ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В ПРОСТОРНОЙ кабине корабля собрались члены экипажа. Через иллюминатор вдали виднелась вершина радиомаяка, окруженная слабым свечением. Еще одна дрожащая вспышка — и она медленно угасла.

— Погас, — задумчиво произнес Строков. — Погас, чтобы через тридцать одни сутки вновь на несколько часов возобновить передачу... И так столетия, тысячи, миллионы лет, пока не померкнет Солнце или упавший метеорит не разрушит его...

— А где существа, создавшие передатчик, почему и куда они исчезли? — спросил Швачко. — Мы никогда не сможем даже представить их себе...

— Почему, Саша? Думаю, сможем, — возразила Борисова.

— Каким же образом?

— А вот каким: вы знаете, конечно, о работах скульптора Герасимова, который по черепу воссоздавал портреты людей, живших сотни и тысячи лет до него...

— Помню, ну и что же? Герасимов располагал Найденными костями, а мы чем располагаем?.. Ничем!

— Это не так. Мы располагаем отнюдь не меньшим.

Строков молча прислушивался к спору, набивая табаком свою заветную трубку.

— Наука давно доказала единство материи во Вселенной, — развивала свою мысль Борисова. — С тех пор, как существует спектральный анализ, при его помощи в окружающем нас мире не обнаружено ни одного элемента, который бы отсутствовал или не мог бы быть создан на Земле. Это же подтверждает и состав падающих к нам метеоритов. Теперь посудите сами: если неорганическая материя едина, то почему мы должны считать, что различна материя органическая? Она тоже едина и может переноситься в пространстве, например, давлением света.

— Это трудно себе представить, — вмешался в разговор Брагин, — хотя бы потому, что ваши воображаемые формы жизни, Вера Степановна, мгновенно погибли бы под воздействием жестких излучений в космическом пространстве.

— А почему вы считаете, что живая клетка всегда была столь чувствительной к этим лучам? — спросила его Борисова — Не есть ли это лишь результат эволюции в среде плотной земной атмосферы? Ведь вы же сами во время экспедиции на Луну, лишенную, казалось бы, всего живого, обнаружили там простейшие организмы, для которых кислород смертелен, а ультрафиолетовые лучи являются главным источником жизни. Известно, что в основу каждой живой клетки входит вода, значит, клетка способна жить и развиваться в пределах таких температур, при которых вода остается жидкостью. Например, некоторые виды земных водорослей живут почти в кипящих гейзерах, споры мхов «спят» тысячелетиями в вечной мерзлоте, а некоторые вирусы не погибают даже при глубоком охлаждении.

Так вот, я уверена, что жизнь, как и мертвая материя, существует во Вселенной вечно, — все более увлекаясь, говорила Борисова. — Жизнь не возникла, как думали наши предки, где-то и когда-то В определенном месте по велению свыше. Вселенная как бы осеменена единой жизнеспособной формой материи. Если семя падает на бесплодную почву, — оно погибает, если на благоприятную, — развивается, эволюционирует,..

— Вера Степановна, — спросил Строков, — но ты не отрицаешь, что на той или иной планете при подходящих условиях может возникнуть жизнь и не будучи занесенной извне?

— Конечно, нет! Она обязательно там возникнет, но не будет какой-то особой, исключительной, так же, как и рождающиеся новые звезды не содержат никаких элементов, которых нет во Вселенной.

— Охотно этому верю, — согласился Швачко. — Но при чем здесь Герасимов, писавший портреты по черепам?

— А при том, дорогой Саша, что если располагать сведениями о строении планеты, на которой мы сейчас находимся, ее тепловом режиме, возрасте и так далее, то по этим данным можно установить и представить себе довольно точно облик некогда живших на ней организмов.

— Какими же ты представляешь себе марсиан? — заинтересовался Строков.

— Что ж, попробую ответить. Во-первых, они несколько выше нас ростом, и у них более хрупкий скелет, потому что Марс обладает меньшей массой и силой притяжения, чем Земля. Во-вторых, у них более развиты глаза: Марс получает меньше солнечного света. У них более развиты слух и обоняние, так как они находились в условиях разреженной атмосферы, а это также откладывает отпечаток на их внешность. Многое еще можно было бы предположить, но скажу лишь одно: мне кажется, что они были прекрасны!..

— Ну уж это, Вера Степановна, совсем по-женски! — улыбнулся Брагин. — Однако пора и в путь. Давай прогревать реактор Саша...

Мир звезд! Он кажется нам двухмерным, потому что третье измерение — бесконечность, которую мы не можем даже осознать.

... Космический корабль начал быстро набирать скорость. Яркие факелы вырывались из его сопел. Цвет пламени постепенно менялся в окраске: из желтого он перешел в белый, потом в голубой; эта означало, что температура и скорость истечения газов все время повышались. Если бы не клочья галактического газа, промелькнувшие мимо, нельзя было бы и ощутить движения. На фоне звезд корабль по-прежнему казался неподвижным. В его жилом отсеке в удобных креслах-кроватях, разделенных легкой дюралевой перегородкой, спали после дежурства Строков и Борисова. Вдруг внезапно загоревшиеся сигналы и резкий звук сирены разорвали тишину.

— Что случилось? — встревоженно воскликнул еще сонный Строков.

— Немедленно надеть противолучевые плащи! — приказал появившийся на пороге каюты Швачко. — Счетчики излучений просто взбесились. Не то взрыв на Солнце, не то еще какие-нибудь неполадки в космосе.

Строков и Борисова накинули на себя освинцованные плащи. На Земле они весили бы сотни килограммов, но здесь, в космосе, были невесомы, их тяжесть ощущалась только в инерции массы.

В рубке управления, куда вошли космонавты, ярко светились сигналы тревоги и стрелки приборов судорожно бились о красную черту. Внезапно, как бы вспомнив о чем-то важном, Строков покинул помещение.

Брагин и Швачко, не замечая его ухода, в тревоге следили за показателями приборов..

— Сила излучения все нарастает! — произнес командир корабля. — — Что скажете, Вера Степановна?

— Скажу, что в противолучевых плащах опасности для нас пока нет, А между прочим, вспомните, как вы протестовали против этих плащей! «Лишние триста килограммов груза, врач-перестраховщик». Так, кажется?

— Что-то не припоминаю... — смущенно проговорил Брагин.

— Не помниге? А ведь все это происходило в присутствии Строкова, и если бы не он... Григорий Петрович, подтверди!.. Но Строкова не было в помещении.

— Григорий Петрович!. — громко позвала Борисова и с озабоченным видом поднялась с кресла.

В это время в грузовом отсеке корабля, где хранилось все, что космонавты везли с Марса и Фобоса на Землю, Григорий Петрович Строков тщательно заворачивал в свой противолучевой плащ кассеты с электронной съемкой изображений и звукозаписями, произведенными во время экспедиции. Быстро отворив дверь отсека, Вера Степановна сразу поняла, что здесь происходит.

— Гриша! — невольно вырвалось у нее. — Что ты делаешь?

— Лучи сотрут все наши записи. Мы придем на Землю с пустыми руками. Ты понимаешь, что это значит? Я должен сохранить их!

— Ценой жизни! Какое безрассудство! — воскликнула Вера Степановна.

А далеко внизу среди холодных безразличных звезд все ярче и теплее разгоралась одна. Вот она превратилась в голубоватый шар. Это Земля. Она заполнила все небо. Из сопел космического корабля вырвалось пламя, гасящее скорость. Один за другим раскрылись тормозные парашюты, и корабль плавно опустился на космодром.

Четверка отважных вернулась на родную Землю.