"Бесценный дар" - читать интересную книгу автора (Джеймс Скотни С.)

8

На следующей неделе Рори был по понятным причинам молчалив, но Энн была слишком занята другими делами, чтобы волноваться по этому поводу.

Почтальон в своем красном фургончике доставил теплое письмо от ее родителей, но кроме него пришло еще три письма от ее американских знакомых – все с просьбами о денежной помощи.

И все они называли себя друзьями. Те, кто на самом деле были ее друзьями, слишком горды и самолюбивы, чтобы просить у нее денег. Особенно по таким смешным причинам, как в этих письмах: нужна машина побольше, косметическое лечение у дантиста, подвернулось верное дело – «раз в жизни бывает». Что такое есть в деньгах, удивилась она, что заставляет нормальных здравомыслящих людей забывать о самоуважении?

Потом, после пары телефонных звонков и телеграммы, Энн решила, что она должна что-то сделать. Она хотела помогать тем, кому это действительно нужно, но помочь всем было просто невозможно. Ее родители и Данрэйвен стояли на первом месте, а уж потом, если будет такая возможность, она попытается помочь кое-кому. Но не всем подряд, и здесь ей могла понадобиться помощь. После долгих размышлений она составила список того, что хотела сделать, затем договорилась о встрече с Мак-Криммоном.

Прохладным облачным днем она спустилась к дороге, где была автобусная остановка. Через час она входила в небольшую адвокатскую контору Мак-Криммона.

Ее встретил сам Мак-Криммон, одетый, по обыкновению, в изящный твидовый костюм.

– Как ваши дела, мисс Форрестер? – спросил он, придерживая перед ней дверь.

– Прекрасно, мистер Мак-Криммон.

– Я очень рад! – Он кивнул худой темноволосой секретарше в приемной. – Миссис Симс, не принесете ли вы нам чаю?

В кабинете он сел за свой стол.

– А теперь, мисс Форрестер, чем могу вам служить?

– Для начала называйте меня, пожалуйста, просто Энн, – с улыбкой ответила она.

– Только если вы будете называть меня Алисдайр, – улыбнулся в ответ адвокат.

– С радостью.

Миссис Симс вошла с чайным подносом, и разговор прекратился, пока она не разлила чай в чашки и не предложила Энн крохотные бисквиты.

Мак-Криммон подождал, пока за ней закроется дверь в приемную.

– Я надеюсь, что ваш визит не связан с проблемами?

– И да, и нет. – Энн отпила глоток чая и отставила чашку. – На днях я получила множество просьб о денежной помощи от моих знакомых из Канзас-Сити. Некоторые – просто знакомые, но, к несчастью, даже кое-кто из моих близких друзей, кажется, думает, что я им чем-то обязана теперь, когда у меня есть деньги.

– А вы, вероятно, размышляете, как им отказать?

– Да! Я знаю, что не могу помочь им всем, и, говоря начистоту, меня злит, что они, кажется, думают, будто имеют на это право.

– Да, деньги оказывают на людей странное влияние, Энн. Я много раз сталкивался с этим в своей практике.

– Чем больше я думаю об этом, тем упрямее становлюсь. Все сводится к тому, чтобы принять решение. Когда меня начинают просить, это кажется таким… ну, я не знаю… Я просто не люблю этого.

– Вы не можете винить себя за это.

– У меня есть некоторые идеи, которые я хотела бы обсудить с вами. Кроме всего прочего, вы знаете, сколько я получу после уплаты всех налогов и тому подобного. Я думаю, вы можете оказаться самым подходящим помощником в этих делах.

– Истинно. Я могу дать вам информацию о вашем текущем финансовом положении, равно как и о том, что вы унаследуете, если останетесь до дня рождения Беллы.

– Я остаюсь, – объявила Энн. – Разумеется, я сознаю, что мы не можем расходовать эти деньги, пока они не станут моими на самом деле, но мы можем выработать план. И я могу начать свои проекты, используя то, что осталось от тех ста тысяч, которые я уже получила. – Энн достала свернутый лист из сумочки. – Я говорила с моей матерью по телефону пару дней назад, и вот список их затрат на лечение и ремонт. Это немного. Я предполагала, что будет больше. Но я включила в смету остальные расходы, которые нам предстоят, так что это дает представление о нашем положении.

