"Простая История" - читать интересную книгу автора (Исаева Таффия)ИЮНЬ– Я жду тебя… Голос доносился издалека… Откуда-то из темноты, которая окружала меня. Я вытянула руки и на ощупь сделала шаг вперед. – Где ты? – Я жду тебя… – Но я не знаю где ты! – крикнула я в темноту, делая еще один шаг навстречу ей. – Иди… – Куда? Куда мне идти? Ничего нет! – Иди ко мне, я жду тебя… Я сделала еще шаг, и еще… Вдруг мои руки погрузились во что-то мягкое, липкое и теплое. Стало страшно и неприятно. Я отдернула ладошки. – Включи свет! Раздался смех, и тьма сменилась белым цветом. Я посмотрела на свои руки, они были в крови и кусочках мяса. В ужасе я перевела взгляд… Передо мной ничего не было… Только тонкая дорожка из красных капель уходила куда-то в даль. Снова раздался смех. – Я жду тебя… – Стой! Подожди! Я не знала!!! Не знала!!!!!! – Лара! Проснись! Это просто сон! С криком я открыла глаза. Передо мной сидел Рыжий, в дверной проем падал луч света, а за окном была глубокая ночь. Я резко подняла свои руки и осмотрела их. Ничего. Сон. Просто сон. Я все еще тяжело дышала. А пальцы слишком явно ощущали кусочки мяса и густую кровь. Вскочив с кровати, я метнулась в ванную и с остервенением принялась тереть руки жесткой губкой. – Дим, мне нужно туда сходить… Нужно. – Тихо сказала я, входя на кухню. Рыжий сидел спиной ко мне и смотрел в окно. – Ты же видишь, я на пределе. Я не могу спать, как только засыпаю, мне снятся кошмары. Мне нужно туда сходить. – Давай обратимся к психологу… – Чтобы мне, как Лешке, поставили замудреный диагноз и стали пичкать таблетками?! – Не кричи. Если ты так уверена, что она ждет тебя там, то не безумие ли идти туда? – Ее там может и не быть. Милиция разрешила мне вернуться домой. Лешку не видели около моего дома ни разу за эти три недели. – Ты уверена в обратном. Я не отпущу тебя. – Тогда я сойду с ума. Понимаешь? Я уже не могу отвечать за себя и свои поступки. Меня мучают кошмары во сне и наяву. Я живу в постоянном страхе, что вот дверь распахнется… или из-за угла… или на улице… Я постоянно боюсь, что она найдет меня… – И именно поэтому ты хочешь пойти прямо к ней в лапы? Да? – он повернулся и с интересом посмотрел на меня. – Если я приду сама, то возможно будет все иначе… Но я больше не могу так… Не могу жить в постоянном страхе. Это даже не жизнь… Мне никогда не было так страшно… И я больше не могу бояться… Я устала. – Лар… – Рыжий встал и обнял меня. – Пойдем спать. Завтра будет день и будет все иначе. Иначе не будет. Я знала это точно. Я понимала страхи Рыжего, только не понимала, почему ему так сложно понять мои. Теперь я боялась ходить по улице, боялась спать, боялась принимать душ, боялась всего, каждого звука, каждого шороха. Каждую секунды затылком я чувствовала ее взгляд. Иногда краем глаза я ловила резкое смазанное движение стройной фигурки, резко поворачивалась, но там либо никого не было, либо был кто-то другой. Теперь я точно знала, как сходят с ума. Это происходит постепенно, и ты сама начинаешь сомневаться в здравии рассудка. Когда ты не можешь точно сказать – что тебе показалось, а что было на самом деле. Когда любой незнакомый звук моментально приобретает форму в твоем воображении, и ты точно так же не уверена, а был ли звук вообще или ты его придумала. Одним из достоинств Рыжего был беспробудный сон. Вот и в этот раз он, умаявшись со мной, спал как младенец. Или, может, он надеется на мое благоразумие? В любом случае… зря. Я тихо прикрыла дверь и, скользнув по коридору, вышла в подъезд. Теперь мне не было страшно. Я знала, куда и зачем я иду. Больше никаких привидений