"10 фатальных ошибок Гитлера" - читать интересную книгу автора (Бевин Александер)

Глава 17 Кассерин и провал в Африке

Битва у ущелья Кассерин занимает особое место в мифологии американских войн. Она стала самым недвусмысленным поражением в истории Америки, за исключением разгрома войск северян при Ченселлорсвилле[35] во время Гражданской войны. Но при Ченселлорсвилле американцы воевали друг с другом. Историки, анализируя ход того сражения, сосредоточили внимание на некомпетентности генерала северян Джо Хукера, сравнивая его с блистательными генералами конфедератов Робертом Ли и Джексоном Каменной Стеной. Они не ставили вопроса о боевых качествах американских солдат. Однако после Кассерина в отношениях западных братьев по оружию возник кризис доверия. Боевой дух американцев упал, а у англичан возникли серьезные сомнения относительно умения американских солдат воевать.

На самом деле истоки поражения при Кассерине, как и при Ченселлорсвилле, заключаются в недостаточном умении военачальников руководить действиями своей армии. В битве при Кассерине некомпетентный военачальник уровня Хукера по имени Ллойд Р. Фреденалл имел несчастье выступить против Эрвина Роммеля, одного из настоящих военных гениев, кого породила Вторая мировая война.

Ченселлорсвилль и Кассерин продемонстрировали, что исход битвы зависит от полководца. Однако люди с трудом принимают, что всю ответственность следует возлагать на командующего. Многие предполагают, что целое полностью зависит от частного. Это приводит к тому что поражение (или победу) приписывают природе солдат, свойственной им или вообще их национальности, но не военачальникам.

После Кассерина британские офицеры и солдаты осудили американцев, прозвав их «нашими итальянцами», подразумевая под этим, что американцы были скверными солдатами, каковыми, по мнению англичан, являлись итальянцы. Итальянцы и на самом деле воевали плохо, но только англичане забыли, что промахами и неудачами они были обязаны своим командирам, которые мало того, что отправляли солдат в бой исключительно плохо экипированными, но еще и не умели руководить их действиями. В нескольких случаях, когда итальянцами командовали хорошие военачальники, они проявляли себя хорошо, даже несмотря на свое отвратительное вооружение.

Кассерин преподнес урок, которому учат все войны: военная организация должна делать выбор между жизнью и смертью. Она не приходит к такому выбору путем консенсуса. Поиски консенсуса приводят лидеров сначала к спорам, затем к разногласиям. Армия может нормально воевать только в том случае, когда решения принимает командование. Если начальство ошиблось, войска скорее всего потерпят неудачу. Если командующие правы, армия может победить.

Кассерин преподнес и еще один урок: действия завистливых или недальновидных офицеров могут свести на нет проницательность великого генерала и помешать ему добиться победы.

Когда в конце января 1943 года Эрвин Роммель увел свою потрепанную танковую армию в Тунис, он упустил возможность в корне изменить ситуацию в Северной Африке единственным, но мощным ударом. Если бы ему это удалось, союзники наверняка замедлили бы свое продвижение, перейдя к оборонительным действиям, и, что вполне вероятно, могли оказаться в безвыходной ситуации.

Монтгомери двигался к линии Марет со своей обычной мучительной медлительностью. На его армию в течение двух недель можно было не обращать внимания. Союзники в Тунисе были остановлены проливными дождями средиземноморской зимы, их войска далеко растянулись с севера на юг, причем англичане находились на севере, вновь сформированный французский 19-й корпус — в центре, а американский 2-й корпус под командованием Фреденалла — на юге.

Роммель, дойдя до линии Марет, понял, что оказался в наполеоновской «центральной позиции» между двумя вражескими армиями и теперь может, нанеся решительный удар, разбить одну из них и лишь после этого развернуться и столкнуться со второй.

Роммель понял и кое-что еще: американцы и французы прошли далеко на восток в центральный Тунис и удерживали Восточные ущелья Дорсал при Фондуке, Фаиде и Гафсе, прикрывая ущелья Западных Дорсал в 60–70 милях к западу.

