БИРО Ф.

РИБ Ж.

ДОСЬЕ ВНЕЗЕМНЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Книга, изданная около 30 лет назад,  казалось бы, мало кому может быть

интересна - жизнь ушла вперед,  прогресс в  науке  и  технике  налицо.

Только  за  последние  годы мы стали свидетелями потрясающих открытий!

Однако человека любознательного интересует не только результат,  но  и

путь  к  цели:  о  чем мечтали,  что планировали,  над чем работали и,

главное,  что осуществилось.  Прочитав книгу, вы сами сможете сравнить

день сегодняшний и день вчерашний.

Дело первое

АСТРОНОМИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Не странно ли,  что почти никто из жителей нашей планеты до сих пор не

знал,  где  мы,  собственно,  живем,  и  не  догадывался   о   чудесах

мироздания?

Камиль Фламмарион i

Документ I ВЕЧНЫЙ ПРОЦЕСС ГАЛИЛЕЯ

ОТРЕЧЕНИЕ 22 ИЮНЯ 1633 г.

Основное действие драмы развернулось 22 июня

1633 года в Риме в базилике Санта Мария делла Минерва.

В тот день в  большом  зале  доминиканского  монастыря  было  особенно

душно. Здесь собрались все кардиналы Конгрегации священной канцелярии.

Чтобы подчеркнуть значимость события,  его обставили со всей возможной

торжественностью  и пышностью.  Христианский мир с нетерпением ожидал,

какой вердикт Верховный и Вселенский Трибунал  инквизиции  вынесет  по

делу,  тянувшемуся  уже  двадцать  лет,  -  обвинение  в  ереси самого

знаменитого ученого того времени.

...Князья Церкви восседают в полном парадном

облачении, в  кардинальских  шляпах.  Все  они  принадлежат  к знатным

фамилиям. Среди них брат самого папы - кардинал Франческо Барберини.

Папские гвардейцы вводят обвиняемого.  Он стар и лыс, лицо его покрыто

морщинами.  На нем белая рубаха кающегося, с которой сливается длинная

седая  борода.  Гвардеец  в  каске,  со  шпагой  в   руках,   подводит

обвиняемого к алтарной ограде. Бледный и дрожащий, он встает на колени

перед аналоем, на котором лежит раскрытое Евангелие.

К алтарю подходят три кардинала.  Один из них берет  в  руки  бумажный

свиток и читает вслух:

- "Поелику  ты,  Галилео  Галилей,  сын  покойного  Винченцо  Галилея,

семидесяти лет от роду,  в 1615 году признался Священному Трибуналу  в

том,  что  признавал  за  истину лжеучение,  некоторыми преподаваемое,

якобы Солнце есть средоточие  мира  и  недвижимо,  Земля  же  движется

целиком,  а  также суточным движением;  поелику ты имел учеников и сам

преподавал  им  вышесказанное  лжеучение,  и  сообщал  его  в  письмах

германским ученым,  с коими имел переписку, и напечатал книгу о пятнах

на Солнце и другие сочинения, содержащие то же лжеучение, каковое есть

Коперниково;  принимая во внимание, что на опровержения, деланные тебе

на основании Святого Писания,  смел ты возражать,  толкуя  Писание  по

собственному разумению; а также изучив копию письма, написанного тобою

одному из твоих учеников,  в  каковом,  следуя  положениям  Коперника,

излагаются различные мнения,  противоречащие истинному смыслу и учению

Святого  Писания,  настоящий  Священный  Трибунал,   желая   исправить

последствия   твоего   бесчинства   и   создаваемого  тобою  соблазна,

постепенно приводящего к отвержению Святого Вероучения,  по указу  Его

Святейшества и Высокопреосвященных Кардиналов так оценил твои суждения

о недвижности Солнца и о движении Земли:

- мнение, якобы Солнце есть средоточие мира и совершенно недвижимо, то

есть  не  перемещается,  абсурдно  и  ложно философически и есть сущая

ересь, противоречащая Святому Писанию;

- мнение,  якобы Земля не есть средоточие мира, но движется целиком, а

также  суточным  движением,  есть  мнение  также  абсурдное и ложное и

богословски является по меньшей мере заблуждением в вере..."

В аудитории  ни  шепота,  ни  вздоха.  Кардинал  бесстрастным  голосом

продолжает чтение.

Трибунал детально   обсуждает,  как,  начиная  с  1615  года,  обвиняемый

неоднократно  впадал   в   заблуждения,   не   считаясь   со   строгим

предупреждением,  сделанным ему в 1616 году. И вот доходит до сути, то

есть до приговора:

- "Настоящим  окончательным   приговором   мы,   собравшиеся,   судим,

приговариваем и объявляем, что ты, Галилео, по причинам, открывшимся в

ходе процесса,  в коих ты и сам сознался,  как выше сказано,  предстал

перед  настоящим  Священным Трибуналом,  будучи сильно заподозренным в

ереси...  а следовательно, навлек на себя все пени и кары, коим в силу

Святых канонов и прочих общих и частных узаконений подвержены подобные

тебе правонарушители..."

Зал затаил дыхание.  Все знают,  что это означает сожжение на  костре.

Однако кардинал продолжает:

- "Но мы с радостью освободим тебя от оных при условии,  что ты с сего

же дня чистосердечно и нелицемерно отречешься, похулишь и проклянешь в

нашем присутствии вышесказанные заблуждения и ереси...

Мы приговариваем,  чтобы книга Галилео Галилея,  называемая "Диалоги",

была запрещена гражданским указом.

Мы приговариваем тебя к заключению в одной из тюрем Святой  Инквизиции

по  нашему  выбору.  В качестве же спасительного покаяния предписываем

тебе в течение трех лет еженедельно читать семь покаянных псалмов..."

Несколько мгновений спустя,  не вставая  с  колен,  возложив  руку  на

Евангелие,  Галилей  клянется..,  что всегда веровал,  верует и впредь

будет веровать во все,  что католическая апостольская римская  Церковь

почитает истиной, что проповедует и чему учит. Он отрекается, хулит и

проклинает своизаблуждения и ереси и признает, что Земля есть средоточие

мира, поскольку так оно положено.

Все кончено.  Под конвоем гвардейцев Галилеи выходит за  порог  церкви

Санта Мария делла Минерва и отправляется в тюрьму.  Свершилось то, что

позднее назовут "величайшим позором в  истории  христианства",  а  мы,

вслед  за  Артуром  Кестлером*,  назовем  "одним  из  наиболее роковых

эпизодов в истории идей".

ЭГОЦЕНТРИЗМ ПРОВИНЦИАЛА

Мы не будем разбираться,  кто прав,  кто виноват.  Дело Галилея очень

запутанно.  Можно  долго  говорить  и  о  гордыне самого Галилея,  и о

тщеславии папы Урбана VIII,  его бывшего покровителя,  а  впоследствии

врага,  и  о  политических  интересах  других участников драмы,  об их

ошибках.  Защитники Церкви никогда не перестанут напоминать о том, что

Галилей оскорбил его Святейшество,  выведя его в знаменитых  "Диалогах

о двух великих  системах  мира"  под  маской  Симпличио  -  персонажа,

защищающего   официальную  точку  зрения,  которого  другие  участники

диалога выставляют некоторым образом дураком.  Эти люди, несомненно, с

удовольствием   примут   малосимпатичный   портрет  великого  ученого,

набросанный Артуром Кестлером,  согласившись с его  утверждением,  что

Галилей   был   "просто-напросто  бесчестный  человек".  Мы  же  будем

придерживаться фактов, вчитаемся в строки обвинительного заключения и

приговора. Процесс над Галилеем предстанет перед нами во всей полноте

и подробностях как

* Кестлер Артур (1905-1983)- англ. писатель и фило-

соф. - Прим. ред.

пример сопротивления разума людей новым идеям,  сопротивления особенно

яростного,  когда речь идет  о  происхождении,  назначении  и  судьбах

человечества.

Еще за  пятьсот лет до нашей эры Анаксагора чуть было не приговорили к

смерти за утверждение,  что Солнце больше Пелопоннеса.  Около 290 года

до  Рождества  Христова  философ Клеанф обвинял Аристарха Самосского в

злочестии и желании  "нарушить  покой  богов",  поскольку  Аристарх  с

гениальной  интуицией  осмелился  предположить,  что  Земля  вращается

вокруг Солнца и вокруг своей оси.  Две тысячи лет спустя, в 1600 году,

Джордано  Бруно  был приговорен к сожжению заживо и погиб на костре за

то,  что предпочел системе Птолемея учение  Коперника,  утверждавшего,

что  Вселенная  бесконечна  и населена живыми существами и находится в

вечном развитии.

Вопреки распространенному мнению,  активней всего сопротивляются новым

идеям  не  малограмотные  люди,,  а те,  кто имел возможность получить

образование и располагает определенными знаниями.

Это нетрудно объяснить.  Не обремененный наукой  разум  более  открыт.

Необразованные люди нередко даже слишком слепо верят в предлагаемые им

новаторские  теории  и  системы.   Часто   их   увлекает   собственное

воображение.  Разве,  например,  не  травмировала  многих  людей плохо

истолкованная теория относительности? Смелость мысли часто сопряжена с

незнанием  установленных для человеческого разума границ.  Более того:

часто новаторские идеи бывают верны по существу,  но имеют  под  собой

ложную основу.

