"Cинтез йоги" - читать интересную книгу автора (Ауробиндо Шри)
Глава II Самопосвящение
ВСЯ Йога по своей природе есть новое рождение; это рождение из обычной, ментализированной материальной жизни человека в высшее духовное сознание и более великое и божественное бытие. Ни одна из Йог не может успешно практиковаться, если нет сильного пробуждения к необходимости этого большего духовного существования. Душа, призванная к этой глубокой и обширной перемене, может прийти к первоначальному толчку самыми разными путями. Она может прийти к нему через свое собственное естественное развитие, которое подсознательно привело ее к пробуждению; она может достичь его через влияние религии или увлечение философией; она может приблизиться к нему через постепенное просветление или совершить прыжок благодаря внезапному прикосновению или потрясению; она может быть подтолкнута или приведена к нему благодаря давлению внешних обстоятельств или внутренней необходимости, благодаря одному единственному слову, которое ломает печати ума, или длительному размышлению, благодаря отдаленному примеру того, кто уже прошел путь, или через контакт [с ним] и ежедневное воздействие. Призыв придет сообразно природе и обстоятельствам этого.
Но каким бы путем он ни пришел, необходимо еще решение ума и воли и, как результат, полное и действенное самопосвящение. Принятие новой духовной идеи-силы и направленности бытия вверх, просветление, превращение или конверсия, управляемая волей и стремлением сердца — это моментальное действие, которое как в семени содержит все результаты того, что должна принести Йога. Просто идея или интеллектуальный поиск чего-то высшего запредельного, не зависимо от того, как крепко бы за них ни держалась заинтересованность ума, остаются неэффективными, если только сердце не приняло это как единственно желанное, и воля как нечто единственно должное быть сделанным. Ибо истина Духа должна быть не просто продумана, но прожита, а такая жизнь требует единой однонаправленности бытия 3; великая перемена, которая предполагается Йогой, не может быть достигнута действием разделенной воли, или небольшой порцией энергии, или сомневающимся умом. Тот, кто ищет Божественное, должен посвятить себя Богу и только Богу.
Если перемена наступает внезапно и решительно благодаря всепобеждающему воздействию, то более не существует какого-либо существенного или продолжительного затруднения. Выбор следует непосредственно за мыслью, или одновременно с ней, и самопосвящение следует за выбором. Ноги уже встали на тропу, даже если поначалу они вроде бы ступают неуверенно, даже если сама тропа видна неясно и знание цели несовершенно. Тайный Учитель, внутренний Руководитель уже принялся за работу, хотя он, возможно, еще не продемонстрировал себя или еще не проявился в личности своего человеческого представителя. Какие бы трудности и колебания ни проистекали, они не имеют возможности перевесить силу переживания, изменившего течение жизни. Призыв, однажды решительный, остается; то, что было рождено, уже нельзя подавить. Даже если сила обстоятельств нарушит равномерное продвижение или полное практическое самопосвящение в самом начале, все же ум уже склонился в нужную сторону и упорствует в этом, и возвращается со всевозрастающим усилием к этому ведущему направлению. Существует неотвратимая настойчивость внутреннего бытия, и против нее обстоятельства в конечном итоге оказываются бессильны, и никакая слабость в природе не может оставаться препятствием надолго.
Но не всегда это начинается таким образом. Часто Садхака ведется постепенно, и существует большой разрыв между первым поворотом ума и полным согласием природы с тем, к чему он обратился. Может быть, вначале будет только живой интеллектуальный интерес, ощутимая тяга к идее и некая несовершенная форма практики. Или, возможно, есть усилие, не поддержанное всей натурой, решение или поворот, навязанное интеллектуальным воздействием или продиктованное личным пристрастием и восхищением кем-либо, кто сам посвящен и предан Всевышнему. В подобных случаях возможна необходимость в длительной подготовке, прежде чем наступит окончательное и необратимое посвящение; и в некоторых случаях оно может не наступить. Возможно некоторое продвижение, сильное усилие, возможно даже большое очищение и богатые переживания, отличные от тех, которые являются главными или высочайшими; но жизнь будет потрачена на подготовку или, если достигнута определенная ступень, ум, толкаемый недостаточной движущей силой, может удовлетворенно успокоиться на границе доступного ему усилия. Или же здесь возможен даже откат к низшей жизни, — что на обычном языке Йоги называется отпадением от пути. Это отпадение случается в результате дефекта в самом центре. Интеллект был заинтересован, сердце привлечено, воля напряглась в усилии, но вся природа не была пленена Божественным. Она лишь неохотно согласилась с интересом, привлекательностью или усилием. Был проведен эксперимент, возможно даже, пылкий и энергичный эксперимент, но не полная самоотдача императивной потребности души или идеалу, от которого уже нельзя отречься. Но даже такая несовершенная Йога не была напрасной; ибо ни одно усилие, направленное вверх, не бывает бесполезным. Даже если оно терпит сейчас поражение или приходит лишь к некой подготовительной стадии или предварительной реализации, оно уже определило будущее души.
Но если мы мечтаем максимально воспользоваться возможностью, предоставленной нам в этой жизни, если мы хотим адекватно ответить на призыв, который получили и достичь цели, чей проблеск уловили, не просто чуть-чуть продвинуться в ее направлении, то полная самоотдача совершенно необходима. Секрет успеха в Йоге заключается в том, чтобы воспринимать ее не как одну из существующих целей жизни, но как саму суть жизни.
