"Проклятие Одии" - читать интересную книгу автора (Карранса Майте)

Не бойтесь осуждения

Возвратиться из прошлого оказалось очень просто. С помощью Орслои Анаид и Дацилия выложили на поляне карпатского леса такой же магический круг из камней, как и возле пещеры в Урте. Очистившись благовонным дымом, девушки взялись за зеленый камень и прыгнули в самый центр круга под ритуальные напевы Предводительницы Клана Куницы.

Они приземлились точно в центр круга, сложенного Белой Дамой в дубраве. Измученные, обнаженные Анаид и Дацилия бросились в пещеру просить помощи у Кристины. Прекрасная одиора встретила их с распростертыми объятиями, одела, надушила, покормила и приготовила им мягкие ложа, на которых девушки забылись крепким и долгим сном.

Когда Анаид и Дацилия наконец проснулись в напоминавшей прекрасный волшебный дворец пещере, любопытная Дацилия сразу бросилась все трогать руками. Ее восторги воодушевили и Анаид, пришедшую в доброе расположение духа, несмотря на загадочное отсутствие Кристины.

«Куда это она ушла, пока они спали? А где Жезл Власти? Где Елена с Крисельдой?»

Анаид по-прежнему была благодарна Дацилии, но теперь девочка ей мешала. Ей предстоял серьезный разговор с бабушкой. Поэтому Анаид попросила Дацилию спрятаться в ее доме в Урте и никому не рассказывать об их путешествии во времени.

Анаид не стала объяснять Дацилии, кто ее бабушка, а Дацилия ни о чем не спрашивала. Она с детской непосредственностью восхищалась прекрасной пещерой. Впрочем, Анаид казалось, что представь она Дацилии в качестве своей бабушки не элегантную Кристину, а косматую гориллу, Дацилия все равно бы восхитилась ею, чистила бы горилле бананы и ловила у нее в голове блох.

Дацилия ничего не спрашивала ни о пещере, ни о загадочной бабушке, вероятно, полагая, что в кругу Избранниц это нечто само собой разумеющееся.

Анаид же прониклась к худенькой Дацилии глубокой симпатией — девочка была так молода и наивна! От нее веяло такой свежестью! Больше всего Анаид нравилась смуглая стройная шея Дацилии. Прежде чем отправить девочку в Урт, она сама заплела ей косу и уложила ее вокруг головы подруги так, чтобы была хорошо видна ее шея.

— Теперь ты похожа на Царевну-Лебедь, — сказала Дацилии Анаид.

Малышка не отличалась кокетством, но ей, конечно, было приятно, что великая Анаид заплетает ей косы и называет царевной.

Наконец вернулась Кристина. Она не стала спрашивать, куда пропала Дацилия. На руке Кристины была большая ссадина, одежда ее была помята и чем-то испачкана, но глаза светились очень ярко.

— Где ты была? — заранее зная ответ, спросила встревоженная Анаид.

— Расскажи сначала о ваших приключениях, детка, — загадочно усмехнувшись, попросила Кристина. — Я хочу знать все — с начала и до конца. В мельчайших подробностях.

Усевшись рядом с прекрасной дамой, Анаид начала свой рассказ, по мере которого сама поражалась пережитым опасностям и преодоленным трудностям.

Кристина очень внимательно слушала рассказ внучки, и Анаид даже казалось, что иногда она едва заметно хмурится, но, когда повествование подошло к концу, Белая Дама обняла девушку и поздравила ее с победой.

— Ты проявила чудеса мужества! Благодаря тебе мы победили!

Теперь Анаид не сомневалась, что Кристина только что побывала в Тусклом Мире и сразилась там с Графиней.

— Ты ее видела?

— После того, что ты с ней сделала, детка, смотреть там особенно было не на что…

Услышав эти слова, Анаид вспомнила одновременно прекрасное и ужасное лицо карпатской колдуньи. Она открыла рот для очередного вопроса, но Кристина ее опередила.

— Ее больше нет. Некогда грозная Кровавая Графиня просто улетучилась. Вместе с ней исчез и ее Тусклый Мир. Справиться с ней оказалось, в общем, нетрудно.

— Значит, Елена и Крисельда свободны?! — радостно воскликнула Анаид.

— Да. Теперь они обе дома у Елены и не помнят случившегося.

— А Жезл? — дрогнувшим голосом произнесла Анаид.

