"Луи де Фюнес: Не говорите обо мне слишком много, дети мои!" - читать интересную книгу автора (де Фюнес Патрик, де Фюнес Оливье)

15. Окаянный телефон

По мере роста своей популярности отец оказался в золотой клетке. Мама поняла тогда, до какой степени ее муж изолировал себя от окружающего мира. Увидев однажды по телевизору новый супермаркет, он сказал маме:

— Только подумать, как набиты товарами все полки! Смотри, какие там дают тележки для покупок, очень удобно. Разве прежде такие были?

На маму легла обязанность вести все его текущие дела, обсуждать с продюсерами условия контрактов и новые проекты. Ей приходилось отвечать на массу звонков. Отец же много разговаривал по другой линии, беспокоя под разными предлогами людей. Гордясь возможностью пообщаться с Луи де Фюнесом, они бросали все свои дела. Всегда предельно вежливый, он рассыпался в извинениях, так что его собеседники ни в чем не могли ему отказать, даже в самой глупой просьбе. Отправляясь в Нант почти на каждый уик-энд, он тщательно готовился к поездке. Сначала требовалось не менее четырех звонков, чтобы заказать места на самолет «Эр-Интер», и даже больше, если не удавалось сразу дозвониться до нужного человека! Затем, чтобы его не беспокоили в зале ожидания, он звонил дежурному аэропорта Орли, чтобы ему позволили занять место до начала посадки. А в день отлета беспокоил диспетчера в аэропорту Нанта: если тот заверял его, что посадка пройдет без всяких осложнений, — можно было лететь. Но оставалось сделать самый важный звонок — в кафетерий парижского аэропорта Орли, чтобы ему отложили два круассана — те самые, которые так любит мадам де Фюнес. Чашка кофе с молоком выпивалась перед вылетом в обязательном порядке. Боясь быть узнанным, он надевал плащ и темные очки, что было само по себе довольно глупо. Стремясь сделать как можно лучше, отец на самом деле лишь все усложнял. Но когда достигаешь такой популярности, трудно найти место, где можно уединиться и сохранить свои привычки. Как ни старайся, повседневная жизнь все равно приобретает какой-то сюрреалистический характер.

Телефон стал для него такой необходимостью, что отец придумал гэг, в котором можно сегодня угадать нечто провидческое:

— Я мечтаю о телефоне, который бы звонил по-разному: в тех случаях, когда меня добивался неприятный господин, раздавалось бы «брум-брум!», а если красивая женщина — «дзинь-дзинь!». А, это сборщик налогов! А, это Мари!

Однажды в августе 1969 года около шести вечера зазвонил телефон. Покатываясь от смеха, домработница сообщила отцу, что некто намерен похитить его детей.

— Алло, месье де Фюнес?

— Это я.

— Мне нужны пять миллионов франков, и быстро. Если вы откажете, пострадают ваши сыновья!

Отец побледнел: это не было похоже на блеф. Подобное требование уже содержалось в анонимке, обнаруженной в почтовом ящике. Отец тотчас собирает на совещание всю семью. Меня и Патрика не очень беспокоят эти угрозы. В возрасте 24 и 19 лет нам вряд ли может угрожать классическое похищение при выходе из школы. Не мешкая, родители обращаются в полицию. Польщенный тем, что разговаривает с самим Луи де Фюнесом, дежурный тепло приветствует его. Час спустя известный своими расправами с преступниками всех мастей дивизионный комиссар Летайанте выражает желание посетить нас завтра утром. Крепко сбитый, с волевым подбородком и твердым взглядом, он производит сильное впечатление на отца. Все приготовлено для допроса: апельсиновый сок, кофе, бисквиты… Отдав предпочтение бокалу пива, полицейский внимательно выслушивает нас. Он хочет знать, в котором часу был звонок, как звучал голос шантажиста, в каких выражениях были угрозы и т. д. Потом рассказывает несколько историй, которые, благодаря его опыту, завершились благополучно. Полный восхищения, отец интересуется, как проходит задержание, какая у него марка револьвера, где находятся места содержания под стражей. За час мы узнаем все его секреты. Назавтра два телохранителя не спускают с нас глаз. Вечером шантажист звонит снова:

— Имейте в виду, если вы предупредите полицию, пеняйте на себя!

