"Нет более слепых…" - читать интересную книгу автора (LJ Maas.(Перевод: Яра))

Наши дни…

Звонок телефона наконец вырвал Тэйлор из сна, Тэйлор протянула руку и сняла трубку с аппарата.

– Да, – оветила она сонным голосом.

– Тэйлор? – спросил голос.

– Кто это? – медленно задала вопрос Тэйлор пытаясь проснуться.

– Эмили, Эмили Метьюс… мать Кори.

– Эмили, который час? – спросила Тэйлор.

– Два часа утра. Извини, что я звоню так поздно, но… – голос женщины надломился и повисла тишина.

– Эмили, что случилось? – спросила Тэйлор, догадываясь, что в два часа утра ничего хорошего случиться не могло.

– Думаю, ты должна знать… Я… Ну с тех пор, как твоя Джессика и Кори стали подругами, я думала, может быть, ты скажешь ей, – невнятно говорила мать Кори.

– Что и кому сказать? – Тэйлор была смущена.

– Скажешь Джессике. Извини, что сообщаю тебе вот так, Тэйлор. Моя дочь умерла прошлой ночью, – сквозь слезы выговорила Эмили Мэтьюс.

– Что… Как? – Тэйлор думала, что она все еще спит, и это просто дурной сон.

– Она… Она ушла вчера из дома с какими-то старыми друзьями и не вернулась, – Тэйлор слушала, как плачет женщина. – Они принесли ее, она умерла от передозировки.

Тэйлор не понимала, как такое могло случиться. Эмили не могла скрыть глубину ее горя от художницы.

– Эмили, мы можем что-нибудь для тебя сделать, все, что угодно? – спросила Тэйлор.

– Приходите с Джессикой на похороны послезавтра в Вестберри. Тэйлор, пожалуйста, не дай Джессике сорваться, заставь ее понять, что Кори не хотела, – умоляла Эмили.

– Мы приедем, не волнуйся, я позабочусь о Джес, – ответила Тэйлор. – Эмили, не бойся звонить, если тебе будет что-нибудь нужно, или просто захочется поговорить, ладно?

Тэйлор держала телефон в руке, пока не послышались длинные гудки. Положив трубку, она перевернулась на спину, из глаз брызнули горячие слезы. Положив подушку под голову, она уткнулась в нее лицом и с остервенением лупила кулаками по кровати, позволяя подушке приглушить ее сдавленный крик и плач по еще одной жизни, которую она не смогла спасти.

– Джес, милая, просыпайся, – Тэйлор осторожно потрясла плечо спящей девушки.

– Уйди, Тэй, еще слишком рано, – простонала Джес из-под одеяла.

Тэйлор улыбнулась, над тем, как Джес сократила ее имя. Прошло четырнадцать лет, а для слуха Тэйлор это звучит, как будто голос двухлетней малышки.

– Джес, кое-что произошло, вставай, мне нужно поговорить с тобой.

Ночью художница долго думала, разбудить Джес, или позволить ей поспать еще, и сообщить утром. Она пробовала представить себя на месте семнадцатилетней девушки, как бы она хотела, чтобы поступила ее мать в подобных обстоятельствах?

Джей Ти резко поднялась. Посмотрев на лицо Тэйлор, она заметила красные опухшие глаза. Она быстро пыталась сообразить, что могло вызвать слезы у такой выдержанной художницы.

– Мама? С мамой все нормально? – тревожно спросила Джес.

– У твоей мамы все прекрасно, речь не о ней. Давай, вставай, умывайся, я знаю, ты уже проснулась, встретимся в столовой, хорошо? – спросила Тэйлор.

– Хорошо, – Джей Ти встала с кровати, Тэйлор закрыла дверь в ее комнату.

Тэйлор сидела в гостиной перед камином, одетая в старую рубашку и изношенные джинсы. Ароматный запах дерева создавал уют. В холодные дни мама Джессики всегда зажигала камин, чтобы расслабиться после трудового дня.

– Я сделала чашку Эрл Грэй для тебя, – тихо сказала Тэйлор, кивком головы показывая на конец стола.

– Тэйлор, ты можешь просто сказать мне, потому что эта неизвестность доводит меня, – сказала Джессика.

Тэйлор понимающе посмотрела на девушку, но не знала, как начать.

– Мне пару часов назад звонила мама Кори, Джес.

От этих слов в глазах Джес появился страх. Звонок среди ночи, она подумала, что Кори должна была попасть под поезд, чтобы художница не смогла сдержаться и заплакала. Опасения Джес только возрастали, когда она наблюдала изменения на лице Тэйлор.

– Джес, мне очень жаль, но… Кори, она… она умерла прошлой ночью.

– Но она только была здесь. В смысле, в эти выходные мы только работали вместе… – голос девушки задрожал.

Люди всегда так говорят, когда кто-то сообщает им о смерти человека. Им всегда кажется, что они только что его видели.

Джессика не знала почему, но она тут же подумала, что это был несчастный случай в автомобильной аварии. Она видела, как водит машину Эмили Метьюс по извилистым горным дорогам Калифорнии, и она не была уверена в способностях женщины.

– Что произошло? – очень тихо спросила девушка.

– Эмили сказала, что она вышла с друзьями и не вернулась. Ее принесли в больницу прошлой ночью. Она была уже мертва… от передозировки, – сказала Тэйлор хриплым голосом, пытаясь при Джессике сдержать эмоции.

– Нет, это не возможно! – закричала Джес.

Тэйлор поставила кружку на пол, наблюдая, как девушка нервно переводит глаза из стороны в сторону.

– Она же была здесь, она бы сказала мне, если бы у нее появились проблемы…она доверяла мне!

– Джес, мы не всегда рассказываем друзьям все, что происходит в душе, особенно в душе наркомана. Ты должна знать лучше других, что мы умеем прятать дерьмо лучше, чем кто-либо другой, – Тэйлор поднялась со своего места о оперлась рукой о софу.

– Я должна была сделать что-то. Я должна была заметить, что с ней творится. Я должна была помочь… Быть с ней… почему она мне не сказала!

Тогда Джессика сделала то, что ожидала Тэйлор, она бросилась к передней двери. Художница знала, что так будет и подготовила себя к этому. Мы всегда так поступаем, когда нас охватывает сильная паника… борись или беги.

Женщина метнулась со скоростью, которая удивила бы многих, и оказалась позади девочки. Она протянула руку, Джессика сильно ударила ее по ней. Тэйлор задалась вопросом, сможет ли она физически противостоять семнадцатилетней девушке, почти такой же сильной, как она сама. Она не ожидала, что Джей Ти применит силу к ней, но девушка была не в себе в этот момент.

Тэйлор схватила ее поперек талии, останавливая девушку и почти отрывая от земли.

– Отпусти меня! – закричала Джес. В это же время она наугад ударила локтем назад, попав женщине в солнечное сплетение.

Весь воздух вылетел из ее легких, но она все еще держала девушку, кричащую и плачущую одновременно. Художница могла не быть такой сильной как двадцать лет назад, но она знала уловки и имела опыт. Она легко увернулась от удара, нацеленного ей в голову и скрутила руки девушки.

– Это не справедливо! – кричала Джес. – Она так старалась, не справедливо, что с ней случилось такое. Почему она позволила кому-то сделать это с ней?

– Джес, – Тэйлор кричала, чтобы ее услышали. – Джессика! Она сделала это сама, милая.

– Почему, Тэй… почему она это сделала? – Джей Ти чуть расслабилась в руках Тэйлор. Девушка рыдала, Тэйлор развернула ее к себе лицом, но все еще держала руки Джес, которые она пыталась высвободить.

– Ее мать говорит, доктор думает, это несчастный случай. Она не принимала долгое время ничего, и кокаин оказался слишком силен для нее. Она сказала, что ее сердце не выдержало, – объяснила Тэйлор, не выдавая подробностей. Доктор сказал, что сердце девочки буквально взорвалось в ее груди. Она умерла мгновенно.

– Я не понимаю, – говорила Джессика сквозь слезы. – Почему она пошла куда-то с этими друзьями? Почему она не позвонила нам? Я бы смогла остановить ее.

Тэйлор погладила лицо девушки и отвела ее в гостиную. Они вместе сели на диван, Тэйлор обняла Джес, как она всегда делала с ее матерью.

– Это один из тех уроков, которые я надеюсь, помогут тебе устоять, Джес. Так случается, когда у тебя есть друзья среди наркоманов. Я не говорю, что ты не можешь дружить с ними, я имею в виду, ты должна знать, что подобные вещи иногда случаются, есть несколько важных правил, которые ты должна знать, чтобы этого не произошло. Хочешь услышать то, что я скажу? – спросила Тэйлор, гладя волосы девушки.

Джессика кивнула.

– Первое, не твоя вина, что ты не можешь спасти их. Невозможно уберечь человека от себя самого. Если кто-то из нас, ты, я или Кори захочет вернуться и начать принимать наркотики, если мы действительно захотим, наши друзья не смогут остановить нас. Они могут угрожать, пытаться что-то сделать, но они не могут быть с нами двадцать четыре часа в сутки.

– Можно попытаться, – возразила Джес.

– Да, милая, можно, но если ты сделаешь это, тебе придется жить их жизнью. Это не будет их выбор. Единственный способ избавиться от зависимости, это сделать все самой, Джес. Я всегда буду здесь с тобой, так же, как и твоя мама, но в конечном счете, это твое решение и твой выбор. Вот почему освободиться от зависимости – такое достижение для нас. Да, есть люди, ради которых мы делаем это, но они не проходят через весь этот ад, правда? Это приходится делать нам. Но это не значит, что я не выбью все дерьмо из тебя, если узнаю, что ты опять начала, страх иногда очень способствует, – сказала старшая женщина с легкой усмешкой, поднимая лицо девушки, пока их глаза не встретились.

Джей Ти улыбнулась, фыркнула и вытерла слезы. Тэйлор потянулась к столу и дала девочке бумажные салфетки.

Джес высморкалась, но слезы не прекратились, Тэйлор знала, что слезы – это лучший способ успокоиться в этой ситуации. Она нежно убрала челку с лица Джессики.

– Просто помни, Джес. То, что ты сейчас чувствуешь из-за потери подруги, мы с твоей мамой будем чувствовать в миллион раз сильнее, если потеряем тебя, – от этой мысли слезы заблестели в глазах художницы. – Это не удержит тебя, если ты захочешь это сделать, но я думаю, что это важно для тебя, услышать и поверить в это, хорошо?

– Хорошо, – ответила Джессика, прислоняя голову к плечу Тэйлор.

Широкая улыбка осветила лицо Тэйлор, когда она вспомнила как в последний раз держала вот так в своих объятиях маленькую девочку, и те же самые слова сорвались с губ малышки.

Тэйлор сжала девушку в объятиях.

– Я люблю тебя, Джес. Я всегда думала, что ты и моя дочь тоже, – сказала Тэйлор.

– Я тоже люблю тебя, Тэй. Ты хорошая мама, – ответила Джес, прижимаясь к женщине.

– Спасибо, – Тэйлор поцеловала Джес в макушку и положила туда свой подбородок.

Тэйлор чувствовала, что они избежали настоящего бедствия сегодня, и что это еще не конец. Еще один день, и им придется устроить настоящую проверку своим нервам и эмоциям на похоронах Кори. Она не будет сейчас говорить это девочке. Но завтра им придется пойти по магазинам, чтобы купить соответствующую одежду. «Господи, это будут очень длинные выходные.»

Похороны были тяжелые, особенно для друзей Кори из АА группы. Наркоманов это всегда задевало сильнее. Было похоже, что потерял частичку себя, потому что сам находился недавно в шаге от смерти. Натали стояла с мамой Кори и поддерживала ее. Тэйлор не могла бы больше гордиться за Джессику. Позавчера они с Тэйлор пошли по магазинам и обе купили себе подходящую одежду. Рано утром Джессика спросила женщину, знает ли она место, где можно постричься. Тэйлор позвонила и записала их обеих на вечер.

Джессика решила обрезать волосы по плечи. Результат получился просто отличный. Эта стрижка в сочетании с той одеждой, которую они купили, сделала Джессику женственнее, чем Тэйлор готова была увидеть. Тэйлор подравняла челку и концы волос, наотрез отказываясь что-то еще делать со своими волосами, как бы Адриана ее не уговаривала.

– Тэйлор, ну давай, разве тебе не хочется выглядеть чуть более мужественно? Хочешь, сделаем короткую стрижку, будет здорово, женщины это любят, – сказала парикмахер.

– Я слишком много плАчу, чтобы казаться мужественной, – невозмутимо проговорила художница, изгибая одну бровь.

Адриана поняла намек и женщины вышли из парикмахерской, чувствуя себя немного лучше.

– Твоя дочь превратилась в красивую молодую женщину, – сказала Адриана, перед тем как они покинули ее салон.

Тэйлор не стала ничего объяснять, просто согласно улыбнулась.

Обратная дорога домой после похорон показалась Тэйлор очень длинной. Она беспокоилась, почему Джессика ничего не говорит. Как и ее мать, девушка была такой же болтушкой, и если она молчала, значит, происходило что-то нехорошее.

– Тэйлор?

– Да?

– Я думаю, что хочу увидеть маму, ты не возражаешь? – спросила Джессика.

– Нет, Джес, конечно нет. Уже почти пришло время возвращаться, твоя мама хотела, чтобы ты оставалась тут только шесть месяцев, – Тэйлор приблизилась к теме, которую она так боялась.

– Ты хочешь, чтобы я уехала? – быстро спросила Джес.

– Нет, Джес, ты можешь жить со мной, когда бы и сколько ты ни захотела. Я просто имела в виду, что тебе нужно поговорить с мамой о том, что ты решила делать, – ответила Тэйлор.

– Знаешь, я чувствую себя виноватой. Не думаю, что маме понравится то, что я собираюсь делать. К тому же, часть меня уверена, что я поступаю несправедливо к ней. В смысле, все эти годы она справлялась со всем этим дерьмом во мне, а теперь, когда я научилась вести себя по-человечески, я собираюсь отдалиться от нее, – сказала Джессика.

Тэйлор усмехнулась.

– Я вижу, куда ты клонишь. Но твоя мама умеет быть очень понимающей женщиной, Джес. Она знает, что это твоя жизнь, и прожить ее должна ты, а не она. Единственный совет, который я могу тебе дать, постарайся провести то время с мамой приятно. Покажи ей, что ты выросла, и что ты не ведешь себя больше как настоящая задница, – закончила Тэйлор, улыбаясь девочке.

– Спасибо, Тэй, – ухмыльнулась Джессика. – С тобой я всегда могу быть уверена, что мое эго не разрастется до беспредела.

– Для этого я и здесь, – Тэйлор вернула кривую усмешку. – Так что ты решила делать со своей жизнью?

– Я хочу пойти в колледж. Если я смогу уговорить маму платить за колледж, мне не придется зависеть от стипендии. К тому же, я всегда смогу найти работу, это может помочь, – объяснила Джес.

– Хороший план, – гордо сказала Тэйлор. – Почему бы тебе не забыть на время о деньгах и не позволить мне поговорить с твоей мамой первой, ладно? – сказала Тэйлор, понимая, что сейчас она стоит перед необходимостью рассказать чрезвычайно гордой женщине о тех деньгах, которые она внесла на счет для колледжа Джессики. – В какой ты хочешь пойти?

– Я думаю, в Кал Артс или КУ в Ирвине. Твой друг Кенни сказал, что это лучшие варианты, – ответила Джей Ти.

Тэйлор кивнула, вспоминая день, когда они посетили студию, где работал Кенни. Она никогда не думала, что парень, который сделал ей татуировку, сможет стать мультипликатором на главной студии в Калифорнии.

– Когда ты хочешь, чтобы я зарезервировала тебе билеты, и на сколько? – спросила Тэйлор.

– Ахм, вообще-то, я думала, что будет здорово, если мама сможет приехать сюда. Если ты, конечно, будешь не против, чтобы тебе не было больно, или неудобно, – осторожно проговорила Джес.

Тэйлор глубоко вдохнула. Сможет ли она выдержать такое? Черт, она не ожидала, что Джессика захочет остаться, тем более, что ее мать приедет сюда. «Господи, я надеюсь, она не привезет с собой бойфренда.»

– Ты точно знаешь, что у нее никого нет, Джес? – нервно спросила Тэйлор.

– Тэй, я же говорила, мама никогда не ходит на свидания. Я не буду просить ее приехать, если ты будешь испытывать от этого дискомфорт. Я просто подумала, что если бы она была здесь, увидела бы все, все чего мы с тобой достигли, может, мы даже вместе съездили бы в Университет, может быть, она почувствовала себя тогда более непринужденно со многими вещами. Ты же знаешь, она обожает Калифорнию. Она всегда говорила, что когда-нибудь вернется сюда. Эй, а как было бы здорово, если бы мы все здесь жили, – с энтузиазмом говорила Джес.

Тэйлор посмотрела на девушку.

– Я никогда не думала об этом. Я знаю, ей понравилось здесь, когда мы приезжали вместе, но я не подозревала, что она хотела бы жить здесь. Я не хочу, чтобы ты слишком уж на это надеялась, Джес. Для меня трудно даже находиться в одной комнате с твоей мамой, зная, что когда-нибудь она найдет себе человека, которого полюбит.

– Я знаю, Тэй, прости меня. Я не хочу видеть тебя или маму несчастными. Ты уверена, что справишься с этим?

– Эй, это конечно не просто, но большей частью мне нравится быть рядом с твоей мамой. Она лучшая подруга, которая у меня была когда-либо, и я нежно люблю ее. И несмотря ни на что, я мечтаю снова ее увидеть, – Тэйлор улыбнулась, удивляясь, что она действительно верила в то, что сказала.

– Отлично! – широко улыбнулась Джес. – Я позвоню ей, как только мы приедем домой.

– Но, мама, это будет так весело. Ты же говорила, что с удовольствием приехала бы сюда в отпуск, – упрашивала Джессика.

– Я знаю, милая, но мне кажется, это не подходящее время. Твоя подруга погибла и не время еще веселиться. Приближается выставка Тэйлор, и она наверное не будет в восторге, если я буду путаться под ногами, когда она пытается работать.

Тори отчаянно пыталась придумать оправдание нежеланию ехать в Калифорнию.

– Мама, все не так. Тэй сказала, что она очень ждет встречи с тобой!- попробовала Джес атаковать с другой стороны.

Тори усмехнулась, когда услышала это имя из уст своей дочери.

– Над чем ты смеешься? – спросила Джессика, немного смутившись.

– Ты называла так Тэйлор, когда была совсем маленькая. Я удивлена, что ты вспомнила, – ответила Тори.

– Вообще-то, я не вспоминала, просто мне так больше нравится. Интересно, почему Тэйлор мне ничего не сказала об этом? – задумалась Джес.

– Наверное, не хотела смутить тебя, милая, – ответила Тори.

– Ну так, мам… что ты решила? Я правда очень хочу, чтобы ты приехала, я уверена, тебе понравится дом Тэй.

В действительности, Тори и сама хотела увидеть дочь и Тэйлор, и посмотреть на место, где они вдвоем провели столько времени. Она мечтала снова обнять дочь, но причиняла боль мысль о том, что она снова увидит Тэйлор. Она не могла бороться с этим, и не хотела.

– Ладно, красавица… расскажи мне, где и когда, – сказала Тори, она могла поклясться, что кривая усмешка осветила лицо Джес на том конце провода. – И, милая, скажи Тэйлор, что если она заставит меня ждать в аэропорту, как она сделала в Мэйне, я ее убью.

Тори положила трубку, и мысленно начала составлять список того, что нужно взять с собой. Джес хотела, чтобы она осталась на пару недель, это значило, что будет по крайней мере два чемодана и рюкзак. Она бросилась в спальню посмотреть, что нужно взять из ванной. Собирая вещи, она поняла, что едет туда, чтобы увидеть женщину, которую все еще любит, несмотря на четырнадцать лет разлуки, а это значило, что определенно стоит пройтись по магазинам.

Тори зашла в ванную и повернула краны душа. Она остановилась перед зеркалом над раковиной и запустила руку в короткие светлые волосы.

– О, Господи! И зачем я постриглась сейчас? – простонала она своему отражению. Это была красивая и практичная стрижка, особенно сейчас, когда она работала и плавала каждый день в спорт-клубе, но что подумает Тэйлор? «Господи, Тори, ты действуешь так, как будто у тебя есть шанс с этой женщиной. Ты прекрасно выглядишь, и знаешь сама об этом, ты просто едешь повидаться с дочерью и с лучшей подругой. Все будет хорошо. Расслабься и не волнуйся так много.»

Тори откинулась назад в кресле, закрыла глаза и не спеша потягивала горячий чай. После того, как она десять лет назад впервые летела первым классом, она решила, что иначе больше путешествовать не будет. Тори в течение долгих лет постоянно летала на самолете в разные концы страны, и думала, что страх полета никогда уже не будет преследовать ее. Нет, это была не паника, ее пугала неизвестность, в которую уносил ее этот самолет.

– Простите, – мягко прозвучал голос через проход.

Тори раскрыла зеленые глаза и увидела улыбающуюся женщину со светлыми волосами.

– Я знаю, что вам наверное часто задают этот вопрос, но вы – Тори Грэй?

Тори ослепительно улыбнулась своей фирменной улыбкой. По правде говоря, улыбаться она умела. Да, ей много раз задавали этот вопрос, но она никогда не уставала от этого.

– Да, это я, – ответила она.

