"Янтарный единорог" - читать интересную книгу автора (Гуськова Татьяна)

Глава 1 Черные птицы

Хога мучила тоска. Наступала очередная зима, и его опять начинало одолевать чувство полного одиночества. Его не ждал дома теплый очаг, никто не ждал. Тоску свою северянин утолял, как умел – в кувшине с пивом, хотя с этого быстро не опьянеешь, но вино он не любил и считал прокисшими помоями. Но сколько бы Хог ни заливал в себя добрый напиток, тоска его не проходила, а даже становилась вроде бы сильнее, и вскоре ему хотелось выть на луну во всю мощь своей глотки. Впрочем, даже этой малости ему было не дано – в окно виднелись пухлые тучи, плотно затянувшие небо, того и гляди, посыплется первый снег.

Постепенно белобрысая голова Хога стала клониться на грудь. Двое за соседним столиком переглянулись, один нащупал на поясе нож.

Резко хлопнула входная дверь, разбудив северянина. По ногам потянуло холодом. Новый посетитель огляделся, стоя на пороге, потом подошел к очагу, протягивая к огню озябшие руки. Пересуды на миг прекратились, все разглядывали новенького.

Пришелец был невысок. Его фигуру скрывал длинный плащ, а лицо – широкополая шляпа. На указательном пальце правой руки сверкнул какой-то камень, зеленый, словно трава.

Хог пьяно удивился про себя тупости парня – сегодня же у того не будет перстня, а возможно и пальца, если кольцо не снимется.

Хозяин устроил нового гостя за одним из столов и принес ему еду. Хог перестал им интересоваться – к этому моменту северянин успел обнаружить, что пиво в его кувшине давно закончилось. Он взревел на всю корчму, требуя еще выпивки. Служанка проворно принесла новый кувшин и, взяв плату, убежала.

Еда была простой, но хорошо приготовленной, к тому же горячей. Незнакомец с удовольствием отдавал ей должное, но к кружке пива так и не притронулся, шляпа и плащ все еще оставались на нем, хотя в зале было вовсе не холодно, даже наоборот. Эмульда не интересовали все эти странности: он слегка не допил, слегка проигрался, слегка поругался с приятелями, а незнакомец выглядел таким маленьким и безобидным.

– Эй, коротышка! – Эмульд грохнул кулаком по столу. – Ты должен мне пять серебреников!

– Я в этом не уверен, – спокойно ответил незнакомец.

– Ах, ты меня хочешь обидеть, – безо всякой логики заорал Эмульд. Он сорвал шляпу с головы незнакомца и тут же отпрянул в изумлении.

– Девка!

Девушка снизу вверх смотрела на него.

– А я думал, что у меня сегодня невезучий день! – осклабился Эмульд и протянул к девушке руку.

Непочатое пиво широкой струей плеснулось ему в лицо. Дружный хохот взбесил Эмульда еще больше, он широко размахнулся. Пока мужчина замахивался, чтобы дать девушке пощечину, тяжелая глиняная пивная кружка врезалась ему в лицо. Вниз посыпались осколки кружки вместе с зубами Эмульда. На столешницу закапала кровь.

Теперь забавная шутка превратилась в «наших бьют». Собутыльники незадачливого воителя забыли про ссору с ним и всем скопом двинулись к наглой девке.

Девушка распустила завязки плаща, движения ее были спокойны, будто и не на нее двигалась толпа разъяренных мужиков.

Мгновение – и она на столе! Узкий длинный меч в ее руке появился словно из воздуха.

Первый получил рукоятью в лицо. Сверкнул серебром дракон, обвивающий рукоять, и обидчик отступил, заливаясь кровью.

Еще некоторые поплатились за горячность, награжденные синяками – девушка била плашмя, не пуская в ход лезвие, – отступили.

Раздавшийся грохот заставил всех вздрогнуть. Хог выдернул секиру из обломков стола и мрачно посмотрел на толпу.

– Убирайтесь!

Вооруженная девушка, доказавшая свое умение владеть клинком, да вдобавок к ней злющий северянин с секирой отбили у всех охоту подраться. Впрочем, к Эмульду это не относилось, он был свой и понятный, на нем и выместили все зло.

– Спускайся, – предложил Хог девушке. Перед его глазами блестело голубоватыми бликами ясное лезвие меча. Северянин оценил его по достоинству. Странная ковка. Лучшие мечи на западе ковались в Марке, но им было далеко до этого клинка, тем не менее меч был сделан на маркский манер или же маркские клинки подражали ему…

Словно не заметив протянутой руки, незнакомка легко спрыгнула вниз и только после этого убрала меч в ножны.

Девушка оказалась на самом деле выше, чем он думал, и доставала ему почти до подбородка, она была рыжей, как осенние листья, глаза скрывала неровно обрезанная челка, остальные волосы были заплетены в косу.

– Я Хог, – сказал северянин. – Хотя некоторые называют меня Бешеный Волк.

Девушка улыбнулась.

– Прозвище? – от ее голоса у Хога гулко стукнуло в груди, такого он никогда не слышал. – Меня тоже называют по-разному: и Осенний Лист, и Лисий Хвост, но чаще всего просто Лисица или Рыжая. Зови, как больше понравится.

Прозвищ действительно было много, все они ей подходили, но настоящего имени среди них не было, это Хог сразу понял.

Овальное лицо с нежной кожей, лет ей было не больше восемнадцати-девятнадцати, на левой щеке рядом с ухом белел шрам, будто чьи-то крепкие когти разодрали кожу, мочки уха не было вовсе. Почему она, вместо того чтобы радовать отца с матерью и морочить парням головы, а то и уже нянчить детей, ходит с мечом по корчмам?

– Пойдем, – сказал Хог, – нельзя тебе здесь оставаться. Здесь неподалеку живет одна знахарка, провожу тебя, там переночуешь.

Окошки в доме Голты еще мерцали неверным янтарным светом, пробивающимся сквозь неплотно притворенные ставни. Хог зашел не стучась, девушка шла за ним. Знахарка встретила северянина хмуро, а увидев его спутницу, и вовсе разворчалась. Бормоча что-то про мужскую глупость, она увела девчонку за собой. Голта, несмотря на свое ворчание, была женщиной доброй, никогда не отказывала Хогу в помощи, когда тот приходил с ранами или какими хворями, даже если у непутевого не было денег.

Уразумев, что женщины уединились надолго, Хог взял одеяло и улегся в сенях на лавке. Было довольно прохладно, но такой холод привычному ко всему северянину был нипочем. Уснул Хог быстро и спал крепко, но проснулся сразу. Кто-то шел к нему. Шума шагов он не слышал, лишь намек на них, но этого хватило, чтобы сон слетел окончательно. Хог лежал не шевелясь, ожидая дальнейших событий, ничем не выдавая своего пробуждения, даже посапывая, будто во сне.

Легкие пальцы коснулись одеяла, которым он укрывался. Шелест слов на незнакомом языке. Сквознячок пробежал по щеке. Наступила тишина. Северянин хотел встать и проверить все, но глаза помимо воли закрылись, и он уснул.

Утром Хога разбудил заливистый петушиный крик. Он сел на лавке, пытаясь вспомнить, где находится. Такое с ним было впервые.

– Пора бросать пить.

– Причем давно, – сказала входящая в сени с улицы Голта, в руках у знахарки было ведро с водой.

Хог встал и помог женщине занести его в дом.

– Послушай, – северянин почесал в затылке, – мне приснилось, или девушка вчера все-таки была?

Голта внимательно посмотрела на Хога.

– Была, как же не быть, только ушла она ночью.

Хог опешил:

– Как ушла! Как ты могла ее отпустить ночью, одну!?

Голта строго посмотрела на северянина.

– Нельзя ей долго оставаться на одном месте, да и постоять она за себя сможет.

– Ты что-то знаешь про нее? – озаренный внезапной догадкой, спросил Хог.

– Не след тебе вмешиваться, – знахарка отвернулась, собираясь заняться своими делами.

Хог схватил ее за руку.

– Ответь мне, Голта! Что с ней, она в беде?

Знахарка села на табурет.

– Расскажу я тебе, пожалуй, одну историю, а ты сам решай, вмешиваться тебе или нет!

Жил как-то на свете один король, владел он богатством и властью, а также тайными магическими силами. Но самой большой радостью в жизни короля была его единственная дочь – напоминание об умершей жене. У счастья много завистников. На дочь короля наслали проклятье. Где бы она ни появилась, стали ее преследовать демоны в обличье черных птиц. Пробовал король откупиться от них. Сначала предложил он им свои богатства, но демонам они были не нужны. Предложил тогда король свою власть, но отказались демоны. В последний раз предложил король свою жизнь, опять отказались они. Из замка пропала дочь короля, а значит, жизнь его они уже получили.