Сомнение имеет  безусловную  методическую  ценность,  поскольку  наука

призвана доказывать свои положения.  Но  чаще  всего  он    происходит

от   недостатка воображения ученого, поглощенного ближайшими задачами.

Целиком занятый своей проблемой,  исследователь порой ничего не  видит

вокруг.  Этот недостаток особенно ярко проявился во Франции, в течение

многих веков страдавшей от чрезмерного картезианства*, не позволявшего

раскрыться гениальным прозорливцам...

Может быть,  Артур  Кестлер  и  преувеличивает когда пишет:  "Отсталые

профессора всегда были бичом гениев:  от Пифагора до Дарвина и Фрейда;

фаланга  злобствующих  педантов  вновь наступает из века в век",  - но

надо признать,  что его слова  заслуживают  внимания.  "Все  новое,  -

поясняет Кестлер,  - угрожает профессуре двояким образом: подрывает ее

оракульский   авторитет   и   грозит    страшным    крушением    всего

интеллектуального здания, возводившегося с такими трудами".

Не случайно именно эти "троглодиты" первыми напали на Галилея, когда в

1611 году он опубликовал  трактат  "О  плавающих  телах",  в  котором,

разделяя  взгляды Архимеда,  выступал против воззрений Аристотеля.  Во

главе  нападавших  был  профессор-мирянин  по  имени  Лодовико   делле

Коломбо,  не  простивший Галилею,  умевшему жестоко пошутить,  что тот

назвал его сторонников "голубиной сворой"**.

Итак, новые идеи всегда  встречают  яростное  сопротивление  некоторых

ученых. Но они сталкиваются и с естественным провинциализмом человека,

который склонен считать свою деревню

* Картезианство - направление в философии и естествоз-

нании XVII-XVIII  вв.,  теоретическим  источником  которого  были идеи

Р.Декарта  (латинизированное  имя  Cartesius  -  Картезий,  отсюда   и

название). - Прим. ред. ** Colombo - голубь (итал.). - Прим. пер.

стеедной в  мире.  Все  новые  открытия шаг за шагом о.вдровергают это

представление,  но  очевидное   утверждается   только   в   результате

ожесточеийых.ехваток.  Это  продолжается и сейчас.  Мы имеем вое более

точное описание мироздания.  Но этого мало.  Мы  наблюдаем  невиданное

развитие   научных   методик,   создание   совершенных   инструментов,

помогающих исследователям проникать в глубь Вселенной.  И опять  мало.

Антропоцентризм укоренен в человеческом разуме.  Люди упорно принимают

Землю,  или по крайней мере Жизнь,  или  по  крайней  мере  Разум  как

дарованные лишь им привилегии.

К сожалению,   обскурантизм   -  явление  не  только  вчерашнего  дня,

напоминающее о жертвах богам и кострах инквизиции.  Мракобесие живо  и

сегодня.  Есть  обскурантизм философский,  религиозный и научный.  Его

порой трудно одолеть,  потому что люди невольно  отказываются  принять

новые знания, которые преподносит им современная наука.

ДРЕВНИЕ ГРЕКИ ЗАВОЕВЫВАЮТ НЕБО

Нет более  захватывающего и грандиозного приключенческого романа,  чем

эволюция идей и представлений об устройстве мира.  Его герои - горстка

гениальных людей, философов и математиков, одаренных (а это, наверное,

и есть определение гения) умением сочетать предельную научную точность

с   беспредельным   воображением.   О  внеземных  цивилизациях  нельзя

рассказать,  не   набросав   предварительно   основные   черты   этого

невероятного "романа". .

С тех  пор как человек появился на земле - а это произошло миллион лет

назад  (синантроп),  -  небо  занимает  в  его  жизни  особое   место.

Астрономию можно назвать самой древней наукой. Чем  больше  с  помощью

археологии люди проникают в глубины тысячелетий, тем больше появляется

свидетельств о занятиях предков небесными  делами. И этонеудивительно. 

Ведь повседневная жизнь подчинена смене дня  и  ночи, солнце управляет  теплом  и  холодом,регулярное  чередование  фаз  луны  очень  скоро определило ритм жизни первобытных людей.  Воля небес устанавливала периоды  благоденствия  и времена,  когда  землю  посещали  несчастья,  поэтому мифы очень скоро заняли  в  жизни  человека  важное  место.   Естественный   распорядок предустановлен,  а обряды и суеверия лишь следуют за ними. Пройдут еще многие тысячелетия,  пока человек научится отличать  метеорологические явления от небесных.

Примерно до  тысячного  года  до  нашей эры представление о мироздании

почти у всех народов было примерно одинаковым: Земля плоская и накрыта

куполом небесного свода. Ветхий Завет, восходящий к VIII веку до нашей

эры, дает нам такую картину мироздания:

"Который восседает над кругом земли {...]',  Он распростер небеса, как

тонкую ткань, и раскинул их, как скинию для жилья" (Исайя, гл. 40, ст.

22); "Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем" (Иов,

гл. 26, ст. 7).

Верхнее небо,  подобное толстой шапке, ограничивает Вселенную. Ближе к

нам находится  нижнее  небо,  или  твердь.  Между  ними  располагается

огромное вместилище небесных вод,  снега и града: "Простираяй небо яко

кожу;  покрываяй водами превыспренняя своя [...]"  (Пс.  103/104,  ст.

2-3).

Под землей есть еще один водоем,  питающий источники,  реки и моря.  В

общем,  все представление о мире  резюмировано  в  двух  стихах  книги

Бытия: "И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и  да  отделит  она воду от воды.  [...] И создал Бог твердь,  и отделил воду,  которая над твердью, от воды, которая под твердью" (гл.1, ст. 6-7).

Небо до  сих пор сильно влияет на земные дела.  Суеверия сильны в умах

людей,  которые не умеют отличить естественные явления, причин которых

не понимают, от вмешательства Верховного существа в их судьбу.

Настоящее начало  астрономической  науке  положило  "греческое  чудо",

длившееся с VI века до нашей эры по II век нашей эры.

Почему это "чудо" случилось именно в Греции,  мы вряд ли узнаем. Может

быть,  потому,  что из-за протяженных, сильно изрезанных берегов греки

стали опытными мореходами.  Возвращаясь  из  дальних  странствий,  они

вместе  с  пряностями и драгоценной древесиной приносили с собой идеи,

заимствованные повсюду:  в Ассирии, в Египте, в Персии. Не из Вавилона

ли  пришло  умение строить стены по отвесу,  не из Египта ли - простой

способ  исчисления  дробей?  А  может  быть,  теплые  греческие   ночи

располагали  к  раздумью  и  созерцанию безоблачного звездного неба...

Может быть,  наконец,  сама  природа  одарила  древних  греков  особой

остротой  и  критическим  складом  ума,  и  они  придумали  себе таких

сварливых, но добродушных богов, которых почти не боялись.

Можно было бы даже сказать: в Древней Греции так бурлила мысль, что из

множества  рожденных  там  теорий  хоть какие-то должны были оказаться

верными.  Но сказать так -  значит  недооценить  действительный  вклад

греков в различные области человеческой деятельности.

Эта эпоха  была  так богата идеями,  что,  назвав одно выдающееся имя,

всегда рискуешь забыть двадцать не менее значимых. Но мы рискнем.

История ведет отчет этой  несравненной  эпохи  от  Фалеса,  основателя

ионийской школы (VI век до Рождества Христова). Его заслуга в том, что

он отделил сверхъестественное,  магию и мистику от природных  явлений.

Благодаря  ему  наука смогла получить самостоятельность.  Вместе с ним

родился научный рационализм.  Но Фалес  еще  не  поколебал  верований,

унаследованных от прошлого,  он их только, так сказать, кодифицировал.

Для его школы Земля осталась плоской и протяженной,  накрытой небесным

сводом.  Вода  -  главная из стихий,  на которой плавает твердый диск.

Небо - свод,  ограничивающий мир;  воздух под  небосводом  состоит  из

водяных паров.  Звезды довольно странным образом видятся как зажженные

плошки,  плавающие по небесным водам. Фазы Луны и затмения объясняются

движением этих плошек.

Современник Фалеса   Анаксимандр  был  уже  революционером,  поскольку

думал,  что Земля - обособленное  в  пространстве  небесное  тело.  Он

приписывал ей форму цилиндра, населенного только на верхней плоскости.

Вокруг цилиндра вращаются  гигантские  колеса  разного  диаметра,  под

разными углами к горизонту.  Их ободья полые внутри и непрозрачные;  в

них заключен огонь.  Во многих  местах  ободьев  Хпросверлены  дырочки

разной  величины,  через  которые  небесный  огонь  можно видеть:  это

звезды.  Этот человек,  одаренный необыкновенной силой во^  ображения,

вычислял  даже  небесные расстояния:  диаметр звездного колеса (самого

маленького) будто  бы  равнялся  девяти  диаметрам  земного  цилиндра,

диаметр лунного колеса - восемнадцати, а солнечного - двадцати семи.

Идея "Земля  -  небесное  тело" продолжала развиваться.  Пятьдесят лет

спустя ее подхватила и улучшила пифагорейская школа. Эти философы представляли землю уже шарообразной, но не по истинно  научным основаниям,  а просто из соображений логики,  геометрической красоты и совершенства.

