"Новая родина" - читать интересную книгу автора (Верещагин Олег)

6.

Конь не был отягощен броней — только размашистой попоной все тех же цветов — черного и белого — с кистями по краям. Игорь посмотрел вокруг — на залитые полуденным светом трибуны, на огромные наклонные стереоэкраны, на транспаранты над людьми, на ленту всадников, начинавшую разворачиваться для проезда — и вспрыгнул в седло, не коснулся стремян: сам и двадцать пять килограммов металла. Степка подал шит, Борька — копье, и Игорь, пришпорив коня, присоединился к неторопливо рысящей мимо трибун цепочке верховых.

— Начнем же! — вновь возгласил старший распорядитель, и из мощных аппаратов грянула музыка, в которую вплелся голос:

Ритмично приподнимаясь и опускаясь вместе с седлом, Игорь посмотрел на трибуны, но не различил лиц в пестром мелькании — а надо было уже разъезжаться к своим оруженосцам…

Музыка оборвалась, и голос распорядителя врезался в обрушившуюся тишину:

— Между собой бьются витязи Николай Разнятко сын Андреев и Дмитрий Дергачев сын Михайлов! Начинайте!

"А, это тот штабс-капитан из Отдела Колониальной Безопасности, — вспомнил Игорь. — Интересно, Тимка не у него в оруженосцах?.."

Рожки прокричали, перебивая друг друга, личные сигналы, и с двух концов выгороженного поля появились конные фигуры, казавшиеся непоколебимо-монолитными… и вот уже они мчатся навстречу друг другу, уставив копья и прочно уперев ноги в стремена…

…Уже сразилось три пары, и в одной из них Войко Драганов вышиб из седла своего противника, когда Игорь, опиравшийся, сидя в седле, на копье, услышал:

— Между собой бьются витязи Дмитрий Рощепей сын Олегов и Игорь Муромцев сын Вячеславов! Начинайте!

Игорь наклонился, и Степка надел на него шлем. Выпрямившись, мальчишка удобнее перехватил щит и, управляя конем ногами, выехал на линию. Звук, движение — все как отсекло. Он видел только щит противника — ослепительно — белый, с зеленым стропилом, на которое стоял волк… Пошел!!!

Конь рванул с места вперед, Игорь одновременно опустил копье. В эти секунды — долгие-долгие — он отчетливо вспомнил, как тренеры учили их — еще совсем сопливых — НЕ СМЕТЬ искажать лицо во время боя, как бы ни было тяжело. Даже когда получаешь удар. Даже когда проигрываешь. Даже когда выигрываешь. Дворянин ВСЕГДА остается хладнокровным. Всегда…

…Грохнули в щиты и скользнули в стороны отбитые копья. Игорь почти не ощутил удара и мельком подумал, что все сделал правильно. А где?!. Шлем мешал, но он увидел, как Дмитрий Рощепей разворачивает коня, быстро перехватывая копье для маневренного боя — и сам сделал то же, пускаясь навстречу противнику.

Последовал обмен яростными ударами — в лучших традициях новгородского стиля боя на палках, только одной рукой. Лицо Дмитрия скрывал кольчужный шарф, глаза прятались в тени прямоугольного козырька — все та же металлическая статуя сражалась с Игорем. Кони вставали на дыбы и, повинуясь нажатиям колен, метались из стороны в сторону, унося хозяев из-под ударов, помогая их наносить.

Игорь почему-то был уверен в победе. Он испытывал странный подъем и сражался с самому ему не до конца понятным ликованием, почти не удивившись, когда наконечник его копья, скользнув между верхним краем щита и поднятым древком оружия противника, ударил того в шлем над козырьком. Рощепей замахал руками и, тяжело грохнувшись с лошади через круп, остался лежать. Пришел он в себя только когда подбежавшие оруженосцы в зелено-белом начали тащить своего витязя прочь. Сдерживая желание проскакать вдоль трибун, которые гремели аплодисментами, Игорь вернулся на свое место, краем уха слыша, как распорядитель объявляет его победу.

— Ну и мясорубка! — возбужденно выкрикнул Степка, помогая Игорю спуститься с коня. Борька принял оружие. — Мне бы так!

— Да пожалуйста, — Игорь потянулся. — Этим любой может заниматься. Но только не на День Юношей — это НАШ турнир, должно же дворянство иметь хоть какие-то привилегии кроме возможности первыми класть голову в любой заварухе?.. Смотрите, генерал-губернатор!

