды явно не соответствовал заявленной теме. – По телефону я не могу, – добавила она, предвосхищая мой вопрос. – Я должна все вам показать, объяснить… Через час сможете?

«Что у нее там стряслось?» – недоумевал я. А вслух сказал:

– Конечно, Зинаида Павловна. Вопрос важный.

Она вздохнула с облегчением:

– Значит, через час жду вас у себя в кабинете.

Дав отбой, я задумчиво уставился на трубку. Не нравился мне голос директрисы, очень не нравился. Передо мной возникла взлохмаченная Дарья.

– Что там?

– Зинаида в школу требует. Как бы насчет покраски.

– Я с тобой.

– Черта лысого. Охрана отдыхает. – Я направился в душ.

Войдя за мной следом, Дашка с возгласом «подвинься, фраер!» сунулась под ледяные струи. Визг ее, должно быть, напугал соседей.

– Вруби горячую, морда! Горячую вруби!

Затем мы наскоро позавтракали, после чего я дал инструкцию:

– Кроме Ильи, никого не впускай. Каким бы голосом он ни говорил и кем бы ни представлялся.

Дашка проблеяла:

– Ваша мама пришла, молочка принесла.

– Угу, – кивнул я, – у меня, как ты знаешь, имеется ключ.

– А если волк войдет без ключа? – осведомилась Дарья. – Прыгать в окно или прятаться в шкаф?

Надевая кроссовки, я заметил:

– Чужой сюда не проникнет. Ни злой волк, ни отряд спецназа. Войдет лишь тот, кого ты сама впустишь. Будь внимательна.

– Заколдовано, что ли? – улыбнулась Дашка. – Давно бы так.

Чмокнув ее в нос, я собрался выйти, но зазвонил телефон. Жена взяла в комнате трубку, отозвалась и вынесла трубку мне. Звонил дражайший Вася.

– Пацаны вышли на того козла, – сообщил он возбужденно. – Через десять минут с ним стрелка.

– Оперативно! – удивился я.

– Ну, – хохотнул Вася. – Куда его доставить?

– К школе, я буду там. Минут через сорок успеешь?

– Без проблем. – Вася дал отбой.

Забирая трубку, Дарья полюбопытствовала:

– Почему так сияешь?

– Нашли парня, который назначил мне встречу в баре, – ответил я, выходя. – Теперь мы быстренько все раскрутим.

– Не скажи «гоп», – бросила мне вслед жена.

И разумеется, оказалась права. Мне припомнилось едкое замечание Стивена Пирса: «Иной Мангуст если и отличается от сапожника, то непременно в худшую сторону». Сказано это было около двухсот лет назад.

Не теряй в меня веры, учитель.