"Армии мусульманского Востока, VII - XI века" - читать интересную книгу автора (Николле Д.)

ПЕРВЫЕ МУСУЛЬМАНСКИЕ АРМИИ

Общеизвестно, что армии мусульман достигли значительного развития со времен Мухаммеда до прихода к власти Аббасидов революции (750 г.), и что реформы Марвана II ал-Химара, последнего халифа Дамаска из династии Омейадов, знаменуют собой переход от примитивных племенных армий арабов к более профессиональным вооруженным силам. Более глубокие исследования показывают, что реформы Марвана в большей степени отражали уже произошедшие в военной области изменения, нежели стимулировали их. Поэтому смерть халифа Али в 661 г. и последовавшее за этим установление Омейадского халифата как династического государства может дать нам более подходящую точку отсчета для анализа происходивших изменений.

Как уже было показано, Аравия в VII в. вовсе не испытывала недостатка в оружии, принимая во внимание ее небольшое население и тот факт, что значительная часть жителей принадлежала к воинскому сословию. Торговое сословие Хиджаза жило в домах, представлявших собой настоящие арсеналы, и эти клановые или племенные запасы оружия служили запогом безопасности торговых путей, проходивших через контролируемые бедуинами территории. Такие арсеналы увеличивались за счет пожертвований влиятельных семей и постоянного импорта оружия. Помимо металлического вооружения местного производства, в Аравии и на сопредельных территориях производилось и другое снаряжение, вроде войлочных доспехов и щитов из различных видов кожи.

Хотя ранние поэтические произведения арабов не могут быть признаны в качестве достоверных источников по ситуации в военном деле в Аравии VI–VII вв., базирующаяся на них статистика показывает, что доспехи здесь уже получили широкое распространение, хотя шлемы продолжали оставаться редкостью.

Она же отмечает, что на полях сражений доминировали меч и копье.

Лишь немногие будут оспаривать тот факт, что Аравия испытывала острую нехватку в лошадях. В Йемене и Омане, находившихся под номинальным правлением Ирана, ситуация была более благоприятной. Когда йеменский Наджран достался мусульманам, в качестве дани кони были затребованы в таких же количествах, как верблюды и доспехи. От Йамама, расположенного па побережье залива, также в качестве дани потребовали коней.

Анджар в Ливане — один из новых городов, основанных Омейадами, пытавшимися восстановить благосостояние в опустошенной войной бывшей византийской провинции Сирии. Большой прямоугольник, окруженный мощными стенами, был построен для халифа ал-Валида I в начале VIII в.; эти мощные башни прикрывают северные ворота.

По всей вероятности, первые мусульмане вели сражение, построившись в плотные шеренги. Видимо, такое построение давало им возможность морально поддерживать друг друга. Таким способом имевшие численный перевес воины Мухаммеда побеждали своих языческих противников. Такие построения, которые почти неизбежно приводили к большим потерям, были нормой в профессиональных армиях Византии и Ирана, но вступали в противоречие с предшествующей практикой арабов. Иногда, прежде чем перейти к рукопашному бою, сражающиеся стороны сначала забрасывали противника дротиками. Такая тактика почти наверняка внедрялась по примеру реорганизованной в VI в. армии Византии, хотя исламская пехота скорее отдавала предпочтение луку, чем дротикам. Согласно наиболее ранней из сохранившихся биографий пророка, лучники должны были участвовать в таких перестрелках, а также прикрывать фланги пехоты от атак вражеской конницы. И эта тактическая концепция вполне сопоставима с той, что развивалась в Византии.

Роль конницы в первых армиях Мухаммеда не отражает практики империй Ближнего Востока. Боевые кони здесь имели такую ценность, что их приводили к полю боя под уздцы и садились на них только во время сражения. Обычно всадники держались вблизи от флангов вражеской пехоты, готовые воспользоваться малейшим замешательством в рядах противника. Лучшим оружием конницы в таких случаях считалось копье.

