"Эксперимент (сборник)" - читать интересную книгу автора (Якименко Константин Николаевич)7Я иду вперед. Иду? Переставляю ноги в одном неизменном ритме, чтобы не причинять боль своему пострадавшему телу. Нет, дело не в том, что я боюсь боли. Но боль отнимает силы, снижает темп, сковывает, заставляет стать на месте и не шевелиться. А я не могу позволить себе не шевелиться. Я должен идти. Должен… Идти. Мое зрение вдруг начинает вытворять фокусы. Казалось бы, впереди — черная труба, однообразная на всем протяжении, и сколько я ни прохожу, ничего не изменяется. Так было в начале. Но теперь все иначе… Передо мной — бугорок, который надо будет перешагнуть. Нет, зачем перешагивать? Лучше обойти, так оно проще… Ближе, ближе… но он почему-то не приближается. Что это может значить? Хотя — не все ли равно? Главное — я иду. Все еще иду, не останавливаюсь. «Если долго идти, в конце концов куда-нибудь придешь…» Где тот самый бугорок? Нет никакого бугорка… Зато все камни теперь сине-фиолетовые… смешно. А вон там из земли выступают шипы совсем как на спине того дикобраза… или что оно там было. Ближайший шип удлиняется, вытягивается все больше… это уже не шип, а какая-то веревка, канат… или лиана, как в джунглях. Джунгли… значит, больше зеленого. А вон там, посреди коридора, огромная круглая колонна. Нет, не такая уж и круглая — скорее, квадратная, только закругленная по углам. А еще она напоминает перевернутую пирамиду — снизу Уже, сверху толще… Да это и есть пирамида, стоящая на потолке и упирающаяся вершиной в пол. Или уже не упирающаяся? Пирамида, синяя снизу, зеленеющая к середине и с оранжевым основанием наверху… Но она уже не одна — по сторонам видны другие фигуры, некоторые тоже пирамидальной формы, другие — цилиндры, шары или вовсе какие-нибудь загогулины. Сверну-ка я влево, пройду между вот этой трубой и яркой древообразной конструкцией… Дорога ветвится, никакого туннеля или коридора — множество направлений, выбирай любое. Только зачем мне выбирать? Ведь цель у меня одна, откуда же столько путей? Мне не нужны эти пути! Не нужны! Оставьте один! Верните мне туннель, вы, негодяи! Верните! Слышите? Нет, Макс. Они тебя не слышат. Они не хотят тебя слышать, потому что ты сам — негодяй, каких мало! Приходит время расплачиваться. Тебе тоже придется расплатиться. Это закономерно. Ярко-красная ветка одного из деревьев приближается ко мне, тянется, хочет… Схватить? Что за бред? Такого не может быть. Правильно, Макс. А еще здесь не может быть биологической жизни. А еще тарелка не может летать. А еще не может гореть осветитель, который полностью разбит. А еще человек не может погибнуть от столкновения с невидимым двойником. А еще… Довольно. Тебе нужно дойти. Просто дойти. Так зачем же все это? Второе щупальце справа. Оно касается меня, оно вовсе не агрессивное, даже скорее нежное. Оно не хочет причинить тебе вред, Макс. Нет, вовсе нет. Оно только удерживает тебя. Куда ты спешишь, Макс? Зачем спешишь? Останься с нами! Не трать понапрасну силы! Ты загонишь себя, тебе станет плохо. А здесь тебе будет хорошо. Очень хорошо. Ты даже не представляешь, насколько хорошо. Останься, Макс! Остановись! Ложись в тени чудесного разноцветного дерева. Отдохни, тебе же нужно отдохнуть. Ты хочешь отдохнуть. Ты будешь отдыхать долго-долго, сколько сам захочешь! Тебя никто не будет торопить. Никто не будет заставлять. Просто ложись. Доверься нам, Макс. Мы ведь знаем. Все твои потаенные желания для нас как на ладони… Черта с два! Я не поддамся вам, слышите? Я буду идти, всем вам назло, и я дойду, и я улечу с вашей чертовой планеты, я стану первым, кто это сделает… и, может быть, последним… Отпусти меня, тварь! Мне не нужны