– Я свяжусь с вашим банком и узнаю, как обстоят дела, посчитаю все необходимые налоги, и отсюда мы и начнем. – Мак-Криммон сделал несколько пометок, затем посмотрел на Энн из-под густых бровей. – Вы позволите, чтобы я составил письма с отказом тем, кто просит у вас денег? В них я укажу, что у вас уже есть некоторые обязательства и что, как ваш поверенный, я советую вам не тратиться ни на какие личные просьбы.

– Очень хорошо, – согласилась Энн. – Я всегда могу изменить намерения, если узнаю, что кому-то действительно нужна помощь.

– Это верно. Ну так за что мы возьмемся сначала?

– Я хочу сделать небольшие усовершенствования на кухне в Данрэйвене, – сказала Энн, сверившись со списком. – Фиви творит там чудеса, но я заметила, что некоторые приспособления слишком стары. Я хотела бы заменить их чем-нибудь более современным. Потом, я хотела бы купить посудомоечную машину и микроволновую печь.

Мак-Криммон вскинул брови.

– Ей может не понравиться это, уверяю вас.

– Да, я знаю, что она может сначала воспротивиться, – признала Энн. – Но я покажу ей, как этим пользоваться, и может быть, она очень скоро начнет их использовать. Подумайте, от скольких забот избавит ее посудомоечная машина.

– Это прекрасная мысль, Энн, и если кто-нибудь может подвигнуть Фиви вступить в двадцать первый век, так это вы. – Он полистал телефонный справочник. – Тогда позвольте мне позвонить нашему местному дилеру и кое-что узнать.

Спустя некоторое время Мак-Криммон набрал номер. Положив после разговора трубку, он быстро подвел итог.

– Это не такая уж большая сумма. Я не вижу, почему мы не можем купить все это прямо сейчас.

Энн расцвела от удовольствия.

– Отлично. Так, следующее, что я хотела бы, – это выделить кое-что для пожилого джентльмена, которого зовут Макриханиш. Я вчера встретилась с ним на пляже и все не могу забыть о нем. Как печально, что он теряет зрение, как мне показалось, из-за катаракты, причем такой, которую можно удалить. Как вы думаете… я могу оплатить операцию и его лечение в какой-нибудь глазной клинике?

Мак-Криммон замешкался с ответом.

– Я ничего об этом не знаю, Энн. Макриханиш – гордая душа, даже более гордая, чем Фиви.

– Но это же такая потеря для него – медленно слепнуть просто потому, что нет денег на лечение. Кроме того, мое наследство лучше тратить на такие дела, чем на новые машины для бывших коллег и невероятные проекты их быстрого обогащения. – Поймав озадаченный взгляд адвоката, она пояснила: – Это две основные причины, по которым у меня просят денег.

Мак-Криммон вздохнул.

– Хорошо, я разузнаю о лечении и оплате, но боюсь, что вас ждет разочарование.

– Я сама поговорю с Макриханишем. Может быть, он мне не откажет.

Адвокат сделал еще несколько заметок, затем вопросительно посмотрел на Энн.

– О'кей, – сказала она. – Последнее. Думаю, вы поймете, что это самое трудное. Я хочу дать Рори денег на расширение винокурни.

– Ссуда?

– Нет, просто подарок. Это не должна быть большая сумма – столько, сколько хватит на некоторые усовершенствования, которые он хочет сделать. Я хочу, чтобы Рори увидел, что эта дурацкая легенда лжет. Я хочу, чтобы он мог сделать то, что хочет.

– Он никогда не возьмет деньги.

– Попробуем, – подвела итог Энн. – Скажите ему, что я рискнула дать их ему. Я хочу, чтобы он понял, что может получить деньги и не быть проклятым. Я уверена, что Мак-Дональд думает, будто, если он получит деньги, непременно случится несчастье.

