"Янтарный единорог" - читать интересную книгу автора (Гуськова Татьяна)

Глава 4 Магия зимы

Хог с беспокойством поглядывал на север, откуда к ним двигалась черная громада туч. Темная дымка, появившаяся утром на горизонте, теперь занимала полнеба. Вороной жеребец Эфрин тонко заржал, поднимая кверху точеную голову, гнедой северянина тоже начал заметно беспокоиться. Эфрин с трудом управилась с танцевавшим животным.

– Похоже, будет буря! – ветер скинул с девушки капюшон и теперь расплетал ее непослушные рыжие волосы. – И, похоже, непростая буря!

Хог тоже чувствовал за черной пеленой туч чью-то зловещую магию, и если бы он не был уверен, что собственной рукой убил Хозяина зимы…

– Поспешим!

Они пришпорили коней, стремясь к видневшимся вдалеке холмам, поросшим вековым лесом. А слева, клубясь, единой волной на них двигалась туча.

Вскоре их нагнал ветер, принесший с собой мелкие крупинки снега. Вороной, несший гораздо более легкую ношу, вырвался далеко вперед, но теперь вдруг резко остановился. Конь ржал, становился на дыбы, но не собирался двигаться дальше. Эфрин соскочила с бесновавшегося жеребца, он тут же вырвал поводья из ее рук и умчался куда-то на запад. Гнедой под Хогом, видя поведение собрата, тоже взбеленился и, опрокинув всадника в снег, ускакал прочь.

Эфрин бросилась к северянину, но тот уже вставал.

– Со мной все в порядке, но как нам быть теперь, без лошадей?

Эфрин моргнула, на ее бледном лице серые глаза казались двумя горящими звездами. И тут буря накрыла их.

Северянин попытался сквозь рев ветра расслышать слова девушки, а потом притянул к себе и, сняв куртку, закутал в нее принцессу. Ему-то уже приходилось бывать в подобных переделках, а Эфрин не видела ничего, кроме королевского дворца и города магов, а потом накрыл обоих волшебным плащом, держа его над собой и сестрой как маленькую палатку.

Тут же стало тихо, будто они оказались в другом мире, ветер не пытался вырвать плащ из рук, да что там, тонкая ткань даже не шевелилась, снаружи не доносилось ни звука. Хогу на миг показалось, что буря ему померещилась, ему даже захотелось выглянуть и проверить. Рядом зашевелилась Эфрин. Засветился белый круглый камень на ее браслете, осветив их крошечный островок спокойствия. Принцесса потянулась пальцами к плащу, но так и не дотронулась до пестрой ткани.

– Какое чудо! – она явно сразу догадалась о природе волшебного плаща.

– Чудо-то чудом, но я не знаю, сколько нам еще придется так сидеть и хватит ли у нас на это сил.

Принцесса тяжело вздохнула.

– Не знаю.

Хог с самого начала хотел ехать один, он отказал Волчонку и Нетопырю, отговорившись тем, что магам-альвам будут не рады в том месте, куда он собрался. Дорну он указал на то, что его, наконец, объявившуюся госпожу не стоит оставлять в одиночестве – глядя на посветлевшее лицо Котика, он усмехнулся про себя. И вот, когда он уже садился на выделенного из королевских конюшен прекрасного гнедого жеребца, во двор вывели еще одного взнузданного коня. Хог ничуть не удивился, мало ли кому куда пришлось поехать, но появилась Эфрин в дорожном облачении и ровным голосом сказала:

– Я еду с тобой! – и посмотрела на северянина так, что все возражения умерли на его губах.

– Я тоже не чужая там, куда ты едешь! И даже лучше представляю, что нас может ждать. Не считая того, что я неплохой маг.

«Ты забыла добавить, что ты еще эф», – мог бы добавить Хог, но промолчал. Он знал, кто был виноват в этом порыве принцессы. Он сам.

После победы над Мастером теней все складывалось замечательно. Кеалха исчезла. Ареш превратился в соратника. А сам Хог знакомился со своей родственницей. После того как он, однажды вернувшись домой, нашел только развалины и несколько обгоревших костей в очаге, это казалось настоящим чудом, тем более если найденная сестра такая, как Эфрин. К тому же принцесса многое знала о прошлом и о народе, потомками которого являлись они оба. Во дворце хранилось много вещей, созданных нейтрингами, а однажды Эфрин отвела Хога в одно из многочисленных подземелий замка. Отомкнув огромный замок и распахнув толстенную дверь, девушка поманила его внутрь.

Комната была очень большой, северянину сразу бросилась в глаза статуя могучего жеребца в натуральную величину, отлитая из меди. Конь был как живой, и если бы не глаза из драгоценных камней, казалось, зверь сейчас заржет, вскидывая голову и кося на вошедших алым глазом. Тени у ноздрей двинулись, будто конь вздохнул. Толстый слой пыли покрывал статую, но, несмотря на это, медь совсем не позеленела. Это было не единственным чудом: волшебные зеркала, магическое оружие – всякой всячины было навалом. Эти вещи можно было перебирать годами и не рассмотреть всего, но Хога вдруг будто с ног до головы окатили холодной водой, как враждебный взгляд из темноты…

Он двинулся в направлении угрозы. Однако Эфрин опередила его, она откинула ткань с постамента, и северянин невольно отшатнулся.

– Что это?

Эфрин осторожно взяла в руки меч. Он был совсем маленьким, очень похожим на зеленый меч принцессы. Эфрин держала его двумя руками, но Хогу на миг показалось, что она держит в руках целый мир. Очень медленно девушка вытащила меч из ножен. Лезвие было абсолютно черным.

– Это Светлый меч! Самое страшное оружие нашего мира, он сотрясает миры только одним своим существованием.

На лезвии рядом с гардой кусочками янтаря бал выложен единорог на фоне заходящего солнца.

– Но он же черный!

– Так его назвали за то, что он сделан из света.

Помимо воли рука северянина поднялась, и пальцы коснулись лезвия. Меч был обжигающе холодным, но тут же жар льда сменился жаром огня, и меч вспыхнул, как меленькое солнце, ослепив людей.

Когда Хог проморгался, Эфрин уже накрывала постамент тканью.

– Светлый меч признал тебя.

– ???

– Не только ты питаешь слабость к кельди, видимо, это наследственная черта. Был у нас один предок, что влюбился в Хозяйку света, – Хог мысленно присвистнул. – Звали ее Раэль, или, если по-нейтрингски, – Ривал.

– Свеча?

Эфрин кивнула, продолжая рассказ.

– Ривал тоже полюбила странного смертного с серыми глазами. Ты догадываешься, о ком я говорю?

– Кто же не знает сказок о первом нейтринге! – вдруг Хог встрепенулся. – Так ты хочешь сказать, что нашим предком был сам Арвур?[19]

– Да. У Арвура и Ривал было четверо детей. Старшая – Арэлла – унаследовала способности матери управлять стихиями и стала Хозяйкой ветра, вторая сестра – Сенестаэлла – больше тянулась к лесам и животным, она единственная из всех унаследовала серые глаза отца, ее так и прозвали Сероглазкой, она стала Лесной хозяйкой. Инрис,[20] – принцесса положила ладонь на рукоять своего зеленого меча, – принадлежала ей. Младшие – близнецы Манул и Манкри, – оказались не так могущественны, о Мануле вообще не известно ничего, кроме того, что он был охотником. А Манкри… ей достался талант матери – повелевать светом, и она сделала единственный, казалось, в те времена правильный поступок, создала Светлый меч. Если бы она знала, сколько горя принесет эта вещь. Ведь, как оказалось, меч нейтрален по своей сути и может служить как добру, так и злу. Но в самой его природе затаился какой-то ущерб, он похож на все волшебные мечи, страшная сила, заключенная в мече сводит с ума того, кто им владеет, в человеке пробуждаются самые низменные чувства, и остается только одна святыня – Светлый меч. Правда, Манкри наложила еще одно заклинание на меч, его настоящей владелицей может стать только женщина человеческого рода, я не знаю всех условий, но ей меч станет великим соратником и защитником. Тем же, кто состоит в родстве с самой Манкри, меч причинить вреда не может, но и служить не хочет.

– А появлялись хоть раз такие владелицы?

– О, и не раз. Такой была моя прабабушка, принцесса Невирён, может, слышал? Та, что сбежала в Странные леса.

Хог кивнул. Они уже выбрались из подземелий и теперь шли галереей к башенке принцессы. Упоминание о Странных лесах напомнило Хогу о том, что он хотел спросить о своей матери.

– А наши родители?

Эфрин рассказала то, что знала, но это было почти точным повторением рассказа Вельрана.

Хог задумчиво покрутил серебряное колечко на мизинце.

– Так-таки больше никто не слышал о моей матери.

– Мама говорила, что отец очень сильно обидел сестру, сердце ее заледенело, и она отказалась от родства с ним, сказав, что раз он отказывается от той части крови, что есть в них обоих, то она отказывается от своей человеческой половины. Я не знаю, каково бы это было, живи отец вместе с нами, – Эфрин потупила взор. – Но иногда мне очень хочется посмотреть ему в глаза! И сказать: «Вот я, Эфрин Ландир, чем же я была плоха для тебя!»

