ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В родной город Лейксайд вернулись на рассвете. Не было ни парада, ни цветов под ноги, ни вообще особой тяги воплощать глупые мечты уставшего кладоискателя.

Я невиновен — и это само по себе хорошо. Не надо ни от кого убегать, можно вернуться к своим обычным делам. Но сначала история со злосчастной книгой должна быть завершена. Окончательно.

План был прост как детские рисунки. Я должен был пойти навстречу с Агаром в здании Гильдии Воров, в кабинете старейшины. Туда же, примерно за час, должны были зайти стражники и спрятаться за потайной дверью. Я точно знаю: в Гильдии, в кабинете старейшины такая дверь имеется.

Далее, я прихожу, приношу книгу «Мертвая жизнь» и рапортую об успешном выполнении заказа. Когда же Агар возьмет из моих рук книгу, стражники должны выйти и повязать незадачливого потомка клана виллисов. В общем, роль у меня была — как у червяка на рыбалке.

Так и сделали. Два стражника, глазея на убежище идейных противников, прошли в кабинет старейшины и скрылись за потайной дверью. Старейшина, конечно, поломался для формы, но когда ему всучили письмо с печатью Лорда Кильбурна, он заткнулся. Вообще-то, таким поведением старейшина напомнил обжору, в присутствии друзей отказывающегося от легкого перекуса. Или пьяницу, который, гуляя со своими детьми, встречает собутыльника и отказывается пропустить с ним по кружке пива. Перед детьми, мол, стыдно.

Можно сколько угодно выделываться перед нами, рядовыми членами Гильдии, но каждый из нас давно усвоил — более покладистого и покорного властям старейшины Гильдии Воров нет ни в одном городе мира. Мало того, что в обязанности Гильдии входит снабжение лорда сведениями о городах-соседях, так люди лорда еще и приходят в здание Гильдии, как к себе домой. А ведь обычно передача такого рода информации происходит тайно и где-нибудь на темной и безлюдной улице. Так, что я не сильно удивился, когда узнал, что меня сдал секретарь старейшины. Ладно, секретарь, а что, если сам старейшина?

Агар Уиллс опоздал на пару минут. Во всяком случае, после того, как городские колокола пробили полдень, прошло совсем немного времени.

Заказчик был явно доволен, увидев меня.

— Мистер Торренс, — поздоровался он, — я рад, что вы столь успешно справились с заданием. Честно говоря, в успехе я сомневался… немного.

— НАШ Торренс такой, — с гордостью заявил старейшина, присутствовавший при разговоре. Можно подумать он был как-то причастен к моему успеху.

— Что ж, мистер Торренс, вы слово сдержали, и я свое тоже сдержу, — Агар положил на стол мешок золота. Тяжеловатый какой-то. Неужели Агар его на своем горбу притащил?

— Погодите, — сказал я, — вот книга. Убедитесь, что я принес то, что нужно.

— Удивительная честность для Гильдии Воров, — Агар взял книгу из моих рук, посмотрел на обложку, полистал, — вроде то. Да и название правильное.

— Вы все-таки хорошенько убедитесь… мистер ВИЛЛИС.

— Я Уиллс, — пробормотал Агар, а потом до него дошло. А может он заметил, как в стене выдвигается тайная дверь, ведь слово «виллис» служило сигналом к началу захвата, — ах, скоты! Сдали!

Схватив книгу и золото одной рукой, Агар попятился к выходу из кабинета. Затем, когда от него до стражников осталось менее двух шагов, неожиданно взмахнул другой рукой. Короткий, но сильный порыв ветра пронесся по кабинету, отбросив к стене стражников, старейшину, секретаря и меня, опрокинул стол, покорежил мебель. Затем в воздухе возникла светящаяся арка, Агар словно прошел сквозь нее и исчез.

Черт бы его побрал! И нас, дураков, во главе с Пресветлым и Премудрым Лордом Кильбурном. Купец, видите ли, торговец! Торговцы поодиночке не ходят. И, уж тем более, не прут на себе кучу золота. Что стоило задержать Агара еще в тот день, когда он заказал мне поиск книги? Ведь наверняка секретарь побежал стучать на меня сразу. И святые паладины в первую очередь бросились искать заказчика.

Но эта сволочь, оказывается, знает магию и перемещается с помощью заклинания телепортации. И Церкви и прочих не осталось другого выхода, кроме как найти и уничтожить кладоискателя Торренса. Чтоб хоть как-то отсрочить достижение Агаром его темной цели. А потом просто увлеклись.

Ни епископу, ни его паладинам не хотелось расписываться в своей неудаче, вот они и постарались меня демонизировать. Убедить Лорда Кильбурна, что хрен с ним, с Агаром, главное, кладоискателя-вероотступника убрать. Нет кладоискателя — нет и клада. И неизвестно, сколько бы еще Пресветлый Лорд со своим воинством за мной гонялся, не сообрази я своевременно сдаться. И придумать гениальный план, который наверняка удался, если бы в нем учитывался один важный момент.

Помимо всего прочего, Агар еще и маг.