Мак-Криммон наклонился вперед в своем кресле и погрозил ей пальцем.

– Вы не должны относиться так легкомысленно к нашей шотландской склонности к суевериям.

– Может быть, – призналась она со смехом. – Но меня озадачило больше всего то, что он согласен взять ссуду в банке, а у меня отказывается. Какая разница? Деньги есть деньги.

– С первого взгляда, возможно, и так, – вздохнул Мак-Криммон. – Но тут есть еще кое-что. Послушайте, Энн, уже за полдень. Вы позволите мне пригласить вас на ленч в «Герб Аргайла», чтобы мы могли продолжить наш разговор?

– Это было бы прекрасно. Я собиралась перехватить сандвич в бистро на пристани, но я с радостью принимаю ваше приглашение.

Отель «Герб Аргайла» был неподалеку от конторы Мак-Криммона, так что они вдвоем прогулялись пешком, и адвокат показывал ей город.

Они заняли столик в общем зале, однако в тихом уголке. Сделав заказ, Мак-Криммон вернулся к разговору о Рори Мак-Дональде.

– Вы знаете, Энн, Рори живет бок о бок с данрэйвенской легендой с малых лет. Это часть его наследия, и вы не должны слишком уж сердиться на него за то, что он верит ей. Рок сделал свое дело в жизни его отца и деда. У Рори нет причины думать, что с ним будет по-иному.

– Но он не должен жить всю жизнь в страхе перед бедностью и несчастьем, нависшими над ним, – это ужасно.

– Может, и так, но это в природе людей Кинтайра. Мы здесь – странная смесь кельтской и северной крови. Мы любим жизнь, но такое сочетание может иногда сделать человека мрачным. Или, в крайнем случае, привести к мистической разновидности фатализма. Просто принимайте Рори таким, каков он есть.

Энн была рада паузе, возникшей, когда принесли их заказ. Она не хотела соглашаться с выводами адвоката и стояла на своем:

– Однако даже со всем своим фатализмом Рори хочет улучшить свое положение. Так что вы можете вынудить его принять небольшой денежный подарок. Если это сработает, может быть, он в конце концов согласится принять хоть часть денег Беллы. Я только хочу показать, что, если у него появятся деньги, конец света не настанет.

– Если бы дело касалось только денег, Рори мог бы продать два Камня Данрэйвена. В Эдинбурге есть музей, который давно ему это предлагает.

Энн замерла с вилкой в руке.

– Так Рори мог продать эти камни?

– Да. Хотя одного из них и не хватает, оставшиеся два имеют историческую ценность. Музей хочет включить их в свою экспозицию.

Энн перевела дыхание.

– Я так понимаю, что он мог продать их и получить достаточно средств, чтобы расплатиться со всеми долгами?

Мак-Криммон кивнул.

– И ему хватило бы еще и на усовершенствования, которые он хочет сделать?

– Вполне вероятно.

– Так почему он не продаст эти игрушки?

Мак-Криммон покачал головой.

– Энн, вы, вероятно, не можете понять, что означает для Рори продажа камней. Для него это будет последним ударом. Он чувствует, что поскольку Всемогущий потрудился поместить эти камни в Данрэйвене, они должны оставаться там.

– Извините мою американскую практичность, – сказала Энн. – Но мне кажется, что Рори сам себя загоняет в угол. Он не хотел принять деньги от Беллы иначе, как на своих собственных условиях, он не хочет продать камни, он не хочет даже думать о том, чтобы взять ссуду у меня. Я думаю, он хочет потерпеть поражение.

Мак-Криммон фыркнул.

– Возможно, я понимаю точку зрения Рори немного лучше, чем вы, Энн. Я имею в виду то, что я кинтайрец. Он очень не хотел рисковать деньгами Беллы, и он считает камни достоянием Мак-Дональдов, а не только своим. А что касается вашей помощи, так он просто слишком горд, чтобы взять деньги у… у женщины, за которой ухаживает. В нашем старомодном мирке мы склонны считать, что именно мужчина должен обеспечивать свою избранницу.

Энн чуть не подавилась.

