ГЛАВА ВТОРАЯ

Прошел третий день пути до Блэквинда. Если наш Премудрый Лорд и снарядил против меня погоню, то большого толку от нее не было. Свежий воздух, легкая дорога, солнце над головой, ветер в спину… На самом деле большого удовольствия это путешествие нам не доставляло. И дело вовсе не в лишениях, неизбежных в дороге. Пища у нас была, хоть и немного — успел я закупиться в Лейксайде на всякий случай. И к ночевкам на траве да на открытом воздухе мы давно привыкли.

А то, что в Лейксайд нам дорога надолго заказана… Невелика в общем-то потеря, ведь тоска по родине возникает на расстоянии и с течением времени. Тоска эта направлена не столько на город в целом, сколько на друзей, знакомых, излюбленные места, отчий дом, наконец. Чем меньше у тебя всего этого, тем меньше ты скучаешь. Если же посмотреть на славный город Лейксайд так сказать, беспристрастно, то назвать его идеальным местом для жизни я не смогу. Даже с большой натяжкой

Не то, чтобы люди у нас плохие — просто они примитивные. Живут сегодняшним днем, не задумываются о будущем и не знают смысла своего существования. Есть что поесть — счастье и повод для радости. Нечего поесть — несчастье, горе, ощущение бессилия. Появится кусок хлеба — опять радость.

Чтобы такие люди чувствовали себя счастливыми, достаточно дать им хлеба, а если хлеба нет — дать зрелищ, развлечений, не менее примитивных. Сжечь колдуна, повесить разбойника, пойти войной на соседей. В крайнем случае можно поохотится на одиночек вроде меня. Так, что я не горюю и не буду скучать по Лейксайду. Дело было совсем в другом.

Мое бегство равносильно потере любимой работы. В то захолустье, где я собираюсь отсиживаться, трудно найти грамотного человека, не говоря уж о заказчиках. И хотя карман у меня далеко не пустой, вряд ли ранее заработанных денег хватит недолго? Горм, он, конечно, нигде не пропадет — наймется к какому-нибудь купцу караван охранять. А вот мне с моими навыками придется туго. Даже воровать не смогу, ибо не делал этого со времен экзаменов в Гильдии.

Уиллс, Уиллс…Уж не твой ли заказ нам так удружил? Когда занимаешься интересным и прибыльным делом, наивно считать себя единственным и неповторимым. Никакая эксклюзивность не может держаться долго. «Чем занимаешься? Ничем. Хорошее занятие! Знаю, но конкуренты достали!». Наверняка кого-то из моих конкурентов жаба задавила оттого, что столь лакомый кусок, как поиск книги «Мертвая жизнь», достался не ему, а мне. И, недолго думая, этот завистник состряпал донос, что, мол, кладоискатель Торренс продал душу дьяволу, благодаря чему и преуспевает. Заказы получает выгодные и выполняет их всегда.

Многие, очень многие, способны поверить именно в такое объяснение. Человеку с дырой в кармане и пустотой в голове чужой талант и чужой успех всегда кажется чем-то сверхъестественным. А поскольку магов трогать опасно, остается вымещать злобу на таких как я.

Темнело. Мы с Гормом остановились для ночевки и ужина. Разожгли костер. Еды оставалось мало, впрочем, недалеко был лес, вряд ли обделенный дичью. Эх, и люблю я такие привалы! Вид костра успокаивает, сам огонь согревает, а вытянутые ноги отдыхают после дневной хотьбы. Лес выглядел вполне мирным и нестрашным, он и был таким, если не углубляться в чащу. Где-то вдали разными звуками перекликались его обитатели…

…И какой сволочью надо быть, чтобы нарушить мой долгожданный покой! Короткий свист — и в дерево, к которому я привалился, воткнулся нож, да прямо над моей головой. Горм потянулся за палицей, и в то же мгновение возле него просвистело еще пара ножей.

— Эй, попридержи своего бычару! — послышался голос из-за деревьев. Высокий и наглый. Ну и ладно, я все-таки из Гильдии Воров.

