Роберт Финн Адепт

ГЛАВА 1

Вторник, 8 апреля

Раннее утро

Лондон после полуночи — ни луны, ни звезд; густые облака, словно солдатское одеяло, накрывают город. Сотни тысяч фонарей мутно подсвечивают небо, придавая ему странный оранжевый оттенок, будто грязноватый купол над головой спрыснули ядохимикатами. Эта вечная фальшивая заря тревожит птиц, заставляя их пробуждаться ото сна и оглашать городскую сутолоку неожиданными трелями. В старой части города время от времени слышны быстрые шаги прохожих, которые торопятся домой после затянувшейся гулянки. Но в большом складском районе, битком набитом темными зданиями в викторианском стиле, совсем тихо и безлюдно. Только один или два охранника клюют носом над журналами, убивая время за вахтенными столиками в ярко освещенных вестибюлях.

Возможно, в других местах город никогда не засыпает, но здесь жизнь строго подчиняется деловому ритму и работает, так сказать, от солнечной энергии. Ночью машины отдыхают. На узких улочках нет ни души, лишь ветерок гоняет взад-вперед пары сырого воздуха, смешанного с мусором и пылью.

Внезапно к длинному ряду безмолвных офисов подъезжает белый обшарпанный фургон и, скрипнув рессорами, застывает у обочины. Водитель пристально оглядывает улицу,

изучая каждый уголок, каждую щель в дверях. Проходит целая минута, прежде чем он глушит мотор и открывает дверцу. Из салона медленно и осторожно, словно представители какого-то редкого вымирающего вида, появляются три темные фигуры.

Водитель широкоплеч и энергичен; на вид ему около пятидесяти лет, но, похоже, он относится к тем крепким людям, которым возраст нипочем.

Второму мужчине не больше тридцати, он худощав, с жилистой фигурой. В отличие от решительного водителя этот человек выглядит скорее испуганным. На голове у него бейсбольная кепка, и он держится за козырек, стараясь натянуть ее на самые глаза.

Если первые двое облачены в рабочие спецовки, то третий одет так, словно собрался прогуляться в ясный денек по лыжной трассе. На нем короткая, плотно застегнутая черная куртка, шерстяная шапочка и черные штаны из какой-то прочной новомодной ткани. Спортивный вид сочетается с его мускулистым телосложением и свободной походкой; не хватает разве что очков от солнца. В аккуратной бородке и черных бакенбардах, торчащих из-под шапочки, угадывается что-то восточное, но людей с такой внешностью можно встретить везде, от Осло до Кабула. Портрет довершают спокойный взгляд и бесстрастное лицо абсолютно здорового мужчины лет сорока пяти.

Узкая дорожка от фургона ведет вдоль одного из офисных зданий, в боковой стене которого видны грузовые люки и решетки. Шофер достает из машины большую сумку с инструментами и устраивается перед зарешеченной дверцей. Его робкий компаньон бормочет, нервно теребя бейсболку:

— У нас все уборщики — черные.

Шофер, продолжая заниматься своим делом, отвечает:

— А может, ты начальник.

Он произносит это немного нараспев, словно успокаивая ребенка.

Молодой человек вздыхает и с еще большей тревогой тянет за козырек. На бейсболке написано: «Ти-Джей. Обслуживание офисов».

Мужчина в лыжном костюме подходит к главному входу в здание. Несколько ступенек с улицы ведут к двойным дверям из стекла и стали, дальше видна неосвещенная приемная. Лыжник начинает работать с дверным замком. Время от времени он бросает взгляд направо и налево, потом снова возвращается к замку. Внутри что-то громко трещит.

Водитель отгоняет парня в бейсболке подальше от стены и, задержав дыхание, дергает рычаг. Ничего особенного не происходит, но где-то в глубине здания смолкает едва заметный шум. Светодиоды на распределительном щите в приемной почти гаснут. Лампа у запасного выхода становится тусклее. За стеклянной панелью позади входной двери разливается тусклый красный свет.

— Досчитай до ста и подними рычаг, — приказывает старший мужчина. — Дай-ка сюда руку.

