"Русские навсегда" - читать интересную книгу автора (Косенков Виктор)42.У художников было весело. Мила и Рита, забросив длинные ноги на стол так, что были видны трусики, и периодически закатывая глаза, объясняли «живописцам» свою «картину мира». – И глаза у него были никакие не серые, а совсем даже карие. – Ну Ми-и-ила! – возмущалась Рита. – Какие карие?! Я же их рассмотрела, они были серые! – Где это ты их рассмотрела? Там, где ты была в этот момент, глаз не бывает! – Мила захихикала. – Ну и дура! – обиделась Рита. – Да ладно… – Дура! – Рита отвернулась. – Да ладно тебе, ну… – Все равно дура! – Ну, Ритка, ну, я не права, ну, извини… – Мила подсела к подружке и осторожно погладила ее по коленке. – Ну, серьезно, извини… Просто сорвалось… Ну, хочешь, пусть будут серые… Мне все равно. Нет, ну, честно, все равно, хочешь, пусть будут серые! Ну, Хочешь? – Они и были серые… Художников было двое. Один, со взглядом, остановившимся где-то в районе Ритиной попки, кажется, намеревался впасть в кому, второй что-то увлеченно чиркал на планшете. Калугин тихонько подошел сзади и заглянул ему через плечо. Девочки замолчали, с некоторой опаской глядя на Владимира Дмитриевича. Художник, увлеченный своим творчеством, приход начальства даже не заметил. Планшетка транслировала его работу прямо на монитор. Калугин присмотрелся. Мускулистый здоровенный бугай с волосами, торчащими в разные стороны, перепиливал бензопилой симпатичную длинноногую девчонку, как две капли воды похожую на Милу. Судя по всему, Риту художник уже «обработал» и теперь колдовал над ее подругой. «Хорошенькое дело. Не дай бог, парень к психоаналитику загремит или эти рисунки какой-нибудь ловкач выкрадет. – Калугин представил себе заголовки газет: – «Скрытые маньяки из ФСБ. В подвалах ЧК. Убийцы на страже родины». Последний заголовок ему даже понравился. Первым сообразил, что к чему, «коматозник». Он вздрогнул, огляделся и, увидев Калугина, вскочил, пытаясь незаметно пнуть своего коллегу. – Извините, товарищ майор. Ведем работу. Второй засуетился, не зная, стереть ему свои художества или сохранить. В конечном итоге он просто закрыл готовый рисунок новым листом и тоже вскочил. У «маньяка» были удивительно детские черты лица, пухлые щеки и наивный взгляд младенца. Такой зарежет и не поморщится. – Я вижу, – проворчал Калугин. – И как продвигается процесс? – Туго, товарищ майор! – сказал тот, что рисовал садистские картинки. – Клиент очень… тяжелый. – Да, не хотят сотрудничать! – подтвердил тот, что впадал в кому. – Ой, да ладно! – неуверенно подала голос Мила. – Все мы хотим… – в тон ей ответила Рита. – Просто мы не помним… Всего… – Так над чем работали? – спросил Калугин. – Над групповым портретом, – немного неуверенно ответил первый художник, сверяясь со своими записями. – Мужчина с удостоверением. – И как результаты? – Калугин подобрался для разноса, но художники сумели выкрутиться. На стол легли свежие распечатки. – Вот эта наиболее удачная… С бумаги на Калугина смотрел все тот же человек. Только более живой. Владимир Дмитриевич не смог бы дать более точное определение. Именно живой. Обычно портреты, разрабатываемые в таких случаях, не отличаются особым мастерством. Дело в том, что люди не запоминают подробностей. Только общие или бросившиеся в глаза моменты. Овал лица, усы, какой-то особенный разрез глаз или необычная форма носа. Согласно мнению психологов, зрительная память у современных людей начала ослабевать. Виной тому – ставшая классической манера подачи видеоматериала, называемая клиповой. Бесконечная череда ярких, агрессивных, стремительно сменяющихся образов в конечном итоге приводила к перегрузке мозга визуальной информацией. Поскольку жизнь в состоянии вечной контузии не является