"История Халифата. Том 2. Эпоха великих завоеваний, 633—656" - читать интересную книгу автора (Большаков Олег Георгиевич)

БИТВА ПРИ ЙАРМУКЕ

Рис. 6. Схема сражения при Йармуке

Оставление Дамаска было не только ударом по престижу мусульманских командующих и потерей важного стратегического пункта — оно повлекло за собой укрепление воли к сопротивлению у той части населения Палестины и Иордании, которая еще не сложила оружия. Но это тяжелое для командующих решение давало выигрыш во времени, необходимый для соединения всех сил воедино, без чего сопротивление византийской армии, втрое превосходившей численностью сирийскую группу, было невозможно.

Однако византийцы не стали навязывать сражения, а, верные той же тактике оттеснения арабов от прибрежных областей на восток, в степь, начали обход с запада по дороге на Тивериадское озеро в сторону вади Руккад. В этой ситуации оставаться в Джабии стало опасно, и Халид с 2000 кавалеристов и лучников бросился наперерез византийцам, а остальное войско, спешно собрав верблюдов, пасшихся в степи, начало отступление на юг (рис. 4, б; 6). Оставшись с пешими лучниками в засаде, Халид послал во главе кавалерии Кайса б. Макшуха, тот завязал бой и заманил кавалерию византийцев к позиции лучников, этот маневр обеспечил разгром византийского отряда и сорвал попытку окружения мусульманской армии [+1]. Она беспрепятственно отошла на 15 — 20 км и встала «спиной к Азри'ату», опираясь левым флангом на каньон Йармука и прикрываясь с фронта одним из многочисленных вади, стекающих со склонов Джебел Друз, скорее всего современным вади Эль-Харир. Позиция византийцев определяется достаточно точно: от Дейр Джабал до Джаулана, или, по другому источнику, — от Дейр Аййуба [+2]. В тождестве Дейр Джабал и Дейр Аййуб вряд ли можно сомневаться: развалины Дейр Аййуб, сохранившиеся до наших дней на южной окраине селения Шейх Са’д, расположены на высоком холме (джабал) и могли называться по нему. Под Джауланом в данном случае подразумевается не вся область Джаулан, а селение, носящее название Сахм Джаулан (см. рис. 6). Подробная карта местности и схема сражения, основывающаяся на ней, составленная Л. Каэтани, до сих пор остаются непревзойденными [+3].

На Йармуке к армии Халида присоединился Амр б. ал-Ac, который при известии об отступлении арабской армии снял осаду с Иерусалима [+4].

Сведения арабских историков об общей численности мусульманской армии не слишком надежны, так как они сами реконструируют ее численность, суммируя частные сведения, не заботясь о степени их достоверности: например, к 24000 сиро-палестинской армии добавляют 9000 воинов, якобы пришедших с Халидом из Ирака, или дважды прибавляют одни и те же цифры [+5].

Л. Каэтани относился к этим цифрам весьма скептически и считал, что мусульманская армия была менее 20000 человек [+6]. Сложность заключается в том, что первоначальное ядро должно было сократиться из-за боевых потерь, но в то же время происходил приток добровольцев из самой Аравии и из числа сирийских арабов-христиан. Видимо, численность мусульманской армии в течение двух первых лет оставалась стабильной и колебалась около тех 24 — 27 тысяч, о которых говорят, многие информаторы, т. е. была в полтора-два раза меньше византийской. Она была в состоянии, опираясь на удобную позицию, отбивать атаки византийцев, но не могла нанести им поражение.