Поднявшись с пола и оглядевшись, я понял, что пострадал меньше всех. Один из стражников, тот, который был ближе к Агару, лежал без чувств. Второй силился подняться, чему мешала неестественно вывернутая нога. Не лучше было старейшине (он охал и стонал, сидя на полу) и секретарю (беднягу придавило столом). Я посмотрел на портал. Он, конечно, гас, как и положено объекту, сотворенному магом. И я сделал первое, что пришло на ум — бросился в гаснущую арку.

Луг. Пасется стадо коров. Вдали темнеет лес. И вот еще один портал, такой же с виду, и тоже слабеющий. Не теряя времени, я вошел в него.

Густой лес. Лучи солнца с трудом пробиваются через кроны больших деревьев. И опять портал. Как говориться, движемся дальше.

Довольно дикое место. Холмы, поросшие соснами. Впереди маячат горные вершины. Прохладно. Черт, эти порталы когда-нибудь закончатся?

Холодный и сырой пронизывающий ветер. Утесы и ущелья, перевалы и серпантины. Неужели в гости к горцам забрели? Но была и хорошая новость — порталы кончились. Агар Уиллс не спеша вышагивал по горной тропе в направлении какой-то башни. Видимо, некуда ему спешить.

— Стой! Стой, падла! — крикнул я, догоняя его и бросая подобранный по пути камень. Поступок дурацкий, но лучшего я не придумал. Ну, конечно, камень отскочил от Агара как от стены. Он не ответил, видимо настолько ему было плевать на мои ничтожные усилия. Просто повернулся, сочувственно глядя на меня.

— В чем проблемы, кладоискатель? — спросил он, — ах да, ведь я же не оплатил твой тяжкий труд!

— Не в том дело. Эта книга — зло.

— Так-так, похоже для тебя это стало иметь значение. Добро, зло. А я ведь знаком с некоторыми твоими заказчиками. Вот, одному ты нашел чудо-меч, из редкого, но очень крепкого метала. Думаешь, он им деревья собирался рубить или хлеб резать? Или тебе на это плевать, ты деньги взял и забыл?

— Надо же с чего-то начинать, — я грустно усмехнулся.

— Так вот, ты начал НЕ С ТОГО. Как ты успел убедиться, я могу стереть тебя в порошок. А что можешь ты?

— Что-нибудь придумаю. Как всегда.

— Не советую. Во-первых, твои придумывания могут стоить тебе жизни, а во-вторых, почему ты так уверен, что избавив мир от меня, ты сделаешь его лучше?

— А разве ты не последний из клана виллисов?

— Может и последний. Дело не в том. С чего ты взял, что я несу какую-то угрозу миру?

— Не ты. Книга «Мертвая жизнь». В любых руках, но особенно — в руках члена клана виллисов. В процессе поисков книги я познакомился с одним человеком, он многое знает, в том числе о вашем культе. Он рассказал мне много интересного о виллисах и Найтсшедоу.

— Да что он знает?! И что он мог рассказать? Я тоже знал таких людей, горе-историков. Кого-то купили, кому-то попы задурили голову. И пошло-поехало: «темный культ», «противоестественные ритуалы», «город на крови»…

— Разве это неправда? Еще скажи, что те, кто прошел ваши ритуалы, не питались своими смертными соотечественниками. Или, правильнее сказать, живыми.

— Ах, вот, что тебя заморочило! Нет, все это правда. Ничто не берется из ничего и жизненные силы — не исключение. Пить кровь и есть мясо смертных бессмертным действительно необходимо. Но разве ваши лорды не поступают аналогично?

— Не думаю, — ну, не мог я представить Лорда Кильбурна, прокусывающего шею какого-нибудь вельможи. Все, что угодно, только не это.

— Плохо думаешь. Лорд может и не ест своих крестьян, но живет за их счет. И свита с ним, и маги, и прочий люд, который ничего полезного не создает, зато вынужден чем-то питаться. Хорошо, если год урожайный и пищи всем хватает. А если недород? Как правило, в таких случаях именно знать не остается голодной. Целиком отбирает урожай у тех, кто его выращивает и оставляет помирать с голоду. Еще лорд может напрямую забрать жизнь своего подданного. Казнить, замучить в пыточной камере. А сколько народу в войну погибает?! Ты бы попробовал посчитать, сколько людей принесли себе в жертву титулованные особы — да Найтсшедоу даже видно не будет на общем фоне. Ну, да, конечно, войны и казни устраиваются под прикрытием разных высоких целей. Но ведь бессмертие — тоже не самая низкая цель.

— Одно дело — отдать жизнь за свою родину. В первую очередь за то, чтобы защитить своих близких, а не какого-то лорда. А подставлять горло кровососу — совсем другое.

— Ой-ой! Как мы заговорили! У тебя, кладоискатель, разве есть родина? Или близкие? У тебя, одинокого бродяги! Нет — и не может быть, с твоей-то работой. А те, у кого есть и то, и другое, вынуждены действительно их защищать. Жертвовать жизнью на войне, в которой они САМИ НЕ ВИНОВАТЫ. Виноваты лорды, которые сталкивают простых людей, а сами отсиживаются за прочными стенами замков. Так, что не обманывай себя, кладоискатель. А меня тебе не обмануть.