Он хватает парня за руку и кладет ее на рукоятку.

— Не бойся, не укусит, — добавляет он, но паренек все еще колеблется.

— Не понимают, зачем это нужно, — жалобно бормочет юноша. Он замечает жесткий взгляд мужчины, но все-таки продолжает: — Почему бы нам просто не оставить эту штуку, пока мы не смоемся?

Водитель рассержен, однако отвечает сдержанно и тихо:

— Попробуй вырубить энергию на пять минут, и увидишь, что будет. Мы отключили лампы и пару кофеварок, но сигнализация работает по-прежнему. Батареек хватит на неделю.

— Тогда зачем вообще…

Молодой человек не успевает договорить. Шофер хватает его за робу и рывком дергает к себе. Он почти вплотную приближает свое лицо к лицу юноши.

— Сделай, как я сказал, или это будет последняя глупость в твоей жизни. Ясно? — Мужчина смотрит на часы. — Считай до семидесяти пяти.

Оставив паренька, он направляется к лыжнику и кивает на двойные двери.

— Все в порядке?

Лыжник поднимает большой палец. Водитель, толкнув створки, входит в вестибюль и ставит сумку с инструментом перед стеклянной дверью с аварийной сигнализацией. Наверху ярко горит красная надпись: «Резервное питание». Он вставляет стальной штырь в зазор между рамой и панелью и, отжав защелку, распахивает дверь. Бросив инструмент обратно в сумку, взломщик достает кусачки и вешает их за одну из рукояток на карман спецовки. Они болтаются у него на боку, как ковбойский «кольт». Затем шофер выуживает из сумки электроотвертку и начинает выкручивать угловые винты, крепящие стеклянную вставку к двери. Левой рукой он все время придерживает стекло.

Наступает пауза.

Проходит около минуты.

Наконец под ногами где-то в глубине подвала слышится глухой удар. Примерно с таким же звуком морской якорь падает на дно.

— Готово, — бормочет водитель.

Красный свет гаснет.

На его месте появляется зеленая надпись: «Питание от сети». Рядом вспыхивает новая строчка: «Тестирование системы».

— Отличный фокус, верно? — шепчет водитель лыжнику. Убрав руку, он поддевает стекло ногтем и вытаскивает его из рамы. Задняя сторона панели сплошь покрыта цветными проводами. — Выключилось электричество? У вас проблемы. Включилось снова? Никаких проблем. Хороший момент, чтобы провести небольшую диагностику. Никому и в голову не придет, что кто-то может нарочно восстановить питание, чтобы обмануть систему!

Распутав провода, взломщик выбирает из них два, потом переворачивает панель и смотрит, куда они ведут: к переключателю с надписью «Автономная работа». Вынув из кармана кусачки, он быстро перерезает провода, зачищает зубами медные кончики и крепко связывает их между собой. Вот и все. Он бросает кусачки в сумку и прислоняет к стене стекло со свисающими до пола проводами.

— Пора нашему сосунку отработать свои деньги, — говорит взломщик и выходит на улицу, оставив напарника в приемной.

Через минуту он возвращается вместе с парнем в бейсбольной кепке. Лыжник в первый раз подает голос.

— Кассовый отдел, — лаконично бросает он на чистом и правильном английском.

Паренек кивает и направляется к лестнице. Остальные следуют за ним, прихватив сумку с инструментом.

Поднявшись на второй этаж, они проходят через просторный зал, где в полутьме стоят ряды одинаковых компьютерных столов, украшенных комнатными цветами в горшочках, перекидными календариками и цветными фотографиями в рамках. Падающий из окна тусклый свет позволяет разглядеть особенности каждого рабочего места: чей-то розовый джемпер, брошенный на спинку стула, дневник для желающих похудеть, золотой флакончик с духами.

Зал кончается закрытой дверью. Водитель выуживает из сумки ломик и двумя точными ударами проделывает дыру, достаточно большую, чтобы открыть замок. Громкий звук резко отдается в пустой комнате.

В кабинете у большого окна стоит деревянный стол. Перед ним высокое кресло, обитое черной кожей.

