"Загадка Роберта Престона" - читать интересную книгу автора (Якименко Константин Николаевич)5— Все равно не открывается… — Дмитрий оглядывается на меня, пожимая плечами, будто говоря: «вот, я сделал все что мог, я не виноват, что ничего не вышло.» Мы стоим в последнем пещерном зале, перед выходом из жуткой убивающей черноты, отделяющем нас от приветливых и доброжелательных, хотя и не так давно казавшихся поднадоевшими, коридоров базы. И никому не могло прийти в голову, что эта преграда окажется для нас непреодолимым препятствием. Или могло? Если теория Дмитрия о наведенке верна… — Дай-ка я, — подхожу к слабо светящейся металлической поверхности, которая на самом деле серебристая, для меня же сейчас имеет яркий салатовый оттенок. — Открой! Глухо… ну еще бы — какая двери разница, ее VRc не настроен настолько тщательно, чтобы различать голоса. — Я же сказал… — словно оправдывается Дмитрий. — Значит, ты все разблокировал? — Все. Я же говорю — ручник отказывает. — Ну, ладно. — Что — ладно? Думаешь, я не смог, а у тебя все получится? Ну что ж, дерзай! Вперед, к сияющим вершинам! — Заткнись, ты! Еще помнишь, с кем имеешь дело? Сейчас я себя вполне контролирую, но, кажется, угроза подействовала — Дмитрий умолкает. Значит, говоришь, не смогу? Ну-ну… «Хождение по потолку тоже имеет свою вероятность…» Почему бы не попробовать? — Эй, ты, дверь! Тишина — да и чего ожидать от груды металла? — Да, я к тебе обращаюсь! Конечно, ты не можешь мне ответить, тебе же не дали рта, чтобы говорить. Но я знаю — ты все слышишь, ты внимаешь каждому моему слову. Ты, жалкая конструкция! Ты думаешь, что, оставаясь закрытой, сможешь доказать нам, что ты сильнее? Черта с два ты докажешь! Да ты же ничто! Тебя просто нет! Думаешь, ты меня остановишь тем, что не станешь подчиняться моим командам? Ни хрена не остановишь! Ничтожная, мерзкая наведенная материализованная иллюзия! Да, это же только иллюзия! Мне только кажется, что передо мной куча металла — а на самом деле там ничего нет! Нет, и никогда не было! И сейчас я пройду на ту сторону, потому что никаких сторон тоже нет, та и эта сторона — одно и то же. Вот, смотрите — я иду. Иду! Иду! Макс, но ты же сам в это не веришь! А, все равно. Смотрите на меня, во все глаза смотрите. Я иду, иду, иду… Все еще иду… Бем-м-м-м!.. Приехали. — Твою мать! Хуанита красноречиво, хотя и молча, крутит пальцем у виска. — Макс, оставь. Помнишь, я говорил — наведенка реагирует на подсознание? А на подсознании ты в нее не веришь. Так что даже и не думай. — Не думай? Ты хочешь сказать, нужно сложить ручки и ждать, пока нам всем наступит апофигей? — Я хочу сказать, что надо искать другие пути. — Другие пути? Пожалуйста! Ищи другие пути! Покажи мне другие пути! Я жду, ну же! Один путь — закрытая дверь. Второй путь — закрытая дверь. Какие еще пути? Я жду предложений. Ну? Ну? — Макс, засранец! — подает голос Хуанита. — Ты нас сюда привел, потому что хотел вытащить, так? Вот и вытаскивай! А если нет, то пристрели меня прямо на этом месте, нам обоим только лучше будет! Напрасно же ты бросаешься словами, кошечка! Ой, напрасно… — Пристрелить, говоришь? Так я могу! — Ну и давай! Лучше подохнуть сразу, чем слоняться здесь еще месяц, пока голод не добьет. — Сама напросилась, — где там мой импульсник? — Эй, Макс, ты это, полегче, — кидается ко мне Дмитрий. — А ты, сука, назад, а то грохну на пару! Исследователь замирает на месте. Хотя бы один понятливый попался — и то хорошо. — Ну что, кошечка? Готова отправиться в дальнее путешествие? Черт! Тридцать