Керк Монро Ужас Кхарии

Глава первая

В которой удивительное чудовище неожиданно нападает на замок герцога Райдорского

Бритуния, герцогство Райдор,

лето 1285 года по основании Аквилонии

Известно, что любой владыка стран Заката, от великого государя, до захолустнейшего, по состоятельного графа, считает обязательным правилом содержать при дворе мага. Достаточно вспомнить короля Страбонуса {Софийского и его союз с колдуном Алой Башни Тсота-Ланти, придворного волшебника короля Нимеда господина Гуарда, Альминареса из Корда вы, взятого под покровительство зингарским повелителем Фердруго и еще весьма многих чародеев, не считающих зазорным помогать королям в их многотрудной деятельности.

Великий герцог Райдорский исключением не являлся — в его замке обитал удивительный человек, коего ошибочно называли «магом». Это в глаза, а заглазно месьор Аделард именовался куда более неприглядно: «шарлатан», «алхимик-недоучка», а то и просто «безумец». Увы, к этому были свои причины.

Никому не известно, почему герцог решил приютить старика, действительно бывшего отчасти не в себе — светлейший, как владетель обширной и очень богатой провинции, серебряных рудников в Граскаале и Кезанкии, вполне мог нанять самого настоящего мага, последователя одного из колдовских конклавов. На выбор: в Коринфии обосновался Орден Золотого Лотоса, бессменно руководимый знаменитым Пелиасом, маги-равновесники держали кафедру в Бельверусе, а если бы герцогу потребовались услуги Тёмных чародеев — орден Белой Руки совсем рядом, в Гиперборее, за горами. Однако, к Райдорскому двору прибился никому не известный сморчок, за последние годы превратившийся в общее посмешище.

…Маги, принадлежащие к Великим Конклавам, тайным силам Белого, Алого и Черного, всегда предпочитают орденские облачения и символику. Каждому известны черные с золотом облачения колдунов Стигии с вышитым изображением раздувшей капюшон кобры на груди. Но поскольку месьор Аделард настоящего магического образования никогда не получал (причем, весьма гордился тем, что «постиг тайны волшебства» самостоятельно) и ни в единый Орден не входил (в Райдоре, кстати, полагали, что его оттуда выгнали бы уже на следующий день), одевался придворный чародей весьма своеобразно, полагая, что именно так и должен выглядеть настоящий волшебник, а не какой-то там выскочка наподобие Тот-Амона. Конан, впервые увидев Аделарда несколько седмиц назад, едва со смеху не помер — такие забавные наряды можно было встретить, разве что у площадных шутов.

Представим себе худенького низкорослого старичка с бородой клочьями, блеклыми, вечно слезящимися глазками и взглядом с явно прослеживающимся безумием, одетого в длиннющую синюю мантию украшенную таинственными символами и островерхий колпак со звездочкой. В результате многочисленных и чаще всего неудачных магических опытов мантия была прожжена во многих местах и как следствие обладала добрым десятком заплаток, на подоле красовались разноцветные пятна от пролитых декоктов и отваров. Еще Аделард предпочитал таскать с собой пару дюжин разнообразных амулетов, правая рука всегда сжимала деревянный посох с наверши-ем в виде вырезанного из желтой яшмы солнечного диска Митры, а туфли предпочитал туранские, мягкие, с острыми носами. Недоброжелатели уверяли, что перепутать герцогского мага с шутом его светлости — проще простого.

Облик Аделарда целиком и полностью соответствовал его «лаборатории», как гордо именовалась небольшая пристройка во дворе замка, где алхимик устраивал свои подозрительные опыты. Надо заметить, что рядом с крошечным флигелем всегда стояли наполненные дождевой водой бочки — на случай, если месьор Аделард вновь задумает учинить пожар или в лаборатории прогремит очередной взрыв.

Внутри можно было увидеть бесконечные ряды колб и реторт, выставленных на длинных столах, огромную коллекцию самых удивительных вещей, от вполне стоящих магических предметов созданных настоящими колдунами, до крайне подозрительных шарлатанских оберегов, черепа чудовищ (Аделарду их исправно поставляла Ночная Стража), под потолком висели скверно выполненные чучела неизвестных и чрезвычайно противных с виду тварей, булькали в сосудах мерзкие жидкости, шипел атанор, сверкали хрустальные шары. Пахло в лаборатории так, что вонь самого грязного хлева показалась бы божественным ароматом.

Отдельный стол занимали сваленные неопрятной грудой книги и свитки (справедливости ради надо сказать, что здесь имелось и несколько ценных древних рукописей). Сам Аделард, явно решив войти в историю и оставить свое бесценное наследие потомкам, исписал несколько томов помпезно именуя собственные сочинения «результатами исследований и философскими размышлениями». В качестве довершающего картину штриха необходимо упомянуть, что маг содержал обязательного черного кота — раскормленную жирную тварь с золотой цепочкой на шее. Мышей и крыс, портивших пергаменты, котище ловить отказывался, только зловеще шипел на редких посетителей, жрал да спал.

Словом, очутись в обиталище месьора Аделарда любой серьезный волшебник, с ним непременно случился бы удар или того хуже — он попросту скончался бы от смеха, что для мага считается смертью недостойной.

