"Бегущая с демоном" - читать интересную книгу автора (Брукс Терри)

Глава 5

Нест Фримарк перепрыгивала одновременно через две ступеньки; дверь захлопнулась за ее спиной. Она вздрогнула при этом звуке, вспомнив, как он раздражает Ба. И вечно-то она забывает придерживать дверь! Сама не знает, почему. Девочка пробежала по гравийной дорожке вдоль лужайки, направляясь через двор к парку. Мистер Царапкин растянулся в тенечке под дубом. Это был бело-рыжий кот. Его жирные бока поднимались и опускались при дыхании. Ему было лет тринадцать-четырнадцать, и он почти все время спал и видел свои кошачьи сны. Он даже не стал открывать глаза, когда она проходила мимо: его лохматые уши и физиономия в шрамах выражали сплошное удовольствие. Он давно уже передал свои обязанности дежурного по мышам молодой и шустрой Мисс Шалунье, которой сейчас, как всегда, нигде не было видно. Нест улыбнулась старику. Беды и испытания, связанные с пожирателями, не для него.

Нест всегда знала про пожирателей. По крайней мере, столько, сколько себя помнила. Даже когда не понимала, что они такое, девочка знала об их существовании. Порой она ловила на себе их мимолетные взгляды, замечала краешком глаза их движения: маленькие кусочки теней перемещались в разные стороны, не соответствуя стоящим рядом предметам. Она была тогда слишком мала, и ей не позволялось выходить из дома одной, поэтому она стояла у окна по вечерам, когда пожиратели появлялись, и наблюдала за ними.

Иногда бабушка брала ее на прогулку прохладной вечерней порой. Они шли по темной дороге через парк, и тогда девочка видела этих существ отчетливо. Она не сводила с них взора, потом переводила серьезный взгляд, и та кивала со словами:

— Да, я их вижу. Но тебе не о чем беспокоиться, Нест. Они тебя не тронут.

И они не трогали, хотя Нест никогда и не беспокоилась особенно сильно. Не понимая их природы, она просто думала, что они подобны прочим существам, обитающим в парке, — птицам, белкам, мышам, бурундукам, оленям и так далее. Бабушка никогда ничего не рассказывала про пожирателей, не пыталась объяснить, что они такое, да и вообще не обращала на них внимания. Когда Нест показывала на них, она всегда говорила одно и то же, а потом переводила внимание на другое. Несколько раз Нест пыталась указать на пожирателей дедушке, но он только внимательно смотрел на нее, потом на бабушку, после чего одаривал ее самой что ни на есть снисходительной улыбкой.

— Он не может увидеть их, — наконец объяснила ей бабушка. — Без толку говорить с ним про это, Нест. Он просто их не видит.

— Почему не видит? — озадаченно спросила Нест.

— Большинство людей не могут их видеть. И даже не знают об их существовании. Лишь немногим счастливцам это доступно. — Она наклонилась поближе и легонько коснулась носика Нест. — Ты и я, например. Мы — видим. Но не Роберт. Твой дед не может.

Она не объяснила почему. Объяснения всегда бывали такими — простыми и лаконичными. Бабушка не тратила времени на слова, она больше любила читать и посвящала этому много времени. Она много двигалась и мало говорила, зарывшись в домашние дела, работу по саду или прогулки по парку. Но это было тогда. Сейчас Ба стала старше, пила больше и перестала так много двигаться. Маленькая, сгорбленная и седая, она сидела за кухонным столом, курила свои сигареты и потягивала водку с апельсиновым соком — днем, а вечерами — бурбон со льдом. Она по-прежнему говорила мало, даже когда могла, храня свои знания при себе, и все свои тайны держала глубоко внутри.

Она довольно рано предупредила Нест, чтобы та помалкивала насчет пожирателей, причем настойчиво. Это произошло примерно в то же самое время, когда она сообщила малышке, что лишь они двое могут видеть пожирателей, поэтому нет смысла обсуждать их с дедушкой. Или с кем-нибудь еще, добавила она вскоре после этого, догадываясь, что разговорчивое дитя не преминет поделиться с кем-нибудь тайной.

