"Каратели" - читать интересную книгу автора (Шакилов Александр)

Глава 4 ОШЕЙНИК ДЛЯ КАРАТЕЛЯ

Раньше я никогда не носил ошейников. И поныне не испытываю тяги к садо-мазо. Даже без золотых цепочек и крестов-висюлек запросто обхожусь. А вот ведь довелось примерить особый обруч, спасибо товарищу майору. Хорошо хоть не намордник…

Словно прочитав мои мысли, Кажан ухмыльнулся:

— Радуйся, Край, что не намордник.

Я кивнул, изо всех сил изображая на лице довольство жизнью. Но актер из меня — как из пластилина пуля, такое лицедейство принято освистывать, топая и крича: «Не верю!»

Григорий Иванович Кажан — мужчина с брюшком, свисающим над ремнем, — приподнялся из-за большого дубового стола, опираясь на широко разведенные ладони. Брови у майора кустистые, идеальные для того, чтобы хмуриться, придавая взгляду значительность.

— Радуйся, Край, что не шлепнули тебя, что жив еще.

Я вновь изобразил умиление и благодарность. Даже не очень требовательный зритель швырнул бы в меня гнилой помидор.

Майор кутался в фуфайку цвета хаки, с которой не расставался даже в июльский полдень. У него проблемы с кровообращением. После того как у Янтаря его зацепила «жарка», он постоянно мерз. Если бы не фуфайка, Кажан имел бы вполне респектабельный вид, будто и не офицер ВС Украины. Под верхней одеждой он носил рубашки от Армани, к губе прилипла дымящаяся сигара, толстая и дорогая. Пробор в волосах, едва тронутых благородной сединой, пропитался хорошим одеколоном. Ни дать ни взять — светский лев. Я всегда завидовал представительным мужчинам. По крайней мере, пытался изображать зависть.

— Что это за бижутерия? — Я осторожно потрогал обруч, обхвативший мою шею: в сечении овал примерно в два пальца толщиной. На ощупь обычный пластик. Гладкий.

Сзади засопел сержант, пытаясь скрыть смешок. Надо же, у толстяка есть чувство юмора. Как-нибудь потом я напомню ему эту шутку, вместе посмеемся. А вот Васька Гримов в кабинет майора не попал — и не потому, что рожей не вышел, а потому что от перенапряжения вырубился в коридоре. Оно, знаете, вредно для здоровья — бить людей сзади, можно и сдачи получить. Зато напарник Васьки, Данько, то и дело втыкал мне меж лопаток ствол АК. Чтоб я лучше изображал и чаще соглашался.

Помимо Кажана и моих конвоиров, в помещении присутствовали еще четверо. Двое — то ли мусульмане, то ли еще кто. Короче, брюнеты с карими глазами. По мне, они — братья, а там хрен их, кудрявых, разберет. Одеты моджахеды — мысленно я их так окрестил — были в серенькие затрапезные пиджачки, на ногах — потертые туфли. Прям сельские учителя в районном центре. Вот только скажите мне, какого хека два интуриста-педагога забыли у границы Зоны Отчуждения, а? И зачем им оранжевые украшения, такие же, судя по всему, как у меня на шее?

Третьего гостя, щеголявшего оранжевой побрякушкой, я знал. Ну кто ж не знает бродягу Ворона, чтоб ему посреди Москвы в аномалию вляпаться?! О нем позже, ибо описание его нелегкой судьбы — разговор не на пять минут.

Четвертым был тот самый стрелок, который технично завалил бегущего кабана. Я мазнул взглядом по нашивкам и не смог скрыть удивления — натовские ведь нашивки. Неужто намечается что-то совместное? Америкосы наконец решились открыть второй фронт? Нет, что-то тут не так… Да и личико стрелка меня смущало. Такие рожи не производят в Вашингтоне, это отечественный продукт: с равной вероятностью Рязань, Винница или Минск.

— Бижутерия, говоришь? — Манера Кажана отвечать вопросом на вопрос неимоверно меня раздражала, и, чтобы не выдать себя взглядом, я уставился на ботинки натовца. — А ты сильнее подергай и узнаешь. Кстати, мои хлопцы давеча твоего знакомца в гости пригласили. Желаешь полюбопытствовать?