— Че за базар, братва?! — выкрикнул я, поднявшись, — не по Закону. Не слабо выйти и пообщаться?

— Это у вас, городских, Закон, — ответил голос, — у нас — вольная воля. А если полюбоваться захотелось (чей-то разноголосый хохот) — сам подходи.

— Да какой же я городской? Городские по ночам в лесу не болтаются. Ты лучше мне Бывалого позови. Передай, что пришел кладоискатель Томас Торренс.

Одним из преимуществ моей работы было обретение многочисленных полезных знакомств. Бывшие клиенты видят во мне, курицу, несущую золотые яйца, я в них — источники мелких одолжений. Не были исключением и местные разбойники. Пару лет назад я помог их главарю по кличке Бывалый найти сокровище — шибко дорогую золотую вазу. Дело плевое, но для меня полезное.

— Я с мертвыми не разговариваю, — мрачно сообщил голос, — как там тебя? Торренс? Кладоискатель? А нет ли у кладоискателя Торренса книжки?

— Знакомые буквы решил поискать?

Зашуршали деревья, на поляну вышел человек в черном плаще с капюшоном. Подойдя к нам, он откинул капюшон, дав возможность увидеть свое лицо. И усмехнуться. Н-да, видал я таких главарей! Невысокий, бледный и с какими-то наивными глазами на испуганной физиономии. Большой ребенок прям!

— Трус, ты что ли? — обрадовался я. Тонкий голос мог принадлежать только ему.

— За Труса ответишь, — буркнул главарь, — у меня теперь новое погоняло — Нетопырь.

— Это крыса летучая, что ли?

— За крысу тоже ответишь. Торренс, у меня к тебе деловой разговор.

— Да ты че!

— Прогуляемся к нашему лагерю. Там и поговорим.

— Горм пойдет с нами, — заявил я.

— Ладно. Ох, не люблю я варваров…

— И последнее. Отморозков своих придержи. Видишь ли, вы хороши только из кустов ножиками кидаться. А что до открытого боя, то Горм вам навешает.

— А что мне мешает дать сигнал братве, чтоб вас с Гормом утыкали ножами? — взгляд Труса из по-детски наивного стал хищным.

— Деловой интерес ко мне.

— И то правда, — сдал назад разбойник.

* * *

Если углубиться в лес на пару миль, то можно набрести на лагерь местных разбойников. Целое небольшое поселение, построенное из чего попало — крытых телег, досок, поваленных деревьев и бочек. Все здесь было временным, краткосрочным, все, что было сделано полезного — сделано на скорую руку, кое-как и от большой необходимости. В центре этой жилой свалки располагался огромный костер, за которым расположилось десятка три разбойников. Кто-то бренчал на гитаре и пел о том, как хорошо на воле и плохо в тюрьме. Кто-то бубнил о своем. Кто-то глушил бухло, возможно собственного приготовления. Кто-то и вовсе спал. На меня, Горма, Труса и еще пятерых разбойников почти никто не обратил внимания.

— Это ко мне, братва, — небрежно бросил Трус. Сидящие у костра разбойники даже не обернулись.

«Ко мне» в данном случае означало такую же самодельную хижину, разве что размером побольше. Мы присели на старые, набитые соломой, матрасы, бывшие единственной мебелью данного жилища.

— Пива, вина? — спросил Трус.

— Свою бодягу пейте сами, — ответил я, — мне бы чайку. Что-то не наблюдается у вас ни дисциплины, ни авторитета главаря.

— Это у вас, городских, дисциплина.

— Ну-ну. А Бывалый-то братву не распускал. Построил как лорд свою дружину.

— И че? Я бы тебе дерево показал, на котором его повесили. И никто не плакал, уж поверь. Я даже не исключаю, что сдал его кто-то из своих. Сам подумай, мы все здесь СБЕЖАЛИ. От тирании лордов, от рудничных цепей, от заповедей Святой Церкви и гильдейских уставов. Даже от воровского Закона сбежали. И зачем? Неужели, для того, чтоб попасть под власть главаря-мордоворота? Стоило ли тогда вообще убегать? А я даю им то, что они хотят. Хочешь — иди со мной, чтобы потрясти незадачливых путников. Хочешь — оставайся в лагере и пиво дуй.