Аделард, выдающимся колдовским талантом не обремененный, предпочитал так называемую «предметную магию» — использовал силу чужих материалов и магических декоктов, отыскивая рецепты изготовления таковых в старинных книгах.

К чести старика надо сказать, что в его коллекции не было ни единого волшебного предмета созданного с использованием Черной магии — он предпочитал считать себя приверженцем Света, хотя, по большому счету, не мог внятно растолковать чем отличается Свет, к примеру, от Равновесия.

Иногда последствия опытов месьора Аделарда не ограничивались одним лишь вонючим дымом и рассыпающимися искрами. Случались более крупные неприятности — не столь давно маг только чудом не спалил замок, попытавшись создать феникса, волшебную огненную птицу. Нечто похожее у него получилось, да только это была вовсе не птица, а обычный сгусток пламени, который с шумом вылетел из окна флигеля и поджег дровяной сарай. Потушили с трудом.

Тем не менее особой вредоносностью старик не отличался, его терпели, а герцог даже одаривал Аделарда недурными суммами в серебре, чтобы пожилой алхимик мог покупать для своей лаборатории новые колдовские предметы и книги. Пользы от «придворного мага» никакой не было, но его светлость твердо решил, что Райдор ничуть не хуже бритунийской столицы и без собственного волшебника не обойтись — соседи засмеют.

Единственным человеком, открыто враждовавшим с месьором Аделардом являлся грозный Атрог из Гайарны, Охранитель Короны, как в здешнем захолустье именовалась должность начальника тайной службы. Казалось бы, зачем в отдаленном герцогстве, зажатом между безлюдными лесами Полуденной Бритунии, Кезанкийскими и Граскаальскими горами учреждать секретное ведомство — каких таких заговорщиков можно поймать в дремучих чащобах Райдора? Однако, не все так просто.

Господин Атрог отвечал за каторжные рудники, где добывали серебро, а заодно оберегал владения светлейшего от опасностей, исходящих со стороны Гипербореи и Пограничного королевства — набеги с Полуночи и Полуночного Заката были столь же привычным злом, как затяжные осенние дожди или оползни в горах. Кроме того, в этом малообжитом уголке Закатного материка хватало и других угроз: сохранившаяся едва ли не со времен Кхарии нечисть не давала подданным герцога жить спокойно. И в таких случаях тайная служба Райдора действовала в сотрудничестве с гильдией Ночной Стражи — настоящих знатоков темной магии и потусторонних сил.

Прежде всего Атрог ценил в людях серьезность, а на Ночную Стражу можно было положиться в самой затруднительной ситуации. Эта знаменитая гильдия была основана еще во времена королей Алькоя и Олайета, первых государей, создавших новые королевства на развалинах Кхарийской империи. Законы Ночных Охотников предписывали уничтожать всех опасных для человека магических существ и противодействовать возрождению темного волшебства древности — Пифон оставил после себя долгую и не самую добрую память, с тех времен прошло больше тысячи зим, однако доселе в лесах Полуночи скрывались таящие угрозу древние капища, а по буреломам бродили невиданные монстры.

Атрог прекрасно понимал, что если произойдет нечто непредвиденное и скверное, от «придворного мага» помощи ожидать не придется. Совсем недавно, на границе Бритунии и Немедии случилась изрядная заваруха — отыскался некий древнейший предмет, и без помощи знающего колдуна обойтись было невозможно. К кому обращаться? К Аделарду что ли? Разумеется, первым делом Атрог направился в дом охотников, зная, что они придумают как выкрутиться!

Выкрутились, причем весьма оригинальным способом. Благодаря старинным знакомствам Конана Киммерийца досточтимые Охотники обратились к одному из магов Черного Круга Стигии (да-да, не удивляйтесь!), колдун согласился помочь совершенно бесплатно (и снова обойдемся без ошеломленных возгласов…), трудности были разрешены всего за два дня. Месьор Аделард в подобной ситуации только развел бы руками и с чванливым видом удалился в свою лабораторию — великому волшебнику недосуг заниматься всякими глупостями!

Получалось, что в Райдорском замке короны обитал никчемнейший шарлатан, бездумно растрачивающий денежки светлейшего на свои дурацкие развлечения. Месьор Атрог, оценивающий людей по степени их полезности для герцогства, ничего подобного терпеть решительно не желал. Охранитель неоднократно пытался уговорить его милость изгнать склочного и вредного старикашку, но гертюг оставался непреклонен — пусть себе живет, не следует обращать внимания на полоумного. И потом: орденский маг при дворе потребует куда более значительных расходов!

Невероятно, но умный, вдумчивый и серьезный глава тайной службы совершенно по-детски возненавидел «болвана в колпаке», и отдавал часть своего драгоценного времени интригам против Аделарда, алхимик же старательно поддерживал открытую вражду и пакостил по мелочи, еще больше раздражая Атрога.