четыре… Восемьсот семьдесят шесть… Двести пятнадцать… Светящаяся точка на конце трубки — и с другой стороны… Выше, на лоб, чтобы не мучилась… Вот так, раз — и все… Хуанита глядит на ствол круглыми глазами. И пустыми… — Макс, ты это… — голос Дмитрия. — Не… не надо, слышишь?.. — Пошел на хер! Все пошли на… Почему вдруг стало так легко? Нет ни низа, ни верха… И камни… они впереди и сзади, рядом со мной… Что-то меняется… Красные, зеленые, синие отсветы… Оранжевые, белые… «Каждый охотник желает знать…» А я думал, невесомость — удел космонавтов далекого прошлого. Какой-то пятигранный… или как это назвать?.. кристалл движется мне навстречу. Он весь светится, будто клетка, внутрь которой поместили светлячка. Светлячок, клетка… красиво-то как! Зеленые фрактально-плазменные переливы… Здесь даже не нужно мое многоплановое зрение, и без него картина хоть куда… Шлеп! Жаль, что так быстро закончилась невесомость. Только скрещения радуг никуда от этого не пропали. Ну и ладно. Ведь кто-то из нас хотел «другие пути»? — Дима? Хуанита? Вы здесь? Да не бойтесь, не буду я стрелять! — Ты если и не пристрелишь, так до инфаркта точно доведешь! Из-за ближайшего кристалла выплывает шар с тоненькой иголкой на конце. Потом иголка расширяется, зато шар начинает сплющиваться по мере приближения, играя цветами. В какой-то миг он вдруг переворачивается, и только за два шага от меня фигура исследователя предстает в привычном виде. Кривые зеркала… — А где Хуанита? — Здесь я, чтоб тебя ехидна слопала! Нет уж, поигрались и хватит! Я больше не расположен к взаимным наездам. — А теперь — серьезно. Я обещал вас вытащить, и слов своих назад не беру. Стойте и никуда не отходите. Я осмотрюсь. Кажется, мне придется задействовать сразу все ресурсы моих глаз… но пусть так. Берем самый низкий уровень — оттенки выравниваются, кривизна вдруг исчезает — некоторые кристаллы становятся прозрачными, другие препятствуют моему взору проникнуть дальше. Ну, хорошо. Теперь второй план, и сразу третий. Первым захватим верх. Второй направо, третий — налево. Все очень просто. Три картинки накладываются одна на другую, и все же я легко читаю каждую из них в отдельности. Верх — оттуда мы вроде бы упали. Кристаллы словно висят прямо в воздухе, в той самой невесомости. Так кто все-таки спрятал гравикон под столом? М-да… Сначала каждый отдельно, но чем выше — тем больше они смыкаются, срастаются, становясь единым целым. И через все это мы летели? Не верю! Впрочем, кого интересует моя вера? Справа — очень похожая ситуация. С той только разницей, что там кристаллы соединяются не так скоро, оставляя между собой отдельные проходы — где шире, где уже. Но их оттенки… чем дальше я дотягиваюсь, тем более мрачными они становятся, и… нет, это направление мне точно не нравится. А вот слева густота кривых зеркал гораздо меньше и, кажется, там мы сможем пробиться… Куда пробиться? «Если долго идти — в конце концов придешь.» Куда придешь — может быть, не так уж и важно. — Так, слушайте меня! Будем идти туда, — рукой указываю направление. — От меня не отходить больше чем на метр! Заблудитесь за нефиг делать, а мне потом вас вытаскивать. Ясно? — Нет, не ясно! — выступает Хуанита. — В какую жопу ты теперь нас тянешь? Нет, не поддамся я сейчас на твои провокации! — Очень просто. Мы идем не «куда», а «откуда». Хотя, если есть другие варианты… — Нет. Пошли, — обрывает меня Дмитрий, видимо, боясь, что «кошечка» снова что-нибудь натворит, или же по ее вине натворю я. Мы идем. Пробираемся меж разноцветья причудливых