"Союз обворованных" - читать интересную книгу автора (Хазарин Андрей)

Глава 6 Паранойя

Да, такого приглашения я, уж поверьте, никак не ожидала. Сам Слон, своей собственной толстокожей персоной, изволил позвонить. И (не бывает!) лично пригласил отпраздновать у него Рождество. Димка внимательно слушал, недоуменно поднимая левую бровь. А когда Дубов пригласил к трубочке меня лично и так же лично произнес приглашение, уже подняла левую бровь я. Одновременно, к слову, я подняла и правую, и пожала плечами, и села мимо стула…

Ни фига себе! Ну, положим, я уже видела (в ящике), как бывшие крутые партийцы истово крестятся в церквях и даже ставят свечки какому-нибудь Николаю Угоднику или там Святой Деве. Но вроде Слон не из таких… Тогда с чего это он затеял раут?

Объяснил это чудо мне Димка. Похоже, ему Слон все-таки сказал больше, чем мне:

— Понимаешь, Дубов толковал, что на Новый год у каждого свои планы. А это тоже новогодний праздник, такой семейный, камерный…

— Какой?!

— Ну, домашний…

— А какое отношение мы имеем к его дому?

— Не к дому. Он же тебе, наверное, тоже сказал.

— Что сказал?

— Что он приглашает нас отметить все новогодние праздники и одновременно не по телефону, а лично поздравить нас с бракосочетанием.

— Ах, с бракосочетанием! Вот говнюк!

— Асенька, приличные замужние дамы таких слов не произносят!

— Так то приличные! Значит, поздравить… Слушай, а наш любимый рабовладелец совершенно случайно не сказал, кого ещё он пригласил? Хотелось бы знать, к чему готовиться.

— Сказал, что будут только свои.

— Его, в смысле. И мы, значит, его… Приятно слышать. И что ты, о муж и повелитель, в связи с этим думаешь?

— Думаю?.. Ни черта я пока не думаю. Ни одной мысли в голове.

— Ну так и черт с ними, с мыслями, раз нет.

— Нет, дорогая жена. Пока мысли появятся, может быть уже слишком поздно. Давай-ка считать…

Димка встал и выключил телевизор.

Мы с ним сидели в большой комнате, такой же, как «компьютерная зала» в офисе. Ничего удивительного, квартира-то прямо над офисом, значит, и планировка такая же. Почти такая же: все-таки офис на первом этаже и часть площади там отрезана проходом во двор. Тем самым проходом, где мы дрались с бандюгами Арсланова и где я пустила в ход «Вальтер ППК» (не этот, прежний). Пока не подоспел Алексей со своими ребятами…

Димка повернулся ко мне лицом, но не подошел, а остановился, опершись локтями на спинку стула. Думал.

Но я перебила его мысли:

— Слушай, Димыч, я недавно задала себе вопрос: а как Алексей узнал?

У него недоуменно сошлись брови, и я поспешила объяснить:

— Ну, когда Арсланов своих горилл за нами послал, откуда вдруг взялся Алексей и так вовремя примчался на выручку?

Он с полминуты молча смотрел на меня, сдвинув брови, наконец улыбнулся и легкомысленным тоном ответил:

— Ну ты даешь, старушка! Что ж тут непонятного, наверняка Бригадир нас по дружбе опекал, как раз на такой случай. Надеюсь, и сейчас опекает. Хотя, может, и нет — зачем? Арсланов разбился, боевиков его взяли, и вообще половина банды сидит под следствием, от кого нас теперь охранять?.. Ладно, что это мы с тобой мозги сушим, в самом деле? Дубов дал нам заказ, мы сработали удачно, дела у заказчика пошли в гору, решил отпраздновать и нас пригласил, показать, что наши заслуги помнит и ценит. Пошли лучше погуляем.

Я уж совсем было собралась ему сказать, что думаю насчет прогулочек по такой погоде, но тут заметила, что он приложил палец к губам. Я сдержалась, только поныла:

— А не замерзнем? То ли дело дома, под одеяльцем…

— Ничего! Немножко глотнем морозца, там всего-то минус четыре, потом под одеяльцем в сто раз уютнее будет!

Что-то он задумал… Одевались мы спешно, вылетели из дому, как от пожара. Между прочим, дверь из подъезда на улицу была снова заколочена, и ходить приходилось через двор. Может, оно и к лучшему: тут хоть из окон свет падает, что-то видно под ногами, а на улице фонари не горят.