Ночная Стража блюла строгий нейтралитет, пользуясь уважением обеих сторон — Охотникам могли пригодиться магические предметы из беспорядочного, но обширного собрания месьора Аделарда, а Охранитель Короны полагал, что ссориться с Гвайнардом, Конаном и компанией из-за придурочного алхимика — себя не уважать.

Конан, посмеиваясь, именовал конфликт между престарелым магом и Охранителем «невинными провинциальными интрижками» — многоопытный киммериец, в прежние времена служивший при самых блистательных королевских дворах Заката и Восхода, знал о чем говорил. Отдаленность Райдора от кипучей жизни великих столиц варвару нравилась — по крайней мере здесь глава тайной службы не отправит к колдуну наемных убийц, а последний не станет превращать в пепел башню замка вместе с месьором Атрогом только потому, что Охранитель косо на пего посмотрел…

Люди в захолустье честнее и прямее. Это Конану всегда было по душе.

Итак, несколько седмиц назад изрядно поиздержавшийся Конан прибился к небольшому отряду Ночных Стражей, более известных на материке Заката под наименованием «Охотников на чудовищ». Гильдия известная, почетная, уважаемая как народом, гак и дворянством — от короля до захудалого барончика из глухой провинции. Работы — непочатый край, благо полуночные дебри доселе полны монстрами, подлежащими незамедлительному истреблению по причине пакостного характера, скверного облика и гнусных повадок, из которых людоедство — далеко не самое худшая…

Ватага была небольшой — всего лишь четыре человека, включая Конана. Точнее, три человека и броллайхэн. Эйнар лишь носил человеческий облик, в действительности являясь воплощенным Духом Природы, владевшим Алой Магией Равновесия. Водительствовал над отрядом Гвайнард из Гандерланда — младший и ненаследный сын гандерского барона, почувствовавший вкус к тяжкому ремеслу Ночной Стражи и с успехом трудившийся на этом неблагодарном поприще уже девять зим. Асгерд из Нордхейма — высокая, светловолосая и решительная девица — была великолепной лучницей и билась сразу на двух клинках, что вызывало у Конана искреннее уважение к бравой соратнице: раньше киммериец полагал, что подобного совершенства во владении оружием могут достичь только легендарные амазонки.

В Райдоре охотники владели домом, стоящим на Волчьей улице, причем этот дом, купленный в складчину, более походил на усадьбу состоятельного купца: конюшня, сараи, громадный сеновал, погреба. Домоправительницей — вернее, домоправителями, — Гвайнард взял двух стариков, родителей одного из погибших прошлой весной охотников. Жили богато, и это Конану тоже нравилось. За опасное ремесло Ночной Страже платили много и охотно, любой дворянин, купец или зажиточный кмет отвалит сколь угодно много звонких серебряшек, а то и золотых ауреев Немедии, за избавление от поселившегося па жальнике вурдалака или этеркапа, устроившего засаду на лесной тропинке!

Приближалась осень, Конан уже начинал подумывать о том, что вскоре придется сниматься из ставшего привычным и почти родным Райдора, и отправляться дальше на Закат — киммериец собирался в Аквилонию. Точнее, не в саму Аквилонию, а на границу с Пущей Пиктов, где Пуантенский герцог Троцеро собирал наемную армию ради отражения угрозы со стороны Пущи.

Только вот бросать Ночную Стражу ужасно не хотелось! Почему? Да хотя бы потому, что они отличные ребята. Конан чувствовал себя в Райдоре отлично, почти как в позабытом доме отца в Киммерии. И все равно, неугомонный характер варвара гнал его вперед, дальше, к новым дорогам и новым впечатлениям. Туда, где он найдет предназначенный ему трон — давнее предсказание, в которое киммериец искренне верил, гласило, что однажды, еще до своего сорокалетия, варвар «подберет на дороге никому ненужную корону, от которой откажутся самые знатные и могущественные». Смешнее всего было то, что эта корона должна принадлежать не каким-то дурацким Агидее или Хорайе, а «великому королевству». А какие королевства у нас самые великие? Верно: Немедия, Аквилония и Зингара!

«Зингара, скорее всего, отпадает, — решил Конан, с истинно варварской прагматичностью размышляя о возможных видах на трон. — Фердруго очень стар, но у него есть наследница, Чабела. Все-таки принцесса моя старая подруга и будет нечестно лишать ее законного наследственного венца! Эх, славно мы с ней почудили три зимы назад, когда искали Корону Кобры! Немедия? Исключено! У короля Нимеда четыре сына и уйма племянников. Аквилония… А что Аквилония? Наиболее богатая и могучая держава Заката! У короля Нумедидеса нет детей, кстати… Но, по-моему, проще достать лупу с неба, чем стать аквилонским королем! Скажите на милость, кто возьмет в короли варвара?»

Однако, киммерийцу недавно стукнуло целых тридцать шесть зим — всякий нормальный человек, будь он хоть варваром, хоть самым образованным дворянином в такие годы обладает женой и выводком детишек, остепеняется и начинает мирно подходить к той черте, которая именуется нехорошим словом «старость». Ладно, подождем еще четыре зимы, а там поглядим! Но ведь пророчество… Настоящее пророчество, а не гадание на косточках в придорожном кабаке! Таким пророчествам нельзя не верить!