— Что ты собираешься делать? — спросил я, понимая, что беседа окончена.

— Первым делом — вникну в то, что здесь пишут, — Агар показал на книгу «Мертвая жизнь», — а там видно будет.

— Возрождение Найтсшедоу?

— Вполне вероятно. Тут дело даже не в месте — центром возрожденного культа может стать любой город. Не желаешь примкнуть? Вроде умный человек, все понимаешь и все равно нос воротишь. Темный культ не нравится, видите ли это зло? А ведь Тьма — первоначальное, а значит, естественное состояние мира. Первый лучик света был вмешательством в естественное положение вещей, другими словами, НАРУШЕНИЕМ.

Во всех священных текстах у всех народов это именно так — просто такое вмешательство подается ими как благо. И это неудивительно, ведь все подобные учения основаны на ПРИНУЖДЕНИИ. Райские блаженства для покорных, муки ада для строптивых. Для самых упертых — кол, виселица, костер еще при жизни.

А наш культ — темный. Он ведь ничего не навязывал. Хочешь быть смертным — будь. Рано или поздно твоя жизнь оборвется, не важно, от старости, от болезни, или оттого, что кому-то понадобилась твоя кровь. Таков удел смертных.

Хочешь жить вечно и не испытывать мучений, кроме голода — стань безмозглым мертвяком. В мертвяки ведь шли исключительно те люди, которые и при жизни привыкли подчиняться. Так какая разница? А хочешь сохранить не только тело, но и волю и разум — пей чужую кровь. И никаких заповедей, проповедей, исповедей. Как говорится, что хочешь — то и получишь.

Агар развернулся и продолжил путь к башне, оставив меня глотать его корявые мудрствования.

* * *

Чем ближе солнце было к закату, тем холоднее становилось в горах. Я развел костер, но что толку, если все время дует пронизывающий ветер, укрыться особенно негде, а на мне одежда, пригодная от силы для ранней осени? Вот я и сидел, дрожал, да с завистью вспоминал меховое одеяние Агара.

Он все еще был в той башне, за ближайшим утесом. И не просто проводил время, а что-то делал, по каплям возрождая культ предков. Темный культ. Только теперь, из разговора с Агаром я понял истинное значение этого словосочетания. И без ложной скромности скажу, что понял лучше кого бы то ни было — хоть умника Бернса, хоть учителя в семинарии.

Темный культ — это не поклонение темным силам, как говорил Бернс. Поклоняться можно хоть чудищу с десятью глазами, но если этот культ проповедует любовь к ближнему и какие-то моральные устои, он является светлым. Если культ предусматривает человеческие жертвоприношения, но оправдывает это высокими целями — он тоже является светлым. А вот темный культ — это когда никто ничего никому не навязывает.

Есть храм, ритуалы, жрецы, но все это носит чисто прикладную направленность. Точнее, есть служители культа, торгующие бессмертием как на базаре, сами бессмертные, живущие как им заблагорассудится, да еще простые труженики, за счет которых бессмертные поддерживают свое существование. И никто никого не учит правильной жизни. Да если бы даже бессмертные обходились без живой плоти и крови — ничего бы принципиально не изменилось. Культ все равно бы являлся темным.

От неожиданной злости я подскочил и чуть не попал ногой в костер. Видимо мозги у меня спеклись, раз потянуло на богословские темы рассуждать. А проблема-то — вот она, в башне за ближайшим утесом. И если хозяина этой башни не остановить, возникнет новый Найтсшедоу, и все повторится. Конец его тоже предсказуем и логичен, но сколько времени пройдет и сколько народу погибнет…

Конечно, не стоит думать, что там, в Лейксайде, у всех от бессилия опустились руки. Напротив, есть в городе люди, которые в отличие от меня могут в данной ситуации что-то сделать. Определить чье-либо местонахождение — не проблема для мага даже средней руки. Наверняка в Лейксайде уже знают, где искать меня, Агара и «Мертвую жизнь». Вся проблема в том, что делать дальше.

Лорд, наверное, хотел бы ударить по этому месту каким-нибудь жутким заклинанием. Чтоб на сотни шагов в округе остался только пепел. От всего — включая какого-то кладоискателя Торренса. Но есть одно «но» — те, кто контролирует заклинания — сами родом с гор. По крайней мере, костяк Гильдии. И они не пойдут на этот шаг под предлогом возможности ответного удара.

Маги могут предложить вместо этого устроить поход на башню Агара, но кто в нем будет участвовать? Наемники, во-первых, не хотят рисковать своими жизнями (горы, чудовища, колдуны всякие!), а, во-вторых, опасаются, что их опять кинут. Конечно, старейшина Гильдии не станет высказывать это лорду в глаза. Скорее, он заломит такую цену, что казна не потянет. Сомнительно, что в походе горят желанием участвовать паладины, ибо у Церкви свои проблемы, в частности, отсутствие епископа. Немного надежд и на вольных стрелков, что, как известно, самоотверженно защищают родную землю, но вот в поход их собрать весьма затруднительно. Про крестьянское ополчение и говорить нечего — можно и на бунт нарваться. Вот и сидят там в замке большие люди и решают судьбы многих, включая меня. Решают — но вот решить никак не могут.

