"Полдень XXI век 2003 №5-6" - читать интересную книгу автора (Журнал «Полдень XXI век», Алферова Марианна,...)

Мария Беркович Урок физики

— Как? Вы не любите физику? Вы просто не знаете, не понимаете, не постигли ее. Заходите. Заходите! Ну вот. Садитесь. Нет, еще прямее. Или вы не только великие науки, но еще и собственный позвоночник ненавидите?.. В каком вы классе?.. В старшем. Очень хорошо. Она в старшем классе, и у нее огромное самомнение! Да, да! Огромное, просто гигантское самомнение! Свои личные интересы ставить выше Физики?! Все ясно. Чем бы вам помочь? Ага… Нет, это слишком сложно для вас. Не надо возмущенных взглядов, это и для меня слишком сложно. Да… Нет… А-а, вот. Я, знаете ли, написал книгу. Вы ведь хотите знать физику, верно?.. Ах, не хотите… Что?! Мою физику?! Понятно. Ах, даже так — мою чертову физику. Нет, девочка, так не пойдет. Вы сначала определитесь — либо мою, либо чертову… Я тоже, думаю, что это все равно. Ну, ладно: ни мою, ни чертову физику вы знать не хотите. А физику Ньютона? Физику великого Вильгельма Рентгена? Физику Макса Планка? Александра Столетова? Физику Эйнштейна? Бора? Томаса Юнга, Гюйгенса, Герца?.. А литературу вы любите? Любите… Хотите знать литературу физики — ее поэзию? Хотите выучить наизусть физические сонеты, баллады формул, поэму механики? А история? История физики — самая богатая история в мире, даже истории войн далеко до нее… А звезды? Ведь вы же любите их? Скажите — любите? Вы хотите научиться говорить с ними языком физики? Выбирайте любую звезду, я научу вас понимать ее. Две-три формулы, и готово! Всего несколько уроков, и вы услышите музыку физики, увидите живопись графиков, изящество формул. Вы будете говорить на ее языке — не говорить, петь. Вы полюбите физику!.. А ее романтика? Романтики физики, сумасшедшие, погибшие на кострах, забитые камнями, проклятые невежеством. Все они здесь, слышите? Они готовы поговорить с вами. Кого вы выберете? Хотите, вашим собеседником станет Николай Коперник? Вы ведь знаете его? Его все знают. Он — великий мыслитель. А какой человек! Ну, давайте же, он ждет… Или нет. Хотите говорить с Галилеем? Несчастный человек, слабый человек, но… «А все-таки она вертится!» Ну! Позвать вам Жолио Кюри? А Ленца? А Чедвика? Великого Альберта Эйнштейна? Все они есть в моей книге. Я ведь уже говорил вам, что написал книгу? Скорей выбирайте, книга ждет вашего решения. Смотрите — страницы пришли в движение, готовые выпустить любого. Петржака, Таукса. Джордано Бруно…

— Джордано Бруно?

— Да. Великий человек, великий мыслитель! Какие у него глаза… Они всегда горят тяжелым темным огнем… Быть может, он предчувствует свое сожжение на Кампо деи Фьори в Риме 17 февраля, на второй месяц нового XVII столетия? Великий человек.

— Давайте сюда вашу книгу!

Мир шаром стал со звездами внутри. Учитель встал. Глаза его сияли. И я воскликнул: «Мастер, посмотри, Чья здесь заслуга, Мастер? Не твоя ли?» Но вдруг стал дым кругом на много миль, Лишь звезды, словно угли, пламенели. И тут я понял: это умер мир. На ком ответственность, Учитель, не на мне ли?

Джордано Бруно! Данте физики! Сударыня, я одобряю ваш выбор. Открывайте. Страницу переворачивают не за уголок, а за середину. Читайте… Хорошо, если вы даже читать не умеете, я сам вам прочту:

«Бруно Джордано родился в 1548 году в Ноле, сожжен в 1660 году»… Так… этого вы пока не поймете… Не надо этих взглядов, я сказал — «пока»… Я тоже думаю, что не скоро. Ага, вот: «Является автором многих изобретений, в том числе — цветных камешков, из которых…»

— Какая чушь!