Действительно, большой рыжий конь вынес на ристалище всадника в чешуйчатой броне и драконьем шлеме. Игорь прослушал, кто был его противником, но это оказалась первая пара, которой пришлось посражаться и пешими; соперник Довженко-Змая вылетел из седла, однако вскочил, выхватил меч, и генерал-губернатор тоже спешился, обнажая свое оружие. Две металлических фигуры неожиданно быстро закружились одна возле другой, обмениваясь тяжелыми ударами, но схватка не затянулась — Довженко-Змай швырнул в противника свой щит и нанес ему тяжелый отвесный удар в плечо. Того аж перекосило в одну сторону, и он сперва встал на колени, а потом ткнулся лицом в покрытие…

…Второй круг начал Драганов — и одержал тут же убедительную победу: бросил наземь свой щит, нырнул под направленное ему в грудь оружие противника и, резко выпрямившись, на всем скаку врезал кольчужным кулаком по его шлему. Тот удержался в седле, но потом сполз на руки оруженосцев. А уже следующим вызвали Игоря — его соперником стал Петр Разнятко, младший брат побежденного Дергачевым Николая.

На черно-золотом щите Петра алела бычья голова. Разнятко-младший носил открытый шлем с пышным султаном тех же цветов, плотными широкими нащечниками и массивным наносьем — Игорь видел, как он улыбается и играет копьем. За спиной Игоря рожок в руке Степки прокричал сигнал, и Муромцев понесся вперед, целя копьем сбоку, под щит. Он слышал, как противник кричит — что-то вызывающе-насмешливое — и выкрикнул в приближающееся лицо:

— Рррр-ааа!!!

Отбить удар копья не удалось — в щит шарахнуло так, что Игорь удержался на одних стременах и промахнулся сам. Кони разнесли их; к снастью, Игорь успел утвердиться в седле, повернуть коня и снова помчался, сжимая копье, навстречу Петру. Древки скрестились и сломались — одновременно, с коротким хрустом, похожим на выстрелы из старинных пистолетов. Парни снова проскакали друг мимо друга — и, когда Игорь обернулся, в руке у его соперника был меч. Игорь выхватил свое оружие, рысью пустил коня вперед. Петр приближался шагом. Его белый конь танцевал в движении, закидывая голову.

Я — ааххх! — над головами столкнулись клинки! И — ааххх! — и белый, скалясь, осел на задние ноги — ага, его конь слабее! И — ааххх! Рука под щитом немеет, в ответ — и —ааххх! Петр отшатывается в седле, щит отскакивает в сторону вместе с рукой, но второй удар все равно проходит мимо цели — в подставленный клинок посередине. И тут же — выпад концом меча в лицо Игорю. Меч уходит вверх, отбитый кромкой щита, в ответ — круговой в бок, Петр принимает его нижним, острым краем своего щита… И — ааххх! И — ааххх!

Игорь не понял, в какой момент Петр замахал рукой со щитом и плавно, но тяжело соскользнул в сторону, запутавшись ногой в стремени. Подбежавшие оруженосцы вытащили его с поля.

— Ты попал ему в голову! — возбужденно сказал Степка, подбегая. — Ты попал ему прямо в шлем!

— Отличный удар, — одобрил Борька, помогая Игорю снять его собственный шлем. Тот сам соскочил наземь. — Четверо остались… Ты, генерал-губернатор, Драганов и Дергачев…

… —Между собой бьются витязи Сергей Довженко-Змай сын Константинов и Игорь Муромцев сын Вячеславов! Начинайте!

Вот что такое — противник. Золотая живая статуя на ровно выкидывающем ноги мощном коне. Генерал-губернатор держал копье поднятым и не спешил его опускать с уверенностью человека, который все и всегда успеет. Какой поединок может быть у мальчишки — пусть ловкого, крепкого и сильного! — с человеком, взявшим Иппу и Кухлон? Казалось, драконья маска не скалится, а смеется.

В этот момент Игорь увидел Светлану. Она сидела в генерал-губернаторской ложе — прозрачном пузыре, нависавшем над трибунами и полем. Светлана смотрела не на брата, а на него, Игоря Муромцева. И спокойно, уверенно улыбалась.

Когда Игорь, пришпорив коня, вновь взглянул на Довженко-Змая, копье того уже летело склоненным впереди своего хозяина. А следующее, что Игорь понял — он лежит на спине и не может дышать.

Потом воздух прорвался в легкие, и Игорь вскочил, выхватывая меч. Щит на руке удержался. Коню генерал-губернатора стоял неподалеку, и Довженко-Змай соскальзывая с него бесшумно и плавно, словно капля подкрашенной жидким золотом ртути: увесисто, быстро и неотвратимо.

В правой руке его уже был меч. Широко ставя ноги и пригнувшись за миндалевидным щитом, он пошел к Игорю. Позванивали рукава и полы доспеха.

От толчка щитом Игорь отлетел на несколько шагов — вместе с доспехами, хорошо еще, устоял на ногах! Довженко-Змай обрушил сверху отвесный удар — Игорь перестал ощущать руку под щитом. Второй удар он принял на меч — и понял, какая чудовищная сила в молодом генерал-губернаторе. Эх, дед-дед, Вадим «Кулак» — вот бы сейчас твою силу, чисто физическую силу!