* * *
А поскольку Йога в своей основе является поворотом от обычной материальной и животной жизни, которую ведут большинство людей, или от более ментального, но все же ограниченного образа жизни, практикуемого немногими, к более великой духовной жизни, к божественному пути, каждая часть наших энергий, отданная низшему существованию в духе этого существования, является противоречием нашей цели и нашему самопосвящению. С другой стороны, каждые энергия или действие, которые мы можем преобразовать из приверженности низшему и посвятить служению высшему, являются приобретениями на нашем пути, и отнимаются у тех сил, которые противодействуют нашему прогрессу. Именно трудность такого полного преобразования является источником всех преград на пути Йоги. Ибо вся наша природа и ее окружение, все наше личное и все наше вселенское я полны привычек и влияний, направленных против нашего нового духовного рождения и действуют против чистосердечности 4 нашего стремления. В определенном смысле мы есть не что иное как сложная масса ментальных, нервных и физических привычек, удерживаемых вместе несколькими управляющими идеями, желаниями и ассоциациями, — амальгама многих мелких самоповторяющихся сил с несколькими главными вибрациями. То, что мы намереваемся сделать в нашей Йоге, это не больше не меньше как разбить всю формацию нашего прошлого и настоящего, и создать новый центр видения и новую вселенную действий в нас самих, что создаст божественное человечество или сверхчеловеческую природу.
Первое, что необходимо — это разрушить центральную веру и видение ума, которые удерживают его внимание на его развитии, удовлетворении и интересах в старом внешнем порядке вещей. Совершенно необходимо поменять эту поверхностную ориентацию на более глубокую веру и видение, которые видят лишь Божественное и стремятся только к Божественному. Вторая необходимость в том, чтобы заставить все наше низшее бытие воздать должное этой новой вере и великому видению. Вся наша природа должна совершить полную самоотдачу; она должна принести себя в каждой своей части и каждом своем движении тому, что кажется не обновленному духовно чувственному уму чрезвычайно менее реальным, нежели материальный мир и его объекты. Все наше бытие — душа, ум, чувство, сердце, воля, жизнь, тело — должно все свои энергии посвятить настолько полно и таким образом, чтобы оно стало подходящим сосудом для Божественного. Это не простая задача; ибо все в этом мире следует устоявшейся привычке, являющейся для него законом, и сопротивляется радикальному изменению. И ни одно изменение не может быть более радикально, чем революция, предпринимаемая интегральной Йогой. Все в нас должно быть постоянно призванным к главной вере, воле и видению. О каждой мысли и импульсе необходимо помнить, что, на языке Упанишад, «Это божественный Брахман, а не то, чему здесь поклоняются люди». Каждый виталический элемент необходимо убедить принять полное отречение от всего, что до сих пор представляло для него его собственное существование. Ум должен перестать быть умом и должен засверкать чем-то, находящимся за его пределами. Жизнь должна преобразиться в нечто огромное, тихое, напряженное и могучее, что более не может признавать свое старое охваченное страстями слепое узкое я или мелочные порывы и желания. Даже тело должно подчиниться мутации и более не будет шумливым животным или мешающей кучей плоти, как сейчас, но вместо этого станет сознательным слугой и сиятельным инструментом и живой формой духа.
Трудность задания естественно вела к поиску легких и ясно определенных решений; она породила и прочно закрепила тенденцию религий и школ Йоги к разделению мирской жизни и жизни внутренней. Силы этого мира и их действительная деятельность, и это чувствуется, либо совсем не принадлежат Богу, либо, по какой-то неясной и загадочной причине, являются Майей или, хуже того, темным противодействием божественной Истине. И на своей собственной противоположной стороне силы Истины и их идеальные действия видны как принадлежащие к совершенно другому уровню сознания, чем те темные, невежественные и извращенные в их импульсах и силах, на которых основана жизнь на земле. Сразу же появляется противостояние между блистающим и чистым царством Бога и темным и нечистым царством дьявола; мы чувствуем противоречие нашего пресмыкающегося земного рождения и существования возвышенной духовной Богосознательности; мы с готовностью убеждаемся в несовместимости подчинения жизни Майе с сосредоточением души в чистом существовании Брахмана. Самый легкий путь — это отвернуться от всего того, что принадлежит одному, и удалиться путем неприкрытого и крутого восхождения к другому. Таким образом возникает привлечение и, казалось бы, необходимость принципа исключительной концентрации, которая играет такую важную роль в специализированных школах Йоги; ибо путем этой концентрации мы можем достигнуть, через бескомпромиссное самоотречение от мира, полного самопосвящения Единому, на ком мы сосредотачиваемся. На нас больше не лежит обязанность подчинять все низшие действия трудному признанию новой и более высокой духовной жизни и приучать их быть ее агентами или исполнительными силами. Достаточно убить или усмирить их, и сохранить лишь несколько необходимых энергий, с одной стороны — поддерживающие тело, с другой — необходимые для общения с Божественным.
