Глава 6

Расположившись на мягком, синего бархата, диване он с изумлением рассматривал новых знакомых. Высокий мускулистый, с непроницаемым лицом человек меньше всего в его понимании походил на ученого. Скорее, по мнению Шута, это был либо воин, либо охранник, телохранитель, но только не помешанный на науке "ботаник". Второй персонаж вообще выходил за рамки обычного — небольшой медвежонок стоял перед ним на задних… лапах (?) и пристально разглядывал, не заботясь о том, что его гостю несколько неловко от такого внимания.

Лика, как ни в чем не бывало, маршировала между ним и "друзьями" и, размахивая руками, вот уже несколько минут повторяла одно и то же:

— Нет! Я не могу в это поверить! Просто — не могу!

Когда им открыли дверь и в первое время слепящий свет окружил собой, Шут подумал, что попались. Куда, кому — было не столь важно, но их с Ликой кто-то обнаружил и внутренне Александр был готов к чему угодно, но только не к объятиям.

— Лика! Это она! Она, — шелестел незнакомый голос, и когда вернулось зрение, Шут увидел подругу в объятиях великана.

Женщина, отстранившись, приказала:

— А ну поставь меня на место, Шелест. И не трогай!

— Хорошо, — согласился великан и, обернувшись через плечо, воскликнул, обращаясь к кому-то еще, — Люм, это и, правда, она!

— Вижу, — хмуро ответил некто, весьма напоминающий медвежонка.

Сидоров вначале зажмурился, затем встряхнул головой, а когда снова открыл глаза, то понял, что наваждение никуда не делось. Лика, подбоченившись, смотрела на друзей, потом поинтересовалась со скрытой угрозой в голосе:

— И что все это значит, а? Как я здесь оказалась на этот раз? И по какому праву, вы за мной установили слежку? Люм — твоя работа? Ты установил на мне чипы? — затем она развернулась к великану, — Или это твоих рук дело?

Незнакомцы переглянулись и малыш предложил:

— Давайте пройдем в гостиную и там спокойно поговорим. Ну не здесь же все решать?! — развел он руками в сторону, показывая, что прихожая, пусть и такая идеально чистая (что с удовольствием отметил про себя Александр, провел пальцем по полочке перед зеркалом, не обнаружил ни пылинки), не совсем подходящее место для серьезных разговоров.

Анжелика дернула плечами, но последовала за медвежонком. Александр прошел следом за подругой, а за ним двинулся и тот, имя которому Шелест.

— Вы друг Лики? — спросил медвежонок, приглашая Сидорова жестом сесть на диван.

— Да. Александр.

— Меня зовут Люм, а это Шелест, — представился малыш и продолжил, уже обращаясь к Лике, — Присядешь?

— Нет, спасибо! — резко ответила женщина и, грозно нахмурившись, обернулась к Шелесту, — Я жду объяснений.

— И я тоже хотел бы прояснить некоторые моменты нашей сегодняшней встречи, — ответил Шелест. — Начну, пожалуй, с себя. Да. Это я зафиксировал на тебе устройства слежения. Но…

— И ты так спокойно об этом мне сейчас говоришь? Я верила вам, а вы!! — выкрикнула Лика и забегала по комнате. — Нет, не могу поверить! Не могу! Снова здесь. А может быть, вас не существует и это бред моего больного воображения? Да, верно! Верно… я сплю и Лешка, вот он сейчас вернется, разбудит меня и все будет хорошо…

— Что с ней? — поинтересовались иноземцы, не понимая метаний Лики. Александр же, напротив, слишком хорошо понимал чувства своей подруги.

— Небольшая истерика, только и всего. Будьте добры, принесите воды, а я попробую её успокоить, — он встал, подошел к подруге, — Лик, Лика…

— Уходи! Тебя нет! Ты мое воображение. Нет, я мертва. Точно. Я умерла, я хотела уйти к Лешке и ушла. Ушла… только сама не поняла этого. Пусти же меня! — отступила она, отмахиваясь от Александра, безумно оглядывая комнату.

Люм протянул Шуту стакан с водой.

— Благодарю, — кивнул он медвежонку, затем попросил. — Вы не могли бы оставить нас с Ликой… на несколько минут?

Друзей дважды просить не потребовалось, они бесшумно покинули гостиную, и тогда Александр набрал в рот воды и выдул её на подругу. Лика от неожиданности вскрикнула:

— Дурак! Она же мокрая!

— Так ты говоришь, что это сон? Тогда вот еще тебе доказательства, что это реальность, — он взял Ликину руку в свою и легонечко куснул за мизинец.

— Ай! Больно! — округлила она глаза.