— Чушь? Эй, ученик, еще камешков!

— Несу, мэтр Джордано.

— Положи с левого края. Гляди — это планета, и не просто планета, а наша Земля. Она прекрасна! Она круглая, и она, гляди, вращается вокруг Солнца!

— Учитель! А где же Солнце?

— Сейчас выложу камешками этот круг на песке, и будет Солнце!

— Нести желтые?

— Зачем? Солнце — звезда. Вблизи оно звездного цвета. Неси звездные камешки, ученик.

— Мэтр Джордано!

— Да?

— Вы не боитесь костра, мэтр?

— Подумай, ученик, как может мыслящий человек бояться смерти? Кто боится смерти, ученик? Люди? Твои люди боятся не смерти, а Ада, выдуманного невежественными умами.

— Но Святая церковь говорит…

— Эти идиоты-католики? Слушай, мальчишка, давай не будем копаться в высокопарном бреде, именуемом религией. Зачем это тебе? Лучше послушай: «Бог — недвижный, неизменяемый бесконечный дух, наполняющий все верховным разумом и благом, в котором одно и то же — необходимость, воля и свобода».

— Как красиво вы это написали. А как же физика, мэтр?

— Но это же и есть физика. Самые ее истоки. Теофизика — вот ее имя. Это самая красивая в мире наука, в ней все: логика, последовательность. А какое изящество выводов!

— Мэтр, вы боитесь костра. Вы и сейчас о нем думаете… Нет, неправда, ведь думаете, да? Не лгите, у вас пальцы дрожат и губы. Вы вчера узнали, что в Риме начался новый судебный процесс против вас. Святая церковь не будет спокойно слушать бесконечные оскорбления. А вы не можете вечно прятаться от ее руки… Отречетесь? Глупости, мэтр. Ну, хорошо, отрекайтесь! Давайте, мэтр, прямо сейчас. Ну! Какая разница где — здесь или в подвалах Рима? Не обманывайте себя. Вы ведь знаете, что не отречетесь. Ни в выдавшей вас Венеции, ни в Риме, ни даже после бесконечных пыток, устроенных по приказу кардинала Беллармина Римской инквизицией. Или вы не верите книгам Просвещения? Вот что они говорят: «Он встретил смерть, не выказав страха, и, когда перед ним поставили изображение Распятого, бросил на него беглый взгляд и отвел глаза в другую сторону». Не бойтесь, мэтр, вы не сгорите на этом костре. Вы просто заснете на добрую сотню лет, чтобы проснуться под бурные аплодисменты тысяч людей, таких же, как те, что шарахались в стороны и крестились, когда вас, связанного, провели по Кампо деи Фьори. Свидетелями вашего пробуждения станут люди другого порядка. Вот, слушайте: «Несмотря на стремление церкви искоренить самую память о сожженном ею философе, его учение оказало влияние на Декарта, Спинозу, Лейбница и посвятившего Бруно одно из своих сочинений Шеллинга». Слышите, мэтр? Декарт, Спиноза — великие имена. А вашей философии дадут имя — неоплатонизм. Вы ведь восхищаетесь Платоном, Учитель? Так вот, вы будете таким же известным, как он! Не бойтесь костра, мэтр Джордано. Костры инквизиции порой не смерть, а начало бессмертия. Вспомните Жанну д'Арк. Да и потом: вам ли бояться костра? Вы просвещенный человек, вы великий ученый, вы же сами сказали, что мыслящий человек не боится смерти.

— Еще камешков, ученик.

— Как вы это сделали?

— Я же вам уже говорил: я написал книгу.

— Как вы ее написали? Как вы это сделали? Ведь это вы были Джордано!

— А вы были моим учеником. Хотите, я позову вам еще кого-нибудь? Вы ведь любите еретиков — давайте я вызову из книги Коперника! Нет? Тогда, может быть, Галилея? Он так остроумен, что от его сочинений совершенно невозможно оторваться. Скажем, вот это…

— А можно еще раз… Джордано?