Халид (или Абу Убайда?) запросил подкреплений у Умара, но, как мы знаем, все свободные силы Аравии поглотила армия Са’да. Халиф сумел сколотить лишь небольшой отряд в одну или две тысячи человек (говорится и о трех тысячах, но боюсь, что это просто результат сложения: вместо «одна или две» было прочитано «одна и две») под командованием Са’ида б. Амира ал-Джумахи [+7], что не могло изменить соотношения сил. Началось стояние на Йармуке. Мусульмане могли только препятствовать византийцам переправиться через Йармук и беспокоить их набегами. Однако византийцы не предприняли серьезных попыток атаковать арабов, предпочитая выжидать, когда те поймут бесполезность сопротивления и сами уйдут из Сирии. Эта пассивность работала против византийцев. Дело не только в том, что мусульмане могли получить пополнения и лучше укрепиться, а в том, что длительное бездействие не воодушевленной большой идеей армии в условиях вседозволенности в поле разлагает ее. Так что та из сторон, которая имеет в этом отношении хоть какое-то преимущество, в конце концов берет верх. У мусульманской армии было по крайней мере два преимущества: добровольное участие в борьбе за веру (тогда как византийская армия была наемной, а частично состояла из мобилизованных крестьян) и национальная однородность (при всех различиях между кочевниками и оседлыми, северными и южными арабами) в противоположность очень пестрой по национальному составу византийской армии. Ко всему прочему византийские солдаты и их командиры не очень-то стеснялись в отношении местного населения и грабили его ненамного меньше завоевателей, поэтому византийская армия не пользовалась всеобщей поддержкой. Можно не принимать безоговорочно на веру рассказы арабских историков о том, что обиженные византийскими солдатами становились помощниками и проводниками мусульман [+8], но какую-то долю реальности они отражают.

В конце концов, 20 августа 636 г. византийский командующий решился дать бой [+9]. По сведениям арабских авторов, правым флангом византийцев командовал Ибн Канатир (Абу Канатир =букинатор [*1]), левым — Друнаджар (друнагарий — тысяцкий), а в центре стояли армянские отряды под командованием Джирджира (Григорий или Георгий). Византийские авторы упоминают только двух командующих — сакеллария (казначея) евнуха Феодора и Ваана/Вагана, который ревниво относился к тому, что общее командование было поручено Феодору. Арабские же авторы считают командующим Вагана (Бахана) и лишь в отдельных случаях упоминают сакеллария [+10].

В арабском войске, вышедшем из своего лагеря навстречу, центром командовал Абу Убайда, правым флангом — Му’аз б. Джабала; в качестве командующего левым флангом называют разных лиц [+11]. Во главе пехоты (видимо, сводного отряда из мелких групп разных племен) стоял Хашим б. Утба (племянник Са’да б. Абу Ваккаса). Внутри эти основные корпуса делились на мелкие племенные отряды, каждый из которых имел свое знамя. Объезжая строй перед боем, командующий обращался к каждому отряду отдельно со словами ободрения и наставления. В центре стояли сводный отряд из тысячи сподвижников пророка, сводный отряд пехоты и аздиты. На правом фланге стояли йеменские племена хадрамаут, мазхидж, азд, хаулан, хамир. На левом фланге — в основном североарабские племена: кинана, кайс, джузам — и североаравийские и сирийские племена с южноарабской генеалогией: лахм, гассан, куда’а, амила, хас’ам.

Важнейшей ударной силой армии, кавалерией, командовал сам Халид б. ал-Валид. Он разделил ее на четыре группы, по одной за каждым из трех основных корпусов, а четвертый оставил в своем распоряжении как общий резерв. Лагерь со всем имуществом и семьями находился за центральным корпусом на высоком холме. Возможно, что это — Телл Аш’ари между современными селениями Джиллин и Тафас.

После кавалерийских атак с обеих сторон византийский левый фланг атаковал правый фланг арабской армии, две атаки были отбиты, но после третьей йеменцы побежали в сторону лагеря. Оставались лишь отдельные островки сопротивления вокруг племенных знаменосцев. Византийцы ворвались было в лагерь, но беглецы, которых женщины встречали руганью и кольями от палаток, остановились и оборонили лагерь. Подоспевшая кавалерия отбросила византийцев на исходную позицию. Попытка византийцев опрокинуть левый фланг также потерпела неудачу, и в этом случае им удалось прорваться до лагеря (если только это не вариант рассказа об одном и том же прорыве) [+12].

Византийским атакам сильно мешали пыльный ветер из пустыни и солнце, светившее в глаза. Воины завязывали рот и нос, чтобы спастить от пыли. Во время контратаки Халида погиб командующий правым флангом византийцев, букинатор; арабы нашли его потом с закутанной в плащ головой, и это родило рассказ о том, что он закутал лицо, чтобы не видеть позора поражения [+13].