Сама цель и концепция интегральной Йоги лишает нас права принимать этот простой и требующий напряжения процесс «вертикального взлета». Надежда интегральной трансформации запрещает нам выбирать кратчайший путь или полностью облегчаться для гонки, устраняя с пути все наши препятствия. Ибо мы намерены завоевать полностью самих себя и мир для Бога; нам предопределено отдать ему наши становления, так же как и наше бытие, а не просто принести чистый и обнаженный дух как скудное предложение далекой и таинственной Божественности в находящихся где-то небесах, или уничтожить все, чем мы являемся, во всесожжении недвижимого Абсолюта. Божественное, которому мы поклоняемся, это не только далекая сверхкосмическая Реальность, но полузавуалированное Проявление, присутствующее и близкое нам здесь во вселенной. Жизнь — это поле еще не завершенного божественного проявления: здесь, в жизни, на земле, в теле, — ihaiva, как настаивают Упанишады, — нам необходимо убрать завесы, скрывающие Бога; здесь мы должны сделать его трансцендентное величие, свет и любовь реальными для нашего сознания, обладать им здесь и, как только возможно, выражать его. Таким образом мы должны принять Жизнь в нашу Йогу для того, чтобы трансмутировать ее; нам запрещено уклоняться от трудностей, которые могут прибавиться к нашей борьбе с этим приятием. Наша компенсация при этом состоит в том, что хотя путь и более извилист, усилие более комплексное и неблагоприятно сложное, но после прохождения нужной точки мы приобретаем огромное преимущество. Ибо как только наш ум прочно закрепится в центральном видении, и наши воли целиком преобразованы в единое стремление, Жизнь становится нашим помощником. Полные решительности, бдительные, целиком сознательные, мы можем взять любую деталь ее форм и любой случай из ее движений в качестве пищи для жертвенного Огня внутри нас. Побеждая в борьбе, мы можем заставить саму Землю быть помощником в нашем совершенстве и можем обогатить нашу реализацию добычей, вырванной у противоборствующих нам сил.
* * *
Существует другое направление, в котором обычная практика Йоги приводит к помогающему но ограничивающему упрощению, которое отвергается Садхакой интегральной цели. Занятия Йогой сталкивают нас лицом к лицу с необычной сложностью нашего собственного бытия, стимулирующим, но и смущающим многообразием нашей личности, богатым бесконечным беспорядком Природы. Для обычного человека, который живет на своей собственной бодрствующей поверхности, невежественного в отношении глубин своего я и обширности [находящегося] за завесой, его психологическое существование крайне просто. Маленький но настойчивый набор желаний, несколько властвующих интеллектуальных и эстетических стремлений, некоторые вкусы, несколько ведущих или выдающихся идей среди огромного течения бессвязных или плохо связанных и в большинстве своем банальных мыслей, несколько более или менее насущных жизненных потребностей, чередование физического здоровья и болезни, разрозненная и несогласованная последовательность радостей и печалей, частые тревоги и превратности судьбы и редкие сильные искания и сдвиги в уме и теле, и через это во всей Природе, частично при помощи мысли и воли, частично без них или вопреки им, организующей все эти вещи в некоторой грубой практической манере, в некотором терпимом беспорядочном порядке, — является материалом его существования. Среднее человеческое существо даже сейчас является таким же грубым и неразвитым в своем внутреннем существовании, каким был вымерший примитивный человек в его внешней жизни. Но как только мы глубоко уходим внутрь себя — а Йога означает погружение во все многочисленные уровни глубин души, — мы субъективно находим себя, как человек в процессе своего роста обнаружил себя объективно, окруженными целым сложнейшим миром, который мы должны узнать и завоевать.
Наиболее приводящее в замешательство открытие заключается в том, что любая наша часть — интеллект, воля, чувственный ум, нервное я или я желаний, сердце, тело — каждое само по себе обладает комплексной индивидуальностью и естественной формацией, не зависящей от других; оно не соглашается ни с собой, ни с другими, ни с представительным эго, которое является тенью, отбрасываемой некоторым центральным и централизующим я на наше поверхностное невежество. Мы обнаруживаем, что мы составлены не из одной, но из многих личностей, и каждая имеет свои собственные требования и отличающуюся природу. Наше бытие — это грубо скомпонованный хаос, в который мы должны ввести принцип божественного порядка. Более того, и мы обнаруживаем это внутренне не менее, чем внешне, мы не одиноки в мире; резкая отделенность нашего эго была не более чем обманом и заблуждением; мы не существуем в самих себе, мы не живем на самом деле отдельно во внутреннем уединении и одиночестве. Наш ум — это принимающая, развивающая и модифицирующая машина, в которую постоянно проходит от момента к моменту непрекращающийся внешний поток, текущая масса в корне различающихся вещей сверху, снизу, извне. Больше чем половина наших мыслей и чувств не наши собственные в том смысле, что они принимают форму вне нас; вряд ли о чем-либо вообще можно сказать, что оно действительно изначально принадлежит нашей природе. Большая часть приходит к нам от других или из окружающей среды, либо как сырой материал, либо как уже нечто сформировавшееся; но все же в наиболее большом количестве они приходят из вселенской Природы здесь, или из других миров и уровней, от их существ, сил и влияний; ибо мы переполнены и окружены другими уровнями сознания, умственными уровнями, виталическими уровнями, тонко-материальными уровнями, от которых питаются наша жизнь и действие, или [наша жизнь и действие] питают их, находятся под действием их давления, под их властью, используемые ими для проявления их форм и сил. Трудность нашего отдельного спасения в огромной степени увеличена этой сложностью и многоуровневой открытостью и зависимостью от втекающих энергий вселенной. И это все мы должны принимать во внимание, иметь с этим дело, узнать тайный состав нашей природы и ее составляющие и результирующие движения, и создать из всего этого божественный центр, истинную гармонию и просветленный порядок.