Два часа спустя женщины уже сидели рядом и болтали обо всем на свете. Когда стюардесса объявила, что самолет приземлится через несколько минут, незнакомка дала Тори свою карточку. Она наслаждалась смехом Тори и ее веселой индивидуальностью. Она слышала много слухов о писательнице, и задавалась вопросом, правда ли Тори Грэй была лесбиянкой? Блондинка улыбнулась Тори и решила подождать, пока они приземлятся, чтобы соблазнить ее на обед, а потом, возможно, и на большее.

Тэйлор отлепилась от стены и беспокойно расхаживала перед мониторами, высвечивающими информацию о рейсах. Она посмотрела на часы и опять прислонилась к стене. Посмотрев на Джессику, она заметила, что зеленые глаза девушки хитро улыбаются.

– Тэй, ты точно уверена, что с тобой все в порядке? – спросила Джес, фыркнув.

– А что? – прорычала Тэйлор.

– Ты выглядишь, как будто у тебя шило в заднице, – засмеялась Джессика.

– Не смейся надо мной, детка. Нам предстоит долгая дорога домой, – сказала Тэйлор, для эффекта изгибая одну бровь.

Джессика снова засмеялась. Так же, как и на ее мать, на Джессику запугивающий взгляд Тэйлор не производил никакого эффекта.

– Не волнуйся, Тэй. В конце концов, это же мама, – доверительно сказала Джессика.

– Я знаю, – Тэйлор выдавила улыбку. Казалось, Джессика не понимала, что именно приезд Тори и составлял такую проблему для Тэйлор.

Пассажиры чикагского рейса начали выходить из самолета. Джессика двинулась в перед, Тэйлор даже не шелохнулась.

– Почему бы тебе не пойти вперед, а я постою здесь, – Тэйлор нехарактерно для нее замялась.

Джессика чуть улыбнулась, она даже не представляла, что значила для этих женщин встреча друг с другом после этих пятнадцати лет.

Джес заметила мать сразу, даже с новой стрижкой. Тэйлор держалась в стороне, наблюдая, как мать и дочь слезно обнимаются, восхищаясь друг другом.

– О, Господи, Джес, ты такая красивая, – произнесла Тори со слезами на глазах. Она сжала дочь в объятиях и поцеловала ее в щеку. – Твои волосы, тебе очень идет, – сказала она, гладя дочь по голове.

Тори посмотрела вверх в глаза дочери и заметила в них блеск, которого не было шесть месяцев назад. Ее глаза сверкали и она нежно обнимала мать, Тори думала, что больше ей не придется этого ощутить.

– Ты прекрасно выглядишь, мам, – гордо прошептала Джессика.

Тори просто молча смотрела на дочь. Она уже не надеялась, что ее непослушная девочка когда-нибудь посмотрит на нее без презрения. Сейчас она слышала гордость в голосе дочери и видела в ее глазах любовь. Она поклялась, что посвятит всю оставшуюся жизнь, чтобы отблагодарить Тэйлор за этот подарок. На этой мысли она почувствовала, что ее желудок тревожно сжался от предстоящего свидания с подругой.

– Джес, а где Тэйлор? Она с тобой? – спросила Тори.

Джей Ти кивнула и показала глазами на фигуру, приближающуюся к ним.

Тэйлор не сразу поняла, что задержала дыхание от вида маленькой блондинки. Она выглядела просто потрясающе в белых брюках, зеленой блузке и кремовом льняном пиджаке с небрежно подтянутыми к локтям рукавами. Тэйлор была очень удивлена, увидев ее новую прическу. Она наконец сделала то, что грозилась исполнить много лет назад. Свободные прядки чуть прикрывали ее уши и спадали почти на глаза, что делало ее сексуальней, чем когда-либо в глазах Тэйлор.

Пятнадцатилетнее огромное желание увидеть подругу, сбывшись, прошло электрическим током по нервным окончанием Тэйлор. Она таяла от одного вида того, как Тори смеется, улыбается дочери. И когда Тори обратила свои зеленые глаза в сторону, где она стояла, Тэйлор могла поклясться, что у нее на лице появилась совершенно кретиническая кривая усмешка.

Тори посмотрела в сторону, куда указала ее дочь, и почувствовала, как бешенно усилился ее пульс. Тэйлор уже улыбалась ей той самой кривой улыбкой, которая, казалось, была только для нее, хотя женщина направлялась к ним обеим.

Джессика сделала шаг назад, когда Тэйлор приблизилась. Тэйлор позволила талии дочери выскользнуть из ее рук и встала перед высокой женщиной. Без колебания Тори обняла Тэйлор за талию и, подтянувшись на цыпочках, поцеловала художницу в губы. Они и раньше целовались так, но инициативу всегда проявляла Тэйлор. Темноволосая женщина была ошеломлена таким близким контактом. Тори почувствовала теплоту объятия Тэйлор, затем отстранилась, чтобы заглянуть в невероятные глаза высокой женщины.

– Ты потрясающе выглядишь, длинная, – улыбнулась Тори.

Тэйлор еще раз сжала плечи женщины в объятиях.

– Ты красивее, чем когда-либо,- прошептала она на ухо Тори.

В этот момент блондинка, с которой Тори познакомилась в самолете, поняла, что у нее нет ни одного шанса с обворожительной зеленоглазой писательницей, когда увидела встречу трех женщин. Она заметила, как на писательницу смотрела более высокая из двух темноволосых женщин. И тот поцелуй, который они подарили друг другу посреди аэропорта, развеял все надежды блондинки. Она отвернулась с сожалением. «По крайней мере, теперь я знаю, что слухи были ПРАВДОЙ», – сказала она себе, уходя.

– Не могу поверить, что ни одна из вас не сказала ни слова о моей стрижке, – заявила Тори, пока они двигались в очереди на получение багажа.

– Очень мило, мам, – сказала Джес.

– О, да, – добавила Тэйлор. Художница не смела сказать Тори, как великолепно она на самом деле выглядела.

– Ну, судя по этому замечательно содержательному ответу, мне придется отрастить волосы обратно, – засмеялась Тори.

– О, нет, мам, ты правда классно выглядишь, – сказала Джес с большим энтузиазмом.

– Ахм, да, очень красиво, Тори, – Тэйлор старалась хоть на секунду оторвать глаза от подруги.

– Вообще-то, просто потрясающе, – сказала Джес, останавливаясь, чтобы восхититься.

– Абсолютно дух захватывает, – поддакнула Тэйлор.

Тори переводила глаза с дочери на подругу, пока они обе заговорщически улыбались.

– О, я смотрю, вы тут двое за одно, – ответила Тори.

Они не смогли удержаться от смеха над маленькой женщиной. Тори обняла дочь за талию и взяла Тэйлор за руку. Они снова входили в этот мир как семья. Тэйлор держала маленькую ладонь в своей и наслаждалась приятным контактом. Тори не предпринимала попыток отнять руку. Они забрали багаж Тори, и Тэйлор подрулила на Эксплоэре к дверям аэропорта, чтобы помочь своей маленькой подруге.

Тэйлор выскочила из машины и открыла пассажирскую дверь для Тори. Джессика пыталась скрыть улыбку, наблюдая, как эти две женщины обращаются друг с другом. Маленькая девочка в ее сердце помнила, какой внимательной и очаровательной может быть Тэйлор с ее матерью. Они действовали так, как будто знали каждое движение друг друга. Когда Тэйлор открыла дверь для матери Джей Ти, Тори скользнула внутрь, не говоря ни слова, как будто эта любезность предоставлялась ей ежедневно.

– Ну, и куда вы повезете меня обедать, я умираю от голода, – сказала Тори, нарушая тишину.

– Ты… умираешь от голода? Какой сюрприз, – с сарказмом переспросила Тэйлор.

Прежде чем художница договорила, Тори хлопнула ее по бедру.

– Пять минут я здесь, а ты уже дразнишь меня, – сказала Тори в притворном презрении.

– Потому что ты так легко поддаешься, коротышка, – со смехом ответила Тэйлор, заработав второй хлопок.

– Как на счет Саймона? Ты в настроении съесть что-нибудь большое? – спросила Тэйлор.

– Ох, специальное блюдо Саймона, да! – Тори откинула голову назад, наслаждаясь предложением.

– Черт, – подала Джессика голос с заднего сидения. – Мне что, придется наблюдать, как вы обе едите эти отвратительные сендвичи, да? – девушка зарычала. Сказать по правде, Джес была просто в восторге от отношений этих двух женщин.

– Это просто замечательное место. Я уже обожаю его, – сказала Тори женщине, сидящей на кушетке рядом с ней. – Ты потрясающе все для себя устроила. Я горжусь тобой, – добавила она.

Был поздний вечер. Две женщины разговаривали, сидя перед камином. Несмотря на то, что было лето, вечером становилось прохладно. Это давало отличный повод, чтобы зажечь камин. Джессика уже давно пошла спать. Джессика не была такой уставшей, как хотела казаться, но ей хотелось дать женщинам время побыть вместе.

Тэйлор наслаждалась близостью Тори, тем как она улыбалась, как поддразнивала ее, и касалась руки художницы, чтобы быть более убедительной. С каждой минутой, Тэйлор все больше убеждалась, что перед ней уже не та молоденькая девочка, о которой она заботилась много лет назад. Восемнадцатилетняя наивная девочка превратилась в настоящую женщину. Художница не могла увидеть этого в ее книгах. Даже читая письма Тори, темноволосая художница представляла себе девочку из колледжа, бросавшуюся в слезы от малейшей провокации. Теперь же, доверительный голос Тори, ее взгляд, манера держаться, заставляли Тэйлор посмотреть на Тори другими глазами.

Тори же чувствовала, что ей перехватывает дыхание, каждый раз, когда она поднимала глаза, чтобы посмотреть на женщину, сидящую рядом. Красота Тэйлор, конечно же, не потускнела за эти пятнадцать лет. Она задавалась вопросом, как она могла хотеть ту двадцатидвухлетнюю девушку, когда эта сексуальная сорокалетняя женщина заставляла сжиматься мышцы внизу ее живота. По двум сторонам рта обозначились линии и глаза были чуть глубже, но она все так же сверкали как сапфиры, когда она говорила; в них зажигался электрический свет, когда она упоминала об искусстве, и все так же становились серыми, когда она нервничала или волновалась.

Тэйлор заметила, что они с Тори разговаривают так, будто бы и не разлучались. Все ее опасения и мечты были воплощены в этой женщине с зелеными глазами, которая всегда ломала стены ее отчужденности и видела все ее слабые стороны, которые Тэйлор так умело прятала от других.

Тэйлор рассказала подруге о Кори. Глаза писательницы стали влажными, когда она услышала о девочке и ее непростой жизни. Слезы полились из ее глаз, когда Тори подумала о матери этой девочки, которая пытается свыкнуться со смертью единственной дочери, с зависимостью которой не смогла справиться.

Джессика не могла заснуть и вышла на кухню, налить себе стакан воды. Она услышала тихий ропот голосов из гостиной, и удивилась, что ее мать и Тэйлор все еще разговаривают в этот поздний час. Джессика прошла в холл над гостиной и уселась на лестнице между этажами. Она дала себе слово, что сразу же уйдет, если услышит что-то о себе, так она не будет чувствовать, что подслушивала. Вообще-то, единственное, что хотела девушка, это услышать голоса двух женщин, которых она любила больше всего на свете. Она улыбнулась, когда поняла, что легко может отличить глубокий низкий голос Тэйлор от мягкого мелодичного голоса матери. Наконец, Джес услышала, как Тэйлор рассказала Тори о Кори, об ответственности за нее, и о вине, которую она чувствует, за то что не смогла предотвратить эту беду.

– Длинная, – прошептала Тори, нежно промакивая слезы Тэйлор на щеках. – Ты не можешь быть в ответе за все. Помнишь, что говорила сестра Ева? Когда ты стоишь под снегопадом, то можешь поймать только те снежинки, которые ЗАХОТЯТ упасть тебе на язык. Она была так молода, и это разрывает и мое сердце, но ты не можешь отвечать за всех подростков в мире. Это слишком для любого человека.

Джей Ти слушала и впервые ощущала беспомощность и ранимость Тэйлор. Тэйлор говорила вещи, которые произносила сама Джес, а мать отвечала художнице так же, как Тэйлор отвечала Джей Ти.

– Думаю, что это так меня задело, потому что Джес здесь, – объяснила Тэйлор. Художница запустила руку в волосы, опершись локтем о спинку дивана, рядом с головой Тори. – Я не знала, что Джес так вырастет за такое короткое время. Я не понимала, как сильно я ее люблю, Тори, и что я буду делать, если такое случится с ней, – голос Тэйлор надломился, и Тори поняла, как Тэйлор старалась сдержаться все это время со смерти девочки. Тэйлор старалась быть сильной для Джес, а рядом не было никого, кто бы мог поддержать ее, ее боль была так близко.

Тори придвинулась ближе к темноволосой женщине, чувствуя знакомый аромат от ее кожи. Она обняла художницу за плечи и нежно поцеловала в лоб. Она чувствовала, как Тэйлор борется с собой, ощущая напряжение художницы начинающей понимать, что она в безопасности в руках, которые не позволят ей сорваться.

– Все хорошо, милая. Теперь ты можешь не таиться, – прошептала Тори.

Сдавленное рыдание вырвалось из груди Тэйлор, причинившее боль сердцу Джессики. Она и не подозревала, что эта сильная женщина так ранима. Она слышала всхлипы Тэйлор и нежное бормотание ее матери. Тори и не знала о всех тех вещах, которые так ранят Тэйлор.

Джессика сделала последний глоток и направилась в спальню. Она чувствовала, что вторглась во что-то очень личное, что соединяло этих женщин, во что-то, что не имело отношения к желанию, в их любовь и дружбу.

– Тори, милая, просыпайся. Уже три, ты хочешь пойти в постель? – спросила Тэйлор спящую женщину, большей частью лежащую на ней.

Ночью обе женщины заснули на кушетке. Огонь в камине догорел, оставив после себя лишь янтарные угольки. Теперь же тело Тэйлор играло роль подушки для ее маленькой подруги, нога Тори лежала поверх бедер художницы.

– Мммм… здесь так удобно, – сонно промурлыкала Тори, сжимая объятие вокруг талии Тэйлор и утыкаясь лицом в нежную кожу на шее темноволосой женщины.

Художница готова была стонать от удовольствия, ощущая тело Тори на себе. Если Тори не хочет двигаться, то Тэйлор будет последней женщиной на Земле, которая захочет заставить ее это сделать. Тэйлор прислонилась губами ко лбу маленькой женщины, и чуть опустилась на кушетке, чтобы им обеим было удобнее. Тори сильнее прижалась к подруге и Тэйлор прошептала ей на ухо.

– Спокойной ночи, коротышка.

– Спокойной ночи, – пробормотала Тори.

Тэйлор расслабилась и наслаждалась весом женщины на себе, ее руками, нежно обнимающими талию художницы. Она подумала, что Джес, должно быть, удивится, найдя их так утром, но прямо сейчас ее это меньше всего волновало.

Тэйлор застонала и перевернулась. Надо будет не забыть, что спать на кушетке крайне не удобно, ее спина просто разламывалась. Художница раскрыла сонные глаза и обнаружила, что одна. Дразнящий аромат еды подсказал, где сейчас ее соседка по кушетке. Она улыбнулась. Старые привычки так легко возвращаются.

Она прошла в кухню и через секунду там появилась Тори. Очаровательная блондинка была одета в просторную футболку и обтягивающие штаны, ее волосы были все еще мокрые после душа.

– Доброе утро, – пробормотала Тэйлор. – Я думала, это ты готовишь.

– Эй, у меня отпуск, – сказала Тори с улыбкой, обнимая Тэйлор за талию и входя вместе с ней в кухню.

– Вы вовремя. А то я думала, ты никогда не встанешь, – сказала Джессика, добавляя масло в вафельницу. Девушка нашла этот аппарат несколько месяцев назад, исследуя шкафы кухни Тэйлор, и обнаружила, что вафельница значительно облегчает процесс готовки блинчиков.

– Я было хотела тебя разбудить, но ты храпела так громко, что не услышала бы мой зов, – сказала Джессика темноволосой женщине.

– Я не храплю, – защищаясь, ответила Тэйлор.

– Ну, да, конечно, – засмеялась Джессика.

– Тори, скажи ей, я не храплю, – посмотрела Тэйлор на подругу, ища поддержки.

– Ахм, по правде говоря… храпишь, – извиняющимся тоном проговорила Тори.

– Что? С каких пор? – обиженно воскликнула Тэйлор.

– Ну, раньше я этого не замечала, но услышала, когда мы спали вместе этой ночью, – ответила Тори.

Теперь была очередь Джессики потерять дар речи:

– ЧТО вы делали этой ночью?

– Что? – спросила писательница Джес.

– Ты сказала, что вы обе сегодня спали вместе, – подтвердила свой вопрос Джессика.

– Я не могу поверить, я храплю, и никто даже не потрудился мне об это сказать, – у Тэйлор появилась своя собственная навязчивая идея.

– Милая, не такое уж это большое событие, – ответила Тори.

– Вы спите вместе, и ты думаешь, что это не событие?! – воскликнула Джессика.

– Хорошо, забудьте обе! – Тори повысила голос, чтобы обе женщины ее услышали. – Господи, вы обе всегда так возбуждены перед завтраком? -женщина потерла свои виски.

– Ты, – сказала Тори, тыкая пальцем в Тэйлор. – Мне очень жаль, милая, но за последние пятнадцать лет ты действительно начала, ну, расслабляться больше, глубже дышать.

– Храпеть, – выдохнула Джессика.

– Ты, цыц, – шикнула Тори на дочь.

– Это не раздражает, длинная. Вообще-то это очень мило, – с усмешкой закончила Тори.

– И ты, – Тори указала на Джессику. – Мы заснули на кушетке, когда разговаривали ночью. Мы там просто спали.

Тори развернулась и одобрительно улыбнулась, заметив две кофеварки, одну для чая, вторую для кофе.

– Она отлично потрудилась над тобой, дитя мое, – поддразнила она дочь, наливая себе чаю и протягивая Тэйлор ее кофе.

– Видишь, я говорила тебе, что не храплю, – Тэйлор подтолкнула Джей Ти плечом и зарычала.

– Ага, это она просто из вежливости, – ответила Джессика.

– Осторожней, детка, ты не такая большая и я могу скинуть тебя с этих утесов, – поддразнила Тэйлор.

– Ооох, ты такая грозная. Ты и еще целая армия? – отбила шпильку Джес.

Обе улыбались друг другу, они повернулись к Тори. Садясь за стол, Тэйлор посмотрела на подругу с усмешкой.

– Понятия не имею, где она этого набралась, – невинно сказала художница.

– Могу себе представить, – ответила Тори, качая головой.

– Я вымою, мам, – сказала Джессика, вставая из-за стола и забирая пустую тарелку из рук матери.

– Ну, пока ты тут занимаешься уборкой, детка, я приму горячую ванну. Эта кушетка сотворила черт знает что с моей спиной, – сказала Тэйлор.

– Тори, чем бы ты хотела сегодня заняться, – спросила художница, наливая себе еще кофе.

– В основном, спать, – усмехнулась очаровательная блондинка. – А вообще, я не против была бы посидеть возле пруда.

– Все что пожелаешь, только позови. Джес знает, где что лежит. Не хочу бросать тебя, но мне нужно сделать несколько звонков, чтобы приготовиться к выставке. Джес может подтвердить тебе, что ты не будешь скучать, – Тэйлор улыбнулась подруге, глядя на ее сонные глаза.

– Входи, – ответила Тэйлор на стук в дверь офиса.

– Тэй, – начала Джессика.

– Не в этой жизни, – не глядя сказала Тэйлор. Художница отодвинула органайзер и откинулась в кресле. – Джес, твоя мать открытая и понимающая женщина, я знаю о чем говорю. Просто скажи ей, что ты лесбиянка, это не так страшно.

– У нее будет удар, точно. Или она не захочет даже увидеть Вэл, – проговорила Джес со страхом в голосе.

Вэлери Кэйн, девушка из художественного салона, звонила Джессике по три раза в неделю, пока та не пригласила ее на обед. Девушки были очень серьезны друг с другом в присутствии Тэйлор. Она сказала Джессике, что та не может ходить на свидания, кроме как встречаться в ее доме, пока не истекут шесть месяцев. После этого, она спросит мать, как быть.

Тэйлор гордилась Джессикой за то, что она с самого начала была честна с Валери. Джес сказала ей, почему она здесь в Калифорнии. Девушка была удивлена, что Валерии готова была ждать шесть месяцев и проводить время с ней несмотря ни на что. Тэйлор думала, что это были первые серьезные отношения у Джес.

– Джес, – Тэйлор усмехнулась. – Где ты набралась таких мыслей о матери? Ты должна лучше знать ее. Я скоро уезжаю в Лос-Анджелес в галерею ненадолго, и на целый день оставлю вас с мамой вдвоем, чтобы вы смогли поговорить по душам. Просто будь честной с ней и она тебя не разочарует, ладно?

– Ладно, – подавленно ответила Джей Ти.

Тори закрыла глаза, легкая улыбка блуждала по ее губам. Солнце нежно согревало ее кожу, жара почти не ощущалась рядом с прудом. Ах, Калифорния. Она могла бы привыкнуть к ней.

– Эй, – сказала Джессика, садясь на край пруда рядом с матерью. – Тэйлор уехала в галерею, обещала вернуться к обеду и отвезти нас куда-нибудь проветриться.

– Звучит отлично. Тэйлор всегда знала все лучшие рестораны в Калифорнии, – Тори улыбнулась.

Писательница посмотрела на дочь, сидящую рядом и ласково провела рукой по щеке девушки.