твои ласковые прикосновения! Мне ничего от вас не нужно! Мне… Где там мой импульсник? Ярко-желтые линии полосуют удивительную картину. Что, твари, взяли? Получили меня? А вот вам! Вот! Получи! Падай! И тебя скошу! И тебя! Уничтожу! Вы не станете мне ничего указывать! Не станете! Вы все ничто! Вас нет! Все она — мерзкая наведенка, будь проклят ты, Дмитрий, который это придумал! Сам придумал — и сам пропал… Падай на землю! И ты! И ты! Сгиньте раз и навсегда! Мне не нужен ваш покой! Я хочу выйти! Хочу… Она тоже хотела! Заткнись. Вспышки там и тут — и все больше черноты проступает сквозь них. И вот уже нет никаких нежных щупалец. Никаких колонн разнообразных форм. Никаких торчащих из земли шипов. Всего лишь туннель. Круглый, мрачный, противный, кошмарный, отвратительный туннель. Что, Макс, ты этого добивался? Да — я этого добивался! Ну так иди! Иди вперед по туннелю. Иди, пока хватит сил. Пока твой двигатель не сделает последний оборот и откажет раз и навсегда. Что ж — я иду… Только почему каждый следующий шаг дается с таким трудом? А вот впереди снова бугорок. Тот самый, с которого все началось… впрочем, нет. Он не может быть тот самый. Это совершенно другой, ведь с тех пор я преодолел огромное расстояние… Огромное? Тебе только так кажется, Макс! На самом деле пройденное расстояние ничтожно. Такова правда. Не важно. Обойду его слева. Так легче. Шаг, еще шаг… Надо быстрее! В таком темпе я никуда не дойду и до скончания века. Приложить чуть-чуть больше усилий. Много не надо, но хотя бы чуть-чуть… ты ведь сможешь? Сможешь. Конечно, сможешь. Ритм: раз… раз… раз… Раз… раз… раз… Надо изменить: пусть будет раз-два… раз-два… раз-два… Вот так: раз-два. Шаг — рывок — и еще шаг. Раз-два… раз… Бугорок уходит влево… больше… еще больше… И земля почему-то приближается… А-а-а-а!!! Все, Макс. Не шевелись. Иначе — конец. Легкое движение… А-а-а-а!!! Кажется, это слезы… Вот ты и пришел. Сам виноват: лучше было медленно, зато верно. Может быть, ты шел бы долго, пусть даже очень долго — но все-таки куда-то дошел… Куда дошел? Брось! Отсюда все равно нет выхода. Разве ты этого не знаешь? Повернуться на спину… Так, еще… Ай! Ох-х-х!.. Все, спокойно. Терпи, Макс, терпи, бывает и хуже. Последний раз… теперь — все. Теперь — не двигайся. Замри, и тогда разрядов больше не будет. А ведь мог остаться там, в удивительном саду из чужой реальности! Забудь. Что прошло — то прошло. Но, Макс, неужели ты и вправду собрался лежать здесь, пока не помрешь? Ты ведь должен дойти, должен! «Никто никому ничего не должен». Не важно. Сделай это. Не потому, что должен. Просто сделай. Я не могу… Не надо сразу. Возьмем правую руку. Подними ее, чуть-чуть. Можешь? Теперь выше… выше… можешь? Черт! Рука, безвольно обвиснув, опускается на землю. Боли нет. Ощущений нет. Ничего нет… Это конец, Макс. Ты знаешь, что это конец. Но ты ведь должен дойти! Вставай, Макс! Не могу… Вставай! Не могу… Вставай! Нет… Ну и черт с тобой! Ну и лежи здесь, лежи и подыхай — у тебя ведь не хватит даже сил, чтобы вытащить «имп» и покончить со всем раз и навсегда. Твоя смерть даже не будет мучительной. Она будет просто долгой. Сначала ты сможешь развлекаться, выстраивая перед собой свои зрительные фокусы. Потом зрение погаснет, но ты все еще будешь способен строить такие же картинки у себя в воображении. Потом… Потом ты уснешь… Уснешь… Навсегда. Нет, Макс! Борись, ты сможешь! Нет… Сможешь! Нет… Ну и ладно. «Исчерпал ресурс, опустошен полностью». «Он заберет у тебя все без остатка…» Без остатка… Темные выступы на потолке плывут вправо… влево… опять вправо… опять влево… снова… Нет — останавливаются. Стоят на месте. Смотрят на меня. А я — на них. А если сделать