— Как будто, без тебя они этого не сделают? По мне, так что есть ты — что нет.

— Неправда. Я, конечно, ничего не навязываю силой. Я интеллектуал. И я точно знаю, что помимо этой оравы бездельников найдется пара-тройка людей, которые со мной пойдут. А такие наверняка найдутся. От скуки, например. Без меня они бы распылялись. А я направляю их тупую энергию на достижение вполне осмысленных целей.

— Например, найти кладоискателя Торренса? — спросил я.

— Ну, здесь я гнать не буду, вы встретились мне случайно. Везучий я, понимаешь?

— Угу. Ты говорил, почитать хочешь?

— Да не почитать, мне же не самому эта книга нужна.

— А кому? Уж не Агару ли Уиллсу?

— Верно. Книга называется «Мертвая жизнь».

— Откуда ты о ней знаешь?

— А думаешь Уиллс к тебе первому пришел? Нет, к нам. Вывалил на меня золота — тыщу монет, не меньше. Предложил найти книгу под названием «Мертвая жизнь». Я деньги-то взял, да поиски у нас не заладились. Вот я и заподозрил, что Уиллс обратится к кладоискателю. Наверное, кто-то из банды про тебя проболтался.

— Я тоже успехов не достиг. А знаешь почему? Кто-то настучал на меня, и теперь за мной и Гормом объявлена охота. Не знаешь, случайно, кто это мог быть?

— Нет… а ты на че намекаешь? Не стучал я на тебя, за базар отвечаю.

— Это хорошо, — сказал я, не особо веря этому типу, — скажи, тебе Уиллс тоже втирал насчет семейной реликвии?

— Ты че, Том? Нет конечно. Какая этому торгашу семейная реликвия? Такие платят деньги только, чтобы они потом окупились. Чем быстрее — тем лучше. А обогатится лучше всего на таких сделках. Заплатить деньги, чтоб такие как ты нашли артефакт, который принесет еще больше денег. Помню, мне дед рассказывал, как нашел волшебный ящик. Который в огне не горит, не разбивается, но не это самое главное. Дед засунул в дырку наверху какого-то мелкого мусора — щепок, опилок, стружек. Он столяром работал, хотел ящик для мусора приспособить. Нажал на кнопку случайно, там еще кнопка была. И из щели внизу посыпались золотые монеты. Старого образца, уже тогда такие никто не чеканил, но ведь не это главное!

Дедуля, недолго думая, сказал, что нашел клад, обменял эти монеты на современные и платил ими налоги. А потом догадался вместе с мусором запихать одну монетку нового образца — и из ящика полезли такие же! Дед, конечно, сперва приоделся, потом домина себе отгрохал… Два этажа, черепицей крытый, и это в нашей-то деревушке! На работу совсем забил. Друзей в прислугу взял.

— А что ж ты тогда разбойничаешь? — перебил я, не выдержав, — неужто не унаследовал этот ящик? Или хотя бы часть дедова состояния?

— Ты дослушай до конца. Пока он роскошествовал в рамках одной деревни, это еще проходило. Так аппетит ведь во время еды приходит, сам понимаешь. Дедуля съездил к нашему лорду и выкупил всю деревню с крестьянами, благо у Его Светлости как раз в казне ветер дул. Потом к королю на поклон полез, раздавая золото герольдам и вельможам всяким — титул себе выбивал! А посреди деревни уже бригада приезжих замок возводила — ДЛЯ БЫВШЕГО ПЛОТНИКА, прикинь!

Естественно, вскоре прошел слух, что в подвале у деда сидит черт с рогами, дает ему золото, да не простое. Кто хоть монетку возьмет — отдает черту душу. На нашу деревню двинулась целая армия. Все сожгла, включая дом, а вот дедуля успел удрать. Один, без ящика. А про недостроенный замок стали байки слагать. Будто там нечистая сила водится.