— Он у Елены.

— А Рок?

— Поправился.

И тут Анаид поймала себя на мысли, что желание вновь овладеть Жезлом никогда не покидало ее, в то время как о Роке она почти забыла.

— Я схожу туда. Мне надо… — Анаид смутилась и не договорила, что не может усидеть на месте, когда Жезл так далеко.

— Подожди, — стала удерживать ее Кристина. — Лучше сейчас туда не ходить.

— Почему?

— На это есть веские причины.

Кристина помрачнела, и Анаид подумала, что бабушка скрывает от нее какие-то неприятные новости. Сама же девушка не желала думать о неприятном. Неприятности ей надоели. Она и так чуть не погибла в заснеженных Карпатах! Разве она не совершила великий подвиг?! Сколько можно над ней издеваться?!

Анаид желала свой Жезл и Рока. Она не хотела ни о чем думать и ни о чем переживать.

— Тебе нужно как можно скорей вступить на Тропу Оры.

Анаид не на шутку разозлилась. Она же не готова! И с какой стати ей прямо сейчас надо лезть в лапы к мертвым?!

— Почему?

— Видишь ли, детка, — вкрадчиво начала Кристина, — Баалата уже оправилась и набралась сил. Скоро она появится здесь. Наверняка она уже где-то рядом. Теперь, когда Графини не стало, Баалата — наш самый страшный враг.

— Я ее нигде не видела.

— А я чувствую, что она недалеко. Баалата тоже охотится за Жезлом. Она не пожалеет сил, чтобы уничтожить тебя и завладеть им.

Анаид не желала ничего слушать. К чему угрожать ей потерей Жезла, если его у нее и так нет?!

— Я все-таки схожу за Жезлом.

— Тебе не нужен Жезл, чтобы вступить на Тропу Оры. Более того, с ним тебе не спуститься в недра земли.

Выскользнув, как змея, из объятий одиоры, Анаид зашипела:

— Ты меня совсем не любишь. Ты мной просто пользуешься! Хочешь, чтобы я рисковала жизнью вместо тебя! Ведь так?

— Как ты можешь так говорить! — ужаснулась Кристина. — Ты же знаешь, как я тебя люблю!

— Если любишь, дай мне сходить за Жезлом.

— Тебя отвергнут, и тебе будет очень больно.

— Кто меня отвергнет?

— Видишь ли, Анаид, пока ты была в прошлом, с тобой произошло кое-что такое, что уже не исправишь…

— Что именно?

— Ты изменилась. Ты теперь не такая, как раньше.

— Это я и сама знаю, — смущенно пробормотала Анаид, уже давно плохо понимавшая саму себя, происходившие вокруг события и свои перспективы в будущем.

— Ты больше не одна из них. Они сразу это заметят, и прогонят тебя. Ты станешь отверженной изгнанницей.

— Ты так говоришь, потому что ненавидишь омниор! — возмутилась Анаид. — Ты любишь меня лишь пока я тебе беспрекословно повинуюсь. Из-за тебя я уже поссорилась с Еленой, Роком и мамой. Даже отец меня бросил!

С этими словами Анаид выскочила из пещеры, не обращая внимания на расстроенную Кристину, тщетно кричавшую ей вслед:

— Постой, Анаид! Подожди! Ты еще не готова!

Анаид летела, как на крыльях, так ей хотелось поскорее оказаться дома у Елены. Девушка ни разу не остановилась перевести дух, хотя у нее кололо в боку.

Она твердила себе, что хочет попросить прощения у Елены, увидеть Рока и обнять старую добрую тетушку Крисельду, но в глубине души понимала, что больше всего желает сжать в руке Жезл Власти.

Теперь, когда он был так близко, его зов звучал в ее голове очень настойчиво, и она с трудом думала о чем-то ином.

Когда Анаид добежала до дома Елены, у нее от бега почернело в глазах, и она не смогла открыть дверь с первого раза. Когда та наконец отворилась, Анаид увидела маленькую толстенькую седовласую старушку с добрым лицом.

— Тетя Крисельда! — воскликнула Анаид, обняв ее и оторвав от пола, как тряпичную куклу.

— Анаид! — воскликнула тетя Крисельда, задыхаясь в стальных объятиях внучатой племянницы. — Как ты выросла! Дай-ка мне на тебя посмотреть!..