кристаллов, стараясь держаться поближе друг к другу. Лишь изредка перебрасываемся парой слов — в основном по поводу странных образов, с которыми ассоциируется цветовая игра порождений подземной природы… или чего-то там еще. Датчики показали, что воздух здесь вполне пригоден для дыхания, и мы с удовольствием отстегнули шлемы, оставив их висеть на спине. Вокруг ничего не меняется… нет, неправда: обстановка меняется каждую секунду, поражая нас все новыми невиданными образами, меняется гораздо более непредсказуемо в сравнении со вспышками на ключе. И в то же время — это все те же кристаллы, и все та же неопределенная дорожка в промежутке между ними… — Я устала, — наконец заявляет Хуанита. — Потерпишь. Будем идти, пока хватит сил. — Макс, но зачем? — это Дмитрий. — Я, например, здорово проголодался. Почему бы не сделать привал? Или мы куда-то спешим? И в самом деле — куда нам теперь спешить? Мы затеряны на планете, которая никого в Центре не интересует. Более того — мы заблудились в ее недрах, отрезанные от базы, лишенные даже возможности выйти на связь и дать сигнал о помощи… Куда и зачем нам спешить? Неужели за несуществующей, как уже ясно сейчас, мечтой человечества? Забудь, Макс. Все мечты — в прошлом. Теперь — просто иди. Плыви по течению… — Хорошо, пусть будет привал. Наш привал состоит в том, что мы присаживаемся прямо на каменистую землю между кристаллами, снимаем рюкзаки и пару минут просто так сидим, отдыхая. Потом я достаю пищевой концентрат — наугад, первое, что попадается под руку. — Не увлекайтесь. Неизвестно, сколько нам еще придется здесь бродить. — Что это? — подозрительно спрашивает Хуанита, попробовав серо-зеленую массу. Гляжу на этикетку: — Овощи всякие. Лук, фасоль… капуста… — Ненавижу! — восклицает она. — Я возьму другое. — Черта с два! Другое получишь в другой раз. Она еще в еде перебирать вздумала! — Макс, ты что, решил заменить командора? Да куда тебе до него, ты, дырка в заднице! С каким наслаждением я бы посмотрела на тебя, висящего вниз головой вон на том кристалле! — А я бы с гораздо большим наслаждением сел сейчас в модуль и умотал отсюда к чертовой матери!.. Твои издевательства, Хуанита, уже никому не интересны. Кажется, и тебе самой тоже. После таких слов она сразу смолкает и продолжает есть молча. Жаль, что Конрад не может этого видеть. — Макс, я недавно думал над одним вопросом… — заговаривает Дмитрий после нескольких минут молчаливого поглощения пищи. — Что еще за вопрос? — Ты же не станешь спорить, что между первой и нашей экспедицией здесь должны были побывать еще другие, официальные? — А, опять твои теории… Ладно, давай теории. По логике вещей должны были. И что? — Почему они проигнорировали золотые залежи? — Хм… и почему же? — А сам не попробуешь догадаться? Вообще говоря, задачка для школьника. — Хе-хе, они их не заметили, — вставляет словечко Хуанита. — Макс, не смейся. Она права. Они что, теперь издеваются на пару? — Значит, так-таки спустились в шахту и не заметили? Ну-ну… опять твоя наведенка? — Она самая, Макс. Наведенка. И твой сарказм здесь совершенно ни к чему. Вопрос только в том, было ли наведенкой золото, или его отсутствие? Вот куда тебя занесло, Дмитрий! С ума можно сойти… хотя, кажется, уже и так… — А это важно? Если иллюзия — материализованная, то… — Может быть, и важно. По правде говоря, я немного отошел от своего первоначального предположения. — Так. Я слушаю. — Попробую в двух словах. Я исходил из того, что наведенка здесь строится чисто на подсознательных рефлексиях. Мне кажется, это