– Я так горжусь тобой, Джес. Тем, как ты смогла взять себя в руки. Я ни одного раза не пожалела, что отправила тебя сюда, особенно когда увидела, как ты изменилась, – слезы побежали из глаз Тори, но она не могла сдержать себя. – Я всегда хотела этого для тебя, Джес. Чтобы ты была здоровой и счастливой. Я не могу выразить, как я за тебя рада.

– Мне нужно сказать тебе одну вещь, мам. Я многое о тебе узнала здесь от Тэйлор.

– Какую вещь? – спросила Тори.

– Мы не говорили об этом. Понимаешь, мы с Тэйлор заключили сообщение, что на все что мы спрашиваем друг у друга, мы должны отвечать честно, – ответила Джес.

– И ты? Я полагаю, говорила правду?

– О, да, – сказала Джес, вспоминая те непростые вещи, которые они успели обсудить за эти пять месяцев.

– И, ты думаешь, я не говорила тебе правду? – задумалась Тори.

– Не то, что ты врала, мам. Мы просто об этом не говорили с тобой. Ты никогда не рассказывала мне, какой ты была в детстве, или когда училась в колледже. Я думаю, что пока Тэйлор не рассказала мне о тебе, я тебя даже и не знала по-настоящему, – мягко проговорила Джессика.

– Может быть, нам стоит начать, быть честными друг с другом.

– Ты уверена, что хочешь этого, мам? Это значит, что мы можем спрашивать друг у друга все, что угодно и в ответ не можем соврать. И не можем избегать предметы, потому что это слишком сложный вопрос.

– Надеюсь ты не спросишь что-нибудь такое, что вгонит меня в краску. Ладно, дерзай! Сказала Тори, уперев руки в бока.

Джессика засмеялась. Она не знала, как начать. Она видела, что мать совсем другая здесь в Калифорнии. И разговор может пойти не так, как планировала Джес.

– Хорошо! – усмехнувшись, сказала Джес. – У тебя правда есть татуировка?

Тори застонала.

– Как она могла?… – проговорила писательница, имея в виду свою старую подругу. Тори покачала головой, усмехаясь, затем спустила с плеча банный халат, обнажая кожу чуть выше груди. Оттуда улыбался Тасманский Дьявол.

Джес продолжала смеяться.

– Так здорово. Ты знаешь, я встречалась с парнем, который ее сделал, – Джессика рассказала, что Кенни стал мультипликатором на большой студии. – Я не могу поверить, что ты никогда не говорила мне о татуировке.

– Боже, милая, ты наверное думаешь, что я настоящая задница, да? – Тори посмотрела на дочь и улыбка исчезла с ее лица.

– Мам, вам же с Тэйлор было очень весело вместе. Что случилось?

– Думаю, что случилась жизнь, Джес. Я никогда не хотела, чтобы ты делала такие же ошибки, какие совершала я. Я пыталась защитить тебя от всех этих неприятностей, в которые ты могла вляпаться. Я и не предполагала, что это возымеет противоположный эффект. Мне так жаль, Джес, – грустно сказала Тори.

– Мам, ты же меня не заставляла. Я сама выбрала этот путь. Да, мы делали много не так, но теперь я знаю, что ты любишь меня, а я люблю тебя. Тэйлор сказала, что преимущества второго шанса в том, что теперь мы можем делать все правильно. И сейчас у нас с тобой все хорошо, – слезы потели из глаз Джес.

– О, Джес, – проговорила Тори, обнимая девушку. – Я обещаю, что не упущу этот шанс. Тем более, что я не всегда была такой правильной. Я тоже делала глупости.

– Какие? – спросила Джес.

Тори поведала дочери, как скинула свою блузку прямо перед Кенни в ту ночь, когда заставила Тэйлор сделать татуировки. В тот день они поговорили о многих вещах. Когда солнце поднялось высоко в небе, они прервались, чтобы выпить холодного чая, а потом снова вернулись в Японский сад, чтобы продолжить разговор.

Тори рассказала о том, как они с Тэйлор впервые встретились, о дне, когда родилась Джессика. В первый раз Тори рассказала ей об экстренной гастерктомии, которую ей сделали, и о том, что Джессика – единственный ребенок, который у нее мог родиться.

Маленькие истории начали складываться в большую картину о жизни матери для Джессики, она стала понимать, почему мать так или иначе поступала в разных ситуациях. Наконец, Джес решила, что пришло время устранить одно большое препятствие.

– Мам, Ахм… я… ты знаешь, тут есть один человек, с которым я встречаюсь, как друг, понимаешь? – она объяснила правила Тэйлор о свиданиях на время, пока она здесь.

– Мне очень хочется, ну, ты понимаешь, сходить на настоящее свидание, и я хочу знать, как ты к этому отнесешься, – Джессика замялась.

Тори обдумывала эту часть информации, вспоминая мальчиков, которые ей нравились в семнадцать. ЕЕ мать тогда ни одного не одобряла. Она гадала, а какой молодой человек мог увлечь ее дочь. Наверное он должен быть в кожаной куртке и обязательно с мотоциклом, возможно он… ОНА?

– Что ты сказала? – Тори попросила дочь повторить последнюю фразу.

– ЕЕ зовут Валерии, – Джей Ти посмотрела в глаза матери и тяжело сглотнула. – Мам, я лесбиянка.

Тори не мигая смотрела в лицо дочери. В душе она улыбалась, но не смела показать этого, чтобы Джес не восприняла это как насмешку.

– Какая она из себя, красивая? – спросила Тори.

– Ну, да. Она очень милая. Тебя это не коробит… то, что я? – спросила Джес. Она ожидала слез или нотаций, что-нибудь в этом роде. Она не думала, что все пройдет так легко. Они прожили столько времени вместе и только сейчас ощутили себя настоящими друзьями, это было так необычно.

– Нет, Джес, меня это не коробит совсем. Как ты посмотришь на то, чтобы пригласить ее сегодня с нами на обед? Спроси сначала у Тэйлор, чтобы не порушить планы, которые она, может быть, придумала.

– Здорово, – ответила Джессика. – Не могу поверить, я так боялась сказать тебе, – девушка покачала головой.

Тори слушала об опасениях дочери и думала о том, что не сказать сейчас ей всей правды было бы равносильно соврать. Она хотела, чтобы дочь доверяла ей так же сильно, как она доверяла Тэйлор. Был только один способ сделать это. Она должна заслужить.

– Джес, – начала Тори не до конца уверенная в том что и как рассказать. – В значительной степени, я тоже, – она думала, что это утверждение было ясно как день.

Джес уставилась на мать. «О чем она говорит. Если она не встречалась с мужчинами, это еще ничего не значит. Но она и с женщинами вроде не встречалась.» Джес вспомнила женщин, которых видела рядом с матерью. Они были рядом не больше пары недель. И всегда представлялись как ее подруги. Точно так же, как, когда она узнала о чувствах Тэйлор к ее матери, мир Джес еще раз перевернулся.

– Ух ты, – ответила Джес.

– Думаю, ты не ожидала такого, да? – спросила Тори.

– Это точно! – усмехнулась Джес матери. Почему все стало вдруг так ясно? Мозаика жизни матери все больше и больше дополнялась для Джессики.

– А ты уверена? – спросила Джей Ти мать.

– Верь мне, Джес. Я уверена, – ответила Тори.

– Ох, – выдавила Джес.

Джес посмотрела в улыбающиеся глаза матери, и, наверное впервые в своей жизни покраснела перед ней.

– Оххх, – Джес ответила, понимая, что имела в виду ее мать. – Ты уверена, потому что ахм…

– Да, – Тори кивнула головой. Как рассказать своей родной дочери, что секс с женщиной – самое потрясающее в мире ощущение?

– Я, ахм, никогда, ну, ты понимаешь, – ответила Джес. – Я понимаю, я была такой дикой, что в это трудно поверить, да? – спросила Джес. – Я думала, наверное… я не знаю, как будто это будет как-то по особенному, если я подожду. Это звучит глупо, да?

– Это звучит очень мудро. Ты абсолютно права. Твой первый раз должен быть с тем, кого ты любишь, и кто любит тебя, – Тори мысленно вернулась в ту ночь, когда Тэйлор держала ее в объятиях и шептала на ухо те же самые слова.

– Мой отец был твоим первым? – Джес не смогла удержаться от вопроса.

– Да, милая, был, – ответила Тори.

– Ты его не любила, да?

– Нет. Он мне очень нравился, но я его не любила.

– Думаю, ты тогда еще не знала, что предпочитаешь женщин, да?

– Милая, я вообще тогда ничего не знала. Я была очень наивной девочкой семнадцати лет. И если бы я не встретила Тэйлор, я бы вообще не узнала, что такое дружба и любовь, – мягко закончила Тори.

Вот когда она это увидела. Сначала Джес удивилась, но в глазах ее матери стояло то же печальное выражение, что и в глазах Тэйлор, когда та рассказывала девушке о своих чувствах к Тори. Это был очень грустный, полный одиночества взгляд. Джес не могла не схватиться за это.

– Кто был первым человеком, с которым ты ЗАХОТЕЛА быть? – надавила Джес.

«Началось», – подумала Тори. Вопрос, который позволит ее дочери действительно поверить в честность матери. Она ожидала правды от дочери, теперь она должна была сказать правду сама.

– Я хотела, чтобы это была Тэйлор, – почти шепотом сказала Тори.

– Ты все еще… хочешь быть с ней?

Тори медленно улыбнулась дочери, и Джессика заметила, что глаза матери заволокло слезами.

– Я знаю Тэйлор восемнадцать лет, и сейчас, в эту минуту, я влюблена в нее больше, чем когда-либо, – честно ответила Тори. – По правде говоря, я удивлена, что она никогда не видела этого.

– Да, – как будто бы себе ответила Джес. – Я тоже. Слушай, мам, может быть, вам с Тэйлор следует поговорить…

– Нет, Джес, – паника отразилась на лице Тори. – Джес, пожалуйста. Я могу жить без многих вещей в жизни, но дружба с Тэйлор не одна из них. Пожалуйста, не вмешивайся. Обещай, что не будешь, – умоляла Тори.

Джессика нахмурилась, на сердце было тяжело. Две женщины, которых она любила больше всего в жизни, рвали себе сердца друг из-за друга и просто не знали об этом. Почему они не видели это друг в друге? Она обещала Тэйлор, что не выдаст ее, и теперь она должна обещать то же самое матери.

– Я обещаю, мам.

– Эй, надо почистить перышки, если мы собираемся ехать куда-то вечером. Нам лучше поторопиться, – сказала Тори дочери.

– Мам? – позвала Джессика. – Я люблю тебя. Ты самая замечательная мама, ты знаешь об этом?

Тори вернулась и обняла дочь.

– Спасибо, Джес. Это очень много значит для меня. Ты очень хорошая дочь.

Джессика ухмыльнулась.

– Да, хорошо, наверное, ты можешь чмокнуть меня, думаю, это не будет больно. Не думаю, что ты когда-нибудь захочешь меня шлепнуть, – поддразнила Джес.

Выражение боли исказило лицо Тори и она быстро отвернулась от дочери.

– Нам лучше поторопиться, – единственное, что сказала Тори, оставив Джессику недоумевать, чего такого в шлепаньи своего ребенка.

– Тэй, можно тебе задать вопрос? – Джессика отловила Тэйлор в ее офисе. Тэйлор положила бумажник в нагрудный карман своего льняного пиджака от Армани.

– Что такое, детка? – небрежно спросила она.

Темноволосая женщина уже поговорила с Джессикой, когда вернулась домой и услышала хорошие новости о ней и ее матери, и их новых отношениях. Она не могла удержаться, что бы не сказать девушке «Я же тебе говорила.» Джессика опустила часть о личной жизни матери, когда рассказывала все Тэйлор.

– Почему мама расстроилась, когда я спросила ее, почему она никогда не шлепала меня в детстве? – задала вопрос Джессика.

Тэйлор прекратила делать то, чем она занималась и посмотрела на девушку.

– Ты задала этот вопрос матери? – переспросила Тэйлор.

– Ну, не серьезно, в шутку, но когда она это услышала, то ушла, – объяснила Джессика.

– Думаю, тебе лучше спросить об этом твою маму, Джес, – ответила Тэйлор.

– Ты тоже уходишь от ответа? – Джессика не могла спрятать обиженного выражения на лице.

Наклонившись к краю стола, Тэйлор взяла руку Джес.

– Так много личных вещей между твоей мамой и мной. Я просто буду чувствовать себя неудобно, если буду обсуждать их за ее спиной. Пожалуйста, спроси ее. Ты же знаешь, она не подведет, – сказала Тэйлор.

Джессика кивнула и подарила художнице понимающую улыбку, все еще недоумевая, что же мать так боялась рассказать ей.

Заехав за Валерии, все четверо направились по Тихоокеанскому шоссе на Ньюпортский пляж, где Тэйлор наняла вертолет, чтобы слетать на остров Каталина. От страха в вертолете Тори крепко зажмурила глаза, пока Тэйлор не обняла ее за плечи и не сказала, что с ней Тори в безопасности. Старая привычка к чувству надежности и защищенности в объятиях Тэйлор сотворило чудо, и вскоре женщина наслаждалась захватывающим видом на залив Авалон.

Тэйлор заказала столик в ресторане Авалона и позаботилась о такси на месте приземления вертолета.

– Я выбрала Авалон только из-за тебя, Тори. В честь жителя Чикаго, вновь прибывшего в Калифорнию, – сказала Тэйлор и обе женщины рассмеялись.

– Наверное я что-то пропустила, да? – заявила Джессика.

– Мы обе, – вмешалась Валерии.

– Авалон был благоустроен Вильямом Ригли. В 1920-х Чикагский Хулиган приезжал сюда на весенние тренировки, – Тэйлор улыбнулась, услышав это объяснение Тори.

Тори удивило, что вертолет оказался таким большим и удобным. Она рассказала, что когда она делала исследования для книги в Мексике, военные помогли с транспортом. У того вертолета не было дверей, и мотор работал так громко, что невозможно было услышать даже себя. Она вспоминала это, как самый ужасный опыт в своей жизни.

Тэйлор сказала, что этот вертолет как Роллс Ройс у автомобилей. Кожаный салон и вместимость на шесть человек, не считая пилота. Она криво улыбнулась Тори, когда Джессика спросила, почему они просто не поехали на пароме. Художница объяснила, что на пароме они добирались бы час до острова, тем более, что море было не спокойно и оставался только вертолет. Потом она, конечно, созналась, что всегда летает на Каталину на вертолете.

– У меня морская болезнь, – сказала она с неожиданной искренностью, перекрывая голосом шум вертолета.

Тори понравилась такая внезапная и нехарактерная для темноволосой женщины уязвимость в ее глазах, когда она обнародовала этот факт. Писательница помнила времена, когда Тэйлор пыталась скрыть морскую болезнь, но сразу же становилась зеленой, как только делала первый шаг с твердой земли на шаткую палубу.

К тому времени, как они погрузились в такси, Тори и Валерии уже стали друзьями. Писательница с интересом слушала рассказы девушки о Калифорнийском университете. Джессика благодарным взглядом смотрела на подругу, думая, что для мамы не лишнее будет услышать несколько хороших отзывов о ее возможном месте работы.

Пока Тори и Валерии шли впереди Тэйлор и Джессики, девушка обратилась в темноволосой женщине, идущей радом с ней.

– Тэй? – голос Джессики звучал взволнованно, она посмотрела на впереди идущих женщин. – Как ты думаешь, мама не… ну, ты знаешь… не будет смущать меня сегодня вечером.? А?

Тэйлор засмеялась так громко, что две женщины впереди остановились, чтобы взглянуть на нее. Тэйлор обняла Джессику за плечи, и, притянув к себе, прошептала в ухо.

– Она же твоя мама. Конечно, она не будет!

Тэйлор опять засмеялась, когда они вошли в ресторан.

Всем очень понравилось специальное блюдо, жареная меч-рыба с мускатом и манго. Тэйлор и Тори побаловались безалкогольным пивом, которое варили здесь же, на маленькой пивоварне. Через некоторое время, когда подали кофе, все чувствовали себя очень комфортно в сложившейся компании.

– Мне все еще трудно поверить, что я обедаю с такими знаменитыми людьми, как Тэйлор Кент и Тори Грэй, – с энтузиазмом сказала Валерии.

– Эй, – Джессика посмотрела на нее, притворно надувая губки.

– О, Джес, ты же понимаешь, что я имею в виду, – засмеялась девушка, подтолкнув Джей Ти в плечо. – Я имею в виду, что все девушки нашего возраста почли бы за честь, если бы их воспитывали две такие замечательные матери, какие были у тебя.

Комплимент Валерии показывал, что она воспринимала Тори и Тэйлор как пару. Джессика заметила понимающую улыбку на лице матери и откашлялась, чтобы объяснить.

– Вообще-то, Вэл, – начала Джессика.

– Тэйлор, не хочешь со мной насладиться закатом? – Тори перебила дочь. Писательница положила руку на ладонь Тэйлор и улыбнулась, когда стройные пальцы подруги сжали ее руку. Они вместе вышли на террасу.

Джессика хотела объяснить Вэл, что эти женщины не были любовницами, но посмотрев на них через большое окно ресторана, она поняла, что это было не совсем правда. Рука матери обнимала талию темноволосой женщины, а рука Тэйлор лежала на плечах Тори. Джессика поняла, что они действительно ЛЮБЯТ друг друга. У них не было сексуальных отношений, но это не значило, что между ними не было интимности. Конечно, они были влюблены друг в друга. Просто ни одна из них не знала, что другая испытывает те же чувства. Нужно все сделать очень хитро.

– И что ты думаешь? – спросила Джессика свою мать.

Три женщины сидели в гостиной, наслаждаясь теплым вечерним бризом, и слушали ропот волн вокруг скал.

– Думаю, что обед был великолепен, а ты как думаешь, длинная?

– О, да, я тоже так думаю, – подыграла Тэйлор.

– Вам нравится издеваться, да?

Мелодичный смех Тори заполнил комнату.

– Она понравилась мне, Джес. Очень понравилась, – Тори улыбалась.

– Она очень милая.

– И привлекательная, – добавила Тори, подмигнув.

– И что она в тебе нашла, детка? – поддразнила Тэйлор.

– Очень смешно, – ответила Джес.

– Цыц, – Тори запустила подушку с сторону Тэйлор.

Джессика поймала взгляд Тэйлор. Женщина двигалась на выход из комнаты, чтобы дать матери и дочери поговорить, о том, что мучило Джессику весь день.

– Прошу прощения, но мне нужно сделать пару звонков. Я буду в офисе, если кому-нибудь понадоблюсь, – сказала Тэйлор выходя.

– Пока мы одни, можно я задам тебе вопрос, мам?

Тори кивнула.

– Днем, когда мы разговаривали, почему ты так расстроилась, когда я упомянула про шлепанье?

То же самое выражение боли отразилось на лице Тори перед тем, как ответить.

– Это не имеет никакого отношения к тебе, Джес. Это старая история, давай просто забудем ее.»

Джей Ти не хотела расстраивать мать, но она чувствовала, что им нужно поговорить об этом. Она не знала почему, это была просто интуиция.

– А как же наш договор быть честными. Это было всего на несколько часов?

– Нет, Джес, конечно нет. Ты же знаешь, я отвечу на все твои вопросы.

– Ну, тогда… что там случилось?

– Спроси что-нибудь полегче, – хрипло сказала Тори.

Джессика села рядом с матерью и переплела свои пальцы с ее. Она не могла понять этого страха и паники в глазах матери.

– Почему, мам? Почему ты боялась бить меня?

Глядя в лицо матери, Джессика вдруг поняла.

– Кто-то бил тебя? – мягко спросила она.

Тори посмотрела в глаза дочери и слезы покатились из зеленых глаз писательницы, подтверждая вопрос Джессики, на который она боялась слышать ответ.

– Кто? – спросила Джес, ее челюсть напряглась.

Тори услышала низкие нотки в голосе дочери, и улыбнулась тому, как знакомо это прозвучало. Она поняла, что у нее появился еще один защитник. Голос Джессики был точно также тверд, как и голос Тэйлор при мысли, что кто-то обижает ее подругу.

– Это было давно, Джес. Тебя тогда еще не было на свете. Мне жаль, что это тебя так задело.

– Это была твоя мать, да?

Тори кивнула и слезы потекли еще сильнее. Она не думала, что обида, причиненная так много лет назад, вернется с такой болью, как будто все случилось минуту назад. Она не хотела пугать Джессику, но девочка затронула еще не зажившую рану.

– Прости, мам, – Джессика стерла собственные слезы, понимая, что раньше, она никогда не плакала перед матерью. Извинения казались такими глупыми в этой ситуации. Она не думала, что такое возможно. Джей Ти никогда не видела Эвелин, даже учитывая то, что она жила в часе езды от них, но она чувствовала, что эта женщина в ответе за всю боль ее матери. Сколько она будет жить на свете, она никогда не поймет, как можно так жестоко обращаться с таким замечательным и любящим человеком, как ее мать.

Тэйлор осторожно вошла в гостиную и увидела Тори, женщина сидела одна на полу, облокотившись о софу. Тэйлор приземлилась рядом с писательницей и Тори положила голову на плечо темноволосой женщины. Тэйлор обняла ее и притянула к себе.

– Где Джес?- спросила она.

– Я отправила ее спать. Думаю узнать, что из ее матери выбивала дерьмо ее собственная мать, это слишком для нее. Ты ведь знала, что она собиралась спросить, длинная?

