"О государстве Русском" - читать интересную книгу автора (Флетчер Джильс)

Глава шестая О короновании и миропомазании русских царей

Торжественные обряды, совершаемые при короновании русских царей, суть следующие. В большой церкви (Успения) Пречистой Богоматери, находящейся в ограде царского замка, устроено возвышенное месте, на котором стоит аналой с царским венцом и одеянием из дорогой материи[7].

В день миропомазания собираются туда: патриарх с митрополитами, архиепископами, епископами, архимандритами и игуменами, все богато одетые в своих облачениях. Потом входят диаконы с хором певчих, которые, при входе царя в церковь, начинают петь многолетие царю Феодору Ивановичу и проч., на что патриарх и митрополит, с прочим духовенством, отвечают гимном вроде молитвы, который поют все вместе и чрезвычайно громко. По окончании гимна патриарх с царем всходят на возвышение, где для государя приготовлен особый стул[8].

Вслед за тем патриарх приглашает царя сесть и сам садится подле него на другом стуле, нарочно для того поставленном, кланяется в землю и читает следующую молитву:

Господи Боже наш, Царь царствующим и Господь господствующим, иже Самуилом пророком избрав раба своего Давида и помазав того во Цари над людьми своими Израиля! Ты и ныне услыши молитву нашу недостойных, и виждь от святого жилища Твоего благоверного раба своего, Царя и Великого Князя, Феодора, еже благоволил еси воздвигнута Царя в языце Твоем святем, его же стяжал еси честною кровию единородного Tu Сына, помазати сподоби елеом возрадования, одей того свыше силою, положи на главе его венец от камене честна, даруй тому долготу дний, дай же в десницы его скифетро Царствия, посади того на престоле правды, огради того всеоружеством Святого Tu Духа, утверди того мышцу, покори ему вся языки варварския, всей в сердцы его страх Твой, и еже к послушным милостивное, соблюди того в непорочней вере, покажи того опасна хранителя Святыя Твоея соборные церкве велениях, да судит люди Твоя правотою и нищих Твоих, судом спасет сыны убогих и наследник будет Tu небесного царствия.

Эту молитву говорит он тихим голосом, а потом произносит громко:

Яко Твоя держава и Твое есть царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков аминь.

По окончании молитвы патриарх приказывает некоторым архимандритам принести царское одеяние и венец, что делается весьма чинно и торжественно, а между тем произносит громко: Мир всем.

Потом начинает он читать другую, относящуюся к тому молитву:

Тебе единому Царю веком, иже земное Царство Тобою вверенный, поклоны выю с нами, и молим Tu ся, Владыко всех, сохрани того под кровом Твоим, удержави того Царство, благоугодныя Tu творити всегда того сподоби, возсияй во днех его правду и множество мира, да в тихости его тихо и безмолвно житие поживем, в всяком благочестии и чистоте.

Эту молитву патриарх произносит несколько тихим голосом, а потом договаривает опять громко:

Ты бо еси Царь мирови и Спас душам нашим, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веков аминь.

Потом, возлагая на Царя одеяние и венец, благословляет его крестным знамением и говорит:

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

То же самое делают и митрополиты, архиепископы и епископы, которые все по порядку подходят к царскому месту и один за другим благословляют царя двумя первыми пальцами.

Затем патриарх читает еще молитву, которая начинается так:

О пресвятая Госпоже Дево, Богородице, и проч.

После этой молитвы один из диаконов произносит сильным, громким голосом:

Благоверному и благородному и христолюбивому, Богом избранному и Богом почтенному, и Богом возлюбленному и поставленному, и Богом венчанному Царю и Великому Князю, Феодору Ивановичу, Владимеръскому и Московскому… и всея Русии Самодержцу, многая лета! на что прочие священники и диаконы, стоящие в некотором отдалении, близ алтаря или стола, поют в ответ:

Многая лета, многая лета Царю Феодору.

То же самое повторяют священники и диаконы, стоящие по правой и левой сторонам церкви, после чего все вместе поют громогласно:

Благоверному и благородному и христолюбивому, Богом избранному и Богом почтенному, и Богом возлюбленному и поставленному, и Богом венчанному Царю и Великому Князю, Феодору Ивановичу, Владимирскому и Московскому и всея Русии Самодержцу, многая лета!

По окончании торжества подходят к Царю сперва патриарх с митрополитами, архиепископами и епископами, потом дворянство и все присутствующие по порядку и приносят ему поздравления, преклоняя перед ним голову и у ног его падая в землю.

Титул, который получает царь при короновании, следующий:

Божиею милостию Царь и Великий Князь, Феодор Иванович, всея Русии Самодержец, Владимирский, Московский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Лифляндский, Удорский, Обдорский, Кандинский, и всея Сибирский земли и северныя страны повелитель и… иных многих Государств Государь и Обладатель. Этот титул заключает в себе все владения царя и являет все его величие, по чему самому им весьма тщеславятся и гордятся, заставляя не только туземцев, но и иностранцев (которые с чем-либо обращаются к царю словесно или письменно) повторять его вполне от начала до конца. Такое требование производит иногда большие неприятности и даже ссоры с татарскими и польскими послами, которые не хотят употреблять название царя, то есть императора, и повторять в подробности весь его длинный титул. Я сам, быв на аудиенции у Царя, почел достаточным приветствовать его только следующими словами: Царь всея Русии Великий Князь Владимирский, Московский и Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский; остальное же нарочно пропустил, зная, что они тщеславятся тем, что титул царский длиннее титула королевы Английской. Но это было так дурно принято, что канцлер (находившийся тогда при царе с прочими сановниками) громким сердитым голосом настаивал, чтобы я произнес весь титул. На его требование я отвечал, что титул царский слишком длинен и иностранцу трудно его запомнить, но что я сказал из него столько, что достаточно видно мое уважение к остальному, и проч.; однако все было напрасно, так что я, наконец, велел моему толмачу проговорить сполна весь титул.