Конана неудержимо тянуло на Закат. Врожденный инстинкт варвара, охотника со склонов хмурых гор Киммерии, упрямо твердил: там, там на берегах Черной реки ты найдешь то, что искал всю жизнь! Пускай тебе, не хочется уезжать из Райдора, пускай Гвайнард и остальные обидятся, пусть нехорошо бросать людей, ставших почти родными… Но там, на Закате, возле серых туманных дебрей Пиктской Пущи, ты отыщешь след! След, который приведет тебя к никому не нужной и брошенной на дороге короне. К мечте.

«Вот что, — твердо сказал сам себе Конан. — Решим так: сначала я отыщу человека, способного заменить меня в отряде Гвайнарда, а уж потом извинюсь и уйду. Человека, которому смогу довериться. Лучше бы им оказался воин примерно моих лет, с хорошим боевым опытом. За магию в отряде отвечает Эйнар и отчасти наши приятели-упыри во главе с Рэльгонном, Гвай командует, Асгерд отлично управляется с луком и клинками, но она все-таки женщина… Нужен крепкий мужик, способный как отмахнуть мечом, так и добротно соображать — в нашем деле без умной головы никак, сложишься в первом же бою! Только где такого взять, вот вопрос? В отряды Ночной. Стражи первого попавшегося па дороге бойца не берут… Впрочем, меня ведь взяли?

— Ты ведь не только здоровенный громила? — зазвучал в голове насмешливый голос Асгерд. Киммериец вздохнул, и перевернулся на другой бок, застеленная мягкими волчьими шкурами широкая скамья заскрипела. — Ты, Конан, еще и умный…

Умный… И хитрый, между прочим! Упомянуть забыла?

— Не забыла, — голос верной соратницы исчезать не желал. — Кто в наши времена говорит на восьми языках, пишет аквилонскими и зингарскими буквами, знает рунический алфавит? А твои познания в магии?

Спятила? Я не маг! Вот еще придумала!

— Зато ты знаешь, как с магией обращаться!

Врезал топором по черепу — и нет никакой магии!

— Но…

— Отцепись! — уже вслух сказал окончательно проснувшийся киммериец. Слева, на противоположной лавке, заворочался Эйнар:

— Никто к тебе не цеплялся!

— Я не тебе…

— А кому? Пышногрудая красавица привиделась? Она цеплялась? И чего ты ждал, спрашивается?

— Повторяю: отцепись, — снова вздохнул варвар, сел на постели, нагнулся и начал искать сапоги. Было еще совсем темно, рассвет только нарождался. — Дрыхни пока, бездельник. Пойду на двор…

— Попутного ветра, — промычал Эйнар и снова захрапел.

Конан, уяснив, что спать больше абсолютно не хочется, оделся, тихонько прошел через «Арсенал», как называлась увешанная оружием главная комната дома, отбросил засов и выбрался на крыльцо. Самый таинственный час, когда ночь уходит, а утро пока не настало — зыбкая сине-серебристая полутьма, струйки тумана, в отдалении сонно гавкает дворовый пес…

Со стороны конюшни донесся едва слышный привизг — лошади никогда не издают подобных звуков. Понятно, любимый питомец учуял хозяина, придется накормить и приласкать.

Гнедой стоял в отдельных яслях, подальше от охотничьих лошадок. Загородку на всякий случай обили полосками металла, ради лишней безопасности. Признавал Гнедой только Конана, единственного человека, способного обуздать буйный нрав хищника в лошадином обличье — сартака, зверя, вполне способного померятся силами с могучими болотными ящерами, привычными медведями райдорских лесов, а то и с львами пустынь Стигии.

По виду — красивый породистый жеребец. Сущность же необыкновенная: скрывающиеся мягкими конскими губами клычищи и зачатки настоящего разума. Удивительное существо, а Конан всегда любил все удивительное — потому и оставил зверя себе.

Сартак, как и любые хищники, был вооружен впечатляющим арсеналом клыков которые пускал в ход при любом столкновении с противником, будь то человек или монстр. Еще Гнедой умел подражать человеческой речи, предпочитая использовать почерпнутые от Конана нехорошие словечки, тихонько стоять в засаде, когда потребуется, самостоятельно атаковать врага по первому приказу хозяина, мог различать своих и чужих. К последним он тоже относился скверно, но Охотников не трогал — понимал, что влетит от Конана. Варвар называл Гнедого не иначе как «ездовой монстр», но в целом был доволен неожиданным приобретеньицем — чудовище, это или нет, но сартак был верным товарищем. Одна беда, вместо овса и сена Гнедой предпочитал мясо. Причем свежее — не далее как пятнадцать дней назад он задрал в конюшне постоялого двора ослика, устроив кровавое пиршество на его останках. От насмерть перепуганного владельца злосчастной ослятины Конан едва откупился.

— Одни убытки от тебя, — недовольно проворчал киммериец, отправляя в кормушку нарезанную с вечера баранину. — Каждый день мяса на пять серебряных шеллинов съедаешь!

Гнедой взглянул на хозяина благосклонно и изрек в ответ такое словечко, что Конан поморщился. Слишком болтлив стал Гнедой, посторонние люди удивляются — надо же, говорящий конь!

