"Недремлющий глаз бога Ра" - читать интересную книгу автора (Шаповалов Константин)

Глава первая

Интересно, что вы скажете, если собственный персональный компьютер пошлет вас куда подальше? На родном русском, но c дикцией эсэсовца, ворвавшегося в партизанскую деревню! Решите, что померещилось?

Я тоже так подумал, и, перекрестившись, попытался запустить программу-дневник. Хотел записать, что новая жизнь начинается в наступающий понедельник: душ, зарядка, манная каша и прочие полезные, нереальные вещи…

Не удалось, он снова вызверился.

Давно замечено — как только я собираюсь начать новую жизнь, происходит нечто из ряда вон, и зарядка с холодным душем откладываются до полного выздоровления.


Руку от клавиатуры отдернул и говорю:

— Что за…?!

— Красный лампа мерцать есть? Компьютер думать означать сигнал тот, — бесцветным, механическим голосом сообщает машинка.

— Ооооооо, матка, млеко-яйки? — уточняю на компромиссном языке. — Стреляйт убивайт пу-пу?!

Вот как странно воплощаются в жизнь мечты выдающихся кибернетиков и научных фантастов.

— Стрелять нет, — пообещал он, — электричество побивать другой раз. Слабый разряд. Петрович инструкции давать был?

Петрович, а попросту говоря Петька Ящик, дал на самом деле только одну инструкцию:

— Главное, в дискуссии не лезь, ну его в баню! — сказал выдающийся математик, отбывая в Новосибирск. — Печатай, делай что надо, калькулятором пользуйся, а в пререкания не вступай. Это ещё не сам искусственный интеллект, а действующая модель… немного недоработанная.

— Грандиозно! — восхитился я. — Только конечный продукт не оставляй, а сходу волоки в ФАПСИ! Обещаешь?

— Никогда не произноси это слово в моем присутствии, — строго сказал Ящик и укатил.

В ФАПСИ из него всю кровь выпили.

Чинодралы пропустили Петьку сквозь строй и, измочалив немереное количество бюрократических шпицрутенов, дали гениальному изобретателю пинка. В результате, он полетел до хаты, алгоритм дорабатывать, а незарегистрированное открытие оставил у меня.

Поскольку мы с ним друзья детства: выросли в одном дворе, учились в одной школе и дружили, пока он не загремел во солдаты. В аты-баты.

Не знаю, как изложат эту историю будущие Петькины биографы, но объективная реальность обошлась с ним похуже чем с Альбертом Эйнштейном.

Солдатушкой Петька был никаким, поскольку с детства страдал системным мышлением. Вдобавок, зрение плюс сто.

— До первых учений! — прокомментировал мобилизацию Ящика наш дворовый авторитет и духовный наставник дядя Жора Голливуд. — Он же, блин, ротного завалит, и ему ничего не будет! Да он всех там положит, блин!

Дядя Жора провел в лагерях всю сознательную жизнь, нажив туберкулез и прозвище, прилепившееся к единственному собственному зубу. Он имел особые счеты с режимом, поэтому жутко завидовал Петькиным перспективам.

Однако, ротный оказался не прост: оружия новобранцу не дали, а быстренько назначили шифровальщиком. И произошло чудо!

Воинская карьера Петьки получилась яркой и стремительной как взлет зенитной ракеты: он такое нашифровал, что его самого мигом засекретили, и домой уже не вернули — поселили в каком-то почтовом ящике под Новосибирском.

Временами он наезжал, демонстрировал радушную улыбку, но всем было ясно, что человек вышел на околоземную орбиту и говорить с ним по душам неудобственно. Да и чревато, учитывая активность спецслужб — чрезмерно раздутый штат делал их особенно восприимчивыми и подозрительными.

Потом он родителей к себе перевез, а потом и вовсе перестал в Москве появляться, раз в год письма слал. А тут нагрянул со своим "изделием Д" как насморк: ни звонка, ни предупреждения, и без горчичника не отделаешься.

— Я у тебя поживу с недельку, — говорит и, не дожидаясь ответа, совершает стремительный марш-бросок к холодильнику.

— Да я не против, но тут дело такое — в Америку вызова жду. В любой момент дернуть могут.

— Ууугу, Америка, это хорошо, — мычит с набитым ртом. — Америка — это да! Епть!

— Ага, — соглашаюсь. — А вам паек уже не выдают?

— М-м-м… — головой мотает, продолжая заглатывать макароны.

Про паек я от неожиданности спросил, поскольку понятно — воспитанные на тушенке люди к холодным макаронам относятся более сдержано.

