"Русские навсегда" - читать интересную книгу автора (Косенков Виктор)32.«Опоздали, – устало подумал Калугин. – Опоздали…» Мигрень, улегшаяся было, возвращалась с новой, страшной и разрушительной силой. На пороге квартиры лежал мертвый человек. Распахнутые слепые глаза безразлично смотрели куда-то вверх. Оперативники блокировали лестницу, взяли под контроль пустую квартиру и теперь откровенно скучали. Эти парни сделали свою работу. И не их вина в том, что все было зря. Калугин переступил через мертвое тело и вошел внутрь. Мертвец у порога, бардак внутри. Все перевернуто. В дверном косяке торчит какая-то железка. И головная боль. Вот и все. «Опоздали. – Он сжал ладонями виски. – Пошло… Что же тут было?» Он огляделся. Освещение не работало. Что, возможно, было даже хорошо, от мигрени у Володи началась светобоязнь, и каждый лучик резал глаз. Разбитая тумбочка, какие-то безделушки валяются на полу, видимо, попадали со стен. «Кстати, на стенах черт знает что понавешано. – Калугин стукнул ногтем по блестящей автомобильной фаре. – Люди картины вешают или там рога. Ну, на худой конец, желтые бумажки лепят, если на память не надеются. А тут какой-то музей всякой всячины. Интересно, кто хозяин?» Под ногой хрустнуло. Из ящиков уничтоженной тумбочки вывалились детские стеклянные шарики, какая-то дешевая бижутерия, блестела крылышками янтарная бабочка. Точно такую же Калугин купил своей дочке на прошлый день рождения. Жена тогда губы надула: «Ты мне таких штучек не дарил…» «Дура, – зло подумал Владимир Дмитриевич. – Дура и есть…» Поперек коридора лежала здоровенная деревянная скамейка. Такие обычно ставят на даче, где-нибудь под яблоней. Шашлычки там, винцо самодельное… Что она делала в городской квартире? Впрочем, судя по всему, хозяин был большой оригинал. Осторожно перешагивая через обломки мебели и разбросанные вещи, Калугин добрался до спальни. Несмотря на вывернутые бельевые шкафы и бардак, который обычно бывает после обыска, здесь была совсем другая комната. Тут чувствовалась женская рука. Полутона, гладкие стены, никаких «сувениров», только парочка картин с чем-то знакомым, но неопределимым. «Какие-нибудь экспрессионисты… – подумал Калугин. – А кровать смятая. И не просто смятая…» Он подошел ближе. Во время обыска, тем более того, что производится в суматохе, наспех, люди могут бегать по кроватям, раскидывать подушки, но все это выглядит… как шмон. Калугин не смог точно определить различия, но для него следы обыска всегда отличались от следов бурной любовной игры. Картина складывалась исключительно любопытная. Калугин вышел в коридор и почувствовал… Быть может, если бы не мигрень, превратившая мир вокруг в стекляшку, полную острых, колких граней, направленных прямо Калугину в мозг, он бы прошел мимо. Но обостренное до тошноты обоняние уловило этот особенный запах. Порох. Владимир огляделся. Ничего. Сделал пару шагов, под ногой противно запищала какая-то игрушка. – Черт. – Калугин посмотрел вниз и неожиданно увидел, что весь пол усыпан чем-то белым. Он присел. Собрал пальцами эту пыль, осторожно понюхал, но до кинематографического идиотизма – пробовать что попало на язык – решил не опускаться. «Сильно смахивает на гипс. – Он вспомнил, как во время ремонта у его тогда еще жены работяги выравнивали гипсокартоном стены. Весь дом был засыпан этой гадостью. Пыль умудрялась пробраться через закрытые двери в холодильник, в туалет, в спальню, наконец, забраться в постель. Это были последние дни их брака. Калугины сильно ругались и большую часть времени не разговаривали друг с другом. Потом он уехал в командировку… – Дура. Все-таки дура». Владимир Дмитриевич встал, отряхнул ладони и случайно глянул наверх. «Вот почему нет света. Пуля, должно быть, перебила провод». В потолке, как раз рядом со скрытой галогеновой лампочкой, виднелись три пулевых отверстия. – Уже кое-что… – хрипло произнес он. Стоящий рядом оперативник вздрогнул. – Владимир Дмитриевич?! – Через распахнутую дверь в квартиру ворвался запыхавшийся Алексей Иванов. – Владимир Дмитриевич тут? Кто-то повернул фонарик на Калугина, тот сморщился, закрыл глаза. – Уберите… Свет погас. – Тут я, проходи, но гляди под ноги. На полу бардак страшный. – Да вижу… – Иванов осторожно пробирался через руины. Около скамейки он остановился. – Ну прям мебельный магазин после землетрясения. Это мы? – Не мы… Это до нас. – Калугин ткнул пальцем в потолок. – Вот это надо достать, детально изучить и