"День Астарты" - читать интересную книгу автора (Розов Александр Александрович)

5

С воздуха Раро (второй из четырех атоллов, входящих в цепь Элаусестере) похож на бубну (или — для тех, кто не играет в карты — на ромб с вогнутыми сторонами). Если присмотреться внимательнее, то скорее он похож на двухмильный натянутый лук, из которого некий гигант собрался выпустить стрелу с запада на восток. Западная часть рифового барьера почти полностью погружена под воду, и при должной фантазии, ее можно считать дрожащей от натяжения тетивой. Маленький овальный островок-моту, расположенный в западном углу, соответственно, играет роль оперения стрелы.

Если смотреть на Вест-Моту с воды, со стороны внешнего северного рейда, то все выглядит совсем иначе. Видна только белая полоса прибоя и яркая шапка пушистой зелени над островком, да еще курсирующие туда-сюда спортивные проа и кайт-боты с парусами, украшенными фантастическими рисунками. Глядя на это с борта авианосца «Lexington», возвышающегося на 20 метров над водой, можно было представлять себя зрителем на балконе огромного морского театра под открытым небом. «Лексингтон», давно перешагнул столетний рубеж. Он был спущен на воду в 1925 в США, пережил собственную гибель в 1942 в битве за Коралловое море, был реконструирован уже в Меганезии, в качестве учебного океанского рейдера, и сейчас формально назывался «Heinlein Training Unit Lexx» (HTUL), а неформально — «Ктулху-Колледж».

Люси Хок-Карпини оказалась на борту этого эффектного морского монстра в виде довеска к доку Мак Лоу (другу и коллеге дока Джерри Винсмарта — распорядителя и фактического владельца «Лексингтона»). Вчера вечером, когда Праздник Бамбуковой Флейты перешел от танцевально-эротической фазы к сексуально-оргиастической (на которой Люси, в общем, нечего было делать), док Мак очень тактично пригласил ее составить ему кампанию, пообещав, что «будет интересно». В общем, действительно получилось интересно, но скоро голова начала пухнуть от обилия непривычной и не вполне понятной информации, так что Люси отправилась спать, выбрав для этой цели шезлонг, оставленный кем-то из студентов на открытом верхнем радарном мостике. Заснула она незаметно — звезды над головой имеют свойство баюкать — а проснулась, соответственно, рано утром. Приняв душ в бытовом модуле радарного поста, Люси спустилась на невообразимо-огромную летную палубу, и побродила между флайками самых разнообразных моделей, а когда это занятие ей надоело, устроилась у самого правого борта, опершись локтями на леер и созерцая игрушечный Вест-Моту, вокруг которого с рассвета развлекались кайт-серферы и винд-рейсеры…

— Скучаете, юная леди? — раздался негромкий баритон за спиной.

— Медитирую, — лаконично и сухо ответила она, не поворачивая головы.

Что делает нормальный канак, видя у леера стоящую спиной к нему скучающую и одинокую девушку? Он ободряюще хлопает ее по заднице, а не задает ей дурацкие вопросы. Но для этого нужна задница, или хотя бы ее видимость. Если бы я надела, например, шорты, какая-то видимость возникла бы, а так — ребристая спина плавно переходит в костлявые ноги, и… С другой стороны, если бы он хлопнул меня по этой видимости, и я бы повернулась, то… Хэх… конечно, можно было бы надеть, скажем, топик, и тогда с другой стороны тоже была бы видимость чего-то такого… Ну, и что дальше? Смысл? Между прочим, не факт, что ради внимания этого субъекта стоит стараться и создавать какую-то там видимость… Тем более, он, кажется, вышел сюда покурить, а вопрос задал чисто для порядка. Мог бы просто сказать «aloha», чем тратить лишний воздух на выпендреж. «Юная леди, бла-бла-бла»… По ходу, после этой веселой ночи, большинство парней ни на что, кроме бла-бла-бла временно не способны. Биология установила лимит, чтобы они, сдуру, не затрахались до физического истощения…