Это было время,  когда человеческий дух начал возноситься  к  вершинам

Науки,  Искусства  и Литературы в поисках Знания,  Красоты и Абсолюта,

когда соперничество  умов  породило  головокружительный  взлет  мысли,

отмеченный трудами и открытиями многих замечательных людей: Гераклита,

Анаксагора,  Филолая с его оригинальной системой,  где центр Вселенной

представлял  огонь,  вокруг  которого  вращается  таинственная планета

Антихтон (Противоземля),  а за нею,  на том же  радиусе  и  с  той  же

скоростью, - сама Земля. Дальше Филолай располагает на концентрических

окружностях Луну,  затем Солнце, затем планеты Венеру, Меркурий, Марс,

Юпитер и Сатурн. В его системе Земля не вращается вокруг своей оси, но

за двадцать четыре часа совершает оборот вокруг центрального  огня,  а

Солнце  попеременно  освещает  оба  земных  полушария,  что  прекрасно

объясняет смену дня и ночи, а также восход и закат светил.

Упомянем лишь три оригинальные идеи  пифагорейской  школы,  к  которой

принадлежал и Филолай:  все светила имеют шарообразную форму;  Земля -

лишь одно из второстепенных небесных тел;  она не  покоится  в  центре

Вселенной,  а  движется.  Прошло  еще  две тысячи лет,  прежде чем эти

представления стали общепринятыми.

Двумя столетиями позже ученик Платона  Эвдокс  решил  точно  вычислить

движение  светил.  Для  этого  он придумал сложную систему из двадцати

семи концентрических сфер разного диаметра, вращающихся с разной скоростью и соединенных между собой на противоположных полюсах.  При  помощи трех таких сфер Эвдоксу удалось точно показать движение Солнца и Луны.

Но для каждой из пяти планет ему потребовалось по четыре сферы,  что в

свою   очередь   потребовало   невероятного   количества   расчетов  и

терпения...  Однако  Аристотеля,  принявшего   такую   систему   мира,

сложности  не  испугали:  он  использовал  уже  целых  пятьдесят  пять

концентрических сфер!

Затем свершилось невероятное.  Уже прославившись как  один  из  лучших

астрономов  своего времени,  Аристарх Самосский около 290 г.  до нашей

эры  отверг   все   выдвинутые   его   знаменитыми   предшественниками

геоцентрические  теории  и  стал  утверждать,  что  в центре Вселенной

находится Солнце,  а Земля вращается не только вокруг своей  оси  (что

говорил  еще  Гераклит),  но  и  вокруг Солнца,  как и другие планеты.

Аристарх  был  не  шарлатаном,  а  славным  математиком,   вычислившим

расстояния до Солнца и до Луны. Но он не имел серьезных продолжателей:

лишь семнадцать столетий спустя его идеи подхватит Коперник.

И верно,  было бы невероятной случайностью,  если бы  среди  множества

греческих космогонических теорий не оказалось одной удачной. Притом ни

одна теория - будь  она  логичной  или  абсурдной  -  не  была  научно

обоснована, хотя техника того времени была для этого почти достаточна.

Но это замечание нимало не может повредить славе Древней  Греции:  так

велик  ее  вклад  в  развитие  знаний.  Как,  например,  не  упомянуть

удивительный по точности расчет,  при помощи которого Эратосфен  около

220 г. до нашей эры определил окружность Земли!

Эратосфен рассуждал довольно просто: поскольку земную окружность можно

разделить на

360 градусов,  достаточно  измерить  длину  однот  го  градуса,  чтобы

вычислить всю окружность.  Так,  но самое трудное еще впереди: сколько

же стадий* в одном градусе? .;

Эратосфен решил принять за репер Солнце. Он рассуждал так: находясь на

тропике  в  летнее солнцестояние,  мы видим Солнце в полдень в зените.

Если мы с этого места передвинемся на север до точки, где Солнце видно

под углом 89°, то пройдем как раз один градус окружности.

Случай, который,  как  сказал  Пастер,  помогает только подготовленным

умам,  был благосклонен к Эратосфену.  Случайно он узнал,  что в Сиене

(нынешний Асуан) раз в году в летнее солнцестояние Солнце освещает дно

колодца.  Астроном воспользовался благоприятной ситуацией. Он наблюдал

Солнце  в  5000  стадий  к  северу  от  Сиены под углом 7° 12'.  Таким

образом,  один градус содержит 694 стадии,  а вся окружность - 250 000

стадий,  или  39  375  километров.  Теперь известно,  что она равна 40

тысячам километров!.. .,

В числе выдающихся ученых следует  назвать  еще  Эвклида,  Архимеда  и

особенно  Гиппарха,  который  между 160 и 120 г.  до нашей эры заложил

основы тригонометрии и создал полную теорию движения Солнца и Луны, за

что  и  заслужил  славу  величайшего  астронома  античных времен.  Но,

перескочив  через  множество  замечательных  идей,  перейдем  прямо  к

теории,  которая  во  II  веке  нашей  эры  увенчала "греческое чудо":

системе Клавдия Птолемея.

В книге  "Альмагест"  Птолемей  представляет  Землю  как  шарообразное

небесное тело, находящееся в центре Вселенной. Вокруг нее

* Стадия == 157,5 м. - Прим. авт. (Далее принадлежащие

авторам подстрочные примечания не оговариваются).

плавают окружности Луна - на небольшом расстоянии - и Солнце - несколько*

дальше. Планеты же движутся двояким образом: по окружностям с Землей в

центре ("деферентам") и по окружностям значительно  меньшего  радиуса,

центры которых находятся на деферентах ("эпициклам").

Представьте, как  развивалась  бы наука,  если бы в итоге уникальных в

истории   человечества    восьми    столетий    была    кодифицирована

гелиоцентрическая   система   Аристарха!   Почему   гениальная   идея,

родившаяся в лоне знаменитой Александрийской школы,  оказалась  просто

отброшена?  Этого  мы никогда не узнаем.  Возможно,  что революционные

идеи встречали слишком сильное сопротивление.  А  может,  это  и  было

предвестием упадка...

ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ АСТРОНОМИИ, ИЛИ "ЕВРОПЕЙСКОЕ ЧУДО"

На смену   этому   удивительному   периоду  всемирной  истории  и  для

астрономии,  и для других наук пришли  так  называемые  "темные  века"

эпохи   средневековья.   У   нас   существует   несколько   упрощенное

представление об этом мрачном времени,  а ведь  упадок  науки  начался

гораздо раньше и продолжался уже несколько столетий. Его лишь ускорило

наступление римских  легионов,  реалистический  и  предприимчивый  дух

древнеримской цивилизации...

Так или  иначе,  христианский  мир  отбросил эллинское наследство.  На

смену античным философам пришли священники,  получившие  монополию  на

обучение и преподавание.  Их интересовали лишь знания о Боге и душе, и

они не видели никакого смысла в  изучении  природы.  Люди  добровольно

заткнули  себе  глаза  и  уши.  Картина  мира  стала  такой,  какой ее

представляет Священное Писание.Земля - это град божий,в центре которого

находится Иерусалим:

"Сей Иерусалим, посреде языков положих его" (Иезекииль, гл. 5, ст. 5).

Желая показать, что Земля плоская, и уничтожить представление о земном

шаре,  Лактанций  прибегает  даже  к таким аргументам,  которые еще за

семьсот лет до того сочли  бы  нелепыми:  что-де  нельзя  ходить  вниз

головой  или  что дождь не может идти снизу вверх.  Одним словом,  мир

имеет форму Святого престола и окружен водой.  Вода находится над  ним

(чтобы объяснить происхождение дождя) и под ним (чтобы понять,  откуда

берутся реки и моря). Через шестнадцать веков после Рождества Христова

люди знали о Вселенной меньше,  чем за четыреста лет до нашей эры*. Не

считая нескольких быстро заглохших попыток воскресить "греческое чудо"

в  арабских  странах,  человечеству  пришлось  дожидаться середины XVI

века, когда астрономия обрела второе рождение.

Это произошло,    надо    сказать,    при    совершенно    необычайных

обстоятельствах.   Человеком,  возродившим  науку,  оказался  скромный

польский каноник Николай Коперник,  а "орудием возрождения"  -  книга;

которую  сам  автор  не  видел  или почти не видел (ему показали ее на

смертном одре) и которую никто или почти никто не читал,  поскольку за

четыре столетия она издавалась всего четырежды.

Николай Коперник был низкорослый человечек с покатыми плечами,  но под

его невзрачной

* Ср. более точную формулировку отечественного автора:

"Представления о мире в ту пору покоились не на сказке о трех китах, а

на хорошо разработанной и  целостной  системе  взглядов.  Эта  система

опиралась  на  учение  о Вселенной Аристотеля,  очищенное от языческой

скверны, на авторитет Птолемея, въедающегося астронома древности, и на

суждения  богословов,  умело  толкующих  библейские  тексты и творения

отцов Церкви" (Штекли А.Э. Галилей. М., 1972, с. 8). - Прим. пер.

внешностью скрывались сильный дух,  обширные познания  и  неистребимая

любознательность.   Будучи  студентом,  он  прочел  множество  книг  в

знаменитых библиотеках Кракова, Паду и и Болоньи. Выучившись на врача,

бесплатно лечил бедных и друзей. Занявшись математикой, изобрел машину

на водяном двигателе и помог своей  стране  предотвратить  обесценение

денег.  Став, наконец, астрономом, он построил рядом с домом на берегу

Вислы обсерваторию,  которая под  сумрачным  польским  небом  принесла

немного пользы. Но Коперник вернулся к своим возлюбленным библиотекам,

искал,  рылся в книгах и,  докопавшись,  наконец,  до трудов греческих

астрономов, тщательно их изучил.