— Может, разогреть? — спрашиваю. — Разогретые макароны тоже вполне съедобны.

И, в ожидании ответа, пытаюсь утянуть на балкон тяжеленный мольберт, который Петька бросил в прихожей.

Тут у Ящика натурально отвисает челюсть, и ценный продукт частично вываливается на пол.

— Ты что!!! Ты куда!!!

— На балкон поставлю. А что?

— Стой! Епть! Убьет! — бросается он ко мне. С гримасой бегущей к пруду графини.

— Кто?!

— Харитон! — он отобрал мольберт. — Изделие «Д», придурок!

— А-а… — говорю уважительно. — А я думал, ты в передвижники подался.

— Ха! — он стряхнул с окладистой бороды белые комочки. — Ты только что держал в руках Нобелевскую премию. Это — искусственный интеллект!

— Да ну?! Робот-убийца?

— Ничего не убийца, — Петька установил мольберт и принялся искать розетку, — а просто у него режим защиты от несанкционированного переноса. Чтоб не сперли.

— Круто. А, скажем, сигнализацию нельзя было поставить?

— Это тебе не какой-нибудь вшивый «Мерседес», а самообучающийся… — он задумался и присвистнул, — а как же я его регистрировать понесу? Он же их всех…

— Что-что? — мне припомнились пророческие слова дяди Жоры. — Всех положит, да? От судьбы не уйдешь.

— При чем тут судьба? — удивился Ящик. — Судьба ни при чем, а просто недодумали малость. Все-таки надо было его сиреной оборудовать.

Над изделием «Д» трудились лучшие умы академгородка, и каждый привнес нечто новое из своей отрасли и лаборатории. То есть, изделие собирали по частям, добытым правдами и неправдами в святая святых отечественной оборонной промышленности: блок питания свинтили со спутника-шпиона, датчики с торпедной головки самонаведения, и так далее. Кто что мог из лаборатории унести, то и привнес.

Сборка проводилась в Петькином гараже, в тайне от жен, начальства и вероятного противника. Всем оборонным миром собирали! И хотя сам будущий Нобелевский лауреат лудить-паять не мог по зрению, бравые коллеги из смежных областей оборонки снабдили Харитона (гаражное имя) таким набором боевых возможностей, что он свободно мог противостоять любому агрессору.

Принципиальная же новизна заключалась в том, что Петькино квантово-световое детище выполняло вычислительные операции не последовательно, как все существующие электронные процессоры, а параллельно, то есть, в миллиарды раз быстрее.

Подробно рассказав мне про квантовую интерференцию, в сочетании с технологией использования направленных световых лучей, Ящик решил продемонстрировать эту муть в действии, и включил агрегат:

— Мосье Леккок, я лечу! Леч-у-у-у-у! — пропел мольберт голосом известной актрисы.

У меня ноги подкосились: где стоял — там и сел.

Нет, времена Жюля Верна давно миновали, и мыслящей швейной машинкой или говорящей сковородкой сейчас можно удивить только олигофрена, но, скажем так, реплику про мосье Леккока я не ожидал. Не был готов — и все тут!

— Петка, а с чего это он Леккока помянул? Это же из фильма?

— Это он так радость выражает. Хотя, конечно, недоработка, — он почесал затылок, — синтезатор голоса у него паршивенький. Китайский, за двадцать пять баксов…

— И?

— Да, понимаешь, — он подозрительно замялся, опять почесал затылок, и взглянул на меня с надеждой, — у тебя денег случайно нету?

— Случайность — производная закономерности. Нету.

Надежда во взоре гения заколебалась, но не погасла.

— Ему бы вместо китайской дребедени что-нибудь путное воткнуть, — ученый внимательно осмотрел комнату, — нормальную звуковую платку какую-нибудь. Семьдесят баксов всего-навсего!

— Да хоть семьдесят тысяч! Нереально.

Ящик вздохнул и с обидой сказал:

— Ну что за люди, буквально ни у кого денег нету! И куда только подевались эти деньги, будь они неладны!

— Ты как из леса прибыл… — возмутился я, но сразу остыл. На самом ведь деле из леса человек. — Так что там про Леккока?

— Какого Леккока? — удивился изобретатель.

— Который мосье. Из фильма.

— А, из фильма… — он призадумался, — ну, это элементарно. Представь, что перед тобой некий объект с неизвестными свойствами, некий черный ящик…


Вот, вот оно! Именно за "некий черный ящик" Петька и схлопотал звучное прозвище!

Будучи ещё неприметным, ничем не выдающимся очкариком он, помимо общеобразовательной, обучался в заочной математической школе, откуда приносил во двор всякую антисоветчину (это Голливуд рассудил, что Петька несет всякую антисоветчину).