– Боже мой, вот еще одно, что мы должны прояснить – ложное убеждение, что между мной и Рори существуют какие-то романтические отношения.

– А их нет? – Мак-Криммон расправил свои усы. – Но Фиви казалась такой уверенной в этом, когда позвонила мне.

– Это все ошибка, уверяю вас. – Энн вертела тяжелую серебряную вилку, лежавшую у нее под рукой. – Я знаю, что Белла надеялась сосватать нас, Алисдайр, и я думаю, что именно поэтому Фиви так быстро сделала свои выводы. На самом деле между нами ничего нет. Рори уверил меня, что он не хочет снова вступать в брак, и на самом деле, будучи в Шотландии иностранкой, я не могу быть уверена, что когда-нибудь поселюсь здесь постоянно.

– Понимаю. Это очень плохо. Я надеялся, что молодой Рори будет удачливее, чем… чем были другие.

– Вы, наверное, имеете в виду Беллу? В этом последнем письме она поведала мне о своей несчастной любви. Это должно было сильно повлиять на те условия, которыми она обставила свое завещание.

Мак-Криммон ничего не сказал, занятый выбором десерта.

– Вы знали человека, которого любила Белла? – наконец спросила Энн после того, как ее собеседник остановил свой выбор на пироге с крыжовником, но так и продолжал хранить молчание.

– Да, я хорошо его знал. – Он слегка улыбнулся. – Лучше, чем кто-либо другой.

– Значит, он был вашим другом? – И вдруг она поняла его молчание. – Ох, Алисдайр, это были вы, да? Это вы хотели жениться на Белле?

– Я. – Мак-Криммон помрачнел. – Я сделал худшую ошибку в своей жизни, когда смирился с планом Беллы уехать отсюда и посмотреть мир. Я не должен был отпускать ее. Я думал, что она переживет несколько приключений и вернется назад, чтобы осесть дома. Моя ошибка сделала нас обоих несчастными.

– Простите меня…

– Нет, я должен был последовать своему первому побуждению, а не быть таким вежливым и чертовски правильным. – Он наклонился вперед и заговорил с чувством: – Вот почему я, как и Белла, прошу вас не отказываться так легко от чувств к Рори. Долги, гражданство и мелкие различия могут сработать. Все, что угодно, может оказаться лучше, чем жить в одиночестве, становясь все старше и озлобленнее.

– Но вы не старый и не озлобленный, – возразила Энн.

Мак-Криммон усмехнулся.

– Может, и нет. Но мы с Беллой помирились только в последние годы. Мы нашли… хм, компромисс, как я могу с удовлетворением заметить. Нам посчастливилось.

– И все-таки вы так и не поженились, – размышляла Энн за клубникой со сливками. – Я не понимаю…

– Это все проклятая кинтайрская натура, о которой я вам говорил, – объяснил Алисдайр. – Я был слишком горд, чтобы жениться на женщине, которая богаче меня. Так что мы жили каждый своим домом, и, без сомнения, это был лучший выход. Разумеется, если бы я был молод и мог начать все сначала… – Он умолк и разглядывал Энн с серьезным выражением. – Не делайте той же ошибки, что и я, Энн Форрестер.

Энн начала было протестовать, но умолкла. Никто, кажется, не понимал, что у нее нет романтических намерений по отношению к Рори Мак-Дональду. Пусть наслаждаются своими фантазиями. Никто не может заставить их влюбиться и пожениться – ни парочка сентиментальных пожилых дам, ни здравомыслящий поверенный в делах с его горькими воспоминаниями о былой любви. И уж конечно, не хитроумное привидение с его вереском.

Энн вернулась в Данрэйвен автобусом, проходившим через деревню. Рори никогда не возьмет ее на обещанную прогулку, так что она решила совершить ее сама. Кроме того, она искала возможности поговорить со старым Макриханишем и убедить принять ее помощь.

В деревне была одна главная улица, которая изгибалась вдоль берега. Дома были аккуратные, беленые и опрятные, с цветами на подоконниках. К немногочисленным заведениям здесь относились почта, одновременно служившая магазином, маленький банк, который был открыт один день в неделю, зеленная лавка и, ближе к гавани, небольшой паб. Энн прошлась по этой улице, осваиваясь с деревней, затем зашла на почту, чтобы узнать адрес Макриханиша.