– Интересная сказка, но к чему ты ее рассказала?

– Дочь того короля была рыжей, как осенние листья, за что ее прозвали Лисицей.

Хог сжал кулаки. Ему вспомнились шрамы на лице девушки.

– Это те птицы?

Голта кивнула.

– Вороны.

Хог немало времени провел в Шэанских лесах и хорошо знал их. Пиннар в свое время сделал из него неплохого следопыта, но следов Лисицы северянин найти не мог. Их попросту не было. Только большой черный ворон следил за ним с ветвей рябины. Хог кинул в него камнем, но черная птица переступила на ветке, и камень пролетел мимо. Янтарные глаза птицы с насмешкой смотрели на глупого человека. Ворон хрипло каркнул, потом тяжело снялся с ветки и улетел.

Северянин долго бродил по лесу, но так ничего и не нашел. Тогда он решил действовать по-другому.

На шее под одеждой в маленьком кожаном мешочке, перевязанном шерстяной нитью, хранились двадцать четыре сливовые косточки, на каждой собственноручно Хогом была вырезана руна.

Северянин достал из своего мешка кусок чистой белой ткани и, найдя подходящее место под деревом, расстелил его. После чего попытался отрешиться от всего, как учил его дед. Теперь Хог жалел, что мало слушал старика, а все стремился посмотреть на бойцов, послушать истории про подвиги.

Воспоминания о старом эриле, мастере рун и рунических заклинаний, будто помогли ему. У Хога даже волосы на голове зашевелились, настолько он ощутил близость сил, к которым собрался обратиться.

Хог высыпал руны на ткань, перевернул изображением вниз, стал перемешивать, задавая про себя один и тот же вопрос.

Потом отобрал те три руны, что наиболее часто оказывались под рукой, а остальные убрал в мешочек, чтобы не мешались.

Первой появилась руна «Дорога». Что ж, достаточно ясный ответ на вопрос.

Хог перевернул вторую косточку. «Дар»! К чему бы это? Руна означала не только подарок или дар, а еще верность или долг, но и это не все – могущественную, изначальную магию означала эта руна. Выходит, с ней тоже придется встретиться. Дед говорил, что у Хога чутье на магию, также он предсказал внуку, что дочь его будет могущественной ведьмой. Десятилетний мальчишка посмеялся над стариком, но теперь Хогу вспомнились эти слова.

Последняя из косточек скатилась с ткани и затерялась в траве. Только Хог хотел потянуться за ней, как его оглушили мощные крылья, обрушившиеся ему на голову. Крепкий клюв выхватил руну из травы, и птица улетела. Другие вороны, сидящие на ветвях окрестных деревьев, подняли гвалт, будто смеялись.

Хог торопливо убрал рунные косточки, свернул ткань и спрятал ее в мешок. Он мог перебрать руны и посмотреть, какой из них не хватает, но делать этого почему-то очень не хотелось.

Итак, руны показали дорогу, значит Рыжая, скорее всего, направилась по Шэанскому тракту на запад.

Когда Хог вышел на дорогу, солнце уже садилось.

Ночью шел снег, первый снег в этом году. Хогу приснился осенний лес, пестрые листья ветер нес над землей.

Проснувшись, северянин отряхнул снег с одеяла, наскоро перекусил и отправился дальше. Запасы, взятые в дорогу, заканчивались. Нужно будет заглянуть в какую-нибудь деревеньку, прикупить еще еды.

Деревня называлась Заречье, как, впрочем, и две ее соседки. Были поблизости также и Поречье и Приречье.

Хог зашел в крайний дом. Все домочадцы были в саду – почти весь урожай был собран, но на ветках оставались еще осенние яблоки.

Путника заметили, и навстречу северянину вышел невысокий чернявый мужичок, его густые черные брови срослись на переносице.

– Чего надо? – угрюмо спросил он.

– Мне бы еды купить, – Хог показал медную монетку, чтобы убедить недоверчивого крестьянина.

Хозяин передал просьбу своей жене, и та скрылась в доме.

– Хороший урожай? – спросил Хог, поднимая с земли маленькое румяное яблоко.

– Да не то чтобы. Год не особо урожайный, а тут еще воронье налетело, тьма-тьмущая, ну мы и решили остатки добрать, пока они все не склевали.

Хозяйка принесла узелок, из которого выглядывала краюха хлеба, Хог прихватил еще пару яблок, расплатился и ушел. Теперь он знал, что идет правильно.

К полудню северянин подошел к мосту.

У входа на мост в будке сидел сторож. Хог заглянул к нему, чтобы порасспросить. Но сторож не видел проходившей по мосту девушки.

– Здесь три дня уж в одиночку никто не проходил.

Но это не сбило Хога со следа. Рыжая вполне могла присоединиться к какому-нибудь обозу. А то, что сторож не помнил рыжую девчонку… Так он тоже сначала не признал в маленьком страннике женщину.

На другой стороне моста Хога встретило еще одно Заречье. Эту деревню он миновал не останавливаясь.

Ночь встретила северянина в лесу. Он расположился на ночлег на небольшой полянке, запалил костер, сходил за водой, потом повесил над огнем маленький котелок. Вода закипела, и в нее полетели луковица, из тех, что продала ему хозяйка из Заречья, несколько кусочков копченого мяса и горсть крупы. Хог нагнулся помешать варево, а когда распрямился…

…по другую сторону костра сидела Рыжая.

Отблески костра плясали в ее глазах.

– Зачем ты идешь за мной?

– Я слышал твою историю. – Хог смутился и опустил глаза, когда он поднял взгляд, рядом никого не было. Ветер бросил в котелок желтый кленовый лист.

– Мерещиться начинает. – Хог потер глаза, потом тщательно осмотрел то место, где сидела девушка. Конечно, никаких следов он не нашел. Где-то далеко злобно каркнул ворон.

Повозка тихо покачивалась, убаюкивая Хога, который всю ночь просидел у костра, не смыкая глаз, а как только рассвело, не замедлил выйти на дорогу, где его и подобрал Горош, ехавший в Мивор на осеннюю ярмарку. По мнению Хога, что-то она запоздала, эта ярмарка, но крестьянин объяснил, что в Миворе такая традиция.

Под копытами пары лошадок хрустели ледком подмерзшие лужи. По небу плыли серые клочковатые облака. Под скрип колес и невнятное бормотание Гороша Хог задремал.

И тут же оказался в огромном сумрачном зале, он знал, что видит сон, что это не наяву, но в сердце затаился страх. По пыльному ковру Хог двинулся туда, где виднелся трон. На высоком резном троне некогда очень богатом, а сейчас полуразвалившемся, сидел человек.

Хог шел, чувствуя на себе взгляд странных белых, без зрачка и радужки, глаз.

– Кто ты? – внезапно спросил старик.

Северянин вздрогнул от звука этого голоса. Человек на троне продолжал смотреть прямо, поверх его головы. Слепой – догадался Хог.

На голове старика была то ли корона, то ли венок из кленовых листьев.

– Я Хог Хогарсон, по прозванию Бешеный Волк.

– Не видел ли ты моей дочери, Хог?

На спинку трона сел большой черный ворон, он глянул своим желтым глазом, а потом кинулся вперед, целясь клювом Хогу в глаза.

С криком северянин проснулся, но потом еще долго не мог успокоиться, правый глаз, куда во сне попал клюв черной птицы, дергался.

К вечеру вдалеке показался город, а в голове Хога роились всякие умные мысли.

Он пытался понять, зачем идет за Рыжей. Девушка ему понравилась – рыжая воительница, с этим все понятно, – но чем он сможет помочь ей, если догонит? Ничем. Только привлечет к ней внимание черных птиц. Хог вспомнил меч Рыжей, бегающие по нему голубые всполохи. Наверняка она прикончила им не одного ворона, но, как он понял, сколько их ни убивай, они все равно появляются. А что если…

Расставшись в Миворе с Горошем, Хог нашел недорогую гостиницу, переночевал там, а с утра отправился в квартал оружейников.

Мастера оружейного дела были в любом уважающем себя городе, хоть несколько лавок, но обязательно устраивались рядом с кузнецами. Мивор ни в чем не отставал, здесь оружейники занимали целую улицу. Это, конечно, не Марк, где почти все жители были оружейниками, но нечто стоящее можно было найти и здесь. Хватало и подделок, но Хога интересовало нечто определенное.

Пройдя стороной несколько лавок, северянин остановился возле одной, где на вывеске красовался вставший на дыбы конь. Внутри было гораздо спокойнее, чем в других местах, а простые на вид мечи на прилавке показались бы стороннему человеку безумно дорогими. Все они были закляты от нечисти.