И вот, уверенный в своих математических талантах и силе строгой науки,

он сделал из добытых знаний собственные выводы.  Хилый,  уже умирающий

семидесятилетний  старец  превращался  во льва,  когда писал:  "Если и

найдутся какие-нибудь пустословы,  которые,  будучи невеждами во  всех

математических  науках...  на основании какого-нибудь места Священного

Писания,  неверно понятого  и  извращенного  для  их  цели,  осмелятся

порицать  и  преследовать  это  мое  произведение,  то  я,  ничуть  не

задерживаясь,  могу пренебречь их суждением как легкомысленным. Только

математики могут спорить о математических истинах", Он тихо скончался,

даже не подозревая,  что подложил одну из мощнейших бомб  замедленного

действия в процесс развития идей!

В его  системе  Солнце  -  центр мира.  Вокруг него вращаются планеты.

Среди них и Земля,  которая за двадцать четыре часа  совершает  оборот

вокруг  своей  оси,  а  за  год - вокруг Солнца.  Вселенная ограничена

сферой неподвижных звезд.

Астрономическая ценность труда Коперника велика,  но его значение этим

далеко не ограничивается. Главная  его  заслуга  в том,  что он вновь

поставил все под вопрос. 

Рухнул  геоцентризм  средних   веков.   Рухнули   порядок   и

стабильность,   которые  средневековье  предписывало  разуму  во  всех

областях.  Если Земля  круглая,  если  она  движется,  причем  двояким

образом,  если она вовсе не находится в центре мироздания, если она --

всего лишь второстепенное светило в бесконечном пространстве,  значит,

все  существенные  проблемы  поставлены  заново.  Сотрясены пятнадцать

столетий умственного застоя.  Вот почему шестьдесят  лет  спустя  труд

простого   польского   каноника   произвел   величайший   переворот  в

человеческой  мысли.  Книга  "Об   обращениях   небесных   сфер"   (De

revolutionibus  orbium  celestium)  появилась  в  год смерти Коперника

(1543),  но в "Индекс запрещенных книг" внесена  лишь  в  1616,  когда

Церковь  поняла,  какие опасные "еретические" идеи она распространяет.

Но заданное книгой движение уже нельзя было остановить.

4 февраля 1600 года в замке Бенатек состоялась  одна  из  тех  встреч,

которые меняют ход истории.  В этот день молодой, двадцатидевятилетний

немец Иоганн Кеплер поступил в ученики к  величайшему  астроному  того

времени  датчанину  Тихо  Браге.  Их сотрудничество продолжалось всего

полтора  года.  Оно   сопровождалось   постоянными   стычками   и

размолвками,  поскольку оба астронома обладали прескверным характером,

и  прервалось  со  смертью  Браге.  Но  совместная  работа  этих  двух

неистовых  умов дала астрономии невероятный толчок.  Тихо Браге привил

порывистому,  романтичному  Кецлеру  математическую  дисциплину,   без

которой знаменитые "законы Кеплера" вряд ли появились бы. Не имея цифр

и расчетов,  собранных датским ученым,  Кеплер не  смог  бы  вычислить

орбиты планет и вывести прославившие его фундаментальные законы:

1. Планеты движутся по эллипсам,  в одном из фокусов которых находится

Солнце.

2. Площадь,  описываемая радиусом-вектором,  проведенным от планеты  к

Солнцу, изменяется пропорционально времени.

3. Квадраты  периода  обращения  двух планет вокруг Солнца соотносятся

между собой как кубы среднего расстояния их до Солнца.

Чудо? Случай?  Судьба?  Семью годами раньше - а в масштабе тысячелетий

практически  одновременно  с  Кеплером  - в Пизе явился на свет другой

гигант мысли - Галилей.  Астроном, неутомимый изобретатель, гениальный

универсал,   он  первый  понял,  чем  может  быть  полезен  любопытный

инструмент,  о  котором  ходило  уже  много  слухов.  Этот  инструмент

изобрели  в Голландии за год или два до того;  он позволял смотреть на

отдаленные  предметы  с  увеличением.  Галилей  добыл  его   описание.

Инструмент  состоял  из  двух линз:  выпуклой - объектива и вогнутой -

окуляра.  Честолюбивому умельцу этого было достаточно.  Он принялся за

работу.  Через  несколько  недель  Галилей  осторожно посмотрел в свою

первую трубку:  она давала трехкратное увеличение.  Тогда глаза  этого

рыжеволосого угрюмого человека загорелись радостью. Он понял: добиться

гораздо большего увеличения ничего не стоит.

Галилей продолжил  работу,  и  21   августа   1609   года   представил

инструмент,  дающий тридцатикратное увеличение, дожу и Большому совету

Венеции.  Галилей понимал, что подобное изобретение может принести ему

всемирную  славу,  а  он  к этому был неравнодушен.  Телескоп,  тотчас

установленный на колокольне Святого Марка,  произвел сенсацию. Со всех

сторон сбегался народ поглазеть в него. Знатные люди расталкивали друг

друга локтями.  Каждый хотел хоть на миг увидеть неразличимые  простым

глазом детали кораблей,  еле  заметных  на горизонте,  или рассмотреть

в упор зевак на площади.  Это был не просто успех,  а триумф Галилея.

Но  на этом он не остановился.

Ученый направил  телескоп  на  небо - и не поверил своим глазам!  Луна

оказалась не гладким шаром,  как писал Аристотель, поверхность ее была

шершавой,  изрытой,  усеянной  множеством кратеров,  покрытой горами и

долинами.  Млечный Путь - не белесым облаком,  а собранием  звезд.  За

несколько  часов Галилей увидел на небе больше,  чем все люди до него!

Никогда,  без сомнения, не доводилось никакому ученому сделать столько

открытий   за   столь   короткое  время.  В  лихорадочном  возбуждении

исследователь за несколько дней открыл не только много новых звезд, но

и четыре крупнейших спутника Юпитера, поныне называемых "галилеевыми",

пятна на Солнце, фазы Венеры.

Изобретение телескопа  наделало  громадного  шуму,  вскоре   появилось

немалое  число астрономов-любителей.  Каждый хотел открыть собственную

звезду.  Ревниво относясь к своим открытиям, Галилей решил защитить их

посредством   анаграмм.  Так,  думал  ученый,  останется  материальное

свидетельство открытия,  и в то же время оно  останется  секретным.  В

первый  раз  он  применил  эту хитроумную систему в августе 1610 года,

вручив тосканскому посланнику для передачи Иоганну Кеплеру -  близкому

другу,   но   чересчур   талантливому  коллеге  -  записку  следующего

содержания:

SVAISMRMILMEPOETALEUMIBUNENUGTTAURIAS.

История умалчивает о  лукавом  прищуре  в  глазах  Галилея,  когда  он

передавал свое послание, но нам известно, с каким нетерпением бросился

порывистый Кеплер решать головоломку, чтобы

узнать о  последнем  открытии  приятеля.  Несколько  недель  он  бился

напрасно.  Наконец,  у  него  получилась  такая  фраза на очень дурной

латыни: "Salve umbistineum geminatum Martia proles", не имевшая ничего

общего   с   настоящим   смыслом:   "Altissirnam  planetam  tergeminum

observavi".  Кеплер  перевел  свою  фразу  так:   "Приветствую   тебя,

блестящий  близнец,  Марсов  отпрыск"  и  решил,  что  Галилей  увидел

спутники около Марса.  На самом деле надо  было  читать:  "Я  наблюдал

высочайшую  планету  в  тройственной  форме".  Галилей  увидел  кольца

Сатурна и принял их за два выступа самой планеты.

Месяц спустя  Галилей  отправил  Кеплеру  и  Джулиано  Медичи   другую

анаграмму.  Этого  Кеплер уже не выдержал.  Он послал Галилею довольно

сердитое письмо,  где,  напомнив,  что он "честный немец",  просил  не

мучить  его  загадками.  "Мать  любви  (Венера)  видом  подобна Цинтии

(Луне)",  - ответил ему Галилей.  Для него это открытие - Венера имеет

фазы,  подобные  лунным,  .-  имело  принципиальное значение и служило

неопровержимым доказательством того,  что  планеты  обращаются  вокруг

Солнца. Значит, гелиоцентрическая система Коперника единственно верна.

Впрочем, Галилей  сделал  замечательные  открытия  еще  до изобретения

телескопа. Любознательность рано проснулась в нем. Галилею не было еще

двадцати  лет,  когда  во время службы,  в Пизанском соборе он обратил

внимание на качание люстры под потолком.  Галилей начал многочисленные

опыты  и  вывел  первые  законы  земной  меха-.  ники:  тело сохраняет

состояние движения или покоя,  пока на него не действует внешняя сила;

естественным  направлением движения является прямолинейное;  брошенное

тело движется по параболе.

Итак, Кеплер и Галилей жили в одно время, состояли в переписке, вместе

боролись за Коперниковы идеи,  но никогда не встречались.  Один открыл

первые законы,  управляющие движеним небесных  тел,  другой  -  законы

движения  тел  земных,  но  ни  тому,  ни  другому  не пришло в голову

сопоставить эти законы.  Это сделал Исаак Ньютон - величайший из всех,

если  на  этом  уровне  мысли еще существует какаято иерархия.  Ньютон

родился в 1643 году - году смерти Галилея.  Спустя сорок  четыре  года

увидел  свет  его труд "Математические основы естественной философии".