Хозяйка, она же почтальонша, стояла на стремянке возле полок с банками чечевичного супа. Завидев Энн, она вытерла руки о фартук и спустилась вниз.

– Вы, должно быть, мисс Форрестер, – сказала она, подавая руку. – А я Мора Крэйг. Рада вас видеть.

– Спасибо. Я тоже. Вы, должно быть, одна из немногих жителей деревни, кого я не видела на танцах.

– Мой муж приболел, так что мы не попали на танцы. Но на следующих обязательно будем. Так чем могу вам помочь?

– А вы не можете показать мне, где живет Макриханиш?

– Он живет внизу, на Хай-стрит, вместе с дочерью, Бетти Мак-Леод. Это маленький домик с голубыми ставнями.

– Спасибо. – Энн огляделась, удивленная беспорядком в этом заведении. Здесь соседствовали рулоны ткани, садовые инструменты, консервы, конфеты и сигареты. Одна пыльная полка была занята бутылками данрэйвенского виски и недорогими сувенирами. Энн почувствовала, что в ответ на любезность хозяйки должна что-нибудь купить, и взяла небольшое овальное блюдо с изображением замка, коробочку печенья и пачку открыток с видами замка и его окрестностей. Тайком она перевернула одну и увидела, что фотография датирована 1958 годом. Не подлежало сомнению, что эта открытка так и лежала здесь с тех пор!

– Я черкну пару строк, пока я здесь, – сказала Энн.

Пока она складывала в сумку покупки, хозяйка заняла свое место за стойкой, которая официально служила почтой. Энн указала выбранные открытки и полезла в сумочку за мелочью. По счастью, она быстро освоилась с британскими деньгами.

Как только открытки были проштемпелеваны и брошены в ящик, Энн поблагодарила хозяйку и снова вышла на главную улицу Данрэйвена.

На ее стук открыла Бетти Мак-Леод и, явно зная, кто перед ней, пригласила войти.

– Тут к тебе пришла леди, папа, – сказала она старику, сидевшему у огня с трубкой в руке. – Это мисс Форрестер из замка.

– Добрый вам день, – сказал Макриханиш, вставая и пожимая Энн руку. – Вам понравилась макрель, которую я тогда для вас оставил?

– Да, конечно, – отозвалась Энн, усаживаясь по приглашению Бетти на софу. – Я первый раз в жизни попробовала макрель.

– Здесь у нас ее немногие любят, но если ее запечь, получается очень вкусно.

– Да, Фиви, должно быть, лучший повар в Шотландии, так что было очень вкусно.

– Что вас привело к нам, мисс Форрестер? – спросила Бетти, явно уверенная, что это не просто так. – Что-нибудь не так?

– Все в порядке, – улыбнулась Энн. – Просто… ну, я хочу кое-что предложить вашему отцу.

Брови женщины удивленно поднялись.

– Вы должны знать, что леди Белла оставила мне большое наследство. И я тут же получила от друзей из Штатов множество просьб о деньгах, по разным причинам. – Энн откашлялась и продолжала: – Это не значит, что я решила тратить деньги, просто я хочу расходовать их наилучшим способом. – Она наклонилась и взялась за ручку кресла Макриханиша. – Вот почему я хотела поговорить с вами.

– Да мы не нуждаемся, правда, Бетти?

Бетти выглядела очень смущенной.

– Вы ведь не предлагаете нам деньги?

– Рори сказал мне, что ваш отец был лучшим каменщиком, прежде чем у него начались проблемы со зрением. Я хочу предложить вашему отцу курс лечения и сделать, если надо, операцию. Расходы я возьму на себя. – Энн глубоко вздохнула. Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали покровительственно, но это оказалось труднее, чем она думала.

– Уж не думаете ли вы, юная леди, что мы нищие? – Старый Мак прикусил трубку, и Энн подумала, что он вполне может ее сломать.