— Больно? Вот и отлично! — Александр поставил стакан на журнальный столик. — Теперь ты видишь, что это не сон и я реален и боль — реальна. Во сне от такого просыпаются. Проснулась? Ты думаешь мне вот так — легко, не свихнувшись, поверить в происходящее? Утешает одно, что вдвоем с ума сойти — невозможно!

— Почему ты кричишь на меня?

— Почему? — он хлопнул в сердцах себя руками по коленям и, наклонившись, встряхнул головой, затем выпрямился, резко развернулся к Анжелике, — Почему я кричу? Хороший вопрос, подруга. Заварила кашу, втянула меня, а теперь вопросы задаешь? А ты не подумала вначале, прежде, чем истерить, обо мне? Что станет со мной, моими родителями, как я вернусь домой? Вернусь ли? Ты и о себе-то не думаешь! — махнул Александр рукой. Затем немного успокоившись, добавил:

— Знаешь, я столько видел всего за эти годы, столько боли, надежды и столько разочарований. Не каждая операция бывает успешной. И когда видишь первую смерть — это страшно, это не передать словами, как страшно смотреть в глаза тем, кто ждет от тебя ответ: почему, почему вы не спасли его? Страшно. Просыпаешься потом, невозможно уснуть от вины, хотя и понимаешь, что это не в твоей воле и власти, вернее, не всегда что-то можно сделать механически… Потом, потом где-то привыкаешь к мысли, что ты не Бог, не Всемогущий, а только инструмент в Его руках, вернее даже не так. Тоненькая нить, что может связать уходящую жизнь с человеческим телом, но не всегда и не по своей воле… Запутано, да? Так вот я тоже почти умер, почти перестал чувствовать боль. А пришла ты и вот, я здесь, с тобой, почему? Зачем?

Тебе больно? И я, оказывается, все еще могу чувствовать боль!

За тебя, за Люка, за родителей — понимаешь? И мы живы! Пока еще живы. Уйти легко, а вот вернуться — невозможно, почти невозможно. Ты хотела уйти, и я понимаю твое желание. Но НАДО жить, не смотря ни на что, вопреки всему, понимаешь?!

— Прости, — Анжелика подошла, прижалась к Александру, он почувствовал её дыхание, её стук сердца. — Прости меня, Сашка! Я такая дура! Только не оставляй меня, я одна не справлюсь.

— Ладно, — Сидоров поднял руками её лицо, заглянул в глаза, — Только больше никаких истерик. Мы живы, а стало быть, существуем. Все будет хорошо, обещаю тебе. Веришь?

— Ага, — увидела она перед собой искрящиеся глаза своего верного Шута и почувствовала себя защищенной.

— Выше нос подруга, — подмигнул он, — Как думаешь, пора позвать твоих друзей?

— Зови. И попроси у них полотенце, — ответила она поежившись.

Через некоторое время, успокоившись и замотавшись в полотенце, Лика присела рядом с Шутом на диван, давая возможность иноземцам продолжить рассказ.

— Лика, мы, конечно, должны были предупредить тебя, но на такие меры имелись причины и немаловажные. Мы же не думали, что ты тоже окажешься не достаточно честной с нами, — начал на это раз Люм.

— О чем ты?

— Ты ведь хотела вернуться домой, а сама отправилась в гости к другу, не предупреждая о своем поступке. Поэтому, мне думается, что тут каждый оказался по-своему прав.

— Нет, ты слышишь? — обернулась Лика за поддержкой к Шуту и, подскочив с места, снова замелькала перед глазами, — Они еще и правыми себя считают!

— Лика, дай им договорить. Сядь, пожалуйста. А то от твоего бега у меня уже круги идут перед глазами, — попытался Александр повлиять на подругу и, поймав её за руку, усадил рядом с собой.

Лика, гневно глянула на друга, и нервно покусывая губы, все же немного успокоилась.

— Так вот, как я уже сказал, на такие меры имелись свои причины. Твой амулет, Лика, оказался тому виной. Понимаешь, вначале я думал, что он не имеет никакого отношения к твоему появлению здесь, но со временем понял, что это не так. От него идет едва уловимое сияние, он живой и обладает силой незнакомой мне магии. Никогда с таким раньше не встречался. Перекинув тебя в первый раз к нам, он как бы истратил себя, выдохся и стал обычной безделушкой, а через какое-то время снова набрал силу и я это заметил. Впрочем, не только я.

— Но я же говорила вам, что он необычный…

— Постой, Лика, — вступил в разговор Александр, — Люм, так вы говорите, что кто-то еще заметил силу дрозда?

— Да. И этот кто-то старается найти все четыре части одного магического предмета.

— Что? — Лика переглянулась с Шутом, — Откуда вы знаете про части?

