"Недремлющий глаз бога Ра" - читать интересную книгу автора (Шаповалов Константин)

Глава первая

Не люблю отвечать на телефонные звонки. С началом перестройки, которое в нашем НИИ совпало с концом финансирования, поэзия исчезла вместе с таким пережитком как зарплата и граждане солидарно принялись использовать связь для решения шкурных проблем. И только.

Совестливые искали повод занять, а прочие — присвоить деньги, которые у меня кончились месяцев шесть назад, поэтому аппарат приходилось накрывать диванной подушкой. Технически грамотный субъект просто выключил бы его, но научное прошлое не позволяло сделать это без помощи молотка, и я натренировался плевать на доносящиеся из-под бордового плюша трели.

Но этот абонент с дегенеративной настойчивостью висел на трубке до тех пор, пока терпение не переросло в озлобленную заинтересованность.

— Кто? — агрессивно зевнув, спросил я.

— Гвоздев? Сергей Сергеевич? Я не ошиблась? — на одном дыхании выпалил взволнованный женский голос.

— Нет, всё правильно. Чем могу служить?

— Умоляю, только правду, актриса Анастасия Глюк сегодня у вас ночевала?

— Впервые слышу… — изумился я.

— Понимаю, вы скрываете! Ах, какая жалость! Такой, оказывается, благородный человек! Это катастрофа, просто катастрофа… — слезливо запричитала незнакомка.

— Да вы о чём?! Вы кто такая?! — ни Анастасии, ни глюки меня пока не посещали, поэтому душу переполнило справедливое негодование. Справедливое и от этого на редкость приятное.

— Ах, я её родная тетя, но дело не во мне! Тосин муж Василий…; представляете, он нашел записную книжку и поехал к вам! У него ружьё! Немедленно уходите — он в бешенстве!

Негодование заколебалось, как свеча на сквозняке, и стало слегка коптить:

— Послушайте, это же бред! Я не знаю никакой Глюк!

— Он пьян. Спасайтесь оба, у него двустволка! В левом стволе картечь, в правом — жакан… или нет, простите, в левом жакан, а в правом картечь… кажется…, - таинственная тётя не желала слушать никаких оправданий.

Из дальнейших всхлипываний выткался затейливый драматический сюжет, в финале которого маячило как минимум два разнополых трупа.

Оказалось, некий рогоносец Василий, не ко времени вернувшийся с охоты, поймал белую горячку и кровью обидчиков решил смыть грехи легкомысленной жены. Исследуя блокнот красавицы, он обнаружил адрес сантехника…

По мелочам я и впрямь подрабатывал — в паре с одним способным прикладным математиком — но до ремонта канализации наш совместный бизнес серьёзно не дотягивал. Из чего следовало, что плаксивая тетка с какой-то низменной целью водит меня за нос.

Мысленно прокрутив длинный список знакомых придурков, я заключил, что сочинить подобную околесицу мог только Вениамин Моисеевич Липский, мой давний приятель и сокурсник по биофаку, пропавший из поля зрения когда руководство перевело нас на подножный корм. Имитатор он был от Бога, а идиотские розыгрыши и инфантильные выходки являлись неотъемлемой частью его жизни.

— Ладно, Веник, не напрягайся! Запах тебя сразу выдал, — ляпнул я наудачу. — Закусывать надо.

Сдержав очередной выдох, на другом конце провода призадумались.

— К тому же и чеснок не еда, а приправа! — мстительно добавил я, чувствуя, что подбил пятиклеточный корабль противника. — Люди говорили, ты женился на богатой и уехал в Израиль?

— Инсинуации, — разоблачённая тётя заговорила природным голосом. — И кто эти люди, говорливые, как секс по телефону? Ну был у меня скромный роман, переполненный неистовыми страстями, — он выдержал паузу, как бы предоставляя возможность вытереть завистливые слюни, — с одной гениальной поэтессой, Фаей Хаит. Хорошая девушка, интеллигентная. Съездил, познакомился с мамой и вернулся…

— Что же старушка? Мацу плохо готовит?

Последовал юпитерианской силы тяжести вздох:

— Какую там мацу… огнедышащий дракон, а не мама. Коренная одесситка! Я думаю, скоро её или вышлют обратно, или отправят воевать с арабами — тогда им крышка!