И что мы имеем? Первое: сам я против мага почти ничего не стою. Второе: помощи от Лейксайда ждать не приходится. По крайней мере, в ближайшее время. Вывод: нужно искать союзников здесь.

Самым простым и очевидным было попросить помощи у горцев. Как известно, маги в Гильдии, делятся на коренных и обращенных, причем коренные — этот как раз выходцы с гор или их потомки. Но есть ряд проблем, которые помешают мне заручиться их поддержкой.

Просто, не я первый хочу установить с ними контакт. Целые экспедиции, с книгочеями вроде Бернса, успели здесь побывать… и отметить одну удивительную черту Горного Народа. Внешне их могущество никак не проявляется. Горцы живут в пещерах, охотятся на местных тварей, у них очень простой язык, и нет ни намека на письменность — разве что картинки на стенах пещеры рисуют. Колдуны их либо на редкость скрытные, либо пускают пыль в глаза всевозможными ритуалами — зрелищными, но совершенно бесполезными. Все это похоже на поведение богача, что в преддверии визита сборщика налогов прячет все деньги и предметы роскоши в подвал и прикидывается нищим, с которого совершенно нечего взять.

Есть, конечно, мнение, что пещерные горцы и горцы-маги — это совершенно разные народы. А место обитания магов просто никто не может найти. Есть еще более забавная версия, согласно которой в горах есть сокрытая от людей местность. Именно там с небес спускаются Древние, которых мы принимаем за горцев-магов или за коренных магов. Вот только доказательств этому нет, и подобным сказкам мало кто верит. Но, тем не менее, факт остается фактом — если горцы сами не захотят с кем-то делиться своим могуществом, то уговаривать их бесполезно.

Что же еще я знаю про горы? Да, говорят, они кишат чудовищами, которым нет равных нигде в мире. Странно, что меня пока никто не съел… Знакомые охотники обожают хвалиться историями о том, кто, когда и какую зверюгу из местных сумел добыть. Кто-то даже собирает трофеи, большинство из которых при ближайшем рассмотрении оказываются грубыми подделками.

Неплохо бы скормить Агара кому-нибудь покрупнее. Вот только кому? Первым делом отбросим уродов-мурлантов (например, голова человека, тело птицы, крылья летучей мыши). Во-первых, не факт, что они существуют, ибо чучело подобного вида легко изготавливается. Во-вторых, если они и существуют, то адекватного поведения от них ждать не приходится. Будучи явно жертвами чьих-то жестоких опытов (горцев-магов, а может и Древних), эти существа вполне могут напрочь потерять рассудок и, вообще, быть весьма нежизнеспособными.

Вторым делом надо отбросить гигантских птиц-грифонов и безмозглых гидр, обитающих в горных озерах. Эти воспримут тебя как кусок мяса, не более. Кто же остается? Пещерные демоны? Нет, кто к ним заходит, тот редко выходит и все равно не может описать этих существ. А как насчет…

Конечно! Драконы! Я был вне себя от счастья — уже потому, что подобрал себе мало-мальски подходящего союзника. В отличие от прочих тварей гор, драконы понимают речь и даже обладают разумом. Я помню, как в детстве в город приезжали бродяги — не разбойники, мирные. Они зарабатывали на жизнь тем, что развлекали публику. И, помимо жонглирования шарами и хождению по канату, для этого использовали всякое зверье. Был у них танцующий медведь, кошки, прыгающие через обручи и, конечно же, небольшой дракон, выращенный в неволе. Он не только понимал команды и пускал струи огня, но еще мог складывать различные слова из кубиков с буквами.

Тогда я был просто очарован чудесным существом. Настолько, что захотел путешествовать вместе с его хозяевами, но родители не пустили. Тем не менее, драконы стали моим детским увлечением. Я часто рисовал драконов, любил сказки про них, и не понимал, почему этих созданий так не любят другие люди. Ну, не мог я понять, почему в сказках драконы обязательно плохие. Став постарше, я увидел на площади рыцаря, хвастающегося головой дракона. Как меня это возмутило! Естественно, мне досталось и от рыцаря и от его благодарных слушателей, которые еще и обсмеяли меня.

Когда я спрашивал у родителей, почему люди так относятся к драконам, я не добился вразумительного ответа. Еще позднее, когда мой друг детства решил поступить в Гильдию Магов и зубрил всевозможные книжки, я не удержался от того, чтобы задать ему аналогичный вопрос. И получил более толковый ответ — «биологическая конкуренция». Естественно, я не понял этих слов, попросил разъяснить, и узнал следующее.

