III ХАРЧЕВНЯ И ЛАНИСТА

На склоне веселого праздничного дня, который показался Стефану особенно ярким и незабываемым, он, вместе с погонщиками ослов, зашел в харчевню закусить перед сном. Погонщики, уставшие за день, после сытного ужина поторопились уйти на ночлег.

Стефан остался в обществе очень веселого, приветливого человека, который рассказывал своему другу необыкновенно интересные истории о гладиаторах. Стефан только раз в жизни видел бой гладиаторов, и это незабываемое зрелище всплыло в его памяти, когда он услышал множество подробностей о том, как обучают искусству боя этих смелых и отважных юношей. Ведь каждый из них может стать героем, стоит ему лишь захотеть. Этот неизвестный человек рассказывал о том, как сытно кормят в гладиаторской школе, как усердно лечат каждого заболевшего гладиатора, как бережно ухаживают за ними, поручая массажистам массировать и натирать оливковым маслом их тела, чтобы каждый был подобен бронзовой статуе, чтобы им любовались и восхищались. Вначале этот веселый и довольно-таки болтливый человек обращался к своему знакомому, а потом незаметно стал обращаться к Стефану.

Стефан не заметил, как рядом с его миской, где плавали остатки гороха, оказалась кружка подогретого вина с водой. Он был увлечен рассказом, и голова шла кругом от всех впечатлений этого необычного дня. После первой была выпита вторая и третья кружка, и когда неизвестный спросил Стефана, откуда он и что делает здесь, в харчевне, Стефан рассказал ему о себе так, словно перед ним был старый друг, с которым он давно не виделся. Да и как было не рассказать о себе такому приветливому человеку: не пожалев времени, этот добрый человек вел беседу с безвестным юношей.

Когда Стефану был задан вопрос, хотелось ли ему когда-нибудь стать гладиатором, тот, сверкая веселыми глазами, в каком-то тумане задорно ответил:

— А разве я гожусь? Туда ведь попадают избранники?

— Очень годишься, ты хорошо сложен, — ответил незнакомец. — Я уверен, ты мог бы стать одним из тех героев гладиаторского боя, которые всегда побеждают… и которых зрители награждают криками восторга.

— Ты так думаешь? Ты знаешь гладиаторов?

— О мой друг! Вряд ли есть человек, лучше знающий гладиаторов. Только сегодня я закупил пурпурные, шитые золотом туники для парадного шествия гладиаторов.

— Кто же ты?

— Я тот человек, который может сделать из тебя самого знаменитого гладиатора, стоит лишь тебе захотеть!..

— Как же так! — воскликнул Стефан. — Неужели это возможно? Правда, я никогда над этим не задумывался, не собирался… Я никогда не видел такого человека… Боже мой! Какой удивительный у меня сегодня день! Словно во сне, со мной происходят необыкновенные встречи…

— Не знаю, какие были у тебя встречи, но встреча со мной может принести тебе счастье, это я точно знаю. Выпей еще вина и подумай как следует… разумеется, если тебе нужны деньги. Мне помнится, ты говорил, что отец твой откупился всего лишь год назад, да еще мечтает стать пекарем. Как ты думаешь, ему пригодились бы две тысячи сестерций?

Поистине со Стефаном творились чудеса. Ему предлагают именно ту сумму денег, которая нужна отцу, чтобы открыть пекарню. Что-то есть в этом таинственное и загадочное. Что за человек?.. И как это случилось, что он оказался в этой бедной харчевне?..

— Ты говоришь — две тысячи сестерций? Это— что такое? Плата за что-то? За работу?..

— Да. Это плата вперед за большую работу. Если бы ты захотел стать гладиатором, если бы ты захотел пойти в прекрасную помпейскую школу гладиаторов, известную даже в Риме… Если бы ты захотел стать героем, победителем, я бы мог тут же вручить тебе две тысячи сестерций.

— Но, может быть, я не гожусь для такого большого дела? Как ты думаешь, добрый человек, мои мускулы достаточно крепки и выносливы? Ведь в каждом бою есть не только победители, но и побежденные. А что, если я окажусь среди побежденных? Что тогда?.. О, насколько я понимаю, это совсем не просто…