Димка повел меня через весь двор, к самым дальним воротам — на Белинскую, и только на улице замедлил шаг. Принялись мы с ним прогуливаться на освещенном куске тротуара напротив райотдела милиции — чинно, как супруги с двадцатилетним стажем.

Он меня обнял рукой за плечи, наклонился и заговорил почти шепотом:

— Да, Аська, все ты верно говоришь! Следят! Все время следили и сейчас наверняка следят. Нам вроде даже грех жаловаться — охраняют и спасают. А теперь, боюсь, уже и слушают: офис нам Андриан ремонтировал, квартиру тоже он. Мы-то им на руки не глядели, мало ли каких жучков они могли по стенкам и розеткам насовать. Потому я тебя и вытащил.

— Ох! — Я подавилась морозным воздухом. — Димочка, но ведь компьютер тоже они поставили!

— Вот именно… — Он ссутулился и полез в карман за сигаретой.

Меня трясло — не знаю, от мороза ли, от страха или злости. Наверное, больше всего от страха.

— Так это что, ни на работе, ни дома слова не скажи без оглядки на чужие уши? Господи, да разве так жить можно?! И что, по-твоему, они и спальню слушают, и туалет?

Димка устало вздохнул:

— Не знаю, маленькая. Может, вообще ничего не слушают. Тем более туалет. Но на всякий случай серьезные разговоры надо вести на прогулке какое-то время, пока не найдем способа проверить. А что касается «пентиума», тут пусть Серега подсуетится. И вообще, круглые сутки слушать или записывать — это ж ни людей, ни средств не хватит. Я где-то читал, сейчас подслушку настраивают на ключевые слова: услышит компьютер слово, к примеру, «Слон» или «Дубов» — и сразу включает запись, пока разговор не кончится. А пока идут… — он вдруг хихикнул, — …звуки из ватерклозета, пренебрегает.

В его словах была логика, был здравый смысл, а главное — утешительный «авось». И у меня чуть отлегло от сердца. Левая ладошка угрелась у Димки под рукой, и вообще жизнь немного зарозовела.

— Ладно, мой муж и параноик…

— Даже если ты параноик, это ещё не значит, что за тобой не следят, машинально пробормотал он цитату из своего малого джентльменского набора. Кажется, Генри Киссинджер так говорил.

— Ладно, так почему ты меня сюда вытащил?

— Да вот задумался, не могли ли мы на чем-то проколоться. Одно дело сказать им в микрофон, что мы, мол, Слона не любим, — думаю, Америку мы ему не откроем. И совсем другое — проболтаться, что имеем на него компромат. Это уже тянет на инфекционный инфаркт в чете Колесниковых.

Голос его неожиданно потеплел, несмотря на вовсе не веселый смысл слов. Да, я пока тоже обалдеваю от семейных слов.

— Где у нас были прямые враждебные действия? Первое, пожалуй, когда Андрюша следил за тюремщиком и увидел с ним Алексея. Но тогда, думаю, прошло чисто, иначе нас бы всех в момент достали. Второе — когда Батищев с Ириной пасли Алексея и его контакты пару дней перед убийством Арсланова. Все-таки они любители, их запросто могли засечь. А ведь Иркино лицо им знакомо.

— Откуда?!

Димка скосил на меня глаз и укоризненно поджал губу.

— Это у тебя что — ещё девичья память или уже старческий склероз? Да с видеозаписи!

И вправду склероз. Действительно, именно этой записью мы откупились, когда после битвы с бандюгами Манохина нас привезли к Слону. Записью, где Ира рассказывает, как Манохин с женушкой и деверьком продали её в махденский бордель…

— Ужас какой!

— Так мало того, — продолжал Димка, — ведь на месте катастрофы Жека напрямую столкнулся с Алексеем!

Я вспомнила фотографии, которые Женя с Ирой сделали там, на дороге, возле расплющенной машины Арсланова, и среди них ту, где Алексей разговаривает с гаишником. И снова всплыла мелочь, которая тогда, на радостях, как-то проскочила мимо сознания. Рядом с Алексеем, чуть сзади, стояла девушка… Я её точно видела раньше, обратила внимание на сумку — с аппликацией из кожаных кусочков, в виде двух бабочек. Собственно, и девушку-то я заметила только из-за сумки. Я тогда заподозрила, что она за мной следит, и сказала Алексею, а он очень озабоченно отреагировал…

— Ох же гадина! — вскрикнула я.

