ГЛАВА 3
У КАЖДОГО СВОЯ ИСТОРИЯ

Виктория открыла глаза и потянулась. Ей было очень легко и хорошо, и она чувствовала себя свежей и отдохнувшей. Первая её мысль была о том, как хорошо, что они с Мэттом всё-таки устроились вчера и сегодня она имеет счастливую возможность проснуться в собственной кровати в их с братом квартире. Но стоило только её сознанию проясниться — и её разум полоснули воспоминания о вчерашней ночи. Пропущенная станция, тёмный лес, таинственная церковь на поляне, жуткая чернота, красная портьера… Мэтт… Блунквилльский замок…Керин…

— Керин! — с этим словом Виктория резко села на постели.

Сердце её билось так, словно готово было выпрыгнуть из груди. Последним, что она помнила, был его поцелуй, а после — провал. Она не понимала, как смогла так спокойно и крепко — без всяких сновидений — заснуть после всего, что с ней произошло.

Девушка откинула одеяло и огляделась. Она лежала на огромной кровати с синими шёлковыми простынями. Сверху свисал плотный кусок балдахина из синего переливающегося бархата. Комната была не большой, без окон и с одной дверью. Помимо кровати в ней находились два величественных кресла с медными подлокотниками и стол из тёмного дуба. На столе стоял завтрак.

Виктория встала с кровати и прошлась по комнате, изучая обстановку. Если бы не какая-то неописуемая мрачно-гнетущая атмосфера, нависшая над помещением, здесь могло бы быть очень мило. Совершенно не уютно, но жить можно. Девушка села в одно из кресел и подвинула к себе позолоченный поднос с едой. Яичница с беконом, бутерброд с сыром и зеленью, пирожное и абрикосовый сок. Странно, но Виктория подумала, что именно о таком завтраке сегодня она бы мечтала — если бы ей, конечно, вообще пришло в голову заботиться о таких пустяках, как завтрак. Выглядело всё очень даже аппетитно и соблазнительно, и Виктория, к тому же, была чрезвычайно голодна, но есть она не стала.

В задумчивости изучив еду и едва не задохнувшись от чудесного запаха, девушка поднялась с кресла, пересекла комнату и отворила дверь. Коридор, в котором она оказалась, был совершенно не похож на тот, где исчез Мэтт. Он был светлым, но этот свет был не туманный, а какой-то золотистый и ясный. Девушка не смогла понять, отчего может исходить такой свет, потому что свечей в коридоре не было. Дверей не было тоже, кроме той, из которой она только что вышла. Вправо и влево убегали гладкие голубоватые стены. Потолок был низким и округлым, так что стены переходили в него, избегая прямых углов.

Виктория долго стояла возле своей двери и думала, куда ей отправиться: в левое крыло или в правое. В конце концов, решив, что они выглядят совершенно одинаково, она наугад выбрала правое направление и пошла по нему. Коридор оказался не таким уж длинным, как ей показалось вначале. Не прошло и пяти минут, как девушка вышла в просторную залу с задрапированными серой тканью стенами и целыми сетями паутины под потолком. Из залы имелось несколько выходов, и Виктория, почти не раздумывая, шагнула наугад в первый попавшийся, потому что она терпеть не могла пауков.

Этот вход привёл её в новый коридор, очень мрачный, с деревянными стенами и низким потолком. Виктория подумала вернуться и пойти куда-нибудь ещё, но отвращение к паукам пересилило, и девушка продолжила путь. В этом коридоре она впервые услышала какие-то звуки: шаги наверху, прямо над рассохшимся древесным потолком, и скрип двери, совсем как вчера. А потом снова воцарилась тишина. Правда, сегодня тишина была вовсе не такой немой и совершенно непроницаемой, как во вчерашней темноте. Сегодня тишина была живой. Она постоянно колебалась, менялась и творила в пространстве что-то невидимое и неощутимое. Даже когда никто не говорил, не ходил, не скрипел дверями и вообще не издавал никаких звуков, тишина Блунквилльского замка не была тишиной. Она сама по себе была каким-то неведомым звуков.