Настоящий детектив! Но это ничуть не радует отца. Новый звонок свидетельствует о решимости человека добиться своего. Рано утром, в сопровождении двух молодых инспекторов, комиссар появляется у нас для того, чтобы допросить Патрика: будучи совершеннолетним, он может в той или иной степени иметь отношение к этому делу. Есть ли у него сомнительные знакомые? В котором часу он вернулся в день первого звонка? Бывает ли он на вечеринках в пригороде? И т. д. Родителям все эти вопросы не по душе, они раздраженно заявляют, что комиссар выбрал ложный путь. Довольный приемом и вкусными круассанами, тот отказывается от этой версии и отправляется на набережную Орфевр, чтобы еще поработать над нашим делом. Каждое утро два лейтенанта провожают меня до Драматических курсов Рене Симона, а затем проводят день в доме, регистрируя каждый телефонный звонок. Телефон уже поставлен на прослушивание, когда раздается долгожданный звонок.

— Ваша жена должна принести означенную сумму в закусочную «Дюпон-Монпарнас». Только, упаси вас Боже, никакой полиции. Инач…

Но тут выходит из строя магнитофон. В панике инспектора вызывают комиссара, который с ходу вырабатывает план действий. Надо приготовить пакет-«куклу» с вырезками из газет, а об остальном позаботится полиция. Мама мужественно соглашается осуществить задуманное. На другой день она нанимает такси и везет толстый крафтовый пакет. Я, пренебрегая запретом, следую за ней. Увидев, как она вошла в закусочную, я стараюсь обнаружить человека в плаще с поднятым воротником и в темных очках, как это показывают в фильмах. Но никого не замечаю, а мама уже выходит с чувством исполненного долга.

После нашего возвращения становятся известны результаты слежки.

— Алло, говорит комиссар Летайанте! Мы повязали того, кто пришел за пакетом. Это шофер такси, которому поручено отнести деньги в отель на бульваре Распай. Мы позволили ему выполнить поручение. Теперь ждем продолжения. Не волнуйтесь!

Вскоре следует новый звонок.

— Благодарю за грандиозный прием моего посланца, месье де Фюнес. Это не пройдет вам даром!

Теперь понятно, что прятаться бесполезно. Шантажист не появится. Однако спустя несколько дней в интервью одной газете он сообщает, что уже пытался однажды похитить Джонни Холлидея, и предупреждает, что о нем еще услышат! Тем временем в картотеке набережной Орфевр обнаруживают некоего Жака Робера, которого после неудачного похищения Джонни Холлидея освободили по причине его психического заболевания.

— Думаю, этот бедняга не опасен, — заверяет комиссар.

Успокоенные и освобожденные от телохранителей, мы возобновляем нормальную жизнь. Через три недели комиссар извещает нас, что Жак Робер задержан, точнее, он сам сдался полиции. Ему грозит несколько месяцев тюремного заключения. Дело, похоже, закрыто. Но однажды в июле 1970 года в нашем дворе в Клермоне появляется элегантно одетый мужчина.

— Я Жак Робер, — объявляет он маме, которая, позабыв это проклятое имя, полагает, что перед ней местный чиновник.

— Здравствуйте, месье.

— Вы помните меня? Я сожалею, что доставил вам столько беспокойства! Жизнь, знаете ли, не простая штука, особенно после тюрьмы. И теперь я снова без гроша.

При этих словах мама едва не падает в обморок. Но, взяв себя в руки, решительно выдворяет его за ограду.

Мы больше ничего не слышали о Жаке Робере до того дня, когда узнали о захвате самолета «Эр-Интер» пиратом с таким именем, застрелившим при этом стюардессу. Этот «бедняга», как его назвал комиссар, стал убийцей. Тогда же мы узнали, что еще в двадцатилетнем возрасте он убил своего папашу. Но у следствия не хватило доказательств, чтобы вынести обвинение в отцеубийстве.