— Может, ты поторопился? Знаешь, стерпится-слюбится. Особенно, если есть накопления или недвижимость. Недвижимость очень украшает родителей невесты!

— Из недвижимости маму больше всего украсит фамильный склеп с надгробным монументом. Но хватит об этом. Лучше скажи, как ты поживаешь? Точнее — на что?

Наступил мой черед на вздохи:

— Понимаешь, пока это тайна. Причем не личная, а государственная…

— Так продай!

— Пробовал: писал для научных журналов. Публиковали с удовольствием, но благодарили исключительно в устной форме. Энтузиазм иссяк. Сейчас кошку дрессирую…

— Для журналов писать?

— …будем с ней выступать на Арбате. В эпоху перемен это гораздо выгоднее микробиологии.

Трубка примолкла, как бы что-то вспоминая, а затем разродилась:

Про эпоху перемен остроумно заметил самурайский мудрец и философ Лао-Цзы! С присущим японцам коварством, он отсоветовал жить в это время.

Веник никогда не упускал возможности блеснуть эрудицией и по этой причине частенько садился в лужу. Читал он много, но гений чтения обычно овладевал им на выходе из запоя.

— Дык! — ответил я на профессиональном диалекте. Урожденный китаец Лао-Цзы не мог быть самураем, но раскрывать его тайны не хотелось. — А в чем, собственно, дело?

— Видишь ли, — голос товарища наполнился почти самодержавным величием, — я на днях еду в экспедицию. В засекреченную пока африканскую страну…

— И…? — у меня перехватило дыхание.

— … и готов протянуть тебе руку помощи!

Слышал, что дуракам везет, но не думал, что всем — некая могущественная фармацевтическая корпорация ангажировала Веника отлавливать диковинных вирусов.

В качестве биологической приманки.

То есть, из его рассказа я понял, что собственных микробиологов фирма бережет для академической науки, а во всяких рискованных экспериментах, по хорошему обычаю, задействует наемников.

Возглавляли компанию индусы — люди, как известно, пронырливые и расчетливые; можно было предположить, что исследования связаны с иммунодефицитом, поскольку Липского они отыскали через кафедру вирусологии.

Мировую известность Веник ещё не получил, но в узких кругах был широко известен: он работал над детскими нетоксичными вакцинами, ни одна из которых не была признана пригодной к использованию.

— А какую, говоришь, страну засекретили?

— Нигерию. Столица — Лагос, если верить энциклопедическому словарю. Представляешь, там живут племена хауса, фульбе, йоруба и канури! — в его голосе зазвучали визгливые нотки. — Ты когда-нибудь видел скво из племени канури?

— Нет. А в чем дело? — на самом деле я догадался, что его взволновало.

— Один парень, Миша Лернер, торговал там рыбой…

— А он наш или фульбе?

— Какой там фульбе! — искренне возмутился Веник. — Я же говорю: наш парень, русский. У него, между прочим, выгодная оптовая торговля, хотя сам он физик-теоретик.

— А при чем канури?

— Как это при чем? Нет, и он ещё спрашивает! — Липский снова начал повизгивать как бы от предвкушаемого удовольствия. — Миша Лернер сказал, что там все нищие! Ещё хуже, чем у нас…

— Думаешь, такое бывает?

— Ну да, Миша сказал! Представляешь, за флакон одеколона можно поиметь целую стаю канури!

— Как же они разделят один флакон на всех?

— Ну, это их проблемы! — судя по интонации, парфюмерией путешественник затарился под завязку. — Скажи лучше, у тебя негритянка когда-нибудь была?

Я не расист, но содрогнулся — подкорку интернационализму не обучишь.

— Ты упал? С детства боюсь темноты!

— Видишь! Что бы ты без меня делал? Когда приедем на место, я устрою тебе парочку, если будешь называть меня "мемсахиб".

Вот к чему приводит запойное чтение: он полагал, что приставка «мем» означала «главный», "старший" или что-то в этом роде.

— А ты что, в Израиле пол поменял?

— Не поал?! — коверкая слово, с вызовом спросил Веник.

— Ну, «сахиб», насколько я знаю, это «господин», а «мемсахиб» — «госпожа». Хотя, мне не важно, какие у тебя сейчас половые признаки…

- Ладно, завтра в десять я у тебя, — перебил пристыженный «мемсахиб» и бросил трубку.