— От этого люди будут только шарахаться от тебя, — предупредила она внучку, — они могут решить, что ты немножко не в себе. Ведь ты можешь видеть пожирателей, а они — нет. Пусть пожиратели станут секретом, который известен лишь мне и тебе. Можешь ты хранить секрет, Нест?

Вообще-то, она могла. Но недостаток объяснений беспокоил и тревожил ее, и, в конце концов, Нест решила проверить бабушкину теорию относительно других людей на паре своих друзей. Результаты в точности совпали с предсказаниями бабушки. Друзья подняли ее на смех, а потом побежали к родителям и поделились с ними услышанным. Родители позвонили бабушке, и той пришлось успокаивать их, ссылаясь на влияние сказок на неокрепший детский ум и на безудержную фантазию своей внучки. Нест же досталось на орехи. Ее заставили отправиться к друзьям и их родителям и извиниться перед ними за то, что она их так напугала. Ей тогда было всего пять лет. И это было ее последней попыткой поделиться с кем-либо знанием о пожирателях.

Конечно, это был самый первый секрет из множества прочих, которые были ей известны об обитателях парка. Не рассказывай о пожирателях, предупреждала ее Ба, и она не стала. Но ведь было еще много всего, о чем она молчала: ведь стоит только повернуться, и увидишь что-нибудь новенькое.

— Как ты думаешь, Ба, пожиратели могут причинить мне вред? — спросила она как-то раз, обеспокоенная картинкой в книге, которая напомнила ей таинственных существ в парке. — То есть, если у них будет такая возможность?

Они сидели в одиночестве в кухне, играя в домино. Было холодное зимнее воскресенье, и дедушка засел в своей берлоге, слушая дебаты, посвященные помощи иностранным государствам.

Бабушка подняла взгляд; ее блестящие глаза зоркой мудрой птицы встретились с глазами девочки.

— Если у них будет возможность, то да. Но этого никогда не произойдет.

Нест нахмурилась.

— Почему?

— Потому что ты — моя внучка.

Нест нахмурилась еще больше.

— Какая разница, чья я внучка?

— Большая, — последовал ответ, — И ты, и я владеем магией, Нест. Ты не знала?

— Магией? — Нест недоверчиво произнесла это слово. — Почему? Почему мы владеем магией, Ба?

Бабушка таинственно улыбнулась.

— Просто владеем, и все, дитя мое. Но ты не должна никому говорить об этом. Храни эту тайну.

— Почему?

— Ты сама это знаешь. А теперь — твой ход. Хватит болтать.

Так разговор и закончился, и больше они к этой теме не возвращались. Нест пыталась еще пару раз поднимать ее, но бабушка всегда лаконично отвечала: мол, владеют они магией, да и все тут, — это же так просто, все равно как быть правшой или иметь карие глаза. Она никогда не объясняла, что имеет в виду. Нест подозревала, что бабушка все это выдумала, как прежде — сказки, чтобы позабавить малышку. Наверное, она просто хочет избавить Нест от тревог, связанных с пожирателями. Ага, значит, магия, думала Нест, пытаясь сотворить что-нибудь — и безрезультатно.

Но потом она обнаружила Духа, и тогда тема магии внезапно обрела новый смысл. Ей все еще было пять лет — это случилось почти за год до встречи с Пиком. Она играла на заднем дворе — качалась на качелях, стараясь взлететь в небеса, удобно привязавшись парусиновыми ремнями. На дворе был весенний день, хотя в воздухе еще ощущалось последнее дыхание зимы. Уже народилась молоденькая травка, тут и там расцвеченная бутонами примулы и «разбитого сердца», листья на дубах и вязах начинали распускаться. Небо было затянуто тучами, несущими дожди с западных равнин, солнце неохотно пробивалось сквозь них. Дедушка и бабушка были чем-то заняты в доме, а ей строго запрещалось покидать двор, и никто не волновался, что она может нарушить запрет.