Виктория ускорила шаг. Скрипнувшая дверь отчего-то вызвала у неё дрожь. Хотя — и это невероятно удивляло девушку — страха как такого она вовсе не чувствовала. Место, в котором она находилась, и события, в которые она оказалась вовлечена, вызывали у неё удивление, любопытство, тоску, может быть, даже в некоторой степени ярость и отчаяние, но никак не страх. Несмотря на то, что Виктории было довольно неприятно бродить одной по столь мрачному месту, каким-то внутренним чувством она абсолютно точно осознавала, что бояться ей тут нечего и что здесь нет никого, кто мог бы причинить ей вред.

Между тем деревянный коридор закончился и вывел девушку на маленькую лестничную площадку. Это была совсем не такая лестница, по которой они с Мэттом поднимались вчера с первого этажа. Вероятно, эта лестница была чердачной — если, конечно, в замке вообще был чердак. Тонкие деревянные ступени, местами выжженные огнём, местами проеденные грызунами, диагональю тянулись вверх, теряясь в темноте.

Пока Виктория стояла, опёршись о покосившиеся перила и размышляя, стоит ли идти наверх, снова послышался дверной скрип. Несколькими этажами выше щёлкнул замок, затем послышались лёгкие и неторопливые шаги. Виктория кинулась по лестнице в надежде застать обитателя замка.

Первый пролёт вывел её в светлый и просторный коридор, совсем не похожий на чердачный. В коридоре никого не было, поэтому Виктория не стала останавливаться и побежала выше. Вторая лестничная площадка была ещё чище и больше. Её рассекала арка с резными колонами, открывающая вход в великолепный зал. Он был погружён в темноту, только отсветы зеркальных поверхностей таинственно искрились в полумраке, отражая друг друга и делая зал необъятным.

— Здесь есть кто-нибудь? — прокричала во тьму Виктория, сомневаясь, сюда или не сюда направился её таинственный преследуемый.

Ей ответило только слабое эхо. Впрочем, она тут же услышала шаги этажом выше, развернулась и снова бросилась вверх по лестнице. Начиная с этого этажа, ступени перестали быть деревянными и неустойчивыми, и девушка смогла теперь наступить на них без риска застрять или провалиться в нижнюю комнату.

Достигнув очередного пролёта, Виктория попала в длинную, но не очень широкую комнату. Это было совершенно простое помещение, без зеркал и пауков, с приглушённым светом и множеством дверей по обеим сторонам стены. Комната заканчивалась аркой, за которой шла ещё одна такая же комната.

Но на вторую комнату девушка не обратила внимания. Поднявшись по лестнице, она замерла на последней ступеньке и уставилась на того, кто стоял перед одной из дверей. Это была девочка лет семи, миниатюрная и очень хорошенькая, с большими карими глазами и пышным бантом в тёмных волосах. Коричневое платьице, похожее на школьную форму, ей невероятно шло.

Девочка сразу же заметила Викторию — она повернулась на звук её шагов — но появление незнакомки ничуть не удивило её. Она просто равнодушно, задумчиво и очень серьёзно оглядела девушку, затем отвернулась и стала внимательно изучать двери с таким видом, словно решала, в какую из них ей просто необходимо войти сейчас, а в какие можно и позже.

— Привет! — нерешительно проговорила Виктория, приближаясь к девочке.

Девочка ничего не ответила.

— Меня зовут Виктория. А ты…

— Лола.

Виктория с облегчением вздохнула. Ну что ж, ребёнок заговорил — это уже хорошо. За свои семнадцать лет Виктории довелось пообщаться с кучей детей, когда она жила в приюте. Они все были совершенно разными, но одно девушка знала о детях наверняка — они могли молчать и стесняться при взрослых, но всегда были невероятно болтливыми при общении с подростками. Если эта малышка с ней заговорила, значит, она вполне нормальная.

— Ты здесь живёшь? — поинтересовалась Виктория, подходя к девочке совсем близко.

Лола задумалась, будто бы решая отвечать новой знакомой или нет. Должно быть, она решила, что лучше не стоит, и поэтому продолжила хранить молчание, пока Виктория не повторила свой вопрос.