Хог поперхнулся и замер, глядя вытаращенными глазами на принцессу. Узор на разбитой чашке сложился воедино!

– Знаешь, Эфрин! – проговорил северянин, немного успокаиваясь. – Я знаком с твоим отцом.

Маленькая сероглазая женщина с длинными рыжими волосами, чем-то похожая на растрепанного воробушка, улыбалась, глядя с картины на своих прапра…внуков, ладонь ее возлежала на рукояти зеленого меча, а на указательном пальце правой руки сверкало серебряное кольцо.

Эфрин тоскливо вздохнула и постучала пальцем по меркнущему камню в браслете, тот мигнул и нехотя вновь засветился.

– Может, буря уже кончилась?

– Нет, такие бури за три часа не заканчиваются. Она может бушевать и день и неделю.

– Но в любом случае нам нужно отсюда выбираться, неделю мы так не просидим, – Эфрин пошевелилась – колено северянина впивалось ей в бок – и чуть не заехала локтем Хогу по носу. Девушка встрепенулась: – А что, если нам попробовать идти так, укрывшись плащом?

Северянин покачал головой.

– Ничего не получится, там небось сугробов намело по уши, мы просто увязнем. Вот был бы у нас один из тех коней, что может не проваливаясь скакать по снегу…

– А это идея, – загорелась принцесса.

– Но где такого коня взять, не из снега же вылепить?

– А что? Снег очень даже хороший материал! – Эфрин выпростала руки из-под плаща и, пошарив снаружи, достала огроменный снежок. Пальцы ее покраснели, но принцесса была очень довольна – снег мокрый, должно хорошо получиться!

Северянин недоуменно наблюдал за действиями сестры, сомневаясь в ее здравом рассудке.

Эфрин лепила из снега коня. Получалось у нее и в самом деле хорошо. Конь выходил стройный и тонконогий с длинной гибкой шеей и аккуратной маленькой головой, только уши вот никак не лепились, получаясь то лопоухими, как у коровы, то маленькими и округлыми, как у мыши. Девушка все мучилась и мучилась с этими ушами, а снег уже начал подтаивать в ее теплых руках.

– Ладно, фиг с ними, с ушами, и так сойдет, не жить же ему с ними!

Эфрин умудрилась вытащить Инрис из ножен и чиркнула себя по пальцу, меч протестующее сверкнул. Алая капля крови упала на снежного коня.

Хог с ужасом смотрел на то, что маленькая фигурка зашевелилась и спрыгнула с ладони Эфрин ей на колени. Девушка склонилась над коньком и, прошептав что-то, дохнула ему в морду.

Северянина опрокинул вихрь, и он забарахтался в плаще и снегу.

– Быстрее! – Эфрин протянула ему руку из снежной круговерти. Северянин вскочил позади нее на коня.

– Вперед! – скомандовала принцесса своему снежному скакуну.

– Жалко такого красавца, – сказал Хог, оглаживая белого как снег жеребца по крутой шее, по округлым ушам.

Буря утихла, стоило им только добраться до леса, они будто оказались в крепости, куда не было доступа ледяному ветру и метели.

Эфрин пожала плечами.

– Он растает, как только наступит утро, – северянина немного покоробило ее равнодушие к собственному творению.

– И что же, ничего нельзя сделать?

– Почему же. Ты можешь дать ему имя. И он станет бессмертным, ведь никогда не рождался, значит, и умереть не сможет. Готов ты обречь несчастное существо на вечное существование?

Хог немного подумал и покачал головой.

– Но просто так умереть я тоже не могу ему позволить!

– Хог, да пойми! Это же не настоящий конь, это просто комок снега, принявший на время с помощью магии обличье коня. Но вот если ты дашь ему имя, то привяжешь к этому миру, обречешь на вечное существование.

От возбуждения Эфрин поперхнулась воздухом и закашлялась.

Хог пошарил на поясе и протянул ей флягу с вином, девушка благодарно кивнула и, сделав несколько глотков, вернула флягу северянину.

– Однако нам же надо ехать на чем-то, раз наши собственные кони убежали, – северянин повернулся к жеребцу.

Тот казался таким настоящим! Темные глаза влажно блестели, шелковистый хвост стелился по земле, белоснежная шкура переливалась серебром, как снег в лунном свете. Хог представил, как бы можно было назвать это чудо. Снежок? Глупо, имя как раз для смирной маленькой лошадки, способной только детей катать. Серебряный? Нет, это уж и вовсе не подходит. Конь, чем-то из-за округлых ушей напоминающий хищную кошку, лениво встряхнул головой. Барс, пожалуй, подойдет. Северянин улыбнулся и повернулся к Эфрин, чтобы поделиться с ней своей придумкой.

Девушка безжизненно распростерлась на плаще, который расстелил для нее Хог.

Северянин бросился к принцессе, всей душой надеясь, что Эфрин просто заснула. Он приподнял ее и потряс за плечи. Голова девушки безвольно мотнулась, рыжие растрепанные волосы упали на лицо. Эфрин выглядела такой беззащитной и безжизненной, что у северянина защемило сердце. Он мигом подхватил ее на руки и забросил на спину коня, сам запрыгнул сзади.

– Вперед, Барс! – и конь рванулся вперед, сверкая глазами и скаля острые, совсем не подходящие лошади зубы.

Северянин не знал, куда мчит его снежный конь, но знал, что тот непременно вывезет туда, где они найдут помощь. В тот миг, когда он, не задумываясь, назвал жеребца по имени, между ними словно протянулась невидимая ниточка. Хог так тревожился за Эфрин, что едва успел остановить коня, когда перед ним возник высокий широкоплечий человек, несмотря на мороз одетый только в меховую безрукавку и потертые штаны, обрезанные чуть ниже колен, на ногах у незнакомца не было ни сапог, ни башмаков. Северянин спрыгнул с коня и направился к человеку, тот нисколько не уступал ему в росте и ширине плеч, но и не превосходил, так отчего же северянину кажется, что над ним навис огромный лесной зверь?

– Моей спутнице нужна помощь! – обратился северянин к незнакомцу, не задумываясь о том, что перед ним может быть и разбойник.

– Я вижу, – голос у незнакомца был красивым, словно он пел, а не говорил, только изредка проскальзывали резкие рычащие нотки.

– Садись на свою ледышку и езжай за мной! – сказал незнакомец, поворачиваясь к Хогу спиной. Северянину пришлось пустить коня рысью, чтобы не отстать от странного человека. Как он ни понукал коня, принуждая его бежать быстрее, однако так и не смог поравняться с незнакомцем, его спина маячила где-то впереди, не удаляясь, но и не приближаясь.

Вдруг незнакомец исчез куда-то, а Хог выехал на берег небольшой речушки, протекавшей у основания холма, а в глубь холма уходила не то нора, не то пещера. Оттуда послышался звонкий голос:

– Кого это опять Большой Брат приволок к моему дому? – и наружу вышла черноволосая сероглазая женщина.

Хог соскользнул с конской спины и завороженно посмотрел на нее.

– Мама!

Женщина улыбнулась:

– Здравствуй, сынок, – ее серые глаза пронзали северянина насквозь, он почувствовал себя маленьким и прозрачным. – Неси девочку в дом, ей совсем худо.

Хог подхватил Эфрин на руки и вошел в пещеру. А женщина за его спиной легонько погладила коня по белому боку и тот, вздрогнув, посмотрел на нее долгим разумным взглядом, она же мягко улыбнулась, чувствуя, как теплеет под рукой ледяная плоть.

Проснувшись, Хог никак не мог понять, где находится, он лежал с закрытыми глазами. Ему было хорошо, и он не хотел, чтобы это проходило. Ведь стоит только открыть глаза… Явно случилось что-то страшное, но он не помнит этого, пока глаза закрыты.

– А он еще спит, лежебока! – произнес задорный молодой голос, но ему возразил другой постарше, однако в чем-то эти голоса были неуловимо схожи:

– Не разбуди, пусть отдыхает!

Хог открыл глаза и сел.

– Эфрин! Ты жива!

– Вполне, как видишь!

Северянин вскочил и сжал девушку в объятьях.

– Тише, медведь, задушишь! – вспикнула принцесса.

Хог отстранился и внимательно оглядел ее. Кроме некоторой бледности ничто не напоминало о нездоровье девушки.

– Что же с тобой случилось?

Однако ответила сероглазая хозяйка пещеры.

– Яд с ней случился, причем весьма сильнодействующий, такой, что даже пронял ту, в чьих жилах течет кровь нейтрингов.

– Какой яд!? – опешил северянин. – Откуда?

– Этого уж я не знаю, – развела руками сероглазая.

– А я, пожалуй, догадываюсь, – потупила глаза Эфрин. – Никто не знает о том, что я поехала с тобой. Я уговорила Яли на время принять мое обличье. Я потому и Эрка оставила в Чарограде, чтобы никто ничего не заподозрил. Для всех ты отправился вместе с Яли. И кто-то очень не хотел, чтобы ты вернулся, – принцесса смутилась еще сильнее.