Отрывочные механические законы Кеплера и Галилея соединились - явилась

механика. "Европейское чудо", длившееся меньше двухсот лет, сравнялось

с   греческим,   продолжавшимся   восемьсот.   Коренной   поворот    в

представлении   о   Вселенной   совершился   на   четырех   рычагах  -

фундаментальных законах Ньютона:

1. Всякое  тело  удерживается  в  состоянии  покоя  или   равномерного

прямолинейного движения, если к нему не приложена никакая внешняя сила

(закон инерции).

2. Изменение скорости тела  прямо  пропорционально  приложенной  силе,

обратно пропорционально массе тела и происходит по направлению прямой,

по которой действует сила (F = mg, закон ускорения).

3. Действию  всегда  соответствует  равное   ему   и   противоположное

противодействие.

4. Два   любых   тела  притягиваются  друг  к  другу  с  силой,  прямо

пропорциональной  их  массе  и   обратно   пропорциональной   квадрату

расстояния между ними (закон всемирного тяготения).

Так закончилась  первая  часть  этой  чудесной  истории.  Земля теперь

предстала просто большим твердым шаром, который неизвестно кто,

неизвестно когда и зачем запустил вместе с подобными телами  (одни  из

них  больше,  другие  -  меньше) в вечный круговой путь вокруг Солнца.

Любые судьи любых Галилеев стали отныне бессильны.

ВСЕ ВЕЛИКИЕ ВЕРИЛИ В ИНОПЛАНЕТЯН

Однако начались новые битвы.  Их затевали потомки  этих  судей  -  тех

людей,  которые  из  поколения  в  поколение  встают на защиту старого

против самых новых и плодотворных идей, содействующих расцвету науки и

прогресса.   Время,   конечно,   работает   против  них.  Мы  уверены:

когда-нибудь они будут вынуждены признать,  что и жизнь существует  не

только на Земле, и разум - не привилегия лишь одних землян.

Во все эпохи умные и образованные люди - философы,  ученые, писатели -

имели предчувствие, что в космосе обретаются другие живые существа. Их

поражало созерцание природы,  не отпускало невыразимое чувство,  с ним

связанное,  мысль  их  возносилась,   и   они   начинали   верить   во

множественность обитаемых миров.

В "Ведах"  -  древнейшей  из  известных  нам  книг,  соответствующей у

индусов нашей Книге Бытия,  - сказано,  что душа после  воплощения  на

Земле переносится к другим мирам.  Индейцы,  китайцы,  арабы убеждены,

что планеты играют в человеческой жизни важную роль,  но их  верования

не доходят до представления о существовании там жизни, подобной нашей.

Среди же  греческих  философов  о  внеземном  существовании размышляли

очень многие. Такая возможность признавалась и всерьез рассматривалась

еще со времен фалеса и ионийской школы. Анаксимандр и Анаксимен верили

в существование иных обитаемых миров; после них так

же думали Эмпедокл, Аристарх, Левкипп. Что до Пифагора, то публично он

преподавал  расхожие  теории  того  времени,  но  в частных беседах не

скрывал от близких учеников передовых мыслей о внеземной жизни.  Можно

долго перечислять имена философов, державшихся тех же взглядов.

Тех же   верований  придерживались  египтяне,  а  кельты  вернулись  к

древнему представлению о посмертном переселении  душ  на  Солнце  и  в

другие "небесные обители".

Латинский поэт Лукреций в поэме "О природе вещей" пишет:

... Остается принять неизбежно,

Что во  Вселенной  еще  и  другие имеются земли,  Да и людей племена и

также различные звери...

И далее следует такое глубокомысленное и красноречивое суждение:

Видим мы прежде всего, что повсюду,

во всех направленьях С той и с другой стороны,  и  вверху  и  внизу  у

Вселенной  Нет  предела,  как  я доказал,  как сама очевидность Громко

гласит и как ясно из самой природы пространства.  А  потому  уж  никак

невозможно  признать  вероятным,  Чтоб,  когда всюду кругом бесконечно

пространство зияет И когда всячески тут семена в этой бездне несутся В

неисчислимом  числе,  гонимые вечным движеньем,  Чтобы лишь наша земля

создалась и одно наше небо, И чтобы столько материи тел оставалось без

дела ...

Бесспорно, эти  воззрения еще не опирались на сколько-нибудь серьезные

основания. Но как не восхититься при мысли, что уже тогда существовали

столь поэтичные представления!

К несчастью,  на  смену  этим  хотя и лирическим гениальным прозрениям

пришли   пятнадцать   веков   ложного   толкования   священных   книг,

ослепляющего ум и оправдывающего его робость.

Человечество преклонилось - не навсегда, но надолго - перед знаменитым

предписанием Тертуллиана: "Верующий ничего более не желает".

В эпоху Возрождения идея обитаемых миров вновь возродилась и  достигла

апогея  к середине XVII века,  когда философы и ученые,  вдохновленные

успехами оптики,  давшей зрительную трубу,  а  затем  и  телескоп,  со

страстью  обратились  к  наблюдению  небесных тел.  Широкая же публика

познакомилась с ней благодаря остроумному Фонтенелю и его  "Беседам  о

множественности  миров",  опубликованным  в 1686 году.  Конечно,  этот

тезис  в  книге  защищается  легковесно,  что  сильно   уменьшает   ее

достоинства.  Но  мнение  человека,  до  Вольтера  считавшегося первым

писателем,  получило широкое  распространение.  Книга  имела  огромный

успех.  В  том  же  году  голландский  астроном Гюйгенс защищал тот же

тезис,  используя гораздо более серьезные научные аргументы,  в  своем

трактате "Космотеорос" ("Созерцатель космоса").

Очевидно, что  теория  не  становится верной только потому,  что у нее

много сторонников.  Но производит глубокое впечатление сам факт  того,

сколько  знаменитых  философов не побоялись рискнуть своей репутацией,

утверждая,  что неразумно представление о существовании жизни лишь  на

нашей  планете.  Как не привести,  хотя бы частично,  каталог из книги

замечательного  астронома  Камиля  Фламмариона  "Множество   обитаемых

миров",  относящийся к одному только XVIII веку? Здесь мы найдем имена

Лейбница,  Бернулли, Ньютона, Уистона, Дерема, Сведенборга, Вольтера с

его  "Микромегасом",  Бюффона  с  "Эпохами  природы",  Шарля  Бонне  с

"Аналитическим  опытом"  и   "Созерцанием   природы",   Кондильяка   с

"Логикой", Ламберта с "Космологическими письмами", Мармонтеля с

"Инками", Байи   с   "Историей   древней   астрономии",   Лафатера   с

"Физиогномикой", Бернардена де Сен-Пьера с "Гармониями природы", Дидро

с "Это нам неизвестно" и многих других.

Надо еще назвать Гердера,  Дюпона де Немура,  Балланша, Кузена-Депрео,

Жозефа де Местра и  в  первую  очередь  Иммануила  Канта,  который  во

"Всеобщей естественной истории и теории неба" без колебаний писал (все

же с излишним оптимизмом):  "Я придерживаюсь мнения,  что не нуждается

даже в доказательстве, что все планеты населены, ибо отрицать это было

бы совершенным абсурдом в  глазах  всех  людей  или  по  крайней  мере

большинства.  В  царстве  природы  все  миры  и системы по сравнению с

мирозданием в целом - лишь пылинки.  Посреди  стольких  сфер  лишь  те

области  могут  быть  пустынны  и  ненаселены,  где  не  могут обитать

разумные существа, являющиеся целью всей природы".

В том же духе пишут и поэты:  Гёте,  Краузе, Шеллинг, Юнг в знаменитых

"Ночах", Гервей, Томсон, Сен-Ламбер, Фонтан...

Далее идут знаменитые астрономы - такие,  как Боде, Лаланд, Лаплас или

Уильям Гершель,  писавший:  "Нужно  очень  мало  извлечь  из  изучения

астрономии,  чтобы  предполагать,  что  человек - единственный предмет

попечений Создателя и в обширном и поразительном  космосе,  окружающем

нас, нет обителей, предназначенных для других разумных рас",

Современная история  дает  нам  множество  других,  не  менее  славных

имен... Но оставим последнее слово самому Камилю Фламмариону, Он хочет

"подняться  до  небес,  чтобы  найти  новые земли",  и в романтическом

исступлении так завершает свою чудесную небольшую работу,  посвященную

этой проблеме:

"О, сохраним  же  тщательно  это  учение,  как  драгоценное  для души,

посвятим его звездному богу.  И когда возвышенная  ночь,  окружая  нас

своим  великолепием,  зажжет  на  востоке алмазные гирлянды созвездий,

когда по безбрежному небу поплывет их  таинственное  сияние,  -  через

беспредельность  миров,  посреди  звездоносных  небес,  под серебряным

парусом далеких туманностей,  в неизмеримых глубинах бесконечности, до

тех неведомых краев, где сияет вечный свет... - поклонитесь им, братья

мои: это проплывают наши общие братья по разуму!".