Ствол автомата Данько больно ткнулся мне в хребет, и я шагнул к окну. Еще в коридоре, у кабинета майора, мне опять надели наручники, поэтому хорошенько двинуть кулаком в челюсть я не мог. Только это спасло ретивого солдатика от визита к стоматологу.

Внизу, у железного щита с текстом присяги, едва стоял на ногах обнаженный по пояс Бегемот. Узнать его можно было лишь по короткой бородке и горделиво задранному подбородку. Лицо бандита распухло, тело покрывали струпья. Видно, били моего старого товарища много и не единожды. И вот теперь решили показать мне. Зачем?

— Заметил, у дружка твоего такая же прикраса на шее?

Я кивнул. Действительно, и Бегемота цацкой не обделили.

— Сван, продемонстрируй.

Снайпер повесил винтовку на плечо, вытащил из внутреннего кармана камуфляжной куртки пульт с маленьким дисплеем и кнопками, который я поначалу принял за старинный мобильник. Кнопки едва слышно попискивали, когда с их помощью вводилась нужная комбинация. Секунда, две, еще… Наконец снайпер довольно причмокнул и кивнул мне — мол, не на меня смотри, за окном интересней.

Ствол автомата Данько убедил меня в том, что он прав.

А внизу Бегемот, как назло, пялился именно в то окно, за которым стоял я. Наши взгляды встретились, и Бегемот даже открыл свой разбитый рот, чтобы сказать мне что-то, но…

В этот момент верхнюю часть его туловища разорвало на тысячу кусков и кусочков. Был человек — осталась нижняя половина, кусок по пояс, и. его почему-то не опрокинуло взрывной волной, от которой едва не вышибло стекла в штабе. Кусок этот шагнул вперед, поближе ко мне. Ноги разъехались в стороны — и то, что еще недавно было Бегемотом, упало. Сам Бегемот обязательно пошутил бы: «Бензин закончился».

Уже не пошутит.

— Готово, — отрапортовал Сван. Лицо его сияло от удовольствия, будто он не человека убил, а выпил бокал отличного вина.

— Готово? — откликнулся Кажан, будто не слышал грохота взрыва. — Что ж, спасибо за демонстрацию наших возможностей. Как тебе, Край? Понравилось?

Я кивнул. Сегодня у меня один ответ на все вопросы. Но впредь я буду знать: если мне надевают ошейник, это очень плохая примета. Настолько плохая, что Ворон тут же кинулся на Свана.

Ворон был быстр, ну очень быстр. Он мгновенно преодолел четыре с лишком метра, что разделяли его и снайпера с пультом. При том своими грязными сапожищами Ворон протоптался по шкуре медведя, расстеленной на паркете. За одно только это майор должен был расстрелять его на месте.

Выставленные перед собой руки сталкер нацелил на горло Свана. Но пощупать кадык снайпера ему не довелось. Сван резко ушел в сторону, пропуская Ворона мимо, и рубанул атакующего пультом по затылку. Колени сталкера подогнулись, он рухнул на пол, из носа полилось, марая шкуру.

Я был уверен, что Кажан лично пристрелит Ворона, но он лишь сильнее прикусил сигару и сказал:

— Сван, объясни, что это у тебя такое. Кстати, знакомьтесь. Это ваш командир Сван, майор спецназа ГРУ. В отставке. Форма его одежды пусть вас не смущает, у нас намечается небольшой, но очень забавный маскарад.

Вот так, играючи, сбить Ворона с ног?… Я внимательней взглянул на свое новое начальство. На голову выше меня, черты лица правильные, особых примет нет, глаза серые. «Ваш командир» — это мой, моджахедов и Ворона. В этом кабинете только мы щеголяли взрывоопасными ошейниками. Командиру, похоже, такой цацки не хватило. Что ж, я с удовольствием отдам ему свою. Остальные, думаю, тоже поделятся.