четче? Картинка приближается. Я вижу змеистую трещину между двумя камнями. Приближаю еще — и могу разглядеть все ответвления от главной трещины. Еще четче! Вот они — мельчайшие впадинки, и островки между ними. Тут темнее, там светлее… Черт побери, Макс! Вставай! Немедленно! Этого не может быть… Потому что не может быть никогда? Идите все нахрен! Мне все равно, как это называть. Пусть это будет наведенка. Пусть это будет источник энергии, суперкомпьютер или даже бог. Пусть это будет просто нарушение вероятностных состояний, гигантская флуктуация в UIF… и откуда я только таких слов набрался? Не важно. Теперь я это сделаю. Вставай, Макс! Сейчас же! Один рывок — и я борюсь одновременно со всеми ветрами мира, норовящими сбить меня с ног. Снова разряд в груди… Нет — я стерплю. У людей… у обычных людей… это называется второе дыхание. У меня — может быть, резервный источник питания или что-то в таком роде. Какая разница? Теперь я дойду. И только это важно. Я снова иду. Медленно, неровными шагами — ноги с трудом подчиняются мне, постоянно норовя свернуть не туда, куда я хочу. Мне приходится бороться со всеми — с самим собой, с дорогой, с туннелем, с планетой… И все-таки я иду. «Если долго идти…» Наконец я вижу ступеньки. Туннель обрывается внезапно. Больше нет бесконечной круглой черноты, уходящей в бездну. Ее нет — а есть серебристые прямоугольные ступеньки, наполненные светом, поднимающиеся вверх на десяток метров. А еще выше… Звездное небо? Невозможно… Ну и пусть. Остался последний путь — наверх… Делаю первый шаг. Ноги подкашиваются: одно дело — идти по ровной поверхности, и совсем другое — вскарабкиваться на лестницу. Но теперь уж я не остановлюсь! Немного усилий — и еще одно препятствие пройдено. Еще, и еще… Сто семьдесят семь… Шестьсот одиннадцать… Восемнадцать… девятьсот сорок девять… Раз, два, три, четыре, пять — вышел зайчик погулять… Раз, два, три, четыре, пять… Раз, два, три, четыре, пять… Раз, два, три… А вот и вершина. Лестница обрывается, и вместе с ней обрывается мой путь. Впереди ничего нет. Только чернота — и звездное небо над головой. А внизу — обрыв. Он тянется метров на пятьдесят… впрочем, может быть, он продолжается и еще дальше. Я не вижу — взгляд вязнет в непроницаемом белом тумане. Пятьдесят метров — высота восемнадцати этажей… — Макс! — окликает меня странно знакомый голос. Он стоит здесь же, на вершине, в нескольких шагах от меня. Все такой же сгорбленный, седой, и со знакомой хитринкой в глазах. Старикашка Хим. — Я знал, что ты найдешь, — говорит он, глядя на меня. Может быть, жаль, что я уже разучился удивляться. А может, это и к лучшему. — А я знал, что мы еще когда-нибудь встретимся… Хим. — Хим? Можешь называть меня и этим именем. — Э-э… а каким же еще? — Ну, например, Роберт Престон. — Хочешь сказать, ты и есть Роберт Престон? — Если тебе так нравится. А могу быть и Ричардом Трефиловым. Или Хуанитой Ибаррес. Хочешь, чтобы я был Хуанитой? — Иди ты! Лучше уж ты будешь просто Хим. — Как хочешь. — Хотя, вообще-то мне все равно. — Мне — тем более. Указываю глазами на обрыв: — Что там? — А чего бы тебе хотелось? — Это не ответ, Хим. — А если именно это и есть ответ? — Значит, все-таки наведенка? — Значит — тебе все-таки хочется, чтобы это была наведенка. — Прекрати играть словами! — Почему же? Ты играешь образами. Я играю словами. Каждому свое. — Это и есть «мечта человечества»? — В том смысле, как ты сейчас это понимаешь — да. Туман все так же клубится внизу, скрывая от меня глубины пропасти. — А в настоящем смысле? — А что такое «настоящий смысл»? М-да, кажется, в словесной игре мне и впрямь его не превзойти. — Я должен туда прыгнуть? — Ты никому ничего не