Удар. Еще удар — у самой рукояти, от него в руку брызнуло током. Удар по ногам — прыжок, пригнуть голову… Довженко-Змай пнул Игоря в грудь ногой в высокой пластинчатой поноже.

И — не успел больше ничего сделать. Собравшись в обтянутый кольчугой комок, Игорь нырнул, подняв над головой щит, под эту ногу, изо всех сил толкнул ее щитом вверх и рубанул сзади по спине генерал-губернатора, потом — в левое плечо, в правое плечо…

…Трибуны ревели. Игорь озирался не понимающе, покачивался, опираясь на меч и щит, который держал за верхний край. Оруженосцы поднимали генерал-губернатора. Кто-то прыгнул сзади на плечи Игорю, едва не повалив его наземь, с криком:

— Ты его свалил!!!

Это был Борька. Игорь, растерянно улыбаясь, освободился от объятий друга, больше похожих на тиски, пробормотал что-то не вполне понятное себе самому и позволил Степке снять шлем…

… —Ты его победишь, — как заклинание, твердил Борька, проверяя доспех Игоря. — Ты его победишь.

У Игоря кружилась голова, его тошнило. Хорошо приложился… Бойко Драганов уже сидел в седле — широко разведя ноги, атлет в серебристой кольчатой броне, накидке и крылатом шлеме. Копье лежало у него поперек седла.

— Я вышибу его, — твердо сказал Игорь и, взлетев в седло, принял копье. Шлем уже был на нём, щит — на руке. — Я поклялся… поклялся ЕЙ.

Он на миг прикрыл глаза, приводя себя в порядок. И перед мысленным взором всплыло лицо Светланы.

"Добудьте — и я подумаю, сударь."

— Между собой бьются витязи Войко Драганов сын Александров и Игорь Муромцев сын Вячеславов! Начинайте!..

…Одновременно отбитые вверх, переломились копья — спружинив, обломки вырвались из рук противников. Кони, разворачиваясь, разнесли их в стороны — Игорь увидел, что в руке Драганова не меч, а прямая сабля с расширенным концом. Войко что-то выкрикнул и помчался на Игоря, вскинув руку со своим оружием.

Молнией — воспоминание, как они фехтуют у крыльца, и Драганов легко обезоруживает его… Но это, здесь, сейчас — не фехтование, а рубка.

Посмотрим!

Клинки с гулом легли на щиты. И снова Драганов бешено рубил, перегибаясь с седла, Игорь отвечал тем же — они были похожи на молотобойцев в кузнице…

…Не отрываясь, Уигши-Уого смотрел глазами большой птицы, как на огромном поле, окруженном ревущими белолицыми, то и дело вскакивавшими со скамей, рубятся двое русских всадников. Вабиска даже не заметил, как вцепился пальцами в подлокотники кресла, переживая за воина в крылатом шлеме, за которого болел с самого начала.

Странно, зачем им это — при их-то могучем оружии сражаться тем, что даже в Иррузае уже считается устаревшим?.. Может быть, так они решают споры между собой — поединками на холодном оружии?.. Но неужели так много народу разом перессорилось?.. И где убитые?..

Поразмыслив, глава Совета решил, что эти схватки, как ни странно, не больше чем развлечение. Он и раньше знал, что белолицые хорошо владеют холодным оружием, но увиденное тут превосходило все его представления об их искусстве…

…Тяжелый удар по шлему, сконцентрированный на конце лезвия, Игорь отбил щитом лишь частично. В глазах потемнело, шлем наполнил усиливающийся вой, Игорь вслепую несколько раз отмахнулся мечом, охваченный ужасом… но темнота и вой прошли, и следующий удар Игорь отразил щитом, а сам достал бедро Драганова коротким и сильным тычком. В реальном бою, может быть, удалось бы прорвать кольчугу и ранить противника… Глаза Войко в листовидных прорезях шлема были веселыми и азартными, он одобрительно качнул шлемом — Игорю послышалось сказанное: "Молодец".

Похвала неожиданно разъярила мальчишку. Он уперся в стремена и, стиснув зубы, начал молотить Драганова мечом, как младшеклассники молотят друг друга кулаками во время драк в туалете. Как чаще всего бывает, тактика эта принесла ноль успеха, удары меча приходились на щит, а в какой-то момент сабля Драганова, мелькнув над щитом, обрушилась на левое плечо мальчишки — Игорь понял, что рука его не слушается. Но ни на секунду не прекратил атаку — только передвинул щит выше, подставляя его верхний край и плечо, а одновременно мобилизуясь. Рука ожила очень вовремя — только щит спас Игоря от удара в лоб. Зато от удара ногой в живот защититься он уже не смог — Драганов, выдернув ногу из стремени, вышиб соперника из седла.