все-таки не совсем так. То есть, подсознательная компонента присутствует, но не в чистом виде. Кроме нее, есть еще какой-то механизм преобразования… или, скажем так, интерпретации. И знаешь, что это может значить? — Даже не представляю. — Это значит, что мы, вполне возможно, столкнулись с иной формой разума! — гордо произносит Дмитрий. — О-хо-хо! Вот, выходит, как? — Макс, ты представляешь, что это такое? — говорит исследователь, все более воодушевляясь. — Сколько лет уже человечество ищет разум в космосе! Да, оно нашло своих братьев по разуму — и что оказалось? Что эти братья — есть по сути оно же само, что все они происходят из одного источника — пусть корни самого источника пока неясны, но все-таки… Так что же, выходит, иной формы разумной жизни, кроме гуманоидной, не существует и существовать не может? Да, был печальный опыт интерфейсеров[12], ни к чему так и не приведший, поставивший гораздо больше новых вопросов, чем давший ответов — но все это не то… И вот теперь, Макс — мы, на какой-то никому не нужной планетке!.. Подумай только — действительно иной, не только негуманоидный, но небиологический разум! Интеллект, построенный напрямую в UIF! Информация в чистом виде, не нуждающаяся в материальном носителе! Макс, да мы сделали открытие не века, а тысячелетия! Да что там — это ведь то самое, о чем человечество мечтало на протяжении всего своего существования! Это, если хочешь, может быть даже эквивалент бога, о контакте с которым люди мечтать и не могли! Или другой вариант… Если изучить эту форму жизни… Мы же получим компьютер, не занимающий пространства, но имеющий невиданное быстродействие и такие потенциальные возможности, которые нам и не снились! Макс, да… Макс? Что такое? — Да ничего, Дмитрий. Сначала ты говорил при источник энергии для материализации иллюзий. Теперь — про суперкомпьютер, и даже, вот, про бога. Что будет дальше? — Не понимаю… Я же просто высказываю гипотезу… — Гипотезу… Все вы хороши высказывать гипотезы! Сидишь этак в кабинете с переменной геометрией, кондиционером и всякой такой фигней и на компе модели прикидываешь: «А вот подставлю я такой коэффициент в формулу: грохнется или нет?» А вот возьми и прикинь мне формулу: с какой вероятностью твой гипотетический бог сейчас зашвырнет меня вниз головой на кристалл, как хотела обожаемая Хуанита, ее саму шарахнет молнией в одно место, а тебя просто-напросто разнесет на кусочки? Ну как? — Макс, ты не понял, я же не о том… — О том, Дима, о том! Меня твои формулы мало интересуют. Вот будем мы как-нибудь сидеть в твоем кабинете, тогда и порассуждаем, то ли это бог, то ли еще какая хреновина. А сейчас меня как-то больше интересует, как бы отсюда выбраться. Я вот вдруг понял, что еще на этом свете пожить хочу — странное такое желание, да? Можешь мне выдать теорию, которая нас выведет прямиком на базу? Черта с два ты мне выдашь, Дима, слабо тебе! Ну так и нефиг выпендриваться! А я вас поведу по старинке, своими руками и ногами. Глядишь, и выйдем… А не выйдем — так кому тогда нужны будут твои чертовы теории? — Браво, Макс! Мои аплодисменты! — Хуанита и в самом деле хлопает в ладоши. А я все равно не поддамся!.. — Все, накушались. Собираем вещички и топаем дальше. — Да подожди ты! Дай отдохнуть по-человечески! — Отдыхать будешь на корабле по дороге в Центр. А сейчас — идем! — Макс, елки-палки, ну будь ты человеком! — вмешивается Дмитрий. — Мы все устали, да ты и сам… Интересно, что в твоем понимании значит «быть человеком»? Я, например, совершенно не устал. Мой