Дима меня локтем придержал, я опомнилась — все-таки мы на улице перевела дух и все ему рассказала.

Муж и повелитель нахмурился, между бровями залегла двойная складка.

— Та-ак… — протянул он наконец. — Совсем здорово. А ведь наверняка они Жеку запомнили. У Бригадира глаз профессиональный, да и подружка его, судя по всему… Выходит, нельзя нам с ребятами открыто контачить.

— Можно или нельзя, а на свадьбе они у нас были… И потом, для Слона не новость, что мы с Ирой знакомы.

— Для Слона — да, а для Алексея и его людей — неясно. Показал ли им Дубов? Мог и скрыть, чтобы не афишировать выход на Кучумова… — Димка вздохнул. Помолчал. — Получается, проблема с Жекой… Хорошо бы его пребывание на том месте как-то надежно замотивировать. Допустим, он ездит в Половецк тренировать группу, что такое восемьдесят километров для человека на машине. Ладно, этим я займусь… А ты пошевели-ка мозговой извилиной, может, ещё что интересное вспомнишь, а?

Все-таки он в своих шуточках меры не знает! Я постаралась ответить в тон:

— Я обеими извилинами пошевелю, когда попаду в дом и они оттают!

Он взглянул на меня, совершенно ошарашенный, потом сказал терпеливо:

— Аська, заинька, не сочиняй себе обид на пустом месте. Это же из «Золотого теленка»! И вообще, как ты думаешь, стал бы я себе в жены дуру брать?

Я уже успокоилась, но ответила с разгону:

— Еще как стал бы! Чтобы хоть на её фоне выглядеть гением!

Он долго смотрел на меня, потом не выдержал и расплылся в улыбке. Я тоже улыбнулась и потерлась носом о его плечо — ну, пусть не о плечо, но ненамного ниже.

— Ладно, партнер. Шутки в сторону, давай дальше просчитывать. Пессимистический вариант: допустим, они нас на чем-то засекли и теперь хотят спокойно допросить перед… не будем уточнять. Похищать не резон, опять может подняться шум, стрельба…

— Тем более, сами пистолеты подарили… Слушай, а правда: стали бы они пистолеты дарить, если бы держали на подозрении, а, Дим?

— Вроде бы так, но мало ли? Вдруг как раз хотели усыпить нашу бдительность… Так вот, возвращаясь к неприятному варианту: никакого шума, чего проще и невиннее — пригласили людей в гости на Рождество, люди побрились, накрасились, приоделись и сами пошли, добровольно и с песнями.

— А перед тем похвастались друзьям и коллегам, вот мы какие, сам Слон нас в гости позвал! А маме с папой сказали: извините, к вам прийти не сможем, приглашены на раут к господину Дубову, — парировала я. — И тогда, если что стрясется, — не будем уточнять, — то милиция первым делом и двинет с недоуменными вопросами к господину Слону. Плюс, к примеру, Андрюша нас до самой калитки на машине привез, так что по дороге с нами ничего не могло случиться.

— Логично, — кивнул Димка после короткого раздумья. — Допустим, ты права и крайних мер ожидать прямо на приеме не следует. Тогда, скажем, к окончательному мнению они пока не пришли, а решили поглядеть на нас в непринужденной обстановке и послушать, что мы будем ляпать по пьянке.

— Ну, это уж совсем ерунда! — воскликнула я. — Если мы с тобой чистенькие, то и по пьянке нам ляпнуть нечего, а если нет, то будем держать ушки на макушке, а язык на привязи!

— Вот именно. Кстати, отметим этот тезис жирным крестиком: ушки на макушке, а язык — сами понимаете… — Он снова закурил, выпустил дым через нос двумя струями, как дракон, и продолжил: — Ладно. Перейдем к оптимистической оценке.

— Ее ты уже высказал: мы приглашены за боевые заслуги, — напомнила я.

— Ну да. Слишком оптимистично. Не тот человек Слон, чтобы не было у него задней мысли и ещё двух-трех полузадних. Не верю.

— Я тоже. Я этому гаду гладкому не поверю, даже если он скажет, что дважды два четыре!