Но она нарушила. Слезла с качелей и прошла в конец двора, где изгородь была еще редкой: там только пробивалась молодая поросль, проскользнула между кустиков и ступила на запретную тропку. Девочка точно не знала, что заставило ее так поступить. Это было как-то связано с пожирателями, с тем, как они появлялись и исчезали на тенистых тропках за пределами двора. Нест постоянно думала о них, сегодня же просто решила выйти и посмотреть самой. Может, они появлялись сами собой по ту сторону изгороди? Или проползали под землей, подобно кротам? Пытливый детский ум требовал разгадки, и она пыталась ее обнаружить.

И вот она стоит на границе парка, вглядываясь в окружающее пространство, заросшее травой, золотыми шарами. На юге — почти отвесные скалы, на востоке — лесные дорожки. Она — словно следопыт, осваивающий новый, незнакомый мир. Она пойдет туда не сегодня, ведь нынче — лишь первый опыт. Но скоро, обещала себе Нест. Скоро.

Потом она перевела взгляд — и сразу заметила пожирателей. Они столпились в густом скоплении кустарников и травы, за задним двором Петерсонов, футах в пятидесяти отсюда, наблюдая за ней. Она видела их как скопление теней в пасмурный день, туманно и расплывчато. Девочка поймала на себе взгляд их желтых глаз, светящихся, словно у кошек, в темноте. Она стояла, пытаясь разглядеть их получше, потеряв счет времени, забыв обо всем, словно зачарованная.

Тяжелая холодная капля дождя упала ей на нос. Она удивленно моргнула и вдруг обнаружила, что пожиратели уже столпились вокруг нее. Она была в ужасе: страх забился внутри нее, словно живое существо.

Как будто по мановению волшебной палочки, они снова исчезли. Это случилось так быстро, что она не была уверена, произошло ли все взаправду или только в ее воображении. Нест моргнула — и пожиратели появились. Снова моргнула — и вот уже никого нет. Как же они движутся так быстро? И что заставило их уйти?

И тут она увидела Духа, стоявшего в нескольких футах от нее — темная фигура на фоне серого неба. Он стоял так неподвижно, что казался вырезанным из камня. Нест тогда не знала его имени, понятия не имела, что он такое и откуда. Она не сводила с него глаз, пораженная его видом. И подумала: пожалуй, это самое крупное животное из всех, ею виденных, даже крупнее лошадей, которых ей показывали на ферме Леманов. Он выглядел как большущая собака, свирепого вида, однако неподвижная, как могучие деревья у них во дворе. Морда в полоску, как у тигра, а шерсть на теле торчком, как иглы у дикобраза. Странно, но Нест вовсе не испугалась зверя. Она хорошо это помнила. Поразилась, но не испугалась. Поняла, что он пришел защищать ее, хотя и не была уверена в этом полностью.

Потом зверь исчез, и девочка осталась одна. Он просто растворился, будто дым, унесенный порывом ветра. Она изо всех сил всматривалась в то место, где он только что был. Парк простирался далеко вокруг, безмолвный и пустой. Начался дождик, и Нест побрела домой.

После этого она частенько видела Духа, может быть, потому, что искала его, а может — потому что он решил себя показывать. Она все еще не знала, кто он — и никто не мог ей объяснить. Пик позже сказал ей, что Дух — помесь собаки и волка. Но в действительности он создан при помощи волшебства, им же и удерживается, так что его происхождение не играет роли. Пик подтвердил ее догадку: Дух здесь, чтобы защищать ее. Между прочим, серьезно заявил он, Дух уже тогда был ее незримой тенью, когда она, еще малышкой, гуляла по вечерам. Даже странно, как она могла не заметить его. (Правда, после она обнаружила, что не замечала множество самых разнообразных вещей, и это вовсе не казалось ей странным).