На этот раз Игорь упал удачно, только меч выронил — что не помешало ему грохнуть Войко щитом по голове, едва тот соскочил наземь, причем щит Игорь перехватил обеими руками. Это было так неожиданно, что Драганов рухнул снопом. В отличие от Игоря он оружие не выпустил, но дал мальчишке возможность, пока поднимался, подобрать меч и приготовиться к бою. При этом Войко ошалело мотал головой — очевидно, на турнире его еще ни разу не били щитом по голове. "Новые ощущения — это полезно", — с долей злорадства подумал Игорь. И не успел отбить удар в колено, а потом — щитом по голове. Кромкой — не хуже, чем мечом…

Противники начали кружить. Каждый раз, когда свет Полызмея брызгал в глаза, голова то одного, то другого пригибалась. Потом — метнулись навстречу друг другу, ударились щитами и уперлись, буксуя кольчужными ногами. Мечи скрестились над головами.

Что самое удивительное — Драганов не смог сдвинуть мальчишку сразу, а когда он усилил напор — Игорь отскочил в сторону.

Но Войко Драганов не был бы Войко Драгановым, свались он сейчас позорно носом вперед. Он оперся на меч и закинул за спину щит, в который почти тут же пришелся гулкий удар. А в следующий миг уже Игорь вынужден был отскочить, спасая ноги.

У обоих уже рвалось затрудненное дыхание — неровный ритм движений, тяжесть доспеха и усталость от прежних боев давили. Снова последовали несколько поочередных ударов и защит. Последний удар — особенно сильный — нанес Бойко, и Игорь упал на колено, однако, его противник отступил с безукоризненной вежливостью и подождал, пока Игорь поднимается на ноги и готовится к бою.

"Даже перед расстрелом вы должны думать, что победите — и делать все, чтобы победить."

Игорь ПОНЯЛ, что надо делать. Он видел это в стерео — не помнил, в каком, но эпизод врезался в память отчетливо… как и понимание того, что, если не получится сделать это быстро — второго шанса не будет.

Он проиграет бой — или выиграет его.

И то, и другое — дело следующих нескольких секунд.

Неизвестно, что смог прочесть по его глазам Драганов в узкой прорези — но недостаточно, чтобы опередить Игоря. А тот метнулся вперед, складываясь даже не пополам — вчетверо, поднимая щит над собой. Удар — Драганов попытался опустить свой, но нижний его край ударился о щит Игоря, занимавший положение «крыши» над головой мальчишки, сжавшегося в комок. Игорь услышал яростное рычание противника — два щита, образовавшие букву Т, только перевернутую, мешали ему ударить, а отскочить он не успел: меч Игоря рубанул его по боку, потом Игорь толкнул Бойко плечом в пах и подставил ему, попятившемуся, ногу… и добавил — не лежачему, падающему, все по правилам! — в шлем.

"Я что, победил?!"

Он хотел снять шлем, но помешал щит — Игорь стряхнул его с руки. Стащил шлем — показалось, что очень холодно, мокрые волосы прилипли к щекам, лбу и шее. Трибуны ревели, встав на ноги, как один человек, и этот рёв начал казаться Игорю шумом морского прибоя, смешанным с ветром. Что-то выкрикивал распорядитель. Оруженосцы подняли Войко, сняли с него шлем — тот смотрел недоверчиво и восхищенно. Левый глаз залило алым — лопнули сосуды.

— Отлично, — хрипло сказал он. Игорь глупо пожал плечами. — Что ж, сегодня ты сделаешь кому-то подарок… — он посмотрел в сторону ложи и тоже поднял плечи, но не нелепо, как Игорь, а извиняясь.

Перед НЕЙ.

Он еще НЕ ЗНАЛ того, что обещал Игорь…

Игорь посмотрел туда, убирая меч в ножны. Степка и Борька копошились рядом — ловили коня, подбирали шлем и щит… Подошедший старший распорядитель нес на алой подушке Венец Турнира.

— Кому вы желаете вручить его, сударь? — осведомился он. — Вы можете выбирать по праву победителя.

— Хорошо, — Игорь протянул руки, и венец лег, сверкая, в его трехпалые кольчужные перчатки, усиленные по тыльной стороне щитками. — Борь… — Игорь дернул головой, и друг, поняв движение, стащил капюшон, совсем освободив волосы. — Да. Я вручу его.

— Не надо, — вдруг тихо сказал Борька. — Ты спятил.

Игорь улыбнулся ему, и Борька понял, что тот сейчас не слышит. У Игоря был очень счастливый вид… но странным образом это счастье, ясно читавшееся на его лицо, никак не походило на счастье победы. Такое лицо бывает у человека, делающего другому долгожданный подарок. И Борька отступил.