А что это я дуюсь на весь мир? Между прочим, я вчера отлично провела время. Даже потанцевала. Понятно, что местные парни слегка подыгрывали — мол, девочка хочет казаться взрослой, почему бы не помочь — но видно же, что просто подыгрывают… А какого хрена я опять о грустном? Вот ведь, переходный возраст, грести его в жопу. На самом деле, я вчера посмотрела столько интересного, что глупо жаловаться. Взять, для начала, 3D-Online с «Диогеном-1». Не просто посмотреть, как там в этой космической бочке, а реально пообщаться с ребятами, которые там. Конечно, общались, в основном взрослые дяди и тети из «Клуба Тау-Кита», и еще какие-то военные с Капингамаранги, однако и мне удалось переброситься с экипажем парой словечек. А еще я немножко пошпионила, но результат пока в голове не уложился. Так, ошметки мыслей. Трэш… А еще я стрельнула сигарету у Рокки Митиата! Да, той самой, которая была vahine Иори Накамура, первого координатора правительства, а сейчас рулит любительским TV-каналом лунной регаты. Она, правда, сказала, что курить вредно, но это я и сама знаю. Обалденная тетка. Ей 40 с хвостиком и, вроде бы, лишнего веса верных 10 фунтов, но — вот ведь из человека прет sex-appeal! Просто как электростатика из генератора Ван-де-Граафа, который в школе по физике. Интересно, в моем возрасте, как она смотрелась в этом смысле? Тоже была костлявая и… Да что это меня опять понесло в эту сторону?!

Канак — среднего роста и по-военному подтянутый дядечка лет 50, креоло-маорийский метис, одетый только в снежно-белую набедренную повязку, стряхнул в океан столбик пепла со своей сигары и, как бы между прочим, сказал.

— У вас, юная леди, вполне эстетичное сложение, вы зря переживаете, честное слово.

— А кто вам сказал, что я переживаю? — огрызнулась Люси.

— Мимика мышц вашей спины и ног, — спокойно ответил он, — Мало кто знает, как эти части тела бывают выразительны…

— Вы что, психоаналитик? — перебила она.

— Нет, я экс-лейтенант биомедицинской службы Народного Флота и немного колдун. Тахуна. Меня зовут Рау Риано. Я с атолла Тероа, Ист-Кирибати.

— А я — Люси Хок-Карпини с Футуна-и-Алофи, Увеа-риджн. И, сен колдун, должна вам сказать, что на экстрасенса вы не тянете. Ваши идеи, на счет мимики — фигня полная.

— Если юная леди укажет на мои заблуждения, — сказал он, — то моя благодарность…

— Легко, — опять перебила она, — Вся эта мимика потому, что я собираюсь нырять, и мне надо выбрать правильную позицию. Это важно, вы знаете?

— Знаю. А вам не кажется, юная леди, что здесь несколько высоковато для …

Смысла договаривать не было, поскольку в этот момент Люси перескочила через леер, сильно оттолкнулась от края борта, и по крутой дуге полетела в океан вниз головой, выставив перед собой руки со сложенными ладонями. Она еще не успела коснуться воды, когда ее собеседник с места прыгнул вслед за ней, перемахнув через леер, уже в полете отбросив сигару и вытянув тело аккуратной стрелкой, почти что под прямым углом к приближающейся сине-зеленой, полупрозрачной поверхности…

Фок-марсовый матрос на служебном смотровом мостике присвистнул и повернулся к своему напарнику, оператору интегральной системы телеметрии.

— Чак, я не понял, сигналить «человек за бортом», или…

— Не парься, — перебил тот, — Это великий тахуна Рау. Он учит девчонку нырять… И, по ходу, уже научил. На квебрадо-фестивале в Акапулько она бы не смотрелась, но так…

— Да, неплохой прыжок, — согласился фок-марсовый, — Чак, а ты в колдовство веришь?