Когда же Нест наконец рассказала бабушке про Духа, реакция той оказалась более чем странной. Она не стала обеспокоенно переспрашивать: что, мол, такое внучка придумала, не стала убеждать, что та ошиблась. Глаза старой женщины затуманились, а костлявые пальцы крепче стиснули митенки, которые она вязала.

— А еще что-нибудь ты видела? — спросила она мягко.

— Нет, — ответила Нест, недоумевая, о чем может идти речь.

— Так он просто возник, этот пес? Пожиратели приблизились к тебе, и собака появилась? — Бабушка глядела на нее блестящими, цепкими глазами.

— Да. В первый раз так оно и было. А теперь я временами замечаю, как он следует за мной и наблюдает. Но близко не подходит. Он всегда держится поодаль. Но пожиратели боятся его, я бы так сказала.

Бабушка хранила молчание.

— Так ты его знаешь? — не выдержала Нест.

Бабушка кинула на нее взгляд.

— Может быть.

— Он меня защищает?

— Думаю, мы должны это выяснить.

Нест нахмурилась.

— Кто его прислал, Ба?

Но бабушка только лишь покачала головой и отвернулась.

— Не знаю, — ответила она, хотя что-то подсказало Нест: знает.

Долгое время Нест оставалась единственной, кто видел собаку. Иногда бабушка выбиралась в парк вместе с ней, но в этих случаях собака не показывалась.

Затем, в один из дней, по непонятной Нест причине, пес появился перед зарослями можжевельника в лунном свете, когда старая леди и ее внучка прогуливались в направлении холмов. Бабушка замерла, крепко сжав ручонку девочки.

— Ба? — подала голос Нест.

— Подожди-ка меня здесь, Нест, — попросила ее Эвелин. — Не двигайся.

Она подошла к большому зверю и склонилась к нему. Было темно и плохо видно, но Нест показалось, что бабушка заговорила с животным. В тишине слова старой женщины звучали достаточно громко, их почти можно было разобрать. Она простояла возле собаки несколько минут, потом устала и присела на траву. Вокруг не было видно ни единой живой души. Звезды начали появляться в небе; тени скрывали лунный свет. Бабушка и собака смотрели друг на друга, как будто объединенные молчаливым контактом, который длился уже довольно долго.

Наконец бабушка поднялась и вернулась к ней. Странный пес понаблюдал за ними минуту, а потом — медленно растаял, смешавшись с тенями.

— Все в порядке, Нест, — прошептала бабушка тоненьким, утомленным голосом, снова беря ее за руку. — Его зовут Дух. Он здесь, чтобы защищать тебя.

И больше они эту встречу не обсуждали.

Когда Нест пробиралась через изгородь на задний двор, она постояла минуту на краю изрезанной бороздами служебной дорожки, что проходила на южной границе участка, вспоминая, как в ее жизни впервые появился парк Синиссипи. Девочка улыбнулась воспоминаниям. Парк тогда казался куда больше — огромный, расползшийся вокруг, таинственный мир, чьи тайны ждали, пока их кто-нибудь откроет, где жили приключения. Иногда по ночам, когда она выходила за границы парка вместе с Пиком, она чувствовала себя снова пятилетней, парк же, с темными деревьями и мрачными дорожками, с болотцами и массивными скалами, казался таким же громадным и непостижимым, как в то время.

Но сейчас, при ярком свете июльского полдня, когда солнце вовсю свирепствовало в безоблачном небе, когда жара продолжала жечь уже раскаленные равнины, парк казался маленьким, почти карманным. Бейсбольные поля начинались прямо за служебной дорогой; их поверхность покрылась пылью и стала серой. Их там было четыре, два ближе, два — через дорогу на восток. Еще дальше виднелась рощица, заросли можжевельника затеняли детскую площадку: «лазалки», деревянные качели на доске и раскрашенные горки-зверушки.