— Это просто место, где существуют такие, как я, — всё-таки произнесла Лола в ответ.

Виктория не совсем поняла её.

— То есть тут живёт твоя семья?

Девочка отрицательно помотала головой.

— Они не знают об этом. Они просто думают, что всё как обычно. Но я уже давно всё поняла.

Её слова ещё больше смутили и запутали Викторию. Она растерялась — получался не совсем тот разговор, которого она ожидала.

— Про кого ты говоришь?

— Про всех… — задумчиво сказала девочка. Вдруг она подняла голову и внимательно осмотрела Викторию — так словно только что заметила, что она рядом. — Кроме тебя. Ты другая. Таких, как ты, здесь никогда не было.

— Я случайно сюда попала, — объяснила Виктория. — Просто мы с братом шли на станцию и увидели посреди леса… А ты случайно не видела моего брата? Его зовут Мэтт, он очень высокий, красивый, у него тёмные глаза и вот такой длины волосы?

Лола отрицательно покачала головой.

— Жалко… Тогда может быть ты знаешь Керина?

— Я знаю Керина, — эхом ответила девочка.

— А ты не скажешь, где я могу найти его? — обрадовалась Виктория.

— Его не надо искать. Он сам тебя найдёт, когда захочет.

И не говоря больше ни слова, даже не прощаясь, Лола развернулась, шагнула к одной из дверей, отворила её и скрылась во мраке. Виктория кинулась за ней, дёрнула ручку двери, но та не поддалась.

— Заперла изнутри… — пробормотала девушка.

Она подошла к соседней двери и попыталась открыть эту. Результат получился ровно тот же, что и с предыдущей. Несколько следующих дверей по эту сторону комнаты тоже оказались закрытыми. Тогда Виктория перешла на противоположную сторону и схватилась за ручку первой попавшейся двери.

Её пальцы накрыла чья-то рука.

— Не стоит. Что, если откроется?

Виктория подняла голову, но, даже не видя стоящего рядом с ней человека, она узнала его голос. Это был Керин. Почему-то взглянув на его, она вспомнила, что вчера он её поцеловал, и очень смутилась.

— Может быть, я и хочу, чтобы она открылась? — ответила ему Виктория.

— Не все открытия предназначены для тебя. И не всякую дверь стоит открывать тогда, когда ты пожелаешь, — проговорил Керин и убрал её ладонь с ручки.

— Почему ты так странно говоришь? — удивилась Виктория.

— Извини, — он вдруг слегка улыбнулся, но, как и вчера глаза его при этом остались такими же серьёзными. — Наверное, для тебя это непривычно и непонятно. Я постараюсь использовать более простые выражения.

— Да уж постарайся! — кивнула Виктория. Она захотела спросить о том, почему она уснула и как оказалась в комнате на кровати, но почему-то передумала. Вместо этого она решила сразу задать вопрос, который волновал её больше всего. — А теперь скажи мне, что случилось с Мэттом?

— Это долго объяснять… — задумчиво ответил Керин.

— А разве я куда-то спешу? — вскинулась Виктория. — Я имею право знать, куда он делся! Какого чёрта здесь вообще происходит? Что это за странное место и как отсюда выбраться?

Керин долго и внимательно смотрел ей прямо в глаза, пока девушка не покраснела и не отвела взгляд. Тогда он взял её за руку и повёл за собой.

— Куда мы идём? — спросила Виктория.

— Я просто хочу показать тебе Блунквилль, — ответил Керин. — Тебе здесь нравится?

Они прошли через арку во вторую комнату, потом в третью, а после пересекли ещё целую вереницу подобных помещений. Большая часть дверей казалась запертой, но некоторые были полуоткрыты. Несколько раз Виктории удалось заметить странные тени в тех комнатах, но что именно там находилось, понять она не смогла.

— На самом деле мне здесь не очень нравиться, — честно ответила девушка. — Здесь, конечно, красиво и иногда очень роскошно, но знаешь как-то… Мрачно что ли… Уныло…

— Да, радость в этом месте не живёт… — согласился с ней Керин.