— Отечественная разработка. Активно используется в программах реабилитации преступников на Новой Земле. Но наш вариант усовершенствован согласно требованиям предстоящей миссии. Предупреждаю сразу: чтобы избежать активации ОСП-3, то есть ограничителя свободы перемещений, куратор должен каждые четыре часа вводить код подтверждения — семизначную комбинацию, уникальную для каждого подопечного. Куратор — это я. Максимальный срок эксплуатации изделия составляет двести сорок часов, после чего происходит самоликвидация. При нарушении герметичности — самоликвидация.

Сван замолчал, давая нам возможность переварить услышанное и осознать, в какую жэ мы встряли.

Тишину нарушил Ворон, который пришел в себя после удара по голове и поднялся на ноги:

— Это… майор, а память у тебя хорошая? Или на бумажке циферки записаны? Я, знаешь, не за себя переживаю, я человек конченый, а вот ребята здесь собрались хорошие, особенно Край, я его с пеленок помню, мальчонкой еще, я…

Ворон мог бы молоть чепуху еще долго. С тех пор как он остался один, поговорить с живым человеком — лучшее для него удовольствие. Сталкер тронулся умом, это отчетливо заметно. С пеленок он меня помнит, надо же!..

Ворон — человек в Зоне знаменитый и очень востребованный. В смысле, его голову требуют главари двух крупных сталкерских группировок. Наемник-следопыт Ворон когда-то отправился в глубь зараженных территорий с большой экспедицией «долговцев» — человек двадцать с ним шло, не меньше. А вернулся он один, клятвенно уверяя, что на его команду напали сталкеры «Свободы». Конечно, «Долг» не мог такое оставить без внимания, между группировками вспыхнула война — в полную силу, на уничтожение. В результате погибло много людей. А потом, пару месяцев спустя, известный на всю Зону бродяга Химик случайно наткнулся на лагерь, где на обратном пути остановилась экспедиция Ворона. Химик нашел там останки пристреленных и зарезанных людей. Осмотрев место происшествия, он с удивлением понял, что бойцы не оказали никакого сопротивления. Сталкер взял образцы тканей. Уж больно его заинтересовало, что же случилось на самом деле. Выяснилось, что все «долговцы» были отравлены. Стало понятно, что их убил сам Ворон, позарившись на хабар, добытый экспедицией. А чтобы замести следы, он имитировал кровавую баню. В общем, не повезло Ворону с дотошным Химиком.

Убийцу едва не взяли, когда он кувыркался с двумя милашками в борделе на окраине Чернобыля-5. Но Ворону повезло, он сумел сбежать и скрыться в дальних районах Зоны. На него началась охота — такая же яростная, как и война между кланами перед этим. «Долг» и «Свобода» объявили награду за голову Ворона. Многие сталкеры из других группировок позарились на эти деньги. Да что там сталкеры — мародеры хлынули в Зону, наплевав на риск, уж слишком заманчив был кусок.

Я сам участвовал в той травле и даже побывал в гостях у Болотного Доктора, после того как поговорил с Вороном тет-а-тет. Но это уже другая история… Как бы то ни было, охота так ничем и не закончилась. Ворон пропал. Считалось, что он погиб. Но, оказывается, его приютили военные.

— Память у меня отличная, — перебил Ворона мой новый командир. — Никаких бумажек, всё здесь! — Сван постучал себя пальцем по виску, и мне жутко захотелось ударить туда же кулаком. Помочь, так сказать, не словом, но делом.

Определенно, надо внимательней присмотреться к Свану, ведь его придется холить и лелеять — вовсе не из любви к ближнему, а чтобы не повторить фейерверк, устроенный Бегемотом.

— Отличная, значит, память, да? А теперь, после того как вы уяснили, что к чему, предлагаю перейти непосредственно к повестке дня. Есть возражения? — Когда Кажан начинал корчить из себя бюрократа, весь его светский лоск мгновенно улетучивался. — Значит, нет возражений? Ну и отлично. Товарищи, вам предстоит ответственная миссия в Зоне Отчуждения. — Майор замолчал, наблюдая за нашей реакцией. Сигара едва заметно дымилась в углу рта.

