"Мишель - Морской волк" - читать интересную книгу автора (Байяр Жорж)

2

Мишель и Даниель так стремительно последовали за моряками, что чуть не столкнулись в дверях.

Памье и Порьон стояли на палубе и, прикрыв глаза ладонями, смотрели в небо. А в небе тарахтел мотор. Вслед за урчанием двигателя в просвете между густым туманом и водой возникло призрачное видение: маленький сине-белый самолетик летел так низко, что, казалось, вот-вот заденет мачту.

Из единственного мотора выбивались языки пламени. Внутри что-то взрывалось и грохотало, словно стреляли из мощного орудия.

— Бедолаги! — пробормотал капитан. — Похоже, им конец-Мишель и Даниель обменялись тревожными

взглядами. Только первый помощник выглядел на удивление равнодушным.

Вы считаете, ничего нельзя сделать, капитан? — спросил Мишель.

Он упадет? — вторил ему Даниель.

Да, ребята, боюсь, что так, — ответил моряк. — А то с чего бы он стал летать так низко, да еще в такую погоду… У них авария. Наверное, ищут землю, да разве в таком тумане найдешь! И радиостанции у них, видно, нет — иначе Тревье давно бы поймал их "SOS"!

Шум стал стихать и вскоре совсем исчез. Самолет пропал в облаках.

Хорошо бы пилот нас заметил, — пробормотал Порьон. — Упади они неподалеку от нас, у них был бы шанс спастись!

Шанс невелик, мсье Порьон, — возразил капитан. — Будьте добры, передайте лейтенанту Тревье, чтобы он немедленно послал сообщение о терпящем аварию самолете… который движется… * в направлении зюйд-зюйд-вест, так я думаю; и пусть даст наши координаты и время появления самолета. Честно говоря, я не верю, что это поможет, но, может быть, даст хоть слабую надежду на спасение несчастных, и…

Капитан Памье осекся. Порьон уже шел к радиорубке, но далеко уйти не успел: снова раздался шум мотора. Он становился все громче и громче.

Погодите! — крикнул Памье.

Он побежал к рулевой рубке, включил внутреннюю связь и, наклонившись к переговорному устройству, приказал:

Снарядить шлюпку!

Набросив на ходу дождевик, он снова поспешил на палубу. Лейтенант Порьон, тоже успевший надеть плащ, был уже там. Сквозь тонкую пелену дождя снова показался самолет: хрупкая горизонтальная черточка внезапно резко накренилась вперед… По воде расплылась большая серебристая клякса.

Сейчас утонет! — простонал Даниель, поднеся сжатые кулаки к губам.

Но лейтенант Порьон уже спешил к высыпавшим на палубу матросам. Они суетились вокруг лебедок, к которым была прикреплена шлюпка.

Четверо моряков попрыгали в лодку; первый помощник сел у руля.

Мишель и Даниель, конечно, видели подобные сцены в кино и по телевизору, но они и представить себе не могли, как тяжело в шторм спустить лодку на воду. Двое матросов, упершись спинами в борт лодки, держали весла наперевес, как копья, и отталкивались ими от обшивки корабля.

Наконец шлюпка коснулась воды. Тросы отцепили, и моряки тут же налегли на весла. Братья, едва дыша от волнения, переводили взгляд со спасателей на самолет: огромная сине-белая чайка, опустившаяся на волны, то пропадала, то возникала снова.

Матросы гребли уверенно, красиво и спокойно — они хорошо знали свое ремесло — и шлюпка с "Бура" быстро удалялась от корабля. Один матрос, стоя на полубаке, подавал им сигналы, указывая направление: из шлюпки самолет не было видно из-за высоких волн.

Только бы эта скорлупка продержалась полчаса, — шептал капитан. — Только бы продержалась!..

Лодка плясала на волнах; когда она взлетала на гребень, весла рассекали воздух. Мишелю казалось, что барка совсем не движется, но расстояние между нею и кораблем все увеличивалось.

Между тем судно качало все сильнее.

Больше оставаться на месте нельзя, — сказал капитан. — Надо двигаться вперед!

Он отдал приказ, и "Бур" пошел короткими галсами[2], чтобы не терять из виду ни шлюпку, ни самолет. Влага проникала в каждую клеточку тела мальчиков; несмотря на плащ — а может, как раз из-за него, — Мишелю казалось, что он вымок с ног до головы. Он вздрогнул.