усовершенствованный организм очень даже неплохо справляется со своими функциями. Так что, отсюда следует, что я — не человек? А если и вправду следует, Макс? И не говори, что ты раньше об этом не думал! — Знаешь, что на моем месте сделал бы Конрад? — Да тебе же до Конрада, как нам сейчас до выхода! — выкрикивает Хуанита, бросая на меня гневный взгляд. Да, Макс, да! Ты же убийца, какими бы причинами ты это не объяснял! Ну и черт с вами! Встаю и набрасываю на плечи рюкзак, потом без единого слова поворачиваюсь спиной к спутникам. Впрочем, нет, кое-что забыл… Снимаю рюкзак и вытаскиваю оттуда два до сих пор бездействовавших, заряженных под завязку импульсника. «Он будет беззащитен» — говорил Конрад. Что ж — они беззащитными не останутся. Два «импа» падают на землю между Дмитрием и Хуанитой. Вот теперь уже точно — все. — Макс, да постой ты! Да что ты в самом деле… Плевать. Просто иди. Иди. Иди… ведь если долго идти… Закрученные зигзаги кристаллических образований стремительно надвигаются на меня. Синее на зеленом… красное на белом… черное на оранжевом… голубое на черном… желтое на черном… Бирюзовое на… Черном. И что это за шорох наверху? Датчик? Нет, ничего… И костюм молчит. А черного все больше. И шорох продолжает нарастать. А кто-то еще совсем недавно говорил: «Твоя смерть не будет на моей совести!»… Но мало ли кто что говорил? Приближаясь откуда-то слева, по верхнему ярусу разноцветья пещеры прокатывается приглушенный гул, а потом начинается… Дождь? Черные капли обрушиваются на меня сверху. Большие, тяжелые капли, словно резиновые мячики… Скорее застегнуть шлем! И все-таки удары, пусть даже и мягкие, ощущаются сквозь тонкую, хотя и прочнейшую ткань костюма. Это ведь не скафандр — так, одно название… — Макс, ты?.. — Хуанита? Где Дима? — Где-то там… — Давай руку! Не стой на месте, бежим! — А Дмитрий? — Догонит. Вперед, кому говорю! Бежим вместе — рука в руке. В глазах рябит от черноты, но я, пользуясь преимуществом своего неповторимого зрения, выбираю оптимальный путь. Мы бежим, и у нас на глазах кристаллы постепенно теряют краски, цвета сливаются, выравниваются, уступая место… Черному. Чернота не только заслоняет все перед глазами — она бросается под ноги, норовя сбить и повергнуть, барабанит по спине, чтобы сломить и подмять под себя, чтобы ты никогда больше не встал, чтобы мы навсегда остались здесь так же, как когда-то… Но мы убежим! Должны убежать! Тяжесть гнет меня к земле — это споткнулась Хуанита. — Вставай! Немедленно вставай! Поддерживаю ее — и вот мы уже бежим снова, но теперь не так быстро, моя спутница словно спотыкается на каждом шагу, прихрамывая на одну ногу… Некогда сейчас думать о ногах. Надо убежать. Больше никаких оттенков. Черно-серая пещера, и только на низком уровне я могу видеть очертания коридоров… Не важно. Главное — что эти коридоры продолжаются. Значит, нам все еще есть, куда бежать. Потом все заканчивается так же быстро, как и началось. Последние круглые капли достигают земли — и снова наступает тишина. И мы будто идем по той же самой пещере, из которой провалились в эту странную реальность. — Кажется, убежали… кошечка. — Я подвернула ногу… — Постой пока… Дима! Нет ответа… — Дима, ты где? Ты меня слышишь?! — А меня?! — добавляет Хуанита. Молчание. — Он где-то далеко? Сигнал не проходит? — спрашивает она с надеждой в голосе. — Может быть. А может, он упал… и не встал. — Нет… Спорить мне не хочется. Впереди — круглый коридор, словно туннель в недра земли, словно пищевод, дорога в желудок гигантского животного, готового