Вырвавшись из объятий Анаид, тетя Крисельда сделала шаг назад, чтобы получше разглядеть девушку. Внезапно улыбка застыла у нее на устах, а зрачки глаз испуганно расширились.

— Это действительно ты, Анаид?

— Конечно! Кто же еще?!

За спиной у Крисельды возникла Елена, не выказавшая при виде Анаид ни малейшей радости.

— Проходи, раз пришла, — бросила она.

Анаид шагнула в дом, и Елена захлопнула дверь с таким видом, словно это были ворота тюрьмы.

Анаид убеждала себя, что все это ей только кажется, но Елена принялась допрашивать ее с таким пристрастием, словно перед ней был пленный враг или уличенный шпион. Что бы Анаид ни говорила, Елену ничего не устраивало. Она лишь морщилась и многозначительно переглядывалась с изумленной Крисельдой.

Какая несправедливость! Анаид чувствовала себя подсудимой, которой вот-вот несправедливо вынесут смертный приговор необъективные судьи. Впрочем, Елена, с которой Анаид дралась за Жезл и сражалась за симпатии Рока, наверняка хотела отомстить девушке, из-за которой она едва не потеряла сына, и сама не сгинула в чреве Тусклого Мира!

Анаид заметила, что Крисельда с Еленой все время поглядывают в окно, с минуты на минуту словно ожидая кого-то еще.

— Вы кого-то ждете? — высокомерно спросила она.

Анаид не хотела дерзить, но у нее не было другого выхода. Недоброжелательность омниор требовала отпора.

— Мы ждем человека, который решит, что с тобой делать, — уперев руки в бока, заявила Елена откровенно враждебным и вызывающим тоном.

— Вы что, ничего не поняли?! — в сердцах воскликнула Анаид. — Это же я освободила вас! Тусклого Мира больше нет, потому что я слетала на четыреста лет назад и уничтожила талисман Кровавой Графини. С талисманом ее было не победить!

Ответом на ее тираду стало ледяное молчание.

Анаид почувствовала себя провинившейся маленькой девочкой под суровыми взглядами разгневанных взрослых. А она так истосковалась по улыбкам друзей, их теплым объятиям, словам утешения…

— Почему вы обращаетесь со мной, как с преступницей? — простонала она.

— Ты и есть преступница! — взорвалась Елена. — Преступив наши законы, ты совершила непростительную ошибку!

— Я не хотела, чтобы ты попала в Тусклый Мир! Ты сама прыгнула в озеро!

— Я не об этом, — вздохнула Елена.

— Так о чем же?

— Ты ослушалась старших омниор и стала прислуживать одиоре! — смерив Анаид ледяным взглядом, заявила Елена.

— Но это же не просто одиора. Она моя бабушка. Она меня любит.

Тетя Крисельда смахнула скупую старческую слезу, а Елена опустила глаза и пробормотала:

— Еще бы ей тебя не любить. Ведь ты стала одной из них.

— Что?! — возмущенно воскликнула вскочившая на ноги Анаид. — Вы попрекаете меня тем, что в моих венах течет кровь одиор?! Может, я виновата еще и в этом?! А может, это все-таки Селена полюбила сына одиоры и зачала меня от него?! Я-то тут при чем?!

— Дело не в этом.

— А в чем?

— В Проклятии Одии.

— Мне уже опостылели все эти проклятия, как и вы, и ваша пустая болтовня! Довольно! Мне нужен мой Жезл! И позовите Рока!

— Вот видишь, Анаид, — сказала, тоже поднимаясь, Елена. — Ты не владеешь собой, пребывая во власти Жезла, а Избранница не имеет права потакать своим капризам.

В этот момент за окном раздался звук мотобайка, на котором подъезжал к дому Рок. Не спрашивая позволения ни у Елены, ни у Крисельды, Анаид бросилась на улицу.

— Рок! Привет! — закричала она и замахала рукой.

Увидев девушку, Рок заулыбался, нажал на педали, подъехал к дому, бросил мотобайк на землю и подбежал к Анаид.

У девушки потеплело на сердце.

«Рок ее не забыл! Рок ее любит! Сейчас он ее обнимет!»

Но молодой человек внезапно замедлил бег и как вкопанный замер в метре от Анаид.

— Анаид? Это ты? — неуверенно пробормотал он.

Рок вел себя как-то странно. Его явно что-то смущало или пугало.