Нужно было как-то выразить свое отношение, и я пожал плечами. Ворон хмыкнул — он другого и не ожидал. Сван изначально был в курсе. А вот братья-моджахеды очень расстроились, узнав пренеприятное известие: яростно жестикулируя, они что-то залопотали на своем языке. Интересно, чего они ожидали у границы Зоны? Десантирования на борьбу с урожаем в соседний колхоз? Чую, нелегко придется с абреками. Вот ведь удружил Григорий Иванович Кажан. Впрочем, от майора подарков на Новый год я никогда не получал…

— В Зоне Отчуждения, да? — Кажан с силой впечатал в столешницу пятерню, моджахеды тут же заткнулись. — Сержант, свободен!

Когда за моими конвоирами захлопнулась дверь, Кажан подмигнул нам:

— Задание очень деликатное. Такое деликатное, что вы его узнаете лишь после того, как дадите искреннее согласие на участие в операции.

В комнате установилась гнетущая тишина.

— А те, кто откажется, не доживут до заката.

Естественно, согласились все.

Я даже попытался изобразить благодарность за оказанную мне честь и чуть не брякнул насчет военных сталкеров — мол, почему бы не задействовать штатных чудо-богатырей? Но вовремя прикусил язык.

Во-первых, мало ли, вдруг такая сложная мысль не посетила майора? И он, с моей подсказки сообразив, что военсталы куда лучше выполнят задачу, решит избавиться от Макса Края и его товарищей по несчастью?

Во-вторых, Григорий Иванович Кажан, тридцати двух лет от роду, вовсе не дурак. Спецы — это хорошо, но ходоки по Зоне подчиняются непосредственно штабу Объединенного Командования и какой-то майор им не указ. Сделай запрос, обоснуй необходимость привлечения к операции — и вперед. А Кажану, видимо, очень не хотелось извещать начальство о своих делишках на зараженных территориях.

Выяснилось, что к городу Припять скрытно выдвинулся небольшой моторизированный караван. Что именно везет караван и каков его состав, о том Максиму Краевому знать не надо, не его ума это дело, информация секретная, на месте, товарищи, разберетесь.

Суть задания такова: во что бы то ни стало уничтожить технику и весь личный состав каравана до прибытия в Припять. Вот так простенько, но с душком.

Угу, расклад ясен. Был Макс Край благородным бандитом, а станет кровавым карателем, убивающим людей, ничего плохого ему не сделавших. А то и вообще никому не навредивших.

Кажан разрешил закурить и сесть, чем сразу воспользовались братья-моджахеды. В смысле, закурили. Присесть в кабинете было не на что, только под седалищем самого Кажана поскрипывало добротное кресло с подлокотниками. В этом кабинете бывали исключительно подчиненные, люди второго сорта — для них, что ли, посиделки устраивать?… А для визитов начальства в штабе была оборудована отдельная комната с картами на стенах, знаменем и портретом президента.

Разговор получился долгий, в комнате стало душно, вентиляции никакой, окна плотно закрыты. Кажан много говорил об оплате труда и свободе, которая ждет нас после выполнения задания. Он так расписывал нули на счете в банке на Каймановых островах, что я твердо уверился: не получу ни копейки.

— И вообще, вы ведь добровольцы и сами вызвались помочь Родине в нелегкую годину, — подытожил пан Григорий и замолчал.

— Так, может, ошейники снимем? Ну, раз мы добровольцы? — не удержался я. — А то жмет что-то.

— Ошейники? Да это так, для поддержания морального духа. А раз жмет — спадать не будет, не потеряется.

В общем, выводы у меня однозначные: сами вояки не могут провести карательную операцию в Зоне. Это неминуемо будет замечено, другие группировки военных поднимут шум, дойдет до прессы… Нет, все должно быть сделано тихо и чужими руками. И чтоб ни тени подозрения не упало на Кажана и тех, кто за ним стоит. Мало ли откуда взялись эти странные личности — моджахеды, беглый сталкер, бандит и господин в форме вероятного противника? А я и Ворон нужны, чтобы группа не сгинула в Зоне буквально через минуту после начала операции. Грушник-отставник — доверенное лицо и координатор. Кудрявые братья — пушечное мясо, отмычки.

Расчет у Кажана на пять баллов. Это даже не тактика, это стратегия международного уровня.

Во что я вляпался, а?!