На обычных путях Йоги метод, использующийся для взаимодействия с этими нашими конфликтующими принадлежностями прям и прост. Та или иная из основных психологических сил в нас выбирается в качестве единственного средства достижения Божественного; остальные успокаиваются и становятся инертными, или оставляются без подпитки в их нынешних незначительных размерах. Бхакта, используя эмоциональные силы бытия, интенсивные действия сердца, остается твердо сосредоточенным на любви к Богу, собранной подобно единому остронаправленному языку пламени; он безразличен к действиям мысли, отбрасывает назойливость рассудка, не прислушивается к умственной жажде знания. Все знание, которое ему нужно, это его вера и вдохновение, бьющие ключом из сердца в общении с Божественным. У него нет необходимости в воле к работам, которые не являются прямым поклонением Возлюбленному или службой в храме. Человек Знания, самоограниченный намеренным выбором до силы и действия различающей мысли, находит освобождение в направленном внутрь стремлении ума. Он концентрируется на идее я, преуспевает посредством тонкой внутренней проницательности в выделении его молчаливого присутствия среди вуалирующих активностей Природы, и через идею восприятия достигает конкретного духовного опыта. Он безразличен в игре эмоций, глух к голодному зову страсти, закрыт для действий Жизни, — чем более он благословен, тем скорее они отпадут от него и оставят его свободным, спокойным и безмолвным, вечным бездействующим 5. Тело — его камень преткновения, виталические функции — его враги; если их требования могут быть сведены к минимуму — это его великая удача. Бесконечные трудности, которые возникают из окружающего мира, отбрасываются путем прочной установки против них защиты внешнего физического и внутреннего духовного одиночества; невредимый за стеной внутреннего молчания, он остается безмятежным и незатронутым миром и другими. Быть наедине с самим собой или с Божественным, идти отдельно с Богом и его преданными ему, закрепиться в едином направленном в себя стремлении ума или в страсти сердца, направленной к Богу, — вот что является тенденцией этих направлений Йоги. Проблема решена путем удаления всего кроме одной основной трудности, которая преследует только одну выбранную мотивирующую силу; в центре разделяющих призывов нашей природы властно приходит принцип исключительной концентрации, приводящий к нашему спасению.
Но для Садхака интегральной Йоги это внутреннее или внешнее одиночество могут быть только случаями или периодами в его духовном прогрессе. Принимая жизнь, он вынужден нести не только свою ношу, но с нею и огромную часть ноши мира, как продолжение своего собственного достаточно тяжкого бремени. Таким образом, в природе его Йоги значительно больше от битвы, чем в других; но это не просто личная битва, это коллективная война, проводимая на значительной территории. Ему не только надо победить в себе силы эгоистической фальши и беспорядка, но покорить их как представителей враждебных и неистощимых сил мира. Их представительный характер дает им очень большую способность сопротивления, почти бесконечное право на восстановление. Часто он обнаруживает, что даже после того, как он устойчиво победил в своей собственной личной битве, ему приходится еще и еще побеждать в этой кажущейся бесконечной войне, потому что его внутреннее существование уже настолько увеличено, что содержит не только его собственное бытие с его хорошо определенными нуждами и опытом, но находится в единении с бытием других, так как он несет в себе всю вселенную.
Ищущему интегрального осуществления не разрешено произвольно решать даже конфликт его собственных внутренних членов. Ему нужно привести в гармонию обдуманное знание с не задающей вопросов верой; он должен примирить нежную душу любви с грозной необходимостью силы; пассивность души, которая живет с чувством удовлетворения в трансцендентном спокойствии, должна быть согласована с активностью божественного подручного и божественного воина. Ему, как и всем ищущим духа, предлагается для разрешения проблема противостояния рассудка, цепляющейся хватки чувств, волнений сердца, засады желаний, препятствий физического тела; но он должен поступать по другому с их общими и внутренними конфликтами и их препятствиями его цели, так как он должен достигнуть бесконечно более сложного совершенства в обращении всей этой восстающей материи. Принимая их как инструменты божественной реализации и проявления, он вынужден преобразовать дебри их разногласий, осветить их непроницаемую тьму, переделать их отдельно и все вместе, обеспечить их собственную гармонию и гармонию с другими, — целостно, не пропуская ни песчинки, ни крупинки, ни единой вибрации, не оставляя нигде ни йоты несовершенства. Исключительная концентрация, или даже ряд концентраций такого рода, могут дать ему только временные удобства в его комплексной работе; она должна быть оставлена сразу, как только потеряет свою полезность. Всевключающая концентрация — вот то трудное достижение, в направлении которого он должен трудиться.