— Что ж, интересная история, — сказал я, — и поучительная, кстати. Но какое отношение она имеет к нам? Одно дело — чудо-машинка для изготовления золота, когда сразу реальные деньги. А как можно обогатиться на книге? На буквах?

— Ты недооцениваешь силу слова. Я, до того, как стал разбойничать, работал в библиотеке. Она потом сгорела после нашествия вашего брата, — Трус показал на Горма. Тот потянулся за палицей, но я жестом руки остановил его, — так вот, чего только не было в старинных книгах! Рецепты лекарственных снадобий, секреты изготовления строительных материалов, попрочнее нынешних. Картинки всякие, как например, крылья изготовить да самому полететь. Самому, без всякой магии! А теперь всего этого нет! Все в пепел превратилось.

Трус всхлипнул, его глаза выражали такую неподдельную скорбь, что мне поневоле стало жалко этого подлого, ничтожного и самодовольного пройдоху.

— А теперь представь, кладоискатель, — Трус жадно отхлебнул из фляги и продолжал как ни в чем не бывало, разве что заплетающимся языком, — если бы книжка, где изготовление крыльев описывалось, попала вот к такому же деловому! И наладил бы он их производство и деньги лопатой стал грести! Ну, представь! Не надо к магу на поклон идти, чтоб он тебя телепортировал, не надо дорожную пыль глотать. Замахал крыльями и полетел как птица. Я бы заплатил. Да кто б не заплатил?! Летишь себе летишь! Ну, представь!

Я бы, конечно, представил, да беднягу Труса понесло. Он еще отхлебнул, еще, всю флягу осушил, и давай, песни блажить. Про белого аиста над родными полями. Потом про черного ворона. А в голосе — тоска, неподдельная и заразительная.

Впрочем, рассуждения горе-разбойника навели меня на кое-какие дельные мысли. Книги тоже бывают разными, и какой-нибудь мудрец, тот же изобретатель крыльев, мог увековечить свои мысли в виде букв и картинок. Не подозревая, что народ, в большинстве своем, вряд ли этим заинтересуется. Разве что маги, сидящие на таких вот трудах как собака на сене. Или торгаши, типа Агара Уиллса, цель которых одна — узнать секрет товара, наладить его изготовление и озолотиться на продаже. Это ведь и впрямь соблазнительно — взлететь над грешной землей. Соблазнительно — но ничем хорошим для мира не обернется.

Потому, что сперва мы летать научимся без магии, потом шары огненные пускать и молнии — опять же без нее. И пошлем магов куда подальше, да в компании святых отцов и братьев. Потому, что каждый из нас, пусть еще не Бог, но уже и не червь бессловестный. Сам может молнию пустить, а кто-то, возможно, и города разрушать. Ну а следом мы пошлем лордов-угнетателей, с их челядью, да с людьми в кольчугах. Выдумали тоже — налоги им платить. А когда самозваные божки сметут все, что им мешает, им останется только взрывать и жечь друг друга.

И не так уж плохо, что сгорели книги, оплакиваемые бывшим библиотекарем. Тут особенно уместна воровская пословица: «меньше знаешь — крепче спишь». И словно Божий промысел избавляет нас от лишних, соблазнительных, но на самом деле вредных знаний. «Да не введи нас во искушение», — просим мы в молитвах, не до конца понимая смысла. А потом приходят варвары, и сжигают библиотеки, и опасные секреты умирают вместе с их создателями. Но все ли?

Лично мне Трус напоминает не столько разбойника, сколько одного из тех чудаков, что если и не способны сами чего-то придумать, то точно уважают чужие творения. И готовы спасать и прятать их от кого угодно — жестоких варваров, алчных торгашей или невежественных монахов, сжигающих книги на площадях. Видимо на это и рассчитывал Уиллс, поручив мне поиск загадочной книги «Мертвая жизнь». Но станут ли те, кто господствуют над нами, терпеливо ждать, пока Торренс найдет описание опасного секрета. НЕТ! Что мы и наблюдаем — на меня объявлена охота. Так, что месть конкурентов тут не при чем.