Парень в бейсболке распахивает низкую дверцу под окном и показывает полку с сейфом. Водитель снова ставит сумку на пол и начинает измерять сейф. Он с рассеянным видом берется за пластмассовые рукоятки, свисающие с жалюзи, и опускает их вниз, одновременно меняя угол наклона перекладин, чтобы закрыть обзор с улицы. Темное небо, железнодорожные пути и многоэтажная стоянка напротив исчезают из виду.

Оставив водителя заниматься сейфом, лыжник поворачивается к парню в бейсболке.

— Кабинет директора, — роняет он.

Паренек возвращается в полутемный зал, и лыжник следует за ним.

Они поднимаются на третий этаж. Обстановка здесь намного богаче, на полу не линолеум, а паркет с ковром.

— Я видел его только один раз, — бормочет парень в бейсболке, — когда составлял опись имущества. — Он произносит «эмущества». — Я и раньше знал, что там что-то есть, но думал, это просто бар или что-нибудь в этом роде.

Они доходят до конца коридора. Здесь нет ни одного окна, и света едва хватает, чтобы разглядеть смутные очертания стола. Лыжник щелкает настольной лампой, и из темноты возникает треугольник ярко-красного ковра, на котором поперек коридора разместился стол. За ним видны две массивные двери из полированного бука.

— Вот эта, — говорит парень, вынув руку из кармана и махнув на правую дверь.

Лыжник кладет ладонь в перчатке на рукоятку двери и пробует повернуть. Закрыто.

— Она всегда заперта, я предупреждал, — лепечет юноша в бейсболке.

Лыжник пропускает его слова мимо ушей и осторожно трогает замок.

— Посмотри в верхнем ящике, — приказывает он бесстрастным тоном.

Парень, повернувшись спиной к напарнику, обходит вокруг стола и пару раз дергает верхний ящик. Тот не поддается. Он проделывает то же самое с нижним.

— Не получается. Они оба закры…

Оглушительный треск заставляет его замолчать. Вздрогнув от неожиданности, он резко оборачивается и смотрит через плечо.

Правая дверь теперь немного приоткрыта, а створка вокруг замка и часть косяка превратились в щепки. Лыжник делает шаг вперед. Не обращая внимания на паренька, который все еще стоит, согнувшись над столом, он входит в открытый кабинет.

— Показывай, — произносит он, не оглядываясь.

В кабинете тоже нет окон. Сразу за дверью на стене расположено три выключателя, и лыжник щелкает нижним. Где-то наверху в гнездах из дымчатого стекла вспыхивают галогенные лампы, заливая светом встроенный в стену гарнитур. Такой мебелью обычно обставляют президентские номера в современных отелях. В шестиметровом шкафу из стекла и дерева есть все — небольшой телевизор, набор посуды и даже маленькая черная раковина, удвоенная зеркальной стенкой.

Другой угол комнаты занимает просторный стол из бука. На оставшемся пространстве размещены два кресла и круглый столик. Интерьер дополняют несколько низких шкафчиков и отдельных полок.

Парень в бейсболке проходит в дальний конец кабинета и открывает раздвижную дверцу. Внутри вспыхивает свет. Как правило, в таких местах помещают вешалки, но за этой дверцей обнаруживается довольно большая ниша, шириной в два метра и длиной в один. В ней находится раковина с зеркалом. Слева располагается небольшая скамейка, на которой может поместиться один человек. Напротив в стену вбиты крючки, здесь висят несколько костюмов и рубашек. На полочках расставлены туалетные принадлежности. В воздухе слабо пахнет сандаловым деревом.

— В тот раз, когда я вошел, дверь была открыта и он стоял внутри. Только раковины я не увидел. Ее заслоняла стенка, где сейчас вешалка, — говорит парень в бейсболке, направляясь к нише.

Порывшись среди одежды, он нащупывает задвижку. Стена разделяется на две секции и распахивается наружу, словно дверки в часах с кукушкой. Но рассмотреть, что находится внутри, довольно трудно: обе половинки усеяны крючками, и свисающие с них костюмы закрывают щель.