— Гулять поедем после рассвета, когда городские ворота откроют, — известил варвар зубастого любимца. Сартак не должен застаиваться в конюшне, каждый день изволь проходить с ним не меньше десятка лиг. — Набил брюхо? Вот и жди теперь…

— Дер-рьмо Нер-ргала, — уверенно прорычал Гнедой. Остальные охотники, между прочим вечно над Конаном подтрунивали — мол, зачем учишь лошадку всяким непотребствам?

Варвар вдруг насторожился — сартак ругался последними словами только когда чувствовал опасность. Запомнил, что хозяин извергает самую черную брань во время сражения или охоты за чересчур шустрым монстром и перенял привычку Конана.

— Что стряслось? — киммериец уставился на Гнедого и машинально нащупал амулет Ночной Стражи иод рубахой. Медальон в виде волчьей головы становился холодным как лед и начинал вздрагивать, если неподалеку использовалась черная магия или появлялось живое (или не-живое) существо порожденное чарами Тьмы.

Сартак ударил копытом об пол и нехорошо заурчал. Амулет, однако, вел себя спокойно — только чуть заметно стукнул в грудь Конана.

Киммериец вышел наружу и огляделся. Обычные лошади и дворовая собака не беспокоятся, они учуяли бы нечисть. Да и о какой демонической силе можно говорить на самом рассвете? Небо над далекими зубчиками Кезанкийских гор начало окрашиваться в золотисто-оранжевые цвета, хотя на Закате еще сияли звезды.

Внимание Конана привлек неясный багровый свет, исходивший со стороны замка короны. Варвар поднял взгляд и обомлел. Даже отступил на шаг назад от неожиданности.

Вокруг единственной башни резиденции великого герцога летал… летала… летало нечто.

На первый взгляд это была здоровенная птица или летучая мышь, размером самое меньшее с теленка. Киммериец различил тихие щелчки — любой воин моментально поймет, что слышит звук арбалетных тетив. В бойницах замка мелькали желтые точки факелов, похоже там объявили тревогу.

— Ничего себе дела, — пробормотал Конан, увидев, как крылатая тень скользнула выше, к самому флагштоку над башней, а затем извергла струю темно-красного пламени, лизнувшую гранитные блоки. Неизвестное летучее чудище плавно описало круг, затем повторило атаку.

— Поднимайтесь быстро! — заорал киммериец стрелой влетев в дом. — Гва-ай! Сюда!

Месьор Гвайнард выскочил на крыльцо в одном исподнем, протер глаза и коротко спросил:

— Что?

— Только погляди на это… — Конан указал в сторону замка.

Некоторое время Гвай молчал, с обалдевшим видом наблюдая за порхающим над Райдором существом и, наконец, выдавил:

— Дракон? Да быть такого не может! Их давным-давно истребили!

— Не всех, — сквозь зубы процедил Конан. — Однако, по-моему, это не дракон… Крылья чересчур узкие и длинные. Кроме того, зверь слишком маленький для дракона!

— Разберемся, — ввернул любимое словечко Гвайнард. — Седлай лошадей, мы сейчас оденемся!

Менее квадранса спустя бравая четверка охотников, пустив скакунов в галоп, пронеслась через весь город к подножию скалы. Чудовища теперь не было видно — скорее всего, улетело.

— К Охранителю Короны! — рявкнул Гвайнард на десятника стражи, пытавшегося заступить дорогу. — Распорядись, чтобы присмотрели за лошадьми!

— Как прикажете ваша милость, — буркнул десятник. — Только во-он того гнедого сами привяжите, слухи о нем по городу ходят недобрые…

— Конан, займись! Догонишь!

Выглядел месьор Атрог взъерошено. Надо полагать, Охранителя самым грубым манером подняли с постели и обрадовали новостью: на замок напало неведомое чудо.

— Уже хотел за вами посылать, — не здороваясь сказал Атрог, когда Ночные Стражи ввалились в его кабинет. — Кажется, это дело по вашей части.

— Известно, что произошло? — осведомился Гвайнард.

— Доклады стражи очень сбивчивые, но приблизительную картину составить можно. Как только отбили пятый полуночный колокол, часовые на башне услышали глухой удар, вспыхнул красноватый огонь, а потом над замком появилось это существо…

— Точное описание твари есть? — подал голос Конан. — Она летала очень близко, ее можно было рассмотреть.

— Сами понимаете, люди испугались, запаниковали, начали палить в это… гм… животное из самострелов и луков. Все сходятся в одном: оно напоминало дракона или летучую мышь.

— Невероятно подробные сведения, — саркастично ответил Гвайнард. — Конан вот утверждает примерно то же самое, хотя находился в четверги лиги от замка! Хорошо, я лично поговорю с гвардейцами охранявшими стену. Убитые есть?

— Двоих слегка обожгло, больше никаких потерь. Перед самым вашим прибытием существо улетело в сторону Полуночи… Мне не нравится эта история, уважаемые месьоры и милая дама. Очень не нравится! Беритесь за работу.