Бешеная волна гнева захлестнула северянина с головой, он глухо зарычал, сжав кулаки.

Из-за глупой злости королевы чуть не погибла ее дочь, и если бы не…

Хог немного успокоился и посмотрел на Сероглазку. Он ведь вчера ошибся, приняв ее за свою мать.

Женщина улыбнулась, явно прочитав его мысли.

– Все вы мои детки.

– Но кто же ты?

– Зовут меня Сероглазкой. И ты не ошибся, приняв меня за родню. Тут, кстати, недавно залетала твоя сестра, свистушка, предупредила о твоем приезде.

– Крапива?

– Ну, если ты знаешь о какой-то своей другой сестре…

– Я бы не удивился…

Сероглазка ничего не смогла рассказать Хогу о его матери, хотя он на это очень надеялся. Она не видела дочь с тех самых пор, как они с братом ушли из леса. Погостив у нее неделю, Хог и Эфрин засобирались обратно, они отчего-то чувствовали себя в лесу не совсем уютно, Эфрин пугали здешние жители, а северянину было просто тяжко. И он не мог сказать почему. Сердце иногда сжимала непонятная тоска, и он ловил себя на желании завыть или убежать куда-нибудь без оглядки. И вот однажды Хозяйка леса сказала.

– Вам пора уезжать. Вы слишком привязаны к внешнему миру, чтобы Странный лес признал вас. Но когда рядом никого не окажется и солнце станет черным – приходите. Здесь вам всегда будут рады. С чем бы вы ни пришли – с печалью или радостью, – она улыбнулась им мягко и немного печально. – Так и передай отцу, Эфрин.

Высокий красивый человек с белыми как снег волосами, принес им седло и сбрую для Барса, юная девушка с пегой коричнево-белой гривой привела их коня. Они же вместе с Сероглазкой проводили их до опушки леса, после чего удалились. Прощание было коротким. Сероглазка обняла их с Эфрин, расцеловала. Тут откуда ни возьмись появился черноволосый, тот, что встретил их по приезде. Он хлопнул Хога по плечу и обратился к Эфрин:

– Если что понадобится, не стесняйся, принцесса, зови. Имя же мое, – и он, склонившись к уху девушки, что-то ей шепнул.

Брат с сестрой устроились в седле, и еще раз простившись, отправились в путь. Оглянувшись, Хог вздрогнул, на опушке стояла маленькая гнедая лошадка, у ее ног лежал огромный черный волк.

– И куда же мы теперь? – спросила Эфрин у Хога, опираясь на его руку и вопросительно заглядывая северянину в лицо.

– Я отправляюсь в Марк, потому что уже наступила весна, а у меня там назначена встреча, как раз весной. А по пути я закину тебя домой.

– Ну уж нет! – Эфрин фыркнула как десять кошек разом. – Только я вырвалась из дома, теперь никому не удастся отправить меня домой, пока я не повидаю мир.

Хог тяжело вздохнул, подозревая, что его спокойная одинокая жизнь кончилась.

Солнышко вовсю пыталось растопить серебряные залежи снега, небо было необыкновенно ярким, будто весенний ветер смел с него серую пыль. Они расположились на ночлег довольно поздно, когда солнце окончательно уползло за горизонт и о его присутствии не напоминал ни единый лучик. Барс, хотя ему пришлось нести двойную ношу, ни чуточки не утомился. Хог оставил Эфрин заботиться о коне, а сам отправился за дровами. Наломав сушняка и прихватив из овражка сухую коряжину, северянин вернулся к месту стоянки и развел костер. Принцесса тут же засуетилась с ужином. Девушке еще не прискучили прелести походной жизни, и все повседневные мелочи, почитаемые бывалыми путешественника рутиной, казались ей небывалыми приключениями. Хог приволок лапник и с помощью своего волшебного плаща соорудил довольно просторный шалаш.

Незаменимый кельдиркский плащ напомнил ему о Яррэ. Наступила весна, а значит, он скоро увидит ее, и Эльфа, и …

– Ужин готов! – довольная Эфрин сняла котелок с огня.

В эту минуту ночь вспыхнула, будто северным сиянием, и из света к костру, встряхнув золотой гривой, шагнул могучий соловый жеребец, при виде которого Хог радостно вскрикнул, а разглядев всадника на его спине, завопил и бросился к спешившемуся Эльфу.

– Вот не поверишь! Только что тебя вспоминал!

Эльф таинственно улыбнулся. Друзья обнялись. Гривастый толкнул северянина головой в бок, требуя внимания и к себе.

– И ты здравствуй, мой хороший! – Хог бережно обнял любимца за шею, погладил по пушистой гриве и только тут вдруг заметил в неверных отблесках костра еще одного коня. Он был не оседлан и робко стоял в стороне.

– А это кто еще?

Гривастый гордо задрал нос и скосил хитрый глаз на Хога.

– А это сын Гривастого и Серебринки, – ответил Эльф.

– Так быстро! – удивился северянин.

– Ну, это все-таки волшебный конь, да к тому же сестрица твоя руку приложила, так что вот тебе взрослый конь. Имени у него, правда, еще нет, Крапива сказала, что ты сам лучше всех с этим справишься.

Северянин заметил, что сам Эльф во все глаза изумленно таращится на принцессу, которая стояла у костра, с любопытством рассматривая Эльфа, Гривастого и безымянного пока коня.

– Эльф, – это моя двоюродная сестра Эфрин. Эфрин, это мой друг – Эльф.

Новоявленные знакомцы раскланялись, а Хог подкрался к коню. В душе северянина все ликовало. Это его конь! Не просто временный попутчик, а верный соратник. Гривастый контролировал процесс знакомства. Он что-то фыркнул в ухо сыну, и тот, потупив взгляд, как робкая девица, потянулся бархатными ноздрями к Хогу.

Чудесный зверь пошел мастью и небывалой силой в отца, только грива у него была не золотая, а серебристая, как у матери, от нее же он унаследовал великолепную стать – стройный, с широкой грудью и литыми мускулами, лебединой шеей, крупной точеной головой.

Северянин гладил и похлопывал его, пока Гривастый ревниво не отвернулся, а Эфрин не позвала Хога к костру, говоря, что ужин стынет.

– Перестань! – Хог ткнул кулаком в бок обидевшегося Гривастого. – Ты все равно лучше всех! – и пошел ужинать.

Беседа протекала бурно, они делились новостями друг с другом, так что улеглись все далеко за полночь. Хогу же не спалось, хотя дежурств они не назначили, решив, что умница Гривастый все равно их разбудит, если что-нибудь случится. Однако северянина тревожили вовсе не опасности – он придумывал имя коню. Когда сотни разных имен смешались и закружились, Барс тихонько зафыркал, а Гривастый беспокойно вскинул голову, всматриваясь в темноту. Нахлынувший сон тут же покинул северянина, он нащупал рукоять Э-Лир, но тут соловый приветственно заржал, а из темноты донесся изумленный возглас.

– Это же Гривастый!

Хог встал, чтобы поприветствовать двух всадников.

– Здорово, Лаэн!

Альв спрыгнул со своего серого жеребца и помог слезть с лошади своей спутнице.

– Эсти!

Бенши с улыбкой повисла у ошеломленного Хога на шее, потом чмокнула его куда-то рядом с носом.

Из-под одеяла появилась заспанная физиономия Эльфа. Андер протер глаза, потом хмыкнул.

– И этот здесь!

Лаэн засмеялся.

– Как же ты рад видеть родственников!

Хог огляделся.

– А где же Волчонок, была бы вся семья в сборе.

– А Волчонок остался со своим драгоценным алди.

Из шалашика показалась заспанная мордашка Эфрин, принцесса зевнула и спросила:

– Что, ужин заново готовить?

Хог весело рассмеялся и хлопнул Нетопыря по плечу.

– Готовь, Эфрин, готовь.

Девушка просияла и, мгновенно одевшись, достала припасы, Эсти присоединилась к ней. Подружки что-то радостно принялись обсуждать, шепчась и хихикая.

Северянин обернулся к охотнику.

– Что-то вы припозднились.

– Почему припозднились? – улыбнулся Лаэн, расседлывая вороную кобылку Лэстриль, которая, видимо, перешла к ней по наследству от Яли. – Мы с Бенши ночные пташки. Да к тому же Эсти, как только свечерело, отправилась на разведку и заметила ваш костер.

– А как дела в Сельгене?

– Да ничего нового. Только Яли надоело носить маску принцессы, девочка очень изменилась после этого происшествия с Мастером теней. Я уж и не знаю, как себя с ней вести, ведь не просто так девчонка-ученица, а королева алди…

Хог улыбнулся.

– А веди как раньше, лучше этого ничего и придумать нельзя.

Лаэн вздохнул и принялся за седло своего жеребца.

– Котик тоже на себя не похож, не узнает никого, улыбается все время, а лицо глупое-глупое.

– Ну еще бы, он наконец получил то, о чем мечтал всю жизнь. Мне кажется, он это заслужил.

Лаэн кивнул, надевая на морду коню торбу с овсом.

– Они уехали из Чарограда, куда не знаю. И Волчонок с ними утянулся. А у вас как? – альв долгим взглядом посмотрел на смеющуюся Эфрин.