За прилавком сидела миловидная молодая женщина с длинными темными волосами, заплетенными в две косы. Она полировала мягкой тряпочкой какой-то кинжал. На вошедшего женщина даже не подняла взгляда, все ее внимание было поглощено работой.

Хог осмотрелся, выглядывая искомое, но нужного не нашел.

– Мне нужна мерья,[1] – наконец сказал он девушке. Та подняла на Хога свои желтоватые глаза.

– Ты не похож на охотника.

– Я не охотник, – Хога тревожила оружейница, было что-то… как тень за ее спиной… как тьма за золотом ее глаз…

– С кем же ты тогда собрался драться? С мертвецами с соседнего кладбища?

Хог сжал кулаки.

– Не твое дело, мне нужна мерья!

– Купи себе серебряный кинжал или вырежи осиновый кол…

Хог стукнул кулаком по прилавку, прервав речь оружейницы.

– Мне нужна мерья!

Кинжал в руке женщины вытянулся, превращаясь в длинный туманный меч, глаза ее полыхнули, как у дикой кошки.

– Я не продам тебе ничего, самоубийца.

Из лавки Хог ушел злой и ни с чем. Больше в городке ни одной лавочки, торгующей магическим оружием, не было.

Немного поразмыслив, Хог решил наведаться на ярмарку, в надежде, что там окажется какой-нибудь заезжий колдун, у которого можно поразжиться мерьей или еще каким зельем.

Чутье северянина не обмануло, чародеев было целых трое.

Но один из них оказался простым шарлатаном-фокусником. Другой – маленький сморщенный старик, на плече которого сидел хорек, – вообще отказался иметь с Хогом дело.

Северянин почти отчаялся, но в третьей лавке его ждала удача.

Маг оказался плотным темноволосым мужчиной с приятным мягким лицом. Он выслушал просьбу Хога, посетовал на жадность других, а после предложил смазать оружие Хога мерьей, отказавшись продать ее северянину, ссылаясь на то, что у него осталось совсем чуть-чуть.

Маг достал из шкатулки маленькую золотую баночку, отвинтил крышку и нанес на лезвие протянутой Хогом секиры вязкую массу красноватого цвета, потом тщательно растер ее. По лавке разнесся удушливый запах каких-то трав. Хог про себя удивился, но ничего не сказал: мерья, которую делал его дед, была прозрачной с нежным голубоватым блеском и пахла свежестью, как пахнет воздух после грозы.

Возвращался в гостиницу Хог уже под вечер. Темнеть начинало все раньше и раньше. На улице была уже настоящая ночь. Ветра не было, но ночной морозец цеплялся за нос. Далекие звезды холодно пялились с чистого неба.

Хлопанье крыльев заставило Хога замереть с секирой в руке. Какая-то крупная птица пролетела между домами, Хог заметил только смазанный силуэт.

Ведь вороны не летают ночью! Если, конечно, они не демоны.

Рукоять секиры стала скользкой в мокрых от пота руках. Но появление птицы он все же успел заметить. Лезвие, смазанное смертельной мерьей, двинулось наперерез крылатому. Птица с клекотом увернулась и вцепилась Хогу когтями в руку. Полыхнули золотом глаза. Загнутый клюв сильно ущипнул его за плечо. Ястреб был зол.

Хог никогда не видел ястреба с глазами как у совы. Но это был не ворон! Ястреб расправил серые крылья и сердито заклекотал, ругая Хога. Было в его клекоте что-то знакомое. К лапе птицы был примотан какой-то сверток. Хог развязал шнурок и снял мешочек. Ястреб тут же снялся с его плеча и улетел прочь. Северянин раскрыл мешочек – там, в прозрачной бутылочке, мерцала голубыми всполохами прозрачная жидкость.

Утром Хог покинул Мивор. Теперь нужно вновь найти след Рыжей, а вместе с ним и черных птиц.

Два дня он шел на запад, но ничего не происходило. Похоже, он слишком сильно отстал или потерял направление. В последнее ему верить очень не хотелось.

Следующий день снова был потерян. Хогу пришлось укрываться в копне, забытой на лесной поляне каким-то крестьянином, а вокруг бушевала пурга. Деревья трещали, грозя похоронить странника под собой, ветер выл как бешеный пес, снежинки иглами впивались в кожу. Ненадежное убежище вот-вот готов был разметать ветер, но другого не было.

Ночью Хогу приснилось, что к стогу подошел большой белый конь, попытался рассмотреть, кто же там прячется. А потом заржал и умчался, только мелькнул в воздухе длиннющий белый хвост.

Утро встретило Хога тишиной, все покрывал пушистый белый снежок.

Северянин вылез из копны и с хрустом потянулся. Казалось, что сейчас из-за какого-нибудь заснеженного бугорка выглянет белый конь. Хог перекусил всухомятку остатками припасов, купленных еще в Миворе, и отправился дальше.

Похоже, продолжать поиски было бесполезно, но Хог не отступал из чистого упрямства. Он решил помочь Рыжей, а значит, сделает это.

К полудню выглянуло солнце и снег растаял – казалось, в мир вновь вернулась осень. На старом дубе упрямо висело несколько коричневых листьев. Хог решил устроить привал под старым великаном, вытряхнул остатки еды из мешка и только приготовился вонзить зубы в зачерствевшую горбушку, как в палых листьях что-то ярко блеснуло. Хог подобрал маленькую блестящую стекляшку – осколок зеркала. Он случайно порезался об острый край, и красная капля потекла по ясной поверхности. А зеркало начало медленно таять, превращаясь в туманное облачко.

Теперь Хог знал, что он не сбивался со следа. С новыми силами северянин отправился дальше.

Облачко немного повисело над полянкой, потом мигнуло, будто чей-то призрачный глаз, и нехотя растаяло.

Вечером этого дня Хог вышел к небольшой деревеньке, притаившейся среди двух холмов. Он не хотел задерживаться в ней больше, чем на одну ночь.

Деревню окружал высокий частокол, в его пределах расположилось около десятка домов, крытых соломой. Северянин свободно прошел в открытые ворота, перемигнувшись с мальчишкой, который сидел в башенке над воротами. Навстречу Хогу с лаем выскочило несколько разномастных псов. Немного побрехав для приличия, они разбежались по своим делам.

Хог обратился к высокому старику, стоящему рядом с колодцем:

– Здрав будь, почтенный. Не подскажешь, кто меня может приютить на ночь?

– Ты тоже здравствуй, путник. А приютить тебя может любой. Хочешь – заходи в мой дом.

Северянин кивнул.

Дед жил с внуком, невысоким рыжеволосым парнем лет семнадцати-восемнадцати.

Поужинав, они улеглись спать. Хога уложили рядом со входом на высокой широкой лавке, постелив для удобства несколько одеял.

Вскоре по дому разнесся храп старика, посапывал во сне парень, но Хогу не спалось. Северянина одолевали думы. Необходимо было как-то узнать, куда Рыжая двинулась дальше. Он уже давно не видел черных птиц, то воронье, что попадалось ему по пути, было самым обыкновенным. Уже не один пернатый крикун пал жертвой его ножа, смазанного мерьей. Рунами Хогу пользоваться не хотелось – после того как демон утащил одну, северянину они казались словно бы оскверненными, не способными больше предсказывать. А вырезать новые у Хога не было ни времени, ни подходящего настроя. Вдруг одна мысль пришла ему в голову, и он удивился, как это не подумал об этом раньше.

Хог встал, оделся и подошел к спящему парню.

– Эй, – позвал он шепотом.

Парень открыл ясные глаза, будто и не спал вовсе.

– Чего?

– Скажи, здесь есть где-нибудь поблизости Зеркало?

Парень кивнул.

Теплый, будто весенний ветерок шевелил кроны деревьев, звездное небо охватывали лапы темных мохнатых туч, сквозь них призраком светилась нарождающаяся луна.

Хог шел по лесу, следуя путем, что пояснил ему внук старика. Признаки присутствия неподалеку того, что в его народе обычно называли Зеркалом, он почувствовал уже давно. Эти волшебные места часто встречались в лесах, где редко ступала нога человека. Они считались священными у народов эльфов и альвов, кели справляли здесь свой весенний праздник. Человеку, пришедшему к Зеркалу, оно могло показать будущее, подсказать, что делать дальше.

Услышав пение воды, Хог направился к гуще кустарника. Раздвинув ветви, северянин вышел на небольшую полянку. Шелковистая трава пружинила под ногами, серебрились в темноте венчики тильресов – эльфийских ирисов. Здесь время будто не существовало, по листве деревьев стекал свет полной луны. Тишина и безветрие – не шевелились ни одна веточка, ни один листочек.