заглотить нас и переварить заживо. Того самого животного, которое порождает наведенки, а его мозг есть информация в чистом виде, не нуждающаяся в материальном носителе. Мне не хочется спешить в чрево монстра. Мне не хочется спешить. Мне некуда спешить. «Он заберет все без остатка!..» — Макс… — Что? — Мне надо отдохнуть. Иначе я тоже упаду и не встану. — Хорошо, — почему столько безразличия в моем голосе? Хуанита снимает шлем, и я вижу ее разметавшиеся волосы грязно-коричневого оттенка, вижу размазанные по лицу остатки косметики, вижу… пустые печальные глаза — хищный огонек, всегда бывший их неотъемлемой частью, безнадежно потух. Потом она присаживается, опираясь спиной о стену и склонив голову. Точно так же она сидела в том зале, рядом с дверью для моего ключа… так же — и все-таки разница есть. Конрад, командор, когда ты с огромным энтузиазмом организовывал нашу экспедицию — мог ли ты знать, что все закончится так? Впрочем, почему — закончится? Потому что, Макс, ты не видишь выхода из ситуации. И уже не хочешь его искать… Ну и ладно. Подхожу, прислоняюсь к каменной стене и собираюсь уже присесть рядом, но что-то меня удерживает… Стена дрожит! Поднимаю голову… Что там наверху? Ничего особенного… камни как камни. И все-таки что-то не так. Поворачиваюсь лицом к стене. Сейчас включу второй план, проверю… В одном порыве здоровенные глыбы вдруг устремляются мне навстречу. Чтоб вас черти съели! Инстинктивно развожу руки в стороны, принимая на себя тяжесть всей стены, медленно напирающей на меня. Почему я просто не отпрыгнул назад? Правильный ответ: Хуанита… — Встань, отойди, быстро!!! Я не вижу, что там сбоку, взгляд упирается в однообразную серо-черную поверхность. Но слышу, как девушка поднимается… шлеп! — Ты, сука!.. — Макс… — Быстрее, ну! Я держу, держу! Атлант когда-то поддерживал небо — а я, уподобившись ему, удерживаю землю, собравшуюся обратить нас в ничто. И никто не собирается сдаваться… Сто двадцать четыре… Девятьсот сорок пять… Тридцать восемь… Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь… «Прежде чем что-то найти, нужно что-то потерять.» Когда ноги уже готовы согнуться под невыносимой тяжестью, будто второе дыхание приходит ко мне. Больше силы… я смогу ее удержать, смогу, я должен! Слышишь, чертова стена, ты не победишь меня! Ты не победишь, не имеешь права победить, потому что… Не важно. Просто сделай. Напираю — и на миг камень будто отступает, покоряясь мне… Так, хорошо. Быстрее, быстрее же! — Хуанита… — Я не могу, нога… — Ползи на руках! Я не отпущу, ползи!.. Скрытые, неведомые мне доселе ресурсы организма сейчас работают на всю мощность. Вы, негодяи, я не знаю, что вы в меня вложили — но я задействую это по полной программе! Еще… еще чуть-чуть… Стена снова напирает… Мне все равно не победить. Я только оттягиваю неизбежное. Ноги, лишь бы держали ноги! А дыхание учащается, все быстрее и быстрее, и в такт ему сильнее и сильнее стучит сердце. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук… Тук-тук-тук. Тук-тук-тук… Тук-тук-тук-тук-тук… Тук-тук-тук-ту-ту-ту-ту-ту-т-т-т-т-т-т-т… Трах-х-х!!! Большой темный круг перед глазами. Большой-большой-пребольшой… Он плывет, и приближается ко мне… или я — к нему. Еще ближе… еще… еще… И черный монстр глотает меня… Мне тогда приходилось все открывать заново. Например, мои родители были для меня просто двумя приятными людьми, которых звали Анна и Самуэль. Я не знал, и так и не узнал потом, какой они были национальности. Впрочем, учитывая мой последующий образ жизни в духе «перекати-поля», мне никогда не приходилось беспокоиться о моем происхождении. А еще был Ричард Трефилов, постарше их, но тоже во всех отношениях очень приятный человек. Его я видел даже чаще, чем родителей: им все-таки надо было работать, на что-то жить. А для Ричарда все, чем он со мной занимался, было и работой, и жизнью. Он приходил ко мне в комнату, иногда просиживал со мной часами — и я удивлялся, как ему удается угадывать, что мне нравится, а что было бы неприятно. Он придумывал самые разные игры, переиначивая по-своему правила; иногда уступал мне и давал выиграть, чтобы я чувствовал себя уверенней; потом, напротив, громил по полной программе, ставя на место. С ним никогда не было скучно, и я все больше привязывался к нему, по своей наивности не понимая, на что себя обрекаю. В тот день Ричард не стал оставаться со мной в комнате — он предложил мне пойти с ним. Мы пришли в большой круглый зал, и он усадил меня в одно из кресел, стоящих в центре этакими цветочными лепестками. Как будто ничего особенного — обычная виртуалка, во множество которых я в детстве переиграл; впрочем, с оговоркой: я знал, что переиграл, но абсолютно не помнил, как это было. Однако освоился я быстро. Мы с Ричардом попали в некую космическую империю, где лихо носились на звездолетах. Он командовал эскадрой, а я — всего лишь рядовым истребителем, и мы крушили всех и вся, кто был с нами не одного цвета. В конце концов случилось то, что должно было случиться: меня подбили. — Еще раз? — предложил Ричард. — Да ну, надоело, давай другое! — возразил я. — Макс, я хочу тебе кое-что показать. Я согласился, и мы продолжили сражение. Сценарий очень мало отличался от предыдущего, и скоро мне и впрямь стало скучно. И вот тут я увидел, как Ричард творит чудеса. Его корабль вдруг исчезал в одном месте и тут же появлялся совершенно в другом; одним выстрелом он сносил по несколько истребителей за раз, а то и целые планеты. Но это, как оказалось, были только цветочки. Когда мы праздновали победу и затрубили фанфары, Ричард вышел из своего флагмана и, прошагав прямо по космической пустоте, проник ко мне в истребитель и пожал мою руку. — Как ты это делаешь? — спросил я, глядя на него удивленно. — Ничего особенного. Ты же знаешь, что все это не настоящее. — Ну да. Но ведь есть физическая модель, базовые законы… — я тогда уже успел нахвататься всяких терминов. Вместо ответа он спросил: — Макс, тебе не хотелось бы быть не актером, а режиссером? Тем, кто сам создает законы? Я тогда не ответил ему. Однако уже знал, что ответ будет — «да». Через несколько дней мне предстояло попрощаться с родителями. По договоренности с руководством комплекса Уттара, я должен был остаться здесь еще на несколько месяцев, им же нужно было работать, и для этого — вернуться на Землю. Прощание прошло достаточно спокойно; мама немножко всплакнула, но ей это было позволительно. Меня традиционно спрашивали, буду ли я скучать, и не будет ли мне здесь плохо без них. Я посмотрел на Ричарда: тот бросил на меня взгляд заговорщика, и я вспомнил о его предложении. — Нет, мама, все в порядке, я отлично проведу время! — сказал я, не сомневаясь, что иначе и быть не может. Так мы и расстались, в странном настроении — смеси грусти и радости, и уже на следующий день Ричард начал мне объяснять базовые принципы, которыми нужно руководствоваться для создания полноценного виртуального мира. Я внимал ему с огромным интересом и даже и не думал скучать. Я ведь не мог знать, что больше никогда не увижу своих родителей… |
||
|