Игорь плохо помнил, как поднимался в ложу. Но знал, что сейчас на него смотрят все. Даже не все трибуны — его видит вся планета. Седеющий мужчина в казачьей форме сделал знак переглянувшимся охранникам из Алых Драгун, сам отшагнул, пропуская Игоря. Двери бесшумно разъехались.

Светлана ждала — стояла за спинками кресел, держа руки по швам, как солдат в строю. Больше тут никого не было, если не считать свернувшегося на одном из кресел рыжего когтеныша с Нового Уэльса — он поднял голову и уставился на Игоря зелеными глазами.

— Ты правда принес его… — голос Светланы вздрогнул.

Вместо слегка надменной сестры генерал-губернатора перед Игорем сейчас была растерянная девчонка, его ровесница. Но Игорь не позволил себе этого заметить. Он опустился на колено и вытянул вперед кольчужные руки с венцом. Молча, забыв все-все слова… но они и не были нужны.

В Золотом Зале звучала музыка. Невысокая девушка в серебристо-металлическом открытом платье, глядя поверх голов присутствующих, кружившихся в танце. Она пела старую песню, под которую танцевали перед уходом на фронты добровольцы Первой Галактической…

Золотой Зал сверкал и двигался. По его выложенному золотыми изразцами полу плавно и слаженно-красиво плыли официально одетые пары. Прием был устроен только для дворянства — как и всегда в подобные дни. Веселиться намеревались до позднего утра, хотя конкретно эта песня к веселью и не располагала — все и правда были торжественно-серьезны…

ТОГДА под эту песню так же танцевали другие дворяне — в том числе и предки присутствующих здесь. Те, кто первыми поднимался в рост в атаках на планетах, кто горел в рубках, бросая корабли на таран…

Громкие аплодисменты сопровождали чуть поклонившуюся певицу — дворяне аплодировали, повернувшись лицами к небольшой сцене. Игорь, поклонившись своей визави, поцеловал протянутую руку и широким шагом, умело лавируя между парами, пошел через зал к девушке в серебристом.

Игорь выглядел великолепно — как, впрочем, и все присутствовавшие. Белая рубашка с широкими рукавами, свободным воротом и узкими манжетами подчеркивала смуглую кожу и черные волосы мальчика. Под воротом лежала, спускаясь на грудь, нарочито грубо кованная золотая цепь с гербом-медальоном. На чешуйчатом серебряном поясе висела дворянская шпага — оружие вовсе не боевое, но символизирующее постоянную готовность дворянства сражаться за Императора и Отечество. Черные лосины уходили в черные же, но с белыми отворотами сапоги, на которых позвякивали золотые шпоры. Голову Игоря венчала корона имперского дворянина — золотой обруч с двенадцатью мечами. И наконец — безымянный палец левой руки обвивала спираль серебряного перстня с большим голубым аквамарином-печатью, какие носят старшие мужчины фамилий.

— Полина Дашкова, — улыбнулся Игорь, подойдя к певице, которой уже подали бокал. На миг во взгляде повернувшейся на голос девушки появилось изумление, потом она улыбнулась и сделала реверанс. — Теперь я знаю, кто пел и играл для меня.

— А я знаю, для кого я пела и играла, сударь, — девушка подняла бокал, и в ее глазах Игорь прочел интерес. Он хотел уже отпустить очередной комплимент, но послышался стук жезла и голос распорядителя бала:

— Генерал-губернатор колонии Сумерла Его Светлость Довженко-Змай Сергей Константинович! Сестра генерал-губернатора Довженко-Змай Светлана Константиновна!

Все повернулись, склоняясь, к бесшумно распахнувшимся четырехметровым дверям, украшенным золотой чеканкой, в которые как раз входили брат и сестра. Светлана была уже в другом платье, похожем на каскад драгоценностей, непонятно на чем держащихся. На рыжих волосах лежал Венец — Игорь вздрогнул, выпрямляясь после поклона, вспомнив, как подавал этот венец навстречу рукам… И вспомнил ее лицо.

— Я прошу прощения за опоздание, друзья! — весело сказал генерал-губернатор. Игорь отметил, что у него в самом деле хорошее настроение, а в зале нет людей, выглядящих веселыми "по обязанности" — тут в самом деле были его друзья и соратники. Должно быть, ему приятно находиться там, где никто не лелеет никаких замыслов против него и власти. — Сейчас мы продолжим!

— Она красавица, — сказала Полина. Грустно сказала. Игорь подумал, что, может быть, надо потанцевать с ней? Но, когда он обернулся, певица вновь исчезла, как тогда, на откосе Траншейной улицы.

И он сразу же забыл про нее.

