"Работа над ошибками (Puzzle)" - читать интересную книгу автора (Буторин Андрей)

Глава 20

На сей раз надо рвом в свете огромной местной луны изгибался дугой обычный мост из серого камня. Однако, едва ступив на противоположный берег и обернувшись, Алексей увидел, что мост бесследно исчез. И в ту же секунду Лекер, как ни в чем не бывало, став снова живым и теплым, «заговорил» в мозгу Алексея:

— А чего это темно так стало?! А где мосты?! А это что такое?!!!

Последние слова Лекер буквально проверещал с нескрываемым ужасом. При этом он смотрел на желто-оранжевый диск ночного светила и окружавшие его звезды. Алексей и сам, хоть и ожидал этого, невольно поежился, увидев над головой совершенно чужое небо, с незнакомыми рисунками созвездий, с гораздо более крупным естественным спутником. К тому же, звезд здесь, казалось, было гораздо больше, чем на земном небе, и светили они ярче, отчего вокруг было, несмотря на ночь, довольно светло, читать, во всяком случае, можно бы было точно. По всей видимости, местное солнце располагалось гораздо ближе к центру Галактики, чем наше родное светило, если, конечно, это вообще была наша Галактика…

Лекер, между тем, продолжал истошно «вопить»:

— Что это такое?! Почему ты молчишь?!! Почему солнце потускнело?! Почему везде эти застывшие искры?!

— Это и есть звезды, — ответил, наконец, Алексей. — Помнишь, я тебе о них рассказывал? А этот оранжевый шарик — не солнце, а спутник этой планеты — тоже планета, вращающаяся вокруг нее. Она светит отраженным от солнца светом.

Лекер немного успокоился, хотя поглядывал на небо с явным страхом.

— А выключить все это никак нельзя? — буркнул он и тут же поспешно добавил: — Да шучу я, шучу!

Затем он, вспомнив о главном, встрепенулся:

— Так где же все-таки мосты? Как мы теперь попадем в замок?

— Был я уже в замке, — несколько смущенно сказал Алексей.

— Как это был?! А где же я был в таком случае?! — удивился Лекер.

— А ты… это… спал… — промямлил Алексей.

— Как это спал? — начал Лекер, а потом, то ли догадавшись, то ли «подсмотрев» мысли Алексея, протянул: — А-а-а! Проделки седого старикана!

— Ну да, — признался Алексей. — Только этот старикан и есть Туунг.

В доме Илмы никто не спал. Иирвуу рассказал, естественно, о намерении Алексея пойти в замок Туунга, поэтому о сне никто не мог даже и подумать. Все ждали Алексея или… хотя бы каких-нибудь вестей о нем.

Илма беспокоилась больше всех. Она металась по комнате, не в силах побороть тревожные мысли. В который уже раз она с упреком говорила отцу: «Зачем ты отпустил его одного?» Иирвуу пожимал плечами и тоже далеко не впервые невозмутимо отвечал: «Он не один, с ним Лекер», на что Илма только презрительно фыркала.

«Ну почему, почему Леша не сказал мне, почему я не почувствовала, что он что-то задумал? — корила Илма уже саму себя. — Я отвлеклась, заботясь о раненых, но неужели мое сердце не смогло подсказать мне? Неужели я потеряю Лешу?! Ведь я… я не смогу теперь без него жить!»

От этого нечаянного и неожиданного даже самой себе признания девушка вздрогнула. И в то же мгновение дверь распахнулась, и в комнату шагнул Алексей.

— Милый, милый! — бросилась ему на шею Илма. Не помня себя, забыв, что на нее смотрят сейчас родители и братья, девушка крепко обнимала Алексея, покрывая его лицо жадными поцелуями восторга, любви и бесконечной нежности. Алексей, словно сбросив наконец с себя груз сомнений, обхватил вдруг Илму крепко, но в то же время очень нежно и ответил на ее нетерпеливые, порхающие поцелуи сильным и страстным, расставляющим все по своим местам поцелуем-признанием, поцелуем-надеждой, хотя сам понимал уже, что надежды на счастье, надежды на будущее у него просто-напросто не может быть. И, вспомнив об этом, он оторвал, наконец, свои губы от губ любимой и, повернувшись к оторопевшим и смущенным мужчинам, сказал:

— Я помогу вам победить невидимок!

Алексей не рассказал своим новым друзьям только одного — что после использования черного алмаза он должен погибнуть. Не рассказал он этого, конечно же, и Илме. Зато, сидя с ней далеко заполночь под незнакомыми звездами и обнимая девушку за плечи, Алексей сказал, почувствовав, как выдает его с головой собственный голос:

— Илма, родная, если со мной что-нибудь случится в завтрашнем сражении, ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?