— Ну конечно же, это я!

— Да… — нервно озираясь по сторонам, пробормотал юноша. — Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть.

— Почему?

— Ты так внезапно исчезла. Я ничего не понял…

— А что тебе обо мне сказали? — настороженно поинтересовалась Анаид.

— Да ничего…

— Ну вот видишь!.. Ты что, даже меня не обнимешь?

Услышав это, Рок попятился.

— Не сердись, но когда я тебя увидел…

У Анаид похолодело внутри.

«О чем это он? Что с ним опять произошло?»

— О чем ты?

— Знаешь, я много о тебе думал, но…

Взглянув в глаза Рока, Анаид увидела, что они полны страха.

— Рок! Посмотри получше! — в отчаянии воскликнула девушка. — Это же я! Дай мне руку!

Молодой человек вновь попятился и даже спрятал руку за спину.

— Извини, Анаид. Я не знаю, что со мной, но мне кажется, что ты — это не ты. Не могу понять, но ты какая-то не такая…

У Анаид навернулись на глаза слезы. Стоило ей податься вперед, как Рок мгновенно отступал назад.

— Прошу тебя, не подходи ко мне!

— Почему? — спросила Анаид, разглядывая свои руки, одежду и кожу. — Я что, заразная?

— Не знаю… Но почему-то я тебя боюсь, — покраснев, признался Рок.

Сначала ошеломленная Анаид не знала, что и думать, но вскоре вместо досады она ощутила гнев. Разозлившись, девушка сверкнула глазами, и солнце на небе тут же скрылось за набежавшими невесть откуда тучами.

— Значит, ты меня боишься? — произнесла она хрипло.

— Умоляю тебя, Анаид! Не будем об этом!

— Сейчас ты меня по-настоящему испугаешься! Смотри!

Анаид преобразилась.

Теперь она действительно была ужасна. Ее длинные волосы извивались на ветру, как змеи, а ее серо-синие глаза стали холодными и беспощадными. Пронзив Рока взглядом, Анаид вызвала бурю. Стоило ей воздеть руки к небу, как из туч хлынул проливной дождь. Засверкали молнии. Грянул гром.

Наблюдая за тем, как Рок с разинутым от изумления ртом трясется от страха среди вспышек молний, Анаид с безумным хохотом воскликнула:

— «Сорамар нойкалуприт не литасам!»

Девушка выкрикивала заклинание снова и снова, но Жезл так и не появился.

Анаид позабыла о Роке, о вызванной ею буре и об остальном мире. Распахнув дверь в дом, она ворвалась внутрь как ураган, намереваясь завладеть Жезлом, но путь ей преградила Елена.

— Не смей! Жезл мною заколдован.

— Где он?!

В этот момент тетя Крисельда невольно повернула голову, взглянув на шкаф со стеклянными дверцами. Елена побледнела. Заметив это, Анаид воскликнула:

— Он там!

Выхватив свою волшебную палочку, Елена выставила ее перед собой и произнесла угрожающе:

— Не подходи!

— А что ты мне сделаешь, если подойду? — прошипела Анаид с нетипичной для молодой омниоры кривой усмешкой.

— Все будет хорошо, детка! — кротко, но решительно заявила тетушка Крисельда. — Не нужно никуда подходить. Ты хорошая, послушная девочка. Помнишь, как мы с тобой учили законы омниор? Ты же их не нарушишь?!

Вспомнив долгие часы увлекательных занятий с доброй тетей Крисельдой, Анаид начала было колебаться, но желание завладеть Жезлом было слишком сильно.

— Жезл мой, и я его забираю! — решительно заявила она и шагнула к шкафу.

— Но послушай же, Анаид! — взмолилась бедная Крисельда и схватила Анаид за руку, прежде чем Елена успела что-либо сделать. — Не вынуждай нас прибегать к силе!

Анаид ее не слушала. Незаметно вытащив свою волшебную палочку, она взмахнула ею над головами Елены и Крисельды и произнесла заклинание:

— Вы будете слепы, глухи и немы, пока я не сниму с вас заклятие!

В тот же миг обе женщины лишились дара речи, зрения и слуха и начали бессмысленно бродить по комнате, водя в воздухе руками с видом гусениц, пытающихся найти выход из стеклянной банки.

Подбежав к шкафу, Анаид схватилась за ручку, чтобы открыть его, но в этот момент в помещении прозвучал новый голос:

— Стой, Анаид! Не делай этого!

