"Эффект Геллера" - читать интересную книгу автора (Геллер Ури, Плэйфайр Гай Лайон)

ЧАСТЬ III Кто же он, Ури Геллер? (Гай Лайон Плэйфайр)

Глава 13. Синдром Боливара

Этот заголовок появился на обложке сенсационного номера еженедельника «Хаолам Хазе» от 20 октября 1970 года, и спустя несколько месяцев после первого публичного выступления Ури в Израиле там началась антигеллеровская кампания.

Она основывалась на следующем предположении: шарлатаны могут выполнять любые ловкие трюки, Геллер может выполнять любые ловкие трюки, значит, Геллер — шарлатан.

«А кем он еще может быть?» — так думали многие тогда и продолжают думать сейчас.

Геллер начал свою карьеру на эстраде 15 лет назад и никогда не стремился к тому, чтобы просто развлекать публику. Его публичные выступления шли по одному и тому же сценарию все эти 15 лет, в течение которых профессиональные фокусники демонстрировали, что они тоже могут взглядом гнуть ложки, запускать часы и воспроизводить рисунки, сделанные зрителями. Фокусники признавали, что Геллер является необычайно искусным манипулятором как толпы, так и отдельных людей, придумавшим оригинальные, доведенные до совершенства номера. Марчелло Труцци, один из самых добродушных ранних критиков Геллера, предложил Обществу американских магов присвоить последнему титул «Фокусник года» и этим ограничить его критику.

Другие были не столь же великодушны. Им казалось, что заявление Геллера о том, что он демонстрирует самое что ни на есть волшебство, навлекает дурную славу на искусство фокусов. Их оскорбленные чувства хорошо выразил фокусник Джеймс Рэнди «Великолепный» в своей полемической книге «Магия Ури Геллера», вышедшей в 1975 году: «…я горжусь своей профессией. Я даже испытываю ревность к ней и негодую по поводу любого проституирования этого искусства. На мой взгляд, Геллер позорит ремесло, которым я занимаюсь. Хуже того, он искажает образ мыслей, формирующийся в головах юного поколения. И этого нельзя прощать». Известный астроном Карл Саган приветствовал книгу Рэнди, охарактеризовав ее как «очаровательную и остроумную анатомию обманов и надувательства Ури Геллера». Леон Жаров писал в журнале «Тайм», что эта книга «является сокрушительным ударом по псевдонаучной парапсихологии». Мартин Гарднер со страниц журнала «Саэнтифик америкэн» призвал «всех, кто уважает правду, снять шляпу перед этой книгой».

По другую же сторону баррикад некоторые сочувствующие члены научного общества заинтересовались молодым израильтянином, который время от времени демонстрировал свое искусство в лаборатории так же успешно, как на эстраде или в телевизионной студии. Он не был похож ни на кого из тех, кого за сто с лишним лет привыкли видеть они и их предшественники. Звезды парапсихологии прошлого отдавали себя служению науке с 1870 года, когда медиум Дэниель Д.Хоум более трех лет является добровольным объектом исследований одного из ведущих ученых того времени — Уильяма Крукса. Позже неополитанку Еусапию Палладино почти 30 лет исследовали более 50 ученых, включая и нобелевских лауреатов. Леонора Пипер из Бостона предложила свои постоянные услуги членам Общества исследований психики, которые публиковали доклад за докладом, содержащие информацию, получаемую от нее, когда та находилась в состоянии транса. Был еще австриец Руди Шнайдер, работавший в гараже и посвящавший большую часть своего свободного времени удовлетворению прихотей разных ученых, изучивших его психокинетическую энергию.

Геллер был другим. Хотя с 1972 по 1974 год он провел значительную часть времени в лабораториях, ему очень скоро надоело быть подопытным кроликом в человеческом облике. Сидеть прикованным датчиками к различным аппаратам и выслушивать приказы совершенно не отвечало его темпераменту. Он любил развлекать и чувствовал себя в своей тарелке только тогда, когда стоял перед зрителем, он не хотел до бесконечности дожидаться возвращения на эстраду, туда, к чему он стремился.

Это стали понимать некоторые ученые из числа его сторонников. Профессор Джон Г.Тейлор из Лондонского университета, описав несколько случаев, происшедших в его собственной лаборатории на его собственном научном оборудовании, заявил в 1975 году, что «существование эффекта Геллера показывает, что невозможное с научной точки зрения может иметь место».