Да, драконы разумны и это факт. То, что показывали бродячие скоморохи — просто детские шалости, по уровню умственного развития дракон не уступает человеку. А в некотором отношении даже превосходит. Например, в физической силе. Одним ударом лапы взрослый дракон убивает десять человек — не помогут ни доспехи, ни оружие. И к тому же драконы нечувствительны к магии, а для людей это почти катастрофа. Ведь если физическое превосходство компенсируется численным, то неуязвимость к магическому воздействию, основе человеческого могущества, ничем не преодолеть. Так, что если человечество погибнет от неумелого использования магии, то именно дракон станет новым царем природы.

Впрочем, даже у драконов есть слабое место, благодаря которому, род людской пока топчет землю. Люди, подобно другим физически слабым существам, тяготеют к коллективной форме существования. Объединяются в кланы, племена, гильдии, города, королевства. Человека, или, даже целую семью, живущую в лесу, вдали от общества, принимают за сумасшедших. Вся сила человечества (военная, магическая, даже духовная) построена на коллективной основе. Никакой герой-одиночка с волшебным клинком не выиграет войну. Одинокий маг должен сильно напрячься для сотворения мало-мальски сложного заклинания. И люди охотнее слушают проповеди служителя Святой Церкви, чем одиноких проповедников, кликуш и юродивых.

У драконов все наоборот. Они не только не нуждаются в какой-то форме общества — даже семейные узы у драконов очень слабы и ограничиваются потребностью воспроизведения рода. Любой взрослый дракон имеет свои охотничьи угодья, и горе любому, попавшему в них. И именно такой индивидуализм делает вид драконов слабее человечества как вида. Если дракон прилетел в человеческое поселение, безобразничал там и съел кого-то, против него могут пустить целую армию. Но если кому-то захотелось подвигов, а самый простой вариант для него — убить дракона, то никто не прилетит и не станет мстить такому «герою».

Кстати говоря, легенды и сказки сильно преувеличивают враждебность драконов. Драконы не ЛЮБЯТ человечину, точнее, не выделяют ее из других видов мяса. Драконы не охраняют в пещерах несметных сокровищ, потому, что СРЕДИ НИХ НЕТ ТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫХ ОТНОШЕНИЙ. И уж точно ни один реальный дракон не станет требовать от людей приносить ему красивых девушек. Во-первых, никаких отношений, кроме пищевых, с ними у драконов быть не может, а во-вторых… как человеческую красоту оценит гигантская крылатая ящерица? И тем не менее, как не бывает двух королей в стране, так и не может быть двух царей природы. Потому с детства нам и внушают ненависть к драконам.

После того разговора мой интерес драконам угас. Но теперь я понимаю, что лучшего способа уничтожить Агара у меня нет. Драконы разумны — следовательно, с ними можно договориться. Драконы сильны — значит прихлопнуть как муху последнего виллиса не составит труда. И наконец, драконам побоку любая магия, так, что Агар ничего не сможет защититься. Вопрос лишь в том, где найти дракона.

Я вспомнил все, что знаю об этих существах. Драконы живут в горных пещерах, причем, в пещерах с БОЛЬШИМ входом в отличие от пещерных демонов. Селиться предпочитают повыше, но поближе к долинам, где полно еды. Их выдает характерный запах гари из пещер — это от дыхания…

Для поиска — вполне достаточное описание. Вот только искалось мне плохо. Лазить по горным неровностям было трудно, как и любому человеку, выросшему на равнине. И тем не менее, ближе к полночи, я наткнулся на пещеру, удовлетворяющую всем необходимым признакам. Осторожно, без резких движений я вошел внутрь, светя факелом. Пещера была огромной и мой огонек лишь слегка разгонял темноту.

— Эй-эй! — попытался крикнуть, а на самом деле промямлил я, — есть кто дома?

— А может и есть, — раздался чей-то хриплый бас и в дальнем углу зажглись два желтых глаза, — вопрос в том, кто тебе нужен.

— Ты дракон? — спросил я дрожащим от радости голосом.

— Да нет, твоя бабушка, — голос усмехнулся, — на старости лет полезно в пещерах жить.

— Ты разговариваешь?

— Ну, что за народ бестолковый! Нет, тебе это только сон, потому, что ночью нужно спать, а не шататься по чужим жилищам.

— Невероятно, — я прям задыхался от волнения и восторга. Дракон — говорящий! Да почти как человек!

— Конечно, во сне и не такое увидишь.

— Можно на вас посмотреть? — спросил я уже двигаясь в сторону горящих глаз.

— А что спрашиваешь, если уже идешь? Не понимаю я вас, людей. И почему «на вас» — я здесь один. А ты?

— Я тоже, — ответил я, приблизившись, и осветил место, где лежал дракон. Увы, факел позволял увидеть от силы одну лапу.

— Может, огоньку подбавить? — спросил дракон и пустил струю огня. Я мгновенно согрелся, да вдобавок, пусть на мгновение, увидел и пещеру, и ее хозяина.

Одна его лапа была больше меня, а голова чуть поменьше. Но особенно огромным его делали распущенные крылья,

— Полюбовался? И не обделался? Можешь убираться — на сегодня я сыт и хотел бы поспать. В моем возрасте это полезно.

— А сколько тебе лет?

— Беда мне с вами, людьми! Двести мне ваших лет. Запомнил? Еще есть вопросы?