— В научном смысле, конечно, нет, — ответил оператор, — Но если, чисто для быта…

Палуба «Лексингтона», возвышающаяся над водой почти на 20 метров действительно оказалась несколько высоковата для любительского прыжка. От удара об воду, Люси почти выпала из реальности, и ее дальнейшие действия были чисто рефлекторными: всплыть к мерцающей далеко вверху зеленовато-серебристой поверхности, вдохнуть воздуха и лечь на спину, успокаивая бешено колотящееся сердце.

Пожилой канак всплыл следом за ней. Похоже, для него такой прыжок был в порядке вещей — вроде как холодный утренний душ, чтобы слегка взбодриться.

— Давно увлекаетесь квебрадо-спортом, юная леди? — вежливо спросил он.

— Уже больше минуты, — ответила она, — А вы-то зачем прыгнули?

— За компанию, — ответил он, — Вы прыгнули, они прыгнули, и я решил: чем я хуже?

— Они? — переспросила Люси.

— Они, — повторил тахуна и махнул рукой в сторону низко стоящего солнца.

Девушка посмотрела, и в начале не увидела там ничего, кроме волн, но потом из воды вдруг вылетели два изящных темно-серых тела. Они с легкостью взмыли на 5 метров в высоту, описали безукоризненные параболы и с небольшими всплесками нырнули под острым углом к поверхности.

— Дельфины! — вырвалось у нее. Каждый знает: встретить дельфинов — добрая примета.

— Ты прекрасна, как сама жизнь, — негромко сказал Рау Риано, — И океан ласкает твое молодое сильное тело. Ты стремительна на охоте и неутомима в любви, ты весела и насмешлива, ты умна и любопытна. Тебе нравится иногда чуть-чуть дразнить своего приятеля, который притворяется таким осмотрительным, будто ему сто лет…

Люси посмотрела на колдуна в полнейшем изумлении, лихорадочно соображая, что означает этот поток комплиментов, и как на это реагировать, а он продолжал:

— … Ты видишь двух существ, которых принято считать странными, а иногда даже опасными, но ты точно знаешь, что сейчас от них не исходит никакой угрозы. Ты не упустишь такой случай показаться своему приятелю смелой и легкомысленной. Как забавно он будет потом ворчать на тебя, но сейчас, конечно он — любящий, сильный, красивый, поплывет за тобой — чтобы защитить в случае опасности… Которой, тут, впрочем, нет. Это просто повод для увлекательной игры с твоим любимым…

Рау продолжал говорить, и Люси вдруг заметила, что дельфины приближаются. Их спинные плавники легко проскользили по поверхности несколько сотен метров, и исчезли, а затем — возникли совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.

— Красавица, — сказал колдун и провел рукой по блестящему от воды серому боку.

— Так не бывает! — заворожено прошептала Люси, — Это ведь дикие дельфины…

— Бывает, если умеешь с ними общаться, — возразил он, — Поиграй с парнем, пока я флиртую с его девушкой. Говори не задумываясь, не бойся, все получится.

— Поиграть? — переспросила она, глядя на «парня», дельфина не меньше двух метров длиной, и наверное, центнер весом, — Да, ты ведь хочешь поиграть? Тебе, наверное, нравится, когда тебе чешут бок? Примерно вот так…

Удивляясь собственной смелости, Люси протянула руку и самыми кончиками пальцев почесала дельфина между массивной головой и основанием грудного плавника. Он немного повернулся, явно показывая, где предпочтительнее чесать…

— Если я об этом расскажу, мне никто не поверит, — тихо сказала она.

— Покажешь видео, — ответил Рау, поглаживая пузо дельфинихе, специально для этого перевернувшейся на спину.

— Но откуда оно возьмется?

— Если мы еще немного поколдуем… — сказал он.

Фок-марсовый передал оператору телеметрии свой бинокль.

— Глянь, Чак. Что скажешь на счет колдовства?

— Охренеть! — потрясенно сказал тот через несколько секунд, — А как они это делают?

— Ну, они, типа, говорят специальное дельфинье слово, «oua-oua lipo», и готово.

— А может, просто прикормили? — недоверчиво предположил Чак.

— Дикого дельфина хоть месяц прикармливай. Жрать будет, а трогать себя не даст, — со знанием дела, возразил фок-марсовый, — Я же говорю: колдовство.

