"Самые веселые завийральные истории" - читать интересную книгу автора (Вийра Юрий Борисович)

О скромности и законах физики

— Папа, ты скромный?

— Скромный. Не кричу на каждом углу, что я гениальный писатель.

— А зря. Надо кричать. Как же люди узнают, что ты гений?

— Я не говорил, что я не кричу. Я сказал, что кричу не на каждом углу. Сколько домов от нашего дома до станции метро «Таганская», если считать правую сторону улицы?

— Не знаю. Штук пятнадцать.

— Ты попала в самую точку — ровно пятнадцать. Пятнадцать домов и, соответственно, тридцать углов. Я прокричал у каждого десятого угла: на остановке троллейбуса, у памятника Радищеву и у входа в метро.

— Когда это было?

— Перед Новым годом, тридцать первого декабря.

— И тебя санитары не забрали?

— Нет. На остановке не было ни души, у памятника влюбленная парочка играла в снежки, они даже не оглянулись.

— Скажешь, и у метро никого не было?!

— Было. Тьма-тьмущая. А после того, когда я загородил вход и закричал, стало еще больше.

— И они вызвали «скорую помощь»?

— Да, пригрозили вызвать. Я возмутился: «Почему только „скорую“?! Вызывайте милицию, пожарников!» Увы, пожарники так и не прибыли.

— А зачем тебе потребовались пожарники?

— Как зачем?! Они бы приехали на пожарной машине, выдвинули свои длинные лестницы; я забрался бы на самый верх и прокричал в мегафон: «Я гениальный писатель!»

— А у тебя был мегафон?

— Нет, мегафон я одолжил бы у Синицына.

— Какого Синицына? А, это наш участковый! Ты его сделал героем своих сказок.

— Да. И территория перед входом в метро «Таганская» тоже входит в участок Синицына. Он пробрался сквозь толпу и пожал мне руку. Потом достал из-за пазухи видавший виды том «Подвигов Юрия Борисовича» — майор носит мою книгу вместо бронежилета, и она уже трижды спасала ему жизнь: бандитские пули застревали между семьдесят пятой и семьдесят восьмой страницами. Синицын включил мегафон, открыл книгу и с выражением прочитал первую главу. Затем обратился к народу: «Разве это не гениально?» Толпа разразилась аплодисментами: «Гений! Качать его». Люди подхватили меня и Синицына и стали подбрасывать.

— А Синицына за что?

— За компанию. Потом качали санитаров «скорой помощи». Они оказались чемпионами Москвы по бегу с носилками. Санитары тут же доказали, на что они способны: обежали Таганскую площадь с пустыми носилками за двенадцать минут, а с нагруженными — за девять. Роль больного исполнял грузный Синицын.

— Что-что?! С нагруженными носилками они бежали быстрее, чем налегке? Но это невозможно!

— Возможно. Во-первых, их подстегивал профессиональный долг — куда торопиться, если на носилках никого нет? Во-вторых, здесь, по-видимому, вступил в действие закон Диккенса и Робсона. Я не помню точно, как этот закон физики формулируется, но смысл в том, что при сложении времени в минутах результат может получится не такой, как положено, а несколько меньше. Посчитай сама. От метро до универсама санитары добежали за две минуты, от универсама до Больших Каменщиков — за три минуты, от Каменщиков до магазина «Нумизмат» — за полторы минуты и от «Нумизмата» до метро — за три с половиной. Сколько получилось?

— Кажется, десять.

— Точно. А секундомер показал девять. Кстати, этот закон имеет отношение и к школьным оценкам по физике. Ты мне всю прошлую четверть говорила, что получала четверки, а за четверть вышла тройка…

— Папа, между прочим: завтра у нас годовая контрольная по физике. Я хотела подготовиться, а ты меня отвлекаешь своими разговорами. Лучше приготовь мне на ужин горячие бутерброды в духовке, а я пока видик посмотрю. Кстати, писателя Диккенса я знаю, он написал мамины любимые «Записки Пиквикского клуба». А кто такой Робсон?

— Был такой негритянский певец, Поль Робсон.

— Ясно. Можешь делать бутерброды.