Генри Каттнер Ось времени

1. ВСТРЕЧА В НЮ

Все это никогда не происходило, и теперь я могу это доказать. Но Де Калб заставил меня ждать биллион лет, прежде чем я смог записать эту историю.

Итак, я начал с парадокса. Но главный парадокс заключается в том, что в этой истории нет ничего парадоксального. Все происходит по законам логики. Не логике человека, конечно. И не логике этого времени и пространства.

Я не знаю, совершат ли люди когда-нибудь такое же путешествие, какое совершили мы. Путешествие в скрещение различных измерений, где миры плавают, плавают вечно и никогда, плавают в пространстве и вне его, плавают по оси, протянувшейся через время. От самого начала, от первых туманностей, где конденсировалась первоначальная материя, до самого конца, до абсолютной энтропии, когда вся структура космоса рухнет и превратится в хаос, тянется эта ось. От рассвета до заката. От начала до конца. И как над материальный мир нанизан на ось пространства, которая тянется через всю вселенную, так и сфера времени нанизана на свою ось, ось времени.

Я никогда не мог понять этого до конца. Это выше моего понимания. Потребовались объединенные знания трех великих цивилизаций, разделенных во времени, чтобы создать такую концепцию, в которую даже сама Вселенная входит лишь как незначительный фактор.

И даже этого оказалось недостаточно. Понадобилось Лицо Эо — которое я никогда не смогу описать более или менее удовлетворительно.

Я видел его, сияющее в пурпурных сумерках заката, говорящее со мной шумом ветра, несущегося над мертвой пустыней Земли в те времена, которые еще наступят. Я думаю, Лицо будет вечно находиться там, на пустой поверхности мертвой планеты, и смотреть, как бесконечные дни сменяют ночи, долгие, как годы. Останутся звезды, и останется Земля — могильный памятник людям. И Лицо останется, останется навсегда. Я был там. Я видел его. Был ли? Буду? Могу быть? Я уже ничего не знаю.

Но из всех история, рассказанных на Земле, эта больше всего заслуживает, чтобы ее выслушали.

Все началось с того, что я был вовлечен в один эксперимент. Теперь, когда я понял, что настоящее, прошлое и будущее — всего лишь каменные плиты тротуара, порядок которых может быть нарушен, я знаю, что первый шаг был сделан два месяца назад.

Это было в этом времени и в этом пространстве. Вернее, во времени и в пространстве, которые существовали два месяца назад….

Что такое жизнь?

Для меня это Большая Гонка. Начинается она при твоем рождении. Ты вскакиваешь на тоббоган, мчишься с горы, а в конце пути падаешь. Но ты можешь сделать только один заезд. Бесполезно требовать еще одну попытку. Тебя просто оттолкнут слишком много людей ждет своей очереди. Тебе дается всего лет сорок-пятьдесят. И это все.

Я еду на тоббогане уже тридцать пять лет. Джерри Кортленд из Денвер Порт, «Ериско Ньюс», Бюллетень Эй-Эм, Эй-Пи, Тайм Кольер — иногда штатный сотрудник, иногда на подхвате. Я наклонялся с тоббогана, пытаясь сорвать плоды с пролетающих мимо деревьев. Иногда это были довольно своеобразные плоды.

Я много ездил по свету.

Видимо, в сиденье моего тоббогана была заноза. Я ерзал, я не мог сидеть спокойно. Я все время пытался схватить пролетающее мимо меня. Целые годы в разных газетах под сообщениями можно было увидеть черную строчку: «Передано по телеграфу Джереми Кортлендом».

Россия, Китай, батискаф Пикара, войны, межпланетные и сверхзвуковые корабли, большой глаз Паломара и забастовки шахтеров, и грязный фермер в Северной Каролине, который вдруг обрел способность творить чудеса. Правда, никто из его многочисленных пациентов не вылечился, что несколько подорвало к нему доверие.