* * *
Сосредоточение действительно представляет собой первое условие любой Йоги, но в интегральной Йоге самой ее природой является всевмещающая 6 концентрация. Отдельная сильная фиксация мысли, эмоции или воли на одной идее, предмете, состоянии, внутреннем движении или принципе, без сомнения, здесь тоже часто необходимы; но это только вспомогательный помогающий процесс. Широкое массивное открытие, гармоничное сосредоточение всего бытия во всех его частях и посредством всех его сил на Едином, кто есть Все, является большим действием этой Йоги, без которого она не может достичь своей цели. Ибо именно сознание покоится в Едином и действует во Всем, к которому мы вдохновенно стремимся; это то, что мы ищем, чтобы наложить на каждую частицу нашего бытия и на каждое движение нашей природы. Эта широкая и сосредоточенная полнота является существенным характером Садханы, и этот характер должен определять ее практику.
Но даже хотя сосредоточение всего бытия на Божественном является характером Йоги, все же наше бытие слишком сложная вещь, чтобы просто и сразу, как бы взяв в руки целый мир, мы могли настроить в нем все полностью на единую задачу. Человек в его усилии самопревосхождения вынужден обычно воспользоваться какой-нибудь одной пружиной или неким сильным рычагом в той сложной машине, которой является его природа; эту пружину или рычаг он использует преимущественно, в отличие от других, для того, чтобы заставить машину двигаться к той цели, которую он имеет в виду. В его выборе сама Природа всегда должна быть его проводником. Но эта Природа должна быть в своем наивысшем и наиполнейшем проявлении в нем, а не в ее низшем или ограничивающем движении. В своих низших виталических действиях Природа берет как наиболее могучий рычаг желание; но отличительная черта человека состоит в том, что он есть ментальное существо, а не просто виталическое создание. И так как он может использовать его думающий ум и волю для ограничения и исправления жизненных импульсов, он также может ввести в действие более высокую сверкающую ментальность, поддерживаемую более глубокой душой в нем, психическим существом, и заменить этими более великими и чистыми мотивирующими силами доминирование виталических и чувственных сил, которые мы называем желанием. Он может полностью управлять и руководить им, и предложить его для трансформации своему божественному Владыке. Эта высшая ментальность и эта глубинная душа, психический элемент в человеке, это те два зацепляющих крючка, при помощи которых Божественное может захватить его природу.
Высший ум в человеке является чем-то другим, величественным, более чистым, обширным, более могущественным, чем рассудок или логический интеллект. Животное — это виталическое и чувственное существо; человек же, как уже было сказано, отличается от животного наличием рассудка. Но это очень поверхностный, очень несовершенный и ведущий к неправильным выводам подход. Ибо рассудок — это лишь отдельная, ограниченная, полезная и служащая орудием активность, которая происходит от чего-то гораздо более великого, чем она сама, от силы, которая пребывает в эфире более светящемся, просторном, безграничном. Истинное и главное, в отличие от нынешнего и промежуточного, значение нашего наблюдающего, ищущего аргументов, исследующего, выдвигающего суждения интеллекта состоит в том, что он готовит человеческое существо для правильного восприятия и правильного действия Света сверху, который должен постепенно заменить в нем слабый смутный свет снизу, руководящий животным. Последнее тоже имеет рудиментарный рассудок, своего рода мысли, душу, волю и интенсивные эмоции; хотя и менее развитая, его психология по сути та же самая, что и у человека. Но все эти способности в животном двигаются автоматически и жестко ограничены, почти даже полностью определяются низшим нервным бытием. Все восприятия животных, способность чувствовать, активность руководятся нервными и виталическими инстинктами, сильными желаниями, потребностями, удовлетворениями, основа которых — это жизненный импульс и виталическое желание. Человек — тоже ограничен, но в меньшей степени, до автоматизма виталической природы. Человек может привнести светлую волю, светлую мысль и светлые эмоции в сложную работу своего саморазвития; он может все больше и больше подчинять этим более сознательным и отражающим [высшее] поводырям низшую функцию желания. В той мере, в которой он таким образом может управлять и освещать свое низшее я, он является человеком и более не животным. Когда он может начать замещать желание более великой освещенной мыслью, и зрением, и волей в соприкосновении с Бесконечным, сознательно подчиняясь воле более божественной, чем его собственная, связанной с более универсальным и трансцендентным знанием, он начинает восхождение к сверхчеловеку; он на дороге, восходящей к Божественному.
И значит именно в высшем уме мысли, света и воли, или во внутреннем сердце глубочайшего чувства и эмоции мы сначала должны центрировать наше сознание, — в любом из них, или если мы способны, в обоих сразу, — и использовать это как наш рычаг для поднятия природы в целом к Божественному. Сосредоточение освещенной мысли, воли и сердца, повернутых в едином порыве к одной обширной цели нашего знания, к одному сверкающему и бесконечному источнику нашего действия, одному нерушимому объекту наших эмоций является начальной точкой Йоги. И объект нашего поиска должен быть самим источником Света, растущего в нас, источником Силы, которую мы призываем, чтобы изменить наши составляющие части. Нашим объектом должно быть само Божественное, к которому, зная или не зная об этом, что-то всегда стремится в нашей тайной природе. Это должно быть огромное, многостороннее, но единственное сосредоточение мысли на идее, восприятии, видении, пробужденном прикосновении, реализации душой Божественного. Необходимо пламенное сосредоточение сердца на Всем и Вечном и, когда однажды мы обнаружили его, глубокое поглощение и погружение в обладание и экстаз Всепрекрасного. Должна присутствовать сильная и недвижимая концентрация воли на достижении и осуществлении всего, чем является Божественное, и свободное и пластичное открытие этого всему, что оно намеревается проявить в нас. Таков тройственный путь Йоги.
