Глава 3

Оперативные резиденты "Смерча" в своей работе пользовались только настоящими документами.

Открыв зип, Картазаев выбрал себе удостоверение инспектора инспекции государственного порта. Фотография была уже вклеена.

Морской порт Алги принимал иностранные корабли и считался территорией режимной. Дежурившие на КПП пограничники тщательно проверили документы Картазаева и Томлевой. Томлева числилась студенткой-практиканткой Алгинского Мясного техникума, и ее документы особого интереса не вызвали. Зато удостоверение Картазаева разве что в лупу не рассматривали. Сначала сержант, затем подошедший лейтенант.

Картазаеву приходилось иметь дело с "зелеными фуражками". Парни знали дело туго, но чрезмерной бюрократией никогда не увлекались. Что-то здесь было не чисто. Вполне вероятно, случилось нечто, о чем они не подозревают, и объявлена "красная" тревога. "Бельцов нашелся!" — подумал вдруг Картазаев.

— Что-то не так, товарищ лейтенант? — спросил он.

— Ваша смена давно началась, — подозрительно заметил офицер, задумчиво постукивая удостоверением по губам.

Вообще-то для погранцев нетипичный жест. Если что-то кажется им подозрительным, то они не снизойдут до того, чтобы задавать дурацкие вопросы и сразу ведут в КПП разбираться. И возрастом парниша староват для лейтенанта. Лет 30 точно есть. Это не пограничники, понял Картазаев и задумчиво постучал чудо-туфлями друг о дружку, словно бы выколачивая налетевшую пыль, а заодно проверяя готовность запрятанных в них миниракет. (Стреляющее устройство типа "Мальчик-с-пальчик". Пороховой заряд. Боевая часть-стальное лезвие длиной 10 сантиметров. Дальность поражения до 30-ти метров).

— Стойте спокойно, — сказал вдруг пограничник, насторожившись.

Он о ботинках знает! Подумал Картазаев и сам себя одернул, прекращая панику. Он добросовестно показал офицеру обратную сторону пропуска с многочисленными штемпелями. Там был оттиск небоскреба, позволяющий входить в высотное здание Морской администрации, олень с рогами разрешал беспрепятственно посещать склады временного контейнерного хранения, где хранились грузы, находящиеся под таможенным контролем. Птичка была, открывающая доступ на причал, принимающий генеральные грузы. И все перечеркивал штамп "Круглосуточно", что говорило о том, что он мог проходить в порт в любое время суток, и даже в случае необходимости ночевать и жить в нем. Все это Картазаев подробно объяснил пограничнику, все более недоумевая, что он не знает или делает вид, что не знает таких элементарных вещей. Наконец с большой неохотой их пропустили.

Они впервые увидели море вблизи. Волны с громкими вздохами терлись о причальную стенку. На внутреннем рейде готовился к разгрузке малазийский сухогруз. Вдали на рейдовом якорном месте ждал своей очереди тяжело груженый и глубоко просевший танкер. Низко парящие над водой чайки с длинными, круто заломленными крыльями издавали резкие крики, напоминающие плач. На мгновение идиллическую картину Картазаеву заслонила другая. Он стоял на берегу Мексиканского залива, по которому волны гоняли осколки льда, среди которых попадались небольшие айсберги. Только что затонул танкер- рефрижератор, вывалив в прогретую до 30 градусов воду 5 тысяч тонн льда. Старший группы Варенников отогнал носком спецназовского ботинка ледяное крошево и простер руку аки Петр на берегу Балтийского моря, сказавши:

— В Гондурас пойдем здесь, морем в подводном положении.

Что им надо было в Гондурасе, уже точно и не вспомнить. Много было всякого. Картазаев усилием воли вернулся в настоящее.

Они спросили у встретившегося докера, где находится инспекция государственного надзора, а, уже зайдя в административный корпус, нашли лоцманский отдел. Им повезло застать Улесова на месте. Выглядел он старше своих 52-х лет. В форме, но без фуражки. Картазаев относился к морякам с предубеждением. Люди, месяцами пропадающие наедине с одними чайками, не вызывали в нем особого доверия. Но старик казался абсолютно обычным, без присущих людям этой профессии закидонов.

Картазаев понял, что был неправ, когда старик повернулся к нему спиной. Сзади у него имела место седая косица с заплетенными в нее желтыми клыками.

— Акульи? — с видом знатока осведомился полковник.