— Так тебе здесь тоже не нравится? — повернулась к нему Виктория. — Тогда почему же ты тут остаёшься? Ты можешь уйти отсюда. Если ты поможешь выбраться мне и Мэтту, мы возьмём тебя с собой в Лили Пэрл. Мэтт хочет…хотел…хочет устроиться там на работу. Ты когда-нибудь был в Лили Пэрл?

Керин снова улыбнулся и покачал головой.

— Нет, я никогда не был в Лили Пэрл. И, к сожалению, уже не побываю.

— Почему нет? — удивилась Виктория. — Почему ты не можешь уйти отсюда?

— Никто не может уйти от себя.

— От себя? — повторила девушка. — Я… Прости, но я не понимаю…

Керин не стал объяснять. Они как раз миновали коридор с дверями и вышли на просторную лестницу с сотканным из разноцветных квадратов ковром и тонкими металлическими периллами. Юноша потянул свою спутницу вверх. Они в молчании поднялись на несколько пролётов, прошли через стеклянные двери и оказались в огромных размеров зале с зеркальным полом и высокими окнами. За окнами стояла такая тьма, словно они были занавешены плотными чёрными шторами.

— Странно! — удивилась девушка, кивая на окна. — А я думала, что сейчас утро.

Керин тоже посмотрел в их сторону.

— Где-то сейчас утро, где-то ночь. Здесь может быть любое время суток и любое время года.

— Так не бывает! — быстро возразила Виктория.

— Здесь — бывает! — ответил ей Керин.

— Но почему? Разве время не везде течёт одинаково?

— Нет, только там, откуда ты пришла, — Керин указал рукой в неопределённую сторону. — Здесь времени нет вообще, поэтому оно может быть каким угодно.

— А от чего это зависит? — поинтересовалась девушка.

— От разных вещей, — объяснял юноша, ведя её в противоположный конец залы, где были ещё одни стеклянные двери, меньше и изящней первых, ведущие, очевидно, на балкон. — Чаще всего от самого Блунквилля. Иногда от графа. Иногда от меня. Временами даже от тех, кто тут обитает. — Керин повернул к Виктории лицо, и уголки его губ обозначились улыбкой. — Так что теперь, может быть, это будет зависеть и от тебя тоже.

Он распахнул дверцы и пропустил Викторию вперёд. Девушка помедлила: маленький балкончик с каменными перилами, переплетёнными лозами дикого винограда, утопал в темноте. Керин легонько подтолкнул её и шагнул следом. Тут было так мало места, что они еле умещались вдвоём.

— И что здесь интересного? — спросила Виктория, бессмысленно пялясь в окутывавший их мрак. — Ничего не видно.

— Ты просто не умеешь смотреть! — отозвался Керин.

Он поднял руку и простёр её вперёд, во тьму. И тут произошло чудо. Где-то внизу вспыхнул свет; он был тихий, неяркий, чуть мерцающий, как свет затухающей свечки. Поднимаясь всё выше и выше, этот свет разгорелся и постепенно заполнил собой всё пространство вокруг. Виктория ахнула от изумления, когда её взору предстала необыкновенная панорама, открывающаяся с балкона.

Там, внизу, далеко-далеко, раскинулась долина, простирающаяся на сколько только хватало глаз. Блунквилльский замок, окружённый шпилями и башнями, взмывал высоко в поднебесье, а нижние этажи его цеплялись за уступы скал, теряясь в ущелье. Прямо перед замком искрилось озеро с такой голубой и сияющей водой, что на неё было больно смотреть. Над водной гладью медленно плыл серебристый туман. Дальше, за озером, начинался пологий спуск с высокой сочной травой, поблёскивающей росинками, но он то и дело пересекался зарослями кустарника или пролесками. В одном месте деревья расступались, образуя опушку, а на ней стояла косая хижинка, окружённая изгородью из прутьев, и вокруг петлял ручей.