Хог приблизился к Зеркалу. Оно было темным и гладким, словно под слоем воды не бил ключ.

Северянин достал нож, на лезвии слабо светилась полоска мерьи, он вытер его об одежду, а потом слегка провел по пальцу. Выступила кровь. Тяжелая черная капля с грохотом разбилась о воду, но Зеркало даже не шелохнулось, только ветер шевельнул ветви деревьев, и луч лунного света пронзил густую листву. Хог увидел свое отражение. Потом понял, что видит не себя.

Они сидели в таверне, и юноша перед ним был эльфом, хотя нет, у эльфов не бывает таких могучих плеч и простоватого доброго лица. Юноша сказал что-то, и в поле зрения появилась чье-то плечо. Хог повернул голову. Охотницу из оружейной лавки он узнал сразу, она подняла правую бровь и лукаво улыбнулась. К столу подошла еще одна девушка и поставила на него кувшин и кружки, у нее были криво остриженная челка и коса цвета осенних листьев. Рыжая улыбнулась ему и потрепала эльфа по голове. Тот стал говорить, но ни звука не доносилось до Хога. Рыжая покачала головой и стала разливать пиво в кружки, их десять. К кружкам потянулись руки, Хог взял свою, поднес к губам и хотел было оглядеться, но пиво из кружки выплеснулось ему в лицо…

Северянин, захлебываясь, поднялся на локтях и понял, что упал лицом в родник. Он встал, отряхнулся, как пес. Нужно было уходить, теперь Зеркало выглядело темным входом в другой мир, холодный и враждебный. Хог ушел прочь. Не помешало бы обдумать показанное. Самое главное, в будущем они с Рыжей встретятся, а значит он на правильном пути.

Остальные загадки поддавались решению не так легко, и Хог размышлял над ними, пока внезапно не обнаружил, что вышел на высокий обрывистый берег. Похоже, он заблудился.

Внизу петляла какая-то река. Здесь он не проходил. Хог развернулся, чтобы поискать правильный путь, но внезапно земля под ним поползла и он упал вниз.

Где-то рядом назойливо журчала вода, в журчании был какой-то странный ритм, словно кто-то то ли пел, то ли говорил. Хог попытался вслушаться и, действительно, разобрал слова.

Северянин с трудом приподнял голову и огляделся. Он лежал на мелких камешках у воды, река медленно наползала, стремясь скрыть его жесткое ложе. По-прежнему звучала зловещая песня. Хог чувствовал себя слабым, не было сил убежать от странного ритма, от надвигающейся воды. Голова бессильно упала. На глаза попалась засохшая ветка, на которой сидела какая-то крупная птица, из-за темноты Хог не мог ее разглядеть. Каркающий смех избавил его от сомнений. Вода, словно приободренная демоном, подобралась к телу северянина, пальцы уже оказались в ледяном плену. Завыл вдалеке волк. Вздрогнула и проснулась девушка с волосами цвета осенних листьев. Просвистела в воздухе светящаяся стрела, и черная птица рухнула, охваченная пламенем.

Хог собрал все силы и поднял голову. На склоне, держа в руках лук и настороженно оглядываясь, стоял рыжий парень.

Только теперь он не походил на деревенского простачка, в повадке юноши появилось что-то хищное, он очень походил на зверя, вышедшего на охоту.

Эта повадка была хорошо знакома Хогу, так вел себя его друг Пиннар – охотник на демонов, подобное проскальзывало в поведении девушки из оружейной лавки, тоже, несомненно, охотницы.

– Жив? – поинтересовался парень, убирая лук и спускаясь к Хогу.

Вода медленно отступала перед пришельцем.

– Не думал, что тебя занесет на Погибельный обрыв.

– Что это за место? – спросил Хог, поднимаясь с помощью парня.

– Однажды тут убили путника. Разбойники. Напали ватагой на одного. Он был умелым воином, но против него было слишком много противников. Он как раз спешил на собственную свадьбу и на несколько дней обогнал обоз, с которым шел. Когда обоз оказался здесь, то они нашли десяток мертвых разбойников и меч воина. Тела не нашли. Река унесла. Невеста погоревала, погоревала, да и вышла за другого. За вожака тех самых разбойников. А дух несчастного с тех пор заманивает и губит случайных прохожих.

Рассказывая, юноша волок Хога вверх по склону, так как ноги того почти не держали. Дышал северянин с трудом, каждый вздох отдавался хлюпаньем и болью в груди, наверняка сломаны ребра.

Когда они выбрались, парень усадил Хога и сам в изнеможении повалился на траву, все-таки он был раза в два меньше северянина и гораздо легче его. Хог потом долго удивлялся, как тому вообще удалось справиться.

– Хорошо стреляешь, – сказал Хог.

Парень кивнул, дыша как табун загнанных коней.

– Не мог бы ты достать то, что осталось от ворона?

– Ничего там не осталось, все река унесла. Но даже удивительно, что он подпустил меня так близко, видно был занят чем-то, – парень подозрительно покосился на Хога.

Хог смотрел на рыжего. Тот явно знал о черных птицах, но откуда? Или ему раньше приходилось сталкиваться с ними?

Взаимное молчание и рассматривание затягивалось. У Хога затекла спина, и все сильнее болели сломанные ребра.

Их отвлек заголосивший вдалеке петух. Юноша поднялся, отряхнул с одежды пыль, потом помог северянину. Глядя, как Хог держится за ребра, покачал головой.

– В ближайший месяц тебе точно никуда не уйти.

– Посмотрим, – ответил Хог, пытаясь справиться с дурнотой.

Провалявшись в доме старика с неделю, Хог решил, что пора уходить. Его все больше снедало беспокойство о том, что время идет, а он застрял на одном месте. Неизвестно, как далеко Рыжая могла уже уйти.

Своего спасителя Хог видел редко, рано утром тот уходил куда-то, взяв лук и тул со стрелами, наконечники которых были смазаны мерьей, а возвращался поздно вечером, когда северянин уже спал.

Утром седьмого дня Хог, встав, начал собираться. Дед ходил кругами и ахал, сетуя на непоседливость молодости. Еще и кости не срослись, а он уже уходить надумал.

Когда Хог с сумкой на плече вышел за ворота, появился рыжий.

– Провожу тебя немного, – сухо сказал парень.

Они шли молча. Хога не тяготило молчание спутника. Дышалось легко. Воздух казался сладким. Дорога мягко ложилась под ноги.

– Сейчас нам сюда, – парень свернул с дороги в лес. Хог молча последовал за ним. По лесу они шли довольно долго, пока не забрели в самую чащу к исполинскому старому орешнику. Хог никогда не видел такого дерева, с ним могли сравниться разве что некоторые трехсотлетние дубы.

Среди переплетения корней что-то чернело. Хог наклонился, чтобы рассмотреть и отпрянул. Копошащиеся личинки мешали рассмотреть, но он догадался, что перед ним черные птицы, мертвые. Их здесь была свалена порядочная куча – полусотня, не меньше.

Хог ошеломленно оглянулся на парня, тот стоял, равнодушно глядя на тела.

– Тебе зачем-то был нужен мертвый ворон…

– Но откуда?

– Их почему-то очень интересовала наша деревня, целыми стаями вились.

Хог позвоночником ощутил ледяной холод: неужели хозяин демонов заинтересовался упрямым преследователем?

Он снял сумку, покопался в ней, отбирая необходимое, потом посмотрел на парня.

– Посторожишь?

Юноша молча кивнул.

Дед учил Хога не только гаданию на рунах. Жаль только, что не многое задержалось в голове, только самое простое, что может сделать любой деревенский колдун. Хог собирался отыскать владельца воронов. Достав небольшой сосуд, выточенный из зуба морского дракона, северянин улегся на опавших листьях поудобнее и, открыв крохотную емкость, глубоко вдохнул горьковатый аромат, пока зелье не начало действовать, вставил пробку на место и закрыл глаза. Мысли приобрели небывалую четкость, он мог вспомнить все, что когда-либо слышал или видел. Слух, обоняние и осязание тоже небывало обострились. Но постепенно все отодвигалось куда-то, Хог уплывал в темноту, не чувствуя больше своего тела. Мир переставал существовать, только фигура охотника, сторожившего его, возвышалась столбом в этом иллюзорном мире, он был как несокрушимая крепость в мире теней. Но Хога сейчас интересовал не он, северянину было необходимо другое. Мертвые демоны выглядели здесь совершенно иначе. Не обращать на это внимания…

Хог всмотрелся. От кучи тел куда-то за край тьмы, отчетливо видимые, тянулись темные нити, еще более темные, чем сама тьма. Хог оборвал одну из них и обвязал вокруг своей левой руки: полагалось вокруг правой, но так делали друзья, чтобы знать о судьбе друг друга, для мага сойдет и левая.