нормой для человеческого организма, включились дополнительные защитные механизмы, позволяющие человеку запоминать лишь пять процентов из всего видеоряда, насилующего нервную систему. Остальные ухищрения мастеров-дизайнеров отбрасывались как мусор. Однако в нашем случае, вероятно, в силу того, что девочки запомнили разные пять (а Калугин полагал, что и того меньше) процентов, картина получилась более четкая и живая. Чего-то все же недоставало… Чего? – А во что он был одет? – спросил Калугин у Риты. – В плащ, – без раздумий ответила она. – И в шляпу. – Оттого и лоб зауженный, – пробормотал художник. – И щеки такие впалые. – Калугин постучал по бумаге пальцем. – Воротник, понимаете, ребята, воротник. Он поднял воротник. Из всего рисунка только глаза да нос, с известной долей вероятности… Тень от шляпы… – Все зря? – спросил второй художник, за детской внешностью которого скрывался, видимо, маньяк с бензопилой. – Нет, почему же. Все-таки кое-что. Хорошо, в общем. Молодцы. И вы, девочки, тоже. – Калугин взял рисунок себе и попросил: – А распечатайте мне остальные портреты. И что у вас еще есть? Пока «садист» занимался распечаткой, «коматозник» вытащил на свет другие файлы. – Вот тут… Это только наброски. Общие, так сказать, планы. На экран выскочила картинка. Длинный коридор, человек, падающий спиной вперед. Маячащие на заднем плане здоровенные лбы. Скамейка. Чьи-то ноги из-за нее. Кто-то, со спины не угадать, бьет кулаком снизу парня в мешковатой куртке. На пол летит бейсбольная бита. – Это кто? – спросил Калугин, показав на падающего. – Это? – Рита вытянула шею, заглядывая в экран. – Это тот молоденький! Милка, это же он? – Ага! Он упал и больше не поднимался. – Ясно. А тот, что бьет? – Это тот, что нам платил. Я не знаю, наверное, хозяин квартиры. – Хорошо. Дальше… На следующем рисунке диспозиция не особенно изменилась. Только у двери маячил кто-то, на ком художник сделал акцент. – А этот там что делает? – А этот, не знаю, – Мила пожала плечами. – Это я запомнила. Потому что стреляли. Нос у него… такой большой. Говорят, что какой у мужчины нос, такой и член… Я потому и запомнила… Художник кашлянул, и Мила притихла. Однако Рита не уловила сигнала и развила тему: – Да фигня это, Милка. Вот у Рамэна какой шнобель, а… – Художник кашлянул сильнее, а Мила под столом толкнула подругу. – Извините. – Этого носатого, – Володя постучал пальцем по рисунку, – сделайте отдельно. Постарайтесь. Дальше что у нас? – Мало, в основном батальные сцены… – «Коматозник» перелистнул несколько эскизов. Ничего особенного. Драка в квартире. Мелькнули женские тела… – Погоди, – скомандовал Калугин. – Верни назад. – Да это так… Для настроения… – заюлил художник, но эскиз все же вернул. На экране стоял голый молодой человек во всех физиологических подробностях, у его ног жались две обнаженные девушки. В руке парень держал пистолет, стреляя в потолок. Набросок был сделан быстро, стремительными твердыми штрихами. Качественная работа буквально передавала энергию… – Когда тебя из Управления выпрут, не пропадешь, – резюмировал Калугин. – Готовы распечатки? – Так точно… Вот… Калугин забрал листки и вышел. За ним устремилась Рита. – Товарищ начальник, товарищ начальник… «Ужас… – испуганно подумал Владимир Дмитриевич. – Еще услышит кто-нибудь, привяжется кличка…» – Так. В чем дело? – Он резко повернулся, девушка едва не ткнулась ему в грудь носом. – А нам что делать? – Показания дали? – Дали. – Ничего не утаили? – Ничего. – Ритины глаза приобрели профессионально честное выражение. – Можете быть свободны. Если понадобитесь… – Поняла, – решительно кивнула девушка и добила Калугина фразой: – Всегда к вашим услугам. – Тогда вернитесь в комнату, художники закончат и вас отведут