Мечи, сохранившиеся с раннеисламского периода. Хоти их принадлежность тем или иным историческим персонажам остается под вопросом, эти клинки явно принадлежат к раннему периоду. Те, что обозначены буквами (A—I), находятся в стамбульском музее Топкапу и были снабжены рукоятками в более позднее время: (А) меч халифа Османа (644–656). (В) меч халифа Абу Бакра (632–634). (С) меч халифа Омара (634–644). (D) меч халифа Али (656–661). (Е) меч халифа Османа (644–656). (F) меч пророка Мухаммеда. (G) клинок из Центральной Азии. (H) меч Зайна ал-Абидина (нач. VIII в.). (I) меч Халида ибн ал-Валида (сер. VII в.). (J—M) тюркские сабли с Украины (IX–XIII вв.) (Государственный Исторический музей, Москва). (N) тюркский меч, найденный на Алтае (VIII в.) (Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург)

Обычно бедуины использовали два вила копий: длиной в 5 и 11 локтей. (Локоть равнялся приблизительно длине предплечья.) Ясно, что для того, чтобы перенять тактику византийской конницы, мусульмане нуждались в значительно большем количестве лошадей и, похоже, пророк прекрасно понимал это. Покупая лошадей или при каждом удобном случае забирая их в качестве дани, мусульмане в конце концов смогли перейти в наступление.

Но тут мусульмане столкнулись с новыми проблемами, хотя поначалу некоторые специфические черты арабской тактики давали им возможность решать проблемы укрепленных городов и недостатка численности собственных войск. Преимущество их стратегии основываюсь на широкомасштабном использовании верблюдов, что давало возможность их пехоте, посаженной па верблюдов, превосходить врагов в маневренности и вести битву тогда и там, где им этого хотелось. Обычно они вынуждали врага атаковать арабскую пехоту, когда последняя находилась на хорошо защищенных позициях.

Хотя в ранний период мусульмане, несомненно, уступали большинству своих противников в осадной технике, они отнюдь не были невеждами. В ходе осады Таифы люди Мухаммеда использовали щиты из воловьей кожи и управляемые одним человеком баллисты. Такие баллисты могли быть позаимствованы у Сасанидов в Йемене. Такие приспособления могут казаться примитивными, но они были более совершенными по сравнению с торсионными механизмами римской армии, которые использовались на протяжении ряда веков.

Хотя ислам с его городской торговой элитой вполне был способен перенимать вооружение и военные технологии своих противников, проблема недостатка людских ресурсов решалась не так легко. Очевидно, особенно острой эта ситуация стала к середине VII в., когда возможности пополнения армии за счет разбитых мусульманами народов резко возросли. Джунды, или региональные армии, также формировались уже не только для несения гарнизонной службы на обширной территории новой империи, но и для усиления ограниченных в людских ресурсах вооруженных сил арабов.

По мере расширения контролируемых мусульманами территорий, увеличивалось и количество земель, население которых традиционно занималось коневодством. Очень скоро в мусульманской армии появилась прекрасная конница, имевшая лошадей сирийско-арабской смешанной породы. Эта порода сочетала в себе преимущества небольшого, но крепкого североафриканского барба и более тяжелой персидской лошади.

Полное снаряжение выступающего в поход арабского всадника VII в. включало щит, кольчугу, шлем, упаковочную иглу, 5 малых игл, льняные нитки, шило, торбу для фуража, корзину для провизии. В 656 г. другой источник описывает конных воинов как вооруженных мечами на перевязях и «ощетинившихся» железными доспехами, но, вероятно, это была посаженная на коней пехота. Другие конные части имели на вооружении копья, а некоторые из всадников были защищены железными доспехами. Если в Византии такая тяжелая конница была обучена сражаться только как ударные войска, то арабские всадники умели не менее успешно сражаться и в пешем строю, как в условиях окружения, так и имея численный перевес.

Дворец, или малый город Хазр ал-Хайра аль-Гарби бьи выстроен в Сирийской пустыне для халифа Хишама в 727 г. Здесь имеются две укрепленные стены, хотя эти укрепления имели скорее декоративный, чем функциональный характер. Видны главные ворота, сложенные из прессованных глиняных кирпичей па каменном фундаменте и реконструированные в Дамаске. (Национальный музей, Дамаск)

Тем не менее, пехота по-прежнему доминировала на полях сражений. В ранний период у мусульман не было достаточного количества доспехов, и далеко не каждый пехотинец был защищен панцирем. Подобно своим византийским противникам, арабы выставляли защищенную доспехами пехоту в первых рядах, чтобы прикрыть пехотинцев, не имевших доспехов. Анализ характерных ранений, наиболее часто упоминаемых в письменных источниках, показывает, что наиболее часто страдали ноги и ступни воинов, а плечи, руки и корпус — в значительно меньшей степени. Ранения стрелами в лицо тоже случались довольно часто. Эти данные не противоречат описанной выше тактике ведения боя.