Думаешь, успеют? — спросил Даниель.

Только бы самолет продержался на воде. Все зависит от этого.

Тревога судорогой сводила им желудок. Капитан Памье покусывал усы. Он старался сохранять хладнокровие, но руки его ни на миг не оставались неподвижны. Капитан то хватался за планшир, то скрещивал руки на груди, то снова опускал их, то закладывал за спину.

Мальчики слышали, как он шептал:

Гребите! Да гребите же…

Внезапно, прямо на глазах у изумленных братьев, картина изменилась. Прямо из воды вырвался столб оранжевого дыма и полотном растекся над морем. На волнах закачалось золотисто-желтое пятно.

Динги! — воскликнул капитан. — Это динги — надувная спасательная шлюпка с дымовой шашкой! Теперь мы их точно найдем, они спасены!..

Он поспешил в рулевую рубку, чтобы отдать новые приказы команде и радисту.

Гляди-ка… самолета больше нет! — сказал Мишель.

Теперь точно утонул, — отозвался Даниель.

Судно медленно приближалось к месту крушения. Золотисто-желтое пятно, все еще окутанное оранжевым дымом, теперь виднелось отчетливее.

Их четверо! — воскликнул Мишель. — Это в таком-то маленьком самолете?

Даниель вгляделся.

Точно, — согласился он.

Корабельная шлюпка вскоре закрыла от них резиновую лодку. Дымовая шашка догорела. Ребята увидели, как пассажиры самолета перебрались к спасателям и барка двинулась в обратный путь, ведя на буксире опустевшую динги.

Все матросы собрались на палубе, ожидая подхода шлюпки.

Перегруженное суденышко двигалось теперь очень медленно. Наконец оно подошло достаточно близко к кораблю. Подъем лодки на борт требовал еще большей осторожности, чем спуск: высокая волна в любой момент могла подхватить ее и разбить об обшивку судна. Матросы мощными короткими гребками удерживали барку в нескольких метрах от "Бура".

Наконец тросы были спущены и закреплены на носу и на корме шлюпки. Спасатели и спасенные, за исключением одного матроса, оставшегося в шлюпке, по веревочной лестнице перебрались на корабль, где их тут же подхватили дружеские руки.

Оказавшись на палубе, четверо спасенных, отряхиваясь и пожимая протянутые руки, отвечали на многочисленные вопросы.

Подошел капитан Памье, за ним Мишель и Даниель, укутанные в штормовки. Они с любопытством разглядывали мужчин, которые устало улыбались, радуясь своему везению.

Трое из них, очень смуглые, были в пиджачных парах, выглядевших сейчас довольно плачевно; четвертый, самый высокий, — в синем комбинезоне и в кожаном шлеме. На загорелом докрасна лице резко выделялись светлые брови. На вид ему было около сорока лет. Без сомнения, это был пилот.

Он представился капитану и назвал своих спутников. Говорил он по-английски. Мишель, знавший этот язык, с интересом следил за беседой.

Первым делом пилот поблагодарил капитана за то, что тот пришел на помощь ему и его товарищам и спас их от верной смерти.

Этот блондин — англичанин, а его самолет — что-то типа воздушного такси, — объяснил Мишель брату, — Эти трое — испанцы, они возвращались домой в Севилью, последнюю посадку делали в Марселе.

В Севилью? — переспросил Даниель. — Не скоро же они туда попадут!

Да, уж это точно. Тем более что наш капитан отказался изменить курс, чтобы доставить их в испанский порт. Им, по-моему, это совсем не нравится!..

И действительно, разговор теперь скорее походил на ссору. Испанцы то уговаривали капитана, то угрожали ему, бурно жестикулируя.

После очередного отказа — капитан, надо сказать, вел себя достойно и выдержанно — они как будто бы смирились и пошли вслед за матросами, которым боцман приказал выдать новым пассажирам сухую одежду и накормить горячим ужином.

Капитан Памье, а следом за ним оба брата медленно шагали по мостику.