— Я тогда ничего не разглядел. Подумал, что директор хранит там какие-то вещи. Но потом я говорил с одной девчонкой, и она сказала, что видела открытый сейф.

И в самом деле, между деревянными панелями блестит металлическая дверца сейфа, оборудованная толстой ручкой и встроенным циферблатом для набора кода.

Парень в бейсболке отступает в сторону, чтобы впустить в нишу лыжника. Раздвинув одежду, тот заглядывает в щель и осматривает сейф.

— Прекрасно, Питер. Найди какое-нибудь окно и взгляни, как дела снаружи, а потом узнай у Алана, не нужна ли ему помощь. Я подойду к вам, как только закончу, — произносит он. Питер продолжает стоять на месте. — Побыстрей, пожалуйста, — вежливо добавляет взломщик.

Питер возвращается к лестнице и выглядывает в окно. Дорога резко поворачивает за угол, перед домом виден только небольшой проезд с одиноким фургоном на обочине. Внизу все выглядит точно так же, как несколько минут назад, — ночь, огни, мокрая дорога.

Секунд через двадцать стекло от дыхания Питера запотевает и через него становится трудно что-то разглядеть, поэтому он отходит от окна и спускается вниз по лестнице. Проходя через темный зал, он слышит слабое ворчание дрели. По мере приближения к кабинету звук становится все громче.

Подойдя к двери, Питер видит у закрытых жалюзи водителя — Алана. Тот стоит с огромной дрелью наперевес, высверливая стенку сейфа. Его шея и затылок блестят от пота. Дрель уже вгрызлась в металл на пару сантиметров и продолжает углубляться дальше. Инструмент звучит громко, но не оглушительно.

Питер кричит, перекрывая скрежет стали:

— Снаружи все…

Алан резко вздрагивает, и дрель дергается у него в руке. Сверло, соскочив в сторону, чертит по поверхности сейфа блестящую змейку.

— В порядке, — едва слышно заканчивает Питер.

Алан щелкает выключателем, и шум стихает.

— Господи помилуй! Тебе никто не говорил, что нельзя подкрадываться к людям сзади? Особенно когда они вскрывают сейф! — Алан сердито возвышает голос к концу фразы. Он вставляет дрель на место и снова запускает двигатель, не сводя взгляда с железной дверцы.

— Надо использовать защитные очки, — бормочет себе под нос Питер.

Пару минут он с кислым видом наблюдает за работой Алана. Потом возвращается в зал и подходит к одному из окон. Взяв с ближайшего стола степлер, Питер вертит его в руках и оглядывается в поисках вещи, которую можно скрепить скобками. Краем глаза он улавливает на улице какое-то движение. К дому быстро приближаются четверо мужчин в одинаковой черной одежде. Двое держат в руках короткие винтовки, вскинув стволы на уровень плеча. На повороте стоит мощный «БМВ» с полицейской эмблемой на дверцах.

У входа в здание один из полицейских поднимает голову к окну. Питер быстро ныряет вниз.

Он сидит на полу, кусая губы. Его лицо искажено от страха. Низко согнувшись, он бросается к Алану, лавируя между столами, и напоследок сильно ударяется бедром об угол. Стол от столкновения сдвигается на пару дюймов, скрежеща ножками по нейлоновому коврику. Канцелярские принадлежности катятся по крышке и сыплются на пол.

— О, черт! — шипит Питер, схватившись за бедро.

Он несется дальше, подволакивая ногу. Через секунду он влетает в кабинет, где Алан уже просверлил дыру в сейфе и стоит, выгнув спину, с выключенной дрелью.

— Полиция! — орет Питер, продолжая потирать рукой ушиб. — Они уже на улице.

В этот момент на лестницу с нижнего этажа выскакивает лыжник. Он бежит очень быстро, хотя его шагов почти не слышно. Дверь с этажа на лестничную площадку распахнута наружу — когда они приехали, она уже была открыта настежь и держалась припертым к створке огнетушителем. Лыжник хватает огнетушитель с пола. Дверь начинает плавно закрываться, и он придерживает ее ногой. Подняв над головой тяжелый цилиндр, лыжник обрушивает его на ручку двери. При этом на его запястье вспыхивает золотой браслет. После второго удара ручка отскакивает на ковер и дребезжит по ступенькам, как велосипедный звоночек.

