"Страна динозавров" - читать интересную книгу автора (Якименко-Сегедский Константин Николаевич)

Глава тридцать восьмая Через море Ящеров к безжизненным берегам

На следующий день, позавтракав последним куском мяса игуанодона, подстреленного ещё несколько дней назад, мы начали собираться на охоту.

Однако в последний момент лорд, словно армейский командир, придрался к чистоте двух из наших винтовок, из-за чего охоту пришлось отложить на некоторое время.

Можно было, конечно, послать только двоих человек на охоту, то тогда остальные остались бы вооружёнными этими «неполноценными» что ли ружьями.

— Риск, разумеется, благородное дело, но не в этой стране, — расставил точки над і Рокстон.

Конечно, услышать что-то подобное о состоянии своего оружия было несколько неудобно. Но, в конце концов, это не шутки: винтовки могли не выстрелить в самый неподходящий момент, а времени на разбирательства потом могло и не остаться вовсе.

Лорд сам взялся за чистку винтовок. Тем временем от нечего делать мы с Челенджером, решили порыбачить с нескольких довольно больших камней, расположенных у выхода из реки на некотором расстоянии от берега. К ним вела дорожка из более мелких камней, которой мы и воспользовались.

До камней добрались практически без труда и, усевшись поудобнее, закинули удочки.

Около получаса мы просидели, словив лишь пару небольших рыбёшек, еле-еле достигавших четырёх дюймов в длину. Начало оказалось достаточно вялым и просто ради хоть какого-нибудь развлечения, забросили более толстую леску с трёхпалым крюком для рыбины побольше: кто знает, может и повезёт. Леску привязали к выступу на камне, а сами продолжили рыбачить.

Время шло, и потихоньку рыба стала клевать намного лучше. Мы уже практически забыли о той леске, как вдруг увидели, что та внезапно заёрзала и натянулась как струна.

Челенджер бросил свою удочку и ухватился за леску:

— Скорее, Меллоун, помогите мне! Кажется, попалась большая рыбина!

Я тоже оставил свою удочку и схватил леску.

— Давайте её вытягивать! — прокричал профессор и потянул леску на себя.

Леска впилась нам в кисти: видимо, то, что попалось на крючок, было действительно огромным.

Рыбина, что было сил, пыталась вырваться и шныряла во все стороны, доставляя нам ещё большую боль.

Однако перевес был на нашей стороне: мы постепенно подтаскивали леску к себе, а жертва продолжала хаотично и неразборчиво барахтаться в воде.

К нам на помощь поспешил лорд. Теперь втроём тянуть было куда легче.

А когда мы подтащили рыбину ближе к камням, лорд несколько раз выстрелил в неё крупной дробью, после чего та, наконец, успокоилась.

Развороченную выстрелами рыбину с трудом, но вытянули на камень.

— Вот это улов! — присвистнул лорд, осматривая пойманную рыбину.

— Да, теперь, наверно, и необходимость идти на охоту отпадает, — добавил я, так же как и все, радуясь небывалому улову.

— Думаю, на сегодня мы достаточно порыбачили, и теперь можно не переживать по поводу еды как минимум на пару дней, — произнёс Челенджер. — Давайте отнесём всё на берег.

А вот это было несколько затруднительно, ведь рыбина весила, без малого, целый центнер.

— Нет, кажется, это будет не лучшая идея, — оценил ситуацию лорд. — Будет гораздо лучше и легче, если мы распотрошим рыбину здесь, и только потом по частям перетащим её на берег в шлюпку.

С этими словами Рокстон решительно вынул свой длинный нож, отточенный словно лезвие, и приблизился к жертве.

— Постойте, лорд! — остановил его профессор. — Дайте хоть сфотографировать её!

— Ах, да, извините, конечно, профессор, — остановился тот и на время убрал пока свой нож обратно.

— Так то лучше, — произнёс зоолог и, перепрыгивая с камня на камень, поспешил к шлюпке за фотоаппаратом.

Вскоре он вернулся, неся с собой дополнительно сеть, весы и мерную ленту.

Быстро, потому что мы делали это уже много раз, обмерили, сфотографировали и взвесили рыбину.

Наши сомнения оправдались: вес оказался 98 фунтов, а длина — 57 дюймов.