У меня очень строгий график, и я не могу от него отступать. В конце концов, для них и так все закончилось очень удачно! — говорил капитан. — Парням здорово повезло, что они нас заметили. Подумать только, от чего может зависеть человеческая жизнь! Лети они на несколько десятков метров выше — и все, им бы не спастись…

Мишель почувствовал, что в этих банальных фразах звучат истинное человеческое тепло и доброта, и проникся еще большей симпатией к капитану. За угрюмым и властным выражением его лица с суровой щеткой усов скрывались мягкость поистине сильного человека, настоящее милосердие, любовь к ближнему.

Словно стараясь скрыть волнение, капитан сменил тему.

Ну что, ребята, вот вам и полное приключений путешествие! Будет о чем рассказать товарищам по возвращении!

Что правда, то правда, — признал Мишель.

Да уж… Приключение… что надо, — промямлил Даниель.

Мишеля встревожил прерывающийся, слабый голос кузена. Он взглянул на него повнимательней: Даниель был очень бледен, на лбу у него сверкали крохотные капельки пота.

— Тебе что, нехорошо? — спросил Мишель, чувствуя, как у него самого судорожно сжимается желудок.

Ну… честно говоря, довольно паршиво. Капитан улыбнулся.

Это вполне естественно, молодые люди! Вы и так хорошо держались весь день. Для салаг — просто отлично, скажу я вам. Если позволите дать вам совет — я бы на вашем месте не стал ужинать, а принял бы таблетку и улегся спать.

Так точно, капитан! — ответил Даниель, изо всех сил пытаясь сохранить бодрый вид. — Именно так я и поступлю!

И я тоже, — подхватил Мишель. — Спокойной ночи, капитан.

Спокойной ночи, мальчики. Увидите, завтра все пойдет по-другому. Море будет гладкое, как зеркало. Часа через четыре, может быть, через пять мы пересечем траверз Балеарских островов — с небольшим опозданием, конечно. А на юге обычно все бывает в порядке. Вообще буря в это время года — явление исключительное!

Капитан вернулся в рулевую рубку, чтобы сменить первого помощника, которому был необходим отдых после операции по спасению самолета. А мальчики отправились на камбуз.

Открыв дверь, они с удивлением обнаружили, что комната полна народу: здесь пили кофе радист Тревье и лейтенант Порьон. Кок суетился возле кастрюль, его круглое лицо блестело от пота.

Ну вот, теперь готовь четыре лишних порции! — пожаловался он мальчикам.

Нет, господин Олив, только две, — покачал головой Мишель. — Мы с братом ужинать не будем.

Не будете ужинать? — переспросил Олив, удивленно вскинув брови.

Что, совсем плохо? — посочувствовал Тревье.

Ну, не совсем, — отозвался Мишель. — Мы вообще-то зашли, чтобы попросить у мсье Олива таблетки.

Радист язвительно фыркнул.

Таблетки мсье Олива? Да это же курам на смех! Он хранит свои пилюли с того самого дня, как эту галошу спустили на воду, а это, поверьте, не вчера случилось. Скатайте шарик из хлебного мякиша и проглотите — эффект будет тот же.

Мишель еле сдержался, чтобы не напомнить радисту, что именно он, а не кто иной, направил их к коку за таблетками. А повар даже руками всплеснул от, возмущения.

Ах, господин Тревье… господин Тревье! — повторял он с упреком. Даже если бы радист обвинил его в том, что у него подгорело жаркое, Олив и то не так бы расстроился.

Тревье же, решив, вероятно, довести шутку до конца, продолжал:

Идемте со мной, молодые люди! Я дам вам то, что нужно. Гарантирую, что будете спокойно спать до утра и видеть чудесные сны. Причем средство самое безобидное, точно говорю!

Оставив на кухне одного первого помощника, радист с кузенами удалились. Даниелю становилось хуже с каждой минутой. Заметив это, Мишель предложил:

Иди-ка ты, старик, ложись, а я принесу таблетки. Зачем вдвоем-то ходить?

Думаешь?

Конечно, иди!

Даниелю не нужно было повторять дважды. Он направился прямо в каюту, а Мишель пошел за радистом.

В радиорубке царил ужасный беспорядок. Тревье выдвинул один из ящиков.

Моя личная аптека, — сообщил он.

В этой самой аптеке валялись в беспорядке пузырьки и упаковки с таблетками, а также пакет трубочного табака, игральные карты и… детективный роман.

Радист порылся в ящике, выбрал одну из коробочек, похожую на те, в которых продают аспирин, и высыпал ее содержимое себе в руку.