— Уже взялись, — проворчал Гвайнард. — Асгерд, поднимемся па башню, осмотрим повреждения если они есть. Копан, Эйнар, опросите стражу и всех, кто хоть что-нибудь видел… Потом соберемся здесь и устроим маленький совет — что делать дальше? Дракон, это, знаете ли, не шутки…

Результаты оказались весьма плачевными. Никто из гвардейцев герцога не сумел объяснить, откуда взялась тварь, и как именно выглядела. Одни уверяли, что монстр походил на крылатую ящерицу с черной чешуей, другим примерещилась морда нетопыря-гиганта с «пылающими глазами», третьи с жаром убеждали охотников, будто чудище было двоеглавым, пускай ничего похожего в природе не существовало. Камни донжона оказались подкопчены, но не оплавлены — настоящий дракон, как известно, способен расплавить даже гранит. Лица двоих гвардейцев, не вовремя высунувшихся в бойницу, оказались обожжены до волдырей, но жизням доблестных стражей решительно ничего не угрожало — ожог пройдет за седмицу.

Киммериец сразу предложил Эйнару нанести визит месьору Аделарду, но был решительно остановлен: почтенный алхимик наверняка изволит почивать, все ученые люди привыкли спать до полудня…

В конце концов, маг никуда не денется, поговорить можно позднее.

Внимательный Атрог, не взирая на неприятные утренние события, распорядился принести в свои покои завтрак на пятерых и нетерпеливо выслушал первые, крайне скупые, выкладки Гвайнарда и Конана. Потом лишь руками развел.

— Ничего не понимаю, — заявил Охранитель Короны. — Мороком, призраком, это быть не могло, остались следы огня… Насколько я понимаю, версия с гигантской летучей мышью тоже отпадает?

— Совершенно справедливо, ваша милость, — мрачно отозвался Гвай. — Нетопыри, будь они огромными или крошечными, не способны изрыгать пламя.

— Надеюсь, это не ваши приятели-упыри из Рудны развлекались? — подозрительно спросил Атрог. — Я по-прежнему им не слишком доверяю.

— Исключено, — твердо сказал Гвай. — Рэльгонн никогда не позволит себя подобные… гм… забавы!

…Речь зашла о самопровозглашенном эрле замка Рудна, что находился в нескольких десятках лигах к Полуночи от столицы герцогства. В действительности Рэльгонн не был никаким эрлом (просто он сам себя так называл…) и жил в недоступных людям подвалах разрушенной крепости, которую уже много столетий полагал своей безраздельной собственностью. Это удивительное создание к человеческому роду не имело решительно никакого отношения — Рэльгонн являлся вампиром. Да не простым вампиром, а каттаканом, то есть живым существом из плоти и крови, в коем не было ничего демонического, как, например, в гулях иранистанских гор.

История появления месьора Рэльгонна на Закатном материке была крайне запутана. Несколько тысяч зим назад на северные области континента рухнула гигантская Небесная Гора. Случившийся в момент катастрофы огромный выброс тепла pi магической силы привел к появлению Врат Миров — порталов ведущих в чужие миры, которые, как утверждал сам Рэльгонн, могут находиться на непредставимом расстоянии от Хайбории, возле чужих звезд. Один портал открылся в Универсум, который населяли каттаканы, и Рэльгонн вместе с несколькими родственниками решил поглядеть, что же находится по ту сторону Врат.

Оказавшиеся в Хайбории каттаканы обследовали незнакомый мир, подивились на населявших его удивительных существ, наподобие людей, гномов или альбов и засобирались было обратно, да вот незадача — портал внезапно захлопнулся и Рэльгонн вместе с дядей и братом оказались навсегда отрезанными от своего дома. Вновь привести в действие Врата Миров каттаканам не удалось, пускай их цивилизация стократно превосходила все разумные расы Хайбории в большинстве областей знаний.

Уяснив, что покинуть чужой для них мир каттаканы не могут, Рэльгонн вместе с сородичами приспособился к жизни во владениях непонятных тварей, именовавших себя «людьми», а поскольку гости из чужой Вселенной были весьма и весьма долгоживущими (пускай и не бессмертными, как элентари или броллайхэн), каттаканы ужасно скучали. Кроме того, они были настолько чужды людям, что немногочисленное семейство Рэльгонна моментально заслужило жуткую репутацию упырей и вампиров… В значительной степени это было справедливо — каттаканы действительно пили кровь человека и животных, что было необходимо им для выживания.

Конан отлично знал, что старый вампир уже много зим помогает ватаге Ночной Стражи в многотрудном ремесле охоты на настоящих монстров и, похоже, получает от этого удовольствие — каттакан, с его врожденными магическими умениями, холодным логическим разумом и способностью «прыгать через Ничто» был незаменимым помощником охотников. Одна беда: Рэльгонн мог действовать исключительно ночью, поскольку лучи хайборийского солнца обжигали его белоснежную кожу. Кроме того каттаканы не переносили яркий дневной свет — в их мире светило было маленьким и холодным.