– Она спросила меня об этом раньше. Я сказала, что она сама должна спросить у тебя. Извини, я не успела предупредить.

– Ничего, – сказала Тори, нежно сжав свободную руку Тэйлор. Она рассеянно вращала кольцо на левой руке художницы. Тори не могла не заметить, что они обе все еще носили обручальные кольца, которые Тэйлор купила так много лет назад.

Художница смотрела, как Тори играет с платиновым кольцом на ее руке. Она хотела снять кольцо перед тем, как приехала Тори, но не смогла сделать этого. Кольцо было частью ее, как и любовь к женщине, которую она сейчас держала в своих объятиях. Она радостно вздохнула, когда в аэропорту Тори взяла ее за руку и Тэйлор заметила, что она тоже по-прежнему не снимает кольцо.

– Я не была уверена, что сказать ей. Я сказала правду. Надеюсь, это не слишком ее напугало, – сказала Тори.

Тэйлор прислонилась щекой к голове блондинки. Она улыбнулась про себя, почувствовав аромат того же шампуня, которым Тори пользовалась с тех пор, как была подростком. Это был родной аромат, который Тэйлор всегда помнила, после того, как она расстались с Тори.

Художница знала, что в конце концов, Тори скажет дочери правду, какой бы ужасной она не была. Она также знала, что это не просто напугает Джессику, когда ей откроется семейный секрет.

Тэйлор помнила те ночи в Женском обществе еще до того, как она влюбилась в Тори. Девушка каждый раз просыпалась от кошмаров, пока Тэйлор не предложила ей сходить к доктору. Блондинка упрямо отказалась. Сначала Тэйлор приписывала эти кошмары волнению, из-за того, что девушка впервые так далеко от дома. Но когда Тори вернулась после выходных проведенных дома, с разбитой губой, в сердце Тэйлор закралось сомнение. В другой раз с ушибом на челюсти. Но когда, наконец, Тори приехала с синяком под глазом, Тэйлор подробно расспросила ее. Чувствуя себя в руках человека, который действительно беспокоится за нее, Тори созналась, что ее била мать.

Она рассказала, что Тори сбежала из дома, чтобы жить с братом, и что он сказал матери, если она попытается вернуть дочь, то он всем расскажет, как она обращалась с Тори. Женщина сдалась, и Тори жила с братом до его смерти через три года. Тори плакала на руках у Тэйлор и не могла понять, почему мать так поступала с ней, и больше того, почему у нее не было сил прекратить это. Тэйлор плакала вместе с девушкой. Она пообещала, что больше никто никогда ее бить не будет. Глядя на маленькую испуганную девушку в ее руках, Тэйлор не понимала, как кто-то мог причинять боль такому красивому доверчивому созданию.

В следующий раз Тори поехала домой на весенние каникулы, Тэйлор одолжила у друга машину и поехала вместе с ней. Тэйлор сказала девушке, что та может жить более самостоятельно от ее матери, указывая на место для кучи чемоданов в машине. Всю неделю Тэйлор глумилась над пожилой женщиной и не выпускала Тори из поля зрения. После этого девушка больше не вернулась домой, и прошло много лет, прежде чем Тори смогла противостоять женщине, которая разрушила ее детство.

– Эй, ты все еще здесь? – Тори прервала размышления темноволосой женщины.

– Извини, я задумалась. Как ты держишься, коротышка?

Тори посмотрела вверх и новые слезы закапали из ее глаз.

– Черт бы подрал эту женщину. Почти двадцать лет, а она все еще находит способы изгадить мою жизнь!

– Милая, она больше не причинит тебе вреда, – прошептала Тэйлор, нежно вытирая слезы подруги. – Она не достанет тебя, если ты ей не позволишь. Не давай ей такой власти.

Тори кивнула, соглашаясь с художницей, ее слезы падали на накрахмаленную рубашку Тэйлор.

– Я испорчу твою рубашку, – предупредила Тори.

– У меня есть еще, – ответила художница, крепче прижимая к себе женщину.

– Тэй? – снова прошептала Джессика, художница наконец начала подавать признаки жизни. – Мне нужно у тебя кое-что спросить.

– Черт, Джес, который час? – отозвалась Тэйлор.

Она и Тори снова провели ночь на кушетке. Писательница бормотала что-то во сне, вытянувшись вдоль тела Тэйлор и ощущая себя в теплых любящих объятиях. Темноволосой женщине казалось, что она только что уснула, что было недалеко от правды.

– Шесть утра. У вас, ребята, разве нет кроватей, там было бы гораздо удобнее, – поддразнила Джес.

– Заткнись, детка, что ты там хотела спросить? – прошипела Тэйлор.

– Можно мне взять Эксплоэр и съездить за лососиной и круасанами на завтрак в Лагуну?

– Мммм хмм, – Тэйлор опять провалилась в сон.

Джессика улыбнулась, глядя на двух женщин, уместившихся на маленькой софе, и поехала за завтраком.

Тэйлор подсознательно прижималась ближе к женщине рядом с ней, утыкаясь лицом в ее волосы. Тори скорее чувствовала, чем слышала, беседу рядом с ней, не желая просыпаться. Она теснее прижалась спиной к груди Тэйлор, чувствуя вибрации ее низкого рычания. Улыбка заиграла на ее губах, когда она почувствовала осторожное похрапывание Тэйлор, этот звук уже стал родным для привлекательной писательницы.

Джессика вошла в кухню, неся свои сокровища, замечая, что кто-то уже сделал чай и кофе. Вот тогда она это и услышала. Она не поверила своим ушам, но звуки точно исходили от двух женщин.

– О, Господи, дааа, вот здесь, – стонала Тэйлор. – Где ты этому научилась?

– Думаю, от тебя? – засмеялась Тори.

– Какая же я потрясающая женщина, – выдохнула Тэйлор.

– Перестань так извиваться.

– Я не могу удержаться… это просто невероятно, о да.

– Не могу поверить, что ни одна женщина не делала этого тебе за все пятнадцать лет.

– Я не смогла… о, да, найти ни одной… Господи, сильнее… чьи руки были бы также талантливы, как твои.

– Ну, все, это пятно на моей биографии, – сказала Тори.

Тэйлор протяжно застонала.

– О, могу определенно сказать, что это положительное пятно… почти… сейчас, сильнее жми рукой…о, Боже! – голос художницы варьировался от мурлыканья до вопля.

Джессика не знала куда деваться, единственное решение, посетившее ее голову, было выйти, и зайти снова, производя как можно больше шума. Так она и сделала. Прочистив горло, она вошла в гостиную.

Тэйлор сидела на полу перед кушеткой, а Тори сзади нее на кушетке, она сделала еще несколько массирующих движений на шее художницы и убрала руки. Тэйлор повертела головой и подергала плечами, торжественно объявляя, что боль исчезла.

– Привет, милая, слышала, ты собиралась готовить завтрак? – спросила дочь Тори. – Все нормально, ты покраснела?

– Да, – Джей Ти приложила руку к щеке, чувствуя жар от кожи. – Ахм, я в порядке… завтрак почти готов.

Тэйлор встала с пола и подтянула Тори с кушетки. Джессика покачала головой, когда они прошли мимо нее в кухню. «Надо что-то срочно с ними делать», – подумала она.

Завтрак затянулся, потому что Тори и Джессика всеми возможными способами уговаривали Тэйлор попробовать кусочек лососины. Художница наконец сдалась, понимая, что эти двое не отстанут, если она не попробует хотя бы чуть-чуть. Мать и дочь довольно закивали, Тэйлор взяла кусок круассана, намазанного сыром и увенчанного помидорами и лососем.

Лицо художницы было мученическим. Казалось, она пытается прожевать рыбу, не касаясь ее языком.

– О, милая, выплюни это. Я не могу смотреть, как ты проходишь эту пытку!… – засмеялась Тори.

Завтрак был съеден, женщины поблагодарили Джессику и встали из-за стола, чтобы начать свою утреннюю разминку.

Тори вышла в сад, чтобы приготовить мышцы к ритуалу Тай Чи. Джей Ти сидела за столом с альбомом и карандашом в руках, делая быстрые наброски матери. Когда Тори села на колени, Джессика знала, что она пробудет в этой позе несколько минут, медитируя, расслабляясь и концентрируясь.

Тэйлор вошла на кухню и коснулась плеча Джессики, девушка улыбнулась ей. Прежде, чем Джес успела что-либо сказать, Тэйлор вышла в сад и опустилась на колени, позади и чуть справа от Тори.

Казалось, что ничего не изменилось и Тори чувствовала знакомое присутствие, не поворачиваясь. Она чуть дольше, чем обычно, медитировала, чтобы подготовить разум к упражнениям. Столько чувств и мыслей роилось в ее голове относительно женщины, сидящей позади нее, что она сомневалась, сможет ли достигнуть первого уровня необходимой расслабленности.

Наконец они начали двигаться. Джессика в восхищении наблюдала тягучесть движений. Две женщины источали мощь и изящество, которые распространялись в стороны, подобно водовороту. Сначала Тэйлор открыла было глаза, чтобы смотреть на маленькую женщину перед ней. Но потом они обе закрыли глаза и повторяли движения, которые у обеих женщин были похожи друг на друга как близнецы.

Джессика сидела, глядя в окно, завороженная зрелищем. Всю свою жизнь Джес наблюдала за ритуалом своей матери, видя в своем воображении тень за ее спиной. Она пять месяцев наблюдала за Тай Чи Тэйлор, и чувствовала, что здесь тоже чего-то не хватает.

Теперь, глядя на медленные красивые движения обеих женщин, она, наконец, вспомнила. Чувство не было мимолетно, это была уже не фантазия. Это была правда, физическое воплощение прошлого. Она вспомнила солнце, обливающее лучами сад, звук океана за окном, и двух женщин, двигающихся как сейчас. Темнота и свет, две половинки одного целого. Загипнотизированная плавными движениями, она поняла, чего не хватало в прошлом, почему она ощущала эту неполноту, когда смотрела на мать или на Тэйлор. Ее разум видел этот ритуал только в исполнении дуэта, но никак не по одному.

– Хочешь пойти с нами сегодня вечером? – спросила Тэйлор, сглаживая линии деревянной скульптуры теркой.

Тори сидела на табурете в студии и смотрела, как работает Тэйлор. Темноволосая художница была в длинной футболке с подвернутыми рукавами. Тори дух захватывало, когда она смотрела на загорелые предплечья Тэйлор, на мускулы, перекатывающиеся под кожей, когда она сгибала руки. Блондинка подумала, что это было самое сексуальное зрелище, которое она видела.

– Я бы с удовольствием, если вам обеим тоже хочется.

– Мы можем спросить у Джес, а мой ответ ты знаешь.

Им не нужно было никаких подробностей, она знала, что скажет художница. Тори ходила на АА встречи годы до того, как они расстались. Присутствие писательницы всегда создавало комфорт для Тэйлор.

– Надень вот это, я собираюсь полировать, – Тэйлор протянула бумажную маску.

Раздался скулящий звук мотора аппарата.

– Это так удивительно, – произнесла Тори, когда звук мотора стих. Тэйлор поглаживала только что отшлифованную поверхность.

– Хочешь попробовать?

– О, нет, длинная… я могу все испортить.

– Чепуха, это всего лишь кусок дерева, ты не испортишь его. Вот, я помогу тебе.

Тэйлор посадила Тори на стул, на котором сидела сама, чуть впереди. Она подумала, что могут быть неприятности, поскольку она чувствовала тепло блондинки между своими широко расставленными ногами. Они надели маски и Тэйлор показала, как крепко взять полировщика, накрыв своими руками руки Тори. Полировщик заработал и гладкий след появился на дереве, а Тори не могла оторвать глаз от рук Тэйлор, которые помогали ей держать аппарат.

Тэйлор тоже не мигая смотрела на сильные бицепсы Тори, касавшиеся ее рук. На Тори была надета обтягивающая майка, поэтому ее плечи и руки быстро покрылись деревянной пылью. Тори усмехалась под маской, наблюдая за писательницей. Тори за все бралась с необузданным энтузиазмом ребенка, и сейчас было не исключение. Глаза писательницы цвета морской волны задорно блестели, и, когда Тэйлор выключила полировщика, Тори повернула к ней голову, и этот невинный взгляд прошел через тело Тэйлор раскаленным желанием.

Тори познакомилась со всеми, кого Тэйлор и Джессика знали в группе. Маленькой писательнице тут же понравилась Натали, ее легкость в общении и чувство юмора. Как всегда после встречи, люди стояли и разговаривали, делились пережитым. Тори уже сбилась со счета, сколько людей подошли к ней, чтобы сказать, какая замечательная девушка, ее Джессика. Привлекательная блондинка знала, каково это, бороться с наркозависимостью. Она жила с Тэйлор в тот первый ее год и испытывала за нее даже больше гордости, чем за Джессику.

Тэйлор стояла в стороне и разговаривала с рыжей женщиной чуть выше Тори. Когда они с Тори встретились глазами, Тэйлор взглядом предложила ей присоединиться.

– Тори, я хочу познакомить тебя. Это Эмили, мать Кори, – сказала Тэйлор, разворачиваясь к Эмили. – А это мать Джессики, Тори.

Тори не находила слов для женщины, стоящей перед ней. Внезапно она почувствовала себя разбитой и виноватой. Она разделяла боль женщины, но чувствовала себя виноватой, за то, что у нее есть живая и здоровая дочь. Тори сделала то, что хотела бы, чтобы сделали для нее. Вместо того, чтобы просто пожать предложенную руку Эмили, Тори обняла женщину и зашептала ей на ухо.

Тэйлор никогда не выясняла, что сказала Тори матери девочки. Это был личный момент между двумя женщинами, поэтому она никогда не спрашивала. Слов, которые Тори прошептала, было достаточно, чтобы сломать притворное самообладание женщины. Эмили начала плакать и Тори подвела ее к паре стульев в стороне от людей. Они вдвоем просидели там еще долго, после того, как все покинули аудиторию. Натали стояла рядом с Тэйлор, глядя на двух женщин.

– Она невероятная женщина, – сказала Натали кивая на Тори.

Писательница вела себя так, как она делала это каждый день со всеми, кого встречала. Ее искрящаяся улыбка освещала лицо, и она держала руку Эмили, разговаривая с ней. Нежно стирая слезы с щек женщины, Тори была само сострадание, и за это Тэйлор любила ее еще больше.

– Да, конечно, – ответила Тэйлор после нескольких минут созерцания маленькой блондинки.

– Я тут подумала насчет поездки в Сан-Диего, длинная. Ты сможешь вырваться…? – спросила Тори.

– Конечно, – не задумываясь ответила художница, мысленно рассчитывая время, которое осталось до выставки и думая, что ей осталось сделать. Саманта позаботилась обо всех мелких деталях, но были всегда коллеги и друзья, которых Тэйлор лично приглашала на показ.

Тэйлор знала, что поездка в Сан-Диего означала, что Тори хочет увидеть мать художницы. Джин Кент будет просто счастлива. Обе женщины очень сблизились за короткое время, писательница смотрела на пожилую женщину, как на мать, которую она всегда хотела. Тэйлор задавалась вопросом, как эти двое поддерживали отношения в эти пятнадцать лет. Она могла просто спросить Тори или ее мать, но, казалось, это было не ее дело. Потому, что их отношения были личными, с тех пор, как Тори и Тэйлор расстались.

– Думаю не надо говорить, что ты хочешь навестить маму? – спросила Тэйлор.

– Не думай вообще, – блондинка улыбнулась художнице, сидящей рядом с ней. – Я отправила твоей маме подарок на день матери, который ждет оценки Джей Ти, – таинственно закончила Тори.

Тэйлор изогнула одну бровь, но не спросила.

– Когда ты хочешь поехать?

– Я подумывала о выходных. Я не хочу надолго отрывать тебя от работы.

Тэйлор засмеялась.

– Ты думаешь, если мы приедем с тобой и Джес, мама отпустит нас через два дня? Что ты скажешь, если мы уедем завтра и вернемся в воскресение?…

– Я бы сказала, что это просто замечательно.

Голова Джессики просунулась через дверь.

– Я сделала салат из авокадо, кто-нибудь хочет?

Тори подняла руку, Тэйлор подняла лишь бровь, глядя не девушку.

– Мамин рецепт, – Джессика раздражительно сказала художнице.

– А, ну тогда ладно, я тоже буду… раз уж это рецепт твоей матери… и она уже это ела.

– Думаешь, это очень смешно? – Джессика отвернулась.

Тори засмеялась над пикировкой двух женщин.

– Мам, только не смейся, это только поощряет ее еще больше надо мной издеваться, – взмолилась Джей Ти.

– Хорошо, я обещаю, – ответила Тори, поднимая правую руку. – Джес, как ты насчет поездки в Сан-Диего на остаток недели? Думаю, ты сможешь оторваться от Валерии на пару дней?

– Звучит здорово. Увидеть бабушку?

Тори кивнула, не глядя на Тэйлор. Она могла только представить выражение на ее лице.

– Это здорово, мам. Хорошо, я пойду готовить ужин, будет готово через полчаса, – сказала она, возвращаясь в дом.

Тори наконец посмотрела на художницу, она бы засмеялась, если бы не серьезный взгляд Тэйлор. Тэйлор имела вид человека, которому сказали, что он отец, через семнадцать лет после появления ребенка на свет.

– Прости, длинная. Я должна была сказать тебе. Ты же знаешь свою мать, она настояла, чтобы Джессика так ее называла, она может быть очень убедительной. Я должна была сначала посоветоваться с тобой.

– Нет, милая, все в порядке, – Тэйлор засмеялась сама над собой. – Просто я немного растерялась. Я действительно не знала, как вы с Джес контактировали с мамой. Я знаю, она любит вас, и так как от меня она ребенка не дождется, я рада, что у нее есть хотя бы Джес, чтобы ее баловать.

– Точно?

– Абсолютно, – художница улыбнулась сверкающей белозубой улыбкой маленькой блондинке. – Ты… много с мамой общалась? – Тэйлор готова была убить себя за этот вопрос. Она ощущала себя ищейкой.

Тори не смогла сдержать улыбку. Она знала, как тяжело Тэйлор было задать этот личный вопрос.

– Да, мы много разговаривали. Джес никогда не видела ее. Это здорово иногда иметь маму. Я надеюсь, ты не против, что я ее позаимствовала? – Тори посмотрела в глаза темноволосой женщины.

– Ты заслужила маму, которая заставляет тебя чувствовать себя особенной, Тори. И я совсем не против вашего общения, – Тэйлор понимала, как сильно Тори нуждается в положительном материнском участии в ее жизни, особенно после того, как они расстались. – Ладно, пойдем, посмотрим, что там творит Джес.

– Да, Тори. Ты не возражаешь, если я спрошу, что ты подарила маме на День матери. Это сводит меня с ума.

Тори усмехнулась и скользнула рукой на талию художницы, когда они вошли в дом.

– Компьютер.

– Моя мама и компьютер? Почему это пугает меня до чертиков? – спросила Тэйлор.

– Это должно… я дала ей твой и-мэйл адрес, – сказала Тори, быстро уворачиваясь через дверной проем, чтобы длинная рука Тэйлор не достала до ее задней части.

Тэйлор загрузила сумки, которые три женщины приготовили к отъезду, в багажник Эксплоэра. Джин Кент была просто счастлива, когда Тэйлор позвонила ей и сказала, что они едут. Джин воспротивилась мысли о том, что они втроем остановятся в мотеле и Тэйлор сказала тихое спасибо. Тэйлор любила оставаться в доме, где она выросла, и хотела, чтобы Джес увидела его. Еще она хотела побыть некоторое время с Тори наедине, и поэтому думала, что не будет слишком чувствовать себя виноватой, если Джес проведет один вечер с бабушкой.

Тори вышла из дома с ветровкой в руках. Позже должно было потеплеть, но сейчас в воздухе витал холод, а знаменитое калифорнийское солнце пряталось за дождевыми облаками. Маленькая блондинка потянулась и зевнула, издавая самые приятные звуки для ушей Тэйлор. Этот звук поразил Тэйлор прямо в самый низ живота, поэтому она отвела глаза, чтобы не сделать то, что смутило бы ее подругу.

Пойнт Лома был замечательным маленьким городком на побережье, недалеко от Сан-Диего. Тэйлор росла счастливой и здоровой в соседстве Тихого Океана. Она была дочерью военного, но мать настояла, что девочка должна расти в домашнем уюте. Поэтому этот дом, как только Тэйлор родилась, выстроили в пределах видимости Военно-Морского Аэродрома.

– Здесь все также красиво, длинная, – хриплым голосом сказала Тори, когда они подъехали к дому.

Джин Кент ждала и не была разочарована видом трех женщин, выходящих из машины. Ее дочь приезжала на рождество, но увидеть Тори и ее повзрослевшую дочь было как бальзам на душу для пожилой женщины. Она наблюдала за женщинами и видела, что их страсть за пятнадцать лет не угасла. С каждым годом ей стоило все больших сил заставить себя не вмешиваться. Она так же, как маленькая блондинка верила, что ничего не происходит без причины и всему свое время. Правда, сейчас у нее появилось странное чувство, если эти двое не откроют друг другу свои сердца, больше шанса им не представится.

Джин Кент вышла из дома так быстро, как позволял ее шестидесятипятилетний возраст. Сначала она обняла Тэйлор, высокой женщине пришлось нагнуться, чтобы поцеловать мать в щеку. Когда Джин прижала к себе Тори, из глаз обеих женщин хлынули слезы.