Получалось, что, если бы итало-германские войска захватили Фаид и Гафсу а потом двинулись на запад мимо Ферианы и Кассерина, они могли выйти прямо к огромной американской базе снабжения и к их штабу в Тебессе.

В Тебессе итало-германские войска оказывались далеко на западе от линии союзников в Тунисе и практически на самых их коммуникациях. Стоило Роммелю затем повернуть свои танки и направить их на север, к морю, в сотне миль от этого места, немцы могли бы отрезать всю армию союзников в Тунисе или же заставить ее убраться в Алжир.

Тогда Роммель мог повернуться назад, к Монтгомери, и собственными силами совместно с частями 5-й танковой армии Арнима либо уничтожить 8-ю армию, либо обратить ее в стремительное бегство.

Генерал Фреденалл сыграл на руку Роммелю. Несмотря на то что Эйзенхауэр советовал ему создать мобильный резерв и прикрытие из легких подвижных подразделений, Фреденалл расположил всю свою пехоту на высотах (джебелях) вдоль всей линии, рассредоточив свои резервы небольшими частями.

1 февраля 1943 года 21-я немецкая танковая дивизия, вошедшая в состав 5-й танковой армии и имеющая 91 танк (половина от прежней силы), обрушилась на плохо вооруженный французский гарнизон в ущелье Фаид. Это заставило командование союзников сделать вывод, что противник планирует наступление, но они посчитали, что атака последует со стороны Фондука, что в 30 милях от Фаида.

Генерал Андерсон оставался в резерве позади частей 1-й американской танковой дивизии в Фондуке, имея 180 танков и 18 самоходных установок — истребителей танков, что составляло половину всей дивизии.

Роммель намеревался захватить Фаид, чтобы превратить его в опорный пункт для нанесения дальнейшего удара по Сиди-Бузид и Сбейтле в 15 и 35 милях к северо-западу. В Сбейтле две дороги вели через ущелье в Западных Дорсалах: одна шла на север и проходила в 20 милях от Сбибы, другая протянулась мимо Кассерина, в 20 милях на запад, к Тебессе.

Для того чтобы помочь 21-й танковой дивизии, Роммель просил Арнима отправить 10-ю танковую дивизию со 110 танками плюс дюжину танков «тигр». Но Арним завидовал славе Роммеля и не захотел, чтобы она приумножилась. Он выделил лишь один танковый батальон и четыре «тигра», но вскоре забрал и эти силы для участия в атаке, которую он планировал начать дальше на севере.

Между тем Роммель собрал в районе Габеса боевую группу с 26 танками и двумя пехотными батальонами неполного состава из корпуса «Африка». Группой командовал генерал-майор Ф.К. фон Либенштайн. Эти части совместно с 23 старыми танками из состава итальянской дивизии «Центавр» должны были захватить Гафсу.

Атака со стороны Фаида началась 14 февраля, войсками командовал генерал-лейтенант Хайнц Зиглер, заместитель Арнима. Группа танков 21-й танковой дивизии, двигаясь широким фронтом с севера, начала окружать батальон «А» 1-й американской танковой дивизии возле Сиди-Бузид, атаковав американцев во фланг. Еще одна группа обошла другой фланг противника и атаковала американцев с тыла.

Между тем две подвижные группы 10-й немецкой танковой дивизии стремительно прошли прямо сквозь ущелье Фаид и ударили по американским позициям с фронта.

Американцы бежали с поля боя, оставив на месте 40 танков, 60 полугусеничных машин и орудия пяти артиллерийских батальонов. На следующее утро батальон «Ц» предпринял контратаку на тринадцатимильном открытом участке в направлении Сиди-Бузид.

Едва американцы оказались в зоне досягаемости немецкой артиллерии, они были встречены буквально шквалом огня. Американцы остановились, а немцы, окружив их с обоих флангов, разгромили противника, который потерял еще 54 танка, 57 полугусеничных машин и 29 орудий.

Просочившись небольшими группами сквозь бреши в районе Фаида, немцы быстро изолировали, окружили и заставили сдаться американцев, засевших на близлежащих холмах. Андерсон приказал остаткам своих частей отходить к Западным Дорсалам.