Рудненские упыри клятвенно пообещали Ночной Страже, что безобразничать в Райдоре они никогда не станут, равно как и откажутся от употребления человеческой крови — будет вполне достаточно крови диких животных, — после чего и было заключено удивительное соглашение между людьми и вампирами. Рэльгонн помогает охотникам чем может, а они в свою очередь закроют глаза на устав гильдии и не будут считать каттаканов подлежащими истреблению «чудовищами». С тех пор необычный союз приносил только добрые плоды — упыри с их невероятными способностями стали почти полноправными членами отряда Гвайнарда и вполне заслужили награду от Совета гильдии. Так что господин Атрог подозревал Рэльгонн и его родственников совершенно напрасно.

— …Предположим, это действительно был дракон, — сказал Охранитель Короны. — Хотя в Бритунии о драконах слыхом не слыхивали как минимум пять столетий. Замечу: не только в Бритунии — к Закату от Кезанкии люди не видели крылатых ящеров с древнейших времен!

— Я однажды видел, — встрял Конан. — В 1284 году по Аквилонскому счету, на Зингарском побережье. Настоящий герольм, с крыльями и четырьмя лапами. Мы отлично поладили, между прочим — дракон оказался совсем не страшным…

— Герольм? — заинтересованно переспросил месьор Атрог. — А чем такой дракон отличается от остальных?

— Всего существует пять разновидностей драконов, — ответил Гвайнард. — Гивр, водяной дракон, без крыльев и лап. Просто очень большая змея. Линдворт тоже бескрылый, но у него есть пара передних ног. Они обычно водятся в болотах или заросших озерах и воруют скот. Затем — амфинтерны, горные драконы. Эти крылатые, правда, ноги у них не растут. Любят собирать драгоценные камни или золотые предметы и лежать на них — именно про амфинтернов ходят легенды, как о хранителях сокровищ. Сины водятся далеко на Восходе, в Кхитае — у них четыре лапы, но нет крыльев. Похожи на здоровенных ящериц. И, наконец, герольмы — геральдические драконы. Огнедышащие, с крыльями и четырьмя лапами. Они очень крупные, не побоюсь этого слова — огромные! Их всегда было очень мало и, судя по всему, они являются старейшими в роде драконов. Предположительно, геральдические драконы не просто древние и разумные животные, владеющие искусством волшбы, но нечто иное, неизмеримо большее — воплощенные духи, наподобие броллайхэн. Причем герольмы тоже делятся на полдесятка видов, но цвету чешуи: синие, красные, золотые…

— Безумно интересно, — кивнул Атрог. — И чем помогут нам эти подробнейшие сведения из жизни гигантских ящеров?

— Ничем, — пожал плечами Конан. — Никто не знает, что именно за зверюга летала утром вокруг замка. Наблюдательность ваших гвардейцев не на высоте — видеть тварь с расстояния половины, а то и четверти лучного перестрела, и не запомнить, как она выглядит! Больше того скажу: мы не в состоянии начать охоту только потому, что не представляем на кого именно охотиться, где живет это чудовище и что ему потребовалось от людей!

— Конан абсолютно прав, — согласился Гвайнард. — Драконы предпочитают уединение и никогда не появятся возле человеческого жилья — знают, что опасно.

— Но как же быть с легендами о нападениях крылатых змеев па города или подземные сокровищницы дварфов?

— Не всяким легендам следует верить. Мы живем во времена, когда магия древности уходит из человеческой Вселенной, уходят и чудовища далекого прошлого… Я убежден: мы имеем дело с чем угодно, но только не с драконом!

— Демон? — вздернул бровь Охранитель.

— Вряд ли. Начинался рассвет, демоны Тьмы в такое время уходят в свой мир… Кроме того, наши амулеты молчали, никакой черной магии. Признаться, я в затруднении.

— Поверьте, месьоры, я тоже, — не без иронии сказал Атрог. — На коронный замок нападает незнамо какое страшилище, плюется огнем, до полусмерти пугает гвардейцев, а йотом исчезает в никуда… Наше счастье, что тварь не спалила дотла деревянные пристройки. Потом являются Ночные Стражи, которые обязаны оберегать Райдор от потусторонних напастей и заявляют, что они бессильны что-либо сделать. Как в такой ситуации прикажете поступать главе тайной службы великого герцога?

— Усилить охрану, — Конан воспринял риторический вопрос Атрога с полной серьезностью. — Установить на башне баллисту или две, наконечники стрел смазать крысиным ядом — попросите у мэтра Аделарда, старик держит дома столько разнообразной отравы, что на пятьдесят драконов хватит!

— Как ты сказал? — Атрог неожиданно подался вперед и его глаза загорелись хищным огнем. — Аделард? Эй, десятник!

— Что прикажете, ваша милость? — в темном дверном проеме образовалась фигура в кольчуге и при мече.

— Алхимика — ко мне! Немедля!

— Стойте-стойте, — Гвайнард аж вскочил, перевернув табурет. — Месьор Атрог, не трогайте мага! Мы лучше сами с ним поговорим! Вы же знаете, как Аделард к вам относится! Он лишь вновь разобидится и замкнется! Потом из него и слова не вытянешь!

