Глава 26

Граф стоял ко мне боком, погруженный в свои мысли, он не заметил моего появления и рассматривал прыгающий в камине огонь. Его яркие лепестки выплясывали замысловатый танец на красивом лице Бюсси. Я замялась в проеме двери, не решаясь подойти, любовалась этим человеком, знакомым с детства со страниц книг. Но в жизни он пока оставался для меня загадкой. Судьба не позволяла нам сблизиться. Странное ощущение заполняло мои мысли и чувства: будто бы я гоняюсь за кумиром, но стоит только приблизиться к нему, как он исчезает, словно призрак или сон. Со мной такое уже случалось однажды, в Москве.

Несколько лет назад, благодаря Натке, я попала на концерт Pet Shop Boys. Чему была очень рада. Получив массу удовольствия от музыки и отдачи артистов, мне еще повезло встретиться с одним из них нос к носу. Крис Лоу смотрел на меня сквозь свои темные очки и мило улыбался, а я на тот момент не могла не то, что улыбнутся или заговорить, но даже — двинуться с места. Сколько же упреков получила в свой адрес от Натальи после, которая искренне не понимала: как же можно быть настолько "зажатой", чтобы даже автограф не выпросить?

А я не могла…

Сейчас похожие чувства испытывала и по отношению к Бюсси. Вижу, дышу с ним одним воздухом, нахожусь в одном доме, под одной крышей и не смею ни сказать, ни прикоснутся, ни шевельнутся, чтобы наваждение не исчезло, не растворилось дымкой, а осталось со мной. Наверное, я слишком идеализировала этого человека. Сколько так простояла в полной прострации, не знаю…, время вновь потерялось. Но граф вдруг обернулся и первым заговорил, прогоняя мое оцепенение:

— Госпожа Катрин! Простите за поздний визит, но мне очень нужно было увидеться с вами.

— Добрый вечер, сударь, — я оторвалась, наконец, от двери и сделала несколько шагов по направлению к графу. Он подошел, склонился, чтобы поцеловать мне руку (я уже начала привыкать к этой приятной для любой женщины церемонии приветствия).

— Прошу вас, присаживайтесь, — предложила графу расположиться в одном из кресел у камина, сама села напротив, обратившись в слух. Но он отчего-то медлил.

— Я привез вам бумаги, госпожа Катрин. Этот дом теперь ваш по праву, — Бюсси протянул свернутые в трубку фолианты — документы на мое имущество.

— Благодарю вас, сударь. Но это слишком щедрый подарок… и я не могу…

— Можете, сударыня! Уверяю вас, это самое меньшее, чем я могу отблагодарить мою спасительницу.

Он замолчал, рассматривая носки своих сапог, но на его лице читалась работа мысли. Граф что-то недоговаривал. Меня пугало его молчание.

— Сударь, но неужели вы только за тем, чтобы отдать мне эти документы, пересекли под покровом ночи пол Парижа?

— Да, вы правы, госпожа Катрин. Не только это привело меня сюда. Скажите, сударыня, вы покидали сегодня дом, чтобы прогуляться по улицам Парижа?

— Да, господин Бюсси, я ходила в церковь Сент-Шапель.

— Бог мой! Но почему вы выбрали именно эту церковь?!

— Что-то случилось?

— Вы еще спрашиваете! Да, черт возьми — случилось! Неужели вы думаете, я стал бы вас о чем-то расспрашивать, если бы ничего не произошло? — воскликнул граф, изменившись в лице, затем более сдержанно продолжил. — Скажите, а не встречался ли вам кто-то по пути туда или в храме?

— Я шла не по безлюдной улице. Кого вы имеете в виду, сударь?

— Ответьте же!

— Хорошо, раз вам это настолько важно. В храме ко мне подходил один господин, но я не знаю, кто это был.

— Опишите его.

— Высокий, по виду — дворянин, худощавый, черноволосый с небольшой бородкой и острым пронзительным взглядом, говорил чуть хрипловатым голосом, как при простуде. С ним была молодая женщина, по имени Габриэль.

— Вы не заметили: у него на лице, не имелось ли отметин от оспы?

— Да, действительно, у того человека было немного рябое лицо.

— Черт! Все сходится! Это он!

— Но кто это?

— Герцог Анжуйский, собственной персоной! — Бюсси встал с кресла и подошел к камину, нервно сжимая правую руку в кулак, оперся ею о каминную полку.

Я подошла к нему, пока еще не совсем понимая причину беспокойства графа.

— Но почему вы так расстроены, сударь?

— Я расстроен? — граф засмеялся очень не по-доброму, от его смеха у меня все похолодело внутри. Он резко прекратил и продолжил, — О, нет, сударыня! Я не расстроен, я взбешен! Узнаете?

Бюсси вынул из кармана камзола ключ, который очень был похож, по крайней мере, внешне, на тот, что имелся у меня от дома. Я достала свой, и мы сравнили резьбу, она совпадала.

— Но откуда у вас еще один ключ?

— Сейчас я вам поведаю прелюбопытнейшую историю, сударыня. Так вот, сегодня утром мой лучший друг, монсеньор герцог Анжуйский встретил в Храме Господнем чудеснейшее создание. Женщину неземной красоты, которая настолько очаровала его, что он захотел возобладать ею, во что бы то ни стало. Любопытно, не находите?

— Да, интригующая история, господин Бюсси. Но причем здесь я?

— А вы и, правда, не понимаете? Кто, по-вашему, был той "неземной особой"?

До меня начал доходить смысл происходящего. Вот ведь тугодумка! Анжуйский, это он встретился мне в церкви Сент-Шапель. Никогда бы не подумала, что смогу влюбить в себя герцога.