— Надо снять видео, — заключил Чак, и метнулся к пульту консолей выносных камер.

Дельфиньего интереса хватило минут на 10, а потом, звонко шлепнув по воде своими хвостами, они обдали двоих людей водопадом брызг и исчезли в глубине… Еще через пару минут их спинные плавники возникли над волнами где-то в четверти мили. Но осталось память от прикосновения к их коже и ощущение маленького чуда…

— Теперь к берегу? — нерешительно спросила Люси.

— Зачем? — удивился Рау, — Разве ты не хочешь еще немного поколдовать?

— О чем?

— Например, вот об этом линкоре, — колдун прицелился пальцем в небольшой лимонно-желтый тримаран, лежащий в дрейфе в четверти мили от них.

— Забавный… Но тут все забавные. Почему именно этот?

— А почему нет? Попробуй поговорить с его экипажем.

— Ну… — она задумалась, — Вы прикольные ребята. Вы можете, по приколу, переплыть океан на надувном матраце, под сомбреро вместо паруса, или пересечь Австралию на страусиной упряжке. Но сейчас у вас легкая апатия, и вы думаете: «Joder! Кто бы нас развлек?». Тут, вы видите хитовую картину: старый канакский черт и недокормленная пубертатная русалка, катаются на диких дельфинах. «Joder! — снова говорите вы, — это, наверное, то, что нам надо!». И тогда, вы быстренько… Ох, ни фига себе!

Последний возглас был связан с тем, что тримаран вдруг двинулся в их сторону.

— Ты сказала хорошее «lipo», оно сработало, — констатировал Рау.

— Но как?! Я же не колдунья!

— Откуда ты можешь знать, что ты не колдунья? Кстати, факты говорят обратное.

— Факты говорят то, для чего они сделаны, — возразила она.

— Браво! — колдун поднял руки над водой и несколько раз хлопнул в ладоши.

— Это не я придумала, — призналась Люси, — это моя мама.

В этот момент две обнаженные фигуры на тримаране (обе почти одинакового роста и почти одинакового светло-шоколадного цвета, но одна — мужская, а другая — женская) синхронно подняли сложенные рупорами руки и над морем раскатисто прозвучало:

— Док Рау!

— Как на счет абсента!?

— Мы угощаем!

— И подругу тоже!

— Друзья? — спросила Люси.

Тахуна кивнул и пространно пояснил:

— Если хочешь найти ребят, с которыми не соскучишься, то лети на атолл Рангироа в Отеваро, что на юго-востоке, и спроси, где живут Атли Бо и Олан Синчер. Городок маленький, там все всех знают. Или, если окажешься в Аватору-сити, что на севере, то зайди в офис SLAC (Sincher Light Air Cargo) — там тебе точно скажут, потому что Олан — это дочка Чимег Синчер, фундатора этой фирмы, а Атли Бо — один из лучших погонщиков небесных сарделек… В смысле - инженеров-операторов беспилотных грузовых дирижаблей. Впрочем, тебе повезло. Тебе не надо лететь и спрашивать.

Атли внешне обычный парень, полу-ирландец, полу-утафоа. Рыжий, зеленоглазый, курносый, квадратненький. А вот Олан — это да! Папа у нее был афро, но он куда-то испарился. Бывает. А мама — монголка. Реально, из Монголии. Если на Олан и Атли смотреть сзади, то они почти одинаковые: Олан такая же квадратненькая. Спереди, понятно, разница. Сиськи у Олан не впечатляющие. Так, одно название. Зато бедра и плечи — монументальные. Казалось бы, должно получаться нескладно — но ни фига подобного! Красиво получается. Не по-книжному, а по-дикому, по-неандертальски. Наверное, из-за этого неандертальского дизайна, ее фишка — доисторическая бионика. Оказывается, бионике мало современных животных, с которых можно что-то слизать, и она переключилась на вымерших. Там за миллиард лет накопилось столько инженерных решений, что закачаешься… Короче, мы выпили по микро-дозе абсента (я — совсем капельку), и док Рау поплыл назад на «Лексингтон» (у него какие-то там научно-колдовские дела), а меня оставил у этих ребят, как колдунью, тахунахине. Я даже возразить не успела. И получилось, что отказываться неудобно. Вот, я влипла…

Олан решительно объявила:

— Сейчас запалим спиртовку и будем жарить сосиски по рецепту Чингисхана.