– Потрясающе красива, – Джин сказала, рассматривая светловолосую женщину перед ней. Тори иногда присылала фотографии, но это было не то же самое. Пожилая женщина всегда знала, эта девочка вырастет в красивую женщину, и, судя по обожанию, которым светились глаза ее дочери, художница тоже так считала.

– Мама, это твоя внучка Джессика, – представила Тэйлор, стоя за спиной у девушки и держа ее за плечи.

Тори улыбалась, глядя, как Джес застенчиво приблизилась к Джин, но через две минуты они уже весело болтали и смеялись. Писательницу особенно порадовало то, как Тэйлор представила Джес и гордость в ее голосе. Тори давно ждала этого момента, это было так похоже на их знакомство пятнадцать лет назад. Сердце Тори весело забухало в груди, такой счастливой она не чувствовала себя уже долгое время.

– Ну, давай, бабушка… я знаю, это в тебе есть! – слышался голос Джессики из кабинета на верху.

Джес и Джин сидели в кабинете и девочка пыталась объяснить пожилой женщине, как пользоваться компьютером. Девушка пыталась вложить в голову Джин знания, которые сама получила за годы, всего лишь за несколько дней, что они здесь проведут. Завтра им предстояло уехать и Джессике очень жаль было расставаться с бабушкой. Ей понравилось быть рядом с женщиной, ее стойкое непонимание компьютера вызывало у Джессики улыбку.

Тэйлор и Тори наслаждались абсолютным ничегонеделаньем, сидя в гостиной. Так давно они не сидели в этой комнате, говоря обо всем на свете.

Джессика появилась на верхней ступеньке лестнице и прокричала двум женщинам.

– Бабушка послала свое первое электронное письмо, – с гордостью сказала она.

– Кому? – хмуро спросила Тэйлор с волнением в голосе и получила шлепок по руке от Тори.

– Мне, – отозвалась Джессика и вернулась в кабинет.

– Ты читаешь мои мысли, – сказала Тэйлор Тори, когда та вернулась с кухни с двумя стаканами холодного чая. – Моя мама будет как сумасшедшая писать мне письма. Мне придется выслушивать это чертово «Вам пришло сообщение» по пять раз на дню! – прошипела она.

Тори засмеялась, стоя рядом с темноволосой женщиной.

– Ты думаешь, это смешно, да, коротышка? Я тебе за это устрою, вот увидишь, -

Тори пристально посмотрела на Тэйлор, угрожающе изогнула бровь и сделала два медленных шага к художнице.

– Правда? – зарычала Тори, опираясь на одно колено о кушетку между ногами Тэйлор, вставая на другое колено в двух дюймах от тела женщины.

– И что заставило подумать, что тебя, женщина, хватит для того, чтобы мне устроить, как ты изволила выразиться? – закончила она.

Повисла тишина, которая длилась, казалось, целую вечность. Тори внезапно поняла, с кем она разговаривает, и как этот комментарий должен был прозвучать. Ведь она привыкла за эти пятнадцать лет флиртовать и заигрывать с сексуальной интонацией в голосе, но Тэйлор-то этого не видела и не знала.

В то же время Тэйлор почувствовала, как плавится ее хребет, кровь со страшной скоростью несется по венам и отдается сумасшедшей барабанной дробью пульса в ушах. Вредный огонек в глазах Тори был настолько эротичен, что Тэйлор тяжело сглотнула, прежде чем заговорить.

– Тори… хочешь пойти со мной куда-нибудь вечером?

Тори наслаждалась своей сексуальной властью над темноволосой подругой. Художница могла не хотеть ее, но она была человеком. Глаза Тэйлор заблестели и загорелая кожа на лице вспыхнула румянцем.

– Что? – удивленно спросила Тори.

«Черт тебя дери, Кент! О чем ты, мать твою, думаешь? Это же Тори, забыла?» Мысли Тэйлор путались.

– Я, ахм… помнишь, ты была моей парой, когда мы приезжали сюда вместе в первый раз. Я подумала, может быть нам… ну, понимаешь, снова сделать это вместе.

«О, да, любовь моя… «сделать это» с тобой, это как раз то, о чем я мечтала, – думала про себя Тори. – Хорошо, теперь слезай с этой женщины!»

– С удовольствием, будет весело, длинная, – Тори оттащила себя от подруги с невинным выражением на лице, в то время, как Тэйлор выглядела смущенной, чего раньше Тори в ней не замечала.

– Ты уверена, что не возражаешь, милая? – Тори спросила, обнимая дочь за плечи, и глядя на только что начатый эскиз на графическом планшете, который материализовывался на экране монитора.

– А? – рассеянно спросила Джес.

– Думаю, это ответ на мой вопрос.

– О, прости, мам, – Джей Ти повернулась и улыбнулась матери.

– Я просто хотела узнать, не возражаешь ли ты, если мы с Тэйлор сегодня вечером пойдем куда-нибудь.

– Господи, нет, конечно… идите, – выпалила Джес, по взгляду матери понимая, что сказала это с излишним энтузиазмом. – Я имела в виду, что вы могли бы спокойно развлекаться. Со мной все будет хорошо. К тому же, это наша последняя ночь здесь и мы с бабушкой будем играть в компьютер, и есть печенья всю ночь, она обещала.

Тори хихикнула над представлениями дочери о веселой ночи.

Тэйлор в очередной раз посмотрела на часы, прислонилась к спинке софы и зевнула. «Почему чем старше становится Тори, тем больше времени требуется ей, чтобы одеться?» Художница оделась немного стильнее, чем это было в колледже, но ни в чем она не чувствовала себя удобнее, чем в джинсах и рубашке. Она разгладила черные кожаные штаны, подтянула к локтям голубую шелковую блузку и запрокинула назад голову, чтобы еще один зевок не разорвал ей рот. Это было ошибкой, потому что в этот момент она увидела Тори, спускающуюся по лестнице, и чуть не задохнулась.

Тори шла, все еще вдевая сережки в уши. На ней был ослепительно-синий брючный костюм с глубоким вырезом на груди, поверх которого был надет белый пиджак с рукавами, подтянутыми к локтям, как она всегда носила. По правде говоря, она не пыталась угнаться за модой, но когда твои руки короче на несколько дюймов, чем у всех остальных людей, приходится поступать с рукавами именно так. Тори стояла на высоких каблуках, что для Тэйлор казалось не очень удобно, но выглядело просто потрясающе. Это немного смущало художницу, она привыкла смотреть на Тори вниз, а каблуки поднимали женщину ближе к уровню Тэйлор.

Тэйлор с замирающим сердцем смотрела, как Тори прошла через комнату, чтобы сказать что-то Джессике и обнять ее.

– Я готова, длинная, – сказала Тори, улыбнувшись.

Тэйлор открыла было рот, чтобы произнести комплимент, но из горла вырвался звук, похожий на хныканье. Она слабо улыбнулась Тори и придержала переднюю дверь, твердя про себя мантру.

«Держи себя в руках…держи себя в руках…держи себя в руках…»

– Можно задать тебе личный вопрос, Тори? – они прогуливались по пустынному пирсу, наблюдая ночной прилив.

– Ты же знаешь, что тебе не нужно просить разрешения, чтобы задать мне любой вопрос, длинная.

Тэйлор чувствовала себя немного неудобно, но все же хотела знать.

– Я заметила, что ты привезла с собой ноутбук, но так и не пользовалась им, пока ты здесь. У тебя с этим проблемы?

– Я в отпуске, – Тори хотела, чтобы это прозвучало беззаботно, но она забыла, что от Тэйлор тяжело что-то скрыть.

– А, хм… раньше ты хваталась за карандаш в каждую свободную минуту. Что происходит, Тори?

– Ты читала мою последнюю книгу? – спросила Тори.

– Конечно. Замечательная книга.

– Ты ничего не заметила… необычного в ней?

– Не знаю. Может быть, то что ты была немного сдержана, но я думаю, что все эти проблемы с Джес и вообще… – Тэйлор замялась.

Теперь, когда Тори обратила ее внимание, Тэйлор вспомнила нечто странное в последней книге подруги. История была интересна и познавательна, как всегда, но несколько… поверхностна, единственное слово, которое смогла подобрать Тэйлор.

– Тебе больше нечего сказать, – грустно сказала Тори. – Я вижу это по твоему лицу. Ты тоже это заметила. Все ушло и я не знаю как вернуть это обратно.

– Может быть, сейчас, когда ты больше не волнуешься так сильно о Джес, когда нет этой головной боли, все наладится.

– Я не думаю, что это имело какое-то отношение к Джес. Конечно, беготня за Джессикой и волнение за нее отнимали какую-то часть моего времени и энергии, но мне кажется, проблема глубже во мне. Я больше не могу поднимать на поверхность свои чувства, -

Тори скользнула рукой на талию художницы и Тэйлор теснее прижала к себе маленькую женщину. Темноволосая женщина думала, что же будет с Тори, если те идеи и чувства, которые помогали ей создавать свои истории больше не вернутся. Это все равно, что потерять руку. Часть ее уйдет.

Тэйлор остановилась и прислонилась к старому столбу пирса, ощущая влажную пыль на своей коже от прибоя, разбивающегося о волнорезы. Тори встала рядом, не прерывая связи с высокой женщиной.

– Я могу чем-нибудь помочь? – глубокие синие глаза Тэйлор поглотили в себе взгляд Тори.

– Я не думаю, что поцелуй и объятие помогут мне в написании книги, но это точно не повредит, – Тори улыбнулась подруге, сверкая глазами цвета морской волны.

Тэйлор криво усмехнулась и притянула к себе маленькую женщину, не желая отпускать от себя. Тори позволила себе прижаться к женщине и ощутить тепло ее тела напротив, отстранившись она с трудом узнала женщину, находящуюся рядом. Улыбка сошла с ее лица, а взгляд был сконцентрирован в одной точке, казалось, она боролась с чем-то внутри себя. Очевидно, она приняла какое-то решение, ее лицо смягчилось и пальцы коснулись кожи на щеке Тори.

Тэйлор не могла держать все в себе, не здесь, не так близко к женщине, которую она желала так долго. Она нежно касалась щеки Тори, затем большим пальцем осторожно провела по губам Тори. Тэйлор наклонилась, чтобы поцеловать женщину, поцеловать как подругу.

Художница держала лицо Тори в своих ладонях и их губы соприкоснулись. Ни одна из женщин не ожидала волны адреналина и страсти, захлестнувшей их тела. Это был простой поцелуй, теплый и приглашающий, но поскольку он затянулся, страсть мгновенно обожгла женщин. Женщины потеряли нить происходящего, они не думали, кого целовали, а просто давали выход эмоциям. Губы Тэйлор сильнее нажимали, становились настойчивее, требуя погасить пожар, гудящий внутри. Тори потеряла контроль, осталось лишь стремление удовлетворить желание. Язык Тэйлор, очень нежно ласкал губы Тори, приглашая их раскрыться. Внезапно у нее захватило дух, в ее рот ворвался сладкий вкус женщины, которую она так любила.

Это был как удар током, опаливший одновременно обеих женщин. Они вдруг осознали, что они делают, а главное С КЕМ. В один момент они дернулись друг от друга, ужас и опасение одновременно с желанием смешались в их глазах.

– Тэйлор, я…я…

– Прости, Тори… Я не думала этого делать.

Тори наконец подняла глаза на подругу, замечая выражение смущения и страха на ее лице. Она не хотела показывать Тэйлор эту свою сторону, но все случилось так быстро, она была захвачена чувствами. Замечание Тэйлор быстро вернуло ее на место, ей с трудом удавалось сдержать слезы, рвущиеся из глаз. Выражение боли на лице Тэйлор говорило Тори, что на нее повлияла луна, прибой, океан, но она не чувствовало того, что чувствовала Тори. «Ты знала это, ты знала, что она не хочет тебя. Черт, женщина, о чем ты думаешь?»

Тэйлор крепко зажмурила глаза, прежде чем открыть их и посмотреть на маленькую женщину. Слезы падали из глаз писательницы, и это разбивало сердце Тэйлор. Она повела себя как эгоистка. Тори, казалось, не могла говорить, но ее молчание говорило Тэйлор больше, чем слова. Художница знала, что ее лучшая подруга любит ее и в глубине души понимала, что Тори сожалеет о том, что не может быть женщиной, которую бы захотела Тэйлор. «Она наверное первая гетеросексуальная женщина, которая жалеет, что она не лесбиянка. Черт, Кент, что же ты творишь?»

– Нам лучше вернуться, – сказала Тори, разворачиваясь к машине.

Тэйлор молча пошла за ней, думая, что их прекрасная ночь вместе уничтожена. И задавала себе вопрос, ощущая гнетущую тишину, неужели и их дружба тоже?

Они молча проехали большую часть пути, пока Тори не прокомментировала что-то незначительное. Тэйлор подумала, что это хороший знак и поддержала беседу, но в разговоре чувствовалась напряженность, что было так необычно для них.

Они обе чувствовали себя виноватыми за поцелуй, не понимая, что в действительности, это было то, чего они обе хотели. Тэйлор остановила машину перед домом и обошла ее, чтобы открыть дверь Тори. Маленькая женщина направилась к дому и Тэйлор нежным движением остановила ее.

– Давай обойдем и посидим немного в саду, а? Просто чтобы поговорить.

Тори позволила довести себя до заднего двора за домом. Тэйлор не могла не заметить, что Тори предпочитала сесть на стул, а не рядом с ней на кушетку.

– Я подумала, может мы сможем поговорить о сегодняшнем вечере, – медленно начала Тэйлор.

– Прости, Тэйлор… я не знаю, что сказать, – извинилась Тори. Писательница знала, что не права, ее поведение нельзя было оправдать. Она понимала, что Тэйлор пыталась нежно облегчить ее вину.

– О, боже, Тори, это не твоя вина, – сердце Тэйлор рвалось к маленькой блондинке напротив нее. Она видела боль в глазах Тори из-за того, что не в состоянии быть женщиной, которую хочет художница. – Я одна во всем виновата. Меня просто подхватил момент, понимаешь? Эй, ты же красивая женщина, а я не из камня, – Тэйлор закончила с робкой усмешкой, надеясь вызвать улыбку Тори.

– Ты не должна брать вину все время на себя, длинная, – сказала Тори со вздохом, вставая. Она пошла к дому и тихо проскользнула в открытую дверь. Оглянувшись, она знала, что должна была хотя бы объяснить подруге. – Мне жаль, что так случилось, я этого не планировала, это просто случилось. Ты была там и я была там, и вдруг…я уже не маленькая наивная девочка, и, конечно, тоже сделана не из камня. Не переживай, длинная, – усмехнулась Тори. – Это было не впервые, я целовалась с женщинами, и думаю, это был не последний раз, так что не чувствуй себя виноватой.

Тэйлор могла выглядеть виноватой, но на самом деле она была в замешательстве. «Она сказала, что целовала меня? Что это значит, не сделана из камня, и что, черт возьми, значит, я не первая женщина, которую она целовала?»

Тэйлор была просто в шоке. Все причины разом улетучились. Она даже потеряла дар речи. Она хотела позвать Тори, остановить ее, развернуть и заставить объяснить, что все это значит, но все, что могла сделать художница, это затаить дыхание и спросить.

– Тори… ты… БЫЛА с женщиной?

– Да.

Тэйлор услышала согласие ее подруги как шепот в ночи, а затем увидела ее спину, исчезающую в доме. Тэйлор знала, что она должна догнать ее, заставить повторить, разъяснить. Но она только сидела в темноте, переваривая множество эмоций, прошлых и настоящих.

Джессика смотрела через окно в тот же сад, через которое она смотрела ребенком, как ее мать потягивается и разогревается перед ее ритуалом Тай Чи. Было похоже, что Тори сидела на пятках дольше, чем обычно. Она опускалась на колени уже дважды. Джей Ти не знала, как сказать матери, что не важно, сколько она будет ждать, Тэйлор не присоединится к ней сегодня утром. Девушка слышала, как Тэйлор встала до рассвета солнца и видела в окно спальни, что Тэйлор вышла из дома и пошла вниз по пляжу. Она еще так и не вернулась и Джес подозревала, что две женщины поссорились вчера ночью. Ее мать выглядела более сосредоточенной чем обычно. Тэйлор, казалось, не хотела находиться рядом с ней. Джес волновалась за них.

Девушка продолжала наблюдать за матерью, она заметила, как ее плечи немного опустились и она начала медленные плавные движения своего ритуала.

Джин Кент нашла свою дочь именно там, где она и ожидала. Темноволосая художница сидела на куске стены, свесив свои длинные ноги по двум его сторонам, и бросала в воду камни. Джин присела на песок позади высокой женщины.

– Некоторые вещи никогда не меняются. Ты все еще приходишь в это место, когда хочешь убежать от мира. Только на этот раз ты бежишь от Тори, – проговорила Джин.

Тэйлор знала, что у нее за спиной ее мать. Она видела женщину еще далеко и поняла, что ей не избежать нотаций.

– Я не бегу от Тори.

– О, ты сообщила ей, где будешь, прежде, чем уйти?

– Было еще рано. Я не хотела будить ее, – соврала Тэйлор.

– Думаю, она не спала всю ночь. Я слышала, как она ходила по комнате.

Тэйлор знала об этом. Она сидела в кресле в соседней комнате и слушала, как ее подруга мечется по комнате и плачет всю ночь. Это ранило ее сердце. Не потому, что она не могла успокоить подругу, а потому, что она была причиной ее мучений.

– Я поцеловала Тори прошлой ночью, – призналась Тэйлор.

Джин вздохнула. «Встряхнуть бы вас. Неужели вы не можете признаться друг другу, что любите?» – думала пожилая женщина.

– И что случилось?

– Что случилось? – Тэйлор резко развернулась и посмотрела на мать. – Она отскочила от меня, как от чумной, вот, что случилось.

– До или после поцелуя? – спросила Джин.

– А?

– Она оттолкнула тебя после поцелуя, или сразу, как только ты попыталась?

– Ну, наверное… я не знаю. Не сразу, как только я ее поцеловала, я думаю.

– Хммм…и какой это был поцелуй?

– Это был, не знаю, обычный поцелуй, – в нормальной ситуации Тэйлор не говорила об этих вещах со своей матерью и не обсуждала с ней свою сексуальную жизнь.

– Если это то, как ты можешь описать поцелуй женщины, то не удивительно, что ты не часто целуешься, – раздраженно сказала Джин.

– Я могла бы поцеловать многих, если бы захотела, – горячо ответила Тэйлор. Она тряхнула головой, замечая усмешку на лице матери. Тэйлор засмеялась над собой. – Я не могу поверить, что сижу на пляже со своей матерью и пытаюсь оправдаться, почему я не поцеловала больше женщин.

– Ну, это был быстрый поцелуй или…хм, романтический… страстный поцелуй? – осторожно спросила Джин.

Тэйлор не смогла сдержать улыбку на лице, внезапно ощущая вкус поцелуя на губах.

– Это был определенно страстный поцелуй… ОЧЕНЬ романтичный. Мам, ты думаешь, Тори может быть лесбиянкой?

– Почему ты не спросишь ее?

– Я спросила, она ответила, что БЫЛА с женщиной.

– Полагаю, это ответ на твой вопрос, дорогая.

– Я вообще-то ожидала чего-то более прочувствованного и ободряющего от тебя, мам, – сказала Тэйлор с ухмылкой.

– Прости, дорогая, но у меня есть две дочери в этой ситуации, забыла? – Джин положила руку на плечо дочери и прижала к себе. – Тори так же мне дочь, как Джессика тебе. Я хочу, чтобы она тоже мне доверяла. Разве не такой договор вы заключили с Джессикой, если ты скажешь ей что-нибудь, то она не разболтает это.

– Просто я смущена. Если Тори привлекают женщины, может быть, ее просто не привлекаю я. Я не хочу сделать ошибку и напугать ее. Господи, я чувствуя, как будто наша дружба разрушилась от одного этого поцелуя, – волнуясь, сказала Тэйлор.

– Милая, ты ведешь себя слишком серьезно. Просто поцелуй ее и скажи, что любишь, вот и вся история.

– Ты же знаешь, что это не так просто для Тори и для меня. Я не могу просто поцеловать ее и забыть. Мы говорим о моей лучшей подруге. Я рискую слишком многим, если она не чувствует того же ко мне, – сказала Тэйлор, грустно глядя на воду.

Джин стояла и гладила смоляные волосы дочери, Тэйлор прислонилась к матери.

– Моя дорогая, милая девочка, – начала Джин. – Ты все еще не выучила важный урок, который твой отец пытался преподать тебе.

Тэйлор посмотрела на мать с шутливым выражением на лице.

– В жизни есть такие вещи, – ародолжала Джин, – ради которых стоит рисковать ВСЕМ.

Пожилая женщина отвернулась и пошла вдоль пляжа, надеясь, что она сказала достаточно, но не слишком много. Тэйлор просто смотрела на волнующуюся поверхность воды, вспоминая глаза цвета морской волны.

– Напомните мне попутешествовать с вами двумя, когда вы хорошо выспитесь, это должно быть весело, – с сарказмом сказала Джессика с заднего сидения.

Тэйлор была хмуро задумчива почти всю поездку до дома, а Тори смотрела в окно, погруженная в свои собственные думы. Джей Ти много раз пыталась наладить беседу, но одна из старших женщин всегда сводила ее на нет. В конце концов, все замолчали и так и ехали до дома.

Джессика удалилась в свою комнату, сказав, что ей нужно позвонить Валерии, а Тэйлор и Тори остались стоять посреди кухни.

– Хочешь кофе? – спросила Тори.

– С удовольствием.