— Хорошо, — Охранитель подавил внезапный порыв и жестом отпустил стражника. — Но если это была проделка старого безумна, я его… Я его…

— Повесите? — участливо осведомился Эйнар.

— Пинком выставлю из Райдора! И за собственные деньги найму для герцога орденского колдуна! Мое терпение не безгранично!

— Может, мы пойдем? — осведомился Гвайнард. — Ваша милость, очень прошу, не принимайте скоропалительных решений! Поверьте, мы справлялись с делами и потруднее!

— Знаю. Если произойдет что-нибудь неожиданное, я немедленно отправлю к вам посыльного. Или, может быть, месьор Конан Капах и, допустим, госпожа Асгерд согласятся пожить несколько дней в замке? Я отвечаю за жизнь герцога и безопасность его семьи!

— Это необязательно, — твердо ответил Гвай. — А вот с месьором Аделардом мы переговорим как можно скорее. Надеюсь, маг уже проснулся…

Эйнара и Асгерд отправили домой — бдеть и ожидать новостей, мало ли, вдруг кто-нибудь из жителей Райдора видел нечто подозрительное? В таких случаях обитатели столицы герцогства всегда бежали к охотникам за помощью. Гвайнард и варвар направились в гости к придворному магу.

Стучались долго, поначалу тихонько, но затем киммериец пустил в ход свои пудовые кулачищи, едва не вышибив дверь.

— Убирайтесь! — из флигеля донесся дребезжащий высокий голосок. — Негодяи, как вы осмелились тревожить пожилого человека в часы его отдыха! Убирайтесь, или превращу в крыс!

— Месьор Аделард, это Ночная Стража, — очень вежливо ответил Гвай. — Будь столь любезен, открой. Дело безотлагательное, нам необходима помощь мудрого и знающего волшебника!

Конан едва слышно хмыкнул — лесть оказывала на Аделарда неотразимое действие, как мозговая косточка на собаку. Самое смешное было в том, что алхимик и впрямь считал себя «мудрым» и «великим».

— Боги всеблагие, — простонал варвар, когда дверь распахнулась, и тотчас получил от Гвая чувствительный тычок локтем под ребра.

В ночном облачении Аделард выглядел еще более оригинально, чем в привычном «костюме мага».

Алхимик был облачен в необъятнейшую ночную рубашку кхигайского шелка, украшенную десятками ярдов великолепных кружев, какие плетут в Коринфии. Создавалось впечатление, что Аделард был укрыт настоящим снежным сугробом — только плешивая голова торчала. Значит, серебро герцога уходит не только на старинные магические атрибуты и составные части декоктов! У ног алхимика терся черный кот потрясающей жирности.

— Как же, месьоры! — визгливо вскричал Аделард. — Проходите, всегда рад оказать содействие вашей гильдии! Простите за непристойный вид, я немедленно оденусь!

С тем алхимик упорхнул в недра своего пахучего обиталища. Этим утром во флигеле густо смердело серой, купоросом и еще какой-то невыносимой гадостью. Даже вечно невозмутимый Гвай поморщился.

Никаких особенных разрушений в магической лаборатории не наблюдалось — обычный бедлам. Гвайнард искренне полагал, что если Аделард действительно устроил один из своих невероятных экспериментов, закончившийся появлением огнедышащего летуна, значит должны остаться следы.

Однако, книги как и всегда были свалены в неопрятную кучу, ни единая колба не разбита, а последствий очередного пожара не наблюдалось. Надо думать, алхимик благополучно проспал всю ночь и пропустил самое интересное…

Месьор Аделард торжественно вышел из спальни — в балахоне и колпаке. С самым значительным видом взял в левую руку огромный хрустальный шар, в правую посох, уселся в единственное свободное кресло и принял невероятно величественный вид. Конан только головой покачал — старик безумен, это неоспоримо. Вопрос только в том, насколько далеко он может зайти в своем безумии.

— Я слушаю, — благосклонно кивнул Аделард. — Нам вновь придется вступить в беспощадную битву с силами мрака?

— Боюсь, ты прав, — вздохнул Гвайнард. — Слушай же…

Очень кратко, просто и доходчиво, предводитель ватаги охотников рассказал о случившемся на рассвете казусе. Появилось некое странное существо, видом сходное с драконом, напало на крепость герцога, после чего благополучно сгинуло. Оно умеет летать и дышит огнем. Никто из гвардейцев не запомнил облик твари.

Как бы невзначай, Гвай спросил, как рано Аделард улегся спать и не слышал ли чего странного?

«Нет, не слышал», как-то очень поспешно сказал алхимик. В опочивальню Аделард отправился вскоре после полуночи, закончив работать над своим трактатом «Истинная история Белой магии в Хайбории, от древнейших времен короля Алькоя до дней сущих». Смотрел алхимик в сторону, кстати.

Получив от волшебника заверения в том, что он покопается в древних книгах, где упоминаются редкие и необычные летающие существа, охотники раскланялись и вышли на свежий воздух.

— Думаешь, он причастен? — спросил Конан.

— Понятия не имею! Но глазки у Аделарда бегали нехорошо… Понаблюдаем.

— Конечно, понаблюдаем. Поскольку ничего больше делать не остается!