— При Чингисхане были спиртовки и сосиски? — спросила Люси.

— Не было. Рецепт он придумал впрок. На всякий случай.

— А-а…

— Креативный дядька, — добавил Атли, — Кстати, маму Чингисхана тоже звали Олан.

— Меня тоже, а не ее тоже, — поправила Олан, — Я все-таки позже родилась.

— …А сосиски, это тотемное блюдо дирижаблистов, — продолжал Атли. (Он уже успел заскочить в рубку тримарана, и вернуться с гирляндой сосисок, висящей на шее, как ожерелье), — …Первыми дирижаблями были духи съеденных сосисок. Люси, как ты думаешь, возможна такая реинкарнация, или это просто красивая легенда?

— Возможна, если сосиски были куриные, — авторитетно ответила Люси, входя в роль тахунахине, — Курица избыла в колесе сансары дурную карму нелетающей птицы и вернулась в небо, как и положено по ее дхарме.

Олан остановилась со спиртовкой в руках, слегка приоткрыв рот от удивления.

— Круто! Атли, ты запомнил?

— Я записал, — ответил он, чирикая стилосом по экранчику коммуникатора.

— … Интересно, — продолжала Олан, — … что она скажет про нашего птеродактиля?

— Птеродактиля? — переспросила Люси.

— Сейчас, — сказал Атли и, перебросив гирлянду сосисок на шею Олан, исчез в рубке.

Через минуту он появился оттуда, держа в руках нечто, вроде очень приблизительной пластиковой модели огромной летучей мыши, с полутораметровыми крыльями. Он потыкал что-то на корпусе модели, затем, с видимым усилием, подбросил модель в воздух, и она полетела, мерно взмахивая крыльями.

— Ты какой режим поставил? — поинтересовалась Олан.

— Двойная косая восьмерка на полмили.

— Нормально. Как раз, чтобы все посмотреть.

Пластиковый птеродактиль, тем временам, удалялся с приличной скоростью, набирая высоту на длинном вираже, бывшем, как скоро выяснилось, элементом программного трека. Игрушка имитировала поведение какой-нибудь птицы-рыболова: проходила на высоте в сотню метров, как будто высматривала добычу, потом падала в пике и, почти коснувшись воды, снова взлетала вверх, чтобы зайти на следующий вираж. Когда это происходило на расстоянии больше сотни метров, могло показаться, что птеродактиль живой и действительно охотится. На малой дистанции, было видно, что его движения гораздо примитивнее, чем у птицы, и не такие плавные, но, вдруг птеродактилю так и положено? Он все-таки динозавр, существо доисторическое и не вполне изученное…

Когда игрушка вернулась и села на ют тримарана, будто нацелившись позавтракать сосисками, неосмотрительно разложенными на бумажном блюдце, Люси получила возможность рассмотреть устройство этой летающей штуки. Глубокий примитивизм! Крылья — гибкая тонкая пластина в форме сильно вытянутого ромба с заглаженными углами. Тело (оно же — киль) — просто узкий контейнер. Маленькая голова — дешевый «dragon-face», как для простейших радиоуправляемых авиа-моделей. Единственное необычное — это полупрозрачные ленты, приклеенные к крыльям и килю. Все вместе (оценила Люси) весило примерно как хорошо откормленная курица.

— Я не врубилась, на каком движке оно летает.

— Синтактин, — Атли, щелкнул ногтем по одной из лент, — искусственная мышца, как в мини-лебедке. 7 фунтов за десяток метровых полос в любой хоз-лавке. Их склеивают пакетом, в несколько десятков, чтобы было достаточное усилие, а тут много не надо.

— Это я затупила, — призналась Люси, — а какая тут батарея?