Арабские источники отметили существование соперничества в стане византийцев: будто бы Джирджир приказал букинатору (или наоборот) [+14] атаковать мусульман, но тот сказал, что он такой же командир, и не подчинился приказу. Видимо, так очень косвенно отразилось в арабском историческом предании событие, упомянутое в «Истории» Феофана Исповедника: после поражения, нанесенного арабами сакелларию, войска Вагана восстали и объявили своего командующего императором. Воспользовавшись этим, мусульмане напали и разгромили Вагана [+15]. Возможно, что шумное ликование в лагере византийцев, услышанное однажды ночью и вызванное будто бы прибытием почты с жалованьем [+16], также смутно отражает торжества по случаю провозглашения Вагана императором.

Наибольшего накала сражение достигло на следующий день, когда вся тяжесть атаки пришлась на центр, подавшийся под натиском византийцев. Успешная контратака мусульман захлебнулась под интенсивным обстрелом армянских лучников. В этот день, оставшийся в памяти ветеранов как «день окривения», 700 мусульман окривели от армянских стрел. Ваган бросил в бой тяжелую пехоту, скрепленную по 10 человек цепями, но не смог опрокинуть мусульман. Только к исходу третьего дня арабская кавалерия совершила прорыв по правому флангу и, видимо, вышла в тылу византийцев к переправе через вади Руккад (по другим данным, заслуга принадлежит засаде у места, удобного для переправы). Возможно, что успеху мусульман способствовал сильный ветер со спины, ослаблявший точность обстрела и убойную силу стрел византийских стрелков.

Утомленная многодневным сражением, византийская армия бросилась в паническое бегство в густой пыли в предвечернее время (арабские историки говорят о густом тумане); беглецы, преследуемые конницей, не выбирали дороги и, падая с обрывистого берега вади Руккад и Йармука, разбивались. Вагану с отрядом кавалерии удалось оторваться от преследователей, но его военная и политическая карьера была кончена — вернуться к императору после всего случившегося он не мог. Последним его приютом стал монастырь на Синае, где он закончил свои дни под именем Анастасия, занимаясь толкованием псалмов [+17].

Победа досталась мусульманам дорогой ценой. На поле боя было похоронено 4000 убитых [+18], да в три раза больше того должно было выбыть из строя из-за ран. Таким образом, из двадцатисемитысячной армии осталось 10 — 12 тысяч боеспособных. Правда, к ним надо добавить отряд арабов-христиан Джабалы б. Айхама, перешедший на сторону мусульман (не это ли облегчило прорыв мусульманской кавалерии в последний день?). Сведения о потерях византийской армии менее определенны. Арабские историки, приписывая византийской армии численность в несколько сот тысяч человек, соответственным образом завышают ее потери: от 70 до 102 тыс. человек [+19]. Сирийский фрагмент говорит о 50000 убитых, но в этой цифре скорее можно видеть общую численность византийской армии, чем ее потери.

Видимо, оценивая их, следует исходить из потерь мусульманской армии: в первые два дня потери можно предположить равными и только на исходе битвы при бегстве они должны были возрасти. Реальнее всего говорить о 10000 убитых. Невероятно и число пленных — 40000, но несколько тысяч пленных могло быть. В целом, если учесть и раненых, оставшихся на поле боя (из того же расчета: в три раза больше убитых, но часть легкораненых могла спастись бегством, поэтому примем коэффициент 1:2), то из 50000 спаслось около 20000 человек, остатки византийской армии сопоставимы с мусульманской армией, но с одной стороны была цельная организованная масса, а с другой — множество мелких групп, совершенно подавленных морально.

Разгром был полный. Восстановить армию из этих остатков было невозможно, а для формирования равноценной новой армии требовалось много и времени и денег. Поэтому Ираклий отказался от таких попыток и предпочел, уехав из Антиохии в Константинополь, предоставить оборону сиро-палестинских городов их гарнизонам и жителям. Мусульманские историки вкладывают в уста уезжавшего императора слова: «Прощай навсегда, Сирия!» Но вряд ли Ираклий, терявший все азиатские провинции и сумевший отвоевать их у Сасанидов, считал в этот момент, что навсегда прощается с Сирией: для него борьба вступала в новую фазу — и только. Более того, по некоторым сведениям, Ираклий не сразу покинул Сирию, а только перебрался из Антиохии в Руху (Эдессу) [+20].

