"Страна динозавров" - читать интересную книгу автора (Якименко-Сегедский Константин Николаевич)

Глава двадцать девятая Вверх по горе Юрской

Проснувшись рано утром, быстро позавтракали и, стараясь не терять времени, так как мы надеялись пройти сегодня большое расстояние, сели на плоты.

Двигаться между тем становилось всё труднее, ведь река сужалась, а течение от этого только ускорялось.

Однако до обеда мы всё же преодолели около трёх с половиной миль, значительно приблизившись к горе.

— Ну, что последний рывок? — произнёс лорд, садясь в свой плот после обеда.

— Наверно, — ответил я, и все снова взялись за вёсла.

Тяжёлый труд омрачился неожиданно начавшимися порогами, примерно за пол мили до горы, поэтому дальше использовать плоты было уже невозможно.

Сегодня решили отдыхать, а уже завтра, пешком, штурмовать пологие склоны горы.

Утром, спрятав плоты и имущество в кустах и, взяв с собой только самое необходимое снаряжение и еду, мы двинулись вдоль сузившейся реки. Оказалось, что дальше река была просто переполнена порогами и малыми, высотой не больше трёх футов, редкими водопадами, отделяющими одни площадки порогов от других.

Однако это были лишь подступы к широченной горе, которая, величественно возвышаясь над нами, широкой площадкой упиралась в самый Уран где-то там, среди редких облачков, на высоте тысячи футов от земли.

Когда мы поднялись на высоту около трёхсот футов, на одной из полян, раскинувшихся у подножия горы, заметили небольшую группу динозавров болотисто-зелёной расцветки. Поляны и склоны горы покрывали редкие деревца и трава.

Животные же очень напоминали гадрозавров, но у этих рожки располагались не над самой головой, а больше загибались к спине, образовывая как бы продолжение продолговатой головы. Отличались они так же и меньшими размерами, достигая в длину не более десяти футов. Как отметил Челенджер, это были сунтарсусы — травоядные динозавры, обитавшие в том же юрском периоде.

Заметили мы также и новый вид летающих ящеров — птеродактилей, которые были гораздо больше рамфоринхов и достигали в длину до шести, а в размахе крыльев от 16 до 26 футов. Хвост же у них был не длинным, скорее достаточно коротким, больше напоминая небольшой отросток.

Сфотографировав и тех и других ящеров, мы устремились вверх. Река, вдоль которой мы продолжали идти, уже не была такой широкой, какой была внизу. Теперь её можно было пересечь, сделав лишь несколько шагов по выступающим из-под воды оголённым валунам, гладко отшлифованным водой.

На шестисотфутовой высоте сделали остановку на обед. Отсюда открывался уже более обширный вид на окружающую местность, в том числе на очень пологий склон горы.

Дальше гора поднималась вверх более крутым склоном, а рваных неотёсанных камней различной величины, попадалось всё больше и больше, скудела так же и растительность, напоминавшая о себе лишь редкими кустами, так как даже траве тут уже негде было расти: вся растительная почва осталась внизу, у подножия.

Двигаться вверх было тяжело, но достаточно безопасно, ведь все хищники остались там, в лесу, где обитают и их травоядные жертвы.

До ужина забрались на высоту в тысячу футов. Отсюда до Урана оставалось всего-то футов триста — четыреста. Отчётливо, даже без помощи бинокля было видно, как тёмный откос горы врезался в стекло Урана. От нас к тому месту протянулся практически вертикальный скальный откос.

Здесь было гораздо холоднее, чем внизу. Поэтому нам пришлось надеть на себя всю одежду, которую мы носили с собой в рюкзаках. Холодом можно было объяснить то, что стекло в месте соприкасания его с горой, имеет значительные трещины, по которой влага от тающего сверху снега и холодный воздух проникают сюда, образовывая прохладные воды рек и освежающие воздушные потоки.

На этой отметке ручей, который в последнее время стал настолько холодным, что в нём стали попадаться мелкие льдинки, упирался в узкую расщелину в горе. Здесь река, вдоль которой мы шили всё это время, обрывалась в скале. В некоторой степени это поставило нас в тупик: тут закончился похоже единственный источник воды на этой стороне горы.

Однако мы и не собирались забираться уж слишком высоко. Наш возраст давал о себе знать: теперь нам даже по пологому склону взбираться было достаточно тяжело.

Кроме того, и отсюда можно было более-менее рассмотреть наш остров.