На протяжении всей эпохи Омейадов конницу делили на тяжелую и легкую, причем первая представляла собой малочисленные элитные подразделения, а вторую обычно держали в резерве и использовали для окончательного разгрома уже дезорганизованной и разбитой пехоты противника. Именно эту систему изменил или упорядочил Марван II в середине VIII в.

Теперь ядро мусульманской конницы составляла тяжелая конница, легкую же использовали в основном для разведки. Войска Марвана делились на небольшие отряды, каждый из которых включал в себя тяжелую пехоту, лучников и тяжелую конницу. Роль последней заключалась в том, чтобы осуществлять стремительные атаки под прикрытием собственной пехоты. Эта пехота могла в свою очередь останавливать атаки вражеской конницы. Таким образом, большая часть конницы использовала тактику нанесения сокрушительных ударов. По-видимому, здесь прослеживается византийское влияние, хотя постоянно терпящие поражение византийцы сами были вынуждены отказаться от этой тактики, по крайней мере, на Востоке. Кроме того, конница Омейадов уже была обучена вести бой в обороне в пешем строю, используя свои копья как пики.

Видимо, одной из причин такого копирования победоносными арабами своих побежденных греческих и иранских предшественников было то, что они оказались перед сходными тактическими проблемами, столкнувшись с конными лучниками из Центральной Азии. Византия, Сасаниды и мусульмане решали эту проблему, рекрутируя в свои армии азиатских конных лучников. Кроме того, ответом на этот вызов стати изменения в снаряжении их собственных войск, и одна особая деталь — доспехи для боевого коня — наглядно иллюстрирует этот факт. Барды из войлока получили широкое распространение, так как были легкими, хорошо защищали от стрел и изготавливались из материалов, которые всегда были под рукой. На протяжении всего существования Омейадского халифата регулярные войска не испытывали недостатка в доспехах для боевых коней. Сохранились свидетельства об использовании таких доспехов хариджитскими повстанцами (в 696–697 гг.), большинство из которых были арабами. Некоторые из них носили кольчуги, кольчужные капюшоны, наручи и были вооружены копьями. Повсеместное использование конских войлочных доспехов закрепило за арабскими и персидскими всадниками репутацию более тяжеловооруженных, по сравнению с их турецкими противниками в Траисоксиане.

Омейадских героев обычно описывали как всадников, вооруженных копьями, булавами и, в некоторых случаях, двумя мечами. Последняя деталь, вероятно, указывает на обычай носить большой кинжал ханджарв дополнение к мечу. В других источниках также упоминаются и луки, которые, однако, использовались редко.

В эпоху Омейадов все большее распространение получили стремена. Их разновидность в виде кожаных петель уже была известна, хотя использование таких стремян считалось признаком слабости и потому не пользовалось популярностью в войсках. С железными стременами арабы познакомились в Хорасане, где, согласно летописи, один из мусульманских правителей в конце VII в. приказал своим воинам использовать такие стремена.

Резная алтарная перегородка из Цебельды (Грузия) относится приблизительно к VI–VII вв., но верховая фигура св. Евстафия на нижней панели явно относится к значительно более позднему периоду. Его тюрбан с длинным рафрафом, тяжелые стремена и длинная попона позволяют отнести эту фигуру к IX–X вв., когда Грузия находилась под мусульманским владычеством и в ее армии прослеживалось иранское влияние. (Государственный музей Грузии, Тбилиси)

Арабские войска сыграли главную роль в свержении Омейадов, хотя и местные хорасанские подразделения тоже приняли в этом участие. Конечно, большинство этих арабов пришли с Востока, а восточные региональные армии уже, вероятно, переняли многие персидские черты. В сохранившихся источниках не прослеживается значительных изменений в тактике, и конница ранних Аббасидов продолжала взаимодействовать со своей пехотой так же, как это было принято у Омейадов в поздний период их правления.