"Вот как это бывает, значит… Что со мной?.. Да, точно, это ОНО… Я сошел с ума?.. Да, я себя не контролирую… Как странно — я не могу заставить себя думать о другом… или я просто НЕ ХОЧУ себя заставлять?.. Отец познакомился о матерью на охоте, когда ему было шестнадцать, а ей — на год меньше… Но ОНА — невеста Войко… Мне нет до этого дела… Я подойду к ней, едва объявят молдавеняску, и пусть будет, что будет, я обязан это сделать, потому что иначе… иначе я просто перестану быть!.. Какой же я был дурак, когда смеялся над Борисом — слепой, надутый глупец… Она ПРЕКРАСНА. Вот и все."

— Молдавеняска!

Игорь увидел, как к Светлане пошел Драганов — и с ощущением прыжка в глубокий холодный омут зашагал наперерез.

Он успел раньше. Может быть, решимости ему придало то, что Светлана смотрела именно на него — неотрывно.

— Этот танец мой, сударь, — сказал Игорь, пристально глядя в глаза Войко. Тот сощурился, улыбнулся и пожал плечами:

— Королева выбирает. Но я не против — как-никак, а твои руки подали ей Венец Турнира.

Светлана кивнула…

… —Закончится танец — уходи немедленно, — почти не разжимая губ, приказала она, отплясывая с Игорем молдавеняску.

— А почему? — шепнул Игорь.

— Глупый мальчишка… — раздался шепот в ответ, — ты ничего не понимаешь…

— Пусть я глупый мальчишка и ничего не понимаю, но я не уйду, даже если ты будешь гнать меня в голос.

— Я прошу.

— Скажи — почему, и я уйду, хорошо.

— Я боюсь, — пошевелились губы девчонки.

— Кого?

— Тебя. Войко. Но в первую очередь — себя.

— Себя?

— Себя. Я боюсь, что сделаю глупость… Зачем ты подал мне корону?

— Я тебя люблю.

Светлана не сбила ритма. Глаза ее вспыхнули — очень, просто как две капли воды, похожие на глаза брата.

— Зачем? — процедила она.

— Это правда.

— Ты погубишь нас. Уходи. Сразу же после танца. Если то, что ты сказал, правда — уходи.

— Хорошо, — сник Игорь. — Я уйду и сразу уеду. Если ты просишь этим, то я так и сделаю, потому что это — правда…

…- Уходишь? — генерал-губернатор свел брови. — Ты что, шутишь?

— Нет, я серьезно, — Игорь через силу улыбнулся. — У меня кое-какие дела, ребята ждут.

— Тебе сейчас не кажется, что ты наелся мыла? — задумчиво спросил Довженко-Змай. — У меня всегда так бывает, когда я вру. С детства… Но внешне ты выглядишь нормально. Хорошо, иди. На этот-то раз ты где остановился?

— В «Доме». Знаешь? — Игорь краем глаза увидел, что к Светлане подошел Войко и мысленно завыл., но «внешне» улыбнулся и, раскланиваясь, покинул зал.

Сад, окружавший холмы, на которых стоял дворцовый комплекс, почти целиком облетел. Игорь, впрочем, даже не почувствовал, как тут холодно. Бормоча ругательства на всех известных ему языках, он добрался до прокатной машины… и обнаружил сидящего там Борьку. Он спал, но проснулся, когда Игорь ввалился на соседнее сиденье и шарахнул кулаком по лобовому стеклу.

— Ты чего?! — взвился Борька.

— Ты почему здесь? — Игорь уткнулся лбом в скрещенные на руле руки. — Вы же со Степкой должны были еще с Мадагаскара домой лететь. Тебе в школу, кстати.

— Степка улетел. Я остался.

— Это я как раз вижу и спрашиваю — почему. А если бы я тут до утра гулял? — Игорь не поднимал лица, только отцепил от пояса и положил рядом мешавшую шпагу.

— Посидел бы до утра… Между прочим, я спал. И неплохо…Так что с тобой?

— Влюбился я, Борька, — Игорь со смешком откинулся на спинку сиденья и закрыл лицо руками, продолжая посмеиваться. — И сказал ей, что ее люблю.

Борька присвистнул — длинно и мелодично:

— Ну, ты даешь…И что?

Игорь отмахнулся и дрожаще потянул воздух. Потом сказал:

— Поехали, раз за рулем сидишь.

Борька молча включил двигатель — и почти в тот же миг что-то белое, словно летящая на огонь ночная бабочка, ударилось о стекло — Борька шарахнулся:

— Кто это?!

Но Игорь уже выскочил из машины. Она разделяла их со Светланой, и, бросившись вокруг автомобиля друг к другу, они снова оказались по разные стороны. Опять рванулись друг к другу — и снова машина разделила их. Светлана стеклянно рассмеялась. Игорь, подняв руку, сказал:

— Погоди. Стой на месте, а я пойду к тебе, — и пошел, перебирая рукой по корпусу и не сводя глаз с девчонки, которая закивала и протянула ладонь навстречу. Игорь вцепился в сухие, горячие пальцы, как в канат, брошенный утопающему, рывком подтянул Светлану к себе.