Вход в парк был справа от Нест, а асфальтовая дорога, ведущая к парку под мостом через руку, разделялась на два направления. Если пойти направо, то дорога будет в обход холмов, где прошлой ночью она спасала Беннетт Скотт. За поворотом, отделенное от парка высокой проволочной оградой, через которую легко перелезет всякий уважающий себя малолетка старше семи, находилось кладбище Риверсайд, мирное, заросшее тенистыми деревьями. На этом кладбище похоронена ее мать. Если свернуть влево от асфальтовой дороги, то можно спуститься под мостом к берегу реки в самом низу ущелья, там установлены несколько столов для пикника, а можно пройти еще немного в восточный конец парка: там есть павильон, спуск для саней, игровая площадка, а дальше — дремучий лес. Санный спуск идет с самого высокого места за парком и вниз, к поросшему камышом рукаву реки. Зимой отлично проехаться по льду к набережной, где проходит железная дорога и поезда бегут на восток, к Чикаго, и на запад, в прерии. Вылететь прямо к набережной — вот цель всякого наездника. По всему парку разбросаны кирпичные домики с трубами и стилизованные индейские хижины, а также деревянные столики для пикников, за ними часто проходили встречи церковных общинников и семейные празднества. Дальше на восток, в глухих лесах, проходит проселочная дорога. Она идет из Вудланд-Хайтс, где на берегу Рок-ривер живет Роберт Хепплер. Там стоят деревья, которым, говорят, уже двести лет. Некоторые дубы, вязы и ветвистый орешник разрослись на сотню футов и выше, и вообще парк весь наполнен темными, таинственными местами, которые нашептывают что-то, чего никто не может понять, только представить или пожелать, чтобы это свершилось.

Парк уже стар, Нест это знала. Он был здесь всегда. До того, как его стали официально считать парком и охранять, согласно закону штата, это был просто нетронутый кусок девственного леса. Никто здесь не жил со времен индейцев. Кроме, разумеется, пожирателей.

У нее все это пронеслось в голове в течение минуты; нахлынули чувства, возвращая ее в знакомое состояние на знакомой земле, принадлежавшей ей. Так она себя чувствовала в парке — несмотря на его своеобразие и эндемично сть живущих там мириадов существ, несмотря на потайные местечки, уникальность и вечную неизменность — это место было ее. Так всегда было, стоило ей войти в парк, как будто она выполняла главную цель своей жизни, принадлежа этому участку земли, и только ему.

Конечно, Пик тоже кое-чем помог ей, вписав ее в списки своих партнеров человеческого происхождения в качестве служителей магии парка.

Она вяло переступала кроссовками по служебной дорожке, сбивая облака пыли с травы у золотых шаров, собираясь пройти коротким путем через парк до дома Касс Минтер на Спринг-драйв. Остальные уже были там: Роберт, Брайанна и Джаред. Она появится там последней, как всегда, опоздает. Но сейчас лето, и ее опоздание не так важно. Дни еле тянулись, время словно уснуло. Сегодня они собираются взять старую лодку и порыбачить за плотиной на восточном берегу парка. Окунь, плотва, красноперка — ловились они легко, но есть их было нельзя. Сейчас уже Рок-ривер недостаточно чиста для этого, не то что раньше, когда дедушка был ребенком. Но удить здорово, им нравилось проводить так время.

Она уже обходила ближайшее игровое поле, когда услышала голос:

— Нест! Подожди!

Неловко обернувшись и вмиг покраснев, она поняла, кто ее зовет. Джаред Скотт брел вверх по дорожке от входа в парк. Она оглядела себя — грудь плоская, ноги и руки тощие, и в стотысячный раз пожалела, что не похожа на Брайанну. Она ненавидела себя за то, что так думает, за странное чувство к этому мальчику и, наконец, за то, что он стоял прямо перед ней и так чудно на нее смотрел.

— Эй, Нест, — поприветствовал он ее.

— Эй, Джаред, — она поспешно отвела взгляд.