должен, Макс. — Ладно, не должен. Но ведь подразумевается, что я это сделаю? — Подразумевается кем? Тобой! — Черт! Ну, хорошо. Такая высота, пятьдесят метров — это же не случайность? — А чем случайность отличается от закономерности? — Ты достал меня, старикашка! Сейчас я скину с обрыва тебя! — Ты имеешь на это право. Макс, но ты же не собираешься прыгать? Ведь правда — нет? Конечно, нет. Ну и все. Вот и успокойся. Нефиг тратить нервы по пустякам. Впрочем, что для тебя сейчас не пустяки? — Так все-таки, что же там внизу, Хим? Что скрывает ящик Пандоры? Я попаду в рай? Или просто расшибусь о камни? — Почему я должен это знать лучше тебя? — Потому что именно ты встретил меня здесь. Это же случилось не просто так! — Макс, так кто из нас на самом деле играет словами? И вправду — кто? Ты говоришь, не просто так? А как же «просто сделай»? «Просто иди»? Стоит ли искать смысл там, где его на самом деле нет? И разве не для того ты сюда шел, чтобы… Или все-таки — «просто шел»? Какой из двух ответов правильный? Ведь выбор в конечном итоге делать тебе! Не Химу или кому-нибудь еще тебе! Раз уж ты дошел, а не остался лежать в туннеле… А тем временем снизу слышны звуки шагов, и я поворачиваю голову… Еще один охотник за мечтой. Широкий и низенький; его некогда приглаженные волосы сейчас торчат маленькими рожками во все стороны, а в глазах горит нездоровый огонь. Наш исследователь Дмитрий Углов. Значит, он не «упал и не встал», а тоже продолжал идти, пусть и отдельно от нас — но все-таки дошел. Туда, куда и я. — Макс, это ты?! Ты уже здесь? — говорит он, поднимаясь по лестнице. — Да. А что? Я загораживаю проход? — Нет, напротив… я очень рад! Это правда хорошо, что ты дошел… — Не знаю… Может быть, и хорошо. — Ты уже прыгаешь? — Почему ты так решил? — Ну как же… Ты ведь пришел сюда… и ты должен прыгнуть! «Ты никому ничего не должен!» — Дима, ты ошибаешься. Я не собираюсь прыгать. — Не понимаю… Но ты же так стремился сюда, столько сил на это потратил, и все для того, чтобы в конце струсить и передумать? — Я вовсе не струсил. — Тогда в чем же дело? За чем остановка? — Просто я не хочу. — Тогда еще раз спрашиваю — зачем все это было нужно? — Я мог бы ответить, Дима, но тебе не понять. — Я и вправду тебя не понимаю, Макс. Разумные люди так не поступают. — Значит, я неразумный человек… Скажи, почему именно я? — Э-э… что — именно ты? А, почему ты должен прыгнуть? Элементарно: потому что тебе вручили ключ. — Но ведь ключ — ничто, пустышка! — Макс… ты действительно думаешь так только потому, что та дверь не открылась? Слова застревают у меня в горле — потому что я понимаю, что имеет в виду Дмитрий. «Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь». — Это ведь ты украл у меня ключ, да? Уж не знаю каким образом, но ты стащил его из сейфа, а потом струхнул и подсунул Конраду? Отвечай, ты, сука! — Макс, не надо крика… — Это был ты? Ты?! — Да, хорошо, это был я… — Стой на месте, Дима. Лучше не двигайся! — импульсник сам просится мне в руку. — Макс, не надо… ты не понимаешь… — Неправда твоя: я все понимаю лучше, чем ты думаешь! Я не прыгну с обрыва. Мне не нужно то, о чем человек не может и мечтать. Но и ты тоже этого не получишь! Его широкий лоб покрывается испариной: — Подожди, не стреляй! Вот, видишь, я стою… Я не двигаюсь… Дай мне сказать… — Говори. Но лучше побыстрее. — Макс… я не все тогда рассказал… ни тебе, ни Конраду. Эта информация была засекречена… — Я сказал — побыстрее! — отрубаю резко. — В экспедиции Тори Имоку никогда не было человека по имени Роберт Престон, — на одном дыхании выдает он. Вот тебе и на!.. Выходит, послание с планеты передал несуществующий человек. С каждым часом все веселее и