— Зачем? Вы ведь его уже знаете, верно? А в моей книге прячутся сотни, тысячи людей… Нет, не людей, целых миров, вселенных, галактик. И каждая ждет малейшего знака с вашей стороны. Позовите! Они все там. Скажите: «Альберт Эйнштейн». И вот он здесь. Великий физик возникнет из небытия лишь для того, чтобы поболтать с вами.

— Можно, я позову Джордано?

— Послушайте, зачем вам Джордано? Что в нем такого особенного? Да, он выдающийся физик и философ, признаю. Но ведь не самый великий! Наука, которой он занимался, в сущности, еще и не физика в полном смысле слова. А я предлагаю вам чистую физику, физику без малейшей примеси. Соблазняйтесь! Законы Ньютона! Теория Эйнштейна! Опыты Ленца!

— Позовите Джордано.

— Слушайте, что о нем говорит моя книга. Вы ведь ей верите? «Но должно сознаться, что популярность Джордано Бруно и объясняемое ею преувеличение его значения в современной Италии ничего не имеют общего с его скромной философской ценностью, объясняясь исключительно условиями политической и общественной жизни». Ну, вы сдались? Позвать вам Ньютона?

— Позовите Джордано.

— Но вы не успеете прочесть мою книгу до конца, если все время будете звать одного и того же человека. И кого?! Я понимаю — Ньютон. Ньютон — ядро физики. А изучая хоть и талантливого, но второстепенного ученого, вы так никогда и не постигнете сути физики.

— Ну и пусть не постигну. Позовите Джордано.

— Да! Не постигнете! А как же звезды? А далекие галактики, до которых вы могли бы дотянуться с помощью физики, вы их даже представить себе не можете. А поэзия физики!? Я хотел научить вас сочинять стихи формулами, а потом читать их с помощью графиков. Вы бы сами увидели, как это прекрасно. А история? А философия, теософия, диалектика, схоластика физики? Вы же ничего этого не узнаете!

— Не хочу я ничего знать! Позовите Джордано.

— А я-то думал, что мы с вами отправимся в путешествие по эпохам. Что это было бы за путешествие! Мы проследили бы развитие физики от самого истока до сегодняшних дней — цепи великих открытий и великих экспериментов, ценой которых нередко становилась человеческая жизнь. Я стал бы для вас каждым ученым по очереди — я бы взвешивал, вычислял, создавал, уничтожал, и все это только для того, чтобы научить вас Физике!

— Позовите Джордано.

— Послушайте, идите со мной, и вы забудете о нем самое большее через минуту. Мы с вами… Что вы делаете?! Немедленно отдайте мне книгу!

— Откройте дверь и отдайте мне книгу! Вы не сможете вызвать его без меня… Эй! Вы там? Молчите, не отвечаете… Ну, что ж… Вы не соблазнились звездами, вас не тянет вверх. Хотите заглянуть вглубь? Посмотрите на свою ладонь. Что вы видите? Да почти ничего, кроме так называемой линии Судьбы. Без физики вы слепы. Неизмеримо маленькое скрыто от вас так же, как неизмеримо большое. Хотите увидеть основу Мира? Каждый предмет, окружающий вас, — галактика, состоящая из бесчисленного множества планет. Хотите увидеть их? Идемте же! Один английский философ сказал: вверх и вглубь. Вы думаете, он имел в виду примитивного Бога, сидящего на облаке? Нет, это он говорил об основе физики. В мире нет ни одного явления, сущности которого нельзя было бы постичь при помощи физики! Выходите, и я вам это докажу.

— А вы позовете Джордано?

— А вы отдадите мне книгу?

— Сначала позовите Джордано.

— Сначала отдайте книгу.

— Я ее сейчас разорву.

— Разорвете? Разорвете?! Вы не сделаете этого… Я мог бы снова объяснять вам роль физики во Вселенной. Я мог бы доказать вам, что вы собираетесь порвать Бытие. Наконец, я сказал бы вам, что вы хотите разорвать мое сердце. Но я не стану вам ничего этого говорить, потому что я располагаю доводом, который для вас куда убедительней, чем все мои доказательства и философствования.

— И что это за довод?

— Если вы порвете книгу, вы больше никогда не увидите вашего Джордано. Отдайте немедленно!.. Прекратите всхлипывать, вы меня не разжалобите. Книгу!