* * *

Ночевали мы в каком-то свободном шалаше. Вернее, ночевал я, а Горм караулил. Учитывая, что большая часть разбойников предпочла спать вповалку возле догорающего костра, можно считать, что я никого не ущемил. Что касается их так называемого главаря, то когда ему надоело петь и пить, он свалился и уснул. Полетать видите ли захотелось. А сам в таком состоянии, что уползти не сможет. Как говорится, рожденный ползать — летать не может.

Горм растолкал меня на неком подобии рассвета. Из-за густых деревьев свет почти не пробивался. Почти ничего не было видно из-за густого, как кисель, тумана. Воздух, прохладный и сырой, напоминал о приближающейся осени.

— Бр-р, холодно, — промямлил я, нехотя открывая глаза, — ты соображаешь? Че в такую рань будишь?

— Я чую людей. Они приближаются к лагерю, — невозмутимо ответил варвар.

— Бли-ин! — только и мог сказать я. Жаль, что более крепкие слова выветрились от холода, — ну, естественно, тут много людей! Но я-то тут при чем?

— Это не разбойники, — уверенно произнес Горм, и словно в подтверждении его слов раздался чей-то вопль. Я выглянул наружу и обомлел. Святые паладины! Да не меньше десятка! Кто-то хладнокровно рубил сонных разбойников, кто-то пытался заставить гореть сырое дерево. И явно не для того, чтобы приготовить завтрак!

— Убить! Всех убить! — рявкнул один из паладинов, по-видимому, главный.

Разбойников было в разы больше, чем Воителей Божьих. Вот только сонные и с похмелья они были не бойцы. Да и в трезвом виде сражаться с паладинами затруднительно. Доспехи нельзя было пробить ни стрелами, ни ножами, ни даже мечами, а специальные заклинания защищали от магических атак. Верховный Маг Лейксайда может и стер бы в порошок паладинов, разбойников, и кусок леса в придачу, но Верховного Мага здесь не было. Так, что если не считать отдельных отчаянных попыток, сопротивления со стороны разбойников не было.

Медлить было нельзя. Визит паладинов укрепил мои предположения о том, что Святая Церковь занялась мной серьезно. Не ради же банды Труса сюда пожаловал, наверное весь личный состав Лейксайдских паладинов. Не их это дело — за разбойниками гоняться. И уж точно не было доноса конкурентов. Одно дело, когда надо отвлечь народ от реальных проблем — на погромы, охоту на неугодных. Это не так уж страшно, потому, что временно, и не слишком серьезно. Но Святой Церкви нужно другое, иначе бы за мной не направили хладнокровных и профессиональных убийц — ни чем иным, по большому счету, паладины не являются. Проблема в том, что я начал представлять реальную угрозу, от которой следует поскорее избавиться. Иначе себе дороже выйдет.

Вопрос был в том, что делать дальше. Очевидно, что Святая Церковь от меня не отстанет. Если паладины пришли в лес, кишащий разбойниками, они придут куда угодно. Хоть к варварам, хоть к язычникам, хоть к горцам. Если этого будет мало, за мной пустят целую армию и рано или поздно накроют. Невозможно убегать вечно.

А что делать? Просто бросить поиски? Вряд ли это поможет делу. Во-первых, отсутствие чего-то всегда доказывается труднее, чем наличие. А во-вторых, неизвестно, как на это отреагирует мистер Уиллс. Люди его типа не менее фанатичны и опасны, чем святые паладины, с той лишь разницей, что поклоняются золотому тельцу.

С другой стороны, если книга окажется у меня, я смогу торговаться. И с Церковью, и с Уиллсом. То есть, никакого другого выхода, кроме как продолжить поиски, у меня не было. Но, есть одно условие, которое я считал ключом к успеху.