– Не знаю, что нам принесла встреча с Хозяйкой Странных лесов, но что-то принесла. Разобраться бы только, что…

– Ужин, то есть полночник готов, – Эфрин гордо оглядела творение рук своих.

– А я-то думал, зачем Сероглазка так нагрузила нас припасами? Оказывается, она просто предвидела целую ораву попутчиков!

Лаэн рассмеялся, откусывая волшебного, не черствеющего пирога с орехами и засахаренными ягодами.

– А тебе жалко?! – насупился Эльф.

Хог задохнулся хохотом.

– Нет, просто если бы не она, чем бы мы вас угощали?

– А может, тогда мы бы вас угощали! – улыбнулась Эсти, протягивая северянину горсть спелой ежевики.

Утром они двинулись в путь довольно-таки поздно, ведь никто никуда не торопился, а ведь так приятно никуда не торопиться в хорошей компании. Эсти и Эфрин с помощью магии соорудили северянину из нескольких лоскутков и шнурочков приличное седло и упряжь, но сказали, что долго они не продержатся и лучше купить в первом попавшемся городе настоящие.

Хог погладил коня.

– Я совсем и забыл про твое имя, как же все-таки тебя назвать? – он уткнулся лицом в песочную с зеленью шею скакуна.

– Давай быстрей, потом наобнимаешься! – все уже сидели в седлах.

Северянин взлетел в седло.

– Вперед, дух дорог!

Конь тряхнул серебристой гривой, в которой при свете солнца были отчетливо видны голубые искры.

Весь день человек и конь вели игру, кто кого быстрее укатает. Каждый проверял другого на прочность. Соловый то срывался с места и улетал вперед, оставляя остальных далеко позади, то пробовал на седоке различные аллюры, начиная с тряской рысцы и заканчивая иноходью. Хог тоже: то сам понукал своего нового друга, то направлял через различные препятствия.

Вечером, когда довольный Хог расседлывал не менее довольного коня, к нему подошел Эльф.

– Ну что, придумал ему имя?

– Придумал, – кивнул северянин. – Он сын Серебринки и Гривастого, значит – Среброгривый. Но я буду называть его просто Серебро.

Серебро радостно заржал и ткнулся другу в плечо головой, ведь он-то давно знал, что его так зовут.

Странники быстро и без препятствий продвигались на северо-запад, к городу оружейников. Снег быстро таял, грозя весенней распутицей, но пока еще дороги держались.

– Еще дней пять – и будем на месте, – сказал Хог друзьям утром, когда они собирали лагерь.

– Только что-то у нас как-то тихо, ни тебе нечисти какой, ни тебе драки, даже разбойники все попрятались, – ухмыльнулся Эльф.

– Накаркаешь, – мрачно бросил Нетопырь и оказался прав.

Город назывался Леоро, он лежал вдалеке от всех торговых путей и рек и был обычным захолустьем. Странники чудом набрели на него, следуя раскисающим дорогам. Задерживаться в городе надолго они не хотели, дороги окончательно развезет, а вот переночевать в постели, в свое удовольствие, можно было, тем более что Бенши умудрилась где-то сильно простыть.

Гостиницы в городе как таковой не было, но хозяин харчевни вспомнил, что у него есть две хорошие комнаты внаем, стоило Нетопырю позвенеть монетами в кошельке.

В меньшей и более уютной комнате устроились девушки, а вот Хогу, Эльфу и Лаэну досталось приличных размеров помещение почти под самой крышей. Сквозняк там гулял как дома.

Перед тем как отправиться спать, все собрались в девичьей комнате. Бенши сидела на кровати, закутанная сразу в три одеяла, из которых торчал только покрасневший распухший нос и поблескивали глаза. Эфрин замачивала в кипятке какие-то травы, по комнате плыл одуряющий запах лета.

– Может, стоит задержаться здесь денька на три-четыре, – Лаэн озабоченно смотрел на Эсти.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Завтра я уже буду на ногах!

Эфрин, сосредоточенно колдуя над лекарством, утверждающе кивнула.

– Завтра она уже будет на ногах, да и не нравится мне чем-то этот городок, пока ехали по улице, у меня просто мурашки по телу бежали, да и люди здесь…

Хогу вспомнилась маленькая девочка с угрюмым лицом, кинувшая в Серебро камень. Теперь, когда Эфрин обратила то, что мучило его, в слова, северянин и сам понял, что весь день, пока они находились в городе, его снедало какое-то беспокойство, будто взгляд в спину, так было, когда они охотились на Мастера теней. Только здесь присутствием алди даже и не пахло, и Хогу, как глотка свежего воздуха, захотелось обнадеживающе постоянного присутствия Дорна. Может, он просто скучал по другу, а может быть что-то еще.

Нетопырь лениво вытянул ноги и оперся локтями о стену.

– Я тоже что-то почувствовал, но, по-моему, ничего серьезного, может неупокоенное кладбище рядом. Но нам в таком случае ничего не грозит, а горожане… Они видели серую куртку Бенши, так что, я думаю, в случае чего, прибегут за помощью. Заодно и заработаем. Городок маленький, нестарый, здесь не может быть большого кладбища, так что мы с Хогом и Эльфом управимся.

– А меня ты, значит, в расчет не берешь? – ухмыльнулась Эфрин.

В этот миг окно распахнулось и влетевший ветер ледяными лапами подхватил покрывало, лежавшее на стуле, и завернул его Лаэну на голову. Пока Нетопырь выпутывался, приводил в порядок взлохмаченные волосы, закрывшие обзор не хуже покрывала, Хог подхватил рассерженного друга под руку и, пожелав всем спокойной ночи, вывел его из комнаты под веселый смех девчонок.

Рыжая склонилась над ним, резко толкнула в бок.

– Проснись!

Хог сел. В комнате было темно и тихо. Крохотное оконце под самым потолком совсем заледенело, к нему с внешней стороны примерз невесть откуда взявшийся осенний резной кленовый лист. Он казался черным глазом в свете полной луны, стоящей в зените.

«За полночь», – решил Хог, отворачиваясь к стене. Северянин не любил полнолуние, в эти дни он чаще, чем в остальные, впадал в боевое безумие, за что ему и дали когда-то прозвище Бешеный Волк. Впрочем, с ума он, в последнее время, не сходил, похоже, эта способность покинула его навсегда, вместе с прозвищем.

Северянин вздохнул, натягивая одеяло повыше, тишина охватила его, затягивая в сон. Глаза распахнулись сами собой.

Почему так тихо?

Хог с легкостью различал скрип замерзающего флюгера на крыше, легкое мышиное шуршание, а вот дыхания друзей, спавших по обе стороны от него, на кроватях (сам Хог улегся на полу), слышно не было.

Хог приподнялся на локте. Кровать Лаэна пустовала. Эльфа тоже не было. Они, конечно, могли отправиться по ночным делам… Но вот как они сделали это, не наступив спросонья на Хога, да еще почти голышом! Куртки лежали там, где они побросали их с вечера, а удобства на улице?..

Чувствуя, как по спине бегут мурашки, Хог потянулся за Э-Лир, он никогда не оставлял меч дальше, чем на расстояние вытянутой руки.

Э-Лир не было!!!

Северянин вскочил, отбросив одеяло. Меч не могли взять ни Эльф, ни Нетопырь, они пробовали как-то, но долго продержать не смогли, Эльф отделался легким покраснением пальцев, а более упрямый Лаэн – серьезным ожогом.

Дверь медленно открылась, беззвучно, будто ее хорошо смазали. Хог хотел напуститься было на своих непутевых друзей, но вместо двоих здоровенных парней в комнату вошла невысокая девушка, ее ночное платье мягко белело в темноте.

Хог немного расслабился.

– Чего тебе?

Девушка томно и обольстительно улыбнулась.

– Ты дочка хозяина, да?

Она подошла к северянину и обвила его шею руками, от ее волос сладковато пахло осенней листвой, так пахло от Рыжей. Теперь понятно, куда подевались его друзья… Незнакомка привстала на цыпочки, ее губы сложились для поцелуя…

Отрезвила северянина резкая боль в основании шеи, тут же ночная гостья со стоном сложилась пополам, ее выворачивало наизнанку. Хог почувствовал слабость в ногах и сел на пол. Девушка каталась по полу, раздирая увеличивающимися когтями собственное горло. Вдруг сквозь ее тело проросли язычки синего пламени, в один миг она вспыхнула целиком и рассыпалась черным пеплом.

Северянин, не в силах оторвать взгляда от темного пятна на полу, дотронулся до шеи – она была вся в крови.

– Это, что же, вампир был, что ли? – спросил Хог у самого себя. С этим видом нечисти ему сталкиваться еще не приходилось, да и рассказы о зараженных селах, вампирьих гнездах и прочих ужасах он считал, по большей мере, вымыслом. И вот на тебе.

Эфрин и Эсти!