или непонятных звуков. Никаких кошмаров и криков. С этим надо покончить раз и навсегда. Если она меня ждет, то я уже иду. Я тихонько толкнула дверь. Дом встретил меня пыльной усталостью и темнотой. С некоторых пор я стала бояться темноты и всегда включала свет. Вот и сейчас моя рука остановилась на полпути к выключателю. Это мой дом. Поруганный чужими ботинками и руками, с вывернутыми полками и шкафами, с разбросанными вперемежку с пылью вещами… это все равно был мой дом. И в нем я не боюсь ничего, а значит, и свет мне не нужен. Не разуваясь, я прошла на кухню. Занимался рассвет. Солнца еще не было, но небо уже окрашивалось в розово-желтые цвета восхода, отгоняя мрак и тени ночи. – Долго же ты гуляешь. – от звука голоса я вздрогнула. Хотя я и готовила себя к тому, что найду ее у себя дома, все равно страх моментально вернувшись сковал меня с головы до ног. – Л-л-лешка… – просипела я. – И я рада тебя видеть… снова. Она отделилась от косяка и сделала шаг ко мне. Я невольно сделала шаг назад. – Тебе страшно? Ты боишься меня? – Вовсе нет. – я постаралась взять себя в руки. – Что ты тут делаешь? – Тебе страшно. Я чувствую запах твоего страха. Я долго тебя ждала. – Извини… – За что? – рассмеялась Лешка. Этот смех на мгновение швырнул меня в мои кошмары, именно его я слышала, как только закрывала глаза. – За то, что меня так долго не было. – как удивительно спокойно звучит мой голос. – Ты была у него? – Неважно… Теперь я здесь. И нам нужно поговорить. – Ненавижу эти слова!!! Ненавижу, как они звучат, и то, что происходит после того, как они слетают с губ!!! Почему бы тебе просто не сказать, что любишь меня? А? – Я… – Но ты не любишь. – припечатала она. – Ты просто не любишь!!! И поэтому чаще молчишь!!! Хочешь уйти? Да? К нему? Или кому-то еще? Сколько их у тебя??? – Лешь… я… – Что ты блеешь, как овца? Куда пропало все твое гребаное красноречие? – Прекрати орать на меня! – Что? – она вдруг успокоилась. – Прекратить орать? Лешка задумчиво покачала головой. – Не любишь и не любила… Играла… А теперь хочешь выйти из игры… – Я не играла… я… – Помнишь, я сказала, что ты не будешь принадлежать никому, кроме меня? Ты помнишь? – она не отводила от меня глаз, наклоняя голову и рассматривая меня, так как будто увидела впервые. От ее слов веяло опасностью. Я кивнула. – Ты думаешь, я врала? Врала как ты? Нет. Я говорила правду. А ты врала. И я не могу простить тебя. Понимаешь? Это так больно… Я не сделала тебе ничего плохого… Зачем ты так со мной? В свете наступающего утра я увидела две мокрых дорожки слез на ее щеках. Ее взгляд вдруг потерял всю свою ярость и злость, теперь в них плескалась боль. – Лешка! – Я рванулась к ней, в три шага преодолевая разделяющее нас расстояние. Я хотела обнять и прижать к себе, сказать что-нибудь, что успокоит боль… Как я могла бояться ее? Ведь это Лешка… – Нет. – ее тихий возглас сопроводился легким прикосновением холодной стали к моей груди. Я непонимающе, опустила глаза на то место, где возникла боль. Нож. Огромный. Стальной. Холодный. Блестящий. Не знающий страха, сомнения и боли. Несущий избавление от Жизни. Мои глаза не могли оторваться от холодной стали ножа в тонких изящных пальчиках. Мне было страшно и одновременно как-то очень спокойно. – Что это? – спросила я. – Это то, что теперь между нами. Тебя больше нет. Есть он и я. А тебя нет. И я не хочу, чтобы то, чего нет, прикасалось ко мне. Я кивнула и послушно сделала шаг назад. По груди, в том месте, где нож коснулся меня, медленно кралась теплая струйка, я смахнула ее пальцами. Острый. – И что дальше? – прошептала я. – А