— Джордано!

— Книгу!

— Вот сейчас я возьму и уничтожу вашу дурацкую книгу, и конец вашей чертовой физике!

— И вашему чертову Джордано.

— И вашим атомам, физикам и экс-пе-ри-мен-там! Зачем нам то, что и выговорить-то трудно? Не будет никакой физической истории! Будет просто История, Литература, Философия. И никакой физики! На руку смотреть, как просто на руку. Черт с ними, с молекулами! Долой язык физики! Со звездами я буду говорить на языке поэзии, с людьми — на языке людей. А с физиками я вообще никогда не буду ни о чем разговаривать!!!

— Не кричите… Чему вы там смеетесь?

— Вы, мэтр, совсем не умеете врать.

— Что? Можно подумать, вы умеете!

— Совсем, совсем не умеете… Почему вы не хотите позвать Джордано? Книга? Глупости. При чем здесь эта ваша книга? Даже если и вправду ее написали вы… Впрочем, в это я тоже не верю… Да потому что я уже порвала ее пять минут назад. Видите, мэтр, — вы живы. И звезды не падают… Хотите, завтра же я верну вам вашу книгу? В библиотеке много книг по физике, и все они, как две капли воды, — ваша… Нет, мэтр, дело не в книге. Я уже спрашивала вас: ведь это же вы были Джордано? Так при чем же тут книга? Пожалуйста, мэтр, станьте Джордано! Только на минутку. Для меня. А я… Я обещаю вам, что полюблю физику. Вы мне не верите? Пожалуйста, верьте мне! Почему — «нет»? Неужели вы так боитесь костра, мэтр?

— …множество людей, сотни рук, одно лицо. Они шарахаются от меня, давя друг друга, но некоторые отваживаются подползти поближе и дернуть меня за рукав. Они кричат слова отречения. За меня. А потом с такой же ненавистью — слова молитвы.

— Там? На Кампо деи Фьори?

— Вы знаете, я не был ни Ньютоном, ни Галилеем. И мне пора возвращаться домой.

— У вас же нет дома, Джордано. Вы будете это отрицать? Хорошо… Не кричите. Где ваш дом? В Венеции? Венеция выдала вас инквизиторам. В Риме? Рим привел в исполнение приговор… Дальше?

— Хватит. Не важно.

— Мэтр Джордано, я иду с вами.

— Это исключено. Я вам запрещаю. Меня сожгут, и что вы будете делать тогда в чужом для вас мире, во враждебном вам времени?

— Я им не позволю, я буду защищать вас!

— Кто? Вы?!

— Возьмите меня с собой, мэтр Джордано. Вы будете учить меня физике каждый день, с утра и до самого ужина. Я буду чертить для вас графики. Я ненавижу чертить, но для вас — буду.

— Перестаньте плакать.

— Можно мне с вами?

— Но вы же не сможете жить со мной рядом. У меня отвратительный характер. Я вспыльчивый, резкий и деспотичный. Я буду обижать вас.

— А я не буду обижаться.

— Я буду прогонять вас.

— А я буду уходить и возвращаться, как только вы успокоитесь.

— Я буду… буду… Когда я рассержусь, я начинаю бить тарелки.

— А я умею подметать. Я готова целыми днями только и делать, что подметать за вами осколки. Возьмите меня с собой! Вы опять не отвечаете мне. Как вам не стыдно, Филипп?

— Почему вы так меня назвали?

— Потому что Филипп — это ваше настоящее имя.

— Глупая христианская кличка! Не называйте меня Филиппом.

— Хорошо. Вот видите, мэтр, какая я примерная ученица — вы попросили, и я готова выполнить… Возьмите меня с собой. Пожалуйста, только верьте мне! Хотите, я научу вас физике? Вы предлагаете мне физику Ньютона, а я взамен подарю вам физику своего сердца, своих мыслей!

— Но меня ждет костер… Откройте наконец дверь! Спасибо.

— Джордано! Знаете что? Я пойду на костер с вами.

— Вы?! Вы так любите физику?

— Я люблю вас, мэтр Джордано. И какое мне дело до вашей чертовой физики!