Однако вернемся к началу антигеллеровской саги и к той уже упомянутой трехстраничной статье в израильском журнале, положившей начало ей в 1970 году. Статья была анонимной, однако в большинстве своем она состояла из цитат некоего мага по имени Эйтан Айялон, который заявил, что «все израильские маги единогласно объявляют охоту на Ури Геллера», и далее объяснил почему.

Было три причины. Во-первых, Геллер слишком далеко зашел, утверждая, что он гениальный медиум. «Не он первый среди „магов“ сделал такое заявление», — напоминал Айялон. Выступления Дэвида Бергласа, известного мастера ментальной магии и иллюзионизма, сопровождались в Израиле афишами, на которых, как и в случае с Геллером, было написано, что во время них используется телепатия и парапсихология. Бергласа можно было бы простить, поскольку он никогда не заявлял ничего подобного о себе, но Геллера — никогда. Он слишком далеко зашел.

Вторая причина объявления «охоты» была серьезнее: он вмешивается в политику Израиля. Широкую известность, например, приобрел короткий ответ премьер-министра Голды Меир на вопрос о будущем страны: «Не знаю, спросите у Ури Геллера». А недавно Геллер встретился с министром транспорта (позже — премьер-министром страны) и взглядом погнул для него несколько ножей. «Он сломал авторучку Шимона Переса, не прикоснувшись к ней, — делился секретами журнал, добавляя: — Мы получили сообщение, что на этой неделе Ури Геллер приглашен продемонстрировать свои способности перед Моше Данном». Короче, «телепат-обманщик» становился «угрозой для нации».

Была, однако, третья, главная причина, побудившая Айялона и его коллег начать охоту на Геллера. «Мы несем из-за него убытки, — признался Айялон. — Поэтому мы решили нанести ответный удар». Они сделали это, не попытавшись раскрыть его секреты, а натаскав пару юнцов по имени Эдди Мур и Нурит Пай, высупавших в качестве лжемедиумов. Айялон даже отрастил «мистическую» бороду и подавал себя так, будто он несколько раз одурачил зрителей с помощью «штучек» Геллера.

«Ури Геллер „исчезнет“, — пророчил Айялон. — Мы объявили ему ультиматум: если в течение двух недель он не прекратит свое мошенничество, мы раскроем все его секреты». Ему не хотелось бы этого делать, однако это был вопрос спасения израильтян.

Геллер подтвердил, что он встречался с Шимоном Пересом. «Его авторучка погнулась и переломилась в его кармане», — рассказывал он мне. Рассказал он и о встрече с генералом Да-яном, о чем он никогда не говорил в подробностях до тех пор, пока герой Шестидневной войны был жив.

«Он позвонил мне и сказал, что хотел бы встретиться, и пригласил пообедать с ним в ресторане „Белый слон“ неподалеку от городка Заала, в котором он жил. Для меня это была большая честь, потому что Даян был всеобщим идолом в то время.

Я продемонстрировал ему свои способности. Для начала он сделал рисунок, и я повторил его. Затем я нарисовал, а он повторил. Потом я согнул ключ, после чего мы обсудили потенциал подобных способностей. Он был очень заинтригован. Я помню, как блестел его единственный глаз. Потом он сказал, что хотел бы встретиться со мной снова, но в более безлюдном месте. Между прочим, счет за обед оплатил я.

Две или три недели спустя он снова позвонил мне и пригласил к себе домой.

— Встреча будет приватной, — сказал он, — только вы и я.

Я отправился к нему домой. Показав мне коллекцию археологических находок, он сказал:

— Послушай, Ури, я спрятал фотографию в этой комнате. Я хочу, чтобы ты сделал две вещи: найди ее и опиши до того, как увидишь.

Я проделывал такие вещи с кольцами, браслетами, но не с фотографиями. Я сказал ему, что у меня может не получиться, так как я волнуюсь, а я действительно волновался. И все же я начал ходить по комнате, держа руки так, как я их обычно держу, и в конце концов остановился у книжной полки, на которой стояло около сорока книг. Я указал на одну из них.

Здесь, — сказал я. — В этой книге.

Правильно, — тут же ответил он, рассмеявшись. — Что изображено на ней?

Я попросил его мысленно описать фотографию мне, что он и сделал, после чего я получил о ней полное представление. Затем я попросил у него карандаш и бумагу.