Умозрительные рассуждения про черный ящик сделались любимым Петькиным коньком, а дядя Жора, невзирая на судимости, был отчаянным патриотом.

— …на входе информация, а на выходе — что? — пока мной владели воспоминания, Ящик успел педагогически вспотеть.

— Прально!

— Ну вот и все, — облегченно вздохнул он.

Обозначенная семьюдесятью долларами проблема заключалась в том, что созданный Петькой искусственный интеллект серьезно путался в эмоциях. Логику жизни он постиг замечательно, но установки вроде "сам погибай, товарища выручай" противоречили здравому смыслу, поэтому Харитон рассуждал как профессиональный предатель.

Образно говоря, требовалось объяснить машинке, что такое хорошо, и что такое плохо. И Ящик устроил в гараже синематограф: крутил кино, проверял как Харитон оценивает поведение героев, и переписывал алгоритм, если неправильно. Из экономии, фильмы он брал не в прокате, а в соседней воинской части, отчего у подопытного выработался устойчивый совковый менталитет.

Вкушая от древа познания, Харитон выучил невероятное количество цитат, стихов и застольных песен, которые стал употреблять для обозначения эмоций. Чаще всего невпопад.

Нет, не как попугай, разумеется! Разумеется, это был шедевр — этот сверхмощный суперкомпьютер, но, то ли отдельные кванты ненавидели друг друга, то ли сказались огрехи военно-патриотического воспитания… короче, он был мыслящим, но с некоторым прибабахом.

И как только моя кошка пришла с ним знакомиться, это выяснилось.

— Полковник! Вы пьяны! — возмущенно возопил Харитон. — Подите прочь, скатина!

Приятно бывает узнать, что ваша кошка — полковник, но со вторым утверждением я никак не мог согласиться.

— Чего это он наезжает?

— Ничего не наезжает. У него алгоритм такой.

— Не понял, — честно сказал я.

— Ну, у него в памяти есть некая библиотека ситуаций, с которой он всегда сверяется, а кошка — ситуация внештатная, вот он и смоделировал. Подобрал самую, с его точки зрения, схожую.

— Кошке от этого не легче!

— Понимаешь, это же не настоящий искусственный интеллект, а действующая модель! Мы как бы декларировали некие принципы, которые лягут в основу… как бы стандарт задали. А на сам интеллект деньги нужны, его в гаражике не соберешь.

— Абидно, да?! Почему-то на хорошие дела никогда денег не хватает, — со знанием дела, посочувствовал я. — Вот если бы ты какой-нибудь мыслящий фугас изобрел, от заказчиков отбою бы не было!

— Что фугас! — он пренебрежительно махнул рукой. — Я тебе про прорыв говорю, про техническую революцию, а ты — фугас…


Однако жизнь заставила его изменить точку зрения.

Три дня подряд он приходил мрачнее тучи, а на четвертый напился и заявил:

— Ну я им устрою… век не забудут!

Оказывается, все эти дни Ящика гоняли из кабинета в кабинет, под предлогом заполнения различных форм отчетности, а когда бланки закончились — отпустили с миром. Поскольку председатель нужной комиссии находится с дружественным визитом в Канаде, а оба зама обменивались опытом с бразильскими и израильскими коллегами. По месту пребывания коллег, понятное дело.

— Я им, козлам, устрою! Видите ли, опытом они омбениваются, видите ли! — негодовал захмелевший новосибирский ходок. — Ну, козлы, па-га-ди-те, я вам устрою омбен!

— Изобретатель должен идти в ногу со временем, а не на сто лет вперед, — я вспомнил про фугас. — Помнишь, что с Галилеем сотворили?

— То средневековые. А наши-то козлы почему такие козлы?

Тоже мне, эксперта по козлам нашел:

— Традиции блюдут, вероятно.

— Я им… ну ла-а-ана, обождите, до дома только доберусь! Деньги на дорогу достанем? — он потянул с пальца обручальное кольцо.

— Драгметал? Под статью подводишь?

Ящик растерянно развел руками.

Деньги я конечно достал. Поднапрячься пришлось, но с результатом, а не как в ФАПСИ. Купили Петьке билет, продукты в дорогу, и даже какие-то мелкие подарки для домочадцев, в знак того, что не зря в столице побывал. Все складывалось лучше некуда, но перед самым отъездом он заблажил, и везти Харитона в Новосибирск категорически отказался. Просто наотрез!

Так я стал владельцем действующей модели искусственного интеллекта. Немного недоработанной.