доложить. – Понял. – Потом в спальне надо всю кровать перетрясти с микроскопом. Может быть, там… следы спермы или чего-то еще. Кровь тут где-то наверняка есть… чтобы такой погром и без жертв. – Жертва уже есть. – Иванов мотнул головой в сторону дверей. – Это… – Владимир задумался. – Не знаю, как объяснить, спиши на чутье, этот жмурик – левый. Может быть, проходил мимо или еще что-то. Но по-любому, определить кто, как и откуда… – Естественно! – Алексей развел руками, мол, за кого вы меня держите? – Теперь пошли сюда… Калугин зашел в большую комнату. Все тот же бардак. Торчат выдранные с корнем провода сетевого коммуникатора. Перевернутый стол, что-то вроде баррикады. – Тут тоже перелопатишь все. – Калугин махнул рукой. – В общем, задача простая. Все данные мне на стол. Хозяин квартиры, кто такой, чем занимается, где находится? Родня? Все следы. По возможности выясни, когда стреляли? Кто был, кого видели соседи, что слышали? Что хочешь делай, но картину мне распиши. Полномочия у тебя… самые широкие. – А вы, Владимир Дмитриевич? Калугин с тоской посмотрел на своего зама. – А я, дорогой друг, пойду задницу на разрыв испытывать. Сейчас начальство нарезает болт с исключительно хитрой резьбой. И все по мою душу. Понятно? – Так точно. – Тогда вперед. – Калугин вышел из комнаты. На какую-то минуту подумал, не зайти ли на кухню, но потом плюнул. Иванов – парнишка въедливый, пока все тут не обнюхает, не успокоится. В этом смысле на него вполне можно положиться. На лестнице кто-то уже прикрыл мертвого черной пленкой, из-под которой торчали только старые, стоптанные ботинки. «Живешь, живешь, – с тоской подумал Калугин. – А потом – раз… И только ботинки наружу». Он заглянул в квартиру и крикнул, обращаясь к Иванову: – Леша! – О! – отозвался тот откуда-то из глубины. – Опергруппу отпускай! – Понял! Спускаясь вниз, Калугин достал телефон и, не без удовольствия представляя, как выдергивает начальство из теплой постели, набрал номер Битова. – Антон Михайлович? – Да, Володя… – Голос был усталый и какой-то мертвый. Калугину стало совестно. – Мне не хотелось бы вас беспокоить… – Я на работе. – У меня новости. Я сейчас приеду. – Хорошо. Жду вас. – Битов повесил трубку. На улице Калугина ждала машина. Он тяжело опустился на заднее сиденье и закрыл глаза. – В контору… Головная боль, достигшая апогея, медленно, но верно отступала. На ее место вылезала усталость и апатия. Хотелось просто заснуть. Он и заснул, хотя вообще-то собирался по дороге составить внятный отчет для руководства. Разбудил его звонок. – Калугин. – Это Иванов! – обрадовалась трубка. – Ну давай, Леш… – В общем, хозяин квартиры – личность колоритная. Вы сейчас еще не в конторе? Я позвонил туда, вам досье принесут. Думаю, готово уже. – А по трупу есть что-то? – По трупу пока нет. На опознание надо. При себе документов нет. Судя по предварительному анализу отпечатков, его электрошокер пролетом ниже валяется. Странный мужичок. Татуировка у него на запястье. Номера какие-то и то ли кошка, то ли еще что… – Кошка? Если кошка, то, наверное, сидел. Скажи, пусть проверят номера, это мог быть номер колонии или дата… Или что-то такое. Соответственно, как выяснишь, пробей, чем занимался и что мог делать в этом районе. – Понял. – И дай звонок нашим компьютерным гениям, пусть отчетец мне составят по своей методике. Не с пустыми же руками идти к начальству. – Тоже понял. – Соседей?… – Опрашиваю непосредственных. Остальных буду утром трясти. Спят все… Не хотелось бы… – Ладно. Все понял. Продолжай… – Калугин закрыл крышечку телефона и, посмотрев в окно, обнаружил, что находится перед зданием Конторы. – И долго я спал? Водитель пожал плечами. – Нет, минут десять… – Разбудить надо было, – беззлобно проворчал Калугин. – Спасибо… На улице его обдало прохладным ветром, который выгнал из головы хмарь и остатки мигрени. Стало легче дышать. Показалось даже, что ночной город стал ярче, ощутимее. «Полегчало». – Владимир Дмитриевич с облегчением вздохнул. На вахте его уже ждала узкая черная папка со свежераспечатанным делом. «И что же у нас есть? – Калугин направился к лифту, по пути открывая пластик. Пробежал наискосок плотные строчки, потряс головой, пробежал еще раз. – Однако! Действительно, личность колоритная». От удивления он не сразу услышал телефонный вызов. – Слушаю, Калугин. – Это из инфоотдела. Вы хотели отчет по нашей технологии. У нас готово. Тут и с картинками. Все красиво, в общем. Куда принести? – К