— Вы кто? — напряженно спросил Улесов.

— Мы из милиции, — успокоил Картазаев.

Лоцман попросил документы, кои он с готовностью продемонстрировал. Теперь полковник числился капитаном уголовного розыска.

— Памятка о первом рейсе, — пояснил лоцман. — С корешом в Сингапуре напились до беспамятства, а потом подрались. Счастье, что не поубивали друг дружку. Вот повыбитые зубы и зашили.

Они уже по-другому посмотрели на "амулет".

Картазаев изобразил сочувствие. По отношению к себе тоже. Похоже, ему попался ненадежный свидетель, и чертов Гном прав. Он вывел старика на воздух, и они разговаривали уже там, где их не могли слышать посторонние.

Он не стал просить деда пересказать свою встречу с пропавшим зятем подробно. Как он клял себя в дальнейшем за эту оплошность. Столько ненужных смертей можно было предотвратить, стольких людей спасти. Но прошедшего не вернуть, а посему он лишь попросил Улесова рассказать о Лауэре подробнее.

— Вы уверены, что это был он? Все-таки шли после ночной смены. Усталость. Плюс стресс: зять пропал.

— Он это был, — уверенно заявил лоцман. — До того, как жениться на дочке, они два года встречались. Все время перед глазами. Я и настоял на свадьбе. Парень хороший, даже тихий. Где посадишь, там и сидит. Я подумал, что дочке хорошо с ним будет. Она поначалу ни в какую. Трусом его обзывала, тихоней. Я ее уговаривал, родителю же виднее. Матери нет у нас, сбегла со старпомом с транзитного "пассажира". Дочка все не соглашалась, истерики закатывала. Что, говорит, ты меня для него растил? Как на заказ. Не будет жизни у нас. Накаркала, дуреха.

Напоследок уже больше для проформы Картазаев спросил, не было ли у Лауэра особых примет.

— Татуировка у него была. Дружный у них экипаж был, они себе все такие сделали. Располагалась она на запястье. Бурого цвета, даже багрового. Мрачная такая. Изображала витую цепочку. Массивная, охватывала руку вкруговую. Ракеты у них на лодке были "Гранат", так ребята смеха ради свои татуировки называли между собой "гранатовый браслет".

Уходя, Картазаев спросил, на каком из причалов скрылся бывший мичман.

— Восьмой причал. Я после того, как ваши товарищи меня допросили, уже сходил в морадминистрацию, уточнил. Тот причал арендует фирма "Гелион". Я часто туда хожу, но больше зятя не встречал.

— Это вы опрометчиво поступили. Убедительная просьба больше никаких самостоятельных розысков не вести.

Картазаев на прощанье дал лоцману контактный телефон в местном УВД. Человек, дежуривший на нем, работал на федералов тоже. Уходя, он оглянулся и увидел, как лоцман бредет потерянной походкой в сторону 8-го причала.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросила Рая.

— Один дурку валяет, десять мучаются.

— А что если он говорит правду? В противном случае, как можно объяснить появление Лауэра?

— Объяснение может быть только одно. В момент аварии его не было на корабле.

— Как это?

— Отстать мог. Дезертировать. Когда узнал об аварии, стал скрываться, боясь, что его обвинят во всех смертных грехах. Так что, когда лодку найдут, можно считать командировку оконченной.

Вольд взбодрился и, подкинув острием взрывоопасного штиблета консервную банку, ловко забил в щель противокрысиного щита.

Вечером, когда Картазаев ушел, Томлевой овладела уверенность, что кто-то придет. Тихий стук в дверь заставил ее подскочить на месте.

— Открывай, Рая, не дури! — раздался знакомый голос.

Открыв дверь, Рая испуганно отшатнулась, потому что за порогом вместо Ритки Власкиной застыла мужская фигура.

— Не дури! — повторила подружка, врываясь в номер и захлопывая дверь.

На ней был мужской костюм, на голове бейсболка, под носом искусно подведены усики. Вылитый подросток. Она подхватила Раю под ягодицы, прижала к себе и нежно поцеловала в рот.

— Ты опять в своем репертуаре, — недовольно проговорила девушка, но недовольство получалось плохо, она была рада появлению подружки, пока не подумала, а откуда та собственно здесь взялась.

— Я соскучилась и вот я здесь, — объявила Ритка, плюхаясь в кресло. — Как я узнала? Язык до Киева доведет! — она опять заставила затрепетать свой нескромный природный дар. — Ты, я вижу, при деле.