Большая Гонка. И я хватал по пути все, до чего мог дотянуться. Одна женитьба, развод, множество связей. Долгие поиски работы и денег. В общем, жизнь не сахар. Да и чего я мог ожидать? Рая?

Глаза мои уже перестали быть такими ясными, как раньше. Кожа на лице стала одутловатой. Одного подбородка мне уже показалось маловато. Но Гонка продолжалась. И заноза в сиденье все еще оставалась. Скрываясь от алиментов, я махнул в Бразилию. Участвовал в подводных исследованиях бассейна Амааюнки, описал свои впечатления и продал рукопись в Эй Пи. В тот же день я прочел в газете, что созданы 85 и 87-й элементы таблицы Менделеева.

Астатин и Францин, недостающие звенья в периодической таблице. Когда-то, два биллиона лет назад, на Земле их было полно. Но Сибор и Гиорде создали их с помощью большого циклотрона. Рядом с этой заметкой я увидел большой заголовок:

«Найдена вторая жертва, погибшая от ожогов.»

Но тогда я не задумался над этим.

Такие смерти от загадочных ожогов уже случались в США, но теперь, кажется, они распространились и на Южную Америку.

В этой же газете было еще одно сообщение, касающееся меня. Но тогда я еще не знал об этом. — Ира Де Калб начал работу над чем-то в высшей степени секретным, что об этом мог узнать здесь, в Рио, каждый у кого хватило денег на покупку газеты.

У меня же была своя проблема. И довольно странная.

Все началось за шесть недель до того, как началось. Вы подумаете, что это опять парадокс, но если вы поймете, что я хочу этим сказать, то вам не покажется это настолько парадоксальным.

Я шел по тенистой аллее, которая ведет к улице Свидор. Что я делал здесь в три часа утра, я сказать не могу. Я много выпил в эту ночь, играл в шмен де фер. В кармане пиджака у меня топорщилась солидная пачка банкнот, в кармане плаща другая.

Я шел, опустив голову, и видел, как мелькают в лунном свете носки моих ботинок. Небо сверкало звездами. Со всех светились огни фонарей. Весь мир сверкал вокруг меня.

Я стал богат и намеревался покончить со старой жизнью, купить маленький домик в Петрополисе и наконец-то засесть за академический обзор со Беременной жизни, который я давно собирался написать. Я думал об этом, хотя и был пьян. В конце концов, я протрезвею, а решимость моя останется.

Я редко принимал серьезные и ответственные решения, но это было крайне серьезным, и я знал это. Вот здесь, на освещенной луной аллее, происходит поворот в жизненном пути Джереми Кортленда.

Что случилось потом, я так никогда и не вспомнил. К счастью для себя, я был слишком пьян и не мог этого не понять, ни отчетливо разглядеть.

Это появилось из черной тени и с распростертыми руками двинулось на меня. В этом я уверен. Две руки не коснулись меня, они и не хотели этого. Они прошли мимо моих ушей, и я услышал какой-то звук, похожий на шипение. В моем мозгу что-то лениво зашевелилось, как будто откуда-то из глубины выплыли две забытые мысли. Давно забытые.

Я коснулся его.

Лучше бы я этого не делал. Но я думал о моих деньгах. Рука моя приблизилась к чему-то, чему — я до сих пор не знаю. Я могу только сказать, что оно было гладким и обожгло мне кожу. Теперь я думаю, что обожгло меня трение. То, к чему я прикоснулся, вращалось с огромной скоростью, хотя зрением обнаружить это было невозможно. Трение сожгло кожу на тех частях ладоней, которые прикоснулись к нему.

Я знаю, что когда касаешься чего-то раскаленного добела, то оно в первый момент кажется холодным. Я и тут еще не понял, что обжег руки. Я крепче прижал ладони к… не знаю чему. Но оно быстро удалилось от меня. Я остался на месте, тряся ладонью, которую жгло, и смотрел на что-то, как это что-то удаляется от меня с пугающей скоростью.