Это была не Елена. И не Крисельда. Это была…

Обернувшись, ошеломленная Анаид, поняла, кого так ждали обе злополучных женщины.

На пороге комнаты стояла, пошатываясь от усталости, растрепанная Селена. Одежда ее была порвана, а сапоги перепачканы грязью.

Селена в одиночку перешла через горы, постоянно сбиваясь с дороги. Она карабкалась по утесам, сползала в ущелья, переходила вброд ручьи, пересекала долины и шла, ни минуты не отдыхая и не давая усталости взять над собой верх. По ночам ей было одиноко и страшно. Она совсем не спала, умоляя свою покойную мать Деметру о защите. Вопреки ее желаниям, ей снились горячие объятия Гуннара, а чаще всего ей хотелось взять на руки маленькую Анаид и баюкать ее, напевая ей колыбельную.

Несколько часов назад Елена мысленно связалась с Селеной и сообщила ей страшную новость: ее обожаемая маленькая Анаид превратилась в кровожадную одиору.

Селене было очень плохо. Она чувствовала себя совершенно обессиленной, но хуже всего ей было от мысли, что именно она виновата в ужасной судьбе дочери.

Вслед за Селеной в комнату боком протиснулся опасливо озиравшийся по сторонам Рок.

— Мама! — воскликнула Анаид. В ее голосе одновременно прозвучали тоска и раскаяние. Девушка неуверенно приблизилась к матери, не зная, обнимет ли та ее или оттолкнет.

Селена раскрыла объятия и Анаид бросилась в них, забыв обо всем на свете. Однако долго обниматься матери и дочери не дали отчаянные крики Рока.

— Мама! Мама! Ты меня слышишь?! — кричал молодой человек, теребя за рукав бессмысленно хватавшую руками воздух Елену, которая, естественно, не слышала его и не видела.

— Мама! Мамочка! Скажи хоть что-нибудь! — умолял юноша, обнимая беспомощную мать.

При виде этой сцены Анаид забыла о радости встречи с собственной матерью.

— Что ты сделала с мамой?! — с гневом обратился к Анаид Рок, поддерживая спотыкавшуюся на каждом шагу Елену.

Сделав шаг в сторону, Селена взглянула на Елену и Крисельду, потом подняла глаза на дочь, и Анаид начала оправдываться:

— Они хотели со мной расправиться. Я просто защищалась.

Стараясь не смотреть на Анаид, Рок заговорил с Селеной:

— Прошу тебя, Селена! Сделай с ней что-нибудь! Это не Анаид! Пусть она придет в себя!

— Я и сама это вижу, — негромко, но внятно произнесла Селена. — Не волнуйся, Рок. Все будет хорошо. Лучше поспи.

Повинуясь воле Селены, Рок зевнул, покорно опустился на пол, растянулся на ковре и уснул. Анаид решила поговорить с матерью начистоту:

— Скажи мне, что все это значит! Почему вы смотрите на меня, как на прокаженную?! Ты что, тоже меня боишься?!

— Выходит, они не решились тебе сказать? — опустив глаза, спросила Селена.

— Что?!

— Ну ладно. Я твоя мать, мне и говорить.

— Это смертный приговор?

Селена взглянула дочери прямо в глаза. Она была матерью Анаид и имела право любить ее, несмотря ни на что.

— Ты больше не омниора.

— А кто? — удивилась Анаид. — Неведомая зверушка?

— Ты испила из запретной чаши, и Проклятие Одии свершилось, — дрогнувшим голосом прошептала Селена.

У Анаид задрожали колени. Она боялась услышать страшную правду, но все-таки еле слышно прошептала:

— Кто я?

— Ты бессмертная одиора. Наш злейший враг.

Услышав это, Анаид закричала так громко, что ее оглушительный вопль разрушил чары, наложенные ею на Елену и Крисельду.

Ошеломленные женщины захлопали внезапно прозревшими глазами и, обретя дар речи, стали громко откашливаться.

— Она уже все знает? — кивнув на Анаид, спросила Елена.

— Это неправда! Неправда! — кричала Анаид.

Селена неуверенно протянула к ней дрожащую руку, и девушка прочла в глазах собственной матери страх.

— И ты меня боишься… Эх ты! — упрекнула Анаид Селену, собралась со всеми своими исключительными колдовскими способностями и повела бровью.