лифту. Седьмой этаж. – Момент! «Как дети, ей-богу, – Калугин пожал плечами. – Дело государственной важности. А они отчет с картинками делают. Честное слово, все компьютерщики не от мира сего существа. Мир может лететь в тартарары, вокруг станут выплясывать танец живота обнаженные девушки, а их более всего будет волновать вопрос установки какого-нибудь райд-массива». Около лифта его ждал паренек в очках и с еще одной черной папочкой. Значительно более увесистой, чем та, которую Владимир Дмитриевич держал в руках. – Отчетец? – поинтересовался Калугин. – Так точно! – обрадовался паренек. – Техническая документация в неполном объеме. – Хорошо, что в неполном, – пробормотал Кулагин. – Спасибо. Папка была тяжелая. По пути Калугин подхватил два пластиковых стаканчика с кофе из кофейного аппарата. Горячие. В кабинет к Битову он вошел, неся стаканчики на папках, как на подносе. – Не желаете? – спросил Калугин, взглядом указывая на кофе. – Отчего же… Вполне… – Битов равнодушно кивнул. – Ну, что там у вас? – Кое-какие предварительные данные. Мы предположили, что преступники могут… – Вот так сразу и преступники? – Ну… – Калугин неожиданно для себя замялся. – А как же? – Вы не допускаете возможности попадания информации к посторонним лицам? – Допускаю… – медленно проговорил Калугин. – Но все-таки она невелика. Битов молчал, вертя в руках какие-то бусы. – Ну, хорошо, продолжайте. – Мы предположили, что подозреваемые попробуют расшифровать данные. Чтобы иметь представление о том, что попало им в руки. – Логично. – Специфика данных такова, что для расшифровки даже малой их части потребуются значительные машинные мощности, которые могут быть доступны на территории Российской Федерации только в крупных НИИ и тому подобных учреждениях. Все подобные объекты сейчас берутся под специальный контроль нами. Битов кивнул. – Однако наши специалисты предположили, что для расшифровки возможно использовать также ряд сетевых ресурсов. И с помощью технологии, разработанной нашим отделом вычислительной техники, – Калугин положил на стол руководству толстую папку, – нам удалось определить место, из которого подозреваемые попытались произвести дешифровку… – Ну-ну, – Битов удивленно поднял брови. – Дай-ка мне кофе. – Пожалуйста. – Калугин, радуясь легкой передышке, протянул шефу стаканчик. – Осторожно, горячий. – Это хорошо, хорошо, что горячий. – Битов отхлебнул, морщась. – Давай, продолжай. – Так вот, на место выехала опергруппа. Но, к сожалению, мы опоздали. Битов даже привстал. – Что значит опоздали?! – Значит, Антон Михайлович, что нас опередили. По всей видимости, не одни мы гоняемся за этими дисками. – Ну, естественно! А что вы думали?! Конечно, не одни мы! – Битов вскочил, нервно прошелся по кабинету, – Ну, и дальше, дальше!… – На квартире обнаружен труп, следы борьбы и обыска. – Чей труп? – Пока не выяснено, но, полагаю, что человек… случайно был втянут в конфликт. Предположительно бывший заключенный. – Заключенный? – Предположительно. – А квартира? – Вот. – Калугин протянул Битову тонкую папку. – Хозяин. Шеф смерил Калугина тяжелым взглядом и раздраженно откинул пластик. Некоторое время в кабинете царило молчание. Владимир Дмитриевич тихонько тянул кофе, дожидаясь, когда начальство соизволит прореагировать. – Ого, – протянул Битов. – Впечатляет. Особенно послужной список. Калугин кивнул. – Странная картина вырисовывается. Армия в игре? – Пока трудно сказать, Антон Михайлович. Все-таки человек в отставке. – Трудно, – Битов кивнул. Сделал большой глоток кофе. Зажмурился. На глаза выступили слезы. – Но сказать надо. Точно выяснить и сказать. Так что этого хозяина в разработку. И военных запроси… – Я понял. – И еще, пусть наши вычислители проработают вариант подставы. Возможен ли такой ход, как ложная наводка? Если дешифровка шла откуда-то из другого места, а все следы сводились… Ну, ты понял. – Так точно. – И этого. – Битов откинул обложку. – Антона Михайловича… Надо же, полный тезка. Слава богу, не однофамилец. Этого Лаптева прогнать по полной. – В розыск? – Погоди, в розыск успеем. Все же погоди. Но ориентировку разошли. – Битов с сожалением посмотрел на кофе. – Горячий все-таки, черт. И давай, Володенька, жми. Жми! За папки спасибо. Передай вычислителям, мол, молодцы. Я этими бумажками, – он постучал по пластику «технической документации», – завтра от начальства отбиваться буду. Чем толще, тем лучше. – Разрешите идти? – Иди, Володенька, иди. Спать! |
||
|