* * *
Но как мы будем сосредотачиваться на том, чего еще не знаем? И тем не менее мы не узнаем Божественного, пока не достигнем сосредоточения нашего существования на нем. Сосредоточение, которое кульминирует в живой реализации и постоянном чувстве присутствия Единого в нас и во всем, что мы сознаем, есть то, что мы в Йоге подразумеваем под знанием и усилием к приобретению знания. Недостаточно посвятить себя путем чтения Писаний или путем выводов интеллектуального понимания Божественного, полученных на основе философских рассуждений; ибо в конце нашего долгого ментального труда мы можем узнать все, что было сказано о Вечном, передумать все, что только можно подумать о Бесконечном, и все же мы можем совсем не знать его. Эта интеллектуальная подготовка может, действительно, быть первой ступенью в могущественной Йоге, но это не является необходимостью: это не тот шаг, в котором все нуждаются, или который нужно стремиться сделать. Йога была бы невозможной, за исключением немногих случаев, если бы интеллектуальное выражение знания, приобретаемое путем работы умозрительного или обдумывающего Рассудка, являлось неизбежным условием или связывающим предварительным мероприятием. Все, что нужно Свету, идущему сверху, от нас для того, чтобы начать свою работу — это призыв души и достаточная точка опоры в уме. Эта опора может быть получена в результате наличия настойчивой идеи Божественного в мысли, соответствующей воли в динамических частях, через стремление, веру, потребность в сердце. Любой из этих [методов] может быть ведущим или преобладать, если все не может двигаться в унисон или в ровном ритме. Идея может быть и должна быть вначале неадекватной; стремление может быть узким и несовершенным, вера слабо светящей или даже, — не будучи прочно основанной на скале знания, — текущей, неуверенной, легко отступающейся; часто она даже может быть потушена и нуждается в новом трудном разжигании, подобно факелу на ветру. Но если однажды глубоко изнутри принято непоколебимое самопосвящение, если есть пробуждение навстречу зову души, эти неадекватные вещи могут быть пригодным инструментом для божественного намерения. Поэтому мудрые всегда не хотят ограничивать человеческие пути к Богу; они не закроют перед ним ни единого даже самого узкого входа, самой низкой и темнейшей задней двери, самой скромной калитки. Любое имя, любая форма, любой символ, любое предложение является подходящим, если в них присутствует посвящение; ибо Божественное узнаёт себя в сердце ищущего и принимает жертву.
Но чем величественнее и шире движущая идея-сила, стоящая за посвящением, тем лучше для ищущего; его достижение скорее будет более полным и обширным. Если мы пробуем себя в интегральной Йоге, лучше будет начать с идеи Божественного, которая сама по себе интегральна. Здесь должно быть стремление в сердце, достаточно широкое для реализации безо всяких ограничений. Нам следует не только избегать сектантского религиозного взгляда, но также любую одностороннюю философскую концепцию, которая старается заключить Невыразимое в ограниченную ментальную формулу. Динамическая концепция или побуждающее чувство, с которым может лучше всего сочетаться наша Йога, будет естественно идеей, чувством сознательной всеобъемлющей, но все превосходящей Бесконечности. Наш направленный ввысь взор должен быть обращен к свободному, всесильному, совершенному и блаженному Единому и Единству, в котором все существа движутся и живут, и в котором все может встретиться и стать единым. Этот Вечный будет одновременно личным и безличным в своем самооткровении и прикасании к душе. Он личен, потому что он есть сознательное Божество, бесконечная Личность, которая отбрасывает некое разбитое отражение себя в мириады божественных и небожественных личностей во вселенной. Он неличен, потому что он является нам как бесконечное Существование, Сознание и Ананда и потому, что он есть источник, основа и составляющее всех существований и всех энергий, — сам материал нашего бытия, ума и жизни и тела, наш дух и наша материя. Мысль, концентрирующаяся на нем, должна не просто понимать в интеллектуальной форме то, что он существует, или убеждаться в нем как в абстракции, логической необходимости; она должна стать видящей мыслью, способной встретить его здесь как Населяющего все, осознать его в нас самих, наблюдать и взять под контроль движение его сил. Он — одно Существование: он есть изначальный и вселенский Восторг, который составляет все вещи и превосходит их; он — одно бесконечное Сознание, которое составляет все сознания и сообщает им все их движения; он — одно неограниченное Бытие, которое поддерживает все действие и опыт; его воля ведет эволюцию вещей к их еще нереализованной, но неизбежной цели и полноте. Ему может посвятить себя сердце, приблизиться к нему как к высшему Возлюбленному, пульсировать и двигаться в нем как во вселенском счастье Любви и живом море Наслаждения. Ибо он — это тайная Радость, которая поддерживает душу во всех ее переживаниях и управляет даже заблудшим это в его суровых испытаниях и борьбе, пока вся печаль и страдание не исчезнут. Он — это Любовь и Блаженство бесконечного божественного Любовника, который ведет все вещи их собственным путем к его счастливому тождеству. На нем может неизменно обосноваться Воля, как на невидимой Власти 7, которая ведет и реализует ее, и как на источнике ее мощи. В безличности эта побуждающая Власть — это самопросветленная Сила, которая заключает в себе все результаты и спокойно работает до их достижения, в личности — всемудрого и всемогущего Хозяина Йоги, которому ничто не может помешать довести ее до конца. Это вера, с которой ищущий должен начать свой поиск и стремление; ибо во всем его усилии здесь, но больше всего — в его усилии по направлению к Невидимому — ментальный человек должен по необходимости пройти верой. Когда придет реализация, вера, божественно наполненная и завершенная, будет трансформирована в вечное пламя знания.