— Два аккумулятора для woki-toki. Этот птеродактиль потребляет не больше 20 ватт.

— Классно! А сколько денег?

— 32 фунта с мелочью, не считая работы. Это если все покупать по розничным ценам.

— Обалдеть, как гуманно. А это, чисто, игрушка, или для дела?

— Тут надо раскручивать тему с самого начала, — вмешалась Олан, поворачивая над спиртовкой проволочную рамку с насаженными сосисками.

Атли кивнул, закурил сигарету и объявил.

— Все началось на атолле Тероа, где Олан, после 4 лет знакомства, призналась, мне в любви, которую до того тщательно скрывала…

— Чего ты гонишь! — возмутилась она, — Все началось с этой сраной будки на сваях!

— Ладно, — сказал он, — Все началось с доставки микро-АЭС. Ребята на Тероа подняли хорошие деньги на эректусовой моде, и вложились в фабрику флаек. Соответственно, купили энергоблок на 10 мегаватт. Микро-то она микро, но весит больше двух тонн, а установить ее надо точно на опоры, и сначала посмотреть, как это все выглядит…

— Короче, обычно мы грузим дистанционно, а тут полетели на место, — перебила Олан.

— …И вот, я с одним пультом стою у опор, Олан со вторым пультом сидит в будке на сваях, потому что оттуда лучше видно, мы ставим эту херовину… — продолжил Атли.

— …Мы ее зачетно ставим, — перехватила Олан, — Все аплодируют, я выхожу из будки, забыв от волнения, что я не в офисном пункте контроля полетов, и что тут трап.

Погонщики небесных сарделек сделали актерскую паузу, после чего Атли, выступая в жанре средневекового трубодура, произнес.

— Она шагнула мимо трапа, пала к моим ногам с высоты 5 локтей, и тихо прошептала: «Joder per culo puta conio merde», что на древнем эльфийском наречии значит…

— Да я завопила, как кашалот в миг оргазма! — перебила Олан.

— Но слова я передал верно, так?

— Ну, да! Я потом еще много чего добавила на том же древне-эльфийском, пока ты нес меня в местный госпиталь.

— Вот, сбила со стиля, — расстроено сказал он, — Я только собрался спеть о том, как это признание поразило меня в самое сердце, и я взял тебя на руки, и сгорая от любви…

— Знаешь, что сказал Атли? — снова перебила Олан, слегка толкнув Люси плечом, — он сказал: «Ну, ни хрена себе, ты отъелась, в тебе верный центнер!». А я, между прочим, вешу всего 70 кило. Если бы не нога, я бы просто на него обиделась.

— Далеко нес? — поинтересовалась Люси.

— Метров полтораста, — сказал он, — Там, на Тероа, все рядом. Обычно я с женщинами такими извращениями не занимаюсь, а тут на меня нашло. Я подумал: ее мама меня растерзает. Я же обещал присматривать, как старший коллега… Короче, от испуга, я почти бежал. Вид у меня, наверное, был идиотский.

— Отличный вид, — возразила Олан, — Меня с моими параметрами раньше мужчины не носили на руках. Как возьмут меня на руки, так сразу ищут повод, чтобы куда-нибудь положить. Тебе, Люси, в этом смысле проще, ты и пол-центнера не весишь.

— Короче, — продолжал он, — Я прибегаю, а там док Рау и док Джерри Винсмарт. И Рау говорит: «Упс! Давно у нас не было военно-полевой хирургии».

— Так серьезно? — спросила Люси.

Олан пожала плечами и изобразила на лице кривоватую улыбку.

— Не так, но мне хватило. Я зависла на 2 недели у дока Рау в гостевой мансарде.

— А я наплел Чимэг, что типа, любимая дочка наступила на морского ежа, и сам взял отпуск, чтобы, типа, проконтролировать процесс выздоровления.

— Ну, это понятно. Но вы, вроде, собирались рассказать про птеродактиля.