Документ 2

СТРАНСТВИЕ В МИРЕ БОЛЬШИХ ЧИСЕЛ

ОТВЕТ УИЛЬЯМА ГЕРШЕЛЯ

В первой части нашей удивительной истории мы  остановились  на  работе

Ньютона,  который понял и объяснил устройство Солнечной системы, но не

смог переступить представление о  неподвижности  звезд.  Вторая  часть

начинается с появления его соотечественника Эдмунда Галлея, открывшего

в 1718 году,  что звезды не неподвижны.  Ему самому удалось  вычислить

"собственное  движение"  двух  звезд:  Альдебарана  и Арктура.  Теперь

известно около 40 тысяч звезд с вычисленными траекториями. Рухнула еще

одна  догма.  Значит,  и  наше  Солнце  может быть всего лишь одной из

многих звезд.  Значит,  и весь беспредельный звездный строй, в который

мы можем все дальше проникать при помощи телескопа,  подвижен.  Но что

же тогда собственно Вселенная?

На этот вопрос ответил еще один англичанин. До четырнадцати лет он пас

овец, до восемнадцати играл на гобое в оркестре королевской гвардии, а

до тридцати пяти давал уроки музыки и служил  органистом  в  церкви  в

Бате.  Однажды  этому  простому  и  скромному человеку по имени Уильям

Гершель попалась на глаза книга по астрономии. Он ее прочел увлеченно.

За  несколько  часов пробудившийся интерес превратился в страсть.  Как

это часто бывает,

позднее призвание  захватило  его   целиком.   Чтобы   разбираться   в

астрономии,  он  изучил  алгебру  и геометрию.  Чтобы самому наблюдать

чудеса, о которых прочел, освоил оптику.

Мало того: не имея средств, чтобы купить себе телескоп, Гершель решил

его построить.Он проводил за этим занятием все ночи. 

Его сестра Каролина  с  ужасом видела,  как  дом  превращается в какую-то

мастерскую,  как брат тащит туда кучу железок и стеклышек и  никого  к 

этим  "драгоценностям"  не подпускает...

Первый телескоп Гершеля имел фокусное расстояние 5 м. Второй - уже 39,

в нем было зеркало диаметром 1,47 м,  и весил он  целую  тонну!  Слава

улыбнулась  Гершелю  13  марта  1781 года,  когда он случайно увидел в

созвездии Близнецов небесное тело,  не похожее на звезду.  Сначала  он

принял его за комету.  Но директор Гринвичской обсерватории Маскелайн,

которому Гершель сообщил о своем открытии,  заново  все  перепроверил.

Скоро было официально объявлено:  Уильям Гершель открыл новую планету,

названную Ураном.

Благодаря пенсии, которую назначил ему за это открытие король, Гершель

наконец смог полностью посвятить себя новому увлечению. Многие годы он

каждую  ночь  занимался  составлением  звездного  каталога,  неутомимо

диктуя  сестре  свои  наблюдения.  Поскольку  самые  ясные ночи бывают

зимой,  эти сеансы стали настоящей пыткой  для  бедной  Каролины:  она

долгие часы мерзла,  сидя за столиком,  и только тихо вздыхала,  когда

застывали чернила.

Упорство Гершеля было не напрасным.  Прежде всего он выяснил,  что вся

Солнечная  система  движется,  причем  Солнце с огромной скоростью (20

км/сек) смещается в сторону  Беги.  Он  показал,  что  кольцо  Сатурна

вращается, и определил скорость  его  вращения. 

Затем  он  решил  проверить  гипотезу, выдвинутую Райтом в 1750 году: 

может быть, Млечный Путь - не огромное звездное кольцо вокруг Солнца,

а диск, в который входит и само Солнце?

Ответ оказался положительным,  и это потрясало.  Оказывается,  Млечный

Путь - скопление бесчисленного множества иных Солнц!

Доказав утверждение,  Уильям  Гершель   положил   начало   современной

астрономии.  Началось  грандиозное  странствие  в  мире больших чисел.

Возникло новое представление о Вселенной - безграничной и  движущейся,

-  которую  следует  так  и  представлять  себе,  преодолев неизбежное

головокружение...

Гершель умер 25 августа 1822 года в возрасте девяноста  двух  лет,  не

зная,  что столетие спустя подтвердятся самые смелые его гипотезы.  Но

слава его была и без того бесспорна.  Должно  быть,  его  душа  сладко

встрепенулась,  когда  несколько  лет  спустя  сын  его  Джон со всеми

внуками,  забравшись в трубу большого телескопа,  пел вместе со  всеми

молитвы за упокой его души...

МАСШТАБ БЕСКОНЕЧНОСТИ

В космосе все огромно:  расстояния,  размеры, скорости, число небесных

тел...  Невозможно  их  себе  представить   без   постоянного   усилия

воображения.

Прежде всего надо отбросить вредные иллюзии. Небо - это не поэтический

"небесный свод".  Оно не синее. Оно не едино. Небо астрономов - совсем

не  то,  что  небо  метеорологов:  первое  начинается там,  где второе

кончается.

Ночью мы возводим глаза к небесам,  и далекий мир  звезд  кажется  нам

неподвижным и спокойным. Мы  ищем  в нем мира и тишины,  как будто перед

нами нарисован некий гигантский натюрморт... Ничего подобного!

Этот мир весь в непрестанном и разнообразном движении.  Его  постоянно

сотрясают взрывы.  Подвижно все, что его составляет. И в этой безумной

пляске,  которая совершенно ошеломила бы нас,  если бы  совершалась  в

измерении,  доступном  человеку,  планета Земля не более чем маленький

камушек,  подобный множеству других,  причем не вечный. Эволюция этого

камушка   началась  миллиарды  лет  назад  и  будет  продолжаться  еще

миллиарды  лет,   если   не   случится   какой-нибудь   непредвиденной

катастрофы.

Если представить  Солнце  в виде биллиардного шара диаметром 7 см,  то

Меркурий - ближайшая к Солнцу планета -  будет  крохотным  шариком  на

расстоянии  2,8  м  от  него.  Шарик-Земля  будет на расстоянии 7,6 м,

Юпитер -40 м,  а самый далекий шарик Плутон - 300 м.  Диаметр  шарика,

изображающего  Землю,  будет около 0,5 мм,  а окружность орбиты Луны -

примерно 4 см.

Ближайшая к Солнцу звезда Проксима Центавра в этом  масштабе  окажется

на  расстоянии  2000  км от биллиардного шара,  а диск нашей Галактики

будет иметь диаметр 60 миллионов километров!

Об огромности небесных расстояний можно составить представление  и  по

скорости движения звезд.

Предположим, например,  что  некий  наблюдатель  следит  за самолетом,

летящим со скоростью  1  000  км/час.  Если  самолет  пролетит  рядом,

наблюдатель  едва  успеет  его  заметить.  Чем дальше будет находиться

самолет,  тем более он доступен наблюдению.  На границе поля зрения за

его полетом можно следить несколько минут.

Если же  наблюдать  за  Луной,  то она кажется неподвижной:  не

наметив  точные  ориентиры,  движения  ее  уловить  нельзя.   Но   это

неподвижное  с  виду  тело  перемещается в пространстве со скоростью 1

км/сек,  то есть 3 600 км/час. Можно себе представить, как Луна далеко

от нас.  И это расстояние - ничто по сравнению с тем, которое отделяет

нас от звезд!

Планеты Солнечной системы движутся со скоростью от 5 до 50  км/сек.  А

звезды,  казавшиеся человеку испокон веков совершенно неподвижными,  -

это на самом деле снаряды,  по большей части несущиеся  с  потрясающей

скоростью от 80 до 300 км/сек.

Как же  не  поразиться,  узнав,  что  эти  скорости  еще  очень малы в

сравнении с движением  самих  галактик,  проносящихся  по  космосу  со

скоростью   более  200  000  км/сек!  И  что  сказать  о  расстояниях,

отделяющих нас от них?  Ничего - только то,  что этого человеческий ум

вообразить себе не может или может с величайшим трудом.

Земные расстояния  бессильны  дать какое-либо представление о небесных

(за  исключением  орбит  некоторых  спутников  планет):  здесь   нужно

оперировать сотнями миллионов километров, миллиардами и даже больше.

Так, Солнечная система,  элементы которой настолько близки к нам,  что

для  современной  астрономии   сравнительно   малоинтересны,   которая

является  лишь  крохотной частичкой безграничного мироздания,  имеет в

диаметре около II миллиардов километров.  Огромное число!  Однако  оно

совершенно  незначительно  по  сравнению  с теми величинами,  которыми

измеряются межзвездные расстояния.  Вот  почему  в  астрономии  обычно

применяются две единицы.

Первая -   астрономическая  единица  (а.е.)  -  служит  для  измерения

расстояний до больших светил и равна расстоянию от Земли до Солнца,  т.е.

150 миллионам километров.

Вторая единица  связана  со скоростью света.  Поскольку световые волны

распространяются со скоростью 300 000 км/сек (семь с половиной  земных

окружностей в одну секунду),  за год они проходят расстояние 9 468 000

000 000 км, которое соответствует одному световому году.

Таким образом,  1 а.е.  равна 8 с небольшим  световым  минутам.  Иначе

говоря, свет Солнца доходит до Земли всего за 8 минут.

Плутон -  самая  далекая  планета  Солнечной  системы,  - находится от

Солнца на расстоянии 6 миллиардов километров,  или 5,5 световых часов.

Дальняя  же  граница  Солнечной  системы  находится  приблизительно на

расстоянии II световых часов.

Покинем Солнечную систему и переступим порог бесконечности. Необходимо

знать и понимать,  что ближайшая из мириадов звезд, еженощно мерцающих

у нас над головой,  - Проксима  Центавра  -  находится  на  расстоянии

сорока световых лет от Земли.