Лыжник вбегает в комнату, и дверь за ним захлопывается. Схватив ближайшую вешалку, он переворачивает ее вверх ногами, прижимает ногой к полу розетку с хромированными крючками и выдергивает пластмассовую ножку. Вооруженный прямой палкой, он легко поворачивает ее в руке и засовывает за ручку двери, наклонив под углом в сорок пять градусов. Широко расставив руки, лыжник хватается за палку и выравнивает ее по высоте. Упершись концами в стены, она крепко заклинивает выход.

На всю операцию у лыжника уходит несколько секунд, но он едва успевает вовремя. По лестнице уже бегут полицейские. Они достигают запертой двери как раз в тот момент, когда трое взломщиков ретируются в кабинет на противоположном конце этажа.

Первый полицейский хватается за дверь. Без отбитой ручки взяться можно только за маленькое окошко с армированным стеклом. Но оно слишком маленькое, чтобы уцепиться за него как следует.

Алан стоит на пороге кабинета и смотрит на лестничную дверь. Потом поворачивает голову к лыжнику.

— Почему ты был внизу? — спрашивает он.

Лыжник не отвечает.

Тем временем Питер окончательно впадает в панику.

— Что же делать. Боже, что же делать?… — непрерывно бормочет он себе под нос.

Приподняв жалюзи, он выглядывает на улицу и смотрит на железнодорожные пути, блестящие метрах в десяти от здания. Его взгляд беспокойно блуждает от рельсов к подъезду дома и обратно. Потом он начинает шарить по оконной раме, стараясь нащупать задвижку, но ничего не находит. Окно вставлено в стену цельным блоком.

Лыжник подходит к нему, аккуратно подтянув перчатки на руках. Он нагибается над широко раскрытой сумкой, стоящей возле сейфа, и достает длинную отвертку, после чего спокойно выпрямляется и вонзает острие в грудь Питеру.

Парень застывает на месте. Вид у него ошеломленный и одновременно скованный, словно он схватился за оголенный провод. На мгновение в комнате наступает мертвая тишина.

Потом Питер, впервые за этот вечер не сделав ни одного лишнего движения, медленно опускает голову и видит желтую пластмассовую рукоятку, торчащую у него между ребер. Его глаза расширяются, словно он заметил ползущего по рубашке скорпиона. Питер чуть приподнимает одну руку — по его жесту не совсем понятно, собирается ли он схватиться за рукоятку или прихлопнуть паука, — его ноги начинают подгибаться, и глаза выкатываются из орбит. Еще мгновение, и он замертво падает на пол под ноги лыжнику.

Алан на секунду столбенеет. На его лице появляется паническое выражение, и он начинает лихорадочно рыться в кармане робы.

Лыжник не двигается с места.

Через миг Алан нащупывает револьвер, выхватывает его из кармана и неуверенно направляет на лыжника, который бесстрастно стоит у окна.

Их взгляды встречаются, и Алан невольно делает шаг назад. Лыжник, не спуская с него глаз, невозмутимо роняет:

— Ты будешь следующим.

Он отчетливо произносит каждое слово, и теперь заметно, что он говорит с акцентом.

Мускулы Алана напрягаются так, что оружие в потной ладони начинает дрожать. Он тяжело дышит. Глаза не мигая смотрят на противника, который отвечает ему холодным взглядом.

Внезапно лыжник кидается на Алана. Тот инстинктивно стреляет, но бросок лыжника был ложным маневром — мужчина прыгнул в сторону, а не к Алану. Пуля рикошетом отскакивает от стены и попадает в широкое окно. Осколки со звоном сыплются на рельсы.

Лыжник спокойно выпрямляется.

— Попробуем еще раз? — спрашивает он на своем правильном английском.

Полицейский на лестнице работает ломом, пытаясь открыть дверь. За его спиной пристроился мужчина в черном комбинезоне с сержантскими лычками на плече; опустившись на одно колено и вскинув полуавтоматическую винтовку «МП-5», он целится в дверной проем. Его палец лежит на спусковом крючке.