— К тому мы и ведем, — ответил Атли, — Я стал думать, как ее развлекать. Для начала, я купил у этих тероанских авиастроителей флайку, прототип их призовой «Eretro-XF», только с обычным винтовым движком, не турбо, зато очень дешево…

— Птеродактиль, — напомнила Люси, нахально вытягивая сигарету из пачки Атли.

— Я к нему приближаюсь. Под эту сделку, я попросил у них в виде бонуса, час работы фаббера. Сделал крыло, докупил остальную фигню в лавке, склеил, обкатал немного, прицепил букет с любовной запиской и перед рассветом устроил диверсию.

— Это был не букет, а целый стог, — сообщила Олан, — Прикинь: я спала на открытой террасе, на диванчике, а проснулась в маленьком стогу цветов. А какой запах! Я чуть сразу не выздоровела. Ну, типа, захотелось реализовать то, что в записке…

— А что было в записке?

— Ой! Так трогательно! Распечатка 8 моих любимых поз из камасутры с поэтичными комментариями. А когда рядом порхает в предрассветных сумерках птеродактиль…

— Постой, Олан, а откуда Атли знал твои любимые позы?

— Как откуда? Мы уже 4 года вместе работали. Ну, флейм за кружкой какао. Я начала стажироваться в маминой фирме в 14 лет, еще когда училась в колледже.

Люси чихнула (сигареты у Атли были довольно крепкие) и кивнула головой.

— Все, теперь врубилась… Стоп, а откуда взялся дизайн этого птеродактиля?

— Я его слизал из старого бюллетеня «Aerospace Studies», Университета Торонто. Они сделали такую штуку в начале века, но тогда искусственные мышцы были экзотикой, поэтому движок там, как у паровоза: колесики, рычаги, сложно, неудобно… Ну, я это заменил, и еще поставил нижний киль вместо незачетного хвоста… Так, по мелочи.

— Расскажи про лишние ленты, — сказала Олан.

— Да! Точно! Для модели из Торонто надо было всего 6 лент, а у меня их оказалось 10, потому что их продают упаковками. Я подумал: не пропадать же им, и наклеил таким образом, чтобы можно было не только махать крыльями, а еще и сгибать посредине. Поэтому и хвост убрался. Рулить и стабилизировать можно изгибом крыла.

— В этом главная фишка, — вставила Олан, — Кстати, сосиски готовы, а их надо жрать немедленно, пока горячие. Так сказано в кодексе «Яса» Чингис-хана.

Горячие сосиски по-древнемонгольски с фруктовым чаем — это именно то, что нужно утром проголодавшемуся молодому организму для хорошего настроения.

— Foa, а для чего в Торонто юзают эти дивайсы? — поинтересовалась Люси, откусывая половину пятой (или уже шестой?) сосиски.

— Ни для чего, — ответил Атли, — Тот маленький дивайс был прототипом для большого, пилотируемого. Этот канадец, док Джеймс Делори, довел-таки дело до одноместного самолета, но, судя по сохранившимся видео, это было душераздирающее зрелище.

— Еле оторвался от полосы и четверть минуты трепыхался над ней, — уточнила Олан.

— А маленький дивайс этого дока Делори летал хорошо?

Атли утвердительно кивнул. Люси задумчиво хмыкнула, потом дожевала сосиску и, прислушавшись к ощущениям, поняла, что больше жрать не может. Олан улеглась на спину и, глядя в светло-лазурное небо, сообщила:

— С машущими крыльями какая-то засада. Пока их размах в пределах трех метров, все замечательно работает. Но тогда вес должен быть не больше 20 кило, и современные летающие птицы не вылезают за этот барьер. В древности были летающие ящерицы большего размера: весом в центнер и с размахом крыльев примерно 10 метров.

— Но они вымерли, — вставил Атли.

— Мало ли, кто вымер. Они нормально жили миллионы лет и полноценно летали при мощности четверть киловатта. На порядок экономичнее любой винтовой флайки.

— Летающим винтовым велосипедам хватает той же мощности, — возразил он.

— Полноценно летали, — повторила Олан, — А флайпед едва ползет на высоте третьего этажа на хлипких пленочных крыльях размером с волейбольную площадку.