Утром 17 февраля немецкие танки атаковали противника в районе Сбейтлы. Американцы упорно сражались до заката, но потом не выдержали. За три дня они потеряли 150 танков и почти 3000 человек пленными. Немцы же понесли незначительные потери.

Тем временем группа под командованием генерала Либенштайна захватила оставленную американцами Гафсу. 17 февраля то же подразделение направилось к Фериане, расположенной в 20 милях к юго-западу от Кассерина, уничтожив по дороге несколько американских бронетранспортеров и артиллерийских орудий. Затем немцы захватили аэродром в Телепте. Американцы успели уничтожить тридцать своих самолетов, стоявших на взлетном поле, чтобы предотвратить их захват.

По мере того как напряженность боевых действий нарастала, генерал Фреденалл постепенно впадал в панику. Он отвел американские части назад, в Тебессу и приказал начать уничтожение складов с продовольствием и боеприпасов, которые там находились. Британский генерал сэр Гарольд Александер, который 19 февраля принял командование всеми войсками в Тунисе, писал, что «в сумятице отступления американские, французские и британские войска перемешались самым замысловатым образом; не существовало скоординированного плана обороны, зато имелась определенная неуверенность командования».

Теперь Роммель решил двигаться через Тебессу, а затем повернуть на север. Подобный маневр должен был либо заставить союзников вывести свои войска из Туниса, либо их уничтожить. Однако удар необходимо было нанести немедленно. В противном случае союзники могли собрать значительные силы и склонить чашу весов на свою сторону.

Более того, Роммель сказал Арниму что «удар на север нужно нанести далеко позади [это значит — к западу от… — Авт.] фронта противника, чтобы убедиться в том, что он не сможет бросить свои резервы к ущелью [Западным Дорсалам. — Авт.] и сдержать наше продвижение».

Но генерал Арним либо не понял замысла Роммеля, либо, как полагал сам Роммель, «хотел придержать 10-ю танковую дивизию в своем секторе для устройства маленького собственного шоу».

Роммель обратился к итальянскому верховному командованию (Comando Supremo). Итальянцы согласились на атаку, но запретили наносить удар по направлению к Тебессе. Вместо этого наступление должно было пойти от Тхалы к Ле-Кефу, то есть через ущелья Кассе-рин и Сбиба и на север, сразу за Западными Дорсалами.

Для Роммеля это был «ужасный и невероятный пример недальновидности», потому что перенос направления атаки означал, что удар «будет нанесен намного ближе к позициям противника, что обрекало нас на столкновение с его сильными резервами».

Однако времени на препирательства не оставалось. Роммель немедленно двинул свой корпус «Африка» по дороге, ведущей к горному проходу Кассерин, в то время как 21-я танковая дивизия получила приказ ударить на севере от Сбейтлы до Сбибы, в 25 милях к востоку от Тхалы.

Роммель приказал 10-й танковой дивизии идти на Сбейтлу, где она могла поддержать части корпуса «Африка» или 21-ю танковую дивизию, если бы кому-нибудь из них потребовалась помощь. Но Арним промедлил с отправкой 10-й танковой дивизии, и поэтому, когда атака началась, ни 10-й, ни 21-й дивизии под рукой у Роммеля не оказалось.

Удар на Тхалу пришелся там, где его ожидал Александер, и он приказал Андерсону сконцентрировать свои танки для защиты города. Андерсон направил британскую 6-ю танковую дивизию в Тхалу, а 1-ю гвардейскую бригаду — в Сбибу.

При Кассерине немецкая моторизованная пехота, привыкшая к военным действиям в условиях пустыни, попыталась перекрыть горный проход. Солдаты не обратили внимания на возвышавшиеся с обеих сторон на 5000 футов горы, которые удерживали американцы и откуда на немцев обрушился шквал минометного и артиллерийского огня. Это остановило атаку на начальном ее этапе.

21-я танковая дивизия остановилась перед Сбибой, сдерживаемая наличием на ее пути двух размытых дождями дорог, минного поля и гвардейской бригады. Части этой дивизии также совершили ошибку, начав фронтальную атаку в долине.