Полицейский с ломом отрывает от панели еще одну щепку.

— Может, пальнуть в нее, сержант? — спрашивает один из членов группы.

Мужчина в черном качает головой.

Наконец, с четвертой попытки, острый конец лома глубоко входит под дверь. Полицейский нажимает со всей силы, и пластмассовый шест с другой стороны громко трещит и с грохотом падает на пол. Створка открывается на пару дюймов, но ее никто не поддерживает, и она захлопывается снова.

В то же мгновение за дверью раздается выстрел.

Полицейский с ломом отскакивает в сторону, чтобы уклониться с линии огня. Мужчина с винтовкой пригибается ниже и быстро водит стволом в поисках цели. Но через маленькое окошко в двери ничего не видно.

Подождав немного, сержант обращается к своим сотрудникам.

— Кто-нибудь хочет открыть эту дверь? — спрашивает он, все еще глядя в стеклянное окошко. За его спиной кто-то фыркает. Похоже, добровольцев нет. — Слэп, я внизу видел швабру — сбегай и принеси ее сюда, ладно? Крис, ты приоткроешь дверь и толкнешь ее шваброй, а когда створка откроется, прижмешь швабру ногой, чтобы мы могли проскочить мимо тебя. Дин, ты нас прикроешь.

Швабру принесли и передали полицейскому с ломом, который выполняет приказ сержанта. Как только дверь приоткрывается, внутри раздается глухой удар. Через пару секунд слышен новый выстрел. Люди из группы захвата напрягаются, держа пальцы на спусковых крючках. Никто не видит, что происходит в офисе.

— Дин, идешь вправо и прикрываешь остальных.

— Есть, сержант. — Дин бросается в дверь и отскакивает в сторону. Упав на одно колено, он вскидывает ствол и целится в дальний конец комнаты.

— Слэп, оружие на изготовку. Берешь влево и прикрываешь нас.

— Слэп поднимает к плечу приклад «МП-5», передергивает затвор, снимает оружие с предохранителя и ныряет в дверь.

— Крис, как только я войду, возьмешь на мушку лестницу. Чтобы никаких сюрпризов, понял?

Крис кивает. Сержант шагает в дверной проем, и створка за ним захлопывается. Крис вжимается в угол лестничной площадки.

Трое полицейских короткими перебежками приближаются к комнате с сейфом, используя столы в качестве прикрытия. Сержант поднимает руку и кричит:

— Это полиция. Сдавайтесь немедленно. Повторяю, это полиция. Оружие на пол. Вы поняли?

Тишина.

Они ждут секунд тридцать. На одном из столов шелестит поднятая ветерком бумага.

Сержант жестом приказывает окружить дверь. Он стоит неподвижно, держа на прицеле дверной проем.

— Я вижу тело, — произносит Слэп.

— Точнее, два. Оба не шевелятся, — добавляет Дин.

Сержант знаком посылает Дина вперед. Тот осторожно, словно робкий фехтовальщик, скользит по напольному ковру, пока не оказывается возле двери. Он быстро заглядывает внутрь и тут же прячется обратно.

— Трупы, — говорит он.

Сержант приказывает всем стоять на месте. Он медленно подходит к кабинету. Теперь ему видны два тела — одно лежит под самой дверью, другое распростерто у разбитого окна. Сержант входит в кабинет. Его нога скользит в луже крови. У мертвеца под окном из груди торчит пластмассовая рукоятка. Вытянутая рука сжимает револьвер.

Сержант наступает ботинком на запястье трупа и направляет на него ствол.

— Слэп, проверь второго, — бросает он.

Прижав к полу руку с револьвером, он наклоняется и щупает пульс.

— Этот готов, — говорит он.

— У меня то же самое, — отзывается Слэп, нагнувшись над другим телом.

Сержант выглядывает в разбитое окно и смотрит на рельсы. Его взгляд скользит по сторонам. Вокруг ничего, кроме голых стен и полотна дороги. Он оглядывается на двух убитых.

— Какого черта здесь произошло? — бормочет он себе под нос.