— О, нет, — ответил он. — Я не хочу, чтобы ты отрывался от моего взгляда. Не надо рисовать, просто опиши.

Я никогда не забуду этого: я расстроился, потому что думал, что он относится ко мне с подозрением. Так или иначе, спустя минут пять я сказал:

— Это фотография израильского флага.

Он буквально разразился хохотом и рухнул в кресло.

— Вы смеетесь от того, что я прав, или от того, что я ошибся? — спросил я.

Он предложил мне открыть книгу и посмотреть самому. Я открыл книгу, но не смог обнаружить никакой фотографии. Тогда он взял у меня книгу, раскрыл ее на странице 201, на которой было изображено небольшое фото главной башни аэропорта Лод, часть крыши, флагшток и флаг Израиля.

— Ты доказал свои способности, Ури, — сказал он мне. — Больше не надо ничего показывать. Тебе не надо больше ничего гнуть. Итак, что ты можешь сделать для Израиля?»

Геллер не стал пересказывать последовавший затем двухчасовой разговор, заметив только, что Даян интересовался «очень важными вещами» и продемонстрировал гораздо больший, нежели сам Геллер, интерес в потенциальном использовании психической энергии в военных целях.

«Кажется, он смирился с тем фактом, что я больше заинтересован в том, чтобы стать богатым и знаменитым, чем в том, чтобы стать медиумом супер-шпионом», — сказал мне Ури. Столь же скупо рассказывал он о своих встречах с Голдой Меир и шефом израильской военной разведки генералом Аароном Яривом. Однако из того, что известно о методах израильских спецслужб, трудно предположить, что Геллер без его ведома не подвергался бы доскональной проверке хотя бы одним из названных двух деятелей.

Геллер не исчез в 1970 году, как то предсказал Эйтан Айялон, и народ Израиля не высказывал стремления избавиться от него. Тем не менее «охотники за ведьмами» отказывались сложить оружие. «Хаолам Хазе» возобновил свои нападки в номере от 14 марта 1973 года, в котором редактор Эли Тавор обозвал Ури «отъявленным мошенником» из-за поддельной фотографии, на которой Геллер был изображен вместе с Софи Ло-рен. Рени Хирш, бывший жизнеописатель Ури, признался, что всю ответственность за эту фотографию несет он один. Спустя две недели журнал напечатал давно обещанную статью, в которой раскрывался секрет того, как Ури гнет металл, и в которой излагалась теория «засекреченной химии», бывшая популярной в кругах «охотников за ведьмами» до тех пор, пока ни кто иной, как Джеймс Рэнди, не признался, что любая субстанция, способная размягчать металл, слишком вредна и должна быть изъята из продажи в «волшебных» магазинах.

20 февраля 1974 года «Хаолам Хазе» предпринял наиболее решительную попытку спасти Израиль от «угрозы Ури Геллера».

Это была статья, целиком перепечатанная на английском языке из книги Рэнди и подававшаяся так, как будто это был официальный доклад Израильской академии наук. На самом деле от начала и до конца статья была нагромождением ошибок и неточностей. Значительная часть ее основывалась на заявлениях, приписываемых Ханне Штранг, которая убеждала меня, что ничего подобного не говорила и даже не встречалась с автором статьи. Сам Эли Тавор сейчас признает, что вся статья была чистой выдумкой.

Даже британская пресса, в целом честно и объективно освещавшая начало карьеры Геллера, внесла свой вклад в возникновение шумихи вокруг его имени. 15 января 1974 года некий Ричард Херд писал в «Дейли мейл», что он побывал в Израиле «с целью развеять легенду, которую Ури Геллер сочинил о самом себе». Для начала он поведал, что Ури Геллер родился в Венгрии и в десятилетнем возрасте был перевезен в Израиль с отцом, который умер в 1957 году. Там его мать вышла замуж вторично и якобы родила сына от отчима Геллера. (На самом деле Ури родился в Тель-Авиве. Его отец скончался в 1979 году, и хотя его мать действительно вышла замуж повторно, у нее больше не было детей.) Продолжая путать факты, м-р Херд утверждал, что «никто не помнит, чтобы Ури делал что-то необычное до тех пор, пока он не начал служить в парашютных войсках». Это неудивительно, поскольку в то время Ури находился не в Израиле, а на Кипре, где его, например, хорошо помнит его учительница миссис Дженни Агротис. Вот что она пишет в журнале «Ньюс оф зе уорлд» за декабрь 1973 года: «Ури Геллер был моим учеником на Кипре в течение 5 лет. Несмотря на совсем юный возраст, он изумлял друзей по колледжу Терра Санта своим искусством, например тем, что гнул вилки. То, что он рассказывал им про вещи, которые могут быть и будут подвластны ему, казалось, находило свое подтверждение. Я бесконечно верю ему, он выдающаяся личность во всех отношениях, с великолепным умом, и, безусловно, не каждому выпадает счастье иметь таких учеников».