Тэйлор размолола несколько кофейных зерен и засыпала их в кофеварку. Тэйлор сидела за столом, наблюдая за движениями маленькой блондинки, завороженная силой и грацией в ее изящной фигурке. Внезапно Тори остановилась, оперлась о кухонный стол руками и ее плечи начали подрагивать. Тэйлор тревожно поднялась и подошла к женщине, замечая мокрый след от слезы на ее щеке.

– Тори, милая.

– Я не хочу потерять твою дружбу, – прорыдала она.

– Никогда, – уверенно прошептала Тэйлор. Она обвила сильными руками подругу и крепко прижала к себе. – Тори, никогда то что мы говорим или делаем не изменит этого, – Тэйлор подняла подбородок Тори, чтобы заглянуть в ее глаза. – Ты – моя лучшая подруга, разве ты не знаешь этого? Всю мою жизнь, несмотря ни на что, ты всегда будешь моей лучшей подругой, – закончила Тэйлор и слезы закапали из ее глаз.

– Пойдем, присядем в гостиной, – сказала Тэйлор, увлекая подругу в другую комнату.

Тори хотела сесть на стул, но Тэйлор остановила ее.

– Сядь рядом со мной, пожалуйста, – попросила художница.

Тори улыбнулась просьбе и эта улыбка осветила сердце Тэйлор, отражаясь улыбкой и на ее лице. Обе женщины были утомлены от недосыпа, и по привычке голова Тори упала на широкие плечи Тэйлор, через минуту они обе сонно засопели.

Джессика покачала головой, когда увидела пару на софе. Она тихо выключила кофеварку на кухне, и отправилась в студию, чтобы не мешать им. Она только надеялась, что они проспят достаточно долго, чтобы она решила одну маленькую проблему.

Тэйлор долго стояла под горячим душем, подставляя под струи лицо и голову. Она почувствовала, как мышцы начали затекать, и проснулась. Был полдень, когда они с Тори очнулись от неожиданной дремоты. Писательница сказала, что хочет принять горячую ванну, а Тэйлор отправилась в душ.

Все еще расчесывая пальцами влажные волосы, Тэйлор бросила полотенце, закрывающее ее тело, в корзину и остановилась посмотреть на картину, висящую на стене. Эта картина была единственной причиной, по которой она держала свою спальню закрытой, пока здесь жили Тори и Джес. Живопись была плодом воображения, желанием, которое она перевела на холст. Это была масляная картина с эротическим сюжетом, за который им с Тори так досталось в Женском обществе. Это ее они поместили в черно-белом варианте в газету общежития. Теперь здесь появилось одно отличие, здесь были нарисованы те же женщины, но в образе Тори и Тэйлор. Эти две женщины, сжимающие друг друга в любовных объятиях, были лучшими подругами.

Натянув потертые голубые джинсы, Тэйлор сняла с вешалки накрахмаленную белую рубашку. Она не смогла сдержать улыбку, глядя на дюжину таких же рубашек перед ней. Тори была одной из немногих людей, кто знал, что в гардеробе Тэйлор так много рубашек мужского стиля. В этом плане она была предсказуема. Она любила свежие рубашки и отсылала их в чистку каждую неделю, требуя немного накрахмалить их.

– Эй, пахнет здорово, – сказала Тэйлор, наклоняясь через плечо блондинки и глубоко вдыхая. Тори была на кухне в домашнем виде. Растянутая футболка и джинсы, которые, Тэйлор могла поклясться, принадлежали ей еще в колледже, такие они были потертые.

– Тебе понравилось то, что я делала раньше, так что я послала Джес на рыбный рынок, пока мы чистили перышки. Она проделала хорошую работу. Моллюски просто обворожительны, – ответила Тори.

– Ты просто сокровище, – сказала Тэйлор, подтверждая свои слова поцелуем в еще мокрую макушку Тори. – Хочешь кружку повторно разогретого кофе, сделанного четыре часа назад? – предложила Тэйлор.

– Конечно, только брось туда немного сливок, – добавила Тори.

Через пять минут женщины сидели в гостиной, наслаждаясь их кофе. Джессика вошла в комнату, на ее лице ясно читалось волнение.

– Что такое, детка? – спросила Тэйлор.

Девушка села на софу рядом с матерью, Тэйлор, подвернув под себя босые ноги, сидела с другой стороны.

– Вам ведь нравится Вэл, да? – спросила Джес.

Тори поняла, что это подготовка к более важному вопросу и обменялась усмешками с Тэйлор.

– Она замечательн6ая девушка. Мне она нравится.

– Достаточно, чтобы отпустить меня на свидание с ней?

– Ну, не знаю… длинная, а ты как думаешь?

– Ну, в нашем соглашении было шесть месяцев… – подыграла Тэйлор.

На Джессике лица не стало и Тори не смогла дольше продолжить пытку дочери.

– Конечно, милая, ты можешь идти. Надеюсь, ты вернешься не поздно.

– Насколько не поздно?

Тори посмотрела на Тэйлор и вопросительно подняла бровь.

– В полночь, – сказала художница.

– Подойдет, – усмехнулась Джей Ти. – Ахм, тут еще кое-что, – после паузы добавила она.

– Черт, а она настойчива, – Тэйлор посмотрела на Тори.

– Я…понимаю, что наглею…немного денег…и мне нужно позаимствовать машину.

Тори ухмыльнулась.

– Деньги я дам, – вставая, чтобы найти бумажник. – Но насчет машины – к ней, – закончила она, показывая большим пальцем в сторону подруги.

– Что скажешь, Тэй? – спросила Джес со слабой усмешкой.

Тэйлор залезла в карман и достала ключи, бросив их в сторону девушки.

– Эксплоэр, не Мерседес.

– Ты просто чудо, – воскликнула Джес, подпрыгивая на софе и оставляя быстрый поцелуй на щеке женщины.

– Вот, – сказала Тори, возвращаясь в комнату и протягивая деньги.

– Ух ты мам, спасибо. Побегу звонить Валери.

– А как насчет моих моллюсков? – прокричала Тори удаляющейся фигуре.

– Наслаждайтесь вдвоем, – был ответ.

– Ты выбрала не то призвание, коротышка. Тебе нужно было стать поваром, – заметила Тэйлор, когда женщины сидели на знакомых местах в гостиной.

– Я думала много об этом в последнее время, – ответила Тори.

Тэйлор поняла, что писательница имеет в виду ее затруднения с выражением мыслей на бумаге. Обе женщины сидели на большой кремовой кушетке посередине лицом друг к другу. Тори подперла голову рукой, облокотившись на спинку софы, Тэйлор сидела в идентичной позе.

– Я удивлена, что ты позволила Джес взять машину, – сказала Тори, меняя тему.

– Ну, она хорошо себя вела все это время, и я подумала, ей можно выказать немного доверия.

– И она назвала тебя Тэй. Признайся, Кент… ты сдаешься, когда она так тебя называет, – поддразнила Тори.

Застенчивая улыбка украсила губы художницы.

– Да, признаюсь.

– Прости, длинная.

– За что?

– Что забрала из твоей жизни Джессику. Ты была бы для нее отличным примером.

Тэйлор лениво улыбнулась женщине и ласково убрала волосы от ее глаз. Тори закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением темноволосой женщины.

Тысяча вопросов проснулись в голове Тэйлор от этого жеста. Ее разум подкидывал ей картины, как Тори целует другую женщину. Прошлое пронеслось перед ее глазами, она задавалась вопросом, какие еще секреты есть от нее у Тори.

Иногда в глазах Тори она ловила такое выражение, как будто женщине хотелось большего, нежели дружба. Когда они коснулись, разве ее реакция не говорила сама за себя? «Я все это придумала себе, или действительно это была страсть? Возможно ли, что я так хорошо прятала свои чувства, что ты никогда не видела шанса?» – думала Тэйлор.

– Почему ты уехала? – наконец спросила Тэйлор.

– Что? – зеленые глаза Тори расширились. Вопрос прозвучал так неожиданно. – Я… – Тэйлор быстро накрыла губы Тори кончиками пальцев.

– Пожалуйста, не говори, что ты встретила кого-то, потому что я не думаю, что это была правда, ведь так?

Тори почувствовала себя загнанной в угол. Тэйлор поняла чувства подруги и переместила пальцы на щеку Тори, нежно лаская кожу. Она положила свою руку на ладонь Тори, которая лежала у нее на коленях.

Тори посмотрела вниз на их руки и внезапно почувствовала себя такой усталой. Усталой от того, что ей приходилось скрывать свои чувства и обманывать Тэйлор. Это забирало так много энергии, придумывать отговорки, что она задалась вопросом, зачем она это делает. Тэйлор уже обещала ей, что они всегда будут подругами, несмотря ни на что. «Спорю, ты никогда не думала, во что это обернется, когда обещала, длинная», – подумала Тори.

После продолжительной паузы в глазах Тори начали собираться слезы, ее взгляд утонул в глубоких синих глазах Тэйлор. В этих глазах было так много любви и беспокойства, что Тори знала, она может сказать правду. Она тряхнула головой, откидывая волосы, и ответила на вопрос художницы.

– Да, это не было правдой, – сказала Тори.

Тэйлор подняла руку и задержала ее на щеке Тори.

– Тогда почему, Тори? Я сделала что-то не так?

– Нет, – быстро ответила Тори, ее слезы текли по руке Тэйлор. – Ты все сделала правильно, но было то, чего ты не сделала.

Смущенное выражение лица Тэйлор побудило Тори объяснить.

– Ты всегда делала все, что могла для нас с Джес. Ты проводила с нами все свое время. Но ты никогда не ходила на свидания, не пыталась устроить свою личную жизнь…

– Милая, ты и Джес были моей жизнью. Я думала, мы были семьей, – сказала Тэйлор, стирая слезы с лица Тори.

– Ты заслуживала свою собственную семью, отношений с женщиной, которая смогла бы составить тебе пару. Я знала, что не гожусь тебе для этого, но ты все равно осталась, чтобы просто заботиться о нас. Я не могла позволить тебе упустить эту часть жизни. Это было бы несправедливо. Я просто была эгоисткой, пытаясь удержать тебя.

Тэйлор была ошарашена честным признанием подруги. «Она не годилась мне в пару?» – прошептала она себе.

В голове Тэйлор всплыла фраза ее матери.

«В жизни есть вещи, ради которых стоит рисковать всем.»

Повторяя про себя эти слова, она поняла, почему ее отец хотел, чтобы она запомнила этот принцип. Он жил этими словами. Роберт Кент знал, что каждый раз садясь в самолет, назад он может не вернуться. Даже зная об этом риске, он все равно летал. Он любил летать. Не больше, чем любил своих жену и дочь, но это было частью его, как искусство Тэйлор было частью ее. Отец думал, что это важно, чтобы рисковать всем. Сделать меньше он не мог.

Тэйлор думала, как бы она поступила.

Что еще говорила ей мать?

«Просто поцелуй ее и скажи, что любишь.»

Тэйлор стерла уже подсыхающие слезы Тори. Взгляд полный боли на ее лице просто разрывал сердце, обе думали, что больше скрывать правду не возможно. Прошло восемнадцать лет и Тэйлор Кент, наконец, решила послушать свою мать.

– Тори, – мягко сказала Тэйлор, дожидаясь, пока зеленые глаза писательницы не посмотрят на нее. – Я люблю тебя.

Лицо Тэйлор было в дюйме от лица Тори. Наклонившись, она прижалась губами к губам Тори. Поцелуй был такой нежный, на который художница только была способна. Почувствовав, что ее маленькая подруга не пыталась прервать сладкий контакт, она углубила поцелуй.

Желание и страсть получили власть над обеими женщинами, Тэйлор поняла, что вчерашний поцелуй был невинен по сравнению с этим. Еле слышный стон вырвался из груди Тори, когда она сильнее прижалась губами к Тэйлор. Художница позволила себе следовать за движениями Тори, поскольку они рождали в ее теле неповторимые ощущения, она не могла больше сдерживать низкое глухое рычание, родившееся у нее в горле.

Тори запустила обе руки в черные волосы Тэйлор, сильнее притягивая ее к себе. Перемещая руки на плечи она использовала весь свой вес, чтобы уложить Тэйлор на софу. Это движение удивило темноволосую женщину, но ощущение веса Тори на себе вызывало сладкую дрожь по всему телу, она притянула женщину ближе.

Руки Тэйлор не могли остановиться, они были повсюду сразу. Наконец они скользнули под футболку Тори и ощутили гладкую обнаженную кожу маленькой блондинки.

– О, боже, – застонала Тэйлор, откидывая назад голову, когда губы Тори переместились чтобы целовать и покусывать ее шею.

– Я люблю тебя, Тэйлор, – выдохнула Тори рядом с ухом женщины., перед тем как еще раз захватить рот художницы в поцелуе, отнимающем дыхание.

– Еще… – умоляла Тэйлор между поцелуями. – Скажи мне еще.

– Я люблю тебя, – повторила Тори, задыхаясь.

– О… да… – выдохнула Тэйлор, чувствуя, как безжалостно уничтожаются пуговицы на ее рубашке.

Тори переместила вес на одно колено, вдвигая другое между ног Тэйлор. Художница застонала от прикосновения, ее глаза закрылись в экстазе, потому что Тори начала покрывать поцелуями каждый свободный от рубашки кусочек ее тела. Внезапно Тэйлор услышала, как Тори хихикнула, где-то в районе ее груди.

– Что? – Тэйлор открыла глаза, сталкиваясь с задорным взглядом зеленых глаз, смотревших на нее.

– Ты никогда не носила лифчик, – проговорила Тори с усмешкой, запечатлевая поцелуй чуть выше мягкой ткани.

Тэйлор откинула голову назад и засмеялась.

– Гравитация сказывается на всех, рано или поздно, любовь моя.

Теперь был черед Тори удивиться, когда Тэйлор использовала ее замешательство, чтобы перевернуть маленькую женщину на спину. Тэйлор перенесла большую часть веса на локоть, позволяя всему остальному лежать на женщине под ней. Рубашка Тэйлор болталась где-то в районе талии, ее свободная рука скользила под футболкой Тори по ее гладкой коже. Тэйлор переместилась, чтобы снова поцеловать женщину в охватившем ее безумии, кончики ее пальцев ласкали тело Тори, ее обнаженную кожу везде, где только могли достать.

Снова она прошептала слова, с которых все начиналось.

– Я люблю тебя, Тори… Я всегда любила тебя.

Тори остановилась и посмотрела в голубые глаза, которые горели огнем напротив нее. Она подняла руку, чтобы нежно коснуться губ, которые только что произнесли такое желанное признание.

– Я все еще не верю в то, что происходит, я боюсь спрашивать. Боюсь, что все сейчас закончится, – тихо промурлыкала Тори.

– О, маленькая моя… – свободной рукой Тэйлор ласкала такое любимое лицо. – Теперь я знаю, что ты тоже меня хочешь, и я НИКОГДА не позволю этому закончиться.

– Тори, – произнесла Тэйлор хриплым от желания голосом. – Пойдем со мной в постель.

– О, боже, да… – простонала Тори.

Они стояли посреди большой спальни, огромное окно было распахнуто и до них доносились звуки волн, разбивающихся о камни. Тэйлор держала в руках лицо маленькой блондинки и целовала ее снова и снова. Руки Тори скользили по плечам Тэйлор под расстегнутой рубашкой, в желании почувствовать как можно больше тела Тэйлор. Тэйлор выгнула шею, подставляя ее под нежные поцелуи маленькой женщины. Глаза художницы открылись и она увидела картину на стене.

– Тори…милая… – пыталась начать Тэйлор.

Руки Тори скользнули на мускулистую спину Тэйлор в попытке справиться с застежкой лифчика. Одним движением она провела руками по плечам художницы, скидывая лямки и открывая своему взгляду грудь Тэйлор.

– Божественно, – восхищенно прошептала Тори, целуя загорелую кожу чуть выше груди.

– Тори, милая, – Тэйлор затаила дыхание. – Нам надо поговорить.

– Любовь моя, прошло восемнадцать лет… мы не можем поговорить позже? – отозвалась Тори, расстегивая две верхние кнопки на джинсах художницы.

– Просто… – Тэйлор остановилась, пытаясь отдышаться. – В этой комнате есть кое-что, что может тебя немного смутить, когда ты это увидишь, и я просто хотела предупредить…

– Если это надувная кукла, я клянусь, никому не скажу, – Тори прервалась, чтобы игриво посмотреть вверх.

Тэйлор хрипло рассмеялась.

– Ты превратилась в такую злую женщину.

Тори улыбнулась, но заметила, как усмешка Тэйлор плавно перетекла в хмурость.

– Милая, что такое?

Тэйлор мягко развернула обворожительную женщину вокруг, лицом к картине. Она держала руки на плечах маленькой женщины, ожидая отрицательной реакции. «Так, Кент, вот здесь ты и обнаруживаешь себя как извращенку», – сказала она про себя.

– О, Тэйлор, я всегда мечтала именно о такой картине, – в восхищении сказала Тори.

Тэйлор шумно выдохнула, обнимая руками маленькую блондинку и зарываясь лицом в ямку на стыке шеи и плеча, прокладывая дорожку из поцелуев до уха женщины. Она ласкала чувствительную плоть кончиком языка, чуть покусывая ее, от чего по телу Тори прокатывались горячие волны наслаждения.

– Что я сделала, чтобы заслужить тебя? – прошептала Тэйлор.

Тори развернулась в объятиях Тэйлор и чуть нажала на ее тело, пока колени художницы не коснулись кровати. Нежным толчком, Тори усадила женщину на кровать, опускаясь, чтобы продолжить поцелуй.

Тэйлор раздвинула бедра и притянула Тори, так что бедра женщины оказались между ногами художницы. Тэйлор расстегнула пуговицу на джинсах Тори и раскрыла молнию, поднимая вверх футболку, чтобы обнажить плоский живот. Тэйлор позволила своим губам и языку исследовать нежную кожу, пока она пыталась стащить вниз джинсы. Стоны Тори от удовольствия и ощущение ее кожи под своими руками чуть не заставили Тэйлор тут же взорваться от оргазма. Она подняла футболку выше.

– Тэйлор, – Тори посмотрела вниз на женщину. – Мне уже не восемнадцать лет.

Тэйлор посмотрела на обеспокоенное лицо ее любимой женщины и ослепительно улыбнулась. Одним движением она сдернула с Тори футболку.

– Слава богу, – промурлыкала художница так близко от кожи Тори и уткнулась лицом в ложбинку между ее грудей, стоная от удовольствия, забирая в рот и нежно лаская языком сосок женщины.

Тори запустила пальцы в волосы Тэйлор и теснее прижала к своему телу голову художницы. Тэйлор поняла намек и усилила напор страсти, утробно рыча от близости к груди любимой женщины.

Тори всхлипнула, потеряв контакт, так как Тэйлор переместилась ниже. Она ласкала руками талию маленькой женщины, ее спину и ниже, стаскивая белье и джинсы и оставляя их у ног Тори.

Тори задвигалась между ног Тэйлор, но остановилась и переместила руки под ее джинсы. Взяв в каждую руку по половинке передней части одежды, толкнула ее на кровать.

– Вверх, – скомандовала она.

Художница приподняла бедра и Тори стащила с нее джинсы, как до этого сделала сама Тэйлор. Тори опустилась на колени между ног женщины, лежащей на спине. Внутренняя сторона бедер блестела от влаги. Тори положила одну руку на ее бедро, а пальцами второй осторожно провела по гладкой коже бедра, чувствуя, как от прикосновения задрожали мышцы Тэйлор. Ее губы последовали тем же путем, что и пальцы.

Тори осторожно раздвинула бедра художницы шире, поскольку она подбиралась ближе к темным завиткам волос между ног женщины. Аромат влаги Тэйлор заставил ее замереть, закрыть глаза и глубоко вдохнуть, ее пальцы сами собой раздвинули нежные складки, от открывшегося вида во рту Тори стало слишком влажно, она без дальнейших раздумий опустила голову и коснулась языком набухшего клитора женщины, издавая низкие стоны, не отрываясь от плоти Тэйлор.

– Матерь божья… Ааааах, – закричала Тэйлор, впиваясь длинными пальцами в короткие волосы блондинки.

Звук голоса Тэйлор, дрожащего от желания, зажег кровь Тори. Ее страсть искала выхода, быстро теряя над собой контроль, Тори обвивала руками двигающиеся в быстром ритме бедра Тэйлор, ощупывая мышцы внутри нее влажным языком. Толкая язык внутрь, Тори большим пальцем массировала набухшую плоть Тэйлор.

Грудь Тэйлор поднялась, еще слабые конвульсивные сокращения говорили о скором оргазме, быстро настигающем ее. Она пыталась бороться с ощущениями, понимая, что она либо должна здаться, отдавшись на растерзание огня удовольствия, либо попытаться продолжить эту сладкую пытку.

– Тори… О, боже… милая, пожалуйста, остановись… – попросила Тэйлор.

Тори тревожно взглянула на нее.

– Все хорошо?… Я сделала тебе больно?

– Нет… милая… иди ко мне… – Тэйлор задыхалась, притягивая маленькую женщину в свои объятия. Она откинула влажные волосы со лба женщины и страстно завладела ее губами. Целуя Тори, она почувствовала свой вкус на ее губах, Тэйлор и не надеялась, что такое возможно, она глухо зарычала от удовольствия.

– Все хорошо. То что ты делаешь, это невероятно… так восхитительно. Я… Тори, я хотела тебя так долго, – лаская любимое лицо. – Я чуть не подошла к концу минуту назад, я не хочу чтобы первый раз с тобой был так быстро. Мы можем… можем притормозить немного? – спросила Тэйлор, все еще стараясь унять свое дыхание.