Открыв глаза, Хог ожидал увидеть своего спутника стоящим, как он видел там, но парень сидел, положив руки на колени и устало опустив на них голову. Северянин решил, что ему померещилось – чего только не увидишь в том мире.

Расставание было коротким. Хог сказал:

– Бывай.

Юноша ответил:

– Удачи.

И они разошлись.

Путь Хога лежал теперь не на запад вслед за Рыжей, а на юг, куда тянула нить.

Тянулись дни, но зима по-прежнему не давала о себе знать. Наоборот, становилось все теплее. Днем солнце припекало почти по-летнему. Как-то Хог увидел цветущую дикую вишню. И это в последний месяц осени!

Шел Хог все так же на юг. Места здесь были безлюдные, сплошные леса. Изредка встречались деревеньки лесных жителей, но они не жаловали человеческий род, и северянин далеко обходил все места, где имелись признаки жилья. На девятый день Хог вышел на тракт. Порывшись в памяти, северянин пришел к выводу, что перед ним Хеалийский юго-восточный тракт. Чуть южнее на нем будут встречаться сторожевые башенки и заставы, охраняющие путников от лихих людей. Там же нужно будет платить за проход, проезд и провоз товаров.

По дороге идти гораздо удобнее, чем по лесу, но можно было с большой вероятностью наткнуться на лихих людей, от которых строились заставы на юге. Хог подумал-подумал – и пошел рядом с дорогой, в случае чего надеясь присоединиться к какому-нибудь обозу.

Расположившись как-то на привал и разведя крохотный костерок из сухих веток, чтобы испечь пойманную утром в попавшемся на пути ручье рыбу, Хог услышал скрип телег, стук копыт и человеческие голоса.

Затоптав костер, северянин подхватил секиру и двинулся сквозь заросли к дороге, стараясь не шуметь. Ветер дул ему в лицо, значит, кони и собаки, если таковые есть в обозе, его не почуют. По дороге, сопровождаемые двумя десятками вооруженных всадников, двигались крытые повозки.

«К таким лучше не соваться», – подумал Хог, затаиваясь.

Из-под ног лошадей выкатилась какая-то серая тень и метнулась впереди обоза.

– Хей, Глэф, что ты там учуял? – послышался веселый голос.

Хог застыл. Он знал этот голос и этого пса, имя которого переводилось как Серый Великан. Зверь остановился и, вильнув хвостом, обернулся к хозяину. Пиннар, пришпорив коня, подъехал к псу.

Хог тихонько посвистел, использовав сигнал охотников «свой». После чего покинул свое укрытие.

Пиннар радостно рассмеялся.

– Волчара, вот уж не думал, что встречу тебя здесь.

– Я тоже как-то не ожидал.

Охотник спешился, и друзья обнялись. Подъехавшие всадники обступили их тесным кругом.

Пиннар разомкнул объятия, чтобы представить Хога своим соратникам.

– Хог Хогарсон, Бешеный Волк, мой старый друг.

Все рассмеялись. У Пиннара тоже было прозвище – Волчатник, потому что охотился он, в основном, на волкодлаков и прочих оборотней.

Потом Пиннар начал представлять Хогу остальных. Часть их них была охотниками, остальные простыми стражниками.

Начал Волчатник с высокого темноволосого мужчины с раскосыми глазами.

– Это Ласти.

Охотник улыбнулся.

– Можешь звать меня просто Стрелок.

Чередой прошли рукопожатия. Хог запомнил только несколько первых имен, но это было не страшно, он сумеет познакомиться со всеми получше. Пиннар, возглавлявший отряд стражи, уже уговаривал старшего из купцов-обозников взять еще одного стражника. Для Хога нашлась лошадь, и через некоторое время он уже ехал во главе обоза, рядом с Пиннаром.

Северянин молчал. Встреча с Пиннаром была неожиданной. В последний раз они с Волчатником виделись очень давно, тогда Пиннар все пытался сделать из Хога охотника. Но северянину в тот момент было не до этого, он собирался уходить в поход с дружиной Хагни Чернобородого. Они расстались в тот раз как-то незаметно – Хога поглотили приготовления к походу, Волчатника увлекли какие-то дела охотников. Северянин, вернувшись, пытался разыскивать друга, но так ничего и не добился.

– Я искал тебя тогда, – внезапно сказал Пиннар.

– Я тоже.

– Мне сказали, что дружина Хагни не вернулась из похода.

– А мне, что ты пропал где-то под Догницей.

Волчатник ухмыльнулся.

– Было дело. Если бы не одна девчонка, не говорить бы мне сейчас с тобой.

Разговор опять пресекся. Сзади о чем-то болтали парни, не забывая зорко оглядываться по сторонам.

– А сейчас-то ты куда? – вновь прервал молчание Пиннар.

– На юг, есть одно дело.

– Что за дело? – поинтересовался охотник, усмиряя разыгравшегося жеребца.

– Хочу помочь одному человеку.

Расскажи Хог все Волчатнику, тот непременно бы отправился с ним, да еще пригласил на помощь целую ватагу охотников. А этого Хог не хотел. Это было его личное дело, его долг. К тому же, одного человека маг может не заметить, а отряд охотников наверняка его спугнет.

Внезапно Глэф, бежавший рядом с конем Волчатника, глухо зарычал. Проявлял беспокойство и второй пес, принадлежавший одному из охотников.

Пиннар дал отряду знак приготовиться. Охотники и воины окружили обоз и незаметно приготовили оружие. Купцы в повозках доставали самострелы.

Хог проверил ножи и секиру.

Нападение оказалось как всегда внезапным. Лошадь под Хогом зашаталась и упала со стрелой в глазнице. Северянин проворно соскочил, отозвались болью еще не сросшиеся ребра. Залп спешил еще двоих, несколько стрел попали в упряжную лошадь, и теперь, чтобы ехать дальше, нужно было отвязать тело. Остальные кони храпели и выкатывали глаза, чуя кровь. Хог спрятался за телом лошади, но больше не стреляли. Лес замер тишиной. Потом внезапно послышались дикие вопли и на дорогу высыпали всадники. Их было примерно полсотни. Некоторые, впрочем, даже не успели доехать. В руках Ласти появился лук. Охотник не зря носил свое прозвище. Другие тоже стреляли, но не так метко и быстро. Вступили в бой самострелы купцов. Но разбойников было слишком много. Потеряв почти десяток бойцов, они докатились до обоза.

Хог ринулся в схватку. Срубил на ходу разбойника, что подкрадывался к Стрелку, потом с волчьим воем окунулся в самую гущу сражения…

Вода была ледяная. Хог зафыркал, пытаясь отдышаться. Его держали три человека: высокий парень, мощный кряжистый коротышка и еще кто-то сзади, кого он не видел, но зато хорошо чувствовал его крепкие руки на своих больных ребpax. Перед ним стоял Пиннар с деревянным ведерком, из которого он и окатил Хога. Чуть дальше красовался огромным синяком Ласти.

– Кто тебя так? – спросил у него Хог, отплевываясь.

– Ты, кто же еще. После того, как секиру отняли…

Волчатник кивнул тем, что держали Хога.

– Все, отпускайте, он уже пришел в себя.

Охотники с опаской разжали руки. Хог пошатнулся и, если бы ему не помогли, упал. Накатывала усталость, тело в мокрой одежде трясло от озноба. К тому же обнаружилось, что у него в крови весь правый бок. Кровь оказалась его и вытекала она из широкой, но неглубокой раны. Ласти занялся шитьем. Руки у Стрелка были чуткими и осторожными. Хог умудрился заснуть и проснулся только на следующее утро. Он спал в повозке. Одевшись, северянин выбрался наружу и обнаружил, что многое проспал. Они находились уже далеко от места стычки. Лагерь был разбит на берегу маленького лесного озера. На нескольких кострах в котлах готовился завтрак. Некоторые из охотников и купцов еще спали, остальные занимались утренними делами. У озера Волчатник дрался на деревянных мечах с каким-то парнем. За поединком лениво наблюдали Глэф и второй пес. Подойдя ближе, Хог узнал в противнике Пиннара высокого парня, что вчера его держал. Тот отличался поистине великанской статью, Волчатник казался рядом с ним хрупким подростком, это притом, что ростом они не уступали друг другу. Лицо же у него было совсем детским, северянин не дал бы ему больше пятнадцати-шестнадцати лет.

С первого взгляда было понятно, кто побеждает. Пиннар провел очередной ловкий прием, и его противник рыбкой улетел в озеро. Когда на поверхности появилась белобрысая голова, облепленная ряской, Волчатник подобрал мечи.