Останься мистер Херд дома, он мог повстречаться с несколькими старыми друзьями Ури Геллера по школе, живущими в Англии, как это без труда сделал я десять лет спустя. Они многое могли бы тогда рассказать. Я вернусь к этому в свое время.

Я привел короткие примеры того, как в самом начале освещалась деятельность Геллера в прессе, чтобы показать, что его травля велась с помощью ненадежных методов. По большей части это были догадки, слухи, неприкрытая ложь и совсем немного достоверных фактов. Действительно странно, почему, как уже указывал Ури, информация из таких источников, как, например, журнал «Хаолам Хазе», принималась без колебаний, в то время как научные статьи в журналах типа «Нэйче» с ходу отвергались, несмотря на высокую профессиональную репутацию авторов.

Когда же пришло время усложнить легенду о Геллере, основной вклад в это по иронии судьбы сделал человек, который открыл его и представил Западу: доктор Андриа Пухарич.

К моменту, когда он познакомился с Геллером, Пухарич уже имел длинный список работ как в области чистой науки, так и в парапсихологии. Он имел более 50 патентов на свои открытия в области биотехнологии и написал две замечательные книги — «Святые грибы» и «По ту сторону телепатии». Его исследования всякого рода необычных явлений и предметов выдвинули его как идеального человека, способного объяснить тайну Ури Геллера.

В книге «Ури», написанной им в 1974 году, содержались замечательно изложенные страницы, содержащие обильные факты из первых рук, тонкие наблюдения, смелые догадки и глубокие умозаключения. Однако тут и там встречались страницы, которые, казалось, заимствованы из фантастической повести А.Е.Ван Фогта, где нас убеждали в том, что Геллер не простой ребенок с Ближнего Востока, а посланец космической цивилизации «Девять». Пришельцы общаются с нами через Ури с помощью магнитофонных записей, которые стираются после первого же прослушивания. Колин Уилсон, наиболее непредубежденный из всех комментаторов Ури, назвал все это «невероятным невозможным». Так же думало и большинство других. Даже Ури, по его словам, пришел в замешательство.

Проще всего можно было бы объяснить подобные заявления тем, что Пухарич выжил из ума («крыша поехала»). Однако, как и в случае с «объяснениями» чудес Геллера, которые давали некоторые из его преследователей, они не стоят того, чтобы тратить на них время. Пухарич, которого я встречал несколько раз, является человеком необычайного ума. За долгие годы научных исследований его мысли блуждали на далеких орбитах, где они приводили его к практическим и успешным открытиям, как, например, миниатюрные изобретения для людей с ослабленным слухом, приносившие ему немалый доход в течение длительного времени. Если же его мысли случайно и заводили его туда, куда остальные из нас не могут случайно проникнуть, то то же самое можно сказать и о многих других изобретателях. Эдисон, к примеру, твердо верил в возможность общения с мертвыми и изобрел для этой цели специальную машину. Тесла, на гении которого во многом основывается современная электронная промышленность, был уверен, что энергию можно извлекать из космоса и передавать сквозь земное ядро в любую точку поверхности Земли. Элемент «сумасшедшинки» является существенным компонентом образа мысли удачливого изобретателя.

Вся информация о цивилизации «Девять» поступала от Геллера, когда тот находился в состоянии гипнотического транса. Пухарич является опытным гипнотизером, который длительное время использовал гипноз для повышения способностей своих подопечных, и Геллер, безусловно, был прекрасным объектом для гипнотического воздействия. По рассказам Ури, в раннем детстве он фантазировал о космических путешествиях, космических кораблях и далеких цивилизациях, а подростком превратил эти фантазии в рассказы, которые очаровывали его одноклассников и учителей. Ни он, ни я не можем сказать, каким образом эти фантазии пришли ему в голову или что их породило. Факт в том, что они были и, как и следовало ожидать, под воздействием гипноза Ури рассказал о них.