Она указала на стоящий на столе зип. Не успела Рая глазом моргнуть, как подружка подлетела к нему и открыла. На зипе вспыхнул красный зрак, предупреждая, что если резидент через пять секунд не задействует передатчик дальней связи, то к диспетчеру автоматически поступит сигнал тревоги. Рая торопливо захлопнула крышку и стала выговаривать подружке. Ритка только глазищами хлопала.

— Ты тут совсем бешеная стала, — сказала она обижено. — Я ведь только пошутила. Пойдем лучше погуляем.

Слабое сопротивление Раи было сломлено в одночасье. Ритка рассказала про своего нового напарника, от которого узнала, куда их направили. Про то, что у нее получился короткий незапланированный отпуск, вот она и махнула в Алгу.

Прогуливаясь, они шли по Повстанческой, где в море огней были сосредоточены главные злачные места Алги. Пару раз к ним пытались подвалить, видно принимая Ритку за сутенера. Тогда та обнимала подружку и поглаживала по грудям, утверждая "Это моя женщина!" Когда потенциальный клиент отваливал, подружки буквально валились от смеха.

В круглосуточном супермаркете "ВДВ" они забрели в шикарный ювелирный отдел с надменным вышколенным продавцом. Когда хотели узнать цену на ничем не примечательную безделушку, он холодно осведомился:

— На чем вы приехали, молодые люди? На троллейбусе? Что-то я не видел у подъезда вашей роскошной тачки. Это очень дорогой магазин, обслуживающий первых господ города. Вы не туда попали, смею вас заверить.

— Смею вас заверить — туда! — вспылила Ритка, на глазах превращаясь в тигрицу.

Торговый зал имел округлую форму. В центре возвышался постамент, прикрытый бронированным стеклом. На бархатной подушечке в открытом хрустальном футляре лежала притягивающая взор вещица: золотой браслет, имевший в центре завораживающую россыпь крупных гранатов глубокого алого цвета, сверкающих подобно каплям крови на фоне пламени.

— Это вещь не продается, — возразил продавец.

— Но мне очень понравилась именно эта вещь, — напирала Ритка.

Продавец оставался непреклонен.

— Но почему? — воскликнула Ритка.

Продавец продолжал тупо пялиться, но объяснить толком ничего не смог, лишь повторяя словно попка, что вещь дорогая и отложена самолично господином Тужманом.

Положение исправил сухонький седой старичок. Дождавшись, когда зациклившийся продавец отчалит, он подошел, старомодно приподняв шляпу, и пояснил.

— Потерянное поколение. Знание того, что вещь дорогая, раньше никого не делало продавцом ювелирного магазина. Что касаемо браслета, то это раритет — единственная вещь, которую собственноручно изготовил великий Нилутаифаг. Современники отнеслись к браслету снисходительно. Все-таки Нил не был ювелиром. Специалисты до сих пор считают поделку пустяком, так, разминкой для пальцев, которую великий мурид изготовил в паузе, когда его не посещали мудрые мысли. Пустяк он может и пустяк, но на последнем аукционе браслет ушел за рекордную сумму, и стоимость его продолжает расти. Видите гравировку. Здесь написано "Жизнь-звездная река". Высказывание, как и все у знаменитого прорицателя, имеет несколько толкований. Река-это движение, звезды вечность. Стало быть, речь идет о вечном движении, и что жизнь человеческая не кончается с фактом физической смерти. Поэтому не удивительно, что господин Тужман выбрал именно эту вещь как подарок своей невесте. Господин Тужман может себе это позволить.

— А зачем же тогда выставлять вещь, которая не продается?

Доброхот закончил речь неожиданно емко, сказавши:

— Господин Тужман просто козел!

Рая поспешила увести подружку. Едва они оказались на улице, Ритка раскинув руки, влипла в витрину.

— Боже, как я хочу этот браслет! — возопила она.

Прохожие шарахнулись в стороны. Подружки захохотали, гульба продолжилась. Неожиданно Ритка потянула в сторону вывески бара "Осьминог", призывно мигающие из подвала. Подружки спустились по скользким ступеням и оказались в крохотном зале, где умещались всего три столика. Им повезло, что посетителей не было, но когда они пожелали устроиться за столиком напротив стойки, бармен сказал, что столик заказан. Но Ритка плюхнулась на стул и нагло соврала:

— Это для нас заказано, понятно?