Как определил зоолог, рыба напоминала гигантского карпа, но при этом несколько отличалась от него строением черепа, плавников и хвоста. Выходило, что такой тип рыбы доселе был неизвестен науке.

На чудо-животное пришёл посмотреть и Саммерли, охранявший до этого наши вещи у шлюпки, после чего взялись за разделку трупа.

Закончив с этим делом, решили не терять времени попусту и, собрав вещи, отправились в плавание через море Ящеров, дабы осмотреть другую сторону Берега Плезиозавров.

Мы решили так: если и дальше у нас на пути будут одни только плезиозавры и голые скалы, то шлюпку придётся повернуть обратно и возвращаться назад вдоль побережья острова Юрского. Если же дальше за песчаным берегом покажется зелёный лес, то экспедицию можно будет продолжить.

Двинулись в юго-восточном направлении, к предполагаемой грани песчаного пляжа с горным массивом, ограждающим его от остального берега.

Кругом время от времени над поверхностью воды мелькали силуэты плезиозавров, снующих среди не сильного волнения моря.

Постепенно ветер начинал крепчать, но пока это не бросалось в глаза, нас этот факт не волновал.

Заметное же ухудшение погоды началось, когда мы преодолели около половины дистанции. Возвращаться, находясь на полдороги, желания не было ни у кого, так что пришлось потрястись, преодолевая возросшее некстати волнение моря. Ветер крепчал с каждой минутой, быстрыми порывистыми потоками проносясь над водой.

При такой погоде парусом следовало пользоваться крайне осторожно, так как в противном случае, один такой порыв ветра мог и опрокинуть шлюпку навзничь.

Парус снимать не хотелось: идти на вёслах через всё море было совершенно не реально. Поэтому пришлось подвязывать рифштерты в нижней части паруса, заметно уменьшив этим его площадь, но и несколько снизив скорость нашего передвижения. Однако в морском деле, как известно, прежде всего, стоит безопасность, и мы не стали нарушать эту веками устоявшуюся норму.

Волны всё усиливались, теребя поверхность воды, а небо над нами постепенно закрывалось тёмными облаками, с которых начинали капать редкие капли.

На случай более сильного дождя надели непромокаемые плащи и приготовились снимать парус, так как высушить его после сильного ливня будет не так уж и просто.

Но сильного ливня так и не дождались. Вплоть до самого песчаного берега нас продолжала преследовать эта промозглая погода.

Ближе к берегу, мы снова увидели большое скопление плезиозавров, как в воде, так и на суше. Даже в такую погоду они не собирались отсиживаться на берегу и без всяких сомнений продолжали бороздить просторы взбушевавшегося моря.

Дальше приближаться к берегу было опасно, и мы устремились вдоль него, к виднеющемуся слева горному хребту, далеко простирающемуся в воды моря Ящеров своеобразным пирсом с острыми гранями по сторонам.

Время уже давно было послеобеденным, а после продолжительного пути есть хотелось ещё больше.

К трём часам дня мы обогнули каменный пирс, а за ним увидели такой приветливый и долгожданный зелёный берег, причём, абсолютно без надоедливых плезиозавров.

Когда мы подошли к берегу, обрамлённому широкой песчаной полосой, противный дождь, наконец, кончился и на гребне накатывающейся на берег волны, мы пристали к песчаной полосе, отделяющей море от леса. Одновременно выпрыгнули из шлюпки на омываемый постоянными волнами песок и подтянули её подальше от разбивающейся о корму воды.

На обеденную уху набросились с огромным аппетитом.

Пока мы ели, волнение на море стало стихать, что позволило нам уже после нашего запоздалого обеда выйти в море без каких-либо особых трудностей.

Всего несколько часов под парусом — и мы оказались у дельты ещё одной довольно широкой реки.

Так как время было уже достаточно поздним, обследовать реку решили завтра с утра, а пока что следовало думать о том, где бы разбить на ночь лагерь.

Выбрали место возле реки. Здесь, у небольшого заливчика с узкой песчаной полосой, находилась просторная поляна, на которой произрастала лишь мелкая трава. Кругом же росли молодые деревца.

Небо всё ещё хмурилось, что создавало некое ощущение ночи в этом краю, в царстве полярного дня.

