Владимир Архангельский В ОГНЕННОМ КОЛЬЦЕ

Пожарные сводки — что сводки с фронтов. Горят леса — одновременно загорается общество. Множатся очаги возгорания — от Подмосковья до Южного Урала, от Триумфальной площади до республик Северного Кавказа.

     Жизнеспособность общества проверяется не всеобщим ликованием по случаю успехов спортсменов, но единством во время бед и невзгод: насколько объединён народ, как власть даёт почувствовать сопричастность к всеобщему горю, ощутить пожары как свои собственные.

     Налицо общее недовольство вне зависимости от социальных страт и классовых различий. Глухое раздражение проскакивает в транспорте и на улицах, разговорах и интернет-текстах. Общество — это огромный коллективный больной, который дышит угарным газом, отравляется и пытается сопротивляться.

     Элита спасается от пожаров в прохладных странах. В стремлении к чистому воздуху объединились — и региональная элита, и "равноудалённые олигархи", и "компрадорская буржуазия", и звёзды шоу-бизнеса. Остальные, говоря строками Александра Блока: "каменеют и ждут". Часть, которая непосредственно оказалась в ситуации пожара, сплачивается по принципу — спасение горящих — дело рук самих горящих, складывается в артели. Происходит спайка практически на биологическом уровне — люди выходят и спасают сами себя.

     Когда в Греции случились пожары, начался народный бунт. Русский человек стал спасаться и спасать, при отсутствии поддержки сверху, более того, в иных случаях при противодействии этих самых верхов.

     На сайте организации "Молодые социалисты России" (http://socialists.ru/news/region_news/2891.php) выложена характерная история о пожаре 29 июля в селе Излегоще, Усманского района Липецкой области. Села больше нет: "Пожар люди тушили собственными силами, так как в первые часы была всего одна машина пожарной службы, и то она оказалась без воды, поэтому пожарные уехали. Оставшиеся пожарные машины были брошены в лес на тушение охотничьих угодий, а именно коттеджей, в которых периодически отдыхают многие видные люди из областной администрации. Людям не давали собственноручно тушить свои дома из-за того, что они якобы создавали панику. Во время пожара в селе не было никакой воды".

     Жириновский, который держит нос даже по гаревому ветру, выступил с популистской, но оправданной инициативой — переложить часть усилий на богатый класс. Жирик обратил внимание на тот факт, что на помощь погорельцам "бросилась вся страна", тогда как крупный частный бизнес практически не принимает участия в происходящем: "У нас миллиардеров больше 60 человек. Они вполне могут выделить примерно по 40-50 миллионов рублей. При этом их состояние куда больше. Мы взываем к их совести, гражданской ответственности. Ведь когда разразился мировой финансовый кризис, им были выделены государственные средства на поддержку бизнеса. Теперь помощь нужна уже государству и его гражданам".

     Само такое выступление показательно, пусть в результаты верить не приходится — одна часть общества живёт совершенно в параллельном мире, имея возможность не обращать внимания на глобальные проблемы. По-настоящему "все звери равны, но некоторые равнее других" (Д. Оруэлл), и достигнуто это в "демократическом, правовом" обществе.

     Уже и в речах доморощенных либералов появились обороты про "советскую систему профилактики пожаров" или "полный упадок лесного хозяйства". И оказалось, что либеральные догмы — ничто по сравнению со свежим воздухом и безопасностью. Меркнут киты либерального мировоззрения — оказывается, рынок не способен всё расставить по своим местам, а либеральный Лесной кодекс противоречит национальным интересам.

     Как говорится, кому война, а кому мать родна. Или мамлеевское — "на небе Бог, на земле — бизнес". И пусть соотечественники превращаются в печёную картошку — вентиляторы и кондиционеры моментально взлетели в цене. Трёхсотрублёвый вентилятор продаётся за три с половиной тысячи. Кондиционеров в продаже не осталось, цены на них доходят до 80 тысяч рублей. Та часть общества, что с головой ушла в рыночные отношения, там же оставила и совесть.

     И возможность купить у необнаглевшего конкурента дешевле — отсутствует: сговор по типу монопольного никто не отменял. Игрок, который мог бы реально повлиять здесь на цены, всего один — государство. Если, конечно, не брать в расчёт сожжённых магазинов и разграбленных торговых точек.

     Кристаллизуются люди, готовые оказывать помощь. Начиная от заваленного одеждой для погорельцев Синодального Отдела по церковной благотворительности и социальному служению (ул. Николоямская, д. 57, стр. 7) и заканчивая интернет-сообществом в ЖЖ pozar_ru, созданного для помощи пострадавшим от пожаров, информации о распространении лесных пожаров 2010 года и любой информации, которая поможет справиться с этой бедой.

     Общество спасает себя само, недовольно, утробно ворча в адрес погоды, судьбы и власти.

     Двойственность — главный символ сегодняшнего российского общества. Схожие социальные типы демонстрируют противоположные тенденции. Одновременно — фрустрация и дееспособность, мобильность и апатия, отзывчивость и равнодушие. Можно сказать, что подобное разделение характерно для любого общества, однако в России всё чрезмерно выпукло. Можно вспомнить, что и во время мартовской террористической атаки в московском метро — параллельно — таксисты взвинтили цены, а обычные граждане бесплатно подвозили нуждающихся.

     И здесь, конечно, возникает вопрос о степени мобилизованности общества. Последние десятилетия — апофеоз расщепления народа, его коллективного сознания, увод в сферу приватной жизни.

     Проблема в том, что общество само себя не мобилизует. Тем более, сегодняшнее государство склонно воспринимать все формы самоорганизации общества как потенциальный бунт против своих прерогатив, а потому активно противодействует любым и каждым попыткам создания таких форм.

     Общество готово к мобилизации, но ему элементарно не хватает ресурсов.

     Общество ждёт движения навстречу со стороны власти.

     В борьбе со стихией русский человек на практике познаёт эфемерность и нежизнеспособность либеральных доктрин. Осознаёт себя не избирателем, не налогоплательщиком, а частью народа, как в пространстве, так и во времени неотделимой от связи прошлого с будущим, от рода и традиции. "Без меня народ неполный", — гениально выразил это мироощущение Андрей Платонов.

     Народ демонстрирует, что хочет и может жить на своей земле.

     Но ждёт от власти помощи, ресурса, обращения. Пока ещё ждёт.

1