веселее… — И что ты теперь хочешь сказать? Что Роберт Престон и сам был наведенкой? А может быть, вся эта планета — наведенка? И золото — ненастоящее, и база — ненастоящая… и эта пещера, и этот обрыв — тоже ненастоящие? А может, и наша экспедиция, и мы сами… — Макс, не надо преувеличивать. Я точно не уверен, но… мне кажется, это как-то связано с тобой. Понимаешь, тут слишком много совпадений… — Совпадений, значит? Ну давай, Дима! Выкладывай все, как есть! Я внимательно слушаю. Я говорю — и вижу, как он держит правую руку за спиной. И как потом медленно начинает выводить ее вперед, сжимая в ладони, без сомнения… «Они беззащитными не останутся». Сейчас, Макс! Сейчас, пока еще не поздно!.. — Падлюка! Гад! Ненавижу! Из-за тебя я убил Конрада! Ни за что прикончил хорошего человека! Ты в этом виноват! Ты! Ты! Ты!!! После первого выстрела его оружие падает на землю и скатывается вниз по лестнице. Костюм в момент оказывается продырявлен, будто это всего лишь дешевенькая ткань, а не сверхустойчивое защитное покрытие — странно, но не важно… Потом Дмитрий смешно складывает руки на животе, будто пытаясь закрыть рану и остановить кровь… Бесполезно, Дима. За кровь надо платить кровью. Вот только за одну чужую кровь я плачу другой чужой кровью… Он откидывается назад, падает головой вниз и медленно съезжает по ступенькам. Глаза стекленеют, рот перекашивается в безумной улыбке. Я не знаю, что ты задумывал, Дмитрий. И никогда теперь не узнаю. Может, и к лучшему… А еще я не узнаю, о каких совпадениях ты хотел мне сказать. Не многовато ли, Макс? Три трупа за один день. Неужели именно это и есть та цель, к которой ты стремился? Только не надо молоть чепуху. Что сделано, то сделано. Импульсник летит прочь — вниз, в обрыв, где и исчезает в облаке тумана. Туда же отправляется и рюкзак со всем содержимым — лишняя тяжесть, эти вещи мне больше не понадобятся. Старикашка Хим тоже растворился в пространстве — исчез беззвучно, бесследно, как будто его никогда здесь и не было. Да и был ли он на самом деле? Впрочем, не важно… Но ты же не собираешься прыгать, Макс? Правда — не собираешься? Поворачиваюсь к обрыву спиной — а сердце бьется часто-часто, и его неровный ритм складывается для меня в одну неизменно повторяющуюся фразу: «От судьбы не уйдешь!.» В тот день я вел себя удивительно спокойно. Вообще-то мне не свойственно скрывать эмоции, просто я всегда легко мог выплеснуть их в виртуалке и предпочитал не переносить в реальный мир. Тогда эмоции меня буквально переполняли — однако ни в коем случае нельзя было дать им волю. Слишком уж большое значение имело для меня то, что я задумал осуществить. Ричард вошел ко мне раньше, чем я предполагал, и это несколько сбило настрой — я не успел еще как следует морально подготовиться. В голове промелькнуло сомнение: а может, отложить пока мой план и вернуться к нему позже? Однако после того, как дата уже определена и все просчитано до мелочей, любая отсрочка кажется смерти подобной. Поэтому я отбросил сомнения и решил действовать немедля. Мы говорили с Ричардом о каких-то пустяках — что-то вроде того, стоит ли населять мою новую виртуалку неграми, или же обойтись без них. Не многие смогли бы понять, каким образом я ухитрялся во время разговора сохранять невозмутимое выражение лица, и даже, более того, проявлять заинтересованность. Видимо, именно опыт VR-игр давал себя знать. Потом я пододвинулся к шкафу, где на одной из полок несколько дней назад припрятал похищенный со склада импульсник. Наверное, именно с тех времен и пробудилась во мне любовь к этому универсальному лучевому оружию. Одно плавное, незаметное движение — и шкаф открылся, а в следующий миг ствол опустился в мою