Бармен покосился на них, но больше в споры не вступал.

— Что ты думаешь о судьбе? — спросила вдруг Ритка, оглядевшись. — Знаешь, где мы находимся? Это тот самый бар, который должен был использоваться пропавшим Бельцовым для связи.

— Ритка, ты с ума сошла! Это же секретные сведения, откуда ты узнала?

— Мой новый напарник очень любит секс.

— Идем скорее отсюда, нас могут увидеть.

— Ерунда. Бельцов пропал, так что канал никогда не использовался. Давай просто посидим и пофантазируем, — она указала наманикюренным пальчиком на стоящий на стойке массивный эбонитовый телефонный агрегат под старину. — По условиям связной должен был сидеть на нашем месте и ждать звонка Бельцова. Представь, что если сейчас телефон зазвонит!

— Он не может зазвонить, потому что Бельцов до Алги не доехал, — пыталась урезонить подругу Рая. — Учитывая тот факт, что он до сих пор не объявился, начальство склоняется к тому, что майор убит.

— Здесь кроется страшная тайна! — не унималась Ритка. — Майора убили, но перед этим нечеловеческими пытками вызнали про экстренный канал связи. И теперь они ждут, кто явится сюда и попадет в ловушку!

— Мне страшно, — призналась Рая. — Зря мы пришли сюда ночью. Заметила, что здесь нет посетителей кроме нас?

— Мне тоже страшно, подруга. Но мы же на службе. Представь, бедному майору удалось вырваться из лап врагов, и вот он ищет, как бы связаться со своими, как бы предупредить, но про него уже все забыли. И вот он каждую ночь в установленное время звонит сюда, а трубку никто не берет.

Они, не сговариваясь, уставились на черный аппарат, и он сразу показался им огромным. Девушки были на сто процентов уверены, что в следующее мгновение аппарат зазвонит, и обе боялись этого до смерти. Когда бармен со стуком поставил на стол кружки с пивом, обе подскочили от неожиданности.

— Странные вы, — проговорил бармен, глаза его быстро перебегали с Раи на Риту и обратно. — Приезжие? Кого-то ждете?

— Пива зашли попить, — нашлась Ритка, а когда парень отошел, прошептала. — Он сам странный. Заметила, какой у него прищур нехороший. Бандитский.

Звякнул колокольчик над дверью, и в бар вошел парень лет двадцати. Волосы в блестящем крему, одет в сверкающий черный плащ. Настоящий хлыщ. Лицо неприятное, мелкое, с острыми чертами, словно лисье.

— Ужас, летящий на крыльях ночи, — шепнула Ритка, и Рая, не сдержавшись, прыснула.

Хлыщ дернулся как от удара, он словно ждал, к кому придраться. Две, как ему казалось, беззащитные девушки подошли как нельзя лучше. Он приблизился к столику вплотную и остановился, качаясь на острых блестящих туфлях с носка на пятку.

— Вы над кем смеетесь, курвы? — спросил он в бешенстве. — Что я, по-вашему, смешной?

Рая что-то начала нести в качестве извинений, но хлыщ ничего не захотел слушать. Разом смахнув со стола кружки, он заорал:

— Заткнитесь, твари, я сейчас вас буду иметь!

— Уймись, Поня! — слабо вякнул бармен.

Парень схватил с соседнего стола солонку и метнул в бармена, тот едва успел нырнуть за стойку. Солонка разбила бутылку и разбилась сама, оставив на стойке бугорок соли. Сразу стало ясно, что бармен обстановку не контролирует, а истинный хозяин положения этот истеричный хлыщ.

— Для тебя я не Поня, а Понятой! — взвизгнул от возмущения парень, потом повернулся к притихшим девушкам. — Ну, за дело, соски!

— Мы, пожалуй, пойдем! — Рая приподнялась.

— Сидеть, тварь! — прикрикнул Поня и достал из кармана длинный складной нож, который довольно ловко раскрыл.

Едва он это проделал, продемонстрировав серьезность своих намерений, как глаза Ритки превратились в две щели. Она входила в боевой режим. Рая даже испугалась, потому что ей приходилось видеть последствия. Она еще спросила, может не надо, но в этот момент Поня махнул ножом.

Подробности дальнейших событий, и то далеко не все, увидела только Рая. И то только потому, что рефлекторно раскрыла Парус.