Хог вскочил. Мир резко развернулся и ударил его полом по лицу. Похоже, укус обошелся дорого не только вампирше. Вторая попытка была более удачной, и по стеночке северянину удалось выйти из комнаты, а дальше была длиннющая лестница в десять ступенек, от одного вида которой начинала кружиться голова. Только Хог занес ногу над первой ступенькой, как на голову ему свалилось что-то жутко когтистое и щелкающее зубами. Так что лестницу он одолел быстро. Кувырком. Помятый в падении Хог оказался надежно прижат к полу. Долго ему против вампира не выстоять, северянин с трудом удерживал на расстоянии вытянутой руки пасть с острыми клыками. В ответ нежить вцепился руками ему в горло.

– Помогите! – с трудом прохрипел северянин. В глазах быстро темнело, мир расцвечивался разноцветными кругами и искрами.

– Рыжая! – прошептал он, почему-то кельди показалась ему последним спасением.

Действительно, вампир отпустил его и закрутился на месте, пытаясь достать до разодранной спины. Что-то большое и белое пронеслось мимо Хога и придавило чудовище к полу. Нежить сдавленно взвизгнул, потом задергался в конвульсиях.

Хог облегченно привалился к стене.

– Рад тебя видеть, Эрк!

Однако пес не заговорил и на этот раз, он только вежливо мотнул хвостом. Северянин с трудом поднялся и ухватил Эрка за ошейник, чтобы не упасть. До комнаты девчонок было всего несколько шагов, северянин с испугом оглядел дверь, ища следы взлома. Дверь была цела, он подергал ручку, потом постучал.

– Кто там! – спросил напряженный голосок Эфрин из-за двери.

Эрк жалобно заскулил.

– Это я.

За дверью послышался грохот, будто кто-то в спешке растаскивал вещи, которыми завалили вход.

Наконец дверь распахнулась и Эфрин повисла у северянина на шее, чуть не повалив его.

От облегчения у Хога защипало глаза.

– С вами все в порядке?

– Да. Нас предупредил Эрк.

– Тогда я пойду искать Лаэна с Лидером.

– Разве вы не вместе? – Эфрин заглянула для достоверности Хогу за спину.

– Когда я проснулся, их уже не было. Мой меч тоже пропал.

Принцесса нахмурилась.

– Мне это очень не нравиться. Я иду с тобой!

– А как же Бенши?

Эфрин заломила руки.

– Что же делать, ты же ничего не сможешь сделать без меча.

– Да, ты права, и лук я отдал обратно Дорну…

Тут девушка ненароком взглянула на собственные руки, ладони и рукав рубашки были в крови.

– Что это! Ты ранен!

– Так, пустяки, не так уж сильно я пострадал.

Но Эфрин быстренько затащила его в комнату, оставив Эрка у входа на страже, усадила северянина на стул и принялась за лечение.

Теплые ладошки легли ему на плечи, согревая, боль исчезла, кроме того, прошло головокружение.

Хог удивленно расправил плечи.

– Вот это да! Я не знал, что такое бывает! Я словно только что родился.

– Это обманчивое впечатление, – Эфрин устало оперлась на спинку стула. – И оно долго не продлится, по-хорошему, тебе сейчас следовало бы спать до обеда, так что будь осторожен.

Серые глаза девушки светились особенно ярко.

– Хорошо, – Хог кивнул, – я буду осторожен.

Эфрин достала Инрис и протянула меч северянину.

– В случае чего, я смогу защитить нас с Бенши и без него.

В руке северянина меч казался длинным тонким кинжалом.

Стараясь не терять из виду белеющую в темноте спину Эрка, Хог спустился по лестнице в общий зал. Там никого не было, очаг был темен и холоден. Ни огонька, ни звука. Эрк проскользнул через весь зал и направился куда-то к кухне. Северянин следовал за ним. Пес вывел к черному ходу. Хог осторожно выглянул во двор. Тишь, пустота и холод. Лунный свет делал последний особенно пронзительным, казалось, весь мир превратился в прозрачную льдинку.

Эрк недобро зарычал, потом брезгливо встряхнулся и, уткнувшись носом в землю, пошел по следу. След вывел со двора на улицу, потом к городским воротам, Эрк постоял перед закрытыми створками, потом потоптался на месте, будто готовился к прыжку и взвился в воздух. Северянин ухватил сумасшедшую зверюгу за хвост, чтобы безумец не разбил себе голову о ворота, и вдруг понял, что летит в воздухе, держась за собачий хвост. Пес приземлился по ту сторону ворот, северянин прокатился по снегу. Потом встал и отряхнулся.

– Ну и куда дальше?

Эрк издевательски ухмыльнулся и медленно потрусил к лесу. Хог вздохнул и последовал за ним.

– Знал бы, коня взял бы.

Лес встретил все той же тишиной. Пес бежал по сугробам, не разбирая дороги, и северянину приходилось потрудиться, чтобы не отстать от него. Вдруг Эрк остановился и как-то даже будто всхлипнул. Хог поравнялся с ним. Дорогу преграждал ручей. Он был совсем не широк, перешагнешь с легкостью, только вот отчего так тревожно на сердце, отчего так холодна стала рукоять Инрис в руке при виде этой черной полоски незамерзшей воды?

Эрк заскулил и попятился, поджав хвост.

Северянин же наоборот ступил к самой воде, склонился над ней. Черная гладь, как зеркало. Хог протянул руку к своему отражению. Вот только к своему ли? Северянин в ужасе отшатнулся, когда в воде проступило человеческое лицо, бледное, с синими, мертвыми губами. Черные мокрые пряди облепили лоб. Ледяная рука вцепилась в пальцы человека. Но, несмотря на все это, Хог сразу узнал это лицо.

– Реана! – только ведь у внучки лесника были совсем не черные глаза.

Губы раздвинулась в улыбке.

– Рада, что ты узнал меня.

Девушка вынырнула из воды до пояса.

– Когда ты утонула?

– Я не тонула. Я теперь не могу утонуть, благодаря твоей милости! Я так долго пыталась тебя поймать! Ведь это только из-за тебя я стала такой! Если бы не эта огненная тварь, я давно бы сквиталась с тобой! Может, тогда мне стало бы теплее.

– Ты стала кельдирком! – догадался Хог.

– Да не просто кельдирком, а Хозяйкой зимы.

Рука, за которую держалась Реана, совсем занемела, Хог уже не чувствовал пальцев. А кельди выше подтянулась из воды и вышла на берег.

– Наконец-то ты в моих руках! И ты отплатишь мне за все это, за холод, боль и одиночество!

Хог догадался, что многие неприятности в его жизни случились отнюдь не сами собой, а при участии Реаны. Но только почему с девушкой случилось все это?

– Как это произошло?

– Что? – Реана зашипела.

– Как ты стала кельди?

– Ах, вот ты о чем? Когда ты убил Хозяина зимы, он успел дотронуться до меня и испачкать своей кровью, превратить в свое подобие!

– Но тогда у тебя есть сила и власть, почему же ты несчастна и одинока?

– Какая сила и власть!? Да, я стала такой, мое тело навсегда замерзло, у меня даже кровь не течет, только вот силы никакой я не получила.

– Но ведь ты кельди и Ленхнен вдобавок?

Реана залепила ему ледяную пощечину.

– Ты знаешь, что значит быть Ленхнен! Окунуться в этот гадюшник! Они же готовы все растерзать меня!

Несмотря на весь холод и боль, Реана говорила, как обиженный ребенок. Хог не мог желать ей зла, и Инрис, которую он держал готовой для удара, опустилась.

– Но ведь у тебя должны быть помощники из простых духов, они должны были научить тебя!

– Они, наверное, когда-то и были, только бывший Хозяин зимы всех их уничтожил.

Сердце Хога разрывалось от жалости. Одна, со всем этим. Он сунул Инрис в ножны и взял в ладонь вторую руку Реаны. Отчего-то она уже не была такой холодной, пальцы больше не немели от прикосновения девушки.

Реана удивленно моргнула.

– Прости меня. Я не хотел причинять тебе вреда. Но, может быть, сейчас я смогу тебе хоть как-то помочь?

Тьма медленно покидала глаза кельди, в них начали просыпаться радужные искры.

– Я… я не знаю, – Реана сглотнула. – Мне больше не хочется мстить тебе, ты теплый и не хочешь мне ничего дурного, но дракон сказал, что я смогу стать человеком только если убью тебя.

Хог нахмурился.

– Что за дракон? Я встречался как-то с одним, он тоже хотел меня уничтожить, это был Хозяин тьмы.

Кельди охнула.

– И он, скорее всего, обманул тебя, потому что мне друзья рассказывали, что кельдирк может стать человеком только в одном случае – если сам этого очень сильно захочет! – он умолчал о существенной составляющей вроде капли человеческой крови.

– Но я хочу стать человеком!

– В этом я не могу тебе помочь, – грустно покачал головой северянин, глаза девушки вспыхнули было былой чернотой, но тут же угасли.

– Что же мне тогда делать, мне некуда пойти и не к кому…

Северянин задумался, потом на его губах расцвела улыбка.

– Пожалуй, я знаю, где тебе могут помочь! И если в человека не превратят, то, хотя бы, научат быть кельдирком.

Лес внезапно озарился серебристым светом, снег засиял и заискрился, слепя глаза, а когда свет исчез, то все вокруг изменилось. Реана, в испуге прижавшаяся было к Хогу, отстранилась.