Пухарич и до этого получал достаточно материала о «внеземном происхождении» от других объектов исследований, а не только от Геллера, поэтому странно, что он ничего не говорит о собственной роли в возникновении цивилизации «Девять». Факты, «полученные» от представителей цивилизации «Девять», сами по себе могли бы составить интереснейшую книгу, однако их прямая увязка с тем, что делал Геллер на заре своей карьеры, не принесла пользы ни Ури, ни автору книги. Для опровержения «внеземной гипотезы» Ури потребовалось определенное время, хотя он и попытался сделать это как можно быстрее и как можно лучше в своей книге «Моя история».

Книга Пухарича добавила изрядную долю скептицизма тем, кто в 1974 году считал, что Геллер был слишком хорош, чтобы быть именно таким. Я был одним из тех, кто так думал.

О существовании человека по имени Ури Геллер я впервые узнал в 1973 году, после того как прочитал статью о нем в номере журнала «Тайм» от 12 марта. В то время я находился в Бразилии, где изучал состояние местной психиатрии и собирал материалы для своих книг «Летающая корова» и «Неопределенная граница». Я находил факты, которые по-настоящему захватывали мой ум, и мало интересовался экзотической персоной, которая гнула ложки, тем более что, по словам «Тайм», это был всего лишь модный фокусник. Затем в июне 1973 года в почтовом ящике я обнаружил экземпляр журнала «Психика». В нем было напечатано пространное интервью с Геллером и статья Алана Вугана, который гораздо доскональнее изучил свой предмет, чем научный обозреватель «Тайм» Леон Жаров. По словам Вугана, Геллеру были подвластны почти все известные явления парапсихологии. Я был заинтригован. Однако неожиданно на память мне пришел один из многочисленных случаев из богатой событиями жизни Ури. Вот как он его описывал:

«Один из экспериментов, которые я проделывал с Пухари-чем, состоял в том, что он попросил меня совершить бестелесное путешествие в Бразилию. Я прибыл туда и спросил у прохожего, в какой город я попал. Он ответил: Рио-де-Жанейро. Потом ко мне кто-то подошел и сунул в руку новую банкноту достоинством в одну тысячу крузейро. Эта банкнота была зажата в моей руке, когда я вернулся на кушетку в кабинет Пухарича, — как доказательство того, что я действительно побывал в Бразилии».

Все это происходило в доме Пухарича в Оссининге, штат Нью-Йорк, 24 марта 1973 года и показалось мне весьма необычным по многим причинам, не говоря уже о полной неправдоподобности телекинеза из США в Бразилию и обратно. Я написал в «Психику» о некоторых несоответствиях в изложении Геллера, начав с того, что банкноты достоинством в 1000 крузейро вышли из обращения после введения «нового крузейро» в 1967 году. Далее я продолжал:

«Вряд ли банкнота достоинством в 1000 крузейро могла бы оставаться новой в Рио на протяжении 5 лет. Обычно такая банкнота распадается на части в течение нескольких месяцев и ее надо склеивать скотчем. Более того, жители Рио обычно не дают на улицах деньги иностранцем. Иногда они делают как раз противоположное».

В конце своего послания я выразил надежду, что Пухарич поможет мне разгадать тайну телекинеза через пространство и время. Он мгновенно пообещал это в том же номере журнала, в котором было опубликовано мое письмо (декабрь 1973 года), обнародовав серийный номер банкноты и заметив, что ему понравился мой подход к этому случаю. Мне не составляло труда выяснить, что банкнота была напечатана и поступила в обращение в апреле 1963 года. Банк Бразилии официально подтвердил, что примерная продолжительность жизни такой банкноты до момента, когда она поступает в переработку, составляет максимум 9 месяцев.

Я также выяснил, что в том же 1963 году Пухарич был в Бразилии, и мне подумалось, не могла ли эта банкнота каким-то образом быть напечатана для него, а позже обнаружиться в складках его софы. Я скурпулезно описал мои открытия. Это был мой первый письменный вклад в психологические исследования, опубликованные по меньшей мере трижды: в «Нью саэнтист» (14 ноября 1974 г.), «Джорнэл оф зе Сэсайэ-ти оф Физикел Рисеч» (июнь 1975 г.) и, с моего разрешения, в книге Рэнди «Магия Ури Геллера» (1975). Стремясь произвести как можно более сильное впечатление скептицизма, я подытожил:

«Этот эпизод свидетельствует о том, что дальнейшее изучение парапсихологических возможностей Геллера может привести к совершенно нормальному объяснению того, как он совершает свои „чудеса“».