В подобной темноте засыпать было куда приятнее, чем обычно. Вместе с тем это навевало и ностальгические воспоминания о родном доме и прошлой спокойной жизни в Лондоне.

Лорд Джон запыхтел своей трубкой, и мне представилась вечно прокуренная шумная издательская контора моей газеты, вечно ворчащий главный редактор и лязг десятков печатных машин, одновременно вбивающих в бумагу тысячи слов, которые вскоре войдут в свежий номер газеты «Дейли гезет».

— Тянет домой? — словно прочёл мои мысли лорд, вопросительно посмотрев в мою сторону.

— Ах, да, немного. Так, воспоминания. А как вы узнали?

— У вас это на лице написано.

— Да?

— Не волнуйтесь, не вы один испытываете тягу домой. Это вполне естественно при таком продолжительном пребывании неизвестно где и практически без единого человеческого лица вокруг. Человеку, привыкшему к большому городу всегда тяжело, когда он вдруг, ни с того ни с сего, оказывается среди дикой природы, где единственное, что его может защитить — это его оружие.

— Ну, вам то наверно гораздо легче в этой ситуации, ведь вам же не в первой подобные походы среди джунглей?

— Не скажу, что сильно легче, но определённый опыт борьбы с ностальгией имеется.

— И как же вы с ней боретесь?

— Существует много методов.

— Ну, расскажите хотя бы об одном.

— Хорошо, — вздохнул лорд и отнял трубку от лица. Он стал говорить, медленно подбирая нужные слова и, время от времени, всасывая дым из своей трубки и долго выдыхая его изо рта. — Поведаю вам один наиболее распространённый метод, — он сделал небольшую паузу и продолжил. — Для начала, постарайтесь сконцентрироваться на том, что вас окружает, попробуйте внушить себе, что джунгли вокруг прекрасны, что они вам нравятся, и что вам бы хотелось прожить среди них всю оставшуюся жизнь. Главное относиться к ним с уважением, словно они живые и ни в коем случае не поминать их недобрым словом. Надо полюбить их и вскоре вы привыкнете к ним. Запомните, чтобы обрести гармонию с природой следует окружить себя положительной аурой, и она ответит вам тем же, потому что она чиста, как утренняя росинка, на которую только что попали первые лучи солнца. Когда вы это сделаете, сразу ощутите себя бодрее и перестанете жить здесь, как в клетке.

— Очень интересно, — без капли иронии оценил я, то, что сказал Рокстон. — Знаете, вам впору становиться философом, — улыбнулся я.

— Ну, чтобы стать философом моих домыслов будет маловато, но чтобы разобраться в делах повседневных их будет вполне достаточно.

— Что ж, надо будет попытаться сделать то, что вы сказали. Ладно, потом посмотрим, что из этого получится. А пока пора спать. Вы сегодня первый на дежурстве?

— Да, ну идите спать, а то через три часа вам заступать.

— Хорошо, спокойной ночи, лорд.

— Спокойной ночи, Меллоун.

Пожелав того же и нашим учёным, которые в стороне от нас уже заканчивали классифицировать насекомых и растений, которых они собрали за время экспедиции, я отправился в палатку.

Надо было срочно засыпать, ведь лорд через три часа не будет тратить своё драгоценное время сна и разбудит точно в определённое время. Его можно понять, так как через три часа глаза будут слипаться так, словно к ним подвесили гантели.

Точно через три часа лорд поднял меня, а сам улёгся на своё место и вскоре уже наслаждался честно отработанными часами сна.

Но моё трёх часовое дежурство, как ни странно, прошло в оглушающей тишине, что настораживало и чем-то напоминало ночь, проведённую у озера Мёртвого.

С этой, несколько навящевой мыслью, я и пошёл досматривать сон, прерванный трёхчасовым дежурством.

Утром лес по-прежнему оставался немым. Мы поняли, что что-то здесь не в порядке.

Тёмные тучи над нами уже рассеялись, волнение на море совсем стихло, и теперь можно было начать исследование, как реки, так и окружающей её местности. Тем более погода этому не препятствовала.

Но для начала искупались и помылись в реке, над которой за несколько часов пролетели всего две птицы. Да и насекомых здесь было не так много.