* * *
Во все наше стремление вверх естественно войдет сначала низший элемент нашего желания. Ибо то, что дареная освещенная воля видит как вещь, которую необходимо сделать и преследует как вершину, которую надо завоевать, что обнимает сердце в качестве единственного предмета наслаждения, то в нас, что чувствует себя ограниченным и противопоставленным и, потому что оно ограничено, требует и борется, будет искать с беспокойной страстью эгоистического желания. Эта страстно желающая жизненная сила или душа желания должна в нас быть в начале принята, но только в том случае, если она может быть переделана. Даже с самого начала ее надо научить отказываться от всех других желаний и концентрироваться на страсти к Божественному. Когда эта основная точка достигнута, она должна быть научена желать не для себя, но для Бога в мире и для Божественного в нас; ей надо зафиксироваться не на личном духовном достижении, хотя мы уверены во всех возможных духовных достижениях, но на великой работе, которая должна быть проведена в нас и других, на высоком приближающемся проявлении, которое должно быть реализацией в славе Божественного в мире, на Истине, которая должна быть найдена, должна жить и воцариться на троне навеки. Но последнее, самое трудное для нее, более трудное, чем искать с правильной целью, она должна быть научена поиску в правильной манере; ибо она должна научиться желать не по-своему, эгоистически, но Божественным образом. Она не может больше настаивать, подобно тому, как всегда настаивает сильная разделяющая воля, на своем личном способе реализации, своей собственной мечте обладания, своем личном представлении о верном и желаемом; она должна жаждать воплотить большую и более великую Волю и согласиться ждать под руководством менее заинтересованном и невежественном. Таким образом натренированное, Желание, этот великий беспокойный утомитель и изнуритель человека, причина каждого преткновения, станет подходящим для трансформации в своего божественного двойника. Ибо желание и страсть также имеют их божественные формы; существует чистый экстаз поисков души, стоящий за всеми страстными желаниями и печалями, это Воля Ананды, которая в славе пребывает во владении высшего блаженства.
Когда однажды объект концентрации обладал и был обладаем тремя инструментами власти, мыслью, сердцем и волей, — завершение полностью возможно только когда душа желаний в нас подчинена Божественному Закону, — совершенствование ума, жизни и тела может быть успешно выполнено в нашей переделанной природе. Это будет сделано не для личного удовлетворения эго, но чтобы все в целом могло составить подходящий храм для Божественного Присутствия, безошибочный инструмент для божественной работы. Ибо работа может быть истинно произведена только когда инструмент, посвященный и усовершенствованный, созрел для безличного действия 8,— а это будет, когда уничтожены личное желание и эгоизм, но не освобожденная личность. Даже когда уничтожено малое эго, истинная Духовная Личность может тем не менее остаться, а также Божественные воля, работа и восторг в нем, и духовное использование его совершенства и реализации. Наши труды будут божественны и сделаны божественно; наши ум, жизнь и воля, посвященные Божественному, будут использованы для того, чтобы помочь реализации в других и в мире того, что было сначала реализовано в нас, — все что мы можем проявить в воплощенном Единстве, Любви, Свободе, Силе, Мощи, Великолепии, бессмертной Радости, которые являются целью приключений духа на земле.
Йога должна начаться с усилия или в крайнем случае с устойчивого поворота к этой полной концентрации. От нас требуется постоянная и не терпящая неудач воля посвящения всех нас Всевышнему, предложение полностью нашего бытия и нашей многоплановой природы Вечному, который является Всем. Эффективная полнота нашего сосредоточения на одной вещи, необходимая для исключения всего остального и будет мерой нашего самопосвящения Единому, который есть единственный предмет желания. Но эта исключительность в конце концов не исключает ничего, кроме фальши нашего способа видения мира и невежества воли. Ибо наше сосредоточение на Вечном будет завершено умом, когда мы постоянно будем видеть Божественное в нем самом и Божественное в самих себе, а также Божественное во всех вещах, существах и событиях. Оно будет завершено сердцем, когда все эмоции собраны в любви к Божественному, самому Божественному в нем самом и для него самого, но также любовь к Божественному во всех его существах, силах, личностях и формах во Вселенной. Оно будет завершено волей, когда мы станем чувствовать и всегда получать божественный импульс и принимать только его как нашу единственную мотивирующую силу; а это будет означать, что, уничтожив все до последнего возникающие то там, то сям импульсы эгоистической природы, мы универсализировали себя и можем принять в постоянном счастливом приятии 9 одно божественное действие во всех вещах. Это первая фундаментальная Сиддхи интегральной Йоги.