Он был перед нами, как на ладони, зелёной массой растений покрывая практически всю ниже лежащую территорию вплоть до самого горизонта. Всё было таким маленьким и даже казалось, что и расстояния тут совсем небольшие: от одного места до другого рукой подать. Но если при этом вспомнить какая здесь высота и посмотреть вниз, под ноги, на склон горы, то дух захватывало невероятно!

На юго-западе виднелось овальное озеро Завроподов, от него на юг отходила еле видная в бинокль река Саммерли. Восточнее в озеро впадала река, по которой мы приплыли сюда. Тут же придумали ей и название — Восточная. За ней, дальше на восток находился вулкан, изрядно испортивший нам настроение не так давно. А ещё дальше на восток на самом горизонте виднелось море, резко сворачивая оттуда к нашей горе с востока. Западнее от озера возвышался ещё один вулкан, который мы видели, когда охотились на игуанодона у озера, а с юга от него простиралась широкая песчаная пустыня, далеко-далеко ограничивающаяся морем. С севера от вулкана, приблизительно в шести с четвертью мили, расположился какой-то чёрный круг, не похожий ни на озеро, ни на болото.

— Как вы думаете, профессор, что это может быть? — спросил я, передавая бинокль находящемуся рядом Саммерли.

Тот посмотрел в указанном направлении:

— Возможно, это асфальтовое озеро, — предположил тот. — Такие озёра очень часто встречались в эпоху динозавров, позже превратившись в горную породу, из которой сейчас добывают битум. Всё, что туда попадает, засасывается, как в трясину.

— Именно поэтому сейчас много скелетов динозавров находят именно в этих горных породах, — добавил Челенджер.

Дальше на севере протекала какая-то река, но чтобы осмотреть её как следует, как и западные очертания острова, нам нужно было перейти на западный склон горы. Мы не стали терять времени и направились к западной части горы по часовой стрелке вокруг неё.

Однако гора была настолько широкой, что нам потребовалось всё оставшееся до обеда время, только чтобы добраться до точки, из которой была видна вся западная часть этой земли.

Это место находилось прямо возле небольшого ручейка, такого же холодного, как и предыдущий. Он являлся истоком для реки, которая там внизу раздваивалась и образовывала два полноводных русла, одно из которых мы видели до обеда, устремлявшееся на юго-запад. Другое же, правее от него, уходило на северо-запад, впоследствии поворачивая на север и на самом горизонте впадая в небольшое озеро. Дальше за ним всё сливалось в одну сплошную зелёную линию. Но в усиленный бинокль нам таки удалось разобрать тонкую синюю линию моря на самом горизонте.

На западе же была видна отчётливая линия морского побережья, уходившая на север, вдоль которой песчаную пустыню, оставшуюся на юге, сменил густой зелёный лес. Остальная территория так же была покрыта густой растительностью, «перерезаемая» полноводными извилистыми реками. Где-то на северо-западе полоса берега обрывалась и на самом горизонте была видна лишь земля, которая, судя по карте, была как раз той сушей, которую мы видели, когда вышли на шлюпке из пролива Яркого.

Следовало отметить, что пока что вся территория этой земли омывалась морем, как, скорее всего, омывалась и вся остальная её часть, но это следовало ещё проверить.

С этого места отлично просматривались и черты горной возвышенности, в которой гора, на которой мы находились, была самой высокой точкой горного хребта. Он тянулся с северо-северо-запада на юго-юго-восток, сначала очень длинной и низкой каменной грядой, затем резко возвышался примерно на шестисотфутовую высоту и снова опускался до ста пятидесяти футовой отметки, образовывал что-то на подобие «горба», после чего сливался с нашей горой.

— Ещё один хребет! — сказал я. — Какая-то странная здесь местность: горные хребты, вулканы, а между ними зелёная равнина и глубокое море.

— В природе всё может быть, — произнёс Саммерли. — Она склонна к разнообразию. Никогда не знаешь, что увидишь дальше. Время, ветер, дождь и другие погодные явления порой образуют настолько замысловатые пейзажи, что удивлению человека порой нет предела.

— Интересно, что и этот горный хребет по форме тоже отличается от других, — промолвил лорд. — Присмотритесь внимательнее и вы угадаете в его очертаниях одного знакомого динозавра.

— И какого же? — не понял профессор.

— Да, а вы правы, лорд. Чем-то напоминает знакомых нам завроподов, только уж с очень толстой шеей, — указал я на нашу гору.

— Ладно, разнообразие разнообразием, а уже время обедать, — сказал Рокстон. — Вы тут пока заносите всё на карту, а я буду обед готовить.