– На сегодня достаточно.

Белый пес, сочувственно скуля, подошел к выбравшемуся хозяину. Глэф отправился с Пиннаром.

– А, Хог, – Волчатник заметил северянина и направился к нему. – Как спалось?

– Неплохо, но не помню ничего. Что было вчера?

– Да ничего особенного. Когда эти кинулись на нас, ты повел себя в своей обычной манере. Взвыл и кинулся в драку.

Один порубал с десяток разбойников. Ребята тоже не стояли, поэтому враги быстро кончились.

– Я никого… это… из наших?

– Нет, – Пиннар покачал головой. – Ты, после того как закончил с разбойниками, стакнулся с Дарни. Поединок был тот еще. Дарни на помощь подоспели Ласти с Эльфом. Эльфу и Дарни удалось отнять у тебя секиру. Стрелок попытался было привести тебя в чувство, но ты сопротивлялся. Тут парни догадались позвать меня.

– Я не очень хорошо помню. Запомнил, когда ты меня знакомил со всеми и, кроме Ласти, не знаю, кого благодарить.

– Эльфа ты только что видел, мы с ним сражались.

Видимо, изумление настолько сильно отразилось на лице Хога, что Пиннар заулыбался.

– Он не эльф, это обычное прозвище.

Северянин кивнул, гадая, за что его земляк мог заработать такую кличку.

– Дарни ты тоже видел, он помогал тебя держать. Такой невысокий, широкоплечий.

– Странный он какой-то, из каких земель?

– Дарни – дварф.

– Гном? – Хог удивился еще больше. Он считал подземный народ выдумкой стариков. Ему раньше никогда не приходилось сталкиваться ни с кем из этого племени.

Синие глаза Пиннара на мгновение заледенели.

– Он хороший охотник, а это главное.

Хогу нечего было возразить Волчатнику, да он и не собирался. Северянин добросовестно поблагодарил всех, кто помогал ему.

После завтрака обоз двинулся дальше. Хог ехал теперь на лошади какого-то разбойника, из тех, что после боя прибились к их коням. Как-то незаметно он оказался рядом с Ласти. От Стрелка он узнал, отчего простой обоз сопровождает целая дюжина охотников, помимо простых воинов. В повозках таился весьма ценный груз, который ценился как среди простых людей, так и среди магов, – драгоценные маркские клинки.

Незаметно разговор перешел на оружие. Хог восхитился мастерством Ласти, потом добавил, что видел только одного человека, который стрелял из лука не хуже.

– Кто же это? – ревниво поинтересовался лучник.

– Так, один парень, охотник. Не знаю его имени. Такой рыжий. Лук у него костяной, черный.

Стрелок радостно заулыбался.

– Котик! Давно ты его видел?

– Совсем недавно.

– Что он сейчас поделывает?

– Охотится на птиц в Шэанских лесах.

– Это вполне в его духе. Только это не он стреляет не хуже меня, а я пытаюсь достичь его мастерства.

Хог посмотрел на улыбающегося лучника и кое-что для себя смекнул – не стоит так запросто относиться к случайным знакомым.

– А вот на мечах у нас первый мастер Серебряный Клинок. Впрочем, ему не приходилось встречаться с Ястребком. Та, правда, дерется парными мечами, – продолжал рассуждать Ласти. – Да и Рыжая дерется не хуже. Свести бы эту троицу и посмотреть, что будет.

Хог чуть не поперхнулся: «Только не проболтаться!»

– А что, очень хорошие мастера?

– Непревзойденные. Серебряный Клинок как-то сражался один с семью противниками и победил. С Ястребком мне самому приходилось бывать в походах, – Ласти, казалось, будет говорить бесконечно о достоинствах незнакомой Хогу девушки. – А о Рыжей тебе бы лучше спросить у Пиннара, ему приходилось с ней где-то вместе драться. Под Догницей, что ли. Да и Эльф там был. Вот у них и спроси, если интересно.

Северянин поблагодарил лучника за рассказ и догнал Пиннара.

– Есть разговор.

Волчатник серьезно взглянул на друга.

– Что ж, начинай.

Северянин собрался с мыслями.

– Знакома ли тебе девушка по прозвищу Рыжая?

– Да, я знаю охотницу с таким прозвищем.

– Что ты можешь про нее рассказать?

– Да ничего, в общем-то. Хорошая мечница, да и меч у нее отличный… Нечисть чует за милю. В Догнице если бы не она, ни меня, ни еще десятка охотников сейчас не было бы на этом свете, охотились бы уже на нас.

– А кто она такая, откуда?

Пиннар пожал плечами.

– Не знаю. Среди охотников не принято расспрашивать о прошлом, особенно когда человек не открывает своего имени, а представляется прозвищем.

Хог кивнул, зная об этом правиле охотников. Но от этого не становилось менее обидно, ведь, казалось, разгадка тайны была так близко.

Ехавший неподалеку Эльф внимательно прислушивался к разговору.

Вечером они добрались уже до более-менее обитаемых мест. По пути стали попадаться деревеньки и селения. Тем не менее обозники расположились на ночлег в лесу. После быстрого ужина и недолгих пересудов все улеглись спать, кроме тех счастливчиков, которым предстояло стоять на страже.

Хог расположился на ночлег неподалеку от Пиннара. В темноте слабо светились неподалеку глаза Глэфа. Пес мрачно смотрел на полную луну. Северянин так и заснул, глядя на него.

Разбудили Хога какие-то странные звуки. Северянин поднял голову, прислушиваясь. Вроде бы ничего не было слышно. Судя по луне, только перевалило за полночь. Хог положил голову обратно на сумку, которая заменяла ему подушку, и укутался плащом. Но только он начал засыпать, как откуда-то со стороны леса опять донеслись звонкие переливы. Хог сел. Кто-то играл на свирели, причем достаточно далеко. Чарующие звуки едва долетали до лагеря. Часовые мирно дремали на своих местах, пофыркивали кони, казалось, никто не слышит полуночного музыканта.

Хог встал, закутался в плащ и, прихватив оружие, направился к источнику звуков. Музыка привела северянина на крохотную полянку, здесь он замер, стараясь не шуметь.

На огромном замшелом валуне сидел Эльф, он и играл. У подножия камня лежал его белый пес, а на полянке в лучах лунного света водили хоровод человечки в зеленой одежде. Ростом они были всего в локоть.

Хог осторожно раздвинул ветки, чтобы лучше видеть, но с громким треском под его ногой переломилась сухая валежина. Полянка тут же опустела, только в разные стороны прыснули колючие ежи.

Северянин протер глаза, гадая, не примерещилось ли ему со сна.

Эльф отнял свирель от губ, потом посмотрел на Хога.

– Ты их испугал, – печально сказал он.

– А кто это были?

– Пикси. Мне нужно было поговорить с ними, а ничем, кроме музыки, их не выманишь.

Северянин покачал головой.

– Что же они могли рассказать, такие крохи?

– Ну, например то, куда делась зима. Ладно, они больше не вернуться, пойдем в лагерь.

Хог направился следом за Эльфом. Ему хотелось расспросить о странных человечках, но, скорее всего, юный охотник ответил бы нехотя, если бы вообще ответил. Охотники следили за сохранностью своих тайн.

Внезапно зашелся в бешеном лае пес Эльфа. Хог оглянулся на него, но тут же споткнулся о какое-то препятствие и растянулся на земле. Что-то подобно тискам держало его лодыжку. Эльф, ругаясь сразу на нескольких языках, неистово боролся с кем-то в темноте, причем противники явно брали числом.

Хог освободился из неожиданного плена и тут заметил, что тисками, его державшими, оказалась рука, торчащая из земли. Пальцы хватали пустоту, потом она начала быстро расти из-под земли, как какой-нибудь колдовской гриб.

– Чего ты стоишь! – заорал на северянина охотник. На него наседало не менее девяти мертвецов. Десятый, уже наполовину показавшись из земли, тянул корявые пальцы к Хогу.

– Арх! – Эльф воззвал к своему псу, но тот и так делал все, что мог. Если удары Эльфа не причиняли мертвецам ни малейшего вреда, то укусы мохнатого охотника чрезвычайно их беспокоили, плоть в местах укусов разлагалась.

Ошеломление Хога начало проходить, он замахнулся на мертвеца секирой, но тот легко ушел от удара и, оставив Хога без внимания, кинулся на помощь к своим товарищам. Эльф встретил его появление обреченным воем, мертвецы и так его одолевали.

Хог тоже вступил в схватку, но противники просто уворачивались от него, обрушивая все свои силы на Эльфа.