– Н-нет, конечно же, нет, – она обращалась к Бетти. – Я не хотела оскорбить вас. Я только хочу помочь.

– Тогда, девонька, почему бы вам не взять ваше наследство и не потратить в другом месте? – сказал старик. – Мне не нужна благотворительность, и я не буду ничем обязан чужакам.

С этими словами он поднялся со своего кресла и ушел в другую комнату. Энн смотрела ему вслед. Мак-Криммон предупреждал ее, что старый шотландец очень горд…

– Прошу прощения, мисс, – сказала Бетти, – но мой отец…

– Гордый человек, – вздохнула Энн. – Я знаю… Меня предупреждали, что так все и будет.

Она встала.

– Поверьте, я не хотела оскорбить его.

– Я в этом уверена, дорогая. Вы просто не знаете, как мы здесь живем.

«Это точно», – иронически подумала Энн. Вслух она сказала:

– Прошу вас, поговорите с ним. Он может прислушаться к вам, особенно если вы убедите его, что он сумеет восстановить зрение.

Когда Энн направилась к входной двери, Бетти пошла проводить ее.

– Я посмотрю, что можно сделать, но вы не должны расстраиваться, если он еще раз откажется.

– Я хочу, чтобы вы знали, что я не просто играю в леди Щедрость.

И все же, возвращаясь, она пыталась посмотреть на все с другой точки зрения. Когда ее отец был болен и ему срочно была нужна операция, они с матерью гордились тем, что хотя и не сразу, но все же оплатили счета. Как бы она себя чувствовала, если бы к ним в дом явилась хорошо одетая незнакомка и предложила деньги без всяких условий? Приходилось признать, что в самой этой идее было что-то неприятное, может быть, душок благотворительности. Вероятно, она подошла к Макриханишу не с той стороны. Нужно обдумать ситуацию и найти способ, как убедить его принять ее помощь.

Может, заказать ему работу в Данрэйвене. Что-нибудь заманчивое, вроде восстановления стены или починки камина, – что-нибудь, что он может сделать только после лечения.

Энн улыбнулась. Тут была еще одна возможность. Прекрасный способ убить сразу двух зайцев.

Прежде чем возвращаться в замок, она решила завернуть к винокурне. Энн хотела посмотреть сама, что там необходимо модернизировать и починить.

Винокурня была расположена на окраине деревни и отделена от нее лугом. Грунтовая дорога пересекала луг и кончалась у узорных железных ворот, на которых красовалась вывеска «Данрэйвенская винокурня». Двор был огорожен каменными стенами, цветниками и кустарником, вымощенная камнем дорожка вела к дверям главного здания. Снаружи стены винокурни были свежепобелены, оконные рамы и ставни выкрашены в черный цвет. Из дымохода поднимались клубы дыма, наполнявшего воздух отнюдь не неприятным запахом перебродившего зерна и горящего торфа.

На некотором расстоянии от центрального здания находились длинные низкие склады, а чуть подальше – пирамида деревянных ящиков, на каждом из которых была надпись «Данрэйвен».

Энн изучала надписи, когда услышала скрип гравия и, обернувшись, увидела, что во двор сворачивает старый «лендровер» Рори. Сам Рори выбрался из машины и подошел к ней.

– Что привело вас на винокурню, Энн? – поинтересовался он.

– Я хотела посмотреть, что там внутри, но экскурсии только по четвергам во второй половине дня. Так что я пойду…

– Не нужно. – Рори открыл дверь. – Подождите минутку, и я все вам покажу. Идемте.

Она пошла за ним следом в контору, размером не больше монашеской кельи. Он бросил портфель на стол и потянулся за кипой писем, которые молча быстро просмотрел. Большую часть он отправил в корзину, а оставшиеся конверты сложил в портфель.

– Пойдемте со мной, – сказал он после этого. – Я представлю вас рабочим и покажу, как делается усгебета – по-гэльски это значит «вода жизни».

На заводике работало всего шесть человек, и представление не заняло много времени. Сама экскурсия была не намного дольше, потому что помещение было небольшим.