– Что это, куда это мы попали?

Северянин с удивлением разглядел вход в пещеру Сероглазки.

– Не ожидала тебя так скоро, – Лесная хозяйка сидела спиной ко входу, но Хог понял, что она узнала, кто пришел. Женщина обернулась.

– Ну здравствуй, внучек, – Сероглазка подошла к северянину и, привстав на цыпочки, поцеловала в щеку. – А это кто там прячется в темноте? Иди сюда, девочка, я ничего плохого тебе не сделаю.

Реана сделала несколько робких шагов вперед.

– Так вот кто занял место Ораена! Разве можно доверить такой маленькой девочке такое сложное дело, а я-то думаю, отчего такой беспорядок. Зима уже кончилась, а уходить не хочет, не дает весне прийти.

Рука Сероглазки легла Реане на плечо.

– Вот я и привел ее к тебе. Мне подумалось, что никто не сможет научить ее лучше, чем ты.

Кельди, между тем, осматривалась, трогала связки трав на стенах.

– Мне здесь нравиться, – улыбнулась она.

– Подожди, девочка, ты еще ничего не видела, но я все тебе покажу. В Странных лесах много необычных и волшебных мест. А сейчас не мешало бы отправить моего непутевого внука обратно, сюда-то ты его привела, но обратно он добираться будет долго.

– Как, так это я сделала так, чтобы мы оказались тут!

– Конечно ты. Хог так делать не умеет, поверь мне.

Сероглазка сняла с шеи цепочку, на которой болтался небольшой кулончик, в серебро был оправлен круглый серый камень, точно такие же украшали навершие Э-Лир. Лесная хозяйка надела украшение северянину на шею.

– Ты должен представить себе то место, в котором хочешь очутиться.

Хог кивнул и сосредоточился, закрыв глаза. Через миг он уже вновь стоял у лесного ручья. Вода в нем больше не была черной, она лениво журчала, размывая снежистые берега.

Хог медленно обернулся, почувствовав чье-то присутствие.

– Спасибо тебе, – за его спиной стояла высокая стройная женщина, ее длинные волосы свободно ниспадали на плечи. – Я твоя должница, сероглазый, – волосы женщины украшали цветущие подснежники и веточки с пушинками вербы, а на ее поясе, сплетенном из живых трав, висело два меча…

Не успел северянин выхватить меч, как незнакомка растворилась в воздухе, на Хога пахнуло теплым воздухом и запахом весны, в воздухе будто бы мелькнул на мгновение изумрудный крылатый силуэт, а может, просто показалось.

Совсем замороченный событиями чудной ночки, Хог встряхнул головой и вдруг вспомнил, что где-то здесь должен был оставаться пес Эфрин, но его, что неудивительно, у ручья уже не было, он или умчался к родной хозяйке, или от страха ломанулся куда глаза глядят. Хог вздохнул, и как теперь искать Эльфа с Нетопырем? Ничего не оставалось, кроме как возвратиться обратно по своим следам, Гривастый наверняка сможет найти Эльфа.

Однако до города Хог не добрался.

Луна медленно уплывала за горизонт, заставляя зыбкие тени запутывать дорогу, меняя все вокруг. Северянин остановился, приглядываясь к следам. Он заблудился. Следы вокруг были, только оставили из какие-то лесные зверушки. Вот это да! Такого с ним еще не происходило. Северянин медленно достал меч, осматриваясь по сторонам, но ни врагов, ни дороги видно не было, душа заныла в тоске по Э-Лир. Умный меч давно бы вывел хозяина к жилью или, на худой конец, к неприятелю. Может, и Инрис так могла, тоже ведь не простая игрушка, однако Хог не знал ее свойств и способа их применения, а потому меч был холоден и нем.

Убрав бесполезное оружие в ножны, северянин взобрался на дерево, далось это ему с трудом: сапоги скользили по обледенелой коре, а пальцы рук мгновенно замерзли и плохо гнулись.

Старая, раскидистая липа возвышалась над своими товарками, предоставив Хогу неплохой обзор. Город был совсем неподалеку, еще немного – и он просто-напросто выбрел бы к городской стене. А вот чуть левее, за дорогой, кладбищем и вырубкой, темнел старый замок. Крепостная стена почти обвалилась, ворот не было вовсе, но в черных зевах окон мелькали какие-то невзрачные огоньки. Будь сейчас лето, Хог решил бы, что в замке резвятся светлячки, так мало походило это призрачное сияние на живой огонь.

Что ж, похоже понятно, где искать друзей. Хог спустился с дерева и направился к замку.

Вблизи замок был не так уж велик и выглядел совсем заброшенным, северянин засомневался – на самом ли деле он видел огоньки в окнах. Осторожно озираясь и держа Инрис перед собой, Хог вступил в ворота замка. Кто-то когда-то строил это сооружение на совесть. Стена у ворот переходила в туннель, если враг прорвался бы сквозь ворота, то защитники замка опустили бы решетки, с обеих сторон запирающие туннель, и расстреляли врагов сквозь узкие прорези бойниц в стенах. Однако механизм решеток давно сгнил и острые пики одной из них торчали из пазов, грозя обрушиться на какого-нибудь незадачливого путника. Двор замка был завален мусором и хламом, у завалившейся коновязи догнивала телега. Замок был тих, темен, холоден и пуст.

Можно было уходить.

Лезвие Инрис медленно разгоралось ярким изумрудным пламенем. Северянин двинулся ко входу во внутренние помещения. Взгляд его по пути зацепился за маленькую полукруглую дверку, никуда, кроме как в подземелье она вести не могла. Возле двери Инрис отчетливо дернулась в его руке, поворачиваясь лезвием к подвалам.

– Ну что же, – Хог осторожно дернул ручку двери. Бесшумно и мягко она отворилась, о петлях явно кто-то заботился.

Зеленое сияние меча осветило уходящие вниз ступени. Северянин настороженно заглянул внутрь, чудищ и прочих монстров не было. Крадучись, он двинулся в подземелье.

Лестница окончилась коридором со сводчатым потолком, тот вел в темноту и неизвестность. Где-то здесь должны быть камеры для узников, а может быть, пыточная или подвалы для хранения припасов.

Через двадцать шагов коридор разветвлялся, влево вел широкий просторный ход, правый же был заметно уже, пол его понижался под изрядным уклоном.

Туда-то Хог и решил направиться, тем более что меч в этом направлении светился ярче. Коридор оказался всего десяти шагов в длину и заканчивался большими двустворчатыми дверьми.

Некогда они были великолепны, но сейчас инкрустация осыпалась, металл потемнел, а дерево начали точить черви – все это покрывал толстый слой пыли.

Северянин тихонько дотронулся до створки, и дверь со скрежетом отворилась…

Открыв взгляду множество нежити. Вампиры были повсюду, они вплотную стояли на полу сферической залы, цеплялись за стены, гроздьями свисали с потолка. В центре, над огромным камнем, с Э-Лир в руке стояла женщина в белоснежных одеяниях, она как раз заносила сыплющий синими искрами меч над беззащитно распростертым на алтаре Эльфом. Нетопырь, с безучастным видом дожидаясь своей очереди, стоял рядом.

Хог замер, глядя на вампиров, те ответили ему тем же. Картинка оставалась неподвижной недолго, с ужасающей скоростью клыкастые рванулись к северянину. Хог захлопнул дверь и задал стрекача, с такой ордой совладать ему было не под силу. Он с трудом справился с одной вампиршей, пожалуй, при хорошем самочувствии одолел бы десяток, но не двести и не триста.

Дверь за его спиной распахнулась, вопящая толпа высыпала в коридор. Некоторые, особо нетерпеливые, мчались, как мухи, по стенам и потолку, цепляясь всеми четырьмя конечностями.

Северянин птицей взлетел по лестнице и, выскочив за дверь, подпер ее подвернувшейся под руку оглоблей от телеги. Преграда эта была ненадежной, и Хог продолжил отступление к воротам замка. Вдруг за шиворот его кто-то ухватил и легко, будто котенка, затащил на стену. Северянин попытался развернуться, замахиваясь мечом, но чуть не свалился, его удержали на стене.

– Тихо! – прошипел в ухо чей-то вполне человеческий голос. – И меч убери! Вампиры чувствуют его так же хорошо, как и он их.

Хог последовал совету незнакомца и попробовал рассмотреть, с кем свела его судьба, однако это ему не удалось – ниша в стене, где они ютились вдвоем, была слишком тесной.

– Кто ты? – спросил Хог, но ответа не дождался: во двор высыпали вампиры, они рыскали вокруг, как стая бездомных собак. Северянин похолодел, когда один из нежитей, принюхиваясь, подобрался совсем близко к стене. Но ни Хога, ни его спасителя вампиры учуять не смогли. Несколько нежитей выскочили за ворота, но быстро вернулись – их звал голод. Вся вампирья стая утянулась потихоньку обратно в подземелье. Северянин дернулся было спускаться, но его удержали:

– Не спеши, в одиночку там ничего не сделаешь. Должны к рассвету подойти ребята, тогда и выжжем здесь все подчистую.