Через пол часа обед был готов, а карта заполнена сегодняшней съёмкой.

За едой не стали терять время и придумали названия всем географическим открытиям, увиденным за последнее время.

Нашу гору, вместе с хребтом назвали Юрской, так как и флора и фауна здесь принадлежали полностью к этому периоду. Так же назвали и реку, впадающую в маленькое озеро на севере. Реку же, устремляющуюся на запад не долго думая, окрестили Западной.

Конечно, это были рукава одной реки, но были они уж слишком длинными, так что, назвав их отдельными названиями, мы сильно не ошиблись.

За оставшийся день нам предстояло набросать на карту остальную местность, которую можно было разглядеть с северной и восточной оконечностей горы, а затем спускаться в низ, так как уже за ужином нам предстояло вскрывать жестяные консервы.

Отобедав, направились на северо-восток. Путь лежал среди тех же рваных камней и больших каменных гряд, через которые мы перебирались до этого. По-прежнему было холодно, и спать в таких условиях никому не хотелось. Значит, на ночь придётся спускаться вниз, где было теплее, но для начала необходимо было снять местность на карту.

Наконец, к вечеру вышли на высоко возвышающийся над долиной каменный выступ, с которого вниз вёл абсолютно отвесный склон, обдуваемый сильными ветрами. Стоять на таком краю было настолько страшно, что мы не приближались к нему ближе, чем на десяток футов.

— Ладно, быстро срисовываем местность и спускаемся вниз, — еле-еле произнёс Саммерли, которого это зрелище устрашало более всех.

— Думаю, против этого никто возражать не будет, — добавил я.

С этого уступа открывался прекрасный вид на всю северную часть острова. А то, что это остров, сомнений уже быть не могло, так как со всех сторон его окружала вода огромного моря, огородившего его от остальной территории страны.

Остров без сомнений был назван Юрским, а море вокруг — морем Ящеров.

На северо-западе уже было гораздо лучше видно маленькое озеро, в которое впадала Юрская река и из которого, в свою очередь, вытекало две другие, но уже более узкие реки. Одна из них извилисто текла на запад, в сторону мыса, как я уже замечал, находящегося недалеко от пролива Яркого. Эту реку мы нарекли мысовой, а мыс кто-то предложил назвать мысом Бурь, напомнив, что там нас настиг первый шторм в Урании.

Что ж, может быть когда-нибудь кто-то ещё и переименует его в мыс Доброй надежды. Но это ещё будет не скоро.

Вторая река протекала вдоль протянувшейся с запада на восток, миль на девятнадцать в длину, береговой линии. Практически на всём своём протяжении от берега моря её отделял небольшой высоты горный хребет, так же распростершийся с запада на восток. Лишь в начале реку с морем разделял одинокий вулкан, расположившийся у самой линии моря на северо-востоке. Река получила простое название — Северная. Озеро, из которого вытекали обе реки, назвали Круглым, что полностью отвечало действительности.

В том месте, где только что испечённая река Северная впадала в море Ящеров, начинался длинный и очень узкий полуостров, протянувшийся примерно на 15–18 миль с северо-запада на юго-восток и образовывавший вместе с остальным островом довольно большой залив, густо заполненный небольшими и совсем крохотными островками.

Как и в предыдущих случаях, долго морочить себе голову не стали, придумывая названия для географических открытий, желая убраться отсюда и пораньше и побыстрее. Поэтому и названия были придуманы самые простые. Так узкий полуостров получил название Гольфовый, а залив возле него — Островной.

При таких делах итальянцы, наверно, должны были остаться довольны, что не такие первооткрыватели как мы называли их полуостров.

Долее, за оконечностью полуострова Гольфового и за гладью полосы моря, виднелся какой-то пустынный мыс, далеко на горизонте соединяющийся с гористой местностью. Мыс соответственно, назвали Пустынным. За ним всё скрывалось за линией горизонта, за которой как ни старайся, ничего не разглядишь.

Теперь всё, что мы планировали сделать на этом острове, было завершено. Оставалось вернуться обратно к шлюпке, где, отремонтировав её с помощью припасённой на Восточной реке древесине, взять курс на новые, неизведанные земли Урании.

С такими планами мы спустились на 300–400 футов вниз по склону горы.

Было уже достаточно поздно, мы были уставшие и голодные.

Перед сном съели несколько банок подогретых консерв, на чём, понадеялись, наши страдания здесь закончатся.

И сильно ошиблись, потому что самое страшное было ещё впереди и выпало оно не на чью-то, а именно на мою многострадальную голову.