Когда они проходили по сводчатым помещениям, их шаги громко отдавались на деревянном настиле, проложенном, чтобы защитить посетителей от холода, исходящего от каменного пола. Рори объяснял, как готовится солод, по возможности упрощая.

– Основные ингредиенты виски – это вода, которую мы берем из Данрэйвенского ручья, и ячменный солод. Все это делается по-прежнему вручную. – Он указал на двух рабочих, которые плоскими ковшами ворошили ячмень в большой емкости. – Зерно согревается во влажном воздухе, пока крахмал не превращается в сахар. Потом его сушат на торфяном огне…

Энн не очень прислушивалась к его словам, потому что была взволнована его присутствием. Было трудно идти рядом с ним по холодным отделениям винокурни, опираясь на его руку, которую Рори подал ей, не вспоминая о том, как он целовал ее. Энн было интересно, как сложились бы их отношения, если бы они встретились при других обстоятельствах – не сведи их вместе Белла своим странным завещанием.

– Перебродивший ячмень, – продолжал Рори, – смешивают с водой из ручья и хорошенько перемешивают. Вы слушаете, Энн? – вдруг усмехнулся он. – Может, вам не нравится запах?

Процесс ферментации порождал странные запахи, но не они смущали Энн. Его присутствие не давало ей сосредоточиться на его рассказе.

– Я слушаю, – возразила она. – Но я все размышляю над теми усовершенствованиями, которые вы хотите здесь сделать. Мне кажется, все и так хорошо организовано.

– Но заводик очень мал. Я хотел бы расширить производство. Спрос на данрэйвенское виски растет. И я хотел бы дать работу местным жителям.

Когда они вошли в помещение, заполненное огромными медными дистилляторами, Рори сказал:

– То оборудование, которое у нас есть, устарело, но оно в превосходном состоянии. Тем не менее нам нужно кое-что заменить.

– А в какую цену это обойдется, как вы думаете?

Рори решительно отмел этот вопрос:

– Давайте не будем заводить опять разговор о деньгах, Энн. – Он посмотрел на нее. – Вы знаете, что было в последний раз.

Да, она это помнила очень хорошо. И хотя холодный и сумрачный интерьер винокурни мало располагал к разговору о чувствах, она уловила провокацию в его словах, что могло привести к новой стычке. Это была игра с огнем, и они оба это знали.

Быстро пройдя мимо упаковочной, они вошли через низкую дверь в крохотную комнатку с великолепным баром.

– Экскурсия окончена? – спросила Энн.

– Да. Вот здесь мы обычно предлагаем нашим гостям отведать нашей продукции. Хотите выпить?

Энн протестующе подняла руки.

– Нет, спасибо. В этом нет необходимости.

Рори насмешливо фыркнул.

– А, для вас это слишком крепко?

Энн кивнула и показала на здания, видневшиеся за окном.

– А это что?

– Склады. Мы держим там виски в деревянных чанах. Оно выдерживается десять, двенадцать, даже двадцать лет, прежде чем мы его продаем. Хотите взглянуть?

– Не сегодня. У вас, наверное, есть дела, и мне пора отправляться обратно в замок.

– Я отвезу вас, – предложил он. – Я заехал сюда, чтобы забрать почту и отдать распоряжения. Я освобожусь через несколько минут.

Возвращение в Данрэйвен было напряженным, если не сказать больше. В «лендровере» им пришлось быть еще ближе друг к другу, чем на прогулке по винокурне. Энн безнадежно пыталась поддерживать разговор, но большую часть дороги они проделали в молчании.

Фиви встретила их сообщением, что обед уже почти готов, так что они пошли наверх, каждый к себе. Энн чувствовала, что он идет сзади. Когда они достигли третьего этажа, она обернулась и заговорила:

– Рори, нам нужно…

– Энн, это безумие…

Они разом умолкли и уставились друг на друга.

– Что вы хотели сказать? – наконец решилась Энн.

– Это наше положение совершенно нелепо. – Рори сжал руки. – Как долго можем мы выдержать, ходя вокруг на цыпочках – и даже не решаясь на прямой разговор. Всю последнюю неделю я крадусь по собственному дому как вор, чтобы избежать встречи с вами.