Вам повезло, ребята! Осталось ровно две! — воскликнул он.

Спасибо, господин Тревье, а вам самому-то они не понадобятся?

Нет. Я старый моряк. Вечно таскаешь за собой какие-то лекарства, сам не знаешь зачем. Это все жена! А таблетки Олива пригодятся, я думаю, пассажирам с самолета.

Повезло им, что упали прямо рядом с нашим кораблем!

Это точно! Кто же в наши дни летает без рации?

В дверь постучали, вошел капитан Памье. Лицо Тревье сразу помрачнело.

Скажите, Тревье, на наш запрос о самолете что-нибудь было?

Нет, капитан. Ваше послание я передал на базу в Марселе. С тех пор ничего!

Как только что-нибудь появится, немедленно известите меня! — И, повернувшись к Мишелю, капитан добавил — Как? Вы еще здесь? А я думал, давно в постели.

Уже иду, капитан. Спокойной ночи! Еще раз спасибо, мсье Тревье!

Мишель сбежал с мостика и поспешил к своей каюте.

Он так торопился, что поскользнулся и ударился плечом о косяк. От падения его удержала чья-то могучая рука.

Мальчик поднял голову — перед ним, улыбаясь, стоял боцман.

Не ушибся? — спросил моряк.

Да нет, спасибо вам!

На корабле и ходить надо учиться заново смеясь, отозвался боцман. — Мы все через это прошли в первое свое плавание!

Мишель не ответил: он как раз заметил, что, падая, выронил одну из таблеток. Боцман козырнул ему и ушел.

Спокойной ночи, мсье! — крикнул Мишель вдогонку.

Моряк удалился, и Мишель принялся за поиски потерянной таблетки. Но все было тщетно.

Вот черт! — прошептал мальчик. — Одной таблетки на двоих явно будет маловато. Ну что же, тем хуже для меня. Сам виноват, сам и страдать буду!

Он секунду поколебался — не вернуться ли на камбуз и не попросить ли таблетку у кока? Но потом решил, что не стоит.

— Да ладно! В конце концов я и так засну! И Мишель отправился в каюту.

Даниель только что с трудом выбрался из своего дождевика.

Это не плащ, а скафандр какой-то! Вообще не гнется! — ворчал мальчик. — Не представляю, как это матросы умудрялись еще грести в таких панцирях? В нем как в парилке!

Мишель налил из кувшина, укрепленного возле иллюминатора, пресной воды.

На вот, пей свою таблетку! — Он подал стакан брату.

Даниель тут же проглотил лекарство. Пока Мишель стягивал дождевик, Даниель устроился на верхней койке.

Знаешь, о чем я думаю? — спросил он.

Разумеется, нет. Может, об обещанных радистом прекрасных снах?

Вовсе нет. Я думаю, в какой ужас пришли рыбы, когда увидели опускающийся на дно самолет.

Ну что ж, давай продолжай в том же духе. Лично я собираюсь спать.

Мишель решил не надевать пижаму и так и остался в джинсах и джемпере. Морская болезнь заставляла его экономить движения и как можно больше лежать. Мальчик вытянулся на постели и закрыл глаза. На какое-то время ему стало получше, но очень скоро неприятные ощущения вернулись.

"Конечно, наш корабль куда надежнее самолета… И все же сейчас я предпочел бы оказаться отсюда подальше", — признался он себе.

Мишель лежал и слушал корабельные звуки, стараясь представить себе, что ощущали потерпевшие крушение. Размеренное посапывание кузена начинало его злить.

— Даниель, ты спишь? — прошептал он. Ответа не последовало.

"Везет же! Смотрит себе свои прекрасные сны…"

Вскоре Мишелю тоже удалось задремать. Время от времени он просыпался, переворачивался на другой бок и снова погружался в забытье. В какой-то момент он заметил, что совсем стемнело. В сочившемся сквозь иллюминатор свете нельзя уже было разглядеть даже переборку напротив.

"Ночь наступила, — в полусне подумал мальчик. И, несмотря на свое сонное состояние, почему-то добавил про себя: — Теперь мы уже совсем близко от Балеарских островов!"

Позже он сам удивлялся, что вдруг вспомнил в этот момент о замечании, брошенном днем капитаном.

"Уже, наверное, часов девять…" Мишель хотел проверить себя, но так и не успел поднести часы к глазам…