Рита перехватила руку бандита и выдрала нож. Следующим движением распластала руку бандита на столе и прибила ее. Поня завопил во всю луженую глотку, и чтобы заткнуть ее, она взяла его за мясистый затылок и со всего маху приложила лицом об стол. Поня сразу выпрямился как оловянный солдатик. Казалось, что удар не произвел на него никакого действия. Однако лицо, сделавшееся плоским, утверждало обратное. Рев разом смолк. Поня хотел упасть назад, но пришпиленная рука не пустила, и он свалился на стол и под стол.

— Уходим, — бросила Рита.

Они выскочили на улицу, но не успели пройти к дороге, чтобы поймать такси, когда навстречу пронеслась широкозадая иномарка, в которой набилось человек пять качков, толстомордых и бритоголовых одновременно.

— Поня по мобильному звякнул своим, — пояснила Ритка. — Надо же так влипнуть в первый же день.

— Господи, что ты наделала? Они же следить будут, ты все погубила! — воскликнула Рая.

— Не трусь, подруга! — но было видно, что Ритке самой не по себе. — Не хотела я, но этот гаденыш хотел тебе личико попортить, в которое я влюбленная.

— Вот только свои понятия о сексе сюда не впутывай! — возмутилась Рая.

Они поймали такси, и все время оглядывались, опасаясь увидеть погоню. Обошлось, но они так себя взвинтили, что когда оказались в номере, их трясло от страха и возбуждения. По предложению Ритки выпили по большому бокалу коньяка и пошли в душ. Как оказалось, Рая еще не видела подружку голой.

Что касается Ритки, то она пристально оглядела девушку и запустила трепетные пальцы ей между ног. Рая сопротивлялась, но то ли от усталости, то ли сама этого хотела, неубедительно и нестойко. Они набрали ванну с пенными шапками, терли друг друга мочалками, потом не только мочалками.

Рая выбралась из ванны без сил и поползла по паласу, оставляя за собой пенный след. Ритка ползла следом, стараясь, чтобы ее голова оставалась у подруги между ног. Ее знаменитый язык трепетал не переставая. Ножки Раи разъезжались, и она опускалась все ниже, ниже. В конце концов, Рая содрогаясь, растянулась на ковре, позволяя любовнице все.

Ритка ушла под утро. Рая пыталась объясниться, но подружка не стала ее слушать и норовила поцеловать в губы. Рая осталась стоять, прислонившись лбом к косяку, и умоляла только об одном, чтобы любовница не проболталась. Вдоволь нашарившись по напрягшемуся, остро реагирующим на любое самое легкое прикосновение, телу, Ритка ушла, ничего не пообещав. Рая кое-как добрела до дивана и рухнула, провалившись в сон мгновенно, словно умерев. Картазаев нашел ее по утру в том же положении, в каком она заснула.

Она совершила непоправимую ошибку, не рассказав напарнику о ночном происшествии. Вольд взял зип и из ванной комнаты связался с диспетчером. Ему ответил Кармалыга. Картазаева удивило, что на связь вышел сам главный эксперт, что допускалось только в экстренных случаях. Так и оказалось.

— Кто-то пытался задействовать запасной канал связи майора Бельцова, — прояснил обстановку Кармалыга. — В баре "Осьминог" две женщины сели за установленный стол и по всему ждали звонка.

— Две? — Картазаев, приоткрыв дверь, посмотрел на ничего не подозревающую девушку. — Личности не установили?

— Не успели. Они затеяли драку с местным бригадиром по кличке Пончик и довольно профессионально прибили ему руку к столу. Сейчас вся братва их ищет. И будьте уверены, если они еще в городе, найдут.

— Это их проблемы, — довольно легкомысленно заметил Вольд.

— В связи с вновь выявленными обстоятельствами план действий изменен. Тебе приказано вплотную заняться портом. Предварительная работа по внедрению уже проведена. Морской инспектор Картазаев уже числится в штате морской инспекции порта. Смена А.Тебе, кстати, сегодня к восьми на работу. Не подведи. Покажи всем, что агенты "Смерча" могут не только эшелоны под откос пускать, но плодотворно трудиться на гражданском поприще. Только не взорви там чего-нибудь по привычке. Это все-таки родная страна.

— Буду стараться, Игнатьич.

— Уж постарайся, голубчик. И еще. Пал Саныч передал лично. Будь осторожен.

— Я всегда осторожен.

— Врешь! — убежденно сказал Кармалыга и отключился.