— Ася, не горячись. Эмоции деловому разговору не на пользу. Давай лучше перейдем к реалистическим оценкам. Не такие у нас с тобой большие заслуги, чтобы устраивать торжество в нашу честь, и не такие мы ему друзья закадычные, чтоб на семейные праздники приглашать. А потому возможны несколько версий. Во-первых, совсем простенькая: чувствует, что мы его не любим, а хочет, чтоб срочно залюбили и обрабатывали его хлопковую плантацию с радостью в душе и песней на устах.

— Да ну, станет он! Он же считает, что купил нас с потрохами! Что мы за его щедрые подачки душу продадим!

И опять Димка вздохнул:

— Ася, не так он примитивен. Из дураков Слоны не произрастают. Это наши ученые приятели Стивенсы могут считать его ничтожеством, но, думаю, в области жизненной психологии он их обоих вместе взятых переплюнет. Для этого не обязательно быть доктором наук. Не обольщайся, Аська, Слон ох как непрост.

— Умная сволочь — сволочь вдвойне, — отрезала я.

Димка покивал, попыхтел сигаретой.

— Вторая версия — хочет он нас замазать. Например, сфотографировать с каким-то совсем уж откровенным бандюгой, как мы взаимно улыбаемся и хрустальными пивными кружками чокаемся… или там в сауне сидим с непотребными девками…

— Особенно я!

— …но, думаю, не заставит принимать личное участие в казни предателя или ни в чем не повинного прохожего… Хотя чем черт не шутит… Много мы с тобой знаем о нравах нашего черноземного дона Корлеоне?

— Ну тебя, Димка, хватит страхи нагонять! Что у нас тут, Сицилия?

— Будем надеяться, что не Сицилия. И вообще, если смотреть на эти дела реально, то кажется мне, что он решил кому-то нас показать. Строит какие-то далеко идущие планы и хочет, чтобы друзья и советники на нас глянули.

— И что ж это могут быть за планы?

— Можно только гадать. А можно потерпеть три дня — глядишь, что-то на месте прояснится.

Мне снова стало холодно.

— Димыч, я не доживу. Я спать не буду. Я его ненавижу и боюсь.

— Ну что вы, право, Анна Георгиевна, такой джентльмен, и так к вам благоволит… Ладно, Аська, надеюсь, все же особенно бояться нам нечего. Но и расслабляться нельзя.

— Дим, а может, ну его? Не пойдем — и все, и пусть остается, как есть…

— Нельзя. Тогда уж точно не останется, как есть. Это ведь будет демарш, демонстрация — а мы ещё не готовы открыто ему противостоять. Ехать придется. Но вести себя там… Слушай! Есть идея! Давай-ка расплатимся с ним той же монетой!

— В смысле?..

— Ну, он совершил неожиданный поступок, пригласил нас к себе — и мы сушим мозги и трясемся от страха перед неизвестностью. У него насчет нас какие-то планы — вот давай и мы его заставим посушить мозги и не торопиться со своими планами. Например, изменим наш имидж.

— Ты наденешь юбку?

— Я тебя тоже люблю… Вот так, например: в первую встречу ты была мудрая, загадочная и молчаливая. Полтора слова, но каждое на вес золота. Потом чуть-чуть расслабилась, но все равно — не подступись. А теперь вдруг окажешься современной раскованной молодой леди, которая при случае может и выпить, и опьянеть, и начать нести всякую чушь. Психологическая легенда ты перестала его опасаться и позволила себе расслабиться.

— А ты?

— А я, наоборот, буду поначалу молчаливый, сдержанный и очень себе на уме… А после начну на тебя коситься — мол, чтой-то ты, красотка, разгулялась. Может, разобижусь, найду какую-нибудь даму и начну ей говорить комплименты… Короче, по ситуации.

Он потянул меня чуть в сторону, выбросил окурок в урну возле булочной и вздохнул:

— Но, конечно, все это при условии, что там будут дамы. И вообще прием, а не что-нибудь совсем другое…

Уже возле самого подъезда я остановилась:

— Дим, мне вдруг пришло в голову… Как мы с тобой изменились! Словно на пять лет постарели. Вспомни, какие мы были всего полгода назад. Веселые, легкие, беззаботные…

Он плотнее прижал локтем мою руку:

— Да, Асище мое. Как сказал бы Слон, «се ля ви». Что в переводе означает: «Эх, жисть моя жестянка»…