Рэнди горячо поблагодарил меня за «прекрасно проделанную работу», и в течение некоторого времени я был достаточно популярен в CPR, пока с моим коллегой Морисом Гроссе мы не разочаровали многих его членов своими сугубо позитивными докладами о любых формах парапсихологии в связи с делом о полтергейсте Энфилда в 1977–1978 гг.

Собственная версия Ури бразильского эпизода в письме ко мне, датированном 21 марта 1978 года, выглядела так:

«Объясню Вам как можно точнее, что произошло. Деньги появились в моей руке, когда я очнулся от гипнотического сна. Насколько я помню, находясь в этом странном гипнотическом состоянии, в которое привел меня Пухарич, я прогуливался по какой-то улице Рио. Я чувствовал себя потерянным и одиноким. Я остановил проходящую мимо парочку и попросил денег. Не помню точно, кто дал мне эти деньги, но, когда это произошло, я проснулся на кровати в Оссининге. И это чистейшая правда. Сейчас я думаю, что, быть может, Пухарич загипнотизировал меня так, что это событие показалось мне настолько реальным, а потом всунул мне в руку деньги. По моему убеждению, все это действительно произошло, и я не думаю, что у Пухарича была какая-то заинтересованность в том, чтобы сфабриковать этот случай. Мне действительно больше нечего Вам сказать. Странные вещи происходят, и это была одна из таких вещей».

Я упомянул этот эпизод, чтобы предъявить его как мандат человека, который, насколько я могу полагать, первым дал критику Геллера на основе оригинальных исследований и неоспоримых фактов. Надеюсь, что это будет иметься в виду, когда я стану описывать мои дальнейшие исследования и новые заключения.

Настаивать на том, что странные вещи происходят, очень нелегко. Как вы это докажете? В большинстве областей науки вы формулируете гипотезу и проверяете ее, и только в том случае, если достаточное число людей, проверив ее независимо от вас, придут к тому же результату, она может считаться доказанной. Однако в психиатрической науке этот метод не срабатывает. Множество знаменитых ученых, начиная с Уильяма Крукса, исследовали случаи, казавшиеся очень странными в их время, но, несмотря на то что их слова не подвергались сомнению в любых других случаях, их открытия в области психиатрии с ходу отвергались. Почему?

«Ах, — говорят фокусники, — да потому что их обманывали фокусники. Рука руку моет. Мы знаем, как он или она наклоняет стол, гнет ложку или читает мысли, но мы не скажем вам, потому что никто не имеет права продавать профессиональные секреты». Примем слова фокусников на веру, хотя это вряд ли имеет смысл, коль скоро фокусники являются профессиональными обманщиками, которых часто обманывают их же собственные коллеги и даже, как будет показано ниже, неспециалисты.

Так или иначе, когда фокусники проводят несколько дней, пристально изучая Ури Геллера, и приходят к выводу, что его психическая энергия действительно существует, это должно вызвать особый интерес.

Первым фокусником, который провел тщательное самостоятельное исследование Геллера, был датчанин по имени Лео Лесли, чья книга «Ури Геллер: мошенничество или факт?» вышла в 1974 году. Ей было уделено меньше внимания, чем она того заслуживала, частично потому, что не было английского перевода, частично потому, как я понимаю, что не было принципиальных выводов автора.

Лесли, являвшийся советником по фокусам в Национальном музее Дании, был приглашен государственной телекомпанией для участия в организации телешоу Геллера в Копенгагене в январе 1974 года. У него была возможность без ведома Геллера использовать способы контроля, таким образом сводя на нет наиболее очевидные методы надувательства публики. Некоторые из этих методов были достаточно бесхитростными. Например, он организовал так, что Геллер постоянно находился в фокусе телекамер с момента его появления в студии и до выхода передачи в эфир. «Как показывает опыт, — замечал он, — только за несколько секунд до начала прямой трансляции фокусники начинают лихорадочно проверять свое оборудование».

Одному из телеоператоров было приказано постоянно следить за руками Геллера. Лесли и трое его помощников наблюдали за ним весь вечер «живьем» и на мониторах и признавались, что не заметили ничего подозрительного ни до, ни во время представлений. Лесли также настоял на том, чтобы никто из ассистентов Геллера не входил в студию.