— Знаешь, я ведь не из тех, кто вас ловит или убивает. И я не боюсь таких как ты. Наоборот, я очень любил вас. Однажды меня даже побили за это.

— Очень приятно. А теперь скажи мне, человек, с каких пор это место является проходным двором? А на моей пещере разве написано «добро пожаловать, здесь живет добрый говорящий дракон»? Или ты такой бесстрашный, что в пещеру к дракону ходишь как к себе домой?

— Нет. Видите ли…

— Я здесь один.

— Видишь ли, мне нужна помощь. И всему человечеству.

— И ты ничего лучше не придумал, как побеспокоить среди ночи старого дракона?

— Я боюсь, что пока те, кто нами правит, сообразят, что делать, будет слишком поздно. Последний жрец темного культа собирается возродить его. Он владеет магией, а ведь она не действует только на таких как ты. Нам, людям очень трудно с ним справится. Но если культ будет возрожден, погибнут тысячи и то, в лучшем случае.

— Не пойму я вас, людей. Хоть и много пожил среди вас. Меня ведь один из ваших лордов поймал — еще маленьким. Поймал, держал в подвале и показывал таким придуркам-зевакам как ты. Для чего, по-твоему, он это делал?

— Похвастаться решил. Пыль в глаза пустить.

— Вот-вот. Это ваше свойство я и не понимаю. Почему вы все время кому-то хотите что-то показать? Или доказать… Один показывает свою силу и смелость, охотясь на таких как я и хвалится драконьими головами. Другой говорит: «смотрите, какой я великий!», и завоевывает новые земли, державу создает. Третий богатством хвалится, роскошью, в мехах да золоте щеголяет, деньгами сорит. Четвертый умом пытается блеснуть, говорит, что знает ответы на все вопросы.

Вот только отважный и могучий охотник все равно становится старым и немощным. Великие державы распадаются, богатство кончается, а умные мысли перевираются дураками. А я… живу все это время и еще столько же проживу. И того лорда-хвастуна, кстати, я в конце концов съел…

Так какое мне дело до вашей суеты? Ты вот сейчас темным культом пугаешь, а мне не страшно. Потому, что я уверен, что меня это не коснется. Я переживу. А спасать дурачье, вроде тебя, которое само себе создает проблемы… мне не интересно.

— Неужели совсем не интересно? — спросил я в отчаянии.

— Хороший вопрос. Я ведь не так уж много знаю об этом культе.

— Я расскажу, — в душе снова затеплилась надежда, — был такой город, Найтсшедоу. Тамошний культ предлагал бессмертие. Но чтобы бессмертным оставаться бессмертными, им приходилось есть смертных и пить их кровь…

— Какая гадость.

— В конце концов бессмертных стало много, а смертных мало, и жители Найтсшедоу стали нападать на соседние поселения. Тогда на город пошли войной, перебили всех бессмертных, но жрецы культа выжили и сохранили секреты ритуалов в храме, который никто не мог открыть.

— Ну и что? Если секреты в храме, а жрецы их забыли, какая опасность от этого культа?

— Понимаешь, я открыл его. Храм Луны. Я надеялся заманить в ловушку последнего из жрецов книгой «Мертвая жизнь», в которой были описания обрядов превращения в бессмертных. Но жрец, его зовут Агар, оказался хитрее. Он владел магией, а я этого не учел

— И что?

— Как что? Благодаря магии он не только удрал, но и книгу с собой прихватил.

— Все понятно. Ты, дуралей, сам создал проблему для рода людского. Тоже хотел показать, какой ты замечательный и умный. У тебя не получилось, но ты не теряешь надежды. И вот ты, любитель драконов, пришел ко мне — надеясь, что я помогу тебе самоутвердиться. Я прав?

— В принципе, да. Но, послушай, тебе же самому неприятен этот культ. Ты сказал: «какая гадость».

— Могу еще раз сказать, если тебе легче станет. Конечно для меня это гадость. Противоестественная. Куда там другим вашим глупостям. Вот мы, драконы не едим друг друга, даже умирая от голода.

— Но ты не хочешь мне помочь?

— Зачем спешить с выводами? Да, сейчас я никуда не полечу, никого спасать не собираюсь. Я хочу спать. И тебе советую. Но… вдруг я изменю свое мнение?

Короче, давай так. Можешь заночевать в моей пещере, только держись подальше. Ч во сне чихаю и могу тебя сжечь. Завтра утром, на свежую голову, ты попробуешь убедить меня в том, что я должен тебе помочь. Тебе дается три попытки.

* * *

Я проснулся от солнечного света, проникающего в пещеру, а еще — от холода. Дракон уже давно проснулся и успел позавтракать — по полу были разбросаны свежие кости.

— Доброе утро, человек, — сказал хозяин, — не хочешь есть? Я угощаю.

— Я не голоден, — отказался я.

— Что ж, приступим. Я помню наш уговор и слушаю тебя. Первая попытка пошла.