Почти на самом горизонте высилась каменная крепость с чернеющими в стенах окошками бойниц, а дальше частоколом вставали остроконечные скалы с заснеженными вершинами, подножия которых лизали морские волны, оставляя белую пену на серых камнях. Край моря терялся во мраке.

Виктория подняла голову и посмотрела наверх. Неба над замком не было: высоко-высоко над ними нависал непроницаемо чёрный купол туч, в котором клубились золотистые облака и иногда вспыхивали стрелы серебряных молний. От восторга у неё перехватило дыхание.

— Боже, какая красота! — промолвила девушка.

— Да… — с неопределённой интонацией сказал Керин.

— Как же мы оказались здесь? — Виктория повернула к Керина удивлённое лицо. — Я имею в виду, когда мы вошли в замок, мы были в лесу… И там не было ни гор, ни моря кругом… Как же всё?..

— Виктория, неужели ты всё ещё не поняла? — вздохнул Керин. — Всё это не находится вокруг замка. Всё это — в замке. Всё это и есть Блунквилль.

Девушка снова обернулась и посмотрела на долину. Вид был настолько прекрасным, что не хотелось отводить взгляд.

— Я не понимаю… — проговорила она, не глядя на Керина. — Что это значит? Куда я попала? Керин, пожалуйста, объясни мне, что такое Блунквилль?

Виктория резко развернулась и посмотрела в глаза юноше. Он тоже долго изучал её, а потом взял за руку и вывел с балкона. Они прошли вдоль одной из стен и сели на скамью. Виктория могла бы поклясться, что раньше этой скамьи тут не было, но в конце концов она остановилась на мысли, что, возможно, она её просто не заметила.

— Я не могу рассказать тебе всего, но раз уже ты попала сюда весьма странным образом, ты должна кое-что знать, — начал Керин. — Блунквилль — это не просто замок. Блунквилль — это целый мир.

— Мир? — растерянно повторила Виктория. — Ты хочешь сказать, параллельный мир? Или это часть нашего мира?

— Не то и не другое, — ответил юноша. — Это просто мир, почти никак не соприкасающийся с твоим. Связь только в том, что обитатели Блунквилля некогда жили там, в обычном мире.

Виктория вдруг резко побледнела от обжёгшей её сознание догадки.

— Ой! То есть… Керин, то есть ты хочешь сказать, что это иной мир? — она с трудом удержалась от вскрика, думая об этом. — В смысле, мир куда люди попадают после…после смерти? И тогда значит, что я…я…

Керин поднял руку и ласково коснулся щеки девушки. В этом жесте было что-то успокаивающее, отчего Виктории сразу стало легче.

— Я этого не говорил, Виктория! — сказал Керин, нежно гладя её по лицу. Девушка прикрыла глаза. — Не бойся, ты не мертва. Здесь нет мёртвых. Здесь все живые, по крайней мере, кажутся живыми. И в этом их наказание.

— Наказание? — переспросила Виктория, распахнув глаза.

— Да! Наказание для тех, кто не смог найти правильное место в величайшей системе существования всего, что существует, — в системе жизни и смерти. Наказание для тех, кто не ценил жизнь, и для тех, кто восстал против смерти. Наказание для тех, кто жаждал вечности и для тех, кто боялся мгновения.

Виктория смотрела на него с испугом и недоумением. Керин долго молчал, не зная, что ещё ей сказать.

— Кто же попадает сюда? — наконец, спросила девушка.

— Люди, которые этого заслужили! — ответил Керин. — Ровно за одну минуту до того, как расстаться с жизнью, они оказываются здесь, чтобы никогда уже отсюда не уйти. Блунквилль — это место, где они не живут и не умирают. Это место, где вечность превращается в мгновение, а секунды текут, как года.

Девушка отвернулась от Керина и устремила взгляд в противоположную сторону. Высокие, до потолка, окна, зияли чёрными прямоугольниками. Виктория пыталась осмыслить то, что сказал её Керин, но всё никак не могла уловить суть происходящего. Всё это напоминало сон: одно из тех запутанных сновидений, которые проявляются в сознании яркими, но нечёткими вспышками, а потом сразу же пропадают и забываются, оставляя только лёгкий осадок тоски и ощущение, что подобные события происходили с тобой когда-то в прошлой жизни. Виктория не верила в прошлую жизнь. И в жизнь после смерти тоже. Она вообще не верила, что существует что-то, помимо обычного материального мира. Но несмотря на своё неверие — а возможно что как раз из-за него — она панически боялась всего, что не могла объяснить с логической точки зрения.