— Понимаешь, когда мы готовились к твоей переброске на Землю, — подал голос Шелест, перенимая эстафету повествования у друга. Видно было, что для них это весьма не простой разговор. — То просканировали возможный путь, как бы коридор твоего возвращения. Мы же не хотели, чтобы ты пострадала, и просчитывали все возможности.

— О, весьма благодарна. А у меня не могли спросить, куда я хочу приземлиться?

— А ты бы честно ответила?

— Не знаю.

— Прошу вас, продолжайте, — попросил Александр, урезонивая подругу, — Лик, а ты не могла бы хотя бы пять минут помолчать?

— Уже молчу, — ответила она отвернувшись.

— Просчитав путь и подготовившись к переброске, я заметил, что в космос идет зов. Вначале подумал, что кто-то разыскивает Лику магическим способом или через, как это называется… у ваших религиозных обществ?

— Молитву? Но откуда вы знаете про…

— Да, точно — молитву! — обрадовано воскликнул Шелест, — А общества мы успели просмотреть, это не сложно, два-три спутника-кочевника имеются в каждом доме в личном пользовании и не отслеживаются властями. Ну как у вас, например, есть автомобили. За ними же не следит правительство, если не имеется явных нарушений в эксплуатации?

Александр кивнул, соглашаясь с доводами рассказчика, и тот продолжил:

— Ну, вот так и у нас. Мы искали источник вызова. Но я оказался неправ. Звали не Лику, а дрозда. К нему тянулась тонкая нить, на которую тот откликнулся.

— То есть, как откликнулся? — удивилась Лика и снова подпрыгнула на месте.

— Хороший вопрос, — задумчиво произнес Люм. — Если бы сам этого не видел, не поверил бы. Но нить, ведущая к твоему дрозду, неожиданно разделилась на четыре части и вдруг исчезла. Я не стал говорить тебе о наших с Шелестом наблюдениях. Но тебя защитить все-таки мы попытались.

— С помощью слежки?

— В некотором роде, да. Мы знали: где ты, с кем и то, что с тобой все в порядке. А в случае нападения, всегда могли отозвать тебя к нам.

— Вот спасибо! Но я же была в безопасности! Так что случилось?

— Случилось непредвиденное. Мы же не знали, что твой друг постарается освободить тебя от нашей защиты. Сработала самоликвидация приборов и тут уже вмешались мы, чтобы обезопасить тебя и твоего друга от последствий самовозгорания.

— Извините, а что с моим кабинетом?

— Ничего. Все осталось, как было. Исчезли только наши приборы и вы вместе с Ликой.

— Чудненько, — вздохнул Александр, задумавшись, и машинально достал сигареты и зажигалку, потом спросил, — Можно закурить?

— Простите, но нет. Дым может привлечь к вам лишнее внимание. Мы, конечно, приняли меры безопасности и на Базе знают только о том, что к нам прибыли два друга с краткосрочным визитом. А вот что это за друзья, знать им, я думаю, что совсем не обязательно.

— Сколько у нас тут времени? — спросила встревожено Лика. Она знала о порядках на планете и совсем не хотела подводить своих, все-таки (как это только что выяснилось) друзей.

— Два дня, — ответил Шелест, — За это время надо постараться отправить вас домой, в безопасное место. Подумайте, где бы вы могли укрыться от незнакомого соискателя дрозда.

— Всего два дня? — забеспокоилась Лика, помня о том, что в прошлый раз ей для возвращения потребовалось значительно больше времени, — А мы успеем?

— Успеем. Я все продумал. Объясню тебе позже. Сейчас должна вернуться моя сестра из школы, а при ней, лучше всего, если вы окажетесь гостями с Марса. Вот переоденьтесь, — Шелест достал из шкафа пестрого вида одежду, — И постарайтесь избегать разговоров с девчонкой. Она хорошо знает марсианский язык, боюсь, могут возникнуть проблемы.

— Хорошо, буду молчать, как рыба, — пообещала Лика, рассматривая необычно легкую ткань и прикидывая её к себе.

— А ты сможешь? — усмехнулся Александр и получил в ответ красноречивый взгляд.

— Идемте со мной, — позвал Люм, когда переодевание закончилось. Лика теперь выглядела, как древнегреческая богиня — в тонкой тунике, едва скрывающей под собой её стройную фигуру, в высоких сандалиях и симпатичной треугольной шапочке-панаме всех цветов радуги. Александр оделся в радужную свободного покроя рубаху, широкие штаны и сандалии, которые в отличие от Ликиных не имели каблуков. Довольно окинув взглядом гостей, Люм проговорил скороговоркой, — Попробуем сейчас пересидеть в кабинете Шелеста, а потом постараемся незаметно уйти из дома. Если получится, то в остальное время поживете у меня. Мейли на редкость любопытная девочка.