— Начнем, — я толком не знал, как буду убеждать дракона, но решил сыграть на чувстве отвращения, — понимаешь, если культ «Мертвой жизни» возродится, все начнется снова. Сперва Агар вникнет в ритуалы. Затем раскопает могилы на кладбище и создаст армию ходячих трупов. Это такие безмозглые существа, с клочьями плоти на костях. У них нет никаких чувств и их трудно победить. С их помощью Агар захватит какой-нибудь город, например, мой родной Лейксайд и создаст там храм своего культа.

Кто- то захочет быть бессмертным, а кто-то напросится Агару в помощники. Чтоб вместе торговать бессмертием, да карманы золотом набивать. Цена бессмертия выяснится слишком поздно. А через несколько поколений уже не будет хватать смертных и придется охотиться на жителей соседних городов. Те начнут Священный Поход, вычистят Лейксайд и целый город обезлюдит.

— Это все? — недовольно спросил дракон. Я молчал, — на что ты рассчитывал, повторяя вчерашний рассказ? Для тебя Лейксайд, конечно, родина, но для меня это просто скопище людей, таких как ты. Как это называется? Город? Как вы живете в городах? Грязно, шумно, тесно. И суета, суета… Короче, попытка была неудачной. То обстоятельство, что культ Агара отвратительный и противоестественный, еще не повод МНЕ его уничтожать. Можешь еще подумать. А я пока полетаю. Размяться надо.

Дракон дошел до выхода из пещеры, распахнул крылья и взлетел. А я полюбовался на то, как он взмывает в небо, летит и скрывается из виду. Летал дракон около двух часов (точно не знаю, я так чувствовал), потом вернулся, прилег на пол пещеры, прищурив глаза.

— Ну, ты готов? — спросил он.

— Да, — хоть я и ничего путного не придумал, но решил попробовать.

— Ну, начинай. Вторая попытка.

— Дракон, — начал я, — ты, конечно, нас, людей, не понимаешь. Признаться честно, я тоже тебя не очень понимаю. А собратья мои и вовсе считают вас, драконов, злыми, коварными, угрожающими самому существованию человечеству. И так думают не только те, кто выносит нечистоты или торгуется на базаре. Самые умные и начитанные люди считают, что двух разумных видов не может существовать. Даже мудреное название этому придумали — «биологическая конкуренция». А сколько историй сочинено про злых, коварных и жестоких драконов?

Все это — от непонимания. Но неужели взаимопонимание в данном случае столь необходимо? И мы и вы — разумные существа. Живые существа. Нам обоим отвратителен культ, который обещает кому-то бессмертие, ценой чужих жизней. Неужели два разумных существа не могут договориться? И потом, не кажется ли тебе, дракон, что наша взаимная неприязнь вызвана нежеланием делать друг другу добро? Да, драконы не видели от людей ничего кроме зла — но и сами не делают для них ничего хорошего. Так может если дракон совершит нечто полезное для людей, отношение ко всем вам изменится? И прекратиться охота на вас. И сказки про плохих драконов забудутся. В конце концов, мы, разумные существа, должны жить в мире.

— Неужели? — дракон меня внимательно слушал, но когда я закончил, он рассмеялся. Изо рта у него при этом вылетали маленькие струйки огня и дыма, так что я опасливо отодвинулся, — да, люди, любите же вы красивые словечки. Вы все в этом. Все любите украшать: внешность — одеждой, жилище — отделкой, цели — словами. «Два разумных вида», «разумные существа договорятся»! Вы льстите себе, люди. Вы всерьез считаете себя разумными? Напрасно. Вы ведь даже не знаете, что такое разум. Придумали это слово, опять же, чтоб себя приукрасить. Самоутвердиться.

Если вы живете стаями, ходите под себя и удовлетворяете потребности, которые сами выдумываете, вам очень далеко до настоящего разума. А если вы продолжите себя обманывать, придумывать врагов, тратить силы на самоутверждение, то вряд ли когда-нибудь станете разумными. В чем он, ваш разум? Вы строите города — но муравьи тоже строят. Вы создаете разные приспособления, облегчающие жизнь — но пауки тоже так делают, и бобры с плотинами. Вы владеете магией — искусством, не менее противоестественным, чем «Мертвая жизнь». Магия не только подрывает основы мироздания — она и вам приносит больше вреда чем пользы. Большая часть ваших заклинаний направлено на убийство и разрушение.

Много есть, как ты сказал, «видов живых существ» и все они чем-то… нет, не разумны… Замечательны. Все чем-нибудь отличаются. Так вот, люди для меня выделяются тем, что способны уничтожить и себя, и все живое. Знают об этом и ничего не меняют. Никто больше так не может. Так, что не забивай мне мозги насчет того, что все разумные существа должны жить в мире. Вы сами нарушаете этот принцип, воюя друг с другом. Только у людей мог возникнуть культ вроде «Мертвой жизни». А что касается вашего отношения к нам, то мне плевать. Сказок ваших я не слышал, а с охотниками до сих пор справлялся. Так, что ты не убедил меня, человек.

— У меня еще одна попытка, — напомнил я робко.

— Да, я помню. Только, судя по твоим усилиям, она вряд ли что-то изменит. Хочешь терять время — пожалуйста. Я не спешу. А я пока вздремну перед обедом.