Тори улыбнулась и подняла одну бровь.

– О, не думай так обо мне, – Тэйлор усмехнулась. – А то я чувствую себя школьницей, делающей это впервые.

– Честно, это самая лестная вешь, которую я слышала в свой адрес, – вернула Тори усмешку. – И я думаю, что смогу приспособиться к твоим потребностям, – промурлыкала она. – Перевернись.

Тэйлор смотрела на маленькую женщину, лежащую рядом с ней, во всех своих эротических фантазиях, Тэйлор и предположить не могла, что Тори будет в роли лидера, а Тэйлор не сможет сдерживать свои чувства. Так или иначе, такая мысль не приходила ей в голову, но вот она была здесь, дрожащая и беспомощная под чуткими пальцами Тори. Каждое движение доставляло райское удовольствие.

Тори пришлось дышать медленно и глубоко, пытаясь унять дикое желание изнасиловать женщину, лежащую под ней. Она плавно двигалась между бедер художницы, ей пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать все мысли и заставить шаловливые руки оставаться на месте. Все случилось так быстро, что она даже не поняла, как оказалась над Тэйлор, которая стонала от удовольствия в подушку.

Тори убрала смоляные волосы Тэйлор и провела языком по открывшейся чувствительной коже шеи. Она ласкала руками все, до чего могла дотянуться, напряженными круговыми движениями она спускалась от рук по плечам и вниз по спине, где она чуть задержалась, зная, что здесь и на шее самые чувствительные точки. Она продолжила исследования тела Тэйлор, мягко массируя ее ягодицы и бедра. Тори более чувственно отнеслась к этим участкам тела.

Тори села верхом на ягодицы Тэйлор, чувствуя, как сокращаются в нетерпении мышцы под ней. Тэйлор задержала дыхание, ощущая влажную плоть Тори на своей коже. Она громко застонала, когда клитор Тори заскользил вдоль ее мышц. Женщина задвигала бедрами, стараясь теснее прижаться к плоти маленькой женщины. Тори застонала в ответ и усилила нажим на ягодицы Тэйлор.

Тори приблизилась к спине Тэйлор, покрывая ее поцелуями и оставляя мокрые следы языком, массируя пальцами нежную кожу между ног Тэйлор. Дыхание Тэйлор сбилось, ее стоны превратились в почти постоянный крик. Тори прошептала ей на ухо:

– Перевернись.

Тэйлор повиновалась, Тори чуть приподнялась, но недостаточно, чтобы разорвать восхитительный контакт с ее бедрами. Затем Тори опять надавила бедрами на тело Тэйлор, и обе женщины начали двигаться вместе в одном животном ритме.

– Ах ах ах, – поддразнила Тори, хватаясь за запястья Тэйлор и заводя их ей за голову, пока ее пальцы не обвились вокруг деревянной спинки кровати.

– Помнишь, любовь моя. Все будет хорошо, если ты будешь смотреть своему партнеру в глаза. Когда ты танцуешь с кем-то, одна из вас должна дать другой немного контроля. Просто позволь своему телу следовать за моим и не думай о том, что ты делаешь, – Тори произнесла те же слова, что говорила ей Тэйлор, когда они танцевали в маленьком клубе в Сан-Диего.

Тэйлор улыбнулась очаровательной чувственной улыбкой и позволила своему дрожащему телу расслабиться на кровати. За это она была вознаграждена поцелуем, от интенсивности которого закружилась голова. Руки Тори продолжали ласкать ее тело, когда она достигла грудей темноволосой женщины, обе поняли, что такое рай на земле. Тори двигалась между ног Тэйлор, пока не почувствовала ее влагу на своем животе. Она уткнулась головой в грудь Тэйлор, целуя ее, посасывая, облизывая твердые потемневшие соски, ее губы ухватились за один из сосков, прикусив его зубами и лаская языком.

Тэйлор попыталась поднять голову, чтобы посмотреть. Похоже, что женщина занималась любовью с ее грудями, а звуки которые Тори при этом издавала, заставили Тэйлор почувствовать себя шестью футами раскаленного желания.

Тэйлор часто задышала. Изгибая спину, она прижала свою влажную плоть к мускулам живота Тори.

– Пожалуйста, Тори… сейчас.

Дальнейшие пояснения не требовались. Тори соскользнула вниз и вошла в нее двумя пальцами, накрывая губами и языком пульсирующий клитор Тэйлор. Низкий гортанный стон удовлетворения вырвался из груди художницы, побуждая Тори сильнее ласкать языком набухшую плоть. Тори добавила еще один палец внутрь Тэйлор, толкая глубже в извивающееся тело любовницы, Тэйлор встречала каждое движение ответным движением бедер, чтобы принять глубже руку Тори.

– О… Тори… – это были последние разборчивые слова Тэйлор, она с нечеловеческой силой сжала спинку кровати, она перестала двигать бедрами, позволяя Тори позаботиться об остальном. Она чувствовала, что оргазм подступает, обжигая ее тело языками пламени, становясь все горячее и горячее, пока не достиг ее тела. Экстаз ворвался в нее мощным взрывом, заставляя художницу таять.

От крика, который она испустила, зазвенело в ее собственных ушах.

Тори подняла голову от бедер художницы и увидела слезы, сорвавшиеся с ресниц голубых глаз Тэйлор.

– Милая, все хорошо? – Тори пошевелилась, чтобы втащить пальцы из тела Тэйлор, где они все еще находились.

Тэйлор быстро дернулась и задержала Тори за запястье.

– Пожалуйста, останься. Просто передвинься ко мне, – попросила Тэйлор.

Две женщины лежали друг на друге, нога Тэйлор обвивала бедра Тори. Маленькая женщина смахнула слезы с лица любимой, пытаясь сдержать свои. Она целовала губы Тэйлор, ее глаза, щеки.

– Прости, – произнесла Тэйлор. – Просто я так сильно расчувствовалась.

– Я знаю, любовь моя. Я понимаю, – сказала Тори, нежно прикасаясь к ее губам в любящем поцелуе, который разрушил остававшиеся стены вокруг сердца художницы, заставляя биться их сердца вместе.

Тэйлор прижала к себе сильнее женщину, пальцы Тори все еще оставались внутри нее. Тори шептала слова любви темноволосой женщине, в восхищении чувствуя, что ее пальцы внутри любимой, окруженные мягкой шелковистой кожей. Она могла чувствовать постепенно затихающие дрожь и сокращения мышц Тэйлор под ее рукой, поскольку она начала снова целовать ее шею и грудь, чтобы зажечь огонь страсти еще раз.

Тэйлор ощущала твердые мышца спины Тори, ее нежную кожу, поцелуи мягких губ на своей шее и груди. Художница закрыла глаза и начала медленно двигать бедрами, подчиняясь ритму, который задавали пальцы Тори, скользя внутри. Их губы встретились, соприкоснулись языки и Тэйлор почувствовала горячую волну пронесшуюся по ее телу и разбившуюся на мелкие брызги о ее клитор.

Тори ощущала поцелуй всей душой, его нежность и чувственность в смеси с невероятной страстью. Она почувствовала, как влага Тэйлор покрыла ее руку, тело Тэйлор принимало ее все глубже. Тори продолжила движения, скользя вдоль мышц художницы, дрожащих в ожидании. Тори мягко вводила руку и выводила, в то время, как ее большой палец не на секунду не переставал массировать чувствительную плоть Тэйлор. Мышцы женщины отчаянно сжались, вокруг пальцев Тори, она погрузила их еще глубже и почувствовала интенсивные сокращения.

Этот оргазм был такой же сильный, как и предыдущий, но на этот раз, ощущение руки Тори внутри, успокаивало Тэйлор.

– О, Тори…да… – застонала Тэйлор, откидывая назад голову, ее тело сотрясалось в восхитительных конвульсиях.

Тори наконец вытащила пальцы из своей возлюбленной, чтобы поднести их к своим губам, смакуя великолепный вкус и аромат влаги, блестящей на них.

Обретя дар речи, Тэйлор улыбнулась любовнице и сказала.

– Господи Иисусе, женщина. Если бы тебе было восемнадцать, ты бы убила меня!

– Я так сильно хочу тебя, Тори. Я хочу сделать тебя своей, – хрипло шептала Тэйлор.

– О, любовь моя, я всегда была твоей, – ответила Тори, затаив дыхание.

Тэйлор прижалась к Тори всем телом, чувствуя ее бедра против своих. Стоны Тори потонули в губах художницы, захватившей ее рот для голодного страстного поцелуя. Губы Тэйлор спускались по шее Тори, к мочке уха, чтобы вобрать ее в себя, медленно лаская языком, чуть прикусывая зубами. Художница начала шептать эротические слова в ухо женщины, ее влажное дыхание и содержание ее слов заставляли Тори дрожать от предвкушения.

Пальцы Тэйлор любовно ласкали напряженные груди Тори, ее большие пальцы нежно обводили соски. Тори задыхалась, и художница заворожено наблюдала, как темнеют и твердеют маленькие соски женщины от ее прикосновений.

– Ммммм, – промурлыкала Тэйлор, осторожно целуя каждый сосок. – Я люблю то, как они реагируют на мой контакт.

Языком она обводила большими кругами ее груди, все ближе и ближе к соскам, пока Тори не почувствовала на них горячее дыхание женщины, еще не коснувшейся их. Кончиком розового языка Тэйлор дразнящими движениями чуть тронула сосок. Захватив их между большим и указательным пальцами, она нежно сжала соски и чуть оттянула их, посылая Тори на седьмое небо от удовольствия.

Рука Тэйлор соскользнула с живота Тори, чтобы коснуться светлых завитков внизу, блестящих от влаги. Тори в нетерпении широко раскинула бедра, почувствовав жаркое дыхание художника. Она громко застонала, когда пальцы Тэйлор скользнули по влажной коже, коснулись и начали массировать ее клитор.

Тэйлор оторвалась от плоти, которая так жаждала ее внимания, чтобы ухватить губами твердый сосок Тори, который она подставила под поцелуй, выгнув спину.

– Пожалуйста… – умоляла Тори.

Тэйлор подчинилась, переместив свои губы, ее язык нежно ласкал и кружился вокруг напряженного соска Тори. Тэйлор чувствовала, как Тори двигается, стараясь приблизиться к лицу Тэйлор, в конце концов она прокричала:

– Пожалуйста, Тэйлор… сильнее!

Тэйлор с жадностью захватила в рот кусочек плоти, с силой вбирая его в себя, в то же время ее пальцы коснулись клитора Тори плавными круговыми движениями. Тори вздрогнула от прикосновения. Тэйлор улыбнулась и выпустила сосок, прокладывая языком дорожку вниз по телу Тори.

Осознание того, где сейчас находится голова Тэйлор, ожгло тело Тори огнем удовольствия. Она шире раздвинула ноги, рыча от нетерпения, потому что Тэйлор покрывала поцелуями внутреннюю сторону ее бедер, слизывая с них влагу.

– Тэйлор… я… – бедра Тори, казалось, двигались непреднамеренно, в то же время отступая назад от контакта.

Тэйлор почувствовала, как напряглось тело блондинки, и вопросительно посмотрела вверх на ее обеспокоенное лицо.

– Милая, что случилось? – нежно спросила Тэйлор, перемещая ее тело вверх, чтобы обнять Тори.

– Просто я… я имею в виду, что ты там внизу… – Тори расстроилась от неспособности выразить свои мысли.

– Все хорошо, любовь моя. Если тебе так не нравится, я не буду, – Тэйлор хотела уверить женщину, отчаянно пытаясь не показать разочарования в голосе.

– Не, не в этом дело… я никому не…о, боже, никогда не думала, что это будет настолько смущающее, – запнулась Тори.

Художнице потребовалась вся ее сила воли, чтобы не улыбнуться.

– Ты пытаешься сказать, что еще никто никогда не…

– Нет, – быстро ответила Тори. – Это просто казалось настолько особенным, что я не могла позволить себе разделить это с кем-то другим. Я всегда хотела, чтобы это сделала ты. Это звучит очень глупо, когда произнесешь так громко, да?

– Нет, милая, это совсем не звучит глупо, – успокаивающим тоном сказала Тэйлор. – Я даже не могу описать, что я чувствую. Это как будто мне преподнесли очень особенный подарок, – Тэйлор захватила губы Тори в поцелуе, наполненном желанием. – Позволь мне показать тебе, насколько я благодарна тебе за это, – закончила художница, соскальзывая вниз к раздвинутым ногам Тори.

Тэйлор окунулась пальцами в нежные складки между ног возлюбленной и с закрытыми глазами коснулась пальцами своих губ, ощущая восхитительный вкус, заполнивший ее рот, от влаги Тори.

Тори изогнулась от этого вида.

– О, Тэйлор, я хочу тебя…ты нужна мне, пожалуйста, – просила Тори умоляющем голосом, который так часто представляла себе Тэйлор в своих фантазиях.

Тэйлор опустила голову, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем ее язык нежно и осторожно коснулся своего подарка. Это не было быстро или чрезмерно нежно, но ощущение вкуса, текстуры кожи, принадлежавших женщине, которую она так сильно любила долгое время, повергало ее восторг. Этого первого ощущения вкуса было достаточно, чтобы художница потеряла все свое самообладание. Она вняла мольбам Тори, вцепившейся в ее смоляные волосы, и своими пальцами и опытным языком она взяла свою возлюбленную так быстро и напряженно, как просила ее Тори.

Взорвавшись в оргазме, Тори кричала имя Тэйлор, ее тело изгибалось, казалось она разлетается от удовольствия так же, как за окном бьются о камни изумрудные волны. Ее мышцы напряглись и задрожали в сладостных конвульсиях проходящих сквозь нее, Тэйлор продолжала толкающие движения внутри нее, и через мгновение второй оргазм накрыл ее, заставляя кричать.

– Я люблю тебя, – прошептала Тэйлор маленькой женщине в ее объятиях, вытянувшейся во всю длину тела Тэйлор.

– Я люблю тебя, Тэйлор… всем своим сердцем. Можно задать тебе вопрос?

– Все что угодно, любовь моя.

– Как ты узнала, что я уехала в Чикаго одна?

– Догадалась, и додумала дедуктивным методом. Однажды мы с Джес разговаривали, и она сказала, что не может вспомнить, чтобы у тебя были с кем-то отношения. Но это осело в моем мозгу. В тот день в Сан-Диего, когда мы поцеловались и ты призналась, что это не первый твой поцелуй с женщиной, я подумала, что может быть есть шанс, что ты чувствуешь ко мне то же самое, что я чувствую к тебе, – Тэйлор поцеловала Тори в лоб, прижимая теснее к себе.

– Я всегда думала, что была открытой книгой для тебя, боже, как же я ошибалась. Наверное, я слишком хорошо прятала свои чувства от тебя. Как только у тебя появилась возможность, я поощрила твой отъезд в некоем самоотверженном акте, как ты всегда поступала для меня. Ты всегда думала обо мне и никогда о себе. Джес знала о твоих чувствах ко мне? – спросила Тори.

– Нет, до тех пор, пока мы не поговорили на прошлой неделе. Я была удивлена, что она так быстро догадалась. А она знает о тебе?

– Да. Она нашла… ну, ты видела живопись не стене? У меня наверное около миллиона подобных рисунков. Я не предполагала, что она найдет их. Хотя, она все отлично поняла, я думаю.

– Мне так жаль, я причинила тебе боль своим отъездом, длинная, – сквозь слезы проговорила Тори.

– Все хорошо, милая. Теперь мы обрели друг друга и только это важно. К тому же, это больше моя вина. Если бы я относилась к тебе внимательнее, то смогла бы увидеть, через что тебе приходится проходить, – сожалея о своем.

– Твоя мама всегда знала. С самого первого раза, когда мы там были. Ты догадывалась об этом?

– Да. Она сказала мне тогда, что если я не скажу тебе, как сильно я тебя люблю, ты перестанешь ждать и найдешь себе кого-нибудь другого.

– Не было никого, Тэйлор. У меня были любовники, но мое сердце всегда принадлежало тебе.

– И я чувствовала то же самое. Можно я признаюсь кое в чем, что может смутить тебя? – спросила Тэйлор.

– О, у тебя все-таки есть надувная кукла?

– Ты такая вредная, – Тэйлор начала щекотать Тори, пока она не закричала.

– Что там у тебя такое, что может меня смутить?

– Часть причины, по которой я просила тебя притормозить сегодня, заключается в том, что я очень долго не была с женщиной, – призналась Тэйлор.

– Как долго? – любопытно спросила Тори.

– Шесть лет, – нерешительно ответила Тэйлор.

– Ничего себе. Тебе стоило большого труда сдерживаться?

– Нет, не знаю. Это не было как обет безбрачия или сознательное решение, просто не хотелось быть с кем-то еще. Даже в колледже, даже когда я занималась сексом с другими женщинами, я всегда представляла тебя.

– А я переспала со Стефаном.

– Эй, не забывай, что ты мне всегда говорила… на все есть свои причины. Если бы ты не провела ту ночь тогда с ним, у нас не было бы Джес.

– Твоя мать сказала мне то же самое на прошлой неделе. Помнишь, когда мы с ней пошли гулять по пляжу и надолго задержались во вторник? Она сказала, что это судьба оказаться здесь вместе в Калифорнии, и у нас есть шанс устроить свою жизнь. Она знала, что мы никогда не были вместе в молодости. Думаю, она пыталась подтолкнуть меня, чтобы я призналась тебе. И в ее словах был смысл.

Тори перевернулась, чтобы нежно поцеловать Тэйлор в губы и прижаться к ее плечу.

– Мама сказала, что если бы мы не встретились, это была бы катастрофа. И в то же время мы не понимали, чего хотим. Я была не достаточно сильна, чтобы составить тебе пару. Она сказала, что я буду вечно ждать, что ты изменишься, а ты будешь злиться от того, что не можешь. Она сказала, что так мы могли бы разрушить нашу любовь, и это почти случилось, длинная, – Тори посмотрела на Тэйлор, по лицу которой текли слезы, также, как и у нее. – Она была права, длинная. Мы были так молоды. Наша любовь никогда бы не пережила проблемы, с которыми мы столкнулись. Я могу честно сказать тебе, любовь моя, что за эти пятнадцать лет не было не дня, чтобы я не подумала о нашей любви.

– Почему ты поцеловала меня и сказала, что любишь сегодня? – спросила Тори.

Тэйлор улыбнулась сквозь слезы, скатившиеся по щекам.

– Потому что мама сказала мне то же самое.

Тэйлор пробормотала что-то неразборчивое во сне, переворачиваясь, чтобы обнять рукой Тори. Рука художницы упала на кровать, на пустое место, где раньше лежала Тори. Ощущение пустоты заполнило разум спящей женщины, вытаскивая из ее приятных сновидений.

Мягкий ритмичный щелкающий звук заставил Тэйлор приподняться на одном локте, ее глаза пытались привыкнуть к тусклому свету. В замешательстве, она наконец сфокусировалась на маленькой фигурке блондинки, сидящей по-турецки на другом конце огромной кровати. Ее пальцы порхали по клавиатуре компьютера на коленях. Взъерошенные волосы почти закрывали очки на ее носу, которые отражали свет монитора. На ней была надета только белая рубашка Тэйлор.

– Тори?

– Все хорошо, любовь моя. Я просто хотела записать кое-какие мысли. Ты ведь не возражаешь? – пальцы Тори замерли над клавиатурой.

Тэйлор сонно улыбнулась, довольная, что муза писательницы вернулась.

– Нет, а ты не возражаешь, если я вернусь ко сну? – художница не дожидаясь ответа перевернулась на живот и вытянула свое длинное обнаженное тело под шелковыми простынями. Она прислонила пару подушек к спинке кровати. – Садись сюда, а то утром у тебя будет болеть спина.

Тори переместилась, на место, указанное Тэйлор и наклонилась, чтобы поцеловать в щеку уже спящую женщину. Тэйлор подсознательно прижималась ближе к писательнице, слыша сквозь сон мерное щелканье клавиатуры. Темноволосая женщина улыбнулась во сне этому уютному звуку, звуку, который в течение последующих лет будет означать для нее ощущение уюта и тепла.

– Привет, – Джессика оторвалась от кроссворда, который она разгадывала, сидя за кухонным столом.

– Привет, – пробормотала Тэйлор, замечая, как сильно Джес похожа на мать в этих новых очках.

– Ты встретила бога прошлой ночью? – серьезно спросила Джессика.

– А? – озадаченно спросила Тэйлор.

Джес с трудом могла сдерживать строгое лицо.

– Я просто слышала, что ты так часто звала его прошлой ночью. Ты ударилась в религию, или что? – девушка готова была расхохотаться.

Тэйлор знала, что ее лицо залилось краской, но ничего не могла с этим поделать. Она была приперта к стенке, и теперь ей придется выносить шпильки, которыми Джей Ти будет еще долго подкалывать ее. Они с Тори, конечно, слышали, что Джей Ти вернулась вовремя прошлой ночью, и они заперли дверь их спальни, и постарались вести себя как можно тише.

Тэйлор ухмыльнулась девушке.

– Смейся, смейся, детка. Ты можешь дразнить меня сколько тебе влезет, но я не хочу, чтобы ты подкалывала мать подобным образом.

– Подкалывала мать? – спросила Тори все еще не проснувшимся голосом. Она вошла и направилась к кофеварке, в которой обычно заваривали кофе, налила чашку себе и художнице, которая стояла, прислонившись к разделочному столу.

Она вручила кружку Тэйлор и, как будто это было в порядке вещей, нежно чмокнула ее в губы. Тэйлор улыбнулась и отозвалась на поцелуй.