руку. — Вот представь, Макс: сидит он и напевает: «Раз, два, три, четыре, пять — вышел зайчик погулять, вдруг охотник выбегает…» В этот момент он осекся, увидев направленную на него трубку. Дальше все происходило очень быстро и осталось в моей памяти урывками. Я выстрелил сразу, боясь, что любое сомнение, только родившись, остановит меня, и я уже никогда этого не сделаю. Собирался стрелять в голову — а попал в шею, к тому же явно превысил мощность. Обезглавленное тело стояло и не хотело падать, но потом все-таки рухнуло — прямо в мою сторону, так что только инстинкт заставил меня отскочить. Я был перепуган до смерти, но, к счастью, все детали плана побега настолько прочно засели в моей голове, что думать практически не нужно было тело делало все само. Я выскочил из комнаты с импульсником наперевес. По коридору шла группа людей… понятия не имею, кто они были — наверняка, просто сотрудники комплекса, возможно, не имеющие никакого отношения к моей персоне. Конечно, они еще ничего не знали о случившемся, но мне тогда было не до размышлений. Я открыл огонь; первый упал сразу, и кто-то сзади закричал. Это разозлило меня, и в ярости я стал палить еще. Другие трое попадали прежде, чем успели что-то сообразить; последний кинулся прочь по коридору — туда, где была кнопка сигнализации. Я выпалил по кнопке со всей дури, и тут же на месте положил и его. В глазах стоял туман, все происходящее казалось мне каким-то особым вариантом виртуальной игры. Несколько секунд я созерцал трупы, потом бросил это бесполезное занятие и побежал прочь. Практически не помню, как я выбрался из комплекса. Знаю, что по пути мне пришлось положить кого-то еще, да и сам был ранен в плечо. То ли охрана была не готова к такому неожиданному обороту событий, то ли я действительно удачно выбрал время — во всяком случае, когда я вырвался на территорию местного космодрома, меня никто не преследовал. Поскольку я предусмотрительно выяснил код одного из стоящих там кораблей, проблем со взлетом не возникло. Вопроса, куда лететь, также не было: я намеревался отправиться на Землю. Первое время после побега я был совершенно перепуган. Я казался себе загнанным волком, или тем самым зайчиком, про которого в последнюю секунду жизни рассказывал Ричард, и все ждал, когда же выбежит охотник. Таковой вовсе не спешил появляться, а со временем я убедился, что окружающих людей вовсе не интересует моя персона. Конечно, внешность моя была несколько необычной, но, как я убедился в последующих странствиях по галактике, в дебрях космоса можно встретить и куда большие диковины. К счастью, у владельца похищенного мной корабля обнаружилась немаленькая сумма наличных денег, которая здорово помогла мне пережить первое время и хоть как-то адаптироваться в незнакомом мне мире. А там прошел месяц-другой, и я стал потихоньку приспосабливаться к новой жизни и подумывать о том, чтобы найти себе какое-то занятие. Однако паранойя, раз и навсегда ставшая моей спутницей, не давала мне задерживаться на одном месте подолгу. Я все еще боялся, что люди из Уттара будут искать и преследовать меня повсюду — хотя здравый рассудок говорил, что каждый прожитый на свободе день уменьшает вероятность быть найденным и пойманным. Так я и скитался с планеты на планету, участвуя во всяких сомнительных торговых сделках и зарабатывая себя на жизнь. Потом сошелся с Конрадом Грунером, который не проявлял интереса к моему прошлому — я же никогда не упрекал его теми противозаконными операциями, в которые он постепенно впутал и меня самого. Так жизнь и швыряла меня с кочки на кочку, пока наконец не вручила посредством старика Хима ключ, тем самым определив мою дальнейшую судьбу… |
||
|