Я был слишком ошарашен, чтобы закричать. А когда я пришел в себя, то вообще стал сомневаться, было ли что-нибудь на самом деле.

Через десять минут я обнаружил, что деньги мои исчезли. Значит, этому не суждено было стать поворотным пунктом в моей судьбе. Но если бы не случилось этой пропажи, я никогда не встретился бы с Ира Де Калбом. Так что, может быть, это и был поворотный пункт.

Иногда наши чувства и мозг бывают ужасно медлительными.

Рука не знала, что она обожжена, и мозг не мог осознать того, что возникло передо мной. Он вообще не мог воспринимать то, чего не может быть.

Я вернулся в свой отель и лег в постель. Я встретил вора, уверял я себя. Сам виноват — не шляйся ночью по городу, набитый деньгами. Вор забрал деньги — вот и все. Он… или что-то другое, на краткий миг коснулось меня. Все это было невероятно. Но раз это случилось, значит это возможно. И мозг должен примириться с этим. С такой мыслью я уснул.

Я проснулся рано утром от очень странного ощущения, какого я не испытывал никогда в жизни. Даже встреча на улице Свидор не могла затмить его.

Ощущение возникло в области солнечного сплетения — беззвучный взрыв энергии. Как будто во мне внезапно родилось солнце. Я не могу подобрать слов, чтобы описать свои ощущения.

Но я чувствовал, что от этого таинственного источника по всему моему телу расходятся круги жизненной энергии, силы. Время перестало существовать для меня. Я лежал и буквально купался в энергии, новая кровь бурлила в моих жилах. В тот момент я понимал, что со мной происходит. Затем кто-то внезапно выключил источник энергии.

Я резко вскочил, лишенный чудесной энергии. Скоро мной овладел ужас от понимания того, что стало причиной отключения источника энергии.

Голова моя кружилась от резкого движения. Серый свет начала дня окрасил небо и осветил комнату. Я сидел, сжимая голову руками и понимая — где-то в городе в этот момент погиб человек.

Я мог попытаться снова лечь и уснуть. Но понял, что не смогу. Я встал, кое-как оделся, а затем, преодолевая боль в голове, собрав все нервы в кулак, я вышел на улицу и нашел такси.

Я даже знал, где должен находиться труп. Я не мог знать заранее, но я поехал именно туда, куда надо. И я нашел его. Он лежал недалеко от фонтана, на небольшой площади возле того места, где я встретился с вором.

Это был индеец. Возможно, бродяга. Я стоял на пустынной площади, смотрел на него. Я слышал, что по городу уже начали ездить машины и что если меня застанут здесь, то это будет выглядеть слишком подозрительно. Я еще никогда не видел людей, умерших от ожогов, но я знал, что этот человек погиб именно от этого.

Собственно говоря, он не обгорел в полном смысле этого слова. Мне показалось, что это ожог от трения. И смотрел на его изъязвленную кожу и это заставило меня вспомнить про собственную руку.

Я стоял и переводил взгляд со своей ладони на кожу этого человека… и вдруг, все произошло снова.

Снова где-то в животе произошел взрыв, снова вспыхнуло солнце, снова по жидам заструилась живительная сила…

Я продал свои заметки в Эй Пи. В Рио уже произошло пять подобных убийств, прежде чем я решил покончить с этим, опубликовав в газете свой рассказ. Рассказ о загадочных смертях с сообщением ошеломляющих подробностей о моей способности раньше всех обнаруживать трупы, были перепечатаны даже в американских газетах.

Размышляя сейчас над этим, я понимаю, что меня не арестовали по обвинению в убийстве только потому, что не могли представить, каким образом я мог его совершить. К счастью, рука моя зажила раньше, чем полиция и газеты обнаружили связь между мной и таинственными убийствами.

После пятого убийства я махнул в Нью-Йорк. Я решил, что если уеду из Рио, то убийства прекратятся. Вполне возможно, что они начнутся в Нью-Йорке. Однако, я все-таки решил уехать. Чувствовал я себя совсем не лучшим образом.