на выход. Калугин повернулся, чтобы уйти, но не тут-то было. – А нам… А мы… – Рита семенила сзади. – Мы… – Ну, в чем дело? – Мы только так одеты. – Она огладила короткую юбку и игривый топик. – Нас на машинке привезли… – Понятно, – вздохнул Калугин. «Черт знает чем приходится заниматься…» – и набрал номер Иванова. – Леша, это я… Короче, вызови машину для девочек Хвостова. Да. А лучше пусть Хвостов сам их заберет. – Нет, нет, – замахала Рита руками. – Лучше вы… – В общем… – Калугин замялся. Ему почему-то было жаль этих глупых, но странно честных дурочек. – Ты сейчас в техническом? Ладно, я сам… Он обратился к Рите. – Номер Хвостова мне дай. – Момент… Володя даже заметить не успел, откуда появилась визитка. Набирая номер, Калугин несколько раз кашлянул, делая голос погрубее. – Борис Юрьевич! – гаркнул он в трубку. – Из ФСБ беспокоят. Сегодня приходили. Девочек ваших можете забрать. И прошу заметить. Это важные свидетели, обращаться аккуратно и вежливо. Они нам еще могут понадобиться. Машину к подъезду через полчаса. Что не ясно? На том конце провода что-то промямлили. – Все ясно, – сделал вывод Калугин и отключился. – Ой, спасибо, спасибо, спасибо… – Рита повисла на шее у Калугина. – Все, все… – Тот осторожно освобождался от объятий. Проходившие мимо сотрудники удивленно косились. – Все. Иди назад… Сделав несколько шагов, Калугин остановился. – Погоди… Рита замерла в дверях как вкопанная. – Сколько вы валандались с этим… Мальчиком, который стрелял? Можешь приблизительно время назвать? – Могу. Очень точно могу. Я время чувствую точно. Это у меня профессиональное. Не более часа… Минут пятьдесят. – Угу… – Володя кивнул и задумался. «Не ловлю я чего-то. Не ловлю… Сканирование мы засекли почти сразу. Приехали буквально по горячим следам… Не складывается что-то. Если кто-то опередил нас, пользуясь нашим же методом, то удивляет скорость реакции. Или они были ближе? Или?… А если кто-то воспользовался нашими данными? То есть «крот» перехватил адрес, сообщил своим людям… Но если мы стартовали в одно и то же время, то почему они быстрее прибыли на точку? Не могли же они знать, что мы задержимся на старте… Рискованно слишком, рискованно». Калугин еще раз посмотрел на портрет предполагаемого предателя. – А если предположить, что все-таки визит бандюков не связан с действиями «крота» и является работой третьей силы? Калугин тряхнул бумагами и направился к Битову. По дороге его догнало нерадостное известие. Начальство сидело у себя в кабинете, то и дело перелистывая какие-то документы. У Калугина сложилось впечатление, что Битов даже и не вылезал из своего офиса. – Антон Михайлович, разрешите? – Заходи, Володенька… Заходи. Что нового? – Один из наших ребят в больнице… умер, – сказал Калугин, садясь в кресло. Антон Михайлович дернул скулами и промолчал. – Что-нибудь еще? – Голос начальника неожиданно дал петуха. Битов закашлялся. – А еще у меня подозрение, что у нас «крот» в команде. И где-то близко. – Что-нибудь еще? – Вот словесные портреты участников драки на квартире у Лаптева. Эти двое – по компьютерам, этот был с девочками и стрелял в потолок. А это сам хозяин квартиры. Личности устанавливаются. Вот тут несколько зарисовок со слов свидетелей. А это предполагаемый «крот». В отчете все есть, короче говоря, это человек, который побывал в квартире буквально за несколько минут до того, как туда подъехала наша команда. – Стало быть, он не был с вами на момент старта? – Не был. – Он был где-то поблизости от места событий. И, видимо, был не один. – Битов взял портрет в руки, рассмотрел внимательней. – Значит, кто-то ему сообщил координаты… отсюда. – Что делать будем, Антон Михайлович? – Сначала, Володенька, «крота» ловить. А уж потом все остальное. |
||
|