— Действительно, что-то не так, — произнёс лорд. — Всё это очень напоминает ту картину, что мы видели у озера Мёртвого. И я не удивлюсь, если здесь произошло то же самое, что и там.

— Возможно, вы правы, лорд, — ответил ему Челенджер. — Но не будем делать поспешных выводов: для начала следует изучить эту местность, о которой пока что мы не имеем ни единого представления. Одними догадками пользоваться нельзя. Но если здесь и в правду нет динозавров, то изучение этой территории не выдастся слишком тяжёлым.

— Тогда вперёд! — сказал я, и мы дружно стали собирать в шлюпку вещи.

Река была широкой, футов 80-100 в ширину, со слабым течением и двумя обрывистыми берегами по бокам, с не очень густым, но зрелым лесом. Это означало, что если тут когда-то и было извержение вулкана, погубившего здешнюю местность, то очень давно, ещё перед тем, как это произошло у гигантского вулкана на реке Живописной.

Но, как отметил биолог, не густой лес мог и не быть последствием какой-либо катастрофы. На самом деле причиной ему был просто не очень благоприятный грунт, слои которого ясно различались на крутых и в некоторых местах достаточно высоких откосах обрывистых берегов.

Между тем, здесь произрастал всё тот же тропический лес, от которого по-прежнему веяло сильной влажностью. Здесь произрастали уже примелькавшиеся нашему взгляду растения юрской флоры: папоротники, беннеттиты, саговники, хвощи, араукарии и т. д. и т. п. Всё переплелось и ужилось между собой.

— Кажется, пора прибегать к вашему методу, — сказал я Рокстону, напоминая о вчерашнем разговоре. — Иначе здесь придётся не легко.

По мере продвижения вдоль реки на восток, гонный хребет всё удалялся и удалялся, скрываясь за деревьями в юго-западном направлении.

Иногда мы делали остановки, и где это позволял откос берега, совершали небольшие прогулки по давно уже не тронутому никем лесу. Но ни животных, ни их следов и даже… продуктов их жизнедеятельности, которых часто трудно не заметить, мы так и не встретили. Птицы, временами пролетавшие над нами и охотившиеся за насекомыми, оставались единственными животными, которые хоть как то скрашивали отсутствие других видов животной жизни.

Лишь однажды, уже после обеда, мы наткнулись на торчавший из земли череп игуанодона. Это означало, что когда-то здесь всё-таки была жизнь и здесь так же, как и в остальной Урании, обитали динозавры.

Очевидно, глубже под землёй находился и остальной скелет, но тревожить эту могилу не стали: как ни как, но и динозавров следует уважать, хоть даже если они уже разложились до самых костей.

— Что же здесь такое произошло? — недоумевал Саммерли. — Почему динозавры покинули эти места? Если это вулкан, то где же он? И каким образом ему удалось уничтожить жизнь, насколько я понимаю, на довольно большой территории? — он несколько задумался, а затем замотал головой. — Нет, здесь явно произошло что-то другое, но вот что?

— Предлагаю пока что сосредоточиться на осмотре территории, — сказал я. — А уже потом делать какие-либо выводы. Это бесполезно мучить себя догадками и сомнениями. Давайте лучше отложим это до времени, когда кроме этих предположений, у нас не останется других способов объяснения того, что же здесь произошло.

Вечером, когда мы ложились спать, посоветовавшись, всё-таки решили продолжать дежурить по ночам, не то, что бы мы ожидали, что кто-то появится здесь, так, лишь на всякий случай.

Ночь, как и ожидалось, прошла спокойно, но утром после завтрака мы всё же заметили первого местного обитателя на этой территории. Им оказался небольшой грызун с пушистой разноцветной шерстью, который с интересом рассматривал нас из-за кустов, но, поняв, что его обнаружили, обратился в бегство, спрятавшись футов за тридцать от нас, в небольшой норке, вырытой под высоким и толстым папоротником.

— Так, а где же твои большие приятели, Пушок? — задал вопрос лорд, разведав местоположение норы крохотного зверька.

— Интересно, разве эти животные не должны были вымереть вместе с остальными при извержении вулкана? Разве могли они спрятаться от расплавленной магмы или испепеляющего, нагретого до тысяч градусов, пепла? — спросил я у учёных.

— Думаю, что нет, — ответил Челенджер.