Сопоставление двух  цифр  говорит о космических масштабах больше,  чем

любые сложные доказательства:  от Солнца свет доходит до нас за восемь

минут, от самой близкой звезды - за сорок лет!

СТО МИЛЛИАРДОВ СОЛНЦ

Млечный Путь  (от  греческого galaktikos - млечный) содержит более ста

миллиардов звезд.  Его форму обычно уподобляют  жернову  или  большому

диску  с  утолщением  в  центре.  Диаметр  этого диска более 100 тысяч

световых лет, толщина - около 15 тысяч.

На самом деле  такое  сравнение  дает  недостаточное  представление  о

действительности.  Можно  подумать,  что диск повсюду имеет одинаковую

плотность и что звезды распределены ио нему равномерно.  Это совсем не

так:  плотность  звезд  в Галактике весьма неравномерна.  В центре она

очень велика и  уменьшается  к  периферии  -  в  частности,  в  районе

Солнечной  системы,  расположенной на расстоянии около 30 000 световых

лет от центра.

Отсюда ясно,  что,  вопреки  нашему  неосознанному   впечатлению,   мы

находимся  внутри  Млечного  Пути,  то  есть Земля является его частью

Огромная белесая полоса, видимая в ясные ночи, соответствует плоскости

Галактики,  и  наш  взгляд,  направленный на Млечный Путь,  теряется в

самой ее толще.  Мы лучше поймем  это  явление,  сравнив  Галактику  с

двояковыпуклой   линзой.   Легко   можем   смотреть   сквозь  линзу  в

направлении,  перпендикулярном ее плоскости, но не параллельном (через

края).  Белесоватый  цвет  Млечному  Пути  придает  огромное множество

звезд.

Солнечная система находится не строго на галактической оси, а примерно

на  расстоянии  50 световых лет от нее,  что,  впрочем,  весьма мало в

сравнении с общими размерами Галактики.

Звезды и газовые облака совершают внутри Галактики сложные движения, а

сама  она  вращается  вокруг  оси,  перпендикулярной  своей плоскости,

совершая полный оборот за двести миллионов лет.

Мы видим,  что  картина  мира,  появившаяся  после  открытий  Гершеля,

действительно    напоминает    безумный    танец,   'а   романтическое

представление о неподвижном ясном небе обманчиво...

Но если на этом остановиться,  описание Вселенной будет неполным.  Все

тот же добродушный английский ученый первым высказал

гениальную догадку,   что  должно  существовать  бесчисленное  множество

других "малых вселенных",  подобных Галактике  и  также  состоящих  из

миллиардов  звезд.  Но с помощью инструментов своего времени он не мог

этого доказать.

В 1924 году 2,54-метровый телескоп, установленный американцами на горе

Вильсон,  позволил Эдвину Пауэллу Хабблу превратить гипотезу Гершеля в

доказанный факт.  Хаббл показал,  что все туманности, расположенные за

пределами   нашей   Галактики,   составлены   из  миллиардов  звезд  и

большинство из  них  имеет  спиральную  структуру.  Ему  удалось  даже

измерить   расстояние   до   некоторых  галактик.  Ближайшая  из  них,

туманность Андромеды,  оказалась  на  расстоянии  порядка  2  000  000

световых лет.

Теперь, когда  появляются все более и более крупные телескопы (диаметр

телескопа Маунт Паломар в Соединенных Штатах -5 м, а русские построили

телескоп  диаметром  6  м)  и  астрофизики  совершают  новые открытия,

которые   стали    возможными    также    благодаря    распространению

радиотелескопов,  можно  утверждать,  что  в  пространстве  содержатся

миллиарды галактик,  подобных нашей.  Невозможно представить себе  эти

все  возрастающие  величины.  Понятие бесконечности стало реальностью,

которую человек,  если он хочет составить себе точное представление  о

своем месте в мире, должен признать.

Межгалактическая бездна  постепенно  начинает  раскрывать  свои тайны.

Так, можно установить различные типы галактических структур. Некоторые

галактики  просто  эллиптические,  другие похожи на "простую" спираль,

подобную  ярмарочным  огням,  которые  крутятся  вокруг  своей  оси  и

освещают   темноту   дождем   огненных   искр.   Есть   и   галактики,

представляющие собой

спираль, перечеркнутую двойной  линией  звездного  скопления,  -  в  виде

гигантской буквы S.

Внимательный и зоркий наблюдатель может невооруженным глазом увидеть в

созвездии Андромеды нашу удивительную соседку М31, имеющую форму почти

плоского эллипса.

Заметим, что  малопоэтическое  имя  "М31" означает,  что эта галактика

была закаталогизирована в качестве "туманности" выдающимся  астрономом

Шарлем  Месье в конце XVIII века.  Он работал в обсерватории Клюни и с

таким успехом  занимался  наблюдением  комет,  что  Людовик  XVI  даже

прозвал его "кометным ловчим".

Здесь надо  сделать еще одно замечание общего характера.  Оно касается

иллюзии,  от которой,  наблюдая небо,  надо решительно  отказаться,  -

обмана зрения,  создающего впечатление, что звезды привычных созвездий

(Кассиопея  с  ее  характерным   W,   Большая   Медведица,   Орион...)

расположены   в   одной   плоскости.   Это   совершено   неверно.  Для

доказательства достаточно простого опыта.

В одном  из  городов,  расположенных  на  берегу  большого  водоема  и

освещенных  по ночам тысячами электрических ламп - в Венеции,  Женеве,

Ницце, Чикаго, - возьмем лодку и отплывем от берега. Поначалу мы будем

отчетливо  видеть  глубину прибрежной картины.  Никак не спутаешь ряды

фонарей вдоль набережных  с  фонарями  уходящих  вдаль  проспектов,  с

огнями   в   окнах   домов,  с  мигающими  вывесками  и  рекламами,  с

разноцветными сигнальными огнями.

Но чем дальше лодка уходит от берега,  тем больше пропадает  глубина.

Некоторые  огни  на заднем плане еще выделяются,  другие сливаются,  и

каждый отдельный фонарь  уже  не  различишь  в  общем  сгустке  света.

Возникают  фигуры,  никак  не  соотносящиеся  ни с расстоянием фонарей

Между собой, ни с их расстоянием от нас.  Глаз  замечает  лишь  самые 

яркие точки.  С  какого-то момента становится невозможно определить

истинные расстояния.  Все  светящиеся  точки  кажутся  расположенными 

в  одной плоскости.

То же самое мы видим и на небе. Только с помощью расчетов, измерений и

анализа данных можно точно установить  положение  звезд  по  отношению

друг к другу.

Вот почему   расстояние   до  туманности  Андромеды,  получившей  свое

название от созвездия Андромеды,  в  котором  она  находится,  гораздо

больше, чем до любой из звезд, составляющих это созвездие.

Наблюдение за   галактикой   М31  представляет  для  нас  колоссальный

интерес,  поскольку помогает  лучше  понять  строение  Млечного  Пути.

Оказывается,  они  имеют  совершенно аналогичную спиральную структуру.

Современные  инструменты  насквозь   обшарили,   прослушали,   изучили

туманность Андромеды.  Она втрое больше Млечного Пути, но тоже состоит

из звезд и газовых туманностей,  которые  находятся  в  разнообразном,

нередко   хаотичном   движении,   производящем   впечатление   полного

беспорядка.  "Рассеянные  скопления"   звезд   весьма   многочисленны,

небогаты  звездами  (содержат от нескольких сот до нескольких тысяч) и

расположены  вблизи  галактической   плоскости.   Напротив,   "шаровые

скопления"   обладают   чрезвычайной   плотностью,  немногочисленны  и

являются отдаленными спутниками галактик.

Галактики производят  впечатление  такого  беспорядка,  что   невольно

возникает вопрос:  неужели столкновения небесных тел происходят редко?

Трудно поверить,  но это так.  Ведь расстояния  между  звездами  столь

велики, что у них почти нет шансов встретиться между собой.

В окрестностях  Солнца  среднее  расстояние между звездами более чем в

десять миллионов раз превосходит их диаметр.  Считается,  что в центре

Галактики, где звезды расположены гораздо гуще, может происходить одно

межзвездное столкновение в миллион лет.  Но вероятней,  что в  течение

всей  истории  Галактики,  насчитывающей  около десяти миллиардов лет,

таких столкновений было очень мало.

В Южном полушарии можно видеть две другие довольно  близкие  к  нам  -

всего 146 тысяч световых лет - галактики:  Магеллановы облака (Большое

и Малое). Эти галактики - спутники Млечного Пути.

Ныне опознано и занесено в каталоги более

12 тысяч галактик. Замечено, что существуют "галактические скопления",

подобные звездным.  Наша  Галактика  принадлежит  к  одному  из  таких

скоплений - так называемая Местная группа,  состоящая из двух десятков

галактик и представляющая собой шарообразную систему с радиусом в  три

миллиона  световых  лет.  Галактики  нашей  группы связаны между собой

силой притяжения и вращаются вокруг точки,  расположенной между  двумя

самыми крупными из них: М31 и нашей Галактикой.

Чтобы достичь ближайшего скопления галактик за пределами нашей Местной

группы,  расположенного в созвездии Девы,  надо преодолеть пропасть  в

тридцать миллионов световых лет.  А беспредельная Вселенная все глубже

и глубже исследуется мощными инструментами,  созданными человеком... В

наше  время полагают,  что на участке небесной сферы размером с полную

Луну находится в  среднем  400  галактик  и  что  с  помощью  большого

пятиметрового  телескопа  Маунт  Паломар  можно будет сфотографировать

миллиард галактик...