— Скорее, Горм, — скомандовал я, — нужно спасать Труса. И сваливать отсюда.

Вы не подумайте, что этот придурок мне симпатичен, и из-за этого я готов спасать его с риском для жизни. Конечно, он симпатичнее своих подельников, но по большому счету — такое же отребье, как и остальные. Но спасать его было необходимо — для пользы дела.

Да, библиотеку сожгли, а ее хранитель разбойничает в лесу. Но неужели сгорело ВСЕ? И, неужели у Труса не осталось знакомых книгочеев? Которые успели спасти часть трудов, и у которых хватит знаний, чтобы мне помочь. Подсказать направление поиска.

Трус преспокойно дрых у себя в хижине, свернувшись на матрасе. Попытки растолкать его оказались бесполезными. Нам ничего не оставалось делать, как подхватить этот полутруп под руки и выволочь из хижины.

Проскользнув мимо одного из паладинов (видимо закрытое забрало плохо влияет на обзор), мы бросились в направлении к дороге. От леса следовало удрать подальше, потому, что паладины все-таки развели огонь и начали поджигать лагерь. И если вспыхнет пожар да сгорит пол-леса, то это будет им на руку. Ибо вместе с лесом сгорят и случайные беглецы вроде нас. И то обстоятельство, что этот участок леса вне владений Лорда Лейксайдского, святых воинов не останавливает. Церковь, знаете ли, выше светских властей!

Да и вряд ли Блэквинд пойдет из-за этого на конфликт. Город сугубо мирный, он умудрился путем интриг и искусной дипломатии, добиться того, чтоб его не трогали. Сохранить себя от сюзеренитета со стороны других лордов, сохранить древний культ от миссионеров Святой Церкви. Не будет Блэквинд ни с кем ссориться, предпочтет играть до конца. Впрочем, конец не так уж далек, учитывая, какая каша заваривается.

Лес поредел, мы вышли на дорогу, и, отпустив Труса, облегченно вздохнули. Нет ничего тяжелее, чем пьяный человек. А такой, с виду маленький, щупленький.

— Что делать с… этим? — спросил Горм, указывая на спасенного разбойника. Тот сидел на дороге, наклонив голову, и не реагировал на внешние раздражители.

— Тут есть река поблизости? — спросил я. Как-то в детстве я видел, как приводят в чувство таких вот пьяных в стельку. Скидывают в холодную воду, в нашем случае — в озеро, в честь которого Лейксайд и носит свое название.

Дотащив Труса до небольшой речки, мы сбросили его в воду. Бултых! Бывший главарь бывшей банды камнем ушел под воду. Н-да. Не думал я, что материал, из которого сделаны всякие разбойники и отморозки, способен тонуть! Впрочем, нет — через полминуты Трус вынырнул, жадно ловя ртом воздух.

— Че? Че за хрень? Где я? — эти слова были самыми приличными из тех, что произносил этот бедолага, вылезая из реки.

— Спокойно, спокойно, — сказал я, — как самочувствие?

— А это не твое нахрен дело, понял, да? Ты на кого руку поднял? — на этих его словах, мы с Гормом, переглянувшись, снова бросили Труса в реку.

— Кончай фраериться, лох! — спокойно посоветовал я, — братвы здесь нет, и тебе никто не поможет.

— Вас найдут, я отвечаю, — мрачно сообщил Трус, — хоть из-под земли, которой потом и зароют.

— Я бы на это так не надеялся. Видишь ли, во-первых, ты последний из банды, кто выжил. А во-вторых, что греха таить, ты там был нужен, как лишняя блоха собаке.

— Как ты сказал, повтори?

— Как блоха ты нужен собаке. В банде. Которой больше нет. Потому, что пока ты видел десятый сон, пришли святые паладины и всех перебили. Ты один остался жив и только благодаря нам.

— Копец! — Трус помрачнел, сел на берег, — у тебя выпить не найдется? Жаль. По-моему это по твою душу пришли, кладоискатель. Видать, дело серьезное. Могли рубить тебя, а зацепить меня. Сечешь?