Видя, как соратника почти раздирают живьем на части, и не имея возможности ничего сделать, Хог рассвирепел, хотя и не впал в обычное боевое безумие. Он вновь ринулся в схватку. Внезапно один из мертвецов, напоровшись на метательный нож, который северянин держал в руке, вспыхнул прозрачным зеленым пламенем и, немного покорчившись, рассыпался в прах.

Эльф уже еле шевелился, погребенный под кучей мертвечины. Хог, почти не целясь, метнул нож в эту куча-малу. Арх злобно рыкнул на него, когда клинок пролетел в волоске от его головы.

Теперь мертвецы обратили внимание и на северянина, тот невольно попятился, когда на него двинулись с пустыми застывшими лицами пятеро мертвяков.

Мелькнувшая в воздухе серая тень сбила с ног одного из нападавших, обернувшись разъяренным псом. Клыки Глэфа сомкнулись на шее мертвяка. Хрустнули позвонки, и тот расплылся по земле лужей зловонной жижи.

Подоспевшие охотники добили оставшуюся нечисть.

Пиннар поднес к губам лежащего без сознания Эльфа флягу с вином, на шее юноши четко виднелись следы пальцев. Эльф глотнул, потом закашлялся и открыл глаза.

– Что у вас тут случилось? – спросил Волчатник, глядя на Хога.

– На нас напали мертвяки, – сказал Хог.

– Причем среди них были только те, которых убил Хог, – добавил Эльф.

Теперь уже все смотрели на северянина.

Путного объяснения так никто и не сумел придумать. После этого часовые уже не дремали.

На следующее утро обоз вновь двинулся в путь. На этот раз Хог ехал рядом с Эльфом. Наверное, только он один не считал Хога подозрительным. Даже старый друг Волчатник держал холодок в голосе при разговоре с северянином, он считал, что из-за Хога чуть не погиб его ученик. Эльфу, впрочем, тоже досталось за то, что он не взял оружие.

Эльф вовсе не был угрюмым, как Хогу показалось сначала, просто юноша, несмотря на свои рост и силу, был очень застенчивым и трудно сходился с людьми. К тому же у них нашлась хорошая тема для разговора – Рыжая. Хог встретил наконец кого-то, кто мог рассказать ему хоть немного о таинственной девушке. Оказалось, что Эльф и Рыжая были неплохими друзьями, даже участвовали вместе в одном деле в замке какого-то графа, замученного неупокоенными духами. Но того, кто такая Рыжая на самом деле, юноша не знал, а может, не захотел рассказать.

Хог начинал тяготиться жизнью среди охотников. Теперь, когда схлынула радость встречи, он начал чувствовать отчуждение.

– Кто твой отец? – внезапно спросил он у Эльфа. Ему захотелось услышать о чем-то знакомом, хотя и потерянном, – о родине.

Юноша посмотрел на него, придерживая горячащегося коня.

«Если он скажет, что у каждого охотника есть свои тайны, то я ухожу», – подумал северянин.

– Моего отца зовут Андир, – Эльф улыбнулся. – Я знаю, что ты принял меня за своего земляка, но это не так. Моя родина далеко отсюда.

– Расскажи что-нибудь, как у вас живут?

– Почти так же, как у вас. Если тебе грустно, я расскажу одну историю, мне всегда рассказывала ее мама, когда маленький я болел.

У моего отца есть брат-близнец, его имя Аннор. И однажды, когда братья были совсем молодыми, Аннор увидел в лесу девушку. Она ему сразу понравилась, и он никак не мог забыть ее глаза и улыбку. Аннор всюду искал ее, но ему не удавалось ее найти, пока однажды воины не поймали колдунью. Аннор пошел посмотреть на пленницу, и узнал свою возлюбленную. Ночью Аннор и мой отец, ведавший о тайной любви брата, освободили девушку. От нее они узнали, что она из народа, враждебного нашему. Но влюбленного Аннора это не смутило и, когда пришло время свадеб, он вместе с братом отправился к отцу девушки свататься.

У Нидьяр, так звали девушку, было восемь братьев. Увидев, что чужаки пришли свататься к их сестре, они сговорились и решили побить Аннора и моего отца. Однако Нидьяр узнала об этом, ночью приняла облик своей фюльгьи и прилетела к своему возлюбленному, чтобы его предупредить. Аннор очень удивился, когда ему на руку опустилась маленькая сова, но тут птица превратилась в девушку. Нидьяр рассказала им об опасности и посоветовала, как лучше обойти засаду. Братья послушались совета девушки и наутро явились в дом отца Нидьяр. Старый колдун, давно враждовавший с нашим народом, принял их, но на самом деле задумал подлость.

Выслушав просьбу о том, чтобы отдать Нидьяр в жены Аннору, он сказал, что согласен на это, только пусть сначала жених выдержит испытание.

Аннор согласился. Испытание казалось легким. Он должен был бежать наперегонки с одним из братьев Нидьяр. Аннора отвели в отдельный покой, где он не мог ни с кем увидеться. Состязания должны были происходить ночью. Вечером Нидьяр удалось увидеться с моим отцом, и она рассказала ему, что ее брат, как только начнутся состязания, примет облик своего фюльгьи, а волк всегда обгонит человека. Аннор же превращаться не умел. Андир и Нидьяр поразмыслили и придумали одну вещь.

Состязания начались. Брат Нидьяр тут же превратился в волка и далеко обогнал Аннора. Бежать они должны были по лесу. Аннор совсем отчаялся, ведь если он проиграл бы, то не только не получил бы Нидьяр, но и вместе с братом должен был на десять лет стать рабом старого колдуна. Внезапно перед ним появилась его возлюбленная. Она велела ему бежать скорее назад и ничему не удивляться.

Волк бежал не торопясь, зная, что человек безнадежно отстал, и каково же было его удивление, когда под деревом, среди слуг его отца сидел Аннор.

– Что-то долго ты добирался, я уже вздремнуть успел, – рассмеялся наглый пришелец.

Старый колдун разозлился, побил провинившегося сына, но делать было нечего, пришлось исполнить обещанное. Так никто и не узнал, что соперника встречал не Аннор, а Андир, заранее спрятавшийся в лесу.

Хог рассмеялся. История была знакома, только в той сказке, что рассказывал ему дед, наперегонки бегали хвастливый заяц и две улитки. Но в рассказе Эльфа Хог не сомневался, мало ли что могло случиться в жизни.

– Ты ведь альв, да?

– А как ты догадался?

– Только альвы имеют фюльгьи.

– Сам проговорился, – Эльф рассмеялся.

– А Нидьяр, насколько я понял, темный альв, как и ее отец с братьями.

– Да, ты прав. Только я не совсем альв, моя мать человек.

Так за разговорами с Эльфом дорога до Хеала пролетела совершенно незаметно. Почти у самого конца пути на обоз вновь было совершено еще одно нападение, на этот раз более организованное и продуманное. Было убито восемь воинов из охраны обоза и два охотника. К счастью, вовремя подоспели стражи дороги, и нападение было отбито.

В Хеале Хог не хотел задерживаться, ему было нужно дальше на юг. Он простился с охотниками. Пиннар, несмотря на отчуждение, безоговорочно выдал северянину его долю денег за охрану. Прежде чем уходить, Хог договорился с Эльфом встретиться утром следующего дня у Южных ворот на прощанье. Но, прождав до полудня, охотника он так и не дождался. Северянин уже уходил, когда прибежал Арх. К ошейнику белого пса была привязана записка.

«Пиннар мой учитель, и я не могу перечить ему, поэтому увидеться нам не удастся.

Желаю тебе удачи, Хог Хогарсон.

Мое истинное имя Андер.

Если будешь весной в Марке, заходи в трактир «Сумасшедший Охотник». Тогда и повидаемся. К тому же там соберется весьма неплохая компания. Тебе понравятся эти ребята».

В конце записки был единым движением пера нарисован неуклюжий смешной медвежонок.

Хог прочитал записку, и у него поднялось настроение, теперь он знал, что его где-то будут ждать. Теперь у него появилась уверенность, что все получится так, как он захочет.

Северянин потрепал Арха по голове.

– Иди обратно к хозяину.

Пес ткнулся холодным носом ему в ладонь и потрусил обратно, то и дело оглядываясь через плечо.

Дорога расстилалась перед ним, вновь он был один, но теперь не жалел об этом. Хог чувствовал, как нить тянет его. Это сглаживалось, когда рядом находились люди. Наверняка маг почувствовал, что с одним из его демонов что-то не так, и хочет проверить, в чем дело. С каждым шагом притяжение становилось все сильнее.