То, что случалось с ней сейчас, вряд ли смог бы объяснить даже Мэтт… Мэтт! А она о нём совсем позабыла!

— Но ты так и не сказал, что произошло с моим братом! — вскричала Виктория с волнением. — Ведь он тоже не умер, да? Скажи, Керин, он тоже жив?

— Он жив… — помедлив, подтвердил Керин. — Но он в несколько другой ситуации, чем ты. Гораздо более худшей. Прости, но сейчас это всё, что я могу тебе сообщить.

— Я увижусь с ним? — с надеждой спросила Виктория.

— Вероятно… — неуверенно ответил юноша. — Но позже.

— Хорошо… Ну тогда… — Виктория задумалась. В голове вертелось столько вопросов, что она не знала, какой из них задать первым, и очень боялась, что, начав спрашивать о другом, позабудет самое главное. — Ну тогда скажи, как я сюда попала? Если это не моё наказание и если я не должна была умереть через минуту, то зачем я здесь?

— Этого я не знаю. Честно говоря, раньше такого никогда не случалось, по крайней мере, с тех пор, как я здесь. Возможно, это просто случайное совпадение, возможно, Блунквилль сделал это с какой-то целью. Во всяком случае, если ты сама не ответишь на этот вопрос, то никто не сможет на него ответить.

— Почему? — не поняла девушка.

— Потому что это твоя жизнь и всё, что в ней происходит, зависит только от тебя.

— Бывают случайности, — возразила Виктория. — И ещё судьба.

— Случайности — это следствия чужих поступков, так или иначе имеющих к тебе отношение. Надо просто быть внимательней, и тогда ты сможешь предотвратить случайности или контролировать их. Что же до судьбы… — Керин чуть подумал. — Твоя жизнь — это твоя судьба, Виктория. И она только в твоих руках.

Девушка открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но Керин вдруг поднялся на ноги, словно кто-то позвал его.

— Извини, мне надо уйти. Я провожу тебя в твою комнату.

И ничего больше не объясняя, он взял её за руку и повёл через залу. Они шли другим путём, не тем, которым девушка добиралась сюда. Теперь это была галерея восхитительных коридоров, ярко освещённых россыпями свечами, залы с огромными арками, статуями и фонтанами, стеклянные оранжереи с цветами, названия которых Виктория не знала. Керин словно нарочно вёл свою спутницу по самым роскошным помещениям, желая показать ей место, куда она попала, во всём своём великолепии. Но величие и пышность не радовали Викторию: даже самые прекраснейшие комнаты оставались мрачными, и её сильно угнетала эта смесь уныния и красоты.

Они шли в полном молчании. Керин был погружён в свои мысли, а Виктория не хотела его отвлекать, хотя её разум по-прежнему переполняли десятки незаданных вопросов.

В одном из коридоров им встретился человек. Небритый мужчина, одетый только в рваные джинсы, показался из-за поворота так внезапно, что Виктория вздрогнула. Перед собой он катил тележку с грудой старых вещей. Приглядевшись, там можно было обнаружить банки из-под пива, ворох одежды, мятые тетради, железную цепь, пачки выцветших фотографий и даже бесструнную гитару. Когда незнакомец подошёл ближе, Виктория попятилась, но Керин остановил её и придвинул к стене. Мужчина преспокойно прошёл мимо юноши и девушки, даже не взглянув в их сторону. Он словно не замечал, что рядом есть кто-то ещё.

— Не бойся! — произнёс Керин, когда мужчина скрылся в коридоре, и они продолжили путь. — Он не увидит тебя, если не будешь его беспокоить.

— А кто это? — спросила Виктория.

— Это Теодор, — ответил юноша. — Он очень давно здесь, но всё ещё не понял этого.