Как и предсказывал Роммель, удар по Сбибе и по направлению к Ле-Кефу был нанесен настолько близко к линии союзников, что их резервы смогли быстро добраться до места сражения. Некоторые части союзников заняли прилегающие высоты, которые трудно было атаковать, и выигрывали тем самым время, необходимое для подхода значительных подкреплений.

Роммель пришел к выводу, что в районе Кассерина союзники слабее, и сфокусировал атаку именно в этом пункте, приказав 10-й танковой дивизии выступить в том направлении.

Когда утром 29 февраля Роммель прибыл на место, генерал Фридрих фон Бройх, командир 10-й танковой дивизии, сказал ему, что он привел лишь половину своих войск и что генерал фон Арним оставшуюся часть придержал у себя, включая «тигры», на которых весьма рассчитывал Роммель.

Части панцергренадеров и итальянских горных стрелков предприняли фланговые атаки с обеих сторон ущелья, а в это время впервые в Африке Роммель применил «Nebelwerfer» — реактивную артиллерию, действующую по принципу русских «катюш». «Небель-верферы» стреляли 80-фунтовыми ракетами на дальность в 4 мили. Они серьезно испугали американцев, и к 5 часам вечера того же дня ущелье оказалось в руках немцев. Роммель писал, что американцы сражались исключительно храбро и что потери немцев весьма значительны.

За ночь Роммель перебросил свои танки к Тхале, на север, и к Тебессе, к северо-западу. Его целью было помешать противнику определить направление следующего удара немецких войск и вынудить союзников разделить свои резервы.

Союзники попались на наживку. Фреденалл перебросил батальон «Б» 1-й танковой дивизии на прикрытие дороги, ведущей от Кассерина к Тебессе, а британская 26-я танковая бригадная группа двинулась на юг из Тхалы и заняла позицию в 10 милях к северу от ущелья Кассерин.

21 февраля мобильная группа 10-й немецкой танковой дивизии (30 танков, 20 самоходных орудий, два панцергренадерских батальона) двинулась с севера на позиции 26-й бригады, стремясь обойти противника с флангов. Немцы уничтожили 40 вражеских танков, потеряв при этом дюжину своих.

Англичане отошли к Тхале, но лавина немецких танков, ведомых захваченным у противника пехотным танком «валентайн», преследуя врага по пятам, прорвала британские позиции. Немцы рассеяли английскую пехоту, уничтожили значительное количество техники и взяли в плен 700 человек.

На следующий день Роммель узнал из данных воздушной разведки, что к союзникам приближаются подкрепления. Шансы немцев пройти через Тхалу резко уменьшились. Тем временем корпус «Африка» застрял на ведущей в Тебессу дороге, сдерживаемый плотным артиллерийским огнем американцев.

В полдень 22 февраля Роммель и Кессельринг, осознав непрочность положения своих войск, пришли к выводу, что больше ничего нельзя сделать, и приказали отступать. Фреденалл, не понимая, что происходит, не организовал эффективной контратаки, и немцы с небольшими потерями ушли из горного прохода Кассерин.

За время всей этой операции, проведенной Роммелем, потери американцев составили 3000 убитыми и ранеными, более 4000 человек попали в плен. Союзники потеряли 200 танков. Итало-германские войска потеряли менее тысячи человек и незначительное количество танков. Но если бы Арним действовал с Роммелем заодно, a Comando Supremo проявило хотя бы какую-нибудь дальновидность, успехи войск стран Оси были бы гораздо ощутимее.

Между тем Арним, используя танки, которые он не дал Роммелю, 26 февраля начал свою операцию на севере. Он повел массированное наступление на восемь пунктов. Расстояние между крайними было 70 миль. Главной целью являлась Беджа в 60 милях от города Тунис.

Роммель определил план Арнима как «совершенно нереальный». Основная атака обернулась ловушкой в узкой болотистой теснине в 10 милях от Беджи, и английская артиллерия вывела из строя почти все немецкие танки, кроме шести. Несмотря на то что во время наступления были взяты в плен 2500 британских солдат, сами немцы потеряли 71 танк, а англичане — менее 20.