— Что же ты делаешь? — прошептала она. — Что же мы делаем?..

Игорь только счастливо улыбался.

— Что молчишь? — нарушил тишину Игорь. Борька вздохнул:

— А что сказать? "Жди неприятностей!"? Ты и сам это хорошо понимаешь… Я вообще думал, что ты ее с собой увезешь.

— Достаточно и этого, — Игорь вытянул левую руку, на безымянном пальце которой красовался перстень: тонкий серебряный обруч с платиновым ромбом; внутри него остро светился овальный рубин. — А остальное — впереди. Впереди, слышишь, Борь?! — и он затормошил Борьку за плечи. Тот заорал:

— Врежемся!.. А, черт!.. — остановил машину и, перевесившись через спинку сиденья, вступил в потасовку с другом…

Игорь встал поздно. Борьки в его комнате не было — все-таки улетел учиться. За окнами шел дождь, было неприветливо. Игорь занялся утренним туалетом, позавтракал, начал собирать свои немногочисленные вещи для отъезда.

Если кого и не ожидал Игорь увидеть — так это Войко Драганова. Он ощутил, что кто-то идет, но всего лишь за миг до того, как дверь номера распахнулась — и тот встал на пороге.

Игорь поднялся с дивана. Он понял, что надо подняться. И еще понял: сейчас будет даже не неприятный, а… просто трудно объяснить — какой разговор.

Они стояли и смотрели друг на друга через стол. Войко мог бы ничего не говорить, всё и так было ясно. Нет, не ощущал Игорь ни раскаянья, ни вины. Но ему было неловко и…

И СТРАШНО.

Да, страшно. Раньше Игорь думал, что обделен этим чувством. Он не боялся никогда и ничего, никого и нигде, потому что это было недостойно дворянина. Здесь, на Сумерле. В школе. Где бы то ни было — он не испытывал страха.

Теперь ему было СТРАШНО. Потому что итог у начинающегося разговора мог быть лишь один. Единственный, и после него уже ничего не будет.

Не будет Светланы.

Это и был он — страх. Не за себя, а за свое счастье — то счастье, которое он испытал впервые в жизни. И он молчал, хотя молчать было постыдно.

Первым заговорил Драганов:

— Это правда, сударь, что вы обменялись подарками с госпожой Довженко-Змай?

Игорь напрягся. Он готов был сейчас соврать, лишь бы Войко ушел. Хотя бы на час ушел, не стоял тут! Но это была мерзкая, малодушная мысль и, когда Игорь представил себя произносящим "нет, неправда", ему стало невероятно гадко. Да, Драганов уйдет. Улыбнется и уйдет, но тогда останется только достать карманный пистолет и сжечь себе голову термитной пулей.

Игорь сказал — сухо и коротко:

— Да, сударь.

Лицо Драганова осталось непроницаемым. Только… что-то неясное и страшное незаметной почти волной пробежало по нему. И Игорь понял, что этот юноша — на пять лет старше всего — так же больше его, как он, Игорь, больше младшеклассника-лицеиста. Но оба они были дворяне. Игорь не опустил глаз.

— Какого рода был подарок, сударь? — спокойно поинтересовался Войко.

— Это были фамильные перстни, сударь.

Вот и ВСЕ.

Драганов отошел от дверей, закрыв их за собой.

— Я тебя убью, — сказал он тихо. Игорь покачал головой и ответил, презирая себя:

— Я не стану с тобой драться. Ты мне нравишься, Войко.

— Станешь, — Бойко сделал несколько шагов и, нагнувшись через стол, сильно ударил Игоря по щеке. — Выбирай оружие. Это право за тобой. Я тебя оскорбил действием.

Игорь поднял ладонь, машинально погасил боль. Мелькнула трусливая мыслишка — выбрать все те же шпаги. Но тут же пришло ясное понимание — такой фехтовальщик, как Войко, его все равно убьет, даже этим прутиком. Только убивая, он будет ПРЕЗИРАТЬ его, Игоря Вячеславовича Муромцева, дворянина Империи. А это непереносимо.

— Я ее люблю, — сказал Игорь. — И она меня любит, и никто тут не виноватая нет ничьего злого умысла… Пусть будут шашки. Завтра…

— Вы не будете драться.

Юноша и мальчик обернулись на девичий голос от дверей. И замерли. Светлана Довженко-Змай широкими шагами подошла к столу и бросила на него немецкое егерское кепи. Рыжие волосы над плечами потемнели от дождя, ноздри красивого носа раздувались, как у породистой лошади.

— Ты не поднимешь на него оружия, Войко, — повернулась она к Драганову, сжав кулак в серой перчатке. — И ты не сделаешь этого, Игорь! — она обратилась к Муромцеву.