Хог понял, что его спасителем оказался кто-то из охотников.

– Боюсь, что к рассвету будет поздно! Там Эльф и Нетопырь. И их собираются сожрать! – он оттолкнулся от стены и спрыгнул на землю.

– Кто!? – раздалось удивленно-тревожное сверху.

– Эльф и Нетопырь, – повторил, поворачиваясь, Хог.

Из ниши в стене выглядывала девушка, с ее спины скользнули по плечам и закачались две толстые косы.

Северянин только рот открыл – как она могла затащить его? Да еще с такой легкостью! На стену!..

Девушка спрыгнула вслед за ним и, приземлившись на четвереньки, легко поднялась. Лицо ее с острым изломом темных бровей и мерцающими золотом глазами было смутно знакомо, но узнала первой его она.

– А, это ты, горе-охотник! Все никак не успокоишься! И братьев моих втравил в это дело!

– Ястребок, – догадался наконец северянин.

– Я. Ладно, что у тебя из оружия, кроме меча?

– Ничего.

– Негусто. Так, а у меня, – она похлопала себя по поясу. – Пара зажигалок, мерья… Тоже не густо. Не рассчитывала я в одиночку лезть в вампирье гнездо…

Ястребок взяла в одну руку меч, в другую какой-то шипастый диск.

– Ну что, вперед, самоубийца!

Северянин просто молча кивнул.

Вампиры оставили у входа в подземелье стражу – двух скучающих от голода чудищ. Они и не подозревали, что столь резво убежавшая жертва вдруг решит вернуться, да так скоро, да не одна.

С этими они расправились быстро, только ошметки серого пепла полетели по коридору.

На празднике их тоже никто не ждал, уже и начинать хотели без них.

Ястребок, с разбегу влетев в зал, швырнула что-то в толпу вампиров. Ослепительно ярко вспыхнуло, и во все стороны рванулись языки янтарного пламени.

– Главное – убить ту тварь! – крикнула Ястребок, указывая Хогу на женщину в белом. Та стояла будто безучастная к образовавшемуся в зале хаосу.

Охотница отбилась от прыгнувшего на нее полыхающего вампира и достала второй диск.

– Вперед, я их отвлеку, но учти, зажигалка у меня только одна осталась.

Северянин не заставил себя уговаривать и, плотнее запахнувшись в свой волшебный плащ, шагнул в пламя.

Инрис казалась слишком короткой и легкой для него, но сейчас лезвие меча будто удлинилось, защищая своего подопечного. Особого умения сражаться волшебным мечом не надо, он сам дернет твою руку навстречу удару, сам выберет наиболее удачное для атаки место. Главное не привыкнуть…

Рядом мелькнуло что-то белое, лязгнули зубы, и стоящий справа вампир лишился ноги.

– Вернулся, беглец. Где же ты был?

Эрк не ответил, заваливая бросившегося было на Хога вампира.

Сзади шум и гам усилились втрое. Северянин оглянулся – пес явился не один – в зал вбегали охотники…

Между тем женщина в белом очнулась и вновь занесла над Эльфом опущенный было меч. Хог рванулся вперед, но путь ему преградил рослый мужчина в черных одеждах. Что-то в его фигуре или выражении лица заставило Хога остановиться. Северянин догадался, что видит кого-то из высших вампиров.

– Со мной будет справиться не так просто, серый! – прошипел вампир, расправляя то, что Хог принял за черный плащ, это были могучие кожистые крылья, края их заканчивались острыми шипами, было у нежитя и рукотворное оружие – тяжелый двуручный меч. Только вот вампир крутил его руках, как легонький прутик. Вокруг них образовалось пустое пространство, чудища хотели посмотреть, чем закончится поединок, а заодно не подпускали охотников.

Вампир первым двинулся в атаку. Хог никогда еще не сталкивался с таким искусным противником, не помогало даже все умение Инрис. Зеленый меч был слишком короток, северянин даже приблизиться не мог к чудовищу. Эх, будь с ним сейчас его старая секира!

Ему приходилось уворачиваться, а однажды, отбив по касательной удар двуручника, Хог с ужасом почувствовал, как онемела от отдачи рука с мечом. Металл, соприкоснувшись с металлом, рассыпал в воздухе веер зеленых и белых искр. На клинке вампира осталась глубокая зарубка. Черный взревел и удвоил усилия. Северянин кружился в узком пространстве, стараясь не упереться спиной в вампиров.

Где-то у входа продолжалось сражение, бахнула еще одна зажигалка, в воздухе просвистело несколько стрел. Одна из них впилась в глаз белой женщины…

Раздавшийся визг заставил всех остановиться и заткнуть уши. Вампиры стонали от боли, люди чувствовали себя не лучше. Лицо женщины начало нечеловечески вытягиваться вперед, голова раздвинулась почти пополам, открыв развал рта с иглами зубов в три ряда.

Э-Лир задергалась в ее руках, стремясь вырваться, но вампирша держала крепко, а от силы меча ее надежно защищали металлические кольчужные рукавицы.

– Ко мне! – почти простонал Хог, вытягивая руку в направлении клинка. – Иди же ко мне! – он всем усилием воли потянул меч на себя.

Э-Лир дернулась лезвием верх и вдруг выскользнула из рук женщины, зависла на секунду в воздухе, потом, сияя, как синее солнышко, метнулась к северянину. Хог дернулся было, казалось, что меч сейчас вонзится прямо в грудь, но Э-Лир только вскользь задела его рукоятью по голове и бессильно упала на пол. Северянин подскочил к своему мечу. Теперь-то он поборется!

Черный вампир очнулся от ступора и вновь двинулся в атаку. Э-Лир была лишь немного длиннее Инрис и гораздо короче меча вампира, но она была нейтрингским мечом, его мечом!

Двуручный меч вампира укоротился вполовину, стоило лезвию из Темного серебра соприкоснуться с ним. Теперь усмехнулся уже Хог. Нежить раздраженно отбросил обломок меча и, выпустив когти, вполне способные заменить кинжалы, двинулся на северянина. Э-Лир потемнела, будто огонек, задутый ветром. Хог почувствовал, что воздух вокруг резко похолодел. Крылья вампира казались кусками бездонного беззвездного неба, глаза чудовища были еще черней. Их взгляд завораживал, усыплял, заставлял замереть на месте, успокоиться… успокоиться навеки.

Хог сморгнул и, с трудом увернувшись от свистнувших в воздухе когтей, покатился по полу, стукнул какого-то особо нетерпеливого вампира из окружения рукоятью Э-Лир по зубам, резко вскочил…

Черный, замерев на месте, медленно опустил голову – лезвие нейтрингского меча прочно утвердилось в его животе. От раны начали разбегаться язычки синего пламени, и глава вампирского племени рассыпался хлопьями черного пепла.

Вампиры взвыли.

Хог понял, что находится в самой гуще недружелюбно настроенной нечисти! Отступать было некуда, он только крепче сжал в руках рукоять Э-Лир.

Но вампиров было слишком много, охотники никак не могли до него добраться. Эрка давно оттеснили куда-то вдаль. Какой-то особо хитрый вампир вцепился северянину в ногу, он, правда, почти тут же умер, отведав крови Хога, но рана осталась. Несколько чудовищ сумели наброситься сзади, Э-Лир не дремала, но кровь северянина вновь пролилась. Хог заметил с удивлением, что его кровь сияет почти так же ярко, как лезвие Э-Лир. Такого он за собой еще не замечал!

Вдруг пол ощутимо содрогнулся, заставив всех присесть, потом подпрыгнул сильнее, кто-то не смог удержаться на ногах, часть вампиров осыпалась со стен и потолка. Крупные плиты, из которых был сложен пол, вздыбились. Посреди зала вырос холм, северянин оказался на вершине. Он быстренько спрыгнул с него, неизвестно было, чего ждать от этого непонятного явления. Из щелей между камнями начал сочиться струйками черный дым, он не рассеивался, а непроглядным облаком собирался посредине зала.

Хог отступил, обходя замерших вампиров, ближе к алтарю. У его подножия лежали останки вампирской повелительницы. Северянин с опаской их обошел.

Нетопырь сидел у подножия алтаря с ошеломленным видом, держась руками за голову. Эльф тоже более-менее начал приходить в себя и даже пытался сесть.

Дым в зале сгустился до непроглядности и вдруг открыл огромные зеленые глазища.

– Это еще кто?!!

Нетопырь побелел как снег.

– Демон могильников, – прошептал он. – Нам конец, – альв пошатнулся, и северянин подхватил его под руку, не давая упасть. – Таких оставляли на охране могил нейтринги. Видимо, это все, – Лаэн обвел рукой зал, – построено на нейтрингской могиле.

– И что нам теперь с ним делать?

– Бежать! Уничтожить его невозможно.

Демон могильников раскрыл пасть и целиком заглотил оказавшихся рядом вампиров.

Хог прислонил Нетопыря к стене и, взобравшись на алтарь, помог Эльфу спуститься. На плечах и шее юноши было несколько укусов, и на ногах он почти не держался. Северянин закинул его руку себе на плечо.

– Уходим отсюда! Эрк!

Пес прорвался к ним.