— Вы хотите сказать, что я понравилась герцогу Анжуйскому? Ну и что с того…

— Что? Катрин, неужели вы не понимаете, в какой капкан попались? Вы так не похожи ни на одну из знакомых мне женщин, но ведете себя, как любая из них. Вам льстит внимание герцога, а он — ни перед чем не остановится, чтобы добиться своей цели. Монсеньор доверился мне и дал ключ от моего собственного дома, чтобы я выяснил, что за дама скрывается в его стенах.

— И вы пошли на это?

— Что мне оставалось делать? Уж лучше я сам предупрежу вас, чем кто-либо другой отдаст вас в его похотливые руки. Не думайте, что герцог по-настоящему влюблен, сударыня. Я столько раз видел этот блеск в его глазах и столько раз женщины, пожелавшие получить почести герцогини, становились игрушками в его руках. Изредка некоторым из них удавалось удачно выйти замуж…

— И что же мне теперь делать? — опустилась в кресло, боясь думать о своей участи, слезы невольно сами потекли из моих глаз, я не сразу их заметила.

— Боже, сударыня! Вы плачете? Неужели вы подумали, что я смогу оставить вас в ваших несчастьях одну?

— Что я могла подумать, сударь, ведь вы его друг, и, стало быть, помощник.

— Нет, это не так! Иначе я не пришел бы к вам. И у меня есть два верных способа, чтобы защитить вас от вероломства принца.

— Но как вы собираетесь это сделать? Боюсь, что теперь, когда герцог начал на меня охоту, обмануть его будет невозможно…

— Мы не станем его обманывать. Вы правы, монсеньор — охотник и, надо сказать, весьма неплохой. Дичь поднята, но он не учел того, что эту дичь может выследить другой равный ему охотник и опередить его.

— Я не понимаю вас, господин Бюсси…, что вы хотите сказать?

— Все очень просто, милая госпожа Катрин. Мы сыграем с герцогом в одну увлекательную игру. Клянусь честью, вам нечего бояться. Вы верите мне?

— Да, сударь. Только боюсь, что герцогу не понравятся какие-либо игры. Он может отомстить.

— Не думаю. Монсеньор наивен, как дитя и, конечно же доверяет мне, так что он вряд ли заподозрит мою причастность в этом деле.

— Надеюсь, что это так. Что же вы придумали?

— Мой план очень прост. Я думаю, нам нужно спрятать вас и чем скорее, тем лучше… герцог предпримет попытку проникнуть в этот дом. Хотел бы я, чтобы вы в это момент были как можно дальше отсюда.

— Дальше? — разлука, вновь одиночество. Почему так? Почему, как только я приобретаю близкого человека, так обязательно он должен покинуть меня. Бюсси все понял, без лишних объяснений.

— Катрин, это необходимо сделать, чтобы спасти вас. Уверяю, опасность даже больше, чем вам представляется. Анжуйский — это тигр, сильный и беспощадный. Он вероломен в любви. Вы слишком дороги мне, чтобы я пренебрег вашей жизнью.

Сударыня, умоляю, будьте благоразумны.

— А второй способ?

— Что? Ах, да…, думаю, что он нам не понадобится. Если же первый потерпит поражение, в чем очень сомневаюсь, то тогда я открою вам второй способ. Поверьте, нас ждет успех.

'Мне бы вашу уверенность, граф!' — подумала я. Не нравился мне этот план, не знаю почему, но было в нем что-то пугающее. Вслух же спросила:

— Но где вы хотите меня спрятать?

— У моей любимой сестры — Рене де Клермон. Я напишу вам в дорогу сопроводительное письмо и распоряжусь, чтобы заложили карету. Выехать надо сегодня и чем скорее, тем лучше, путь предстоит неблизкий. С вами поедет Реми, можете взять Мари и еще несколько надежных людей, которым я доверяю, как себе, будут сопровождать вас в дороге до самого Шалона. Сам останусь в Париже, чтобы сбить принца со следа.

Я грустно вздохнула, взяла Роки, который спал, свернувшись калачиком на постели, в руки. Прижала сонного зверика к себе. Сейчас мне так не хватало тепла и уверенности в том, что все будет… хорошо. Бюсси с недоумением посмотрел на мои действия, затем, наверное, понял, о чем я размышляю:

— Не бойтесь, Катрин! Верьте мне, — он подошел, нежно приобнял меня за талию и… поцеловал.

Поцелуй длился долго и был наполнен страстью и нежностью. Он забрал мои тревоги, тоску, недоверие; высушил слезы. Я отдалась чувствам, забывая про все на свете.

Когда пришла в себя, Бюсси уже и след простыл.

— Что же это все значит, Роки? Этот поцелуй? — прошептала, прижимая к себе крысенка. Вкус поцелуя все еще ощущался на моих губах, я находилась где-то за пределами Парижа, пребывая в полной эйфории, когда в гостиную вошла Мари:

— Сударыня, я помогу вам собрать вещи.

— Да, да, конечно, — времени на раздумья снова не имелось, нужно собираться в дорогу.

Через полчаса я рассталась с уютом дома, ставшим мне родным за такое короткое время. Карета ждала у ворот. Мы с Мари переглянулись и постарались быстро, без лишних вздохов, разместиться в ней. Как только устроились, та тронулась с места.

Я все время ждала появления графа, но, увы, напрасно. Наверное, он знал, что и как нужно делать. В конечном итоге, ничего не оставалось, как в очередной раз довериться тому, кто тоже хотел принять участие в моей судьбе. "Что ожидает меня дальше? Как отнесется ко мне сестра графа?" — об этом не хотелось думать.

Беспокойство о будущем все-таки жило в моем сердце и мешало сосредоточиться на чем-то еще. Время перевалило за полночь. Все нормальные люди уже давно видели далеко не первый сон. Я прикрыла глаза и решила вздремнуть.