Перед началом представления Геллер, к своему неудовольствию, узнал, что он него хотят, чтобы он погнул или разорвал металлические бретельки на бюстгалтере полногрудой фотомодели.

Он отказался, сказав, что это дурной тон. Лесли преподнес ему еще один сюрприз в виде груды часов, которые он предварительно привел в такое состояние, что никто, казалось, не сможет заставить их идти. После выступления Геллер сказал Лесли, что он приложил бы больше усилий, если бы знал, что у этих часов случаются перебои в работе.

Номер с воспроизведение рисунка прошел, как обычно, с успехом. Рисунок слона в анфас был запечатан в конверт и вручен фотомодели, которая спрятала его у себя на груди, тут же забыв, по-видимому, что на нем было изображено. Тем не менее Геллеру удалось нарисовать то, что Лесли впоследствии охарактеризовал как очертание слона, если смотреть на него сзади. Он подтвердил, что рисунок Геллера полностью совпадал с размером оригинала, который был затем извлечен из конверта перед телекамерой.

В ходе передачи Геллер также согнул и сломал вилку, однако Лесли пожаловался, что ему не удалось не отрываясь наблюдать за этим процессом. После представления этот недостаток был с лихвой восполнен. Несмотря на то что Лесли клялся, что он сам является фокусником, Геллер устроил для него персональную демонстрацию.

Для начала он провел сеанс телепатии, во время которого он и Лесли сидели спиной друг к другу, помощник же Лесли в это время наблюдал за обоими. Лесли мысленно представил цветок и начал рисовать на листе бумаги, стараясь при этом не издавать никаких посторонних звуков. Помощник заметил, что Геллер тоже начал рисовать цветок. Более того, он начал рисовать первым. Для Лесли этого было достаточно.

«Я вынужден был признать свое поражение, — писал он, — Ури читал мои мысли».

После этого Лесли достал предварительно приготовленный им ключ, покрытый слоем эмали и никеля, который защищал его от действия кислоты. Предварительно он экспериментировал с сулемой, обнаружив, что не может воспроизвести «феномен, который хотя бы частично был бы похож на геллеровский». Геллер мгновенно определил, что с ключом что-то не так.

«Вы с ним что-то сделали, — произнес он. — Я не могу добраться до металла».

«Я облизал губы, — пишет Лесли. — Ну вот ты и попался. Все-таки все дело в химикатах». Лесли взял ключ. «Пока я сидел и смотрел на него, защитный слой вдруг начал трескаться, а спустя секунду кусочки никеля стали отваливаться словно банановая кожура, а сам ключ начал гнуться у меня в моих пальцах».

Лесли и его коллеги вынесли полностью оправдательный приговор:

«Мы получили документированное подтверждение его способностей гнуть металл и читать мысли на расстоянии». После продолжительного обсуждения всех возможных способов он пришел к выводу: «Не может быть и речи об обмане».

Чтобы окончательно убедиться в этом, Лесли узнал имена и адреса некоторых зрителей, звонивших на телестудию, и в течение нескольких дней вел за ними наблюдение. Посетив некоторых из них, он с удовольствием убедился, что кое-кому удавалось гнуть металл и получать телепатические сигналы почти так же, как это делал Геллер. Последней каплей, после которой улетучились остатки его скептицизма, стал малолетний сын Лесли, заявивший отцу, что он «может гнуть чайные ложки». Как только мальчик убедил своего скептически настроенного отца, Лесли пригласил к себе знакомого фокусника, у которого был счетчик Гейгера. И хотя Лесли-младший не смог погнуть ложку в присутствии незнакомого лица, счетчик тем не менее дал показания, когда мальчик пристально смотрел на ложку. Ни одному из двух фокусников не удалось проделать то же самое.

Вот окончательный вердикт, который вынес Лео Лесли после почти 16 встреч с Геллером и многочисленных обсуждений его выступлений:

«Должен подчеркнуть, что после увиденного и услышанного мной во время наблюдений за Ури Геллером ничто больше не может поколебать моей уверенности в том, что он обладает настоящей психической энергией».

Если бы Лесли сделал отрицательный отзыв, его бы, вне всякого сомнения, цитировали направо и налево. Однако в данном случае его полностью проигнорировали. Четыре года спустя «Тайм» опубликовал письмо некоего Джона Уоррела, убеждавшего в том, что в будущем никто из профессиональных фокусников не должен привлекаться к изучению способностей Геллера. К тому времени уже были опубликованы работы по меньшей мере четырех фокусников — Лесли, Уильяма Е.Кокса, Абба Диксона и Артура Зорки.