я расскажу тебе… потом! – она прыгнула на меня. Я увернулась. Сталь рассекла воздух в миллиметре от меня. Сделав еще шаг назад, я уперлась поясницей в подоконник. Все. Дальше отступать некуда. Только окно. Мое любимое окно. Моя свобода от мира и путь к нему. – Лешка! Лешка, перестань, я тебя прошу! Перестань! Не нужно! – откуда я знаю, что нужно говорить в таких ситуациях? Я боюсь ее, и не боюсь одновременно. Я люблю ее и ненавижу. Она во мне и вне меня. Мне ее жаль… Я просто сжимаюсь от жалости к ней. Она останется тут, а меня не будет… Мне жаль ее. – Лешка, не надо. Пожалуйста. Не делай этого. Я очень тебя прошу. – О чем ты просишь? О чем? Чего мне не нужно делать? А что мне нужно делать? Я была с тобой, я любила тебя… Но тебе было мало. Мало меня? Ты вся такая правильная. Сидишь дома, пьешь паршивое вино, вся в своих умных возвышенных мыслях. Ты даже не видишь того, что происходит у тебя под носом. Сидишь вся чистенькая и не выходишь в мир, потому что боишься запачкаться в нем. Тебе не интересен мир и все кто живет в нем. Ах, какая трагедия, – она рассмеялась, по-звериному закинув голову назад. – тебя не поняли… А ты? Кого ты поняла в этой жизни? Тебе было мало меня? Мало моих откровений? Ты полезла глубже. Как же ты решилась? Ты же боишься всего, что может тебя огорчить, или чего ты не понимаешь… Я молча слушала. Одновременно с этим мой взгляд сканировал расстояние от нее до меня, от меня до двери, от двери до нее. Пока она говорит, это шанс… Господи, шанс на что? Я рванулась к ней, мимо нее к двери… Но она была быстрее… Нож вошел в меня, как в масло. Мне даже не было больно. Я даже ничего не почувствовала. Я видела только темные, безумно-темные глаза близко-близко от моего лица. Только по тому, что я могла разглядеть свое отражение в этих почти черных дырах зрачков, я поняла, что она поймала меня. Я дотронулась рукой до ручки ножа. Моя ладонь стала мокрой и горячей. Я подняла руку. Кровь. Моя кровь. Все-таки она красная. И горячая. Как у всех. В голове зашумело, и ноги стали как ватные. Неудержимо захотелось спать. Лечь. Сейчас. Здесь. Не важно. Спать. Я стала сползать на пол, глазами держась за свое отражение в её зрачках. Хотелось моргнуть, но почему-то казалось, что если я закрою глаза, то навсегда потеряю связь… Связь с кем? С чем? Бешенство в черных глазах стало сменяться ужасом. Неужели ей страшно оттого, что она сделала? Я хотела усмехнуться в это искаженное смесью ужаса и бешенства лицо, но внезапно поняла, что мне лень делать даже это. Я опустилась на пол и закрыла глаза. Я стала приходить в себя оттого, что кто-то нетерпеливо теребил меня за плечи, руки, пытался дышать в рот, прикасаясь к моим губам солеными, мокрыми и трясущимися губами. Я чуть приоткрыла глаза. Как во сне я увидела Лешку… Нет, ее зовут Оля… Да, Ольга… Олюшка… Олешка… Лешка… Она почему-то стояла передо мной на коленях и плакала. Почему я лежу на полу? Что произошло? Почему она вся в крови? Чья это кровь? Мысль, как раскаленная игла вонзилась в засыпающий мозг. Ах да… Она убила меня… – Прости меня… Лешка… – прошептала я, с трудом распечатывая губы. А теперь спать… Наверное, можно сказать, что я выжила. Тело мое выжило точно, а вот душа… Наверное, ожила. Побывав там, где бывают единицы, и выскользнув из пушистых лап смерти, моя душа, кажется, обрела новую жизнь. Правы те, кто говорит: имея не храним, потерявши плачем. Но теперь я умею жить. Жить так, как все. Получать небольшие порции радости, и толику слез. Иногда я прихожу на свидания к Лешке. Не чаще раза в месяц. В закрытых лечебницах строгие правила… |
|
|