– Ищи выход!

Они двинулись к стене зала, отбиваясь по дороге от мечущихся вампиров, те были в панике. Демон могильников шуровал среди них, как кот среди мышей.

Эрк взрыкнул на косматого серого пса, который рядом с ним вовсе и не казался великаном. Хог пошарил взглядом по лицам охотников, высматривая хозяина Глэфа.

– Пиннар! Какими судьбами!

Волчатник и еще несколько охотников, отделенные от своих соратников, оборонялись у стены.

– Хог! А ты здесь откуда? – Тут он заметил еле переставлявшего ноги Эльфа: – А! И пропавший ученичок здесь!

– Я тоже здесь, – хмыкнул Нетопырь.

– А ты, Хогарсон, в неплохой компании, как я погляжу!

– Не жалуюсь, – угрюмо буркнул Хог, насаживая на клинок, примеривающегося к Эльфу вампира. – Что будем делать с демоном могильников? – северянин был рад встрече, но его также волновали насущные проблемы.

– К выходу нам не пробиться, – Ястребок подошла к брату и осмотрела его раны, потом повернулась к Эльфу.

– Их раны очень серьезны, – негромко, так, чтобы слышал только северянин, сказала она. – Я не знаю, мне раньше не приходилось лечить укусы вампиров. Боюсь, что они не выживут или станут вампирами.

– Главное выбраться! Эфрин сможет им помочь, меня она уже лечила от вампирьих укусов.

Охотники, те, что были ближе ко входу, спешно покидали зал – демон направлялся в их сторону.

Нетопырь толкнул Ястребка в плечо.

– Ильд! Улетай отсюда немедленно!

– Ну уж нет! И бросить вас на произвол судьбы!..

– Подождите ругаться, – Пиннар указал на развороченные плиты, возле них крутились Эрк и Глэф.

– Что им там могло понадобиться?

Глэф оглянулся на хозяина и приглашающее взвыл.

– Они нашли какой-то ход! – Пиннар подошел к собакам и поманил за собой остальных. – Там наверняка есть второй выход, нейтринги любили превращать свои могильники в лабиринты.

Глэф нырнул в крупную щель. Пиннар и Эрк последовали за ним.

– Спускайтесь! – крикнул Волчатник снизу.

Хог и двое охотников помогли спуститься Эльфу. Нетопырь спрыгнул сам, за ним последовали Ястребок и охотники. Хог спустился последним. В зале остались только вампиры и демон.

Ильд засветила на кончиках пальцев маленький желтый огонек. Он спрыгнул с ее ладони и закружился в воздухе, осветив небольшую комнату, стены, пол и потолок которой были сложены из крупных каменных блоков. Во всех четырех стенах были круглые выходы. Собаки уверенно потянулись к одному из них. Огонек последовал за ними, но вдруг замигал и угас.

– Там есть что-то, что мешает моему колдовству.

Впрочем, в темноте они не остались. Э-Лир и мечи охотников, чьи лезвия были намазаны мерьей, светились синеватым светом, разгоняя мрак.

Охотники последовали за собаками. Потолок хода был весьма низким, приходилось идти согнувшись в три погибели. Проход вывел в небольшую залу, противоположная от входа стена была украшена огромными серебряными воротами.

– Что это? – Пиннар подошел к воротам. На створках, раскинув крылья, украшенные круглыми серыми камнями, парил феникс. Голова птицы была повернута боком, радужным светом сиял ее глаз.

Хог и еще один охотник с длинными светлыми волосами, заплетенными в косицу, испробовали ворота на прочность, дружно ударив в нее плечами. Ворота стояли как монолит.

– Силой не получится, – Хог потер плечо.

Ильд подошла к воротам и осторожно прикоснулась к фениксу, тут же отдернув руку.

– Жжется! – кончики пальцев покраснели. Все посмотрели на северянина.

– А я что?! – Хог пожал плечами.

Ничего подобного он никогда не видел. Хог дотронулся до феникса, и вдруг его рука вспыхнула ослепительным белым светом. Проморгавшись, он понял, что светится не рука, а кольцо с единорогом. Надев его в темнице Чарограда, северянин совсем и забыл про него.

Словно отвечая кольцу, феникс тоже начал светиться, потом вдруг фигура птицы потемнела, ее будто закрыли смутные тени. Феникс вздрогнул, по серым камням на крыльях пробежал белый огонь, глаз вспыхнул рыжим.

Хог подумал, что видит перед собой привратника, как в чароградской библиотеке, но серебряная птица, ставшая похожей на призрака, взмахнув крыльями, исчезла. Узоры на воротах зашевелились и расползлись, как змеи, оставив после себя чистую зеркальную поверхность.

От странного зеркала веяло холодом и какой-то жутью, отражения охотников и собак совершенно искажались, казалось, что на них смотрят непонятные чудовища. Северянин так и не решился прикоснуться к нему, и тут где-то в начале хода взвыл демон могильников, он видимо расправился с вампирами и направлялся проверить, кто посмел влезть в его жилище.

– Похоже, это ловушка! – пробормотал Пиннар.

– Что будем делать? – Хог вопросительно посмотрел на Волчатника. – Выбраться не удастся! Другого хода, кроме того, через который мы пришли, здесь нет, – северянин выглянул, ища глазами противника. Демон могильников пока не показался, но вой постепенно приближался.

– Придется драться! – Хог встал у выхода с мечом.

Ильд покачала головой:

– Мечом демона могильников не проймешь, даже таким. Есть только один способ, он довольно сомнителен, потому что при мне никто никогда не использовал его, это скорее просто легенда…

– Не томи! – прервал сестру Нетопырь.

– Нужно поручить демону охранять другую могилу.

– Только вот мертвеца под рукой у нас нет, – сказал Нетопырь.

– Не обязательно нужен мертвец, главное, чтобы могила не была пустой.

Хог повернулся к ней.

– Ты предлагаешь одному из нас занять место мертвеца?

Ильд кивнула.

– Я могу использовать чары долгого сна. Тот, кто будет в могиле, даже ничего не ощутит.

Охотники переглянулись.

– Хорошо, – потянул Волчатник, – но кто будет покойником?

– Давайте бросим жребий, – предложил Эльф. Юноша немного пришел в себя, но было видно, что ему становится все хуже, глаза обвело черными кругами, губы были почти бесцветными на бледном лице.

Ильд нашла в своей сумке семь белых камней и один черный. Когда все разжали руки с выбранным камнем, оказалось, что жребий пал на Эльфа. Один из охотников, темноволосый крепыш, отчетливо вздохнул.

Хог зло на него зыркнул. Андер тихонько тронул северянина за плечо, заставив затихнуть начинавшуюся было бурю.

– Хог, так будет лучше, все равно я самый бесполезный сейчас, я не боец. Не волнуйся, Эфрин сможет что-нибудь придумать!

Хог молча отвернулся, глаза жгло. Этот мальчишка еще и утешает его, хотя должно-то быть все наоборот.

– Начинаем! Демон скоро будет здесь!

Ильд присела и хлопнула рукой по полу, земля под ее ладонью треснула и разошлась. Охотники в несколько рук, придали яме форму могилы.

– Может, как-то по другому? – попытался протестовать Хог. Но Эльф уже спустился в свою могилу. Он растерянно там потоптался. Северянин снял с себя кельдиркский плащ и протянул его альву.

– Так мне будет спокойнее.

Андер улыбнулся, было видно, как он боится. Мальчишка завернулся в плащ и улегся.

Ястребок склонилась над могилой. Она повела руками над телом юноши, шепча слова заклинания. Глаза Эльфа медленно закрылись и, тихонько застонав, он уснул.

Нетопырь стал на колени рядом с могилой и закрыл краем плаща Эльфу лицо.

Ильд прошептала еще одно заклинание, и земля сводом закрыла могилу. После этого ведьма достала кинжал из-за пояса и, поранив руку, кровью очертила круг вокруг могилы. Все молча следили за тем, как девушка распростерла над землей руки, выпевая слова, от которых у Хога по спине побежали мурашки.

Свечение клинка Э-Лир угасло, и, в полной темноте, зажглись глаза демона могильников. Он появился из ниоткуда и повис над могилой, потом, словно наседка, опустился на нее и растекся темным пятном по могильному холмику.

Ильд отступила к ним, и Хог понял, что она также сотворила какое-то заклинание невидимости, потому что демон не замечал их. Глаза демона могильников мигнули в последний раз и медленно закрылись.

– Убираемся отсюда! – прошипел Пиннар почти беззвучно. Никто с ним спорить не захотел. Все след в след потянулись за Ильд к выходу.

Вдруг Нетопырь, которого подвели неверные ноги, споткнулся и упал прямо на Хога. Меч вылетел из руки северянина и со звоном ударился о стену.

Демон могильников прянул на них темным покрывалом.

Хог оттолкнул, буквально откинул в сторону замешкавшегося Лаэна. Белые, светящиеся в темноте кристаллы зубов, щелкнули в волоске от головы альва. Тут северянин и сам не удержался на ногах: споткнувшись обо что-то в темноте, он упал спиной вперед, прямо в…

Прямо в зеркало нейтрингов.