Кокс, член-корреспондент Американского общества магов с сорокалетним стажем работы иллюзионистом, описал эксперимент, для которого он специально нарушил ход своих карманных часов с помощью кусочков алюминиевой фольги. Часы пошли почти сразу после того, как Геллер прикоснулся к ним. Откинув крышку часов, Кокс обнаружил, что пластинки фольги сдвинулись. Непостижимо, каким образом Геллеру удалось это.

Зорка, председатель Комитета оккультных исследований Общества магов Атланты, послал официальный доклад в исполнительный комитет своего общества с заявлением, что он и Диксон провели собственный опыт с Геллером, на котором никто не присутствовал. Вилка с нейлоновой ручкой буквально взорвалась в руке Геллера. Кроме того, Геллер в точности воспроизвел рисунок собаки, о которой думал Зорка. (Геллер с удовольствием узнал, что позже Зорка в память об этом событии дал имя Ури одному из своих щенков. Собака в дальнейшем взяла несколько призов.)

«Насколько нам позволяет судить наш коллективный опыт, ни один из известных способов иллюзионизма не может дать подобных эффектов в условиях, которые были предложены Геллеру», — заявлял Зорка в своем докладе. 3 июня 1975 года, на следующий день после их встречи, Диксон написал вежливое письмо Геллеру, в котором он предлагал сотрудничество в проведении следующих тестов.

«Вы доказали мне, что все, что Вы делаете, делается честно, — писал он. — Я убежден, что те, кто назовет Вас фальсификатором, сами плуты».

Реакция их коллег-фокусников была интересной. Джеймс Рэнди, находившийся тогда в рекламной поездке в связи с выходом своей антигеллеровской книги, сделал письменное заявление, которое, по словам Зорки, содержало не менее девяти фактических неточностей на девятнадцати печатных строчках. Рэнди дошел до того, что убеждал, будто Геллер сам написал доклад и заставил фокусников подписать его.

Зорка ответил открытым письмом (6 января 1976 года), в котором решительно отвергал домыслы Рэнди. Его стоит немного процитировать, поскольку в нем содержится характеристика методов деятельности «охотников на ведьм».

«Рэнди понял, что полемика весьма прибыльна. Он также понял, что, чем больше будет вестись спор вокруг дела „Рэнди против Геллера“, тем больше экземпляров книги будет распродано.

Я рассматриваю заявление Рэнди в контексте его попыток дикредитировать меня. Я отношусь к этому спокойно. Его заявление лишено оснований не потому, что Рэнди плохо „рыл“, чтобы обнаружить их, а потому, что они просто отсутствуют.

Мне не нравятся неприкрытые коммерческие нападки на серьезных ученых и исследователей, к коим я себя отношу, которые действительно ищут ответы на вопросы, связанные с проблемой парапсихологии.

Его недавние лживые выступления по делу Геллера лишают его всяческого уважения со стороны честных исследователей паранормальных явлений. Это относится прежде всего к ученым с заслуженной репутацией, которые тестировали Ури Геллера. Кроме того, Рэнди вообще посмеялся над теми учеными, которые углубленно изучают парапсихологию.

Притязания Рэнди на то, чтобы быть „крестоносцем“ бедной неинформированной общественности, весьма сомнительны. Если бы он действительно был заинтересован в информировании общественности, его бы интересовали обе стороны медали».

Чтобы подсыпать соль на раны, шесть членов общества, в которое входил Зорка, написали Геллеру письмо, в котором отмежевывались от доклада своего коллеги, считая его всего лишь «мнением достаточно неопытных исследователей». (Они не присутствовали при опытах, описанных в этом докладе). То же общество по стечению обстоятельств только-только присвоило Зорке звание «Маг года».

«Я совершенно убежден, что, уличи я и м-р Диксон Геллера в каком-либо подвохе и сообщи мы об этом, в этом бы сомнений не было», — парировал Зорка.

Он и Диксон, должно быть, чувствовали то же самое, что должны были бы рано или поздно почувствовать наиболее честные исследователи Геллера. Эти чувства выразил латиноамериканский реформатор XIX века Симон Боливар:

«Тот, кто служит делу революции, должен переплыть море».