Они пошли рядом, двигаясь вдоль линии третьей базы бейсбольной площадки, глядя себе под ноги. На Джареде были старые джинсы, поношенная серая футболка и тенниски на босу ногу. Все это не по размеру, но, странное дело, для Нест он казался одетым очень даже аккуратно.

— Ты хоть спала прошлой ночью? — спросил он спустя минуту.

Ростом он был почти с нее (ну ладно, на дюйм ниже, но не больше!), с темно-русыми, коротко остриженными волосами и нестерпимо синими глазами, а стоическая улыбка говорила о знакомстве со всеми жизненными невзгодами. Перед тем как заговорить, он всегда откашливался, что выдавало его неуверенность и страх перед общением. Она и сама не знала, почему он ей нравится. Еще год назад ничего такого не было. А потом он стал для нее кем-то особенным, и до сих пор она не понимает, почему так случилось.

Она пожала плечами.

— Поспала немножко.

Он откашлялся.

— Ага, и все это из-за меня. Ты спасла мою шкуру, когда притащила Беннетт домой.

— Да ничего подобного.

— Еще как. Я не знал, что делать. Отключился, а когда вернулся, сообразил, что ее нет. И понятия не имел, где ее искать.

— Ну да, она ведь совсем малышка, вот я и…

— Это все я виноват. — Слова давались ему с трудом. — Знал, что может быть приступ, надо было запереть дверь…

— Это не твоя вина, — с жаром прервала его Нест. Она сверкнула глазами, но быстро отвела их. — Твоей маме не надо было оставлять тебя одного сидеть с ребятами. Она ведь знает, что может произойти.

Он помолчал немного.

— У нее совсем нет денег на няньку.

Зато есть деньги на походы в бар, хотелось сказать Нест, но вместо этого она произнесла:

— Твоей маме не мешало бы разобраться в своей жизни.

— Ага, я тоже так думаю. Джордж не очень-то дает ей такую возможность.

— Джордж Полсен и сам плохо в этом разбирается, — сквозь зубы процедила Нест. — Знаешь, что он сделал с котенком Беннетт?

Джаред взглянул на нее.

— Со Спуком? О чем это ты? Беннетт ничего мне не говорила.

Нест кивнула.

— Она сказала мне. Джордж куда-то дел Спука, потому что не любит кошек. Ты не знал?

— Нет. Куда-то дел Спука?

— Она просто боялась тебе сказать. Он небось запугал ее, чтобы она молчала. — Нест отвела взгляд в сторону. — Я ей пообещала найти Спука. Но не знаю, где искать.

Джаред сунул руки в карманы джинсов.

— И я не знаю. Но я тоже поищу. — Он покачал головой. — Поверить не могу.

Они пересекли парк возле рощицы, граничившей с домом Касс Минтер, погрузившись в мысли, каждый — о своем, вдыхая сухой горячий воздух и глядя на пыль, легким облачком взлетавшую над ногами.

— Может, твоя мама другой раз подумает, прежде чем идти куда-либо с ним, если узнает про Спука, — проговорила Нест через пару минут.

— Может быть.

— Она знает, что было прошлой ночью?

Он замешкался, потом помотал головой.

— Нет, я не хочу ей рассказывать. Беннетт тоже ничего не скажет.

Они молча вошли в рощу и шагали теперь мимо деревьев к домам вдоль дороги. Впереди послышался пронзительный детский крик, сопровождаемый смехом. До них донеслись звуки поливальной машины: «вжик, вжик, вжик!» Это заставило обоих погрузиться в воспоминания раннего детства, когда они были так беззаботны и веселы.

Нест снова обратилась к Джареду, не глядя на него:

— Я не виню тебя. Ну, за то, что ты не сказал матери. Я бы тоже не стала говорить.

Джаред кивнул. Он еще глубже сунул руки в карманы.

Она импульсивно сжала его руку.

— В следующий раз, когда она оставит тебя одного с детьми, позвони мне. Я приду и помогу.

— Хорошо, — улыбнулся он.

Но по тому, как он это сказал, она поняла: звонить не станет.