– Я знаю. А хуже всего бывает за обедом.

– Вы можете быть уверены, что Фиви заметила – что-то не так. – Рори мрачно улыбнулся. – Послушайте, Энн, мы не можем так продолжать.

– Да, я тоже так думаю. Мы оба признаем, что между нами нет никаких отношений, несмотря на пожелания Беллы.

– И никто из нас не одинок до такой степени, как она думала. Мы можем найти себе компанию где угодно, если захотим.

– Разумеется. Все, что нас связывает – владение замком. За исключением этого, мы абсолютно несовместимы.

– Абсолютно.

– Так в чем проблема? – удивилась Энн. – Почему мы не можем быть каждый сам по себе? Быть вежливыми и… и относиться друг к другу нормально. Боже, это слово уже заездили!

– Хорошо, – сказал Рори. – Но другого слова, которое не обозначало бы ни дружбу, ни романтическое увлечение, нет.

– Вы правы. Тем не менее, если мы собираемся жить вместе… – Раздосадованная тем, что она выбрала неудачное слово, Энн оборвала фразу. – Если мы будем рядом все время, нам надо решить этот вопрос. Мы должны воспринимать все проще.

– Я могу думать только об одном.

– О чем же?

– Мне ненавистно в этом признаться, но последнее время у меня в мыслях только одно… желание целовать вас. Похоже, это потому, что мы поклялись отказывать себе в этом удовольствии.

– Вы так думаете? – тихо спросила Энн.

– Да. И я уверен, что на этот раз мы покончим со всей этой ерундой. Просто поцелуемся и забудем. Что скажете?

– Вы думаете, что мы думаем об этом только потому, что пытаемся этого избежать?

– Да.

– В этом есть доля истины, полагаю. – Она неуверенно улыбнулась. – Ну тогда я попробую?

Без долгих разговоров Рори подошел к ней ближе и положил руки ей на плечи. Его пальцы онемели, когда их губы встретились, и Энн подумала – испытывает ли он то же, что и она?

От него пахло так же восхитительно, как обычно, – одеколоном, свежим ветром и солнцем. Его губы были такими горячими и жаждущими, что она с радостью подчинялась каждому их требованию. Она слышала только биение собственного сердца и в смятении осознала, что эксперимент не показал ничего, кроме того, насколько ей приятно целоваться с высоким сильным мужчиной, нежно обнимающим ее.

Энн потянулась, собираясь слабеющими руками обнять его за шею, и тут Рори прервал поцелуй и, судорожно вздохнув, отступил на шаг.

– Проклятие, – пробормотал он. – Я не думал, что мы добьемся подобного эффекта.

Энн вынуждена была согласиться, но все же не удержалась от того, чтобы снова обнять его, и он целовал ее снова и снова.

Пятью минутами позже Рори поднял голову.

– Какой чертовщиной мы занимаемся? – изумленно спросил он.

– Не знаю, – еле шевеля губами, отозвалась Энн. – Не имею ни малейшего понятия.

Медленно возвращаясь к реальности, она подумала, что теперь самое время сбежать. Она проскользнула в свою комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Первое, что она увидела, была охапка свежего вереска, лежавшая прямо на пороге. Вскрикнув, Энн сгребла ее и подняла.

– Черт возьми, Белла! – вполголоса сказала она. – Прекратите это! Вы не можете подбрасывать мне вереск каждый раз, как я целую Рори. Это начинает бесить меня. И кроме того, если вы обратили на это внимание, то должны знать, что между нами ничего нет!

Она обошла комнату, подозрительно разглядывая все темные углы.

– Вы слышите меня, Белла? Я хочу, чтобы вы прекратили это дурацкое сватовство!

Комната внезапно наполнилась сладким благоуханием вереска. Нахмурившись, Энн посмотрела на цветы, которые держала в руках. Пробормотав что-то под нос, она бросила их на пол и пошла переодеваться к обеду.

И упорно твердила себе, что тихий веселый смех, который она слышала, ей только померещился.