Шел первый день зимы. Только в этом году погода совсем свихнулась. Жара стояла почти летняя, зацветали сады. Старики говорили, что это сулит великие несчастья. В Северные ворота Арнаэлла, города, стоящего на границе Шэаны и Коэлла, вошел высокий человек. Он был ужасен на вид, кожа на лице пожелтела и обвисла складками, глаза ввалились, их охватывали темные круги, левая рука была покрыта отвратительными язвами. Стражники даже не хотели сперва его пускать, решили, что пришелец чем-то болен. Вызванный лекарь отмел эти подозрения, но, когда стражи отпустили путника, посоветовал навестить лечебницу.

Но Хог знал, что его недугу поможет вовсе не лечебница. Маг был совсем близко, северянин чувствовал его. Хогу он виделся, как паук, распустивший по миру липкие паутинки, ловушку для…

Осталось самое трудное – найти центр паутины.

Солнце собиралось садиться, и Хог решил, что стоит остановиться где-нибудь на ночлег, заодно не помешало бы поесть. Как раз недалеко виднелась вывеска, на которой был изображен костер, с висевшим над ним котлом, и большая кружка, украшенная шапкой пивной пены. Под вывеской было написано: «Котел и Кружка».

Внутри Хог обнаружил сумрачный полупустой зал. Похоже, трактир не пользовался популярностью. Северянина это вполне устраивало.

Заметив пренебрежительный взгляд слуги, Хог показал ему серебряную монетку и заказал ужин.

В ожидании еды можно было пока рассмотреть окружающих.

Тем временем музыкант, сидевший у одной из стен на небольшом возвышении, расчехлил свой инструмент. Хог лениво наблюдал за его действиями.

Служанка поставила перед северянином поднос с едой и большую кружку пива. Хог, у которого два дня и крошки во рту не было, чуть не захлебнулся слюной. Первые несколько минут он не мог ни о чем думать, даже проклятая нить не так беспокоила.

Нить! Надо что-нибудь придумать, чтобы ночью не оставаться одному, иначе тяга сведет его с ума.

Хог поперхнулся, услышав голос певца, запевшего одну из древнейших баллад Коэлла. Откашлявшись, северянин поднял глаза, мысленно стуча себя по голове.

Широкополая шляпа с обвисшими полями скрывала лицо, мешковатая куртка и свободного покроя штаны обманули бы кого угодно. А он шел за ней на запад!

Голос Рыжей звенел в воздухе, заставляя сердце северянина биться в ритме слов.

После окончания песни Хог хотел сразу подойти к ней, но привлеченные чудесным голосом люди заполнили трактир, к певице было не пробиться. Весь вечер он слушал, не в силах заставить себя подойти.

Народ схлынул, когда наступила глубокая ночь. В «Котле и Кружке» остались только те, кто снимал здесь комнаты. Рыжая сидела на своем месте с кружкой в руке и о чем-то шепотом разговаривала с хозяином трактира. Хог подошел и остановился у того за спиной. Глаза девушки остановились на северянине, взгляды встретились.

– Это ты! – едва слышно прошептала она.

Хозяин вознамерился что-то сказать.

– Это мой старый друг, нам нужно поговорить наедине, – шепот Рыжей был едва слышен.

Трактирщик проводил их в отдельную комнату.

– Что с тобой случилось? – спросила Лисица, ее взгляд не отрывался от левой руки Хога. – Впрочем, можешь не отвечать, я и сама все вижу. Я могу остаться с тобой на ночь, ведь ты все равно стал бы искать кого-нибудь, чтобы не быть одному.

– Почему ты шепчешь? – спросил Хог тоже отчего-то шепотом.

– Не могу долго петь, голос пропадает.

Они стояли посреди комнаты, глядя друг на друга.

– Я искал тебя, – сказал Хог.

– Я знаю. Тебе лучше лечь спать, ты едва на ногах стоишь.

Северянин растянулся на узкой кровати. Рыжая сидела на стуле в изголовье. Хогу было легко и спокойно, он умиротворенно вздохнул, боясь спугнуть что-то светлое, и заснул.

Рыжая виделась ему и во сне, она стояла, опустив руки, ветер пытался растрепать ее заплетенные в косу волосы и бросал под ноги осенние листья. На ветвях окружающих деревьев сидели бесчисленные полчища воронов, они зловеще каркали.

Боль скрутила северянина, она начиналась от кисти левой руки и растекалась по всему телу.

Хог поднял секиру с горящей на лезвии красной полоской мерьи и занес для удара. Он разом может избавить сейчас себя от муки.

А рыжая стояла так неподвижно, в ее глазах была пустота. «Защищайся же!!!» – мысленно крикнул он, нанося удар.

– Проснись! – долетел издалека крик.

– Защищайся же! – закричал Хог, не в силах остановить собственную руку.

Тут лезвие секиры столкнулось с лезвием меча и отскочило, рассыпав багровые искры.

Страшная тяжесть навалилась сверху, придавив его к земле. Хог едва смог освободить руку, чтобы достать нож. Ему пытались помешать, но нож все равно вылетел из руки северянина смертельной птицей… и вонзился в темную тень за спиной Рыжей.

Мир наполнился грохотом и шумом вороньих крыльев, страшный крик отозвался в голове Хога как хороший удар, и северянин потерял сознание.

Пробуждение было долгим. Хог некоторое время лежал неподвижно, не в силах понять, что с ним. За окном завывала метель, напоминая северянину времена его детства, когда из-за мороза и вьюг нельзя было неделями выйти из дома, но это было так давно.

Хог открыл глаза. Сверху был деревянный потолок в разводах сырости. Тусклый мерцающий свет усыплял. Хог заставил себя сесть. У окна за столом сидел Эльф. Молодой охотник что-то писал.

Северянин огляделся. Рыжей в комнате не было. У дверей сидел Арх и светящимися в темноте глазами смотрел на него. Было тепло и тихо.

– Где она? – голос сорвался. На стуле лежала секира Хога с огромной зазубриной. Теперь он знал, с чьим мечом она столкнулась во сне.

– Ушла, – ответил Эльф. – Рыжей нельзя было больше здесь оставаться.

– А ты как здесь оказался, ведь учитель же тебя не отпускал?

– Помимо долга перед учителем, есть долг перед теми людьми, которых я поклялся защищать, став охотником, – Эльф ухмыльнулся. – Да сбежал я, вот и все. Помнишь, я тебя приглашал в Марк, обещая познакомить с хорошими ребятами? Мы давали клятву дружбы, а значит, обязаны помогать друг другу.

– Так ты с самого начала все знал?

– Ну, все, не все. Узнав, что ты идешь за ней, Рыжая забеспокоилась, ей не хотелось, чтобы кто-то пострадал из-за ее проклятия. К тому же ты мог привести к ней черных птиц. Она пыталась сбить тебя со следа, но ты очень упорный. Тебе удалось то, что не могли сделать демоны, – взять след. Рыжая, опередив тебя в Миворе, отправилась к Ильд, зная, что единственную лавку магического оружия ты не обойдешь. Ильд должна была отпугнуть тебя, но ей это не удалось. Ты все равно отправился искать себе оружие, там и попал в ловушку.

– Когда она принесла мне мерью, то пыталась исправить ошибку?

Андер кивнул.

– А ты двинулся дальше по следу.

– Котик тоже был подослан?

– Рыжая попросила его присмотреть за тобой.

– Потом она попросила тебя…

– Нет. Ты случайно вышел на наш обоз. Я виделся с Рыжей позже, в Хеале. Она появилась после твоего ухода и все мне рассказала. Тогда мы двинулись за тобой. Ты шел по следу как охотничий пес. Мы поняли, куда ты идешь, только под стенами Арнаэлла. Мы вошли в Западные ворота и опередили тебя. После этого только оставалось выманить мага и сразиться с ним. Мы не учли одного: к тому времени нить завладела тобой настолько, что ты попал под власть проклятья, став одним из воронов. Твое оружие было зачаровано, и ты без труда бы справился с Рыжей.

– Но почему она тогда осталась со мной?

– Иного способа выманить мага не было. Мы с Архом едва успели, еще немного – и Лисице бы конец. Когда ты достал нож, у меня чуть сердце не остановилось. Только это оружие не было зачаровано, на нем была мерья, а значит, оно могло причинить вред только темным силам. Маг не знал, что тебе удалось достать мерью, и потому не успел защититься.

– Но почему она не защищалась?

– Потому что боялась причинить тебе вред.

Где-то во дворе трактира хрипло пропищал петух. Эльф выглянул в окно, где не было видно ничего, кроме темноты.

– Похоже, и нам с Архом пора.

– Куда ты?

Андер печально улыбнулся.

– Наступила зима, а значит, мне пора домой. Удачи тебе Хог. Весной увидимся.

Эльф не стал выходить в окно или растворяться в воздухе, он ушел как все обычные люди, через дверь.

– До встречи! – гавкнул Арх на прощанье.