Одержав победу, мусульманская армия снова рассыпалась на составные части, и каждый из амиров ушел в свою область: Амр б. ал-Ас — в Палестину, Шурахбил — в Иорданию, Абу Убайда и Халид двинулись на север — отвоевывать города, оставленные полгода назад.

Дамаск, в котором, несомненно, укрылась часть разгромленной византийской армии, не открыл своих ворот перед победителями и сопротивлялся 70 дней; на этом основании сдачу города можно отнести к середине ноября 636 г. Н. А. Медников считал, что при этом договор был заключен на более суровых условиях, включавших передачу завоевателям половины домов и церквей, но, как говорилось выше, ал-Вакиди в IX в., читая подлинный договор, не нашел в нем таких условий и пояснил: «Дело в том, что когда Дамаск был завоеван, то большое число его жителей бежало к Ираклию, который был в Антакии, и осталось много свободных жилищ, в которых и поселились мусульмане» [+21].

Из Дамаска по распоряжению Халида был отправлен отряд из 700 человек во главе с Хашимом б. Утбой на помощь Са’ду б. Абу Ваккасу [+22].

0 сдаче Химса определенных сведений нет. Ат-Табари помещает сообщения об осаде Химса во время зимних холодов под 15 г. х., что хронологически соответствует порядку событий, но поскольку рядом повествуется о сражении при Аджнадайне, то приходится (как мы сделали выше) отнести эти сведения к первой осаде Химса. Согласно ал-Азди, жители Химса, как и дамаскинцы, вышли навстречу Халиду и согласились сдаться на прежних условиях [+23]. Видимо, также без сопротивления сдались другие города между Химсом и Киннасрином, которые заключили договоры в предыдущем году. Лишь в Киннасрине Халид встретил сопротивление. На подходе к городу его встретило византийское войско под командованием Минаса (Мины), которого ат-Табари называет вторым по значению после Ираклия. В ожесточенном бою Минас был убит, а отряд поголовно истреблен. Горожане укрылись за городскими стенами, а жители арабского пригорода (из племени танух) сдались Халиду, сказав, что они тоже арабы, что у них не было намерения воевать с ним, но их мобилизовали; Халид принял оправдания и не тронул их [+24]. Горожанам, надеявшимся отсидеться за городской стеной, Халид заметил: «Если бы вы были в облаках, то Аллах перенес бы нас к вам или спустил бы вас к нам». Убедившись в безнадежности сопротивления, киннасринцы запросили мира «на условиях Химса» (динар с человека и джериб пшеницы с джериба земли). Но Халид в наказание за упорство обещал пощаду только с условием разрушения городской стены [+25].

0 завоевании Халеба сведения еще менее определенны. Завоевание его приписывается то Халиду б. ал-Валиду, то Ийаду б. Ганму (который выдвинулся одним-двумя годами позже). Ал-Балазури сохранил любопытную деталь, которую, правда, нечем подтвердить, будто бы горожане (несомненно, только верхушка, магистраты) бежали в Антиохию и оттуда вели переговоры об условиях сдачи города; в Халеб они вернулись только по заключении договора на тех же условиях, что и с Химсом [+26]. Арабы, жившие в пригороде Халеба, как и в Киннасрине, частично приняли ислам, частично остались христианами, согласившись платить джизью. Это может свидетельствовать о значительном отходе их от традиций и психологии кочевых арабов, которые решительно отвергали возможность уплаты подушной подати, считая ее оскорбительной для себя.

Дальнейший ход военных действий на севере Сирии неясен. Историки не приводят ни одной даты завоевания городов в этом районе, а хронология ат-Табари мало надежна. Так же неясно и то, что происходило в Палестине. С одной стороны, известно, что уже в конце 634 г. арабы подходили к стенам Иерусалима, с другой стороны, тот факт, что Иерусалим за три года так и не был завоеван, свидетельствует о том, что мусульмане в Палестине не были до 637 г. такими хозяевами положения, как в Южной Сирии или Заиорданье. Только после Йармука Амр б. ал-Ас окончательно овладел всей Палестиной и приступил к решительной осаде Иерусалима, а Йазид б. Абу Суфйан осадил Кайсарийу.