Мысль о том, что это совсем пе просто, только на мгновение мелькнула в голове Стефана, но он тут же отбросил ее. Его собеседник с удивительным красноречием нарисовал ему картину беспечной, веселой и праздничной жизни в школе гладиаторов. И чем больше рассказывал Стефану ланиста — а это был ланиста, который как раз вербует молодых здоровых людей, чтобы научить их искусству убивать, — тем больше юноша загорался желанием связать свою судьбу с гладиаторской школой. Стефан не знал о том, что ланиста умышленно подсел к ним, когда он и погонщик ослов принялись за ужин, что ланиста подсел к ним именно потому, что обратил внимание на отличное телосложение Стефана, на его здоровый, цветущий вид и на мускулы, которые словно играли и переливались под смуглой кожей. За такими охотился ланиста. И если такого удавалось встретить в бедной закопченной харчевне, это была удача ланисты, его добыча. Чтобы привлечь юношу, ланиста и затеял разговор со своим приятелем. Он должен был завлечь юношу и заставить его заинтересоваться гладиаторской школой. Для этого добрый и приветливый на вид ланиста не пожалел нескольких кружек подогретого вина и много добрых улыбок. Он действовал верно. У него был многолетний опыт охотника за дичью. Однако этот юноша был довольно умен, независим. В тот момент, когда ланиста уже посчитал себя победителем, возникал новый вопрос, который внезапно отдалял победу.

— А смогу я навестить своих родителей, когда захочу? — спрашивал Стефан. — Ведь я у них один.

Он уже видел себя в этой пурпурной, расшитой золотом тунике во время парадного шествия. Он видел себя с мечом в руках после победы. Ему слышались крики восхищенных зрителей. Его горячее воображение прирожденного мима помогало ему увидеть именно ту картину, какую рисовал очень хитрый и опытный ланиста.

Однако Стефана тревожила мысль о том, насколько он потеряет свободу. Он понимал, что школа есть школа и надо кому-то подчиняться. Он только не знал главного… И, конечно, ланиста не сказал ему главного: что, став гладиатором, он до конца дней своих становится рабом. Стефан не мог знать, что рабство гладиатора — самое страшное из всех видов рабства. Из него нельзя выбраться, из него нельзя откупиться, как откупился его отец, собрав нужную сумму денег.

Рабство, о котором знал Стефан, было счастливым исключением хотя бы потому, что хозяин был человеком справедливым. В его поместье рабы не знали жестоких наказаний. Там никого не забивали до смерти. Там никого не морили голодом. Наоборот, там ценили тех, кто был предан. Вот почему раб Мерула смог откупиться. Во многом это зависело от его хозяина, который платил ему за его честный труд, за его усердие и порядочность. Почему бы Стефану подумать о том, что он продает себя в рабство, он, который обрел свободу всего лишь год назад…

Когда хозяин харчевни с шутками и прибаутками стал выгонять засидевшихся, ланиста уже считал себя победителем. Но когда они вышли из харчевни и присели на камне у дороги, чтобы окончательно обо всем договориться, Стефан Мерула вдруг сказал, что он не решается без согласия родителей пойти в школу гладиаторов.

— Если хочешь, — сказал он, — я приду к тебе через месяц или два. Я должен вернуться домой, рассказать обо всем отцу.

— Что же ты думаешь, что я могу отложить это дело на целый месяц или даже на два? — закричал ланиста. — Ты что, смеешься или ведешь серьезный разговор с человеком? Я считаю тебя взрослым и умным. Я уверен, что тебе не нужно возвращаться домой и спрашивать родителей. Ты можешь решить все без них. Насколько я понимаю, тебе хочется помочь отцу, добыть ему денег для пекарни. Ты задумал хорошее, благородное дело. Я бы на твоем месте не стал отказываться от такого доброго дела. Если ты спросишь родителей, они не позволят тебе пойти в школу гладиаторов, им захочется видеть тебя каждый день. И для этого они готовы отказаться от всего, и даже от пекарни. Так бывает всегда, когда в семье только один сын.

Стефан молча слушал ланисту. Он колебался, страшился неведомого и в то же время очень желал получить все то, что обещал ему ланиста.

Видя, что разговор принял дурной оборот, ланиста шепнул на ухо приятелю, тот побежал в харчевню и вскоре вернулся с большим кувшином подогретого вина, смешанного с водой. Тут же, в полутьме ночной улицы, ланиста стал снова угощать Стефана, а Стефан, уже опьяневший, после новой кружки стал более сговорчивым. Ланиста, желая закрепить сказанное, пообещал Стефану очень скоро после того, как Стефан примет участие в гладиаторских играх и, разумеется, выйдет победителем, он поможет ему перебраться в Рим, на самую большую арену, где бой гладиаторов смотрят одновременно пятьдесят тысяч человек.

— Ты будешь увенчан лаврами и засыпан золотыми монетами, — говорил ланиста. — Вот я смотрю на тебя и словно вижу твои подвиги и удачи. Поверь мне — твой жребий будет счастливым.