— А потом что? — спросил я яростно, — пожрешь? Потом полетаешь. Потом опять вздремнешь. Опять пожрешь…

— Ты о чем, человечек? — дракон поднялся, подошел ко мне, и его морда оказалась прямо напротив моего лица. Я изо всех сил сдерживался, чтоб не показать страх.

— У тебя очень интересная жизнь, не так ли? Пожрал, поспал, полетал. Как ты от скуки не помер? Совершенно не понимаю, за что люди вас боятся. Хоть вы и неуязвимы для магии и сильнее нас, но само по себе это НИЧТО. Потому, что сила проявляется в ДЕЙСТВИИ. А вы, при вашем могуществе, живете как мыши — каждый в своей норке.

И кто ты такой, чтоб судить нас, людей? Да, мы совершаем ошибки, но мы учимся на них. Да, каждый из нас слаб и неуверен в себе, но вместе мы способны практически на все. Насилуя, как ты говоришь, природу, мы познаем ее секреты. Становимся сильнее. Да, пока наше могущество направлено на разрушение, но плохое могущество лучше бессилия. Со временем мы и его научимся использовать во благо.

Оглянись, дракон, мы, люди, заняли практически весь мир! Проникли даже в бесплодные пустыни, болота и леса. Мы ко всему приспосабливаемся, а потом все приспосабливаем под себя. Вы же, драконы, сидите по пещерам, как загнанные в угол. Вы живы только потому, что пока не сильно нам мешаете. Что эта местность пока не представляет для нас пользы. А когда это изменится, мы вас уничтожим. Без всякой магии.

Потому, что мы — цари природы. И что хотим, то и воротим. А вы — беспомощные твари. Вам многое неприятно, отвратительно, но вы все терпите. В пяти минутах полета стоит башня, хозяин которой пытается возродить противоестественные для тебя ритуалы. Этот некто — одинокий слабый человек. Вроде меня, только он знает магию, но магия для тебя безвредна. Но ты не пошевелишь даже крылом, чтоб это изменить. То есть, достаточно одного человека, чтобы навязать свою волю тебе — дракону, считающему себя самым могущественным существом на свете.

— Ты не боишься за свои дерзкие слова? Я ведь могу тобой закусить.

— Нет. Не боюсь и уже объяснил, почему. К тому же Агар, наверное, вкуснее.

— Но ты ведь здесь, а он…

— …близко. Я покажу.

— Ну, показывай, — дракон схватил меня лапой поперек туловища и вылетел из пещеры. У меня захватило дух, пришлось закрыть глаза и не смотреть вниз.

Но дракон был неумолим.

— Давай, не жмурься, а показывай, — сказал он строго.

Я подсказывал дракону направление, и скоро мы долетели до башни Агара. Бережно поставив меня на землю, дракон подошел к входной двери и постучался. Вернее, хотел постучаться, но одним ударом лапы снес дверь.

— Ей, хозяин! Принимай гостей! — рявкнул он, — или, может, хочешь ко мне в гости? На обед?

— Что за черт! — Агар вышел через полминуты и, увидев драконью морду, наспех пробормотал заклинание. Увы, молния, пущенная его рукой, долетела до дракона и рассыпалась искрами.

— Волшебник? Ха! Вроде такой умный, а не знает, что на драконов магия не действует, — и с этими словами дракон выпустил в Агара целый огненный вал. Тот прошел вскользь, обволакивая последнего виллиса.

— Магическая защита, — произнес Агар гордо, — ты мне не можешь причинить вреда, я тебе не могу навредить — так к чему все это?

— Надеюсь, магическая защита на вкус не влияет? — спросил дракон у меня. Я помотал головой. Агар, сообразив, о чем речь, попробовал скрыться в башне, но драконья лапа его настигла и засунула в пасть. Я вздрогнул и отвернулся.

А затем, вспомнив, что это еще не все, бросился в башню. Найти книгу «Мертвая жизнь» не составило труда. Агар, не будучи сильно оригинальным, поместил свой рабочий кабинет на самом верху, а книга лежала прямо на письменном столе. Когда я вернулся, дракон уже обсасывал косточки.

— Приятного аппетита, — сказал я.

— Вкусно, но мало, — проворчал дракон, — впрочем тебя я есть не буду. Столь болтливая пища не очень-то вкусна.

— А хочешь еще? — я протянул дракону книгу.

— Что? Бумага? Не-е-ет, это гадость. Хочешь избавиться от нее — я могу дыхнуть.

— Пожалуйста, — я оторвал книгу от обложки, оставленной как доказательство, и положил ее перед драконом. Один выдох — и от злосчастных страниц не осталось и следа.

— Ну, теперь ты понимаешь, что я тоже кое-что могу?

— Да, спасибо. Ты очень помог. Мне, всем нам. И все равно, я хотел бы попросить тебя о последнем одолжении.

— Отнести тебя в город Лейксайд?

— Да, мне все равно нужен свидетель. Лорд может и не поверить, что Агар мертв, а книга уничтожена.