Все дверцы шкафа распахнулись, а ящики выдвинулись сами собой, но Жезла в них не было.

— Зачем ты меня обманула?! — прошипела девушка.

— Не может быть! — пробормотала пораженная Елена. — Я сама его сюда положила. Он был здесь…

— Это правда! — подхватила тетя Крисельда, обшаривая ящики. — Я видела, как Елена это сделала, и даже помогла ей запечатать шкаф заклинанием.

Внезапно Крисельда что-то нашла в одном из ящиков. Это была скомканная бумажка, испещренная загадочными письменами.

— Что это?!

Вырвав листок из рук Крисельды, побледневшая Елена впилась в нее взглядом.

— Это финикийские письмена, — произнесла Селена. Пятнадцать с лишним лет назад ей уже приходилось видеть эти зловещие каракули. — Это написала Баалата…

Анаид едва не потеряла рассудок.

Баалата похитила Жезл. Она сама стала одиорой. Ее изгоняют из клана и племени. Родная мать ее боится. Рок ее боится. Крисельда тоже. Елена ее ненавидит, а Кристина Олав использует исключительно в своих интересах…

Эти мысли были столь невыносимы, что Анаид воздвигла преграду между собой и остальными, находившимися в доме, незаметно выскользнула наружу и, сломя голову, ринулась в лес к пещере.

На бегу Анаид споткнулась о камень, упала и разрыдалась. Наплакавшись всласть, девушка осмотрелась по сторонам и заметила, что лежит прямо у входа в лисью нору, из которой выглядывают испуганные мордочки лисят, а их мать — молодая лисичка — прячется за ближайшим кустом, не зная, как им помочь и чем утешить.

— Не бойтесь, я вас не обижу, — сказала Анаид по-лисьи.

Лисичка удивленно подняла уши.

— Утешь своих лисят, а то они места себе не находят.

Лисичка успокоила лисят, вылизала их, накормила молоком, уложила спать, а потом набралась мужества и вылезла из норы к Анаид.

— Спасибо, — сказала она девушке.

Анаид чувствовала себя настолько разбитой и измученной, что обратилась к лисице с просьбой:

— Сбегай, пожалуйста, к Белой Даме и попроси ее прийти за мной. Я не могу идти.

— Не могу, — сказала лисичка и задрожала.

— Почему?

— Белой Дамы больше здесь нет.

— Она наверняка скоро вернется!

— Вряд ли. Она уехала очень далеко. Насовсем.

Ужаснувшись новой беде, Анаид не поверила своим ушам…

Однако все оказалось именно так, как утверждала лисица. Волшебный дворец снова стал темной, мрачной и неуютной пещерой. С содроганием пробираясь по ее сырым и холодным коридорам, Анаид уже не понимала, как могла с детских лет с удовольствием играть и мечтать в столь непривлекательном месте.

Наконец Анаид нашла свои драгоценности, оставленные в небольшом ларце бабушкой Кристиной в качестве прощального подарка.

Девушка достала синее сапфировое ожерелье, роскошный бирюзовый браслет и волшебную аметистовую брошь, надела их и вновь почувствовала себя защищенной. На какое-то время блеск драгоценных камней отвлек ее от мрачных мыслей, но иллюзия счастья скоро испарилась. Как ни заклинала девушка озеро, чтобы то показало ей Жезл Власти, на поверхности воды возникал лишь пустой ящик из шкафа. Узнать, где находится теперь Жезл, не представлялось возможным.

Отвернувшись от подземного озера, Анаид почувствовала себя ужасно одинокой. У нее больше не было никого — ни родных, ни близких, ни своего клана. Такой оказалась оборотная сторона участи блистательной и всесильной Избранницы.

Когда стемнело, в пещеру проскользнула чья-то тень, но Анаид была начеку. Схватив одной рукой незваную гостью за волосы, девушка запрокинула ей голову, чтобы перерезать атамом горло.

— Анаид! Не надо!

Это был голос Дацилии.

Однако атам уже коснулся нежной шеи девочки и нанес ей кончиком своего острия маленькую ранку.

— Я не хотела тебя пугать! — оправдывалась Дацилия. — Я пришла тебя утешить.

— Значит, ты все уже знаешь! Ты знаешь, кто я теперь такая? — в гневе закричала Анаид.