«Отец боялся, как бы меня не увлекли мимы или акробаты, — подумал Стефан. — А что же он скажет, когда узнает, что я продался в эту школу?.. Ведь он будет недоволен. Он столько раз наказывал мне остерегаться дурных людей. Но ланиста не дурной человек… Наоборот, он прекрасный человек и щедрый. Он угощал меня подогретым вином, не жалея затрат, словно я его лучший друг. Почему не довериться такому человеку?»

— Ну что ж… Завтра подпишем с тобой свиток, — сказал вдруг Стефан, словно отмахиваясь от своих мыслей, которые удерживали его, как в узде, и не давали сделать последний решительный шаг.

— Зачем же завтра? — возразил ланиста. — Мы и сейчас это сделаем. Вот только добудем светильник, чтобы ты видел, где поставить свое имя. Надеюсь, ты грамотен?

— Как ты мог в этом усомниться?.. В имении нашего господина нет человека более грамотного, не считая Евтиха. Перед отъездом в Помпеи он поручил мне сделать записи в календариуме. А ты спрашиваешь, грамотен ли я!

Ланиста снова наполнил чашу, подал ее уже совсем охмелевшему Стефану и тут же послал приятеля за светильником. При свете одного маленького фитилька Стефан размашисто поставил свое имя на свитке. Он не знал, что там было написано, но помнил, что надо получить деньги, и, протянув руку, потребовал денег.

Когда ланиста предложил отложить выдачу денег до утра, Стефан заупрямился. Он сказал, что желает немедленно получить деньги и тотчас же отнести их Евтиху, чтобы тот передал отцу. Евтих пообещает родителям, что Стефан скоро вернется.

— Но теперь, когда ты подписал этот свиток, когда ты стал учеником помпейской школы гладиаторов, ты уже не можешь уйти куда-то, к какому-то Евтиху, к каким-то погонщикам ослов, — сказал ланиста совсем другим тоном, вовсе не таким приветливым, как говорил прежде.

— Зачем же мне деньги, если я их не смогу передать отцу! — воскликнул Стефан, и ланиста увидел, как красивое лицо юноши перекосилось от злобы, а руки сжались в кулаки.

Стефан был пьян, но все же он ни на минуту не забывал о том, для чего был подписан свиток и для чего он решил остаться в Помпеях. Ланиста это понимал, и он предложил юноше сопровождать его до харчевни, где остановился Евтих и погонщики ослов.

— Хорошо, я дам тебе денег, — предложил ланиста. — Ты получишь их у ворот харчевни, войдешь, отдашь и вернешься ко мне, иначе тебе будет худо…

— Что же я — вор или мошенник? — воскликнул Стефан, гневаясь на ланисту и размышляя о том, не потребовать ли обратно свиток, не отказаться ли от затеянного. Мысль о том, что следует отказаться, не была им высказана, но она тревожила его и заставляла воспринимать теперь ланисту уже не так дружески.

Приятель ланисты, который молча, с улыбкой выслушивал все его разговоры в этот вечер, человек, который не произнес и слова, а только поставил свою подпись свидетеля на свитке, вдруг вмешался в разговор и, обратясь к Стефану, сказал:

— Тебе выпало великое счастье, молодой человек. Тебя оценили по достоинству, а ты, видно, не понимаешь этого. Советую тебе: береги свое счастье, не отрекайся от него — и ты станешь знаменитым не только в Помпеях, но и в Риме. Будь отважным и не страшись будущего. Может быть, ты думаешь, что гладиатору нельзя жениться? Ты заблуждаешься. Человек, который пользуется доверием, может обзавестись семьей и, получая большие деньги, унося на дорогом подносе драгоценные подарки, он может содержать свою семью в довольстве. Если ты думаешь, что жизнь гладиатора коротка, ты тоже заблуждаешься: все знают, что был такой Пегниарий Секунд, который скончался в возрасте девяноста лет. Правда, он сражался палками и хлыстами, но в синяках и шишках он прожил долгую жизнь.

— Пошли, — предложил Стефан, — отнесем деньги Евтиху, и, если у него найдется вощеная дощечка, я напишу родителям письмо.