После его слов Виктория вдруг вспомнила про Лолу.

— А Лола поняла! — сообщила она Керину. — Ну, Лола, маленькая девочка, с которой я познакомилась сегодня утром. Она очень милая, только странная. Сказала, что она, в отличие от других, знает, где она находится.

— Лола очень умная, — кивнул Керин. — И она действительно многое знает. Если честно, иногда мне даже жаль её…

— Правда? — удивилась Виктория.

Керин улыбнулся и приложил палец к губам.

— Да! Только — т-с-с — никому об этом не говори! Я не имею на это права!

Раз уж разговор у них снова наладился, то девушка решила воспользоваться моментом и спросить у Керина ещё что-нибудь до того, как он опять погрузиться в себя.

— Но за что же они все сюда попадают? — просила Виктория. — Что такого они совершили в жизни?

— У каждого своя история… — ответил Керин и отвёл взгляд.

Они вновь надолго молчали. Потом Виктория прервала тишину.

— А кто решает, кому попасть сюда, а кому нет?

— Граф.

— Кто такой граф?

— Он всё решает. Он — хозяин Блунквилльского замка.

Виктория замедлила шаг и задумалась.

— А как он попал сюда? Кто-то ведь однажды должен был решить и за него. До того, как это место было создано, я имею в виду…

Керин кивнул.

— Да, кто-то однажды решил и за графа. Но это место было всегда.

— И они никогда не уйдут отсюда? — не отставала девушка. — Никогда-никогда?

— Иногда они уходят, — с долей непонятной тоски ответил Керин. — По крайней мере, некоторые. И то если искупят свой грех и полностью вынесут своё наказание. Но они уходят не для того, чтобы вернуться в мир. Они уходят, чтобы покинуть его насовсем.

— Почему?

— Потому что они уже жили. Пусть не совсем так, как стоило бы, но жили. И теперь им пришла пора умереть.

— Разве не лучше тогда навечно остаться здесь? — спросила Виктория.

Керин посмотрел на неё очень странно и ничего не ответил. Они вдруг неожиданно — практически моментально — оказались в знакомом ей коридоре с одной только дверью, ведущей в её комнату. Керин повернулся к Виктории и положил руку ей на плечо.

— Я знаю, что у тебя ещё множество вопросов. Мне сейчас некогда отвечать на все. Можешь задать ещё три.

У него был очень прохладный тон, даже несколько резкий. Виктория смутилась, и все её вопросы сразу же потерялись в закоулках сознания.

— Ну… Обитатели Блунквилля… Ну, Лола, Теодор и другие — они могут сделать мне что-нибудь плохое?

— Нет! — помотал головой юноша. — Конечно, некоторые из них могут быть чуточку агрессивными, но здесь тебе ничего не угрожает.

— А если я заблужусь?

— Исключено! Блунквилль приведёт тебя туда, куда ты сама захочешь.

Оставался последний вопрос. Виктории хотелось задать сразу два. Второй вопрос — про Керина — заставлял её чувствовать неловкость, поэтому она решила приберечь его для другого раза.

— Что будет со мной? — спросила она тогда. — Я когда-нибудь выберусь отсюда или тоже останусь здесь навечно?

— У каждого своя история. Она всегда начинается одинаково, но окончание для всех разное. Окончание каждый человек делает сам. — Керин склонил голову и внимательно посмотрел на Викторию. — Эта история — твоя. Только ты знаешь её продолжение.

Не попрощавшись, он развернулся и ушёл. Секунду спустя его фигура скрылась во мраке левого коридора.

Виктория зашла в комнату. Она с удивлением обнаружила, что спальня стала больше, возле правой стены появился большой одежный шкаф.

— Ещё бы окно сделали… — пробормотала девушка, плюхаясь в кресло.

На столе стоял поднос с аппетитно пахнущим обедом. Обжигающий аромат от любимого супа Виктории взлетал под самый потолок, бифштекс и макароны утопали в соусе, который девушка никогда не ела, но всегда мечтала попробовать. В этот раз она не смогла отказаться и придвинула еду к себе.