И это ни что иное, как то, что имелось в виду в конце, когда мы говорим об абсолютном посвящении индивидуума Божественному. Но эта всеобщая полнота посвящения может прийти только путем постоянной последовательности, когда длительный и трудный процесс переделывания желания в значительной мере закончен. Совершенное самопосвящение включает совершенную самоотдачу.
* * *
Здесь присутствуют два движения с переходной ступенью между ними, два периода этой Йоги, — один относится к процессу подчинения, другой — к его вершине и следствию. В первом индивидуум готовит себя к приятию Божественного в свои члены. В течение всего этого первого периода он должен работать посредством инструментов низшей Природы, но со всё больше и больше возрастающей помощью сверху. Но на более поздней переходной ступени этого движения наше личное и необходимо невежественное усилие постепенно уменьшается, и действует высшая Природа; вечная Шакти спускается в эту ограниченную смертную форму и последовательно овладевает ею и переделывает её. Во втором периоде это более великое движение полностью заменяет меньшее, ранее необходимое первое действие; но это может быть сделано только тогда, когда наша самоотдача будет полной. Эгоистическая личность в нас не может переделать себя собственной силой, или волей, или знанием, или какой-либо собственной своей добродетелью в природу Божественного; всё, что она может сделать — это приспособить себя к переделке и всё более и более отдаваться тому, чего она ищет и чем она хочет стать. До тех пор, пока эго работает в нас, наше личное действие есть и всегда должно быть по своей природе частью низших слоев существования; оно темное или полуосвещенное, ограниченное в своей области действия, мало эффективное в своей силе. Если духовная трансформация, а не простая просветляющая модификация нашей природы, вообще должна быть совершена, мы должны призвать Божественную Шакти совершить это чудотворное действие в индивидууме; ибо лишь она обладает необходимой для этого силой, решительной, всемудрой и безграничной. Но полное замещение личного человеческого действия на божественное сразу целиком не возможно. Всякое вмешательство снизу, которое будет фальсифицировать истину высшего действия, должно быть прекращено или сделано бессильным, и это должно быть осуществлено посредством нашего свободного выбора. От нас требуется повторяющийся и всегда продолжающийся отказ от импульсов и фальши низшей природы и постоянная поддержка Истины по мере того, как она растет в частях нашего существа; постепенное вхождение в нашу природу и окончательное совершенство входящих формирующих Света, Чистоты и Силы нуждается, в процессе своего развития и поддержания, в нашем свободном принятии их и в нашем настойчивом отвержении всего того, что противоположно этому, низшего или несовместимого.
В первом движении самоподготовки, в период личного усилия, метод, который мы должны использовать, — это сосредоточение всего существа на Божественном, которого оно ищет и, как результат, постоянное отвержение, отбрасывание, katharsis всего, что не есть настоящая Истина Всевышнего. Полное посвящение всего, чем мы являемся, что мы думаем, чувствуем и делаем будет результатом этой настойчивости. Это посвящение в свою очередь должно достичь своей вершины в самоотдаче Высочайшему; ибо его венцом и знаком завершенности является всеобъемлющая абсолютная отдача всей природы. На второй ступени Йоги, промежуточной между человеческим и божественным действием, будет следовать возрастающая очищенная и бдительная пассивность, более и более просветлённый божественный ответ Божественной силе, — но никакой другой; и результатом будет растущий натиск великого и сознательного чудотворного действия сверху. На последней стадии не будет совсем никакого усилия, никакого фиксированного метода, ни определенной Садханы; место стремления и Тапасьи будет занято естественным, простым, могучим и счастливым раскрытием цветка Божественного из бутона очищенной и усовершенствованной земной природы. Такова естественная последовательность действия Йоги.
Эти движения, конечно, не всегда или абсолютно жестко организованы в такой строгой последовательности. Вторая ступень частично начинается до того, как закончена первая; первая частично продолжается до тех пор, пока не усовершенствована вторая; последнее божественное действие может проявляться время от времени как обещание, до того, как оно окончательно обоснуется и станет естественным для природы. Всегда также есть что-то более высокое и великое, чем индивидуум, что ведёт его даже в его личном труде и стремлении. Часто он может становиться, или оставаться на время, полностью сознающим, даже в постоянно сознательных частях своего существа, это великое руководство, исходящее из-за завесы, и это может случиться задолго до того, как его природа будет очищена целиком и во всех своих частях от низшего непрямого контроля. Он даже может быть таким образом сознателен с самого начала; его ум и сердце, если и не другие члены, могут отвечать этому охватывающему и проникающему руководству с определенной первоначальной полнотой с первых шагов Йоги. Но постоянное, полное и однородное действие великого прямого контроля всё более и более определяет промежуточную ступень в своём процессе и приближении к завершению. Это преобладание великого божественного руководства, не личного для нас, показывает возрастающую зрелость природы для полной духовной трансформации. Это безошибочный знак того, что самопосвящение не только было принято как принцип, но воплощено в действие и силу. Всевышний наложил свою сверкающую руку на избранный человеческий сосуд своего чудотворного Света, Силы и Ананды.
3. unified single-mindedness of the being
4. whole-heartednes; точнее было бы — полносердечности