— Значит, это действительно было что-то другое?

— Похоже на то.

— Ну вот, а что я вам говорил? — добавил Саммерли. — Динозавров погубило что-то иное, может даже совершенно не связанное с активностью местных вулканов.

— А знаете, что я думаю? — сказал Рокстон. — Я думаю, что всё это очень похоже на то, что произошло с динозаврами 65 миллионов лет назад, когда, как вам известно, в живых остались лишь небольшие млекопитающие.

Совпадение было занимательно, и гипотезу эту пока что отбрасывать не стали.

Теперь следовало побеспокоиться о наших запасах провизии. Охотиться тут было не на кого (мелкие грызуны были не в счёт), поэтому все наши надежды оставались на рыбную ловлю в реке.

Для более продуктивной рыбалки, разделились на две группы: двое остались на берегу, ловить прибрежную рыбу с берегового выступа, а мы с Челенджером вышли не середину реки и, став на якорь, также забросили свои удочки и леску с трёхпалым крючком.

На сей раз, на этот крючок не поймали ничего, но удача не изменила нам с остальной рыбой. Её мы поймали целых два ведра, обеспечив себя едой ещё на несколько дней.

Обработав затем всю рыбу на берегу, часть её оставили вялиться на натянутых между деревьев верёвках, а остальное упаковали и сложили на дно шлюпки, где было прохладнее всего. Там даже за несколько дней практически ничего не портилось. Это мы уже знали из собственного опыта.

После обеда продолжили движение вверх по течению. Постепенно, широкой дугой она изогнулась поначалу в северо-восточном направлении, а затем и вовсе повернула на север.

Мы остановились и, забравшись на очередной высокий берег, а точнее на возвышающийся над рекой отвесный холм, омываемый у основания речной водой, смогли несколько осмотреть местность, окружавшую нас.

По правому берегу, в паре миль на север, за верхушками деревьев, виднелись очертания ещё одного горного хребта, своими вершинами, достающего до самого Урана. Именно к нему устремлялась наша река, теряющаяся вдали за очередным своим изгибом. На левом же берегу на востоке, над теми же деревьями возвышался вулкан, не такой огромный, как у реки Живописной, но и не маленький. Этот вулкан еле-еле пускал слабый дымок, едва различимый в бинокль при четырёхкратном увеличении.

— Н-да-м, — задумчиво произнёс зоолог, отнимая бинокль от глаз. — Думаю, версию об извержении вулкана придётся отклонить. Не верю я, что этот вулкан мог натворить тут такое. Видите, верхушка вулкана практически не повреждена, в то время как он возвышается практически до самого Урана. Это означает, что подобного взрыва вулкана, как того, что у озера Мёртвого, здесь уже очень давно или же вовсе не было. А значит, не было ни огромного извержения, ни тучи из пепла, — и он вновь задумался. — Тогда что же?

За вулканом, практически на самом горизонте, был виден уже знакомый нам горный хребет, отделявший Триасовый залив от этой местности.

— Да, а совсем недавно, мы были ещё по другую сторону от него, — заметил лорд и устремился вслед за нами вниз.

Спустившись с холма, продолжили движение на шлюпке и через несколько часов практически вплотную подошли к обрывистому горному хребту у северной границы этой местности. Река у него резко поворачивала, устремляясь на восток, вдоль этой горной гряды.

Если бы чёрные скалы слева, достигавшие иногда самого Урана, были жёлтого цвета, а справа располагалась ещё одна горная гряда, то всё это очень бы напоминало знаменитый каньон Санта Елена расположенный в Техасе. Но, тем не менее, абсолютно отвесные скалы прекрасно дополнялись ярко-зелёной листвой папоротников и хвощей, что смотрелось более оживлённо, чем две безжизненные скалы в Америке: можно было ещё поспорить, какое место более красиво.

Однако ещё через две с половиной мили река вдруг стала практически вдвое шире, а ограждающая её слева скала в некотором смысле изменилась: вместо ровного отвесного склона, мы увидели широкую и достаточно высокую пещеру, с ровным, вырубленным под прямую линию, потолком. Через пещеру от реки отделялось очень полноводное русло.

— Вот это интересно! — воскликнул лорд. — Какое ни какое, разнообразие в окружающей местности.