— А я думаю, пришли и за тобой тоже. Ведь и к тебе обратился Уиллс. Но сейчас-то какая разница? Братва погибла, ты жив. Благодаря нам. И мы с Гормом имеем право кое-что от тебя узнать. В первую очередь ты выиграешь в этом сам.

— Да засунь ты себе это право, — тут порыв ветра заставил промокшего Труса вздрогнуть, и опасливо покоситься на реку, — ладно. Спрашивай, кладоискатель.

— Во-первых, у тебя имя то есть? А то все Трус да Трус.

— Нетопырь, во-первых. А во-вторых… имя есть. Джордж. Джордж Винсент.

— Как интересно. Два имени и не одной фамилии.

— Ха-ха, — произнес разбойник мрачно, — Винсент — это фамилия. Че еще?

— Видишь ли, дело скорее всего не ограничиться уничтожением твоей банды. Церковь настроена серьезно, и я знаю, почему.

— Да?

— Ты вчера, конечно, пургу гнал, но было там одно здравое зерно. В книгах, которые потеряны, могут содержаться самые разные секреты. Тот, кто до них доберется, заработает кучу денег. Но открытие этих секретов представляет прямую угрозу нынешнему мироустройству.

— Велика потеря, — усмехнулся Джордж, — посмотри на меня. Я, знающий о мире больше наверное Верховного Мага, граблю на дорогах. Вернее, грабил. На кой черт такое мироустройство? Пусть катится, давно пора.

— Ну, от тебя я не ожидал другого. Однако, есть люди, которые счастливей тебя, и их нимало. Любое лишнее знание в состоянии нарушить существующее положение вещей, и эти люди не уверены, что уцелеют. Ведь очевидно — если совершенно счастливому человеку сказать, что его жизнь изменится, он априори будет ждать несчастий.

— Совершенно счастливых людей не бывает.

— Бывает. Это человек, которому с одной стороны, уже есть, что терять, а с другой, не хватает ума помечтать о большем. И такой человек, считая, что от добра не ждут добра, предпочитает избегать перемен. На всякий случай.

— А нам-то что делать? Успокоить публику? Мол, бояться нечего, все хорошо.

— Нет, зачем? Для начала надо найти «Мертвую жизнь». Если одним она нужна, а другие ее бояться, то имея сию книгу в руках, мы сможем сговориться и с теми, и с другими. Теперь догадываешься, почему ты до сих пор жив, библиотекарь?

— Нет. И к тому же я БЫВШИЙ библиотекарь. Я же говорил, бибилотеку сожгли варвары.

— Целиком?

— В смысле? Как же еще можно?

— Я видел твою тоску вчера, когда ты вспомнил о своей предыдущей работе. Не может быть, чтобы ты не догадался хотя бы часть трудов стаскать домой.

— Мой дом — лес, забыл? А город варвары разграбили и разрушили, не ради библиотеки же они приперлись. Не таскал я ничего, да и без толку.

— Если библиотеки строят — значит это кому-то нужно. Хоть кому-то. Неужели у тебя не было друзей, ну, товарищей по интересам?

— Да были вообще-то. Особенно один умник. Он мог спереть книги и в немалом количестве.

— Как зовут умника?

— Карл. Бернс. Да, точно, Карл Бернс. Приходил чуть ли не каждый день, в книжных полках рылся, еще и записывал что-то. Но «Мертвой жизни» у него скорее всего нет. Не помню я такой книги в библиотеке.

— А я на это и не рассчитываю. Но, может, Бернс подскажет нам, где искать. Хотя бы направление, или намек. Где он живет теперь?

— Вроде в Дуске. Да, точно, он из Дуска. У нас он проездом был, как раз ради библиотеки.

— В Дуске, так в Дуске. Спасибо, Джордж, ты свободен. Можешь идти куда угодно.

— А с вами? Мне же некуда идти.

— Ладно, можно и с нами. Поможешь найти Бернса.