Кроме того, действия Арнима задержали начало наступления, которое Роммель планировал предпринять против частей 8-й армии Монтгомери в Меденине, перед линией Марет, и дали возможность англичанам значительно усилить свои войска. В результате они спокойно отбили начавшуюся 6 марта атаку Роммеля.

Потеряв 40 танков, Роммель прекратил наступление. Это положило конец надежде разбить Монтгомери до того момента, как его армия соединится с войсками союзников в Тунисе.

23 февраля Роммель был назначен главнокомандующим войск в Африке. Однако он пришел к выводу, что столкновение с противником, у которого было в два раза больше солдат и в девять раз больше танков, равносильно «прямому самоубийству» для итало-германских войск, если они останутся в Африке.

Роммель взял давно откладываемый отпуск по болезни и 9 марта улетел в Европу, надеясь убедить Гитлера и Муссолини эвакуировать войска из Африки, пока на это еще есть время. «У Муссолини, — писал Роммель, — похоже, отсутствует какое-либо чувство реальности», а Гитлер, глухой к доводам Роммеля, заключил, что фельдмаршал «стал пессимистом», и запретил ему возвращаться в Африку.

Исход боевых действий в Африке больше не вызывал сомнений. Господствуя на море и постепенно завоевывая господство в воздухе, имея в своем распоряжении гораздо больше сил, чем у противника, союзники неминуемо должны были одержать победу. Единственная возможность спасти приблизительно 180 тысяч немцев и итальянцев, находящихся в Тунисе, состояла в том, чтобы бросить всю военную технику и начать срочную эвакуацию людей морем и по воздуху. Но на это Гитлер не согласился.

Так же как и во время Сталинградской битвы, фюрер приказал своим войскам в Африке выстоять — либо погибнуть. Муссолини, оглушенный обрушившимися на него невзгодами, не имел собственного мнения и просто одобрял все, что изрекал Гитлер.

У генерала Александера была возможность выбирать. Он мог вбить клин между силами Арнима на севере в районе Туниса и Бизерты и 1-й итальянской армией генерала Джованни Мессе (это было новым названием старой танковой армии Роммеля «Африка») на линии Марет, а затем окружить и уничтожить две эти группировки.

Кроме того, он мог постепенно оттеснять обе итало-германские группировки, расположенные на постоянно сокращавшемся плацдарме, до тех пор, пока они не потеряли бы свои аэродромы. Тогда войска стран Оси были бы вынуждены капитулировать.

Александер выбрал второй план, реализация которого требовала продвижения 8-й армии Монтгомери на север вдоль побережья — с тем чтобы англичане загнали силы стран Оси в тунисско-бизертский «котел», а войска союзников в Тунисе при этом оказывали постоянное давление на оборонительные линии противника, ускоряя его отступление.

Первый вариант был лучше во всех отношениях, и Александер понимал это. Монтгомери тащился вперед страшно медленно и запросто мог затянуть тунисскую кампанию до поздней весны. Но Александер отверг первый план, потому что в таком случае пришлось бы задействовать американский 2-й корпус, а у британского военачальника, как писал генерал Омар Брэдли, «полностью отсутствовала вера в американских солдат». Сказался результат поражения при Кассерине. Вместо активного участия в боевых действиях 2-й корпус должен был «демонстрировать» и «создавать шум», предпринимая ограниченное количество ложных атак с востока.

Но Эйзенхауэр сместил Фреденалла, назначив вместо него генерала совершенно иного сорта, Джорджа С. Паттона-младшего. Это был чрезвычайно агрессивный командующий, которого раздражали указания Александера, особенно когда Эйзенхауэр увеличил численность 2-го корпуса до четырех дивизий и 88 тысяч человек, что в четыре раза превышало численность солдат и офицеров, которых могло выставить против него командование Оси.

Паттон прибыл в штаб 2-го корпуса 7 марта 1943 года во главе длинной процессии, состоявшей из разведывательных бронемашин, которые пронзительно сигналили, а на командирской машине были прикреплены два металлических флага с громадными белыми звездами генерал-майора на красном поле.

Сам Паттон ехал в машине стоя.

Паттон незамедлительно начал «лечение» «болезней», присущих 2-му корпусу. Он приказал, чтобы каждый боец носил галстук, даже во время боя, и все, включая санитарок, ухаживающих за ранеными в госпиталях в тылу, имели при себе тяжелую металлическую каску.