Верхняя часть круглого, обтянутого кожей деревянного щита из западного Туркестана. В нем имеются два отверстия (на оригинале — четыре), предназначенные для небольших накладных пластин. Он украшен изображением всадника в пластинчатом доспехе. Щит был найден в замке Муг, подвергшемся разграблению после восстания против мусульманского владычества в VIII в. (Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург)

Как и прежде, спешенные всадники были вполне подготовлены к ведению оборонительного сражения, и даже в начале IX в. один из арабских военачальников рекомендовал обучать их сражаться в пешем строю. Арабский воин в Сирии и вдоль византийской границы описывается как вооруженный копьем, мечом и щитом (в одном случае говорится о щитах, изготовленных из тибетской кожи).

Фактически, пока в центре державы Аббасидов в Ираке престиж арабских войск клонился к упадку, они сохранили свои позиции на границе с Анатолией и среди многочисленных повстанческих и еретических группировок. Такие воины полагались прежде всего на свои копья, хотя могли также пускать в ход и луки. Кроме того, они сумели сохранить и стратегическую мобильность ранних мусульманских армий.

На границе с Анатолией уже трудно было установить разницу между византийскими комитами и арабскими эмирами. Это была эпоха, когда Византия переходила к обороне, и имеются веские доказательства того, что, вопреки распространенному мнению, мусульмане располагали большим количеством тяжелой конницы, чем войска христиан.

Халифат Аббасидов был уже на пороге своего распада, когда Ахмад ибн Тулун стал в 868 г. правителем Египта. Там он обнаружил, что арабские региональные армии почти полностью сменили тюркские гулямы, или регулярные войска. Дальше к западу этого не произошло, и в течение IX в. арабское ополчение продолжало оставаться основой вооруженных сил Аглабидов, которые владели Тунисом и Сицилией. Несмотря на то, что Аглабиды ставили своей главной целью владычество на море, конница продолжала играть важную роль в их военных планах и иногда перебрасывалась по морю в значительных количествах. Однако большая часть берберских воинов продолжала оставаться пехотинцами, а небольшая часть их всадников сражалась дротиками или копьями с широкими наконечниками и ездили верхом без седла, как поступали и их предки.

Победа ал-Мамуна над своим братом Амином во время гражданской войны Аббасидов в 811–813 гг. привела к ряду изменений в военной области. Этой победой он был в значительной степени обязан восточным войскам, обычно называемым «хорасанцами», но, очевидно, основную часть их составляли персы и тюрки из Трансоксианы. Это были лучники, кони которых были защищены доспехами. Они носили пластинчатые кирасы, кольчуги, наручи и были вооружены копьями и тибетскими кожаными щитами, тогда как коней их прикрывали барды из войлока. С этой поры конница стала явно доминировать в армиях Аббасидов. Тем не менее, она продолжала взаимодействовать с пехотными соединениями, чья роль в обороне оставалась действенной даже в сражениях на открытой местности. Персы составляли большую часть этих новых формирований и, хотя арабские и другие подразделения тоже не сошли со сцены, это был короткий период доминирования хорасанцев, пока их и их предшественников не оттеснили в категорию второсортных вновь набранные войска из бывших тюркских пленных.

Ал-Джаниз из Басры описывает этих хорасанцев, как имевших лучшее по сравнению с другими войсками снаряжение. Их одежда напоминала ту, что носили на востоке христианские монахи, и они отпускали длинные волосы и бороды. Они могли почти полностью походить на тюрков, хотя привыкли больше полагаться на мечи, чем на луки и копья. Вероятно, эти мечи были слегка изогнутой формы. Другим их оружием были булавы, небольшие боевые топорики и короткие заточенные с одной стороны мечи. Они также гордились тем, что только они одни используют настоящие стремена.

Политическая роль турецких так называемых «армий рабов» в период упадка аббасидского халифата хорошо известна. Такие войска гулямов часто выступали в той же роли, что и преторианская гвардия в поздний период Римской империи. Но военным характеристикам этих войск уделялось гораздо меньше внимания.

В отличие от хорасанских воинов, гулямы набирались из пленников, захваченных в районе мусульманской границы в Трансоксиане. В начале IX в. для этой цели использовали взрослых воинов, среди которых даже были и видные аристократы.