Люси тоже улеглась на палубу по примеру Олан и спросила:

— А что будет, если сделать вашего птеродактиля размером с маленький самолет?

— Будет отстойная флайка, — ответил Атли, — Медленная и не очень экономичная. Мы считали. Там все прозрачно. Даже нет смысла делать натурную модель и проверять.

— Хм… А если махать крыльями как-то иначе? Ведь у динозавров же получалось!

— Получалось. Но неясно как. Мы заразили этой темой полдюжины элаусестерцев.

— Если и они ничего не придумают, то жопа, — добавила Олан.

— По ходу, так, — согласилась Люси, — но маленького птеродактиля тоже можно юзать.

— Эти идеи мы тоже собираем, — ответил Атли, — Ну, типа отправлять птеродактиля с денежкой в клюве на рынок соседнего острова за фруктами, если они там дешевле. Может, ты, чего-нибудь наколдуешь. Ты ведь тахунахине.

— Э… А может, попросить тахуна Рау?

— Мы уже попросили, и он наколдовал тебя.

— Наколдовал меня?… Ну, если так, то я попробую. Только мне надо подумать. И мне, конечно, надо понимать, как она летает… В смысле, как ей управляют.

— Запросто, — отозвалась Олан, — я тебя научу сразу после пищеварительного отдыха.

Хорошо, что Папа научил меня рулить авиамоделями. А Ежик и Флер научили меня рулить ими по-взрослому. Для них это не только хобби, а еще и работа. У Ежика есть партнеры, фирма Герха Штаубе, на моту Рорети. Они рисуют новую флайку, а Ежик делает электромеханику. Он ворчит: нарисовали картинку, посчитали аэродинамику — типа, классно, а куда впихнуть рабочую начинку? Он лепит кретиноид этой флайки. Слово «кретиноид» он сам придумал. Потому, что он должен работать, но ни фига не работает. Механика у него кретиноидная. Надо переделывать… Короче, я умею юзать радио-модельки, которые управляются с woki-toki, и меня не смущает, если моделька кривая. Так что, через два часа птеродактиль с моим пилотажем уже летал. Не совсем, конечно, с моим, потому что есть еще контрольная прога-автопилот, но это — детали.

Дальше я стала колдовать — как показывал док Рау. В смысле — разговаривать с этим птеродактилем. Ты симпатичный и ни на что не похожий, — говорю я ему, — людям кажется, что ты ни на фиг не годишься. Это потому что они не видят, какой в тебе сильный aku. А я увижу, ведь ты мне его покажешь, ага? Тебе ведь хочется, чтобы я пришла в восторг от твоей немереной крутизны?… И надо же: у меня перед глазами начинает бежать цепочка картинок — в основном, из маминых видео-книжек (из тех, которые от меня не очень сильно прячут). Когда открываешь файл такой книжки, то немного страшно. Можно такое увидеть, что аппетит пропадет на сутки. Смотришь в тарелку, а это самое из книжки наплывает, и хочется не кушать, а совсем наоборот…

Флер прикалывается, что типа, я еще маленькая или очень впечатлительная. А что плохого, если я впечатлительная? Папа говорит, что это хорошо: впечатлительные — креативнее… Хэй, пластиковый птеродактиль! Вот ты какой, на самом деле! Ты так здорово притворялся игрушкой, что никому в голову не приходило, кто ты есть…

Люси покрутила головой, чтобы стряхнуть наваждение. Олан тронула ее за плечо.

— Эй-эй, ты осторожнее с этим. А то застрянешь где-нибудь в параллельном мире.

— Все ОК, — Люси улыбнулась, — У колдунов нашей школы такая традиция: посещать только перпендикулярные миры.

— И что там, в перпендикулярном мире? — поинтересовался Атли.

— Там круто, бро!.. Слушайте, мне надо срочно связаться с одним парнем, пока я не забыла что-нибудь важное.

— С коллегой-колдуном? — попробовала угадать Олан.

— Нет, — Люси снова крутанула головой, — с экспертом по оружию.