Паттон унаследовал в Калифорнии огромное состояние и женился на богатой невесте из Бостона, но никогда не сомневался, что судьбой ему уготовано стать великим воином. Его дед, уроженец Виргинии, командовал полком конфедератов и умер от ран. В 1909 году Паттон окончил Вест-Пойнт, в 1918 году был награжден Крестом за боевые заслуги в боях во Франции и проявил себя многообещающим командующим танковой армией во время маневров в 1940 году.

Паттон страдал дислексией, он с трудом читал и писал и постоянно испытывал мучительное чувство незащищенности. Для того чтобы скрыть свою ущербность, а также врожденную застенчивость и высокий скрипучий голос, Паттон выработал манеру держаться на публике напыщенно и с бравадой. Из-за этого он стал стремиться к публичности, но оказался очень тяжелым человеком для своих солдат. Эйзенхауэр сделал вывод, что Паттон — строптивый военный, который верит в умение произвести эффект, говорит слишком много и не всегда является хорошим примером для подчиненных. Но в то же время Эйзенхауэр думал, что из Паттона может получиться превосходный полевой командир.

Монтгомери все затягивал со своими неторопливыми, преувеличенно скрупулезными приготовлениями к атаке на линии Марет, запланированной на 20 марта, через две недели после сражения при Меденине. Предполагалось, что атака 2-го корпуса начнется тремя днями раньше, но это должен был быть лишь отвлекающий удар, направленный на втягивание в бой резервов противника, что позволило бы союзникам захватить аэродром в Телепте. Это имело важное значение для обеспечения продвижения Монтгомери, а также для устройства передовой базы снабжения в Гафсе.

17 марта 1943 года 1-я американская пехотная дивизия под командованием Терри Алена без боя заняла Гафсу. Итальянцы отошли на 20 миль по дороге к теснине на востоке от Эль-Гуэттара и заблокировали дорогу на Габес.

Тем временем 1-я американская танковая дивизия под командованием Орландо Уорда, действуя совместно с частями американской 9-й пехотной дивизии, выдвинулась на восток от Кассерина, заняла железнодорожную станцию в Сенеде и направилась к Макасси и ущелью, пролегавшему через Восточные Дорсалы.

Однако танки и грузовики Уорда завязли на дорогах в грязи, образовавшейся из-за проливных дождей, и, несмотря на то что 23 марта Уорд предпринял успешную атаку, его остановили немцы — всего восемьдесят человек (бывшая личная охрана Роммеля), занявшие господствующую высоту (322 фута). Ими командовал полковник Рудольф Ланг. На следующий день Уорд возобновил атаку, задействовав три пехотных батальона при поддержке артиллерии и танков, но опять потерпел неудачу.

Паттон, посинев от гнева, приказал Уорду лично возглавить следующую атаку. Уорд так и сделал, но атака опять провалилась. Александер предложил освободить Уорда от должности. Мысленно Паттон согласился с этим, однако отверг предложение Александера как очередное свидетельство предвзятого отношения к американцам. В конце концов он послал решить эту проблему Омара Брэдли, заместителя командующего 2-м корпусом, и заменил Уорда Эрнестом Н. Хармоном.

При Эль-Гуэттаре пехота Терри Алена 21 марта прорвала позиции итальянцев, но 23 марта была отбита контратакой частей 10-й немецкой танковой дивизии, которая подоспела с линии Марет.

Танки разбили передовые подразделения американцев, но остановились перед минным полем. Затем по ним ударили американские полевые пушки и противотанковые орудия, которые вывели из строя 40 немецких танков.

Несмотря на то что американцы добились немногого, их действия у Эль-Гуэттара и Макнасси отвлекли большую часть и без того незначительной танковой группировки противника. Это помогло Монтгомери, когда он развернул наступление на линии Марет.

Монтгомери выставил 160 000 человек против 80 000 бойцов у Мессе и задействовал 160 танков и 1400 орудий; у Мессе же было только 150 танков (включая уже отозванные танки 10-й дивизии) и вполовину меньше пушек.