Большой ламеллярный панцирь ни фигуре из Туркестана встречается во многих произведениях искусства Центральной Азии. Доспехи такого стиля оказали большое влияние на исламские фасоны. Эта гипсовая фигура IX в. из Восточного Туркестана имеет клепаный сегментный шлем с коротким наносником и длинный панцирь, вероятно, из кожаных пластин. Щит с левой стороны относится к этой же фигуре. (Британский музей)

И только позднее стали появляться гулямы, которых специально покупали в раннем возрасте для того, чтобы воспитать из них мусульманских воинов. В Багдаде из них формировали новые корпуса, как теоретически считалось, верные лично халифу, К сожалению, среди них рано проявилась тенденция сохранять верность только своим собственным командирам. Хотя эти элитные части редко принимали участие в боевых действиях против внешних врагов ислама, они были решающей силой в постоянно усиливавшихся внутренних конфликтах.

Письменные свидетельства изображают гулямов тяжеловооруженными конными лучниками, соединившими традиции своих сородичей из Центральной Азии с традициями своих исламских предшественников. По описаниям современников, в начале IX в. такие воины имели исключительно дисциплинированных лошадей и были вооружены двумя или лаже гремя луками и арканом. Обычно они были более медленными и более тяжело вооруженными по сравнению с арабами, но не уступали последним в искусстве владения копьем. Типично тюркской чертой этих конников было умение стрелять вперед и назад на всем скаку.

Мало что изменилось и к середине X в., когда гулямы Ирака и Ирана использовали традиционную арабскую тактику повторных атак и отступлений, хотя и предпочитая стрельбу тюркскими стрелами ближнему бою при помощи арабских копий. Младшие гулямы или гулямы резерва носили кольчуги с подстежкой и широкими рукавами, а кони их были защищены войлочными бардами. Воины основного эшелона имели более качественные доспехи, как, например, в армии гулямов, которая как раз в это время осуществляла самостоятельные операции в Сирии. Кони также были защищены доспехами. Военачальник в доспехах, вооруженный копьем и мечом, скакал на коне, бард которого был «нагружен зеркалами», — вероятно, был сделан из чешуек или пластин.

Между тем в пограничных с Анатолией районах уже довольно трудно установить, кто и на кого оказывает влияние. Если появление большого количества тяжело вооруженной конницы в Европе могло заставить византийского императора Никифора Фоку пойти на увеличение численности подобных войск, то стиль их снаряжения можно, хотя и с оговорками, отнести к исконно византийскому. Возможно даже, что и так называемый норманнский каплевидный шит был византийского происхождения и происходил от иранского пехотного щита. Усилившееся значение тяжелой конницы при византийском натиске на мусульманскую границу нашло отражение в византийском искусстве, но некоторые источники отмечают, что влияния продолжали оставаться взаимными. Эти новые войска совершали атаки под защитой пехотных формирований, что напоминает тактику, использовавшуюся Марваном II в период наступления ислама. Для тяжелой конницы Византии использовались доспехи из многослойного клееного войлока или железные, в виде кирасы, или ламеллярные из роговых пластин. Конские доспехи в виде кольчуги упоминаются, но, видимо, продолжают оставаться редкостью. Металлические доспехи для коней в виде кольчуги или ламеллярные были в ходу и у арабов, противостоявших византийскому натиску.

По данным «Тактики» императора Льва VI армии мусульман продолжали использовать свою конницу под прикрытием пехотных формирований, выстроенных в прямоугольник, причем эти конники имели снаряжение «подобное римлянам», то есть византийцам. В этом примере Лев, вероятно, описывает армию Тулунидов в Египте, которая в 883 г. нанесла византийцам поражение под Тарсом.

Тот факт, что мусульманские всадники, как и в прежние времена, прекрасно владели копьем и луком, подтверждается арабскими источниками. Однако на небольшом количестве сохранившихся иллюстраций меч встречается чаще, чем названные виды оружия.

Вероятно, прежде чем в середине X в. Киликия отошла к Византии, здесь происходило усиление военного присутствия мусульман. В 947–948 гг. аббасидский халиф послал большой контингент восточноиранских и тюркских войск в Тарс, пытаясь воспрепятствовать наступлению христиан. К тому времени Киликия уже была известна производством различных видов доспехов, оружия и конской упряжи, и одно из подразделений гулямов в Тарсе было специально экипировано доспехами для людей и коней, а также тибетскими кожаными щитами, булавами и шлемами.