Было уже далеко за полночь, когда они пришли на постоялый двор, где трубному зову ослов вторил храп беспокойных постояльцев. Евтих и погонщики ослов устроились на сеновале, и Стефану стоило больших трудов разбудить их. Евтих долго не мог сообразить, о чем говорит ему Стефан и почему этот разговор происходит ночью, впотьмах. Он не сразу понял, почему Стефан дает ему две тысячи сестерций. За что?.. От кого?.. Но когда Стефан уже в десятый раз повторил ему одни и те же слова о том, что эти деньги он посылает отцу на устройство пекарни, что он получил их за честный труд, что скоро он выполнит все задуманное и сообщит о себе отцу и матери, тогда лишь Евтих понял, что он должен взять Эти деньги от Стефана для Мерулы.

— Но ведь ты вернешься вместе с нами? — спросил Евтих. — Зачем же ты отдаешь мне деньги? К тому же я не понял, как ты мог так много заработать за эти дни. Да простит мне добрая богиня, не ограбил ли ты богатого купца?

— Не говори глупости, Евтих… Дай вощеную дощечку, я сам напишу обо всем отцу! Зажги фитилек в этом сломанном глиняном светильнике… Я вижу, что спросонья тебе не понять меня.

Евтих зажег фитилек и подал Стефану вощеную дощечку и стиль. Стефан дрожащей рукой написал отцу несколько строк. Он сообщил ему о том, что нашел способ добыть именно ту сумму, которая так нужна отцу для пекарни, и эти две тысячи сестерций он посылает с Евтихом; что для доброго дела ему надо остаться пока в Помпеях, а потом, может быть, счастливая судьба забросит его в Рим… Он писал о том, что все будет прекрасно, и не ушел он ни с мимами, ни с акробатами, и пусть родители не думают о нем дурно… А он остается любящим сыном Стефаном Мерулой.

— Об одном только прошу тебя, Евтих: передай отцу эту дощечку и деньги, и он все поймет и будет доволен.

Евтих спрятал под толстой холщовой туникой завернутые в тряпку деньги и пообещал Стефану, что все будет сделано, как ему угодно, а утром они обо всем еще потолкуют. Стефан не стал говорить о том, что утром он будет уже далеко отсюда и прийти снова не сможет. Сейчас он был озабочен тем, что за воротами ждет ланиста со своим приятелем, а он должен вернуться к ним, потому что получил две тысячи сестерций и подписал свиток.

Голова у него кружилась, на сердце была тревога и страх перед будущим. Подогретое вино словно распустило свои пары и стало бросать его в разные стороны. Впервые за весь вечер Стефан вдруг понял, что он не держится на ногах и что больше всего в жизни ему хотелось бы сейчас свалиться где-нибудь и выспаться. Когда ланиста набросился на него с бранью, а потом даже размахнулся, чтобы подтвердить, что брань эта нешуточная, Стефан вдруг понял неладное в поведении ланисты и спросил:

— Почему ты лезешь в драку, словно тебя подменили и передо мной уже не тот благородный человек, с которым мы так славно посидели в харчевне? Куда девалась твоя приветливость?

— А ты думал, что вместе с такими большими деньгами ты получил в придачу няньку?.. Пойдем на место, да поскорей! Теперь ты уже не волен делать все, что задумаешь. Отныне ты ученик гладиаторской школы и помни об этом постоянно. Я о многом тебе рассказал, но забыл напомнить об одном важном обстоятельстве… За провинность у нас сажают в карцер. А каково там, ты сам узнаешь, если будешь вести себя дурно.

От этих слов в голове Стефана сразу прояснилось. Ужас обуял его от одной короткой фразы ланисты, и он сразу понял, что сделал что-то непоправимое и тяжкое для себя. Что ждет его в этой гладиаторской школе?.. Может быть, все разговоры о счастливой судьбе героев гладиаторской битвы — все это выдумки, а в самом деле в этой школе он найдет погибель?

— Когда ты звал меня в школу, ты не говорил, что сделаешь меня бесправным рабом! — воскликнул Стефан. — Я не пойду с тобой. Забери свои две тысячи сестерций и отдай мою расписку. Не пойду!..

Но ланиста поволок его, и когда Стефан сопротивлялся, он бил его кулаками.

В каком-то тумане Стефан добрался до школы гладиаторов. Он не помнил, как они прошли обширный двор. Не помнил, как очутился в темной каморке, рядом с храпящим человеком. Не помнил, как уснул. Проснулся он от удара хлыстом. Полуголый старик со шрамом на лице требовал немедленно покинуть каморку и бежать за едой, пока не поздно, потому что нянек здесь нет и еду выдают в течение получаса, не более. Во дворе он увидел, как здоровые, загорелые юноши поливаются холодной водой из колодца. Он последовал их примеру и, освежившись немного, побежал вслед за ними в помещение для еды. Здесь каждому выдавали миску с горячей гороховой похлебкой.