Самая дальняя из доступных ныне наблюдению галактик ЗС295 находится от

нас на расстоянии 6 миллиардов световых лет. Это значит, что доходящие

от нее световые волны были испущены тогда, когда еще не было ни Земли,

ни   даже   Солнца.  Но  радиотелескопы  позволяют  нам  проникнуть  в

бесконечные  бездны  Вселенной  еще  глубже:  они  улавливают   волны,

странствовавшие на протяжении десяти миллиардов лет и даже более.

Где же  конец этой бездне?  На этот великий вопрос человек,  возможно,

никогда не  получит  ответа.  Но  мы  должны  всегда  помнить  о  нем,

обращаясь  к  проблеме жизни.  Почему,  собственно,  жизнь должна быть

привилегией для такой малой песчинки, как Земля?

СОВРЕМЕННЫЕ АСТРОНОМИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ

Любопытный и склонный к критике  ум  может  задаться  вопросом:  каким

образом астрономы могут выдвигать подобные теории и оперировать такими

числами,  не опасаясь противоречий и нелепостей?  Сразу надо признать,

что  погрешности  здесь часто довольно велики.  Когда мы говорим,  что

туманность Андромеды находится от нас  на  расстоянии  двух  миллионов

световых лет, это может значить, что действительное расстояние полтора

миллиона,  а  может  -   три.   Астрономы   осознают   наличие   таких

погрешностей,  хотя и не оговаривают их всякий раз.  На самом деле они

несущественны: ни выводы из производимых измерений, ни тем более общая

картина Вселенной, которую мы сейчас очертили, от них не зависят.

Скорее стоит удивиться,  что человек вообще способен представлять себе

и хотя бы приблизительно оценивать  такие  расстояния.  Мы  здесь  не  

можем   детальноописывать  методы,  которые позволили шаг за шагом прийти к этому.  За последнее столетие они достигли невероятного прогресса.  Долгое  время астрономы  отмечали  только  положение  звезд.  Но  усовершенствование техники дало возможность измерить расстояние до многих из них (впервые это сделал Бессель в 1838 г.),  а для некоторых "двойных" звезд,  одна из которых вращается вокруг другой, - даже массу.

Но решительный поворот произошел с  возникновением  астрофизики,  т.е.

дисциплины,  изучающей  физику  небесных  тел,  их состав и эволюцию.

Основополагающим было открытие спектрального анализа.  Он столь важен,

что о нем следует сказать несколько слов.  Этот метод, освоенный всего

около ста лет тому назад,  основан на изучении лучей разного цвета, на

которые  распадается  белый.  У  небесных  тел изучаются "спектральные

полосы"  -  тонкие  детали  спектра,  характерные  для  излучающих  их

веществ.  Они  позволяют получить интереснейшие результаты,  поскольку

подчиняются весьма строгим законам.

Огюст Конт пессимистически предсказывал,  что мы никогда не узнаем, из

чего  сделаны  звезды.  Но уже в 1864 году Хаггинс попытался приложить

спектральный анализ к исследованию звезд.  Через несколько  лет  стало

ясно,  что  даже самые отдаленные небесные объекты состоят из веществ,

известных нам на Земле.  Была доказана и  единая  природа  света.  Это

явилось весьма многообещающим для науки открытием.

Спектральный анализ  позволяет  узнавать  и  точно вычислять не только

температуру,  давление,  магнитное поле и химическое строение небесных

тел,  но и их "радиальную скорость", то есть скорость перемещения тела

по направлению взгляда наблюдателя.

Есть и  другое  первостепенной  важности  следствие  из   углубленного

изучения  "спектральных  линий".  Установили,  что  каждый тип спектра

соответствует определенной мощности излучения,  называемой "абсолютной

звездной   величиной".  Ее  сопоставление  с  видимым  блеском  звезды

позволяет вычислять расстояния до звезд и их массу. В результате всего

за  несколько  десятилетий  астрономам  удалось  дать  нам современное

описание Вселенной.

Но за     этим     успехом     возникла     необходимость     создания

телескопов-гигантов.  Чтобы  разглядеть  все  более  далекие  объекты,

необходимо  все  больше  и  больше  света.  Тогда  на  смену   большим

астрономическим  телескопам  (более 16 м длины - самая большая труба в

Европе) пришли большие телескопы-рефракторы.  Назовем  1,52,  а  затем

2,57-метровые телескопы на горе Вильсон,.  пятиметровый гигант в Маунт

Паломар и телескоп Шмидта диаметром 1,80 м*.  Эти инструменты  (все  в

США)  помогли  достичь хороших результатов.  Самым большим французским

телескопом остается 1,93-метровый инструмент в Сен-Мишель де  Прованс,

хотя   уже  проектируется  3,5-метровый**.  Однако  по  качеству  наши

инструменты относятся к лучшим в мире,  особенно телескоп Пик дю Миди,

который  к  тому  же  еще  и  расположен в исключительно благоприятном

месте.

Впрочем, создание  больших  телескопов  имеет  свои  пределы:   земная

атмосфера  становится для этих монстров весьма неудобной.  Абсорбция и

особенно турбуленция воздуха не позволяют  до  конца  использовать  их

достоинства.

* "Телескоп Шмидта" - особый тип телескопа; диаметр

крупнейших из них - более 2 м. - Прим. пер.

** К 1988 году построен не был; дальнейших сведений мы

не имеем. - Прим. пер

Например, пятиметровый телескоп Маунт Паломар лишь в исключительных случаяхдает разрешающую способность в 1/5 дуговой секунды,  что в восемь  раз хуже расчетной.  Конечно,  эти проблемы будут сняты, когда мы научимся размещать такие инструменты на орбите или на Луне.  Но из  телескопов,построенных на Земле, сегодня крупнейшим считается построенный в СССР, - его  диаметр  6  м*.  Чтобы  создать  такой  инструмент,  приходится преодолевать   неимоверные  трудности.  Огромные  проблемы  связаны  с отливкой и особенно охлаждением зеркал из жаростойкого стекла:  первое 42-тонное зеркало для русского шестиметровика при охлаждении треснуло,а  охлаждали  его  два  года!  Обточкой  и  полировкой  таких   зеркал занимаются  специалисты,  которых  в мире,  возможно,  всего несколько человек.  Один из самых знаменитых мастеров в этой области  -  француз Текеро.

Обычно астронома  представляют  себе прильнувшим к окуляру телескопа и

рисующим цветными мелками увиденную им  картину.  Но,  за  исключением

некоторых наблюдений за планетами,  первичную информацию, как правило,

получают,  используя  вспомогательные  устройства,   установленные   в

обсерватории:  фотопластинки,  различные спектрографы и многие другие.

Особо  упомянем  "электронную  камеру".  Этот  прибор,   изготовленный

французским  астрономом  Лальманом,  позволяет достичь гораздо большей

чувствительности,  чем  обычные  фотопластинки.  В  общем,   все   эти

вспомогательные  приспособления  к главному инструменту становятся все

сложнее...  и дороже.-Теперь,  например,  невозможно представить  себе

телескоп,

* Новые технологии уже позволили построить несколько

8-метровых телескопов и проектируются телескопы  с  диаметром  зеркала

более 10м.- Прим. пер.

в  обсерватории,  без  компьютера,  управляющего  его  движением и

обрабатывающего  полученные  данные.  Особенно   сильное   впечатление

производят  радиотелескопы.  Сам по себе такой "телескоп" - это просто

большая металлическая решетка,  которую разве  что  время  от  времени

красят. А в обсерватории находятся приемники с кучей проводов, которые

гораздо больше поражают непосвященного.

Столь сложная  аппаратура  повышает  эффективность  работы,  но   труд

астронома  теряет  поэтичность,  которая  так пленяла еще полвека тому

назад. Бывают астрономы, которым никогда не приходилось глядеть своими

глазами  в  телескоп.  Обычно  теперь  начинающий ученый несколько лет

мастерит какой-нибудь новый приемник или что-то  в  этом  роде,  точит

детали,  паяет, возится с крохотными штучками, каждая из которых стоит

целое состояние.  А когда наконец все гото- ХХ во, наблюдения сводятся

к  долгому  сидению  перед  записывающим  устройством.  Потом астроном

уносит с собой бобину с перфолентой или  магнитной  лентой,  и  только

после того,  как компьютер все просчитает,  станет ясно, был ли толк в

его работе, принесла ли она новые знания о Вселенной.

Можно сожалеть  об  этой  эволюции  (касающейся,  впрочем,  не  только

астрономии)  и  с  ностальгией  вспоминать ночь на 7 января 1610 года,

когда Галилей,  едва направив трубку на небо,  сделал больше открытий,

чем  любой  нынешний астроном за всю свою жизнь.  Но только ценой этих

сложностей,  этой работы, где подчас больше рутины, чем творчества, мы

постепенно смогли установить описанную здесь модель Вселенной.

Но это  описание  было  бы  неполным,  если  не  сказать  еще об одной

великой, захватывающей тайне: общее движение галактик. Недавно стало

известно, что большая часть галактик с огромной скоростью удаляются

от нас, и притом тем быстрее, чем дальше находятся. Впечатление такое,

что в космосе когда-то произошел грандиозный взрыв.  Есть мнение,  что

перед  нами  циклическое  движение.  Галактические  системы в какое-то