Монтгомери — так же, как и у Эль-Аламейна, — нанес главный удар в центр итало-германской обороны, направив в атаку три пехотные дивизии, надеясь, что они пробьют брешь, в которую хлынут его танки.

Между тем новозеландский корпус совершил 25-мильный бросок в глубь страны к Габесу и стал реально угрожать тылу позиций противника. Продвижение шло удачно, но вскоре 21-я танковая и 1б4-я легкая пехотная дивизии его остановили.

Фронтальная атака англичан захлебнулась. Немцы же, бросив в контратаку 15-ю танковую дивизию, в составе которой находилось лишь 30 танков и два пехотных батальона, разбили передовые части британской пехоты и совершенно остановили продвижение противника.

23 марта Монтгомери перевел свои войска на фланг. Поскольку лобовые атаки англичан потерпели фиаско, командование итало-германской группировкой уже перебросило 15-ю танковую дивизию туда же двумя днями раньше.

Монтгомери мог потерпеть очередное поражение, но Арним, который с отъездом Роммеля теперь командовал всем африканским фронтом, решил отвести армию Мессе к дефиле Вади-Акарит шириной в 14 миль, в 43 милях к тылу. У Вади-Акарит Монтгомери вновь приступил к своим кропотливым приготовлениям.

Тем временем Паттон возобновил активные действия у Эль-Гуэттара и Макнасси. К 27 марта Монтгомери добрался до Габеса по пути к Вади-Акарит, и Александер бросил танки Паттона на побережье, не озаботившись наличием пехотной поддержки. Американские танки были встречены огнем немецких противотанковых орудий. Паттон приказал своей пехоте ликвидировать препятствие, но этого сделать не удалось.

Между тем Арним перебросил 21-ю танковую дивизию на помощь 10-й танковой, сократив численность войск у Акарита и облегчив Монтгомери прорыв оборонительной линии, образованной его пехотой 5 апреля.

И вновь Монтгомери из-за своей медлительности не воспользовался своим шансом, и к утру итало-германские войска уже двигались по побережью, направляясь в Энфидавилль, расположенный всего в 50 милях от города Тунис.

Александер попытался помешать отступлению противника, воспользовавшись для этого силами нового корпуса (9-го) под командованием британского генерала Джона Крокера, который должен был ударить в ночь с 7 на 8 апреля в ущелье Фондук, с целью пройти через Кайруан в Суссе, что в 25 милях к югу от Энфидавилля.

Крокер командовал группой, состоявшей из британской 6-й танковой дивизии, бригады 46-й британской дивизии и американской 34-й пехотной дивизии, имея в своем распоряжении 350 танков. Однако части 34-й дивизии выдвинулись с опозданием на три часа, вскоре остановились и отошли в безопасное место. Этот хитрый маневр позволил противнику перебросить часть сил на север, чтобы остановить продвижение 46-й дивизии.

9 апреля Крокер бросил в бой свою 6-ю танковую дивизию для форсирования марша. Однако пришлось затратить полдня, чтобы прорваться через позицию, на которой находились пятнадцать противотанковых орудий. Англичане потеряли при этом 34 танка. К тому времени, когда 10 апреля танки Крокера добрались до Кайруана, армия Мессе уже миновала опасный участок. Это был замечательный подвиг немногочисленных солдат итало-германской группировки и горестный урок для союзников, особенно бойцов 34-й дивизии.

Армия Мессе дошла до Энфидавилля к 1 1 апреля, соединив свои части с подразделениями 5-й танковой армии Арнима на стомильной дуге перед Тунисом и Бизертой. Однако положение войск стран Оси было совершенно безнадежным, поскольку силы немцев и итальянцев таяли, транспортные поставки сокращались, а союзники день ото дня наращивали свою мощь.