— Что ты делаешь здесь? — обрел дар речи Драганов.

— Брат сказал мне, что ты отправился сюда, — Светлана вскинула голову. — Вы не будете драться! Хорошо, что я успела…

— Это мужское дело, — Драганов был спокоен, как спокойна вода над бурлением омута.

— Я не могу отказаться, — покачал головой Игорь, — прости.

— Я хочу, чтобы вы отказались, — твердо сказала девушка. И повторила с нажимом: — Так Я хочу! — из ее руки на стол между противниками упал платок с монограммой. — Вы видите это, господа? Кто из вас скрестит, шашки над ЭТИМ?!

— Светлана!.. — с такой мукой вырвалось у Войко, что Игорь почувствовал: зашевелились волосы на голове.

— Я выбрала, — мягко, но непреклонно прервала его девушка, подходя к Игорю. Встала возле него, положив на стол узкую ладонь — на перчаточном пальце сидел перстень Муромцевых.

Секунду Драганов смотрел на эту руку. Потом поклонился и вышел прочь. А Светлана, пошатнувшись, оперлась на стол уже по-настоящему — Игорь едва успел поддержать ее и усадить в кресло.

— Дай воды, — попросила она. — Нет, погоди, не отходи от меня, а то опять что-нибудь случится… Я едва успела! — она запустила в растрепанные волосы пальцы.

Игорь принес ей воды. Светлана выпила, поставила стакан и помотала головой:

— И вы бы убили друг друга?! Скажи — убили бы?!

— Ага, — Игорь кривовато улыбнулся. — Вернее — он бы меня убил. Это не турнир. Ох, Свет-Свет…

— Как ты меня назвал? — вскинулась девчонка.

— Свет, — Игорь улыбнулся уже по-настоящему и коснулся ее волос. Светлана жалобно посмотрела на него:

— Ты меня прости. Это же я про перстни рассказала, не выдержала…

— Ты? — Игорь подумал. — Ну и правильно.

Светлана вздохнула, обеими руками прижала к горячей щеке ладонь Игоря. Прошептала:

— Я и не думала, что такое может быть.

Игорь хотел ответить, но не успел. И ощутить тоже ничего не успел — просто на пороге возник генерал-губернатор.

Скользнул взглядом по Игорю. Посмотрел на сестру, зло бросил:

— Пшла домой.

— Не смей с ней так разговаривать! — заорал Игорь. Довженко-Змай рявкнул:

— Молчите, сударь!

— Молчите сами, сударь! — крикнул Игорь, сжимая кулаки. Глаза генерал-губернатора полыхнули, но мальчишка только сощурился.

— Я правда поеду, — Светлана встала. — Теперь все в порядке… Я поеду, а потом вернусь. Сережа, пойдем. И учти, это — мое дело.

Генерал-губернатор махнул рукой и уставился в пол, став вдруг потерянно-усталым. Не поднимая глаз, сказал:

— Я догоню… Твою машину я приказал отогнать, там моя «манта». Садись, я сейчас.

— Сережа, — Светлана коснулась его плеча под жестким форменным погоном.

— Иди, все будет в порядке, — сказал Игорь и улыбнулся.

Они проводили оглядывающуюся Светлану взглядами. Потом генерал-губернатор повернулся к Игорю и тяжело сказал:

— С праздником, — а потом положил на стол коробочку. — Хотел тебе вручить после бала, но ты так заспешил…

— Что это? — без особого интереса спросил Игорь.

— "За заслуги перед Отечеством", правда, без мечей, — ответил Довженко-Змай.

— А, — кивнул Игорь. — Это хорошо.

— Куда лучше, — генерал-губернатор огляделся. — Так. Ты уезжать собрался? — Игорь снова кивнул. — Я тут посплю. Пойдешь — скажи адъютанту, чтобы не ждали… Ну, ты мне устроил историю.

— Не ругай ее, — попросил Игорь.

— Да вас не ругать, а пороть надо, — грустно сказал Довженко-Змай. — Как несовершеннолетних еще можно, только поздно, боюсь… Пошел отсюда, с глаз долой. Забери награду.

Игорь сунул в карман коробочку. И, уже у порога обернувшись сказал:

— Ты меня прости. Пожалуйста — прости. Я…

— Иди, а? — попросил генерал-губернатор, уже полулежа в кресле о закрытыми глазами. Внезапно Игорю стало так его жаль, что сдавило сердце. Было в том, как он полулежал, что-то… что-то, заставившее мальчишку попросить:

— Ты поднимайся, Сергей. Обязательно поднимайся. Пожалуйста, поднимайся…

— Если я поднимусь, то оборву тебе уши, — ворчливо, но уже не безнадежно ответил, не открывая глаз, Довженко-Змай. — Ты уйдешь, наконец?.. Я поднимусь. Отдохну — и поднимусь, Игорь, дел полно.