— Я все подслушала, и все знаю, — заявила Дацилия и пожала плечами. — Но мне все равно. Я не боюсь тебя и по-прежнему люблю.

С этими словами она крепко обняла Анаид, а та успокоилась и аккуратно сняла кончиком пальца капельку крови из маленькой ранки на шее подруги.

Некоторое время Анаид, как зачарованная, разглядывала капельку. Кровь была свежая и очень вкусная на вид и на запах. Эта кровь сулила Анаид утешение…

Отодвинувшись от Дацилии, Анаид стала разглядывать улыбавшуюся открытой наивной улыбкой беззащитную девочку. Потом крепко обняла Дацилию, чтобы почувствовать тепло ее юного тела и биение крови в ее венах.

О, лакомая кровь омниоры!

Ужаснувшись собственным желаниям, Анаид оттолкнула подругу и закричала:

— Уходи! Убирайся прочь! Я не желаю тебя больше видеть! Никогда! Никогда!

Так Анаид сама оттолкнула единственного человека, по своей доброй воле пришедшего ее утешить, возможно, единственного человека на свете, любившего ее такой, какая она есть.

Понурив голову, Дацилия выбралась из пещеры и углубилась в темный лес…

Анаид не хотела больше жить. Поэтому она не испугалась, а обрадовалась, увидев жирную скользкую гадюку, ползшую в ее сторону, высовывая свое раздвоенное жало. К радости Анаид, змея целенаправленно подползла прямо к ней и вонзила ей в руку свои ядовитые зубы.

Анаид ждала смерти, но та не приходила.

Яд из ранки скоро растекся по ее телу, но оно быстро выработало противоядие, обезвредило яд и, как ни в чем не бывало, продолжило свое существование.

Не веря своим глазам, Анаид смотрела, как стремительно опадает отек на ее распухшей руке.

Разумеется, гадюка была самой Баалатой или была подослана ею, и яд змеи стал бы роковым для любой смертной омниоры. Однако Анаид уже не была ею.

Она была Избранницей и пала жертвой Проклятия Одии.

Поддавшись соблазну обладать Жезлом, Анаид совершила непростительные поступки, которые возвещало Проклятие, и превратилась в бессмертную одиору.

Мужчины сидели в засаде. Их было двое. Вдали послышался звук снегохода, и мужчины заговорщически переглянулись. Самый молодой из них, — ему не было еще и двадцати лет от роду, — лег на снег рядом с упряжкой. Второй покидал с нарт на снег кое-какие вещи и лег на них, затаившись и сжав в руке винтовку.

Снегоходом ловко управляла девушка. На небе играли фантастические краски полярного заката. Сгущались сумерки — загадочный час, полный тоски и недобрых предчувствий. Час, когда лучше не странствовать по снежной пустыне.

Девушка ехала совсем одна. За ней бежала красивая сильная лайка с умным взглядом голубых глаз.

Заметив издали чужие нарты, девушка встревожилась и сбавила скорость. Впрочем, скоро она поняла, что что-то неладно. Подъехав поближе, она заметила на снегу среди мешков и пакетов человеческую фигуру. Запряженные в нарты собаки встретили снегоход лаем. У них был довольно упитанный вид, и они не проявляли особого страха.

Что же здесь произошло?! Несчастный случай?

Так и не разобравшись в происшедшем, Сармука без колебаний остановила снегоход рядом с человечком на снегу. Что с ним? Он ранен?

Взаимопомощь в арктической пустыне — не просто признак хороших манер, а гарантия выживания.

Не обратив внимания на лежавшего на нартах второго мужчину, Сармука опустилась на колени, но внезапно тот, что лежал на снегу, вцепился пальцами в край ее одежды и громко свистнул. За спиной у девушки щелкнул затвор. Она была на мушке.

— Ни с места!

Сармука застыла на месте.

«Ловушка! Это грабители!»

Лайка прыгнула на лежавшего в снегу человека и укусила его за руку, которой тот держал девушку за полу одежды. Незнакомец заорал и отпустил Сармуку. Второй мужчина что-то крикнул и выстрелил. Пуля просвистела над самым ухом Сармуки.

— Не тронь его, Тео! — крикнула она собаке.

Тео был молодым трехгодовалым псом. Сармука сама кормила его и ухаживала за ним, когда тот был еще щенком. Так Сармука и Тео стали неразлучны. Пес ходил за ней по пятам, охранял ее и помогал ей.