Как только союзники начали подготовку к решающему наступлению, тут же стали возникать споры и разногласия. Поскольку британская 8-я армия двигалась к побережью с юга, а их 1-я армия уже заняла позиции в районе города Тунис и Бизерты, генерал Александер решил, что именно англичане ударят по плацдарму и заставят итало-германскую группировку капитулировать. Американский 2-й корпус, несмотря на то что в его составе насчитывалось 95 тысяч человек, был аккуратно отодвинут в сторону, и ему не отводилось никакой роли в победном марше союзников. Это не слишком устраивало Паттона и Брэдли, и они начали жаловаться Эйзенхауэру, который распорядился, чтобы 2-й корпус был переведен на север и самостоятельно выступил в битве за Бизерту.

2-й корпус — теперь им командовал Брэдли, так как. Паттон занимался подготовкой к вторжению на Сицилию, — двинулся на север.

Наступление союзников началось 19 апреля. 8-я армия двинулась на север через Энфидавилль в направлении города Тунис, а части британской 1-й армии нанесли главный удар, атаковав 22 апреля возле Меджез-эль-Баб 15-мильный сектор оборонительной линии противника, удерживаемый всего двумя полками германской 334-й легкой пехотной дивизии. На севере 2-й корпус Брэдли 23 апреля действовал против частей немецкой дивизии неполного состава — только 8000 человек, — которой командовал Хассо фон Мантойфель.

Группировка союзников теперь насчитывала 300 000 человек и 1400 танков, а девять немецких дивизий — основа итало-германской обороны — имели в своем составе всего 60 000 человек и менее 100 танков.

Таким образом, наступление союзников обещало стать легкой прогулкой. Однако не вышло. Итальянцы и немцы у Энфидавилля встретили Монтгомери достойно. Продвижение 1-й армии замедлилось из-за яростного сопротивления двух германских полков, затем англичане были отброшены импровизированной боевой группой, в которой были собраны все оставшиеся танки из группы армий «Африка».

На севере американский 2-й корпус медленно тащился по труднопроходимой местности, затем наступавшие обнаружили, что Мантойфель отошел к новым позициям. Наступление союзников остановилось.

Однако у частей итало-германской группировки из-за того, что их коммуникации были практически перерезаны, топлива осталось столько, что они смогли продвинуться лишь на расстояние в 25 миль, при этом боеприпасов имелось на три дня, да и запасы продовольствия стремительно таяли.

21 апреля Монтгомери из-за значительных потерь прекратил атаки у Энфидавилля, позволив Арниму перебросить танки на север и остановить англичан, не дав им прорваться на востоке от Меджез-эль-Баб.

Между тем 2-й корпус Брэдли 26 апреля возобновил атаки, но вновь встретил упорное сопротивление противника. Части Мантойфеля практически остались без боеприпасов, и поэтому немцы были вынуждены отойти на новые позиции, расположенные всего в 15 милях от Бизерты.

Теперь у войск стран Оси не оставалось места для маневра, и любой прорыв противника мог оказаться роковым. Немцы лишились прикрытия с воздуха, потому что союзники захватили основные аэродромы и итало-германская авиация перебазировалась на Сицилию.

Союзники 6 мая повели наступление на узком фронте — менее двух миль шириной — в секторе Меджез-эль-Баб. Прорыв осуществлялся силами четырех британских дивизий — двух пехотных и двух танковых, имевших 470 танков. Несмотря на то что танки английского авангарда прорвали линию обороны противника, их командир остановился, продвинувшись на 6 миль, хотя между ним и городом Тунис не было никаких препятствий, а немецкие танки стояли на месте — у них не было топлива. Английское командование решило не распылять свои силы. Продвижение возобновилось рано утром 7 мая, но англичане, вновь продемонстрировав излишнюю осторожность, добрались до города Тунис лишь к полудню, хотя и не встретили никакого сопротивления.

Тем временем 7 мая части 2-го корпуса обнаружили, что дорога впереди свободна, и днем двинулись на Бизерту.

Началась массовая сдача в плен. Гитлер призывал сражаться до конца, но солдаты войск группы армий «Африка» повсюду прекращали сопротивление. Основная масса проверенных в бою немецких и итальянских ветеранов, действовавших в бассейне Средиземного моря, всего около 160 000 человек, отправилась в лагеря для военнопленных. В случае же их эвакуации на Сицилию или в Италию они могли бы сражаться на других фронтах. Роммель был прав. Если бы армия продолжала сопротивление в Африке, она вся погибла бы.