– Доброе утро, – усмехнулась Тори.

– Доброе, – ответила Тэйлор, целуя ее в лоб.

– И тебе доброе утро, – Тори подошла сзади к дочери и поцеловала ее в макушку.

– Что? – сказала Тори в сторону дочери. – Думала, я буду выглядеть забавно этим утром?

Джессика чуть не выплюнула на стол чай, который в этот момент был у нее во рту, из груди Тэйлор вырвался хриплый несдержанный смех, которого раньше Джей Ти не слышала.

– Думаю, она не ожидала такого от меня, – подмигивая сказала Тори и направилась в спальню принять душ.

– Кто была эта женщина? – спросила Джес художницу.

– Тори Грэй, насколько я знаю. Думаю, тебе пора привыкнуть видеть ее, детка, – сказала Тэйлор с усмешкой, оставляя нетронутым ее кофе, и отправляясь в сторону, где скрылась Тори.

Дверь в гостевую комнату была открыта. Тори развешивала на вешалке чистую одежду. Тэйлор вошла в комнату, тихо подошла со спины к женщине, обняла ее и легко поцеловала в шею.

– Я люблю тебя, – проговорила Тэйлор.

– Мммм, мне нравится это слышать, – ответила Тори, ее рука поднялась, чтобы коснуться темных локонов Тэйлор. – Я тоже люблю тебя.

– Ты перенесешь свои вещи в мою комнату? – спросила Тэйлор, затаив дыхание.

– Ты уверена, что хочешь этого? – Тори повернулась.

– Абсолютно, – ответила Тэйлор, подтверждая свои слова поцелуем. – Я собираюсь принять душ, не хочешь присоединиться?

– С Джес в другой комнате? Ты думаешь, мы можем?

Тэйлор усмехнулась, целуя кожу на шее Тори.

– Ты думаешь, она могла слышать что-то, чего она не делала прошлой ночью?

– Ты не знаешь… – Блондинка ответила, подняв бровь. – Наверняка ты не знаешь.

– Ты спишь? – прошептала Джес.

– А хммм, – Тори тряхнула головой, открывая глаза. Женщина сидела, свернувшись в кресле в гостиной, она заснула в другом конце дома, удалившись от всех звуков, главным образом от авторезака Тэйлор.

– Мы можем немного поговорить?

– Конечно, что случилось?

– Я, ахм… Я вот тут подумала… – Джессика замолчала и посмотрела в глаза матери. Они с Тэйлор определенно были вместе, но что если они захотят вернуться жить в Чикаго?

– Ты хочешь остаться здесь в Калифорнии, – ее мать ответила на незаданный вопрос.

– Ты же знаешь, как я ненавижу, когда ты так делаешь? – улыбнулась ее дочь.

– Как только ты родилась, ты получила власть и над ней тоже, – хихикнула Тори.

– Не думаю, что я готова идти туда, – ответила Джессика со строгим взглядом. – Сейчас это должно сработать. В смысле, ты и Тэйлор вместе, и мы все могли бы жить здесь, правильно?

– Только одна проблема, милая, Тэйлор не просила меня жить здесь.

– Ну, она наверное просто думает, что это подразумевается.

– Но все же, Джес, девушки любят, когда их упрашивают, – ответила Тори.

Джессика думала, что эти две женщины должны жить вместе долго и счастливо, после всего, что они пережили. «Черт возьми, если они не сделают это сами, то это сделаю я», – сказала она себе.

– А что ты хочешь делать здесь, Джес, чего ты не можешь делать в Чикаго?

– Я хочу пойти в университет Калифорнии, здесь в Ирвине. Я буду изучать искусство. Я знаю, что быть хорошей нечто новое для меня, но я постараюсь, буду даже работать, чтобы помочь с оплатой.

– Ты знаешь, что деньги – это не проблема, Джес. Я бы послала тебя на луну, если бы тебе понадобилось, но ты еще так мало времени в программе, и я волнуюсь, что будет с тобой, если меня или Тэйлор не окажется рядом, а ты столкнешься с новыми искушениями.

– Я знаю, и мысли об этом тоже меня пугают, но я не могу оставаться всю жизнь в коконе, где нет ни наркотиков, ни алкоголя вокруг.

Тори уже знала, что ее ответ будет да. Она была просто взволнована, что ее дочь превратила любовь к искусству в надежду на будущее. «Если я соглашусь, я бы хотела, чтобы ты жила здесь первый год, а не в студенческом городке, и, конечно же, не в Женском обществе, – сказала она с кривой усмешкой.

– Джес, тебя будет беспокоить, если я буду работать в Университете? В смысле, не для того, чтобы тебя контролировать… Мне предложили место в Английском отделе, – сказала Тори дочери.

– Мама, это так здорово. Это совсем не будет меня беспокоить, мне это очень даже нравится, – с энтузиазмом сказала Джес. Вдруг ее брови нахмурились. – Ты же не прекратишь писать, да?

– У меня были с этим проблемы, раньше такого не случалось. Это может показаться странным, но я думаю, что все вернулось на свое место.

– Может, потому что ты и Тэйлор…

– Возможно, – Тори ответила на незаданный вопрос дочери.

– Я надеюсь, ты не бросишь все, мам. Ты такая хорошая писательница, те вещи, о которых ты рассказываешь в книгах… – Джес замолчала и посмотрела матери в глаза. – Я прочитала твои книги, пока была здесь, – застенчиво добавила она. – Мне так жаль, что я не читала их раньше.

– Спасибо, Джес. Кроме того, только потому, что я снова начну преподавать, я не брошу писать. Это часть меня. Так или иначе, даже если я не останусь в Калифорнии, Тэйлор с радостью позволит тебе жить здесь.

Даже при том, что ей отчасти не понравилось последнее утверждение матери, она потянулась и обняла маленькую женщину медвежьими объятиями.

– Я люблю тебя, мам. Вы с Тэйлор будете гордиться мной когда-нибудь.

Тори нежно провела рукой по щеке дочери.

– О, милая, мы уже гордимся тобой.

Тори прислонилась к дверному косяку в саду. Она слышала тихие шаги и через секунду почувствовала, как сильные руки обвивают ее тело.

– Мммм, я люблю это ощущение твоих объятий, – промурлыкала она темноволосой женщине рядом с ней.

– Хорошо, потому, что я начала привыкать к этому, – вздохнула Тэйлор, чувствуя, как маленькая женщина облокотилась на ее грудь.

– Мне нравится смотреть здесь на звезды. В Чикаго их почти не видно из-за зданий и ярких огней.

– Можешь любоваться на них здесь, на западном побережье, – прошептала Тэйлор, крепче прижимая к себе тело Тори и кладя свой подбородок на ее плечо.

– Я разговаривала с мамой сегодня. Надеюсь ты не против, но я сказала ей о нас, – сказала Тэйлор.

– Что она ответила?

Тэйлор усмехнулась.

– Ты же знаешь ее. Она действовала, как будто знала, что это должно было случиться. Держу пари, она закричала, как индейский шаман, когда я повесила трубку. Она сказала кое-что, что заставило меня задуматься. Я сказала ей, что сейчас все кажется так ясно, наша любовь друг к другу. Я не понимаю, почему мы так долго не могли видеть этого. А она ответила, что мы не не могли видеть, а не хотели. Ты у нас философ. Как думаешь, что бы это могло значить?

– «Нет более слепых, чем те которые не желают видеть…» – тихо проговорила Тори. – Я не могу вспомнить, это пословица или цитата какого-то английского профессора. Думаю, я согласна с твоей мамой.

Тори развернулась в объятиях Тэйлор и прислонилась щекой к ее груди, слушая сильное ритмичное сердцебиение.

– Я думаю, что если бы мы могли вернуть все эти годы назад, и ты призналась бы мне, что любишь… Я бы убежала, просто не поверила бы. Я никогда не думала, что ты можешь любить меня. Ты знаешь, что Эвелин сделала со мной. Черт, я не думала, что кто-то вообще может любить меня. Тогда это было для меня незыблемо. Длинная, я просто отказывалась видеть.

Тэйлор в очередной раз подумала, чем она могла заслужить эту женщину.

– Ты права, – грустно согласилась Тэйлор. – Ты могла броситься поперек моей кровати, а я бы все равно отказалась. Я никогда не думала, что заслуживаю тебя. Я всегда надеялась, что появится кто-то достойный твоей любви и сделает тебя счастливой. Я даже не позволяла думать себе, что это могла быть я.

– Любовь не слепа, – Тори в замешательстве покачала головой. – Она просто глупая.

– Ты будешь смотреть, как я собираюсь? – спросила Тори, надевая черное платье с открытыми плечами, которое она выбрала для выставки в Л. А. галерее.

– Ага, – кивнула головой художница с кровати. Она лежала в голубом шелковом халате, закинув руки за голову, и смотрела на сексуальный наряд блондинки. – Я всегда мечтала узнать, почему твои сборы занимают так много времени. Но… – добавила она, вскакивая, чтобы застегнуть молнию на платье, на которую показала Тори. -…если это заставляет чувствовать себя лучше, то я ВСЕГДА думала, что это стоит того, чтобы ждать.

– Всегда? – спросила Тори, чуть наклоняя голову, чтобы Тэйлор могла поцеловать ее кожу на шее.

– Абсолютно. Мммм, я обожаю это платье, – ответила Тэйлор, чуть спуская с плеча платье, поскольку ее поцелуи становились все более страстными. – Сними его, – скомандовала художница.

– Джес и Вэл будут ждать нас в галерее, мы опоздаем, – предупредила Тори.

– Можешь свалить все на меня.

Тори закрыла глаза и ее губы раскрылись в чувственном вздохе, когда губы Тэйлор коснулись очень чувствительной точки на ее ухе. – О, да… расстегни молнию. Нетерпеливо сказала писательница.

– Я занялась не тем бизнесом, – прошептала Тори подруге ее дочери, пока они с Валерии прогуливались по огромной галерее.

Тори впервые увидела цены на работы своей возлюбленной, от их размера у нее пересохло во рту.

– Я думаю, что вот эта стоит столько же, сколько я получила за последние мои три книги, – хихикнула писательница. – Теперь мы знаем, почему у нее Мерседес.

Валерии засмеялась над замечанием женщины. Она вспомнила, как в начале вечера обе женщины прибыли на несущемся с бешеной скоростью и ревущем мощным мотором красном Мерседесе. Джес поддразнивала Тэйлор о причине их опоздания, Валери не поняла шутки, пока Джес лично не объяснила ей всей ситуации. Вэл подумала, что это был самый романтичный рассказ, который она слышала.

Тори наблюдала, как Тэйлор представляла Джессику какому-то человеку, который в будущем может помочь ей с карьерой. Было похоже, что Тэйлор знает каждого в мире искусства, и сегодня вечером все хотят поговорить с ней. Она извиняясь пожала плечами, когда заметила взгляд Тори через всю комнату. Тори подмигнула художнице и улыбнулась. К тому же Джессика была на седьмом небе от счастья, а Тори наслаждалась веселой компанией Валерии. Девушка не делала помпы из своего знакомства с Тори Грэй и это говорило больше, чем слова.

– Наконец, Джессика нашла обеих на выходе, наслаждающимися свежим воздухом.

– Тэйлор разыскивает тебя, мам.

– Годы ожидания не позволяют ей отпустить меня на десять минут, – сказала Тори и вошла внутрь.

Тори чувствовала на себе взгляды, пока она шла по комнате в поисках художницы. Некоторые взгляды были знакомы. Люди недоумевали, действительно ли она была такой, какой они ее видели. Сегодня на нее были устремлены вопросительные взгляды, потому, что почти каждый видел при открытии, что они с Тэйлор приехали вместе, и что Тэйлор держала ее за руку, пока они шли через толпу. С последним она могла жить. Она отлично выглядела. Она была миниатюрна и ей было под сорок, но ее тело не ощущало этого.

– Тори Грэй, – раздался знакомый голос позади нее.

Тори остолбенела. Она немедленно узнала голос, но она никогда не ожидала его услышать здесь в Калифорнии, и, конечно же, не на выставке Тэйлор. Она обернулась, и тысячи мыслей пронеслись в ее голове.

– Здравствуй, Кэт, – поворачиваясь лицом к лицу с женщиной.

Девушка выглядела великолепно, как всегда. Она пару секунд подержала руку Тори в своей и отпустила, как диктовали приличия. Она стояла чуть ближе, чем, возможно, было нужно, но у них было прошлое и это давало некоторые привилегии.

– Я здесь с клиенткой, она фанатка калифорнийских художников, и когда я услышала имя, должна признаться, мое любопытство взяло верх надо мной. Я хотела знать, была ли эта Тэйлор ТВОЕЙ Тэйлор.

– Правда в том…

– Милая, думаю, тебе это пригодится, – Тэйлор держала бокал шампанского для Тори в одной руке, а другой рукой скользнула на талию писательницы, недвусмысленно предъявляя свои права на собственность в лице маленькой женщины.

– Ахм… спасибо, – нервно ответила Тори. Писательница посмотрела вверх, на лице Тэйлор играла очаровательная улыбка. В этот момент она заметила, что голубые глаза темноволосой женщины стали серыми. Этот цвет она видела и раньше, он определенно обозначал вспышку ревности.

«О черт… почему я?» – спросила Тори себя.

– Кто твоя подруга? – спросила Тэйлор, все еще очаровательно улыбаясь, но Тори могла чувствовать напряжение в ее голосе, она бы засмеялась над ироничностью ситуации, если бы она не была в то же время так серьезна.

– О, это… – Тори знала, что ее глаза скорее всего сейчас напоминают по размеру блюдца, потому, что на лице Кэт играла усмешка. Писательница поняла, что она не имеет ни малейшего понятия о полном имени Кэт.

– Кэтрин Беринг, – улыбнувшись сказала Кэт, протягивая руку художнице. – А вы Тэйлор Кент. Я чувствую, как будто уже давно знаю вас. Я читаю архитектурные журналы, – усмехнувшись, быстро добавила она. – Ваши работы поистине восхитительны.

– Спасибо, – ответила Тэйлор.

Тори наблюдала за двумя высокими женщинами и чувствовала себя неловко, ощущая их соперничество.

– Где вы познакомились с Тори? – поинтересовалась Тэйлор.

– Ну, вообще-то…

– В Нью-Йорке, – быстро закончила Тори. №Пожалуйста…пожалуйста. Кэт, ты была просто сокровищем, но не могла бы ты просто уйти!» – подумала Тори и осушила одним глотком бокал шампанского в своей руке.

– Пить хочется? – спросила Тэйлор, кивая на пустой бокал.

– Вообще-то, да. Ты не могла бы принести мне еще один? Пожалуйста?

Тэйлор подарила блондинке кривую усмешку, затем посмотрела на брюнетку, которая, похоже, воспринимала все как развлечение.

– Конечно, я сейчас вернусь, – произнесла она, целуя Тори в лоб перед тем, как уйти.

– Ты права, она особенная, – усмехнулась, когда Тэйлор отошла.

– Слушай, Кэт…

– Тори, я пришла сюда не для того, чтобы устраивать тебе неприятности. Похоже, что вы с художницей наконец вместе, да?

Тори улыбнулась и кивнула.

– Хорошо, – Кэт наклонилась и нежно поцеловала Тори в щеку. – Ты заслужила все счастье, которое может предложить весь этот мир, мой маленький друг. Должна признаться, мне жаль, что я больше никогда тебя не увижу.

– Никогда не говори никогда, – задумчиво сказала Тори.

– Береги себя, Тори, – сказала Кэт, усмехнувшись, и направилась искать свою клиентку среди толпы.

– Ничего, что я сейчас вернулась? Ты не хотела еще один бокал шампанского, просто хотела избавиться от меня? – развлекаясь, спросила Тэйлор.

– Очень смешно, – сказала Тори, забирая бокал из рук Тэйлор.

– Ладно, кто она на самом деле? – спросила художница.

– Подруга, – сказала Тори так честно, как могла.

– Мммм Хммм, – произнесла Тэйлор, отпивая из своего стакана. – А твоя ПОДРУГА очень расстроилась, узнав, что ты больше не будешь спать с ней?

Тори улыбнулась и покачала головой.

– Все-то ты знаешь, да?

– Милая, – Тэйлор вернула улыбку. – Мы жили отдельно пятнадцать лет, иногда мы не можем избежать встречи с нашими бывшими любовниками…твоими и моими, – добавила она.

Тори подняла одну бровь.

– Не волнуйся, – подмигивая сказала Тэйлор. – Моих здесь нет. Я не думаю, что кто-нибудь из них настолько меня любит. Откуда ты хотя бы ее знаешь? – спросила Тэйлор.

Тори обняла художницу за талию и нежно прижала к себе.

– Я расскажу тебе всю историю, когда мы вернемся домой.

– Справедливо, – сказала Тэйлор, целуя маленькую женщину в макушку. – Пойдем.

– Куда?

– Есть люди, которым я хочу представить тебя в выгодном свете, – усмехнулась Тэйлор, направляясь к Саманте и ее коллегам.

– И что ты думаешь? – спросила Тэйлор Джессику, когда они стояли в стороне от общего шума.

– Я думаю, что могу получать по пол миллиона баксов за работу, которая мне нравится, – ответила она с усмешкой.

Тэйлор хихикнула.

– Цена просто позволяет мне делать то, что я люблю.

– Можно тебя спросить, Тэй?

– Конечно, что там у тебя на уме?

– Ты собираешься попросить маму переехать сюда? – спросила Джессика прямо.

Тэйлор почувствовала, как будто ее ударили по голове.

– Ну, я… ахм, я думала… она может не хотеть и…

– Я не могу поверить. Я не позволю вам опять сделать ту же ошибку, – Джессика начала нервничать и Тэйлор широко раскрытыми глазами наблюдала за ее реакцией. – Пятнадцать лет… вы, ребята, очень терпеливы! Я не могу поверить, что ты так думала. Вы обе молчите и думаете, что знаете, о чем думает другая, так вот, это не так. У вас в головах просто полный кавардак…!

Тэйлор была слишком ошеломлена, чтобы говорить.

– На этот раз я не буду спокойно стоять и просто наблюдать. Забудь всю свою лояльность и слушай меня внимательно. Хочешь знать, чего хочет мама? Не пытайся угадать, я и так скажу тебе то, что сказала мне она. Она хочет, чтобы ты ее попросила, дословно, она просто хочет, чтобы тебя это волновало настолько, чтобы ты ее попросила. И если ты не сделаешь этого…я приму меры, нужно сделать что-то решительное. Я позвоню твоей маме! – пригрозила Джессика.

Тэйлор еле сдерживала смех от рвения девушки. Она подняла обе руки, сдаваясь.

– Найди ее, и я спрошу, – Тэйлор рассмеялась, не в силах дольше сдерживаться.

– Ох, – спокойно сказала Джей Ти, смущенно улыбаясь художнице. – Хорошо, – с энтузиазмом сказала она, понимая, что имела в виду Тэйлор.

– Наша дочь считает, что мы должны поговорить… о нашем совместном будущем, – начала Тэйлор.

– О? – Тори отозвалась.

– Она считает, что мы не знаем, что творится у нас в головах, я перефразирую, она считает, что у нас там полный кавардак. Поэтому она мне недвусмысленно все объяснила.

– Могу сказать, что я с ней совершенно не согласна, – Тори сильнее обвила руками талию своей любовницы. – Мы можем претендовать на титулы чемпионов по нашей деликатности и долготерпимости, но, что касается наших чувств, их мы всегда умели раскрывать, – закончила Тори.

– Тэйлор?

– Хммм?

– Как ты видишь наше будущее? И, я не хочу слышать, что по-твоему мне нужно, или что лучше для Джес, или что ты думаешь, мне будет приятно услышать. Я хочу знать, чего хочешь ТЫ?

Тэйлор хмуро смотрела на свои ботинки пару мгновений. Когда она снова заглянула в глаза цвета морской волны, принадлежащие ее любимой женщине, она почувствовала знакомое напряжение внизу живота. Было похоже, что она влюблялась снова и снова в эту женщину, когда она так на нее смотрела. Тэйлор взяла лицо Тори в ладони и легко коснулась губами ее губ.

– Я хочу купить три билета туда-обратно до Чикаго. И хочу, чтобы мы все втроем вернулись сюда, я хочу упаковать всю вашу старую жизнь и перенести все сюда. Я хочу, чтобы мы жили здесь все вместе как семья всю нашу оставшуюся жизнь.

Тэйлор снова поцеловала Тори и стерла большими пальцами ее слезы, нервно улыбнувшись.

– Это то, чего хочу я. А чего хочешь ты, Тори?

– Я хочу, чтобы ты меня поцеловала, – ее руки уперлись в грудь Тэйлор, чтобы задержать ее на мгновение. – Поцелуй меня так, чтобы я поняла, как сильно ты хочешь меня, – добавила она.

Тэйлор захватила губы Тори, в своем воображении рисуя картины того, что она действительно хотела с ней сделать.

– И? – спросила Тэйлор.

– Я хочу, чтобы ты обняла меня, – ответила Тори. Темноволосая женщина, обвила свои руки вокруг маленькой фигурки Тори, прижимая ее к себе.

– И? – продолжила Тэйлор.

– Я хочу, чтобы ты никогда, никогда меня не отпускала, – наконец сказала Тори дрогнувшим голосом.

– Я люблю тебя, коротышка.

– Я люблю тебя, длинная.

– Я никогда не отпущу…обещаю, – сказала Тэйлор, наклоняясь, чтобы разделить с любимой женщиной поцелуй, который они ждали восемнадцать лет, поцелуй обещания.