Схватив рычавшего и скалившего клыки Тео за ошейник, Сармука прикрыла его своим телом.

— Пожалуйста, не стреляйте! — взмолилась она. — Он больше вас не тронет.

— Привяжи его! — приказал мужчина с ружьем.

Привязав Тео к снегоходу, Сармука подняла руки и подошла к разбойникам.

— Возьмите деньги, но оставьте мне еду! — сказала она. — Без еды я погибну.

— Мне нравится твой снегоход, — усмехнулся молодой мужчина, похлопав по мягкому сиденью единственного средства передвижения Сармуки. — Отличная машина! — добавил мужчина с винтовкой.

Сердце Сармуки ушло в пятки.

— Я бы вам его отдала, но я очень тороплюсь.

— Тебя, наверное, поджидает твой женишок? — недобрым тоном заметил молодой разбойник.

Сармука попятилась.

— Не прикасайтесь ко мне!

Тео рычал и рвался, но молодой мужчина уже протянул руку и сорвал с шеи Сармуки сверкавшее на ней ожерелье.

— Какая красивая штучка! Это что, настоящие медвежьи клыки? Откуда оно у тебя? Жених подарил?

— Наверняка! — расхохотался второй мужчина. — То-то она к нему так спешит!

Рассмотрев ожерелье, разбойники подняли взгляд на молодую иннуитку, заметив, что с ней происходит нечто странное. Она уже не походила на испуганную олениху, лишь минуту назад умолявшую их о снисхождении. Зрачки глаз девушки невероятно расширились. На них было страшно смотреть. Ее губы искривила жестокая усмешка. Разбойники догадались, что дело тут нечистое, и попятились.

— «Орре эртекер саларуфум!» — глухим голосом произнесла иннуитка.

В ту же секунду винтовка в руках мужчины превратилась в змею. С криком ужаса и отвращения он отбросил ее в сторону. Змея упала среди запряженных в нарты псов, которые тут же бросились на нее и сожрали.

По мере того как они это делали, собаки сами превращались в змей с собачьими головами. Выскользнув из упряжи, они с не предвещавшим ничего хорошего видом поползли к хозяевам.

Разбойники бросились наутек, но слишком поздно. Змеи окружили их со всех сторон.

Внезапно собачьи головы змей изрыгнули пламя, опалившее одежду разбойников, их лица и волосы. Змеиные тела извивались на снегу, опутав причудливыми кольцами ноги обоих мужчин, решивших, что пробил их смертный час. Сейчас их безжалостно сожрут собакоголовые змеи!

— Пощади! Смилуйся над нами, о, великая колдунья! — завопил тот, что был моложе.

— Пощади! Мы все тебе отдадим! — вторил ему тот что постарше.

Мольбы были напрасны. Взглянув в пылавшие гневом и жаждой мести бездонные раскосые глаза Сармуки, мужчины прочли в них свой смертный приговор. Они были обречены на страшную гибель.

— На! Забирай свое ожерелье! — догадался, наконец, молодой разбойник и швырнул Сармуке принадлежавшие ей медвежьи клыки в серебряной оправе.

Хорошо, что он сделал это вовремя. Едва Сармука подобрала ожерелье, собакоголовые змеи превратились в самых обычных псов, прыгавших на снегу и лаем требовавших у хозяев еду.

Стоило Сармуке надеть ожерелье, как девушка тут же пришла в себя. Под благотворным влиянием Матери-Медведицы ее глаза обрели прежний вид и вновь подобрели.

Она даже не вспомнила, что эти люди хотели ее ограбить, и предложила им часть своей еды. Однако, к ее неописуемому удивлению, мужчины ни к чему не притронулись, а пустились наутек с пустыми руками, бросив своих собак и нарты со всем содержимым. Мужчины бежали так быстро, словно за ними гнался сам дьявол.

Пожав плечами, Сармука погладила верного Тео по голове и завела снегоход.

«Какие странные люди! — подумала девушка. — Здесь, в безлюдной пустыне они легко могли убить меня и ограбить, но ничего не взяли и даже оставили мне упряжку собак с нартами полными еды. Как это мило с их стороны!»

Сармука пустилась в дальнейший путь, по-прежнему, не подозревая, что несет в себе свое второе «я», поджидающее лишь удобного случая, чтобы овладеть ее телом и подчинить себе ее волю.