— Но кто же сумел так ровно высечь из камня эту пещеру? Уж не люди ли? — предположил я.

— Нет, можете не волноваться, люди здесь не причём, — успокоил моё воображение Челенджер. — Это всего лишь работа природы, а точнее разрушительное действие воды на камень.

— Да, что только не способна сделать природа с камнем, растениями и даже животными, — многозначительно сказал Саммерли. — Что ж, давайте, остановимся на ночь у этой пещеры и, возможно, увидим ещё один вид животных, в основном и обитающих в подобных местах — мерзких летучих мышей.

— Только этого не хватало, — сморщился я. — Давайте отойдём хотя бы к противоположному берегу. Ведь кто знает, может, они там и водятся.

Вскоре мы высадились на левый берег, где зоолог сразу подметил один немаловажный факт: горизонтальная линия на берегу, над которой произрастали растения, была примерно на три фута выше «потолка» пещеры.

— Очень интересно, — произнёс он и погрузился в какие-то свои, известные только ему, размышления.

Но, к тому времени, когда ужин уже был готов, он таки что-то придумал и, вместе с нами присаживаясь за еду, сказал то, что обдумывал последние полчаса:

— Кажется, я понял, что здесь произошло. Судя по всему, уровень реки когда-то давно был гораздо выше того, что мы видим сейчас. В те времена этой пещеры ещё не было, и вся окружающая растительность питалась от этой полноводной реки, уровень которой как раз находился на отметке «потолка» пещеры. Но, очевидно, несколько веков назад агрессивная вода сумела проточить дыру в этой скале, и вода потихоньку стала проникать через гору. Как известно, найдя небольшую щель, вода очень быстро делает из неё огромное отверстие. Как раз через подобное отверстие вода мощным потоком и потекла туда, куда ей не следовало течь, полностью осушив на время русло, по которому мы сюда и добрались, оставив без воды огромную местность.

— Но почему вы в этом так уверены? — задал лорд естественный вопрос.

— Это очень просто: с той стороны непременно должна быть какая-нибудь выемка, в которую вода полилась в первую очередь. Иначе вода бы туда сейчас не текла. Выходит, оставшись без воды, привыкшие к обилию влаги, растения стали быстро гибнуть. Наступила ужасная засуха. Возможно, были ещё какие-нибудь факторы, повлиявшие на жизнь на этой территории, например, малые осадки или какие-то болезни, или, что ещё хуже, слишком большое количество травоядных динозавров.

— Интересно, почему?

— Ну, видите ли, при малом количестве растений, травоядные животные быстро бы съели оставшуюся листву. А, как известно, только одному завроподу в день требуется как минимум две тысячи фунтов зелёной массы. Следовательно, сколько требуется всем динозаврам вместе, проживавшим когда-то на этой местности, даже трудно представить. Если добавить к этому ещё и не самые лучшие грунты, то можно представить какого размаха достигло случившееся здесь бедствие.

— Да, динозавры, наверно, грызлись между собой за каждую веточку, — предположил я.

— Может быть, — согласился со мной наш предводитель, а затем продолжил. — Итак, съев весь растительный запас, то есть, обглодав все кусты и деревья, динозавры начали умирать. Судя по всему, два хребта с севера и юга полностью ограждают эту территорию от остальной, из чего выходит, что искать пищу им больше было негде. А следовало подождать всего несколько лет, а то и год, и вновь разлившаяся река заставила бы подсохнувшие деревья снова расцвести, наполнив лес свежей едой. Наверно хищники съели последнего травоядного как раз в тот момент, когда это и произошло. Они остались одни и, съев друг друга, завершили здешний этап вымирания динозавров.

— Если бы динозавров здесь было меньше, всё могло кончиться совсем по-другому, — предположил Саммерли.

— Да, они бы, наверно, выжили и, снова расплодившись до необходимого количества, продолжили существовать здесь.

— Вот почему здесь выжили мелкие грызуны: они были слишком малы, чтобы на них могли охотиться динозавры и не нуждались в обильном питании, — понял я. — За насекомых я уже и не говорю: они вполне могли перекочевать сюда откуда угодно. Да они могли и выжить здесь без каких-либо проблем, поедая друг друга и мертвые останки динозавров.

— Правильно, всё сходится, следовательно, моя догадка верна.