— Нет! Нет, с тобой ничего не может случится! — вздрогнув, вскрикнула девушка. — Тебе вообще не нужно идти сражаться, Леша! Ты и так сделал для моего народа очень, очень много! Отдай черный алмаз любому воину! Зачем тебе обязательно нужно надевать его самому?!

— Так надо, Илма! — твердо ответил Алексей. Он ненавидел ложь, но соврал очень убедительно: — Маг Туунг только меня наделил нужными для этого чарами!

Илма опустила голову, смиряясь с неизбежным. Затем она снова вскинула ее и прошептала:

— Но ты не можешь погибнуть! Обещай!

— Сначала ты пообещай выполнить мою просьбу!

— Говори, — кивнула девушка.

— Если со мной что-нибудь случится, — заговорил Алексей и тут же жестом остановил попытавшуюся вновь запротестовать Илму, — ты должна будешь помочь Лекеру вернуться в его мир, или на Землю, как он захочет сам!

И Алексей рассказал девушке, как пользоваться хрустальной призмой, которую дал ему Туунг.

— Если с тобой что-нибудь случится — я умру, — еле слышно прошептала Илма. — Так что лучше сразу отдай этот камень Лекеру.

— Нет, возьми его ты! — упрямо произнес Алексей и вложил в ладонь девушки призму. — Если Лекер попадет с этим кристаллом в свой мир, и призма каким-нибудь образом окажется у «хронистов»… Ты сама понимаешь, к чему это может привести!

— Хорошо, я обещаю, — вновь еле слышно прошептала девушка.

— И еще… — собрался с духом Алексей. — Не ходи завтра с нами… Воинов и без тебя хватит.

— Но… — начала было девушка.

— Не ходи! — почти выкрикнул Алексей. — Я не хочу постоянно бояться потерять тебя! Обещай! — и уже тихо добавил: — Мне будет так спокойней воевать и… безопасней, ведь я не буду постоянно отвлекаться и смотреть, не в опасности ли ты. Обещай!

— Хорошо, я обещаю, — снова сказала девушка, покорно склонив голову.

— Тогда пойдем спать, завтра — трудный день, — поцеловав возлюбленную, сказал Алексей.

— Ты иди, любимый, я посижу еще чуть-чуть!

— Тогда и я посижу с тобой!

— Тебе воевать! Ты должен выспаться! — напомнила Илма. — К тому же я хочу побыть немного одна… Пожалуйста, иди!

— Хорошо, — обреченно прошептал Алексей и вошел в дом, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Через несколько минут дверь медленно открылась снова. Темный силуэт появился на крыльце. Луна как раз зашла за облако, и в свете звезд видно было только, что это мужчина, правда, с прической — не по-местному короткой. Темная фигура помедлила некоторое время, прислушиваясь, а затем направилась к Илме.

— Ну, что ты хотел рассказать мне, Лекер? — холодно спросила она.

Алексей уснул только перед самым рассветом. Он пролежал полночи с закрытыми глазами, даже не пытаясь заснуть. Он понимал, что эта ночь — последняя в его жизни, и проспать ее — было бы глупым расточительством. Алексей лежал и предавался воспоминаниям. Он не восстанавливал события своей жизни в строго хронологическом порядке — перед его мысленным взором проносились то сцены из детства, то стремительно промелькнувшие годы недолгого супружеского счастья с Ларисой, то фантастические события последних дней, то любимая работа в редакции и, конечно же, Илма…

Странно, думал Алексей, как все-таки странно устроена жизнь! Может быть, не жизнь вообще, а только конкретно моя… Но как же странно, как несправедливо странно она устроена! Ведь всего несколько дней назад я хотел умереть, хотел сознательно уйти из жизни. И вот — мне предоставился такой случай! Не просто уйти, не — тем более — уйти с позором, а уйти достойно, с честью, совершив, можно сказать, подвиг! А я не только не рад этому — я просто в ужасе! Не из-за самого страха смерти — с мыслью о ней я уже настолько сжился и свыкся! Нет, вовсе не из-за этого… Я в ужасе, потому что не просто уже не хочу умирать — я… я… я просто возмущен, я протестую, что я должен буду завтра — нет, уже сегодня — умереть! Это несправедливо! Господи, как же это несправедливо! Ведь я снова люблю! И меня тоже любят! Значит, это несправедливо уже по отношению к двоим! Может, действительно отдать черный алмаз кому-нибудь из местных воинов? В конце концов — это их война!

И тут Алексею стало так невыносимо стыдно, что он даже покрылся потом. И тут же провалился в глубокий, как бездонный колодец, но короткий, как удар, сон.

Утром к Аарнуу прибыл гонец из соседнего селения Иоолаа. Он сообщил, что объединенный отряд Иоолаа и еще двух близлежащих сел готов к сражению и ждет отряд Аарнуу у излучины реки, а также признает общее командование за Аарнуу, как более опытным воином, видевшим к тому же противника «в лицо». Еще посыльный с болью и ненавистью в голосе поведал о том, что вчера невидимки напали на село Уеелаа и полностью уничтожили всех его жителей.

Старший брат Илмы, услышав это, помрачнел и коротко бросил: «Выступаем!»

Все и так уже были готовы, поэтому выступили сразу же, по-военному быстро и слаженно. Алексей увидел, что Илма тоже забрасывает за спину арбалет и колчан со стрелами и берет в руки копье.

— А ты куда? — возмущенно крикнул он ей. — Ты должна остаться, ведь мы договаривались! Ты обещала!

— Я только провожу вас и… побуду в отдалении, — умоляюще глядя в глаза Алексею, быстро-быстро залепетала Илма. — Ведь могут быть раненые — я окажу им помощь! Обещаю, что не полезу в битву!

— А зачем тогда это? — кивнул Алексей на оружие.

— На всякий случай! — невинным голосочком пропела девушка.

Алексей обреченно махнул рукой. Спорить было некогда. Но он все же подумал, что ни в коем случае не допустит участия Илмы в сражении, а ее присутствие рядом в последние минуты жизни — это, конечно же, просто бесценно!

Вскоре объединенный отряд четырех селений был готов к началу сражения. Аарнуу решил выслать разведчиков к месту прошлого боя в лесу и к подвергшемуся вчера нападению Уеелаа. Однако, не успел он этого сделать, как заметил мчащуюся с холма человеческую фигурку. Когда бегущий человек приблизился, все увидели, что это мальчик лет двенадцати. И тут воин из селения Иоолаа, тот самый, что был сегодня гонцом, закричал:

— Это же мой сын! Что-то случилось в Иоолаа!

Мальчик, добежав наконец до отряда, подтвердил догадку своего отца громкими криками:

— Скорее!!! Невидимки напали на Иоолаа! Они всех убивают!!! Скорее!

— Вперед, к Иоолаа! — взмахнул блеснувшим в кровавых лучах восходящего солнца мечом Аарнуу.

Перед самым селом, откуда доносились жуткие крики терзаемых невидимым врагом людей, Алексей крикнул Аарнуу:

— Останови отряд! Я надену обруч с алмазом. А ты будь рядом со мной и по моей наводке руководи бойцами.

Все это быстро перевела брату Илма. Странно, что Лекер при этом как-то необычно замотал головой во все стороны с выражением крайнего удивления.

— Что с тобой? — крикнул ему Алексей, но Лекер словно и не слышал вопроса.

Алексей не стал придавать этому значения, тем более, сейчас ему было совсем не до того. Он достал серебряный обруч с черным кристаллом и хотел уже было надеть его на свою голову, как к нему шагнула Илма, протягивая что-то наподобие фляги.

— Выпей! — печально улыбаясь, сказала она. — Этот настой из трав придаст тебе силы перед боем!

Алексей внутренне горько усмехнулся. «Мертвому — припарки!» — мелькнуло почему-то в голове. Тем не менее он взял флягу из рук девушки и сделал несколько больших глотков.

Неожиданно фляга вырвалась из рук Алексея, ставших вдруг словно одеревеневшими, и Алексей с ужасом почувствовал, что это одеревенение неумолимо быстро распространяется по всему его телу. Не в силах даже пошевелиться, он рухнул, словно сноп, на землю. Алексей попытался крикнуть, но ни язык, ни гортань не подчинялись ему тоже. И только разум оставался ясным и чистым, хотя и он был охвачен недоумением.

Между тем Илма, наблюдавшая эту картину хоть и с болью во взгляде, но, тем не менее, спокойно, наклонилась к Алексею и вынула из его негнущихся пальцев серебряный обруч.

— Прости, любимый, — прошептала она пронзительно-нежно. — Это мой народ. Ты и так сделал для него неизмеримо много.

С этими словами она поцеловала Алексея в каменные губы и водрузила обруч с черным алмазом на свою золотистую голову.

«Нее-е-е-т